Текст книги "Подарок"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Ты всегда понимаешь, чего она хочет? – спросил он.
– Почти всегда – обычно это очень легко. Ты тоже научишься, она хорошо умеет показать, что ей надо.
– Как это – мяукает, что ли, по-разному?
– Да нет, она вообще редко мяукает. У нее еще много звуков есть – муркает, пищит, чуть ли не тявкает. Дело не только в звуках – и жесты, и выражение лица – сам увидишь.
При мысли о выражении лица у кошки Делу снова стало смешно, но он не показал виду, боясь обидеть Карен, – казалось, она говорит вполне серьезно.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Наевшись, она забралась с ногами на диван, посмотрела на часы и усмехнулась.
– Одиннадцать... В это время начинается второй перерыв. Непривычно как-то не работать.
– А выходные у тебя бывали?
– Почти нет – раз в месяц, три дня, когда я не могла выступать.
Внезапно его словно ударило по голове – он обязан был подумать об этом раньше! – и Дел быстро испуганно спросил:
– Кстати, ты извини, что я спрашиваю... ты как-нибудь предохраняешься? Или мне надо самому...
– Все в порядке, – прервала его Карен, – ничего не надо.У меня стоит спираль, так что об этом не беспокойся.
Он кивнул и, незаметно вздохнув с облегчением, заговорил о другом:
– А что ты обычно делала в выходные?
– Отдыхала, – рассмеялась она.
– Нет, ну серьезно.
– Ходила в зоопарк или просто в парк. Я люблю кормить белок и вообще смотреть на животных. В плохую погоду была дома, с Манци – мы вместе смотрели телевизор. Готовила что-нибудь вкусное. Вечерами обычно сидела у Томми в кабинете, с ним интересно, он много рассказывает.
– Сначала я его чуть не пристукнул, – усмехнулся Дел, – когда он назвал меня «парень» и хлопнул тебя по заду. А потом он мне даже понравился.
– Ты ему тоже.
Они немного помолчали. Потом Дел улыбнулся, сказал, погладив ее по плечу: «Я скоро приду», – и ушел в ванну.
Однажды Томми сказал: у каждого человека есть что-то, что заставляет его жить. Семья, работа, дети, ожидание чего-то хорошего, забота о ком-то, ощущение собственной необходимости, иногда даже желание отомстить, все это связывает человека с жизнью. И если это исчезает, человек перестает жить, иногда просто умирает, иногда ходит, дышит, но уже мертвый внутри.
«Хороший парень, не сломай ему душу, слишком уж он на тебя запал», – вот что Томми шепнул на прощание и, кажется, был прав – Дел действительно «слишком уж запал» на нее.
И что делать с этим – непонятно. Такого в ее: жизни еще не было.
Карен заметила, что в бутылке еще осталось шампанское, налила себе и выпила залпом. На душе было тревожно, в таком положении она еще не оказывалась. Он ей нравился, чем дальше, тем больше, и не хотелось обижать его. А как вести себя с ним – непонятно. Ведь он весь как открытая рана, вздрагивает на самое простое замечание, на совершенно невинный вопрос. Вздрагивает, и сам этого не замечает. И глаза, чуть что, темнеют.
Что-то в его жизни произошло, что-то очень плохое, и до сих пор он мучается, вспоминает и не может прийти в себя. Развод? Да нет, непохоже, то есть с разводом тоже что-то связано, но дело не только в нем.
То, что Дел сказал ей вчера, что она нужна ему – это правда, с ней ему действительно будет не так одиноко. Карен усмехнулась забавной мысли, она подобрала Манци, а Дел – ее. Очень похоже. Только она еще может разговаривать и спать с ним.
А действительно, он же может захотеть, чтобы она спала с ним в одной постели, всю ночь! И как с этим быть? – она же никогда ни с кем не спала, забавно, сказать кому, не поверят! Сделав свою работу, предпочитала как можно быстрее убраться из чужой постели, если таковая вообще имелась. Но с Делом – это же не работа! С ним уютно, тепло и не противно. И он очень ласковый.
Бывало, ей попадались мужчины, которые хотели добиться, чтобы она тоже кончила. Иногда с ними было приятно, иногда – не очень, но она неплохо умела притвориться. А сегодня утром притворяться не пришлось. При мысли об этом по телу Карен пробежала теплая волна.
