Текст книги "Подарок"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На въезде в город они остановились около большого магазина – нового, с огромными зеркальными витринами. Дел ожидал увидеть здесь старый универмаг, который помнил с детства, и огорчился, не найдя его на прежнем месте. Попросил:

– Пойди и купи себе что-нибудь очень-очень красивое и нарядное, а я тебя здесь подожду, – заходить внутрь ему не хотелось.

Наверное, Карен рассчитывала, что они пойдут выбирать вместе – только так он мог истолковать ее слегка разочарованный взгляд – но спорить не стала и скрылась за вращающейся стеклянной дверью.

Дел сидел, рассеянно глядя сквозь ветровое стекло на знакомый с детства пейзаж. Кроме универмага, здесь не изменилось почти ничего – те же дома, тот же небольшой парк на противоположной стороне улицы, тот же перекресток со светофором впереди. На секунду ему показалось, что он вернулся в прошлое – ему снова пять лет, он ждет маму, а потом они пойдут к Мэгги есть мороженое.

Вспомнив, что в бардачке, кажется, были сигареты, он сунулся туда и внезапно наткнулся на какую-то коробочку. Достал, открыл – и увидел ту самую голубую жемчужину, которую купил в день их ссоры. Он начисто забыл про нее.

Карен постучала в окошко, незаметно подойдя сбоку

– Ну вот, я купила. Ничего? – и покрутилась, показываясь.

То, что она выбрала, несомненно, подходило ей как нельзя лучше. Брючный костюм – светлые брюки, по цвету похожие на ее волосы, обтягивающие сверху и расклешенные от колена и пиджак – свободный, черный, со светлой, в цвет брюк, отделкой. И блузка – с длинными рукавами и узким глубоким вырезом, из тонкого, свободно струящегося шелка, переливающаяся всеми цветами радуги пастельных тонов. Узконосые черные полусапожки на тонком высоком каблуке дополняли ансамбль.

У него возникло только одно замечание:

– А вырез... он не слишком глубокий?

Она начала убеждать его, что так сейчас носят. Дел и сам видел, что она выглядит именно так, как он хотел с самого начала – и все-таки... Это было слишком уж соблазнительно. Он махнул рукой и рассмеялся, поняв, что ему просто заранее не по себе при мысли, что на его Карен будут глазеть все, кому не лень.

Обрадовавшись, что Делу понравились ее обновки, она села в машину – и тут он протянул ей маленькую бархатную коробочку.

– Это тебе.

Карен открыла – и замерла, разглядывая подарок с неуверенной улыбкой, потом медленно погладила пальцем.

– Какая красивая... – и перевела взгляд на Дела, который тут же предложил с довольным видом:

– Надень – тебе пойдет!

Она подалась вперед, повернулась и наклонила голову.

– Помоги застегнуть, я боюсь сломать.

Взяв из ее руки цепочку, он осторожно застегнул – и, не выдержав, прижался губами к соблазнительно близкому изгибу тонкой шеи, пальцы сами скользнули в вырез блузки, погладили. Карен мурлыкнула и потерлась шеей об его лицо.

– Признайся, ты ведь и сама бы справилась с цепочкой? – спросил он, с трудом отстраняясь.

Она рассмеялась и кивнула – при каждом ее движении жемчужина то пряталась в соблазнительную ложбинку между грудей, то снова выскальзывала, светясь на нежной коже. Дел постарался взять себя в руки и тронулся с места.

Они подъехали к ресторану и остановились чуть поодаль. Вместо того, чтобы вылезти из машины, Дел кивнул на вывеску:

– Видишь, там кошка изображена и глазами подмигивает – вот в ее честь и назван ресторан. Она у первого хозяина лет двадцать пять жила.

Сейчас тут его внучка заправляет, а может, уже и правнучка.

В последний момент ему вдруг стало не по себе—и надо было собраться с духом.

– А чем так была знаменита кошка?

– Она просто... всегда была. Люди вырастали, приводили детей – она все была, сидела у стойки, обходила столики. Все к ней привыкли, и даже после ее смерти продолжали так ресторан называть. Тут и сейчас наверняка кошки есть, – он рассмеялся, – тебе понравится.

Замолчал, глядя на вывеску и не зная, что еще сказать – или, может, уже пойти?

– Ты давно не бывал в компаниях, да? – теплая маленькая ладошка легла ему на руку.

Он пожал плечами и кивнул – Карен часто угадывала малейшие оттенки его настроения. Медленно потянул ее руку к губам, потерся об нее, поцеловал – и, улыбнувшись, решительно открыл дверь.

– Ну, пошли?

