Текст книги "Орден дракона"

Автор книги: Мэтт Бронливи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ксандра поставила перед Джо две задачи: во-первых, сохранить заложникам жизнь, во-вторых, при возникновении критической ситуации всех их уничтожить. Задачу номер один он воспринимал как данность и заранее настроился только на нее. Если никто не вздумает оказывать сопротивление, мальчишка останется в живых.

Но он заблуждался. С каждой минутой ситуация осложнялась.

Слева от него истекала кровью бабушка. Справа валялся на полу мальчишка, бледный, как смерть, и не подающий признаков жизни.

Джо сообразил, что нельзя говорить Ксандре о смерти мальчика, ведь он нужен ей живым. Кроме того, если Ксандра велит прикончить заложников, задание, можно сказать, уже выполнено. Зачем их спасать, если придется убивать снова?

Но ведь Ксандра может позвонить и сказать: «Отпусти их. Мы получили, что хотели ». Или даже хуже: « Позови-ка мальчишку к телефону, пусть поговорит с папочкой ». И что тогда? Какой черт надоумил его бросить тихую офисную работу и пуститься в эту авантюру? Неужели недостаточно просто входить в общество «Сирот»? Жаль, нельзя обсудить это со своими друзьями по Интернету. История-то куда круче, чем те, что обсуждаются во Всемирной паутине сутки напролет.

– Ты должен помочь Чарли,– прохрипела бабушка Роуз.– Ингалятор на кухне… рядом с кофемолкой.

Он смотрел на нее, не двигаясь с места. Что делать?.. Джо достал телефон – больше всего на свете ему хотелось, чтобы Ксандра позвонила и сказала: «Убей мальчишку!» Но даже вид телефона страшил его. А что, если Ксандра не дозвонится? Что, если мальчишка умрет, а потом приедет полиция и его посадят за решетку на всю оставшуюся жизнь?

Задача номер один: сохранить жизнь ребенку. Номер один, значит, первая, самая главная. Самая важная. А задача номер два может быть исполнена лишь в том случае, если родители мальчишки не сделают то, что от них требуется.

Но ведь они сделают? Куда им деваться?.. На кон поставлены не только их жизни, но и жизнь сына.

– Пожалуйста, помоги ему,– еле слышно простонала бабушка.

Джо очнулся. Он подбежал к мальчику и склонился над ним. Сперва он ничего не мог расслышать, но затем уловил слабое дыхание с тонким присвистом.

– Он жив,– сказал Джо бабушке, но это ее не успокоило.

Джо опрометью бросился на кухню, снеся по пути стул и сшибив со стены фотографию Чарли в рамочке. Он совсем потерял над собой контроль. Что там говорила бабка насчет ингалятора? Где он? Рядом с холодильником? С тостером? Он кружил по кухне, передвигая цветочные горшки и подставки для салфеток в поисках маленького пластикового прибора, который мог спасти ребенку жизнь. Где же он?!

Он выскочил обратно в комнату – спросить. Бабушка обмякла на стуле, наверняка свалилась бы, если б не веревки. Глаза закрыты, видимо, потеряла сознание. Он заорал на нее – она не ответила. Тогда он вернулся на кухню, постарался взять себя в руки и решил подойти с другой стороны – стал сметать все подряд со столов и полок. На пол посыпались пузырьки и картонные упаковки с лекарствами, солонки и перечницы, чашки, баночки с мелкой разменной монетой – все, что только попадалось под руку. Джо опустился на колени и начал лихорадочно ворошить груду предметов в надежде отыскать ингалятор.

Он увидел разбившуюся кофейную кружку и только тогда вспомнил. Где кофемолка? Он поднял голову. Кофемолка стояла на небольшом столике в дальнем углу. Рядом с ней он заметил маленький бело-оранжевый приборчик.

Ингалятор!

Джо поднялся и мельком покосился на Чарли, но отсюда были видны только его ноги. Неподвижные. Что, если он уже умер? Джо попытался вспомнить, сколько может протянуть человек без воздуха. Минуту? Две? Двенадцать? Вроде бы какой-то фокусник хотел установить рекорд, залез в бочку с водой, но у него ничего не вышло… Сколько он сам смог бы продержаться без воздуха? Пять минут? Шесть? Сколько времени заняли поиски этого проклятого ингалятора? Голова шла кругом, перед глазами все плыло.