Она налила себе еще шампанского и допила остатки, с сожалением посмотрев на пустую бутылку. Голова слегка закружилась и она подумала, что Дел действительно хороший, очень хороший – недаром даже Томми его похвалил. И все будет в порядке.
Он не хотел торопиться, но это получалось плохо, пожалуй, никогда в жизни Дел не брился с такой скоростью. Быстро почистил зубы, быстро принял душ и быстро оделся, натянул на голое тело старые джинсы, в которых обычно ходил дома. Это было удобнее, чем бороться со зловредными трусами, которые цеплялись за все, что могли и путались в ногах, а потом еще терялись.
Выйдя из ванной, он увидел, что Карен сидит на диване с пустым бокалом в руке. На мгновение ему показалось, что это сон, который вот-вот закончится, так хорошо на самом деле не бывает! – но девушка была абсолютно реальной и увидев его, внезапно расхохоталась.
– Ты чего?
Карен махнула рукой и выдохнула сквозь приступ смеха:
– Плейгерл!
– Что?
– Ну, журнал есть такой – «Плейгерл», вроде «Плейбоя», только для женщин. Так там почти все фотографии мужчин – босиком, с мокрыми волосами, без рубашки и в джинсах, вот как ты сейчас. Считается, она хихикнула, что это ужасно сексуально.
– А на самом деле?
– Кому как, – она продолжала смеяться.
– Надеюсь, я смотрюсь не хуже? – Дел отступил на шаг, давая ей возможность сравнить.
– Что ты, намного лучше, у них там такие самодовольные и глупые морды!
Ей было весело – шампанское, бродившее в крови, помогло справиться с тревожными мыслями, и сейчас все казалось забавным, новым и удивительным. И говорила она совершенно искренне – Дел действительно хорошо смотрелся в таком виде. В джинсах, со спадающей на лоб мокрой прядью волос и весело прищуренными глазами он выглядел беззаботным и молодым. Карен мельком подумала, что, когда ему было лет семнадцать, девчонки, наверное, сходили по нему с ума.
– Ты еще не хочешь спать?
– По-моему,ты хочешь... совсем не спать, – ей было абсолютно очевидно, чего именно он хотел.
– Хочу, – кивнул он, – это плохо? – шагнул к ней, поднял с дивана и обнял, прижавшись всем телом – его губы скользнули по ее щеке, нашли смеющийся рот и прильнули к нему. Карен вскинула руки ему на шею – еще и для того, чтобы удержаться на ногах, которые почему-то не очень слушались.
– Это плохо? – снова спросил Дел, на секунду оторвавшись от ее губ.
– Это хорошо, – выдохнула она, – это хорошо...
Он не помнил, как они оказались около кровати – все еще одетые. Он развязал поясок ее халата и спустил его, медленно лаская нежную кожу шеи, груди – все ниже и ниже – Карен задрожала и вцепилась ему в плечи. Выпрямляясь, почувствовал осторожное прикосновение руки, скользнувшей вдоль пояса джинсов и вопросительно дотронувшейся до ширинки.
– Да, – выдохнул он, – да, милая, – и закрыл глаза.
Весь мир сосредоточился на ощущениях – острых до боли, мучительных, сладких – больше не осталось ничего.
Молния расстегнулась – тонкие пальцы пробежали по его телу, освобождая от одежды, зарылись в волосы, слегка сжали напряженный член – внезапно Дел чуть не вскрикнул, ощутив там ее дыхание и, сразу следом – губы, горячие и нежные. Это было столь нестерпимо-прекрасно, что несколько мгновений он стоял, запрокинув голову, стиснув кулаки и отдавшись этому безумному наслаждению.
Еще несколько секунд, еще чуть-чуть... нет, больше нельзя, все! Открыв глаза, он поднял Карен, поцеловал припухшие губы – от них пахло шампанским и ею и им самим – и медленно опустил на кровать.
Его тело, казалось, сейчас взорвется, член, каменно-твердый и горячий, болезненно пульсировал от ударов бешено бьющегося сердца. Еще немного, совсем немного, всего несколько ее легких прикосновений – и не было бы никакой боли, только блаженство.