Внутри было тепло, светло и накурено – очевидно, запрет на курение в общественных местах здесь никто не соблюдал. Они вошли в зал и на секунду замерли на входе, услышав торжествующий вопль: «Де-ел!» – Карен это несколько напомнило атмосферу стадиона в момент забития решающего гола, даже вопль был похожий – и началось столпотворение. Человек пятнадцать – сначала ей показалось, что еще больше – толпились вокруг, пытаясь пожать ему руку, похлопать по плечу, сказать что-то, перекрикивая друг друга.

Появившийся откуда не возьмись Кэсси обнял ее за талию, вытаскивая из толпы. Карен испуганно оглянулась – не приревнует ли опять Дел?! – но он был целиком поглощен церемонией приветствия. Тем временем Кэсси с гордым видом – я, мол, уже познакомился, все видели? – провел ее к столику.

– Садитесь, мисс.

– Просто – Карен. Он расплылся в улыбке.

– Тогда я – Кэсси.

Дел по-прежнему скрывался в гуще толпы. Оттуда слышались невнятные возгласы, подходили все новые люди.

– Сейчас ребята поздороваются и он подойдет. Это его столик – он всегда здесь сидеть любил.

Карен огляделась. Народу в зале было довольно много – человек сто, а то и больше. Сам зал – большой, просторный, с высокими потолками, стены обшиты деревянными панелями. Столики – штук тридцать – из темного некрашенного дерева, отполированного временем, на них – белоснежные салфетки и букетики цветов. Старинные хрустальные светильники – люстры и бра – свет неяркий, но приятный.

Картина на стене – белая кошка с темными пятнами, и другая кошка – живая, но очень похожая – на стойке бара. Небольшая сцена, вокруг нее свободное пространство – очевидно, здесь обычно танцуют. Музыкальный автомат – огромный, старый – Карен никогда таких не видела. Пахнет табаком и еще чем-то вкусным.

– Ну что – нравится? – спросил Кэсси. Было ясно, что он по-хозяйски гордится этим рестораном и хочет, чтобы она рассмотрела и оценила все его достоинства.

Неожиданно это место – точнее, ощущение тепла и уюта, царившее в нем – заставило Карен вспомнить другой ресторан. Тот, правда, был поменьше, но стены были так же обшиты деревом и пахло там так же вкусно – когда-то, давно, в другой жизни.

Кэсси удивленно смотрел на нее – задумавшись, Карен даже не сразу вспомнила его вопрос.

– Очень, – улыбнулась она. – Так уютно и вкусно пахнет.

Дел, наконец, выкарабкался из толпы и поискал ее глазами. Карен помахала ему рукой, и он подошел, слегка взъерошенный, но довольный.

– А я твою девушку уже увел! – нахально объявил Кэсси. – Иди, иди отсюда.

Дел, не обращая внимания на это заявление, сел и ухмыльнулся.

– А в морду?

– Нападение на полицейского!

– Зато удовольствия сколько! – они оба рассмеялись.

Карен смотрела на него во все глаза – он выглядел беззаботным, как мальчишка. Казалось, вернувшись сюда, он вернулся в свою молодость, сбросив с себя то бремя, которое нес так долго.

– А тут все по-прежнему – даже не верится. И автомат...

– И автомат, а как же, – Кэсси повернулся к Карен. – Дел у этого автомата часами стоял, музыку выбирал – я его так и запомнил – в одной руке девушка, он ее к себе прижимает, а другой рукой на кнопки давит. Все вокруг ждут, пока, наконец, снова не заиграет – а он нарочно время тянет, издевается.

– Да не тянул я, действительно музыку под настроение подбирал – и под девушку, – возмутился Дел.

– Рассказывай!

Кэсси продолжал сидеть за столиком с гордым видом первооткрывателя. Подходили какие-то люди, приветствовали Дела, с интересом смотрели на нее и отходили.

Откуда-то появилась официантка – высокая худая женщина лет тридцати – и выжидательно посмотрела на Дела.

– Не узнал? – Вмешался вездесущий Кэсси, – Да-а, не узнал... А вы ведь знакомы! Ты же ее по всему городу катал в новой машине, она оттуда еле торчала, но гордилась страшно – как сейчас помню!

Дел вскочил.

– Айрис?

Официантка по-девчоночьи взвизгнула и бросилась к нему на шею. На мгновение Карен кольнула ревность, но она быстро поняла, что эта женщина едва ли могла быть одной из его бывших подружек – когда он уехал из города, ей было от силы лет семь.

Уже не обнимая ее, но продолжая держать за плечи и разглядывать, Дел вздохнул.