Он медленно подошел к столику и взял ингалятор. Вдруг тот выскользнул из пальцев и упал на пол. Джо подобрал два, нет, три куска, на которые развалился приборчик, и бросился к Чарли, пытаясь по пути соединить части.

Он выбежал из кухни и плюхнулся на колени рядом с мальчиком. Ребенок выглядел еще хуже и, кажется, не дышал. Видимо, все дыхательные пути перекрыты.

– Давай, парень,– сказал Джо и положил ребенка к себе на колени.– Давай!

Он попытался раздвинуть бледные пересохшие губы и протолкнуть ингалятор в рот Чарли. На одной из сторон ингалятора виднелась длинная трещина, и при первой же попытке нажать на клапан баллончик развалился на две части.

Джо чертыхнулся. Может, зря все это?

Он всмотрелся в лицо Чарли. Несколько веснушек. Шрам на подбородке – наверное, упал, катаясь на скейтборде или чем-то еще. На верхней губе пятнышко от шоколада: верный признак того, что мальчишка выпил полный стакан какао, или что там пьют школьники во время завтрака…

Нет, он не мог позволить ребенку умереть.

Джо вновь собрал ингалятор и крепко сжал его в пальцах, чтобы тот не развалился. Затем он осторожно раздвинул губы Чарли и надавил на клапан. Пфф! Чарли не подавал признаков жизни. Так, еще раз. Пффф! Еще! Пффф!

Безрезультатно.

– Проснись! – крикнул Джо и ударил кулаком по груди Чарли, а потом вдруг увидел, что мальчик открыл глаза.

Ошарашенный, Джо осторожно, в четвертый раз, надавил на клапан. Пфф…

Чарли начал жадно глотать воздух, и при виде этого глаза Джо наполнились слезами. Потом ребенок сел, захлебываясь кашлем. Но он дышал! Его удалось спасти!

– Бабушка…– слабым голосом произнес Чарли.

Джо обернулся и взглянул на стул, к которому привязал бабушку Роуз. Под ним собралась изрядная лужица крови. Плохи дела…

– Ты ее застрелил,– прохрипел Чарли.

– Все с твоей бабушкой было бы в порядке, если б ты не вылез с этим дурацким пистолетом,– буркнул Джо.

Чувство облегчения, которое он только что испытал, мгновенно улетучилось.

– Это целиком твоя вина.

– Она умерла?

Джо поднялся, подошел к стулу и приложил два пальца к шее бабушки.

– Нет. Все еще жива, но едва дышит.

Он присмотрелся к поврежденной ноге. Два отверстия. Сквозная рана… Впрочем, он не был уверен, что это хорошо.

– Что ты намерен делать? – спросил Чарли.

Джо уже начал сомневаться, что поступил правильно, вытащив мальчишку с того света.

– Не знаю,– ответил он.

– Вызови врача. Набери девять-один-один.

Щеки Чарли уже начали розоветь.

– Никаких врачей. Никакой полиции. Ничего! – заявил Джо.– Мы сами должны решить все проблемы.

И он принялся развязывать веревки, удерживавшие бабушку на стуле. В таком плачевном состоянии она вряд ли сумеет оказать сопротивление или убежать. Он обернулся к Чарли.

– Ступай на кухню. Открой воду в раковине. Пусть течет до тех пор, пока не станет горячей, как кипяток. Понял?

Чарли кивнул и поспешил на кухню. Через несколько секунд послышался шум воды о металлическую раковину.

– И чтобы без фокусов, ясно? – крикнул Джо.

Он замер в ожидании ответа.

– Ты меня слышал?

– Да,– сказал Чарли, заглядывая в гостиную.– Теперь что?

– Достань какую-нибудь посудину и наполни ее горячей водой. Найди чистые тряпки и тащи все это сюда. И побыстрее!

– Откуда ты знаешь, что надо делать? Ты медсестра?

Медсестра? О чем только думает этот мальчишка!

– Делай, что говорят! – рявкнул Джо.

Он снял бабушку Роуз со стула и осторожно положил на пол. Приподнял раненую ногу, опустил на край стула и наложил плотную повязку чуть выше раны. Затем он крепко завязал тряпицу, чтобы из раны не вытекло уже ни капли крови.