Нет... нет – он же хотел показать ей все, на что способен, хотел свести с ума своими ласками, услышать от нее крик наслаждения, почувствовать ее содрогание – и лишь тогда отпустить себя. Только тогда. Но пока что с ума его сводила она – и достаточно успешно. На секунду Делу стало смешно и это помогло ему прийти в себя. Он вытянулся рядом и начал поглаживать ее кончиками пальцев, прижавшись лицом к волосам.
Карен знала, какие сильные у него руки – а сейчас они нежно, еле дотрагиваясь, гладили шею, грудь, обводили соски и снова возвращались выше, в ямочку между плечом и шеей. Чуть повернув голову, она поцеловала ласковые пальцы, пробежавшие по губам, зажмурилась, вытянулась и затаила дыхание, прислушиваясь к тому, что поднималось из глубины ее тела в ответ на эти ласки.
Рука спустилась ниже, зарывшись в пушистый треугольник. Ее тело дернулось, словно стремясь теснее прижаться к чутким пальцам, но они остановились, медленно, почти лениво перебирая волоски и не делая попытки двигаться дальше. Вместо этого пришла очередь губ, которые коснулись щеки, потеребили мочку уха и скользнули на шею.
Он целовал ее грудь, прикусывал соски, перекатывал их во рту – ненадолго вернулся на шею, слегка куснул за плечо и снова потянулся губами к груди. Отодвинулся, взглянул в запрокинутое лицо Карен с плотно зажмуренными глазами – и начал ласкать губами и языком ее живот, продвигаясь с каждым поцелуем чуть ниже.
Пальцы, задремавшие, пригревшись в пушистых волосках, шевельнулись, словно пробуждаясь ото сна – и скользнули глубже, безошибочно находя самые чувствительные места. Как утром, как тогда... – она выгнулась навстречу, широко раздвинув ноги, вытянутые руки сжали простыню.
Осторожно, одним пальцем, он вошел в узкий проход и погладил его изнутри – девушка тоненько застонала и дернулась всем телом. Опустившись еще ниже, зарылся лицом в золотистые волосы, дохнул на них горячим дыханием и прикоснулся губами к укрытому ими маленькому чувствительному бугорку. Карен дрожала и всхлипывала, вцепившись ему в плечи и инстинктивно прижимая его к себе. Почувствовав, что она уже на грани взрыва, он еще раз прикоснулся губами, провел языком, и резко отстранился.
– Пожалуйста, пожалуйста!... – жалобно вскрикнула она.
Он сел на колени между ее ног, двумя руками, поддерживая под ягодицы, притянул девушку к себе, скользнул в жаркую плоть и остановился, вонзившись до предела. Видеть ее лицо и тело, когда он входит в нее, именно об этом Дел мечтал весь день.
– Открой глаза, посмотри на меня, милая.
Перед плотно зажмуренными глазами вспыхивали разноцветные искры, эти слова, даже не слова, стон, с трудом пробились в ее сознание. Карен с трудом открыла глаза, и ощутила его движение в себе, все глубже, сильнее, быстрее. Казалось, эти мощные толчки достают до самого позвоночника. Напряжение нарастало в ней, ища выхода. Внезапно, глядя ей в лицо, Дел протянул руку и начал сильно и быстро, в ритме своих движений, ласкать и теребить самое чувствительное место – бугорок, уже распухший от его прикосновений.
– Ну, девочка, давай, давай, – пробормотал он и услышал, что она кричит – кричит и не может остановиться. Чувствуя, как она бьется под ним, он сделал еще несколько глубоких толчков – и замер, хрипя. Карен успела ощутить, как тугая струя ударила в глубину ее тела, как он содрогается, вцепившись пальцами ей в бедра – и услышала свой собственный отчаянный крик, который постепенно куда-то исчезал по мере того, как она проваливалась в черноту, усыпанную вспыхивающими разноцветными звездами.
Тело было переполнено блаженной истомой, таяло и растворялось в теплых волнах. Внутри было горячо, сердце билось глубоко и часто. Это было еще лучше, чем утром, лучше, чем вообще когда-нибудь.