– Айрис... Господи, я только сейчас понял, как ты на мать похожа и совсем уже взрослая.

Кэсси захохотал.

– Да уж... взрослая. У нее теперь своя дочка есть – вот-вот в школу пойдет. Времени-то сколько прошло!

Двадцать пять лет. Дел, конечно, знал, что Айрис уже не может быть той круглоглазой девчушкой с косичками, которую он помнил, он даже, кажется, как-то видел ее мельком, уже взрослую – лет десять назад, когда приезжал к матери – но все-таки... Он грустно усмехнулся, отступил на шаг и сел.

– Ну, что заказывать будешь? – спросила Айрис.

Кэсси внезапно подтолкнул его, показав глазами на Карен и скорчив рожу. Дел рассмеялся, сразу поняв намек.

– Закуски – сама придумай, мне с Кэсси – по оленине, а моей девушке – фирменное блюдо!

Айрис, услышав заказ, хихикнула, скользнула по Карен глазами и ушла.

– Ну, давайте, ребята, что там с этим фирменным блюдом? Оно хоть вкусное? – спросила Карен со смехом.

– Не бойся, вкусное. Это традиция, – ухмыльнулся Дел, – если парень ведет девушку к Мэгги и заказывает ей фирменное блюдо – он вроде как всем объявляет, что это его девушка. И если она съест, значит, согласна, – он несколько смутился. – Правда, от такого отказаться трудно.

– От такого парня или от такого блюда? – она снова засмеялась.

Айрис принесла целый поднос закусок, кувшин сидра, тарелки и бокалы, разместила все на столе и сказала:

– Я сейчас освобожусь, и тоже приду с вами посидеть – не возражаешь?

– Валяй! – милостиво разрешил Кэсси, на правах хозяина.

Карен недаром с самого начала обратила внимание на запах – еда выглядела очень аппетитно. Но закуски она лишь попробовала, боясь, что иначе потом не справится с пресловутым фирменным блюдом – и не ошиблась.

Вскоре другая официантка – не Айрис – принесла нечто действительно впечатляющее. На большой тарелке, по периметру которой расположились половинки жареной картошки, перемежающиеся грибами, в треугольнике из домашних сосисок возлежала огромная котлета, на которой покоилась яичница. Сверху, как последний мазок живописца, ярким пятном выделялся алый маринованный перчик. Карен застыла в восхищении, смешанном с ужасом.

– Ну вот, а теперь ты должна это съесть, – удовлетворенно заявил Дел, – все до крошки.

Она рассмеялась, решительно придвинула к себе тарелку и принялась за еду. Было и правда очень вкусно и под котлетой обнаружились еще маленькие греночки.

– Попробуй, это тоже неплохо, – Дел подсунул ей под нос вилку с ломтиком мяса – оленина, казалось, таяла во рту.

Подошел еще какой-то мужчина, был представлен как Гэри, взглянул ей в тарелку, повернулся и помахал рукой в сторону стойки бара, прокричав:

– Десятка – моя! – после чего плюхнулся на свободный стул.

– Чего – десятка? – осведомился Дел.

– А они поспорили – закажешь ли ты девушке фирменное блюдо, и справится она с ним или нет, – вмешался Кэсси, дожевывая оленину, – Похоже, справляется. – На тарелке у Карен действительно оставалось совсем немного.

– К ребятам-то подойдешь выпить? – спросил Гэри.

– А как же, – усмехнулся Дел, – доесть только дай, сто лет этой оленины не пробовал.

Карен почувствовала легкое прикосновение к бедру, посмотрела и обрадовалась – оказывается, их навестила кошка. Она мурлыкала, терлась об ноги, задевая твердым как палка хвостом бедро, а потом вспрыгнула на подставленное колено.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Дел, доедая, – у тебя уже и компания подходящая есть, чтобы не очень скучала без меня. Я отойду с ребятами выпью, ладно?

Она кивнула и он вместе с Кэсси пошел к стойке бара.

– Гоните ее, мисс, воровка первостатейная, – посоветовала Айрис, присев рядом.

– Просто Карен. Ничего, у нас дома тоже кошка. Чем ее угостить?

Кошка угостила сама себя, неожиданно цапнув лапой с тарелки последний грибок и отправив его в рот.

– Ну вот, я же говорила.

– Ничего, пусть помогает, я и так с трудом справилась, – рассмеялась Карен.

– Давно ты с ним? – неожиданно спросила Айрис, кивая в сторону Дела – он стоял, прислонившись к стойке бара, со стаканом в руке. Вокруг него сгрудилось несколько мужчин и его почти не было видно за их спинами.