Чарли вошел в комнату минуту спустя, расплескивая воду из большой хрустальной вазы, которую самому Джо и в голову не пришло бы использовать для такой цели. Шикарная вещь, не иначе как свадебный подарок. Он помог Чарли поставить вазу на пол, стал макать в нее тряпицу и осторожно смывать кровь с ноги бабушки.

– Что это? – спросил Джо.

Только сейчас он как следует разглядел ткань. Ее украшала ручная вышивка, мелкие затейливые цветочки. Сама ткань была гладкая и шелковистая, совершенно не похожая на те тряпки, которые используют на кухне.

– Мамина лучшая скатерть.

Джо продолжал обрабатывать рану. Вода в вазе помутнела от крови.

– Зачем ты взял лучшую мамину скатерть?

– Просто она самая чистая. Мама всегда следит за тем, чтоб на нее и крошки не упало. И стелет на стол, когда приходят самые важные гости.

Джо устало откинулся назад.

– Не знаю, чем еще ей можно помочь. Но думаю, мы все сделали правильно и она скоро поправится. Кровь больше не идет.

– Спасибо, что помог ей,– сказал Чарли.– Кстати, как тебя зовут?

– Джо.

– А я Чарли. Из тебя получилась бы хорошая медсестра, Джо.

– Врач.

– Сам знаешь, медсестрами работают не только девушки.

Джо выразительно закатил глаза. Разумеется, он знал.

– Просто я хотел сказать, что если б выбрал медицинскую специальность, то стал бы доктором, а не мед– братом. Ну, возможно, хирургом, оперирующим мозг, или кем-то в этом роде. Нейрохирургом.

Физиономия Чарли недоуменно вытянулась.

– Не думаю, что ты мог бы стать нейрохирургом.

– Это почему? – растерянно спросил Джо.

– Да потому, что мне всего восемь, а на чердаке я обвел тебя вокруг пальца. Значит, ты не такой уж и умный.

– А вот и не обвел,– возразил Джо.– Я точно знал, где ты.

– Тогда скажи по буквам слово « пародонтоз ». Как оно пишется?

– Что?

– Если ты такой умный, скажи по буквам « пародонтоз» . На национальном конкурсе по правописанию это было одно из заданий, по которому определяли победителя.

– А ты откуда знаешь? – спросил Джо.

Он попытался представить, как пишется это слово. Получалось не очень. Да и вообще, что оно значит? Паразит? Жучок какой-то? Да, решил он. Какой-то жук, не иначе. Или личинка.

– Я знаю, потому что общался с победителем конкурса,– важно заявил Чарли.– Вернее, с победительницей. Ее зовут Аманда Год. Она из Ричмонда, штат Виргиния, это недалеко отсюда. Мама познакомила нас в прошлом году в библиотеке.

Тут Чарли расплылся в улыбке. Возможно, он вспомнил обстоятельства встречи с Амандой Год, или нечто забавное, что произошло тогда между ними, или какую– то смешную вещь, которую она сказала.

Джо продолжал размышлять над загадочным « пародонтозом».

– Не собираюсь тут возиться с разными дурацкими словами,– произнес он наконец.

– Ничего оно не дурацкое,– возразил Чарли.

– Ты что-то сказал?

– Ладно, проехали.

Внезапно в дверь постучали. Джо и Чарли переглянулись.

– Ты кого-то ждешь? – спросил Джо.

– Нет.

– Может, слесаря или водопроводчика?

– Не знаю. Может.

– Так да или нет?

– Сказал же, не знаю. Мне всего восемь.

– Ну, для восьмилетки ты больно умен. Просто не по годам,– заметил Джо в надежде, что лесть разговорит Чарли.– Ты не слышал, как мать или бабушка вызывали кого-то на дом?

– Может.

– Может, да? Или, может, нет?

– Может, просто не помню.

Джо был готов застрелиться. Щенок разбирается чуть ли не в ядерной физике, а запомнить простые практические вещи не в состоянии.

В дверь постучали снова.

– Не двигайся,– приказал Джо мальчику.

Пригибаясь, он подкрался к окну слева от входной

двери и осторожно выглянул из-за занавески.

В тусклом свете он разглядел мужчину в темно-синем спортивном костюме, стоявшего на крыльце. Шести футов роста, не меньше, на носу круглые очки в тонкой золотой оправе. Курчавые каштановые волосы, пухлые щеки в оспинах – он произвел на Джо впечатление человека совершенно безобидного. Мало того, в одной руке он держал изрядно потрепанный кожаный чемоданчик, а в другой – пластиковый стакан с соком. Точно, слесарь. Но лучше соблюсти некоторые меры предосторожности.