Медленно открыв глаза, Карен поняла, что прошло лишь несколько минут. Дел лежал рядом, опершись на локоть, и смотрел на нее серьезно и встревоженно.
Увидев, что она очнулась, он с явным облегчением вздохнул и улыбнулся.
– Я даже испугался, ты так долго не приходила в себя, – подсунул ей под голову плечо и притянул поближе.
Она молча потерлась щекой об его грудь, сил говорить все еще не было.
– Я перестарался?
Карен, все так же молча, помотала головой и чуть повернулась, чтобы лучше видеть его лицо совсем близко. Он по-прежнему улыбался.
– Тебе было хорошо?
Она кивнула – снова молча.
– Я так и хотел, чтобы мы кончили вместе. Карен снова кивнула, повернула голову и на миг прижалась губами к пальцам, лежавшим у нее на плече.
– Почему ты молчишь, что-то не так?
– Я слушаю, – неожиданно рассмеялась она, – когда ты говоришь, у тебя в груди это отдается таким рокотом, будто кот мурлыкает – огромный, как тигр.
Дел снова спросил:
– Тебе было хорошо?
Ей стало смешно – как будто он сам не знал.
– Мне никогда еще не было так хорошо. Я не знала, что так бывает. Ты... – Карен задохнулась, не в силах объяснить свои ощущения, и неожиданно заметила. – У тебя страшно довольный вид.
– Еще бы, я об этом весь день мечтал. Я тебя не совсем замучил?
– Еще не совсем, – она улыбнулась, – а тебе на плече не тяжело, что я лежу?
Дел покачал головой.
– Мне приятно. Хочешь спать?
– Нет, шевелиться лень, а так лежать очень хорошо.
Он помолчал, чувствуя, как она лениво поглаживает его, возможно, сама того не замечая, и неожиданно тихо спросил:
– Карен, ты меня правда совсем не боишься?
Подняв голову, Карен недоуменно уставилась на него – он выглядел серьезным и спрашивал не в шутку.
– Почему ты это все время спрашиваешь?
– Просто так, подумал вдруг. Не обращай внимания.
Дел и сам не знал, что заставило его задать этот вопрос. Возможно, промелькнувшее вдруг воспоминание – слова Мэрион – «Когда я думаю, что ты делал этими самыми руками, меня просто тошнит!» Тогда он еще пытался ей что-то объяснить.
Несколько мгновений девушка смотрела на него, потом снова прижалась щекой к его груди и сказала:
– Мой дедушка получил «Серебряную звезду» за высадку в Нормандии – самый лучший в мире человек, самый добрый и любимый.
Значит, она поняла... Ему стало слегка не по себе – он не ожидал, что эта девочка сможет так легко ответить на незаданный вопрос.
– А твой дедушка... он где?
– Умер. Мне тогда одиннадцать было, – она вздохнула, – если бы он не умер, со мной все было бы иначе...
Ее голос дрогнул, словно от боли. Почувствовав это, Дел быстро заговорил о другом:
– А я своего деда не помню, он умер, когда мне года два было. Но мама, когда я делал что-то ужасное, говорила: «Что сказал бы твой дедушка!» или «А вот дедушка, когда был маленький...» Я всегда считал, что он был такой примерный – а потом, уже лет в пятнадцать, забрался к ней в стол, – он хмыкнул, – и случайно нашел его записную книжку, мама ее хранила на память. Так там были сплошные телефоны женщин с приписками типа «горячая штучка» или «любит сзади» и адреса букмекеров. Потом я уже узнал, что он до самой смерти ни одной юбки не пропустил.
– А что ты такое... ужасное делал?
– Ну, – Дел попытался вспомнить что-нибудь посмешнее, – как-то я раскрасил мамину болонку, беленькую такую, акварельными красками. Мы играли, и я сделал из нее тигра, страшного, полосатого, получилось очень здорово. Мама, когда увидела это чудище, чуть не упала. Она ее потом целый день отмывала, но следы еще несколько месяцев видны были.
– А тебе сколько лет было? – по голосу он почувствовал, что Карен улыбается.
– Семь.
– И крепко тебе за это досталось?
– Да, очень, – он неожиданно рассмеялся, – Карен, а ты когда-нибудь занималась любовью в душе?