– Не очень. Четыре месяца.

– Хороший он парень. Я его с детства знаю – мама моя у них работала всю жизнь, у миссис Бринк.

– Так ты дочка Марти? – улыбнулась Карен.

– А он что, рассказывал? – Айрис была явно польщена.

– Конечно, рассказывал.

Кошка перевернулась на спину и Карен начала играть с ней, поддразнивая прядкой волос и разрешая хватать лапами за пальцы. Она не хотела лишний раз смотреть в сторону Дела, чтобы не портить ему удовольствие – он мог подумать, что она уже соскучилась без него, а у стойки ему сейчас было явно весело.

– Его в городе многие помнят. У нас его фотография висит, из той поганой газеты – ты знаешь?

– Знаю. Но не видела и не читала – только то, что он сам говорил.

– Пойдем, покажу. – Айрис решительно взяла Карен за руку. – Брось ты эту подлизу, – кивнула она на разыгравшуюся кошку.

Они подошли к стойке бара сбоку. Там, на свободном пространстве, виднелось несколько фотографий, приколотых к задней стенке и заставленных бутылками. Айрис отодвинула бутылки и на одной из фотографий Карен увидела Дела. В камуфляжном костюме, с автоматом, он прислонился к джипу, обнимая за плечи молодого парня, одетого в такую же форму. Оба они весело улыбались.

«Его буквально растерзали у меня на глазах...» – вспомнилось ей.

– Соскучилась? – Карен не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто прикоснулся к ее плечу. – Я сейчас... – Дел осекся, глядя на фотографию.

Подошел Кэсси со стаканом в руке, и, увидев, куда он смотрит, спросил:

– А что это за парень? В статье ничего про него не было, и мы с ребятами все смотрели, гадали.

– Он погиб через две недели после этого – полицейский, из Колумбии.

Почувствовав, как тоненькие прохладные пальцы скользнули ему в ладонь, Дел сжал их, и спокойно, даже сумев улыбнуться, повернулся к Айрис:

– Объяви, что сегодня все пьют за мой счет.

Через минуту на весь зал прозвучало объявление: «Дел сегодня всем ставит выпивку» – это было встречено аплодисментами.

Вскоре Айрис принесла яблочный пирог и кофе, и снова присела за их столик. Кругом царила праздничная атмосфера и Карен видела, что Дел постепенно снова пришел в себя. В глазах его не было напряжения, он смеялся и рассказывал какие-то байки про охоту на ягуаров – она-то знала, что все это вранье, но окружающие слушали с большим интересом, и, кажется, даже верили, что так оно и было. Время от времени он весело поглядывал на нее, словно призывая не выдавать страшную тайну – ведь она была единственной, кто знал, что живого ягуара Дел видел только в зоопарке!

Когда какой-то рыжий парнишка подошел к столику и пригласил ее потанцевать, Карен с трудом узнала в нем молодого полицейского, который утром слопал половину оладьев – настолько изменили его зачесанные наверх торчащие дыбом волосы. Вопросительно взглянув на Дела, она получила разрешение в виде кивка и прошла за парнем вдоль столиков к эстраде.

Через десять минут Дел только что не скрежетал зубами. Ему, конечно, вспоминались слова Карен: «Ты еще к младенцу меня начни ревновать!» И он сам разрешил ей. И... Но какого черта этот рыжий щенок хватает ее за талию?!

Кэсси, не замечая его терзаний, сказал, усмехнувшись:

– Ну, псих, ты сам себя превзошел! Всегда у тебя девочки были – первый класс, но эта – лучше всех. Гляди, как танцует – такого и в кино не увидишь!

Карен, в одной блузке и брюках – пиджак висел на спинке стула – легко двигалась в ритме музыки, покачивая бедрами и переступая каблучками. Светлые волосы разметались по плечам, она разрумянилась – Дел не мог оторвать глаз от ее гибкой светлой фигурки.

Она уловила его взгляд и улыбнулась, встряхнув головой – волосы взметнулись светлой волной. В другое время Дел охотно полюбовался бы этим зрелищем – но мальчишка-полицейский вихлялся слишком уж близко к ней!

– И где ты такую красотку отыскал?! – Кэсси все продолжал восхищаться.

– Мы с ней в баре познакомились, – машинально ответил Дел, с трудом подавив желание вмешаться – рыжий, несомненно, заглядывал в вырез ее блузки! – Там к ней пара парней полезла, я их слегка и... подвинул.

– И она, конечно, тут же на тебя клюнула! – заключил Кэсси.

– Ну... в общем, да.