– Вот что, Чарли. Сейчас ты откроешь дверь и скажешь этому парню, что бабушка заболела, а потому все работы по дому отменяются. Пусть приходит в другое время.– Джо произнес это тоном, не терпящим возражений.

– А если он увидит бабушку Роуз? – спросил Чарли.

– Если самую малость приоткроешь дверь, то не увидит,– сказал Джо.– Не впускай его в дом, понял?

– Да.

– Правда?

– Не впущу, обещаю,– сказал Чарли и направился к двери.

Тут в нее снова забарабанили. На этот раз – крайне нетерпеливо.

Чарли взялся за дверную ручку.

– Погоди! – прошипел Джо.– Закрой на цепочку!

– Понял,– кивнул Чарли, приподнялся на цыпочках и накинул цепочку.

А потом без колебаний отворил дверь.

Стэнли Гласс вопросов не задавал. Иногда ему казалось, что он был таким с самого детства,– может, оттого, что монахини из католической школы больно и часто лупили его по рукам линейкой, когда ему не удавалось ответить на их вопросы. А может, причиной тому родители, неустанно твердившие, чтобы он вел себя тихо, сидел в своей комнате, не высовывался и не нарывался на неприятности. Словом, чтобы его не было видно и слышно. Порой же он думал, что это стало привычкой в армии, благодаря жестокости сержанта, нещадно бившего его на плацу всякий раз, когда у него не получалось правильно выполнить приказ.

Что ж, может быть.

Теперь все это не имело значения. Теперь его любили. И боялись. А все потому, что он точно и аккуратно исполнял то, о чем его просили.

– Вы готовы сделать заказ, сэр?

– Еще нет, – ответил Стэнли, не отрывая глаз от меню на стене.

Зазвонил мобильный. Текстовое сообщение. Он не стал обращать на него внимания. Предстояло куда более важное дело. Выбрать. Но что? Энергетический напиток? Мохито? Или коктейль?.. И как насчет витаминной добавки? Телефон запищал снова. Он вытряхнул его из кармана.

– Прошу прощения, – сказал он девушке за стойкой и прочел следующий текст: «Бен молчит, м. б. проблемы, иди в дом. полная зачистка».

Полная зачистка.

Вот уже несколько месяцев он не проводил полную зачистку. Хорошо, что все оборудование под рукой – в багажнике «вольво». Перчатки. Пакеты. Пилы. Вроде бы все на месте.

– Сэр? Пожалуйста! У нас целая очередь собралась.

Ага. Он понял, чего не хватает. Одной вещи.

– Сэр?..

Конечно, придется ждать, пока приготовят коктейль. А ведь он отстоял в очереди минут двадцать, достаточно много для занятого человека.

– Сэр? Вы извините, но хвост тянется уже с улицы. Мне нужно принять у вас заказ.

Стэнли нахмурился и вышел из очереди. Обидно, он стоял уже у самой кассы. Так близко. Но работу следует выполнять немедленно. Потерянное время означает плохо сделанную работу, а такого он допустить не мог.

На улице он увидел мужчину. Тот с помощью соломинки снимал бумажную крышку со стаканчика.

– Простите, – обратился Стэнли, – у вас какой сок?

– Называется «Традиционный»,– ответил мужчина, явно польщенный таким вниманием.

Он приоткрыл рот и потянулся соломинкой к стаканчику.

– А какая витаминная добавка? – спросил Стэнли.

Соломинка замерла в дюйме от губ.

– Гм… Так, погодите-ка… Вообще-то уже довольно поздно, так что мне не положили бы чего-то шибко бодрящего. Я, знаете ли, частенько сюда наведываюсь… Короче, они знают мои вкусы…

– Тогда, скорее всего, «Вита». Так?

– Наверное.

Стэнли улыбнулся. Превосходно.

Он высасывал последние холодные капли из стаканчика, уже в третий раз стучась к Адамсам. От напитка с витаминной добавкой «Вита» немного пощипывало язык и ощущалось легкое онемение во рту. Стэнли забеспокоился: вдруг такие же ощущения возникнут и в желудке? С желудком у него последнее время не все в порядке. Одна надежда, что врач не запретит выпивать хотя бы по стаканчику витаминного сока в день.