– Нет, а что?
– Надо будет попробовать. Ты не против?
– Прямо сейчас?
– Ну, если ты будешь продолжать в том же духе, то через несколько минут.
Только тут она обнаружила, что машинально поглаживает его по животу, спускаясь все ниже и ниже.
– Ой, извини, я ненарочно, – и убрала руку.
– Тем более приятно. Верни руку на место, я пошутил – еще пару часов я, пожалуй, ни на что не способен. Пить хочешь?
– Я выпила все шампанское. Ничего?
На секунду прижав ее к себе, Дел внезапно почувствовал, что, может, он и не совсем шутил.
– Пойду попью и вернусь.
Он встал, и Карен стало холодно и неуютно. Она перевернулась на другой бок, свернулась клубочком и подумала, что надо бы пойти в душ, без этого трудно будет заснуть да и вообще еще рано. Потом вспомнила его вопрос и улыбнулась.
Смешно...На самом деле она еще никогда, ни с кем и нигде не занималась любовью, ни с кем, кроме него. До сих пор ее трахали, использовали, имели – она знала еще много подходящих слов, не всегда принятых, очевидно, среди воспитанных людей вроде Дела, но такого слова, как любовь, в этом словаре не было. Почувствовав приятную ломоту во всем теле, отогнала дурные мысли и закрыла глаза. Сейчас хорошо и завтра тоже будет что-то хорошее, наверное. Когда Дел через пару минут вернулся, Карен крепко спала, подложив руку под голову. Выключил свет, машинально взглянул на часы – полвторого. Уже погружаясь в сон и слыша рядом с собой тихое дыхание, он вдруг вспомнил, что встретил эту девушку ровно неделю назад, всего только неделю назад...
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Утро было радостным и светлым, как в детстве, и началось оно забавно.
Еще в полусне, не открывая глаз, он попытался обнять Карен, не разбудить, а только положить руку на живот, только дотронуться и легонько погладить нежную кожу. На секунду в голове промелькнула мысль, что он еще спит и видит странный сон, – под пальцами оказалась шерсть. Нежная, теплая и мягкая но, несомненно, шерсть!
Спросонья Дел даже подскочил, помотал головой, тихо и опасливо откинул одеяло – Карен мирно лежала на боку, спиной к нему, поджав колени и подсунув руку под голову. Рядом, плотно прижавшись спиной к ее животу, точно в такой же позе лежала кошка. Увидев его, она перевернулась и потянулась, продемонстрировав беленькое пушистенькое брюшко. Поизвивалась, лежа на спине, явно вопросительно посмотрела на Дела, но, поняв, что больше ее гладить по животу никто не собирается, недовольно сморщила нос, зевнула, спрыгнула с кровати и удалилась, гордо задрав хвост.
Как выяснилось, удалилась она по важному делу. Стоило ему открыть дверь в уборную, как раздался отчаянный вопль: «Ме-е-е!» – нахальная тварь сидела в своем песке и таращилась на него с негодующим видом! Опешив, Дел отступил, машинально сказал: «Извините» и ошарашенно постоял у двери.
Вскоре пятнистая зараза выскользнула, повернув к нему голову, коротко вякнула: «Мя!» и побежала в сторону ванной. Все еще находясь в легком ступоре, Дел ответил: «Спасибо», зашел внутрь – и только тут, наконец, осознал, что всерьез разговаривал с кошкой! Приступ смеха настиг его внезапно, корчась от хохота, он привалился к стене, не в силах произнести ни слова.
Когда он вернулся к постели, Карен потягивалась, зевая и морща нос. Ему стало еще смешнее – сходство было несомненным.
– Она выгнала меня из уборной, представляешь? – все еще смеясь, Дел сел на кровать и погладил ее по щеке, розовой и теплой со сна. Его уже не смущало, что он совсем раздет, – в голове как-то не осталось места для подобных мыслей.
– Да, она очень стеснительная, – Карен ничуть не удивилась и прекрасно поняла, о ком идет речь.
– Ну, как ты спала? – он погладил ее по щеке.
– Я еще сплю, – мурлыкнула она, притянула его руку и сунула себе под голову – почему-то ей показалось, что так будет уютнее.