Дел налил полстакана виски, отхлебнул и попытался внушить себе, что все нормально и теперь принято танцевать именно так. Но через минуту ему снова захотелось вскочить – обнаглевший мальчишка, якобы танцуя, терся о Карен ширинкой с таким видом, словно вот-вот кончит! Тут, слава богу, музыка умолкла и он с облегчением увидел, что Карен пробирается к нему между столиками, сопровождаемая несносным рыжим нахалом, который тащился сзади и уговаривал ее потанцевать еще.

– Извини, Ланс, я уже устала, – услышал Дел, – настроение его сразу улучшилось.

Обходя столик, Карен дотронулась до его плеча – он знал, что прикосновение не было случайным и обернулся.

– Очень устала? Или со мной все-таки потанцуешь?

Ее глаза вспыхнули радостью. Он стащил с себя галстук – нарочно, пусть видят! – и, обняв за талию, повел ее к автомату.

Он долго выбирал мелодию, продолжая крепко прижимать Карен к себе, и она понимала, что тот мальчишка, который когда-то танцевал здесь все вечера, все еще живет в нем. Наконец кивнул, сказал: – Вот это то, что надо, – нажал еще какую-то кнопку – и зазвучала песня.

Карен ни о чем не думала – просто смотрела ему в глаза, наслаждаясь его объятиями, чувствуя его всем телом и двигаясь в ритме музыки, пронизывающей ее насквозь. Четкие гитарные аккорды, звонкий голос певца, повторявший снова и снова:

«Ты нужна мне... Я люблю тебя... Я хочу тебя...». Казалось, эта мелодия шла не снаружи, а изнутри нее – или передавалась теплом его рук. Все вокруг словно плавало в серебристом тумане – она не видела ничего, кроме этих глаз.

Музыка кончилась, но они еще несколько секунд стояли, обнявшись и глядя друг на друга, как в трансе. Потом Дел слегка пошевелился и внезапно ухмыльнулся:

– Иди к столику – только помедленнее, и впереди меня.

Она пришла в себя, поняла и хихикнула.

До столика они добрались сравнительно легко. Поджидавший их Кэсси заметил с легкой завистью:

– Здорово вы смотритесь вместе! Снова появилась Айрин сообщила:

– Сэм звонил, просил, чтобы ты завтра с утра зашел. И вот, возьми – мама сказала, тебе, наверное, пригодится, – достала из кармана ключ и протянула Делу.

Он кивнул, взял ключ и попросил:

– Принеси еще бутылку шампанского, я с собой хочу взять, – улыбнулся, – нет, лучше – две.

На прощание Карен поцеловала Кэсси в щеку. Он был очень тронут и слегка покраснел, смущенно косясь на Дела.

Они вышли на стоянку и у самой машины Дел внезапно схватил ее, развернув к себе.

– Это какое-то сумасшествие! Я весь вечер не мог обнять тебя как следует.

Поцеловал – жадно, словно стремясь наверстать упущенное. От него пахло виски и Карен почувствовала, что пьянеет от этого запаха – или, может, от его поцелуя? Она и сама соскучилась – а теперь можно было, наконец, протянуть руку и погладить его по лицу, и поерошить волосы – и прижаться, и согреться теплом его тела.

– Подожди! – Дел впихнул ее в машину и резко тронулся с места. Глаза его блестели, как всегда, когда он готовил какой-то сюрприз.

На улице не было ни души. Всего две минуты быстрой езды – и он остановился у ограды большого трехэтажного дома с темными окнами, вышел из машины,уверенно открыл калитку, провел Карен к двери и отпер.

– Заходи!

Она зашла – внутри было абсолютно темно и тихо – и неуверенно огляделась.

– Что это?

– Мой дом. Я здесь родился.

Электричества не было, но Дел раздобыл где-то старинный канделябр, и в мерцающем свете свечей они пили шампанское из найденных на кухне стаканов.

У Карен кружилась голова и ей чудилось, что здесь, сейчас с ней тот самый мальчишка, который когда-то уехал из этого дома, еще не зная, что больше сюда не вернется. Этот мальчишка смотрел на нее сияющими влюбленными глазами, целуя и лаская ее чуть неловкими руками, и ей все время казалось, что эта неуверенность вызвана не выпитым виски, а молодостью и неопытностью.

Когда он заснул, положив голову ей на грудь, Карен еще долго не спала. Что-то мешало ей... короткий миг ужаса – всего лишь миг, о котором она не вспоминала весь день, а теперь вспомнила...

Она лежала в полной темноте, прижавшись губами к русому затылку, и, стараясь не заплакать, безнадежно думала о неизбежной разлуке.