Дверь приоткрылась на маленькую щелочку.

– К нам сейчас нельзя, – сказал с той стороны мальчик.

Глаза у него были странно расширены, точно он всю ночь напролет пил колу и ел засахаренный попкорн.

– Меня вызвали починить посудомоечную машину. Твоя мама звонила на неделе.

Стэнли вытащил из кармана бланк заказа и показал его мальчишке.

– Вот, контактное лицо – Эйприл Адаме. Это ведь и есть твоя мама?

Чарли кивнул.

– Но войти все равно нельзя. Бабушка больна, и мы посетителей не принимаем.

– Тебе повезло, потому что я никакой не посетитель,– ответил Стэнли и опустил пальцы наддверной косяк.– Я слесарь и пришел по вызову. Вот и все. Да твоя бабушка даже не узнает, что я у вас был.

Но Чарли не сдавался.

– Простите,– сказал он и начал закрывать дверь.

Стэнли просунул в щель локоть и напрягся, готовясь

к резкому толчку. Похоже, Чарли смутился оттого, что гость никак не убирает руку.

– Я же сказал, мне очень жаль, мистер.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Аэробус плыл по чернильно-синему небу, точно огромный белый кит. Большинство пассажиров мирно спало, погрузившись в дремоту благодаря смеси мелатонина <sup>[7]7
  Мелатонин принимается в таблетках для корректировки «внутренних часов », чтобы облегчить засыпание при длительных путешествиях.


[Закрыть]</sup> и алкоголя. Несколько бодрствующих смотрели какой– то второсортный, не заслуживающий внимания фильм. Парочка влюбленных шепотом, но жарко спорила, сколько официантов должно обслуживать их свадьбу: девушка настаивала на семи, молодой человек уверял, что и трех более чем достаточно.

Август уже хотел было вмешаться и уговорить их сойтись на пяти, но тут самолет опять затрясло.

Ни один из спящих не проснулся. Ни один из кинолюбителей даже глазом не моргнул. Самолет болтало на протяжении почти всего полета, и, подобно опытным мореходам, привыкшим к штормам и высоким волнам, пассажиры решили отбросить тревоги и просто дотерпеть до конца этого сурового испытания.

Август понимал: шансов, что аэробус упадет и разобьется, мало. Он покосился на Ксандру и прикинул, каковы его шансы на победу в сложившейся ситуации.

– Позвони жене еще раз,– предложила Ксандра.

– Она сказала, что сама позвонит, как только достанет Библию Гутенберга и сможет прислать нам иллюстрации по электронной почте,– ответил Август.– Поверь, моя жена не из тех, кто забывает о своих обещаниях.

Ксандра достала телефон.

– Звони!

Прежде чем взять мобильный, Август с хрустом размял суставы пальцев, затем шею. Уверенность его возрастала, когда он вел себя так, словно не был пешкой в ее игре.

Он набрал номер. Телефон звонил, но Эйприл не отвечала.

– Возможно, она как раз выбирается из здания,– заметил Август. – Это, знаешь ли, тот еще фокус – выйти из Библиотеки Конгресса, унося с собой Библию Гутенберга так, будто это «Маятник Фуко».

– Милое сравнение. Думаешь, я не знаю, что это за книга? – фыркнула Ксандра.– Я читала «Маятник Фуко». По-моему, жуткая скукотища.

– Моей бывшей тоже не понравилось,– сказал Август.– Разумеется, обе вы заблуждаетесь. Просто это выше вашего понимания.

– Прости? Ты считаешь, мне не дано оценить интеллектуальный детектив, потому что я женщина?

– Я совсем не это имел в виду.

– Ну конечно.– Ксандра саркастически скривила полные губы.– Вот на маятнике и советую сосредоточиться. Лично твой с каждой минутой опускается все ниже.

Дважды чирикнул телефон.

– Сообщение, – сказала Ксандра и отобрала мобильный у Августа.

Она взглянула на дисплей.

– В библиотеке проблемы. Твоя бывшая просит еще один час.

Холодок пробежал по спине Августа. Ксандра не из тех, кто делает одолжения.

– Всего один, – произнес он. – Ты должна дать ей время. Так будет честно.

– С каких это пор мы говорим о честности?

Ее слова утонули в грохоте, самолет опять начало швырять из стороны в сторону. Ксандра ухватилась за спинку кресла впереди, и в ее глазах Август уловил страх.