Рассмеявшись, Дел залез обратно под одеяло и вытянулся рядом. Она поцеловала его в плечо – за то, что вернулся, повозилась и устроилась, прижавшись лицом к его груди – он был такой теплый, надежный и крепкий, что к нему было приятно лишний раз прикоснуться. Ей нравилось, что у него на груди почти нет волос, и пахло от него приятно, чем-то вроде полыни.
Через минуту он понял, что Карен действительно спит, так крепко и сладко, что жалко было будить ее. Прикрыл глаза, уткнулся носом в теплую макушку и незаметно для себя тоже задремал.
Когда Дел окончательно проснулся, в постели никого не было и из ванной доносился плеск. «Как всегда», – подумал он и улыбнулся тому, что это уже третье «их» утро, и уже можно говорить: «Как всегда». И схватился за телефон, вспомнив вдруг, что есть одно неотложное дело.
Организовать все удалось быстро и к тому времени, как Карен вышла из ванной – по-прежнему босиком, свежая и порозовевшая от горячей воды – он уже спокойно сидел в кресле.
– Привет!
Она подошла, поцеловала его в висок и устроилась рядом, на подлокотнике. Правда, ненадолго, – Дел не удержался, чтобы тут же не стащить ее себе на колени.
– Ну, выспалась?
– Ты тоже спал, как убитый, – улыбнулась она, потрепав его по затылку.
Дел молча кивнул, уже вторую ночь он спал без кошмаров, не просыпаясь до самого утра.
– Я пойду делать завтрак? А то есть хочется. Это прозвучало так уютно и по-домашнему, что он не смог удержаться от улыбки. Его вообще все утро тянуло улыбаться, просто так, даже по пустякам.
– Есть только булочки, молоко и кофе – все остальное мы вчера доели. Правда, – (Карен заранее рассмеялась, прекрасно зная, что он скажет), – можно что-нибудь заказать.
– У меня, кажется, есть банка сосисок. И там еще оставался кусок торта. А на ужин надо будет что-нибудь купить, и я приготовлю – я умею, все что хочешь!
Среди кошачьих консервов действительно обнаружилась банка вполне «человеческих» сосисок, а булочки Карен разрезала, намазала остатками майонеза, посыпала засохшим сыром и запекла в духовке. Получилось вкусно и много.
Насытившись и допивая вторую чашку кофе, она откинулась на спинку дивана и оценивающе посмотрела на Дела. Спросила:
– А чего ты всегда не носишь джинсы? Тебе идет, у тебя фигура хорошая.
В футболке и джинсах он, по ее мнению, выглядел куда лучше, чем в костюме – моложе, веселее, более простым и доступным.
Дел хотел объяснить, что привык одеваться более-менее официально – там, где он работал, так было принято, но только пожал плечами.
– Я их только дома ношу, не забудь, сколько мне лет.
– Ну и что? Тебе же идет!
– И потом, слишком как-то... обтягивает, – он не имел ничего в виду, но Карен поняла это по-своему.
– Ну-ну, ты уж выбрал бы что-нибудь одно, или что по возрасту не подходит, или что... обтягивает, – она покосилась на выпуклость, предательски выступившую под тесными джинсами, и вопросительно приподняла бровь.
– Ладно, давай сменим тему, – усмехнулся он. – А то я не удержусь и снова затащу тебя в постель вместо всего, что мы запланировали.
– А что мы запланировали? – ее глаза загорелись предвкушением чего-то страшно интересного.
– Распаковать вещи. Купить сервировочный столик, – он помедлил, – и заняться любовью в душе. Это – после всего, а то мы потом разленимся и ничего не захотим делать.
– На сладкое? – рассмеялась Карен.
– Вот именно. А пока давай решим, что еще надо купить, кроме столика.
Пока что его квартира и правда выглядела почти пустой. Вдоль дальней стены располагалась кухня, казавшаяся маленькой на фоне остального пространства. В центре комнаты возвышалась «спальня», на которой едва помещалась кровать с маленькой тумбочкой, сбоку – кресло, диван и между ними небольшой прямоугольный стол на низких ножках. Вот и все – не считая, правда, коробок, громоздившихся одна на другой до потолка в углу.