– Тогда что ты собираешься делать? Убить моего сына? Вообразила, что после этого я стану тебе помогать?

Лицо Ксандры выражало полное безразличие, однако слушать она не перестала.

– Моя помощь целиком зависит от одного условия – моя семья должна остаться целой и невредимой, – твердо заявил Август.

Он понимал, Ксандре это не понравится, но, возможно, заставит ее мыслить рационально.

– Один час,– кивнула она.– За это время ты сможешь расшифровать рисунки из своего экземпляра Библии.

Август вздрогнул. Этого он никак не ожидал.

– Тут есть одна небольшая проблема,– сказал он.

– Какая же?

– Библия не при мне, – произнес он и едва удержался от торжествующей улыбки, хотя заявлять подобное было небезопасно.

– Как – не при тебе? – воскликнула Ксандра.– Я видела, ты шел к самолету с большим металлическим кейсом.

– Мне и самому хотелось бы, чтобы она была здесь,– невозмутимо заметил Август.– А в кейсе нет ничего, кроме грязного белья.

– Тогда где же она?

По тому, как напряженно звучал ее голос, Август понял: это совершенно неожиданные для нее новости, могущие разрушить тщательно подготовленный план. Он подумал, не стоит ли сказать, что Библия осталась в Германии, но тут же решил, что не стоит – ведь тогда она наверняка велит прикончить Чарли.

– Я сдал ее в багаж,– ответил он.

– Сдал в багаж…

– Да.

Она не сводила с него сверлящего взгляда.

– Не верю. Это слишком рискованно.

Да, рискованно, но потому он и остановился на этом варианте. Какому вору придет в голову, что он запихнет драгоценную книгу в кучу измятых домашних вещей, да еще завернет в бумагу со штампом « Копия коллекционного издания»?

– Тем не менее так оно и есть.

Ксандра молчала, и это испугало Августа. Было непонятно – то ли она сейчас расхохочется, то ли набросится на него и выцарапает глаза. Однако она не сделала ни того ни другого – сидела, откинувшись на спинку кресла. Потом она несколько раз глубоко вздохнула. Август подумал, что ему крупно повезло: наверняка Ксандра на протяжении нескольких лет посещала психотерапевта.

– Тогда, полагаю, ты должен сходить за ней и принести сюда,– сказала она таким тихим и спокойным голосом, что он еле расслышал.

– Сходить и принести? – изумился Август.– Но ведь книга в багажном отсеке! А пассажиров, насколько мне известно, туда не пускают.

– Увертки, отговорки,– пробормотала Ксандра и закинула ногу на ногу.– Похоже, ни ты, ни твоя бывшая не любите решать вами же созданные проблемы?

Август сделал паузу.

– Я никак не могу ее принести, – сказал он наконец.

– Ты же супермен, забыл? – насмешливо спросила Ксандра.

Она придвинулась ближе.

– Это необходимо сделать ради Чарли.

Еще ближе.

– Думаю, ты понимаешь.

Август ощущал тепло ее тела, настолько рядом сидела теперь эта женщина. Сердце у него вдруг забилось чаще. Он чувствовал запах ее духов, такой бодрящий и пьянящий одновременно…

– А ну, отвали,– сказал он и резко поднялся из кресла, а потом неуклюже выбрался в проход.

– Не забудь принести мою книгу,– сладким голоском произнесла она.– «Маятник Фуко», помнишь?

Август неверной походкой двинулся по проходу, то и дело хватаясь за подголовники кресел. Самолет бросало из стороны в сторону.

Навстречу ему вышла стюардесса, преградив путь в носовую часть.

– Сэр? Сэр! Куда вы? – воскликнула она.– Вы не слышали объявления, что все должны оставаться на своих местах? До тех пор, пока мы не выйдем из зоны турбулентности…

– Турбулентность? Вот как? – с недоуменным видом произнес Август, раздумывая, что делать дальше.

Он посмотрел вперед и увидел в двух рядах от себя мальчика рядом с дедушкой, которому он помог. Возникла идея. Август обернулся к стюардессе.

– Простите… Дженис.– Он прочел ее имя на бейдже.– Просто думал проведать своего нового друга, того, которого ранили.

– А, ясно… Вы молодец, храбрый парень. Ваш друг в полном порядке. Среди пассажиров нашелся врач, который время от времени проверяет, как его здоровье.

– Но мне бы очень хотелось перекинуться с ним парой слов,– сказал Август и изобразил улыбку.– Кресло рядом с ним свободно. Как только сяду, тут же пристегнусь, обещаю.

Стюардесса выразительно закатила глаза.

– Все вы, мужчины, одинаковы,– вздохнула она.– Наверняка ущипнете меня, пока будете протискиваться.

И она отошла в сторону, чтобы Август мог пройти к ряду, где сидели дед и внук.

Август быстро проскользнул и сел у окна, старясь не потревожить старика, который лежал, откинувшись в кресле, с холодным компрессом на голове. Под неусыпным наблюдением Дженис Август тут же застегнул ремень безопасности.

– И присмотрите, чтобы мальчик не покидал свое место, – велела стюардесса и направилась в носовую часть самолета, для равновесия хватаясь за спинки кресел.

Август выждал, пока она удалится на достаточное расстояние, и обратился к внуку.

– Привет,– сказал он.– Помнишь меня?

– Конечно,– кивнул мальчик.– Вы помогли моему дедушке.

Август улыбнулся.

– Ну, как он?

– Да вроде нормально. Ему дали какие-то лекарства. Поэтому он, наверное, долго спит. Но все равно лучше так, чем умереть.

– Это уж точно. – Август не мог не согласиться с простой детской логикой.

Он протянул руку:

– Давай знакомиться. Я Август. А ты?

– А я Клейтон. – И мальчик уверенно шлепнул пятерней по протянутой ладони.

– Вот что, Клейтон, хотел кое о чем тебя спросить, – начал Август, окидывая внимательным взглядом испачканную кетчупом футболку, бежевые камуфляжные штаны и высокие черные ботинки на шнуровке.– Назови свою самую любимую в мире вещь.

Клейтон не колебался ни секунды.

– Тигровые акулы.

Август надеялся услышать более незамысловатый ответ, к примеру мороженое или жвачка.

– Тигровые акулы, говоришь? Круто! Знаешь, мне тоже нравятся тигровые акулы.

– Это не то чтобы тигры,– уточнил Клейтон, озабоченно приподняв брови, точно боялся, что новый друг поймет его неправильно.– Просто такой особый вид акул.

– И зубы у них, небось, здоровенные?

– Еще какие! – воскликнул мальчик и грозно ощерился.

Август покосился на старика – лишний раз удостовериться, что тот крепко спит. Затем он снова обернулся к мальчику.

– Что скажешь, если я добуду тебе тигровую акулу?

Клейтон скептически скрестил руки на груди.

– Прямо сейчас?

– Ну, не прямо сейчас, тигровые акулы, они, знаешь ли, летать не любят. Придется подождать до приземления.

– Ты что, правда сможешь достать тигровую акулу? – спросил Клейтон.

Август примолк. Уж очень не хотелось лгать ребенку. Но если повернуть беседу в нужное русло…

– Да,– ответил он.– Почти уверен, что смогу. Но прежде ты должен мне помочь.

Клейтон даже не стал слушать, в чем заключается просьба и как именно он должен помочь.

– Договорились, – сказал они снова шлепнул пятерней по ладони Августа, будто они только что заключили невероятно выгодную сделку.

Август ответил крепким рукопожатием.

– Но сперва выслушай меня, очень внимательно,– тихим шепотом произнес он.

Дженис как раз пересчитывала в тележке бутылки с газированной и негазированной водой, когда из салона донесся первый крик.

– Что я только что сказала? Двадцать две или двадцать три? – спросила она у Теда Хартмана, который отвечал за пакетики с арахисом.

– Слышала?..

– Двадцать две или двадцать три? Неужели опять сбилась? Господи, до чего не хочется пересчитывать заново!

Снова крик.

– Лучше пойди проверь, что там,– посоветовал Тед, стараясь не рассыпать пригоршню маленьких пакетиков.

Дженис окинула его гневно-укоризненным взглядом и всплеснула руками.

– Так и знала, что собьюсь! Теперь придется пересчитывать.

Она раздернула шторки – задернуты они были чуть раньше, чтобы хоть немного отдохнуть от надоедливых пассажиров,– и направилась на шум. Теперь она поняла: кричал ребенок. Дженис слегка замедлила шаг. На-

верное, ничего страшного, уронил под кресло любимую игрушку и не может достать.