– А что за вещи в этих коробках? – поинтересовалась Карен. – И куда мы их будем класть?
– Не знаю. Мои вещи. После развода она просто прислала их мне. Мэрион, моя бывшая жена, – тон Дела стал резче, чувствовалось, что ему неприятно об этом говорить. Вздохнув, он постарался взять себя в руки. – Сейчас, распакуем – посмотрим.
К обеду они распаковали только несколько коробок, выкладывая большинство вещей просто на пол, – больше класть их пока что было некуда.
За последние полгода Дел обходился без телевизора – как-то все не собрался купить, да и успел отвыкнуть от него. Поэтому он даже несколько удивился, найдя в одной из коробок вполне исправный аппарат с четырнадцатидюймовым экраном.
– Ты любишь смотреть телевизор? – спросил он, увидев, как Карен обрадовалась находке.
– Я люблю смотреть старые фильмы, знаешь, еще черно-белые. И про животных, только с хорошим концом.
Обнаруженная в очередной коробке деревянная маска-ягуар вызвала у нее целый шквал вопросов. Пришлось сознаться, что он привез эту маску из Южной Америки.
– А где ты там был? – ее глаза вспыхнули интересом.
– Да везде – в Мексике, Венесуэле, Аргентине, Панаме, Колумбии.
Голос его дрогнул, но Карен ничего не заметила и продолжала расспрашивать, сидя на полу и глядя на него с восхищением.
– А ты там долго был?
– Где как. По полгода, по году, а в Венесуэле пару лет прожил.
– А что ты там делал?
– Работал, – улыбнулся Дел и с удивлением понял, что ему не приходися притворяться и улыбается он вполне искренне, – а маску эту я купил в Мексике, когда первый раз приехал туда – лет двадцать назад. На маленьком рынке для туристов, около пирамид.
Он рассказывал, стараясь как можно лучше передать свои ощущения – каким новым и ярким все тогда казалось. Вспомнил все – жару, пыль, старуху, продававшую маски – даже то, как торговался с ней до хрипоты. Ослепительное солнце, небо – синее и яркое, серые выщербленные ступени пирамиды.
Про работу он рассказывать не стал, но Карен и без этого была в восторге. Дел никогда не думал, что умеет рассказывать, он вообще не любил много болтать, а сейчас она слушала его так, что хотелось говорить еще и еще.
Кошка принимала самое деятельное участие в распаковке. Она шуршала чем-то в пустых коробках, очевидно, проверяя, не забыли ли они что-нибудь, боролась с веревками, лежащими на полу, запрыгивала на шею Карен и заглядывала ей через плечо. Даже Дел удостоился великой милости, – его руку понюхали. В конце концов она обнаружила теннисный мячик, выпавший из одной из коробок, и погнала его по квартире, подпрыгивая и переворачиваясь.
Дел был уверен, что разобрать все вещи за полдня ничего не стоит, но работа шла медленно, а к обеду и вовсе застопорилась. Наткнувшись на альбом с фотографиями, он уселся на полу, прислонившись к коробке, а Карен растянулась рядом и положила голову ему на колени, разглядывая снимки.
Один из них ей особенно понравился, на нем Дел, совсем еще мальчишка, стоял около блестящего новенького спортивного автомобиля и смеялся.
– А-а, это, – заглянул он в альбом. – Тут мне исполнилось семнадцать лет. Это была моя первая машина, отец подарил на день рождения.
Она повернула голову, чтобы лучше видеть его лицо – он улыбался и смотрел на нее шалыми веселыми глазами – глазами мальчишки с фотографии.
– Карен, не крути головой! Ты что, нарочно дразнишься?
Сообразив, где именно лежит ее голова, Карен рассмеялась, вскинула руки и обняла его за шею, покрутив головой, теперь уже действительно нарочно. На этом все его благие намерения полетели к черту...
Он лежал, закрыв глаза и переводя дыхание. В голову почему-то лезла дурацкая мысль – последний раз он занимался этим прямо на полу еще в школьном спортзале.
Внезапно Карен фыркнула и заявила:
– Кажется, я знаю, что нужно купить и, похоже, побыстрее, если я, конечно, тебя не разорю.