Но тут раздался такой пронзительный вопль, что в его сторону повернулась добрая сотня глаз.

– Иду! – воскликнула стюардесса в надежде, что мальчишка наконец заткнется и пассажиры поймут, что она держит ситуацию под контролем.

Крик перешел в истерический визг. Люди вскакивали с кресел с перепуганными лицами.

– Всем оставаться на местах! Да сядьте же вы наконец! – скомандовала Дженис и замахала руками.

Пассажиры вернулись в кресла. Стюардесса завела руку за голову, удостовериться, что резинка, перехватывавшая ее густые каштановые волосы, на месте и прическа – конский хвост – в порядке. Однажды какой-то маленький мальчик впился ей в волосы и вырвал изрядный клок – за то, что она нечаянно пролила колу ему на колени. С тех пор Дженис предпочитала не рисковать.

– Кажется, у него сердечный приступ! – сказал один из пассажиров.

Тут Дженис испугалась – похоже, она недооценила ситуацию.

– Пропустите меня, пожалуйста! – воскликнула она и бросилась вперед по проходу.

Самолет затрясло, и она потеряла бы равновесие, если бы не рука помощи, протянутая каким-то бизнесменом. Он подхватил ее под локоток и, снимая наушники, спросил:

– Не могли бы вы принести мне джин-тоник?

– Но, сэр, заказы на напитки будут приниматься позже.

– Я должен ждать? Но мне всего-то и надо…

– Позже. Сэр. Пожалуйста. У нас на борту чрезвычайное происшествие, так что напитками займемся по-

том,– строго произнесла Дженис, вырвала руку и продолжила путь по проходу.– Позвольте напомнить, господа,– добавила она,– что знак «пристегнуть ремни» еще не погашен. Так что всем быстро занять свои места и сидеть спокойно, иначе вас оштрафуют.

Предупреждение подействовало, все сели.

Наконец Дженис добралась до эпицентра драмы и поняла, что кричал мальчишка, внук пожилого господина, того, которого ранили.

– Что происходит? – спросила она.

– Кажется, он умер,– пробормотал мальчик, крепко обнимая деда за плечи.

Слезы градом катились по его щекам.

Дженис взглянула на старика. Лицо его покрывала смертельная бледность, рот был приоткрыт и немного перекошен. Если бы спросили ее мнение, она пришла бы к тому же выводу, что и мальчик. Дженис протянула руку пощупать пульс, но внук резко оттолкнул ее.

– Оставьте его в покое! – взвизгнул он.– Вы же не доктор!

– Я пытаюсь помочь, маленький ты негодяй! – возмутилась Дженис и тут же пожалела о своих грубых словах.– Просто хочу помочь тебе,– уже мягче добавила она и огляделась: заметили ли пассажиры, как она старается сгладить ситуацию.

По проходу с двух сторон спешили ей на помощь другие стюарды и стюардессы.

– Что происходит? – спросил подбежавший Тед.

– Где мужчина, который сидел здесь?

– По-моему, вышел в туалет.

– Приведи врача,– попросила Дженис.

Она разогнала зевак, заткнула уши, чтобы не слышать пронзительных криков мальчишки, и наконец увидела, как к ним подходит доктор.

– Малыш,– сказала Дженис Клейтону,– врач уже здесь. Так что пересядь, чтобы она могла спокойно осмотреть твоего дедушку. И помолчи. Договорились?

– Договорились, – кивнул мальчик и отпустил деда.

Он спокойно сел, улыбаясь во весь рот. Гримаса страха и отчаяния, только что искажавшая его лицо, волшебным образом исчезла.

Дженис почувствовала себя обманутой.

Женщина-врач взяла мужчину за руку и стала прощупывать пульс.

Пассажиры затаили дыхание, ожидая приговора специалиста. Дженис схватилась за голову. Она чувствовала: старик мертв. Теперь им предстоит проделать остаток пути с покойником на борту.

– Он жив, – с некоторым удивлением объявила врач, и все вокруг дружно ахнули.

– Правда? – осторожно осведомилась Дженис.

– Проверьте сами, – пожала плечами врач и вложила запястье больного в руку Дженис.

Стюардессы и стюарды тотчас разошлись, а на Дженис устремились со всех сторон удивленно-укоризненные взгляды. Никто не собирался прощать ей невежливое обращение с маленьким мальчиком.