– Что? – лениво приоткрыв глаза, поинтересовался Дел.
– Ковер, и потолще. Тебе-то сверху хорошо, а у меня по всей спине синяки будут!
Зажмурившись, Дел представил себе это зрелище – Карен лежит на ковре, нога чуть согнута, светлые волосы разметались по темному ворсу, тело мерцает перламутровым блеском... Идея была великолепной и требовала немедленной реализации.
– Ладно, бросаем все и поехали за покупками. Все равно весь пол уже завален, а ставить некуда!
Подъехав к универмагу, он припарковал машину и они вошли внутрь. Этот огромный, растянувшийся на целый квартал универмаг был выбран не случайно – в нижнем этаже находился банк, тот самый, в который Дел звонил с утра.
– Что-то мне хочется пить, – небрежным тоном сказал он, направляясь к маленькому, в три столика, кафе. – Давай выпьем чего-нибудь, – и, заказав кофе, вышел, пообещав вернуться через пару минут.
На самом деле вернулся Дел лишь через четверть часа и увидел сквозь стекло, что Карен уже встревоженно озирается. Увидев его, она просияла.
– Куда ты делся? Кофе остыл.
Одним глотком выпив тепловатый кофе, он взял Карен за руку и сказал:
– Закрой глаза.
Она честно зажмурилась и почувствовала, как что-то оказалось у нее на ладони.
– Открой!
В руке у нее лежала новенькая кредитная карточка и ключ.
– Вот, будешь покупать все сама, и ключ от нашего дома. Я потому и задержался, что они долго возились с ключом.
Дел был страшно доволен тем, как ловко сумел организовать сюрприз, и не сразу заметил, что она сидит, оцепенев, и растерянно смотрит на него.
– Ты что? Что-нибудь не так? – он дотронулся до мокрой щеки и осторожно стер большим пальцем сбегающую по ней слезинку.
– Все так, просто... ты... – не найдя нужных слов, Карен прижалась губами к его ладони.
Он почувствовал себя неловко и попытался улыбнуться.
– А раз все хорошо, хватит плакать и пошли разорять меня. И, ради бога, не беспокойся о деньгах – у меня их пока хватает, – усмехнувшись, добавил: – если не покупать слишком много бриллиантов и автомобилей.
Покупок оказалось много и без бриллиантов и автомобилей.
Ковер – самый толстый, мягкий и пушистый – бронзового цвета. Дел сначала хотел темно-синий, но Карен замотала головой и заявила, что это будет слишком мрачно, да и белая шерсть будет выделяться.
– Какая шерсть?
– Кошачья. Манци же линяет иногда, – вздохнула она.
Сервировочный столик на колесиках. Несколько разных светильников. Занавески. Вторую тумбочку – под пару уже имеющейся. Еще один столик на колесиках – под телевизор.
Карен сказала, что нужно еще самое главное – с полками и ящиками – но так и не могла объяснить, чего именно хочет. Они обошли два мебельных отдела, но то, что нужно, нашли совершенно случайно, в магазине антикварных вещей – это был большой секретер китайской работы, с откидной доской, инкрустированной изображением тигра. Судя по всему, этот тигр, сделанный из разноцветного перламутра, и покорил Карен, она не могла отвести от него глаз.
– Это будет очень хорошо смотреться, правда? И все туда влезет!
Дел кивнул, радуясь ее довольному виду и широко распахнутым глазам. Хотя голова уже начинала болеть от шума и обилия людей, он старался не подавать вида, чтобы не портить ей удовольствия.
Наверное, она заметила это, потому что вдруг обернулась и неуверенно сказала:
– Может, сейчас поедем домой? А остальное купим потом.
– Подожди, мы же хотели еще подушки? И торшер, и табуретки...
– Поздно уже. Поехали? Еще продукты на ужин купить надо.
Продукты Карен покупала сама и набрала полную тележку всякой еды. Он даже не присматривался, чего именно. Вид у нее был ужасно деловитый и хозяйственный.
Около дома она внезапно нахмурилась и спросила:
– А у тебя не будет неприятностей из-за нас с Манци? Мне на той квартире не хотели разрешать кошку, а потом даже повысили плату.
