Текст книги "Подарок"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА ПЯТАЯ
Шампанское Карен явно понравилось – она отхлебывала его маленькими глотками, жмурясь от удовольствия. Дел уже собирался снова наполнить ее бокал, как вдруг она спросила:
– Так о чем ты хотел со мной поговорить? Ты тогда, в «Азалии», сказал... Или это было просто так, чтобы пригласить меня?
Раскрасневшаяся и улыбающаяся, в новом костюме, она выглядела так, что ему захотелось оставить все эти разговоры, обнять ее и ни о чем не думать. Он до сих пор не знал, как сказать то, что было у него на уме, и боялся нарушить очарование этого вечера, такого радостного, пронизанного светом и смехом, искрящегося, как шампанское в ее бокале. Но она ждала ответа – и он решился.
– Карен... Я даже не знаю, как начать... это может показаться тебе несколько неожиданным и преждевременным... Короче, ты не хочешь бросить работу и переехать жить ко мне?
Внезапно у него возникло ощущение, что то, что он сказал, не стоило говорить – от ее улыбки не осталось и следа.
– Зачем тебе это? – спросила она быстро. В голосе ее была настороженность – даже что-то похожее на испуг.
– Что – зачем?
– Зачем ты хочешь, чтобы я жила с тобой? Дел не знал, как ответить на столь очевидный вопрос.
– Ну... Ты мне очень нравишься. Мне было хорошо с тобой, и я подумал... Я просто хочу, чтобы ты была со мной – вот и все.
– Ты считаешь, этого достаточно?
– Я считаю, что да, – ему хотелось успокоить ее – она напоминала перепуганного зверька, не знающего, куда бежать – но он по-прежнему не понимал, что случилось. – И... Карен, ты не думай, я на самом деле не такой грубый и неуклюжий, как тогда... ночью. Нам будет хорошо вместе – вот увидишь.
Она вздохнула.
– Мы же совсем друг друга не знаем.
– Ну и что? Узнаем постепенно.
Карен надолго замолчала, выглядела она усталой и подавленной. Дел не ожидал подобной реакции и уже хотел сказать что-нибудь, но ее внезапный вопрос поразил его, как громом:
– Дел, ты сидел в тюрьме?
– Господи, ну с чего ты взяла?
Она смутилась и покраснела, отводя глаза.
– Ну, я думала... ты прошлый раз сказал, что почти три года не был с женщиной. И кроме того, так легко разделался сразу с двумя парнями, каждый вдвое моложе и вдвое тяжелее тебя – ну что еще я могла подумать? И на работу ты не ходишь. Извини, я не хотела тебя обидеть...
– Да нет, я не обиделся, – Дел улыбнулся, подумав, что понял, наконец, причину ее внезапного испуга, – все не так. Насчет Джейка с приятелем – я просто когда-то служил в спецназе – давно, больше двадцати лет назад, но навыки остались. А с женщинами – ну просто так вышло. Последние два с лишним года у меня были всякие неприятности – одно за другим. Сначала – несчастный случай... по работе – я тогда почти год провел в больнице. Потом – развод, это уже в прошлом году. Потом еще лечился. В общем, так вышло, долго рассказывать. Что касается работы, я сейчас в отпуске по состоянию здоровья. Но на жизнь денег хватает, и со здоровьем на самом деле уже все в порядке – ты же сама видишь.Так что я нормальный лояльный гражданин, и самое мое большое преступление – неправильная парковка.
Он пытался говорить весело, хотя в глубине души знал, что то, что он рассказал – это не совсем правда. Точнее, правда – но далеко не вся. Кроме того, его смутила реакция Карен – вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением, она выглядела еще более подавленной. – А дети у тебя есть?
– Дочь. Ей двадцать пять лет, она замужем, живет в Вашингтоне, как и моя бывшая жена. Если тебе еще что-то обо мне хочется знать – спрашивай, я не обижусь, я понимаю.
Карен покачала головой.
– Да в общем-то, не стоило начинать весь этот разговор. Мне с тобой было очень тепло и уютно, и я думала, что мы могли бы встречаться иногда. А теперь, наверное, продолжения не будет.
– Карен, почему? Что тебя во мне не устраивает? Что я не так сказал?
– Меня-то в тебе все устраивает. Боюсь, что я тебе, мягко говоря, не совсем подхожу. Ты что, до сих пор не понял, кто я такая?
– Что значит, не понял? Я же прекрасно знаю, где ты работаешь... – он осекся, увидев ее глаза – столько в них было усталости и чего-то похожего на угрюмую обреченность.
– Господи, как неприятно тебе все это объяснять, но ты, кажется, действительно не понимаешь. Дел, я работаю в стриптиз-барах всего год. А до того четыре года работала на улице.
– На улице? – В глубине души Дел понимал, о чем она говорит, но не хотел сознаться в этом даже самому себе.
– Да, еще год назад я была уличной проституткой, такой же, как Мэдди, которую мы сегодня встретили, – она пожала плечами и добавила: – Я не хотела об этом говорить, проще было бы отказать тебе, ничего не объясняя – но ты тогда мог подумать, что дело в тебе, что это ты... не нравишься мне. Извини, я не хотела тебя огорчать, только... Ну ты же сам понимаешь, тебе это не подходит.
Дел сидел, опустив голову, не зная, что сказать ей и стоит ли вообще что-то говорить. «Хорошая парочка: убийца и проститутка – впрочем, именно этого ты и заслуживаешь», – снова зазвучал в голове голос Мэрион.
– Наверное, мне сейчас лучше уйти?
– Нет, – сумел он выдавить из себя, – Нет, не уходи... пожалуйста.
Он не хотел, и все-таки представлял их себе – сотни, тысячи рук, прикасавшихся к ней, – сколько их могло быть за четыре года? Сколько мужчин пользовались ее телом? Четыре года... Сколько же ей было лет? Восемнадцать? Вспомнил ее сердитые слова «Я же не за деньги, а по-дружески» – он мог бы догадаться уже тогда. Ну, догадался бы – и что?
Да, наверное, если бы он тогда догадался, продолжения бы и впрямь не было. Он не стал бы ее искать, как сумасшедший, сам не зная, зачем, и лежал бы сейчас один, в этой темной комнате, боясь заснуть и снова погрузиться в кошмар.
Уличная проститутка – она, эта девочка с веснушками и голубыми глазами? Дико даже представить себе. Черт, если бы ее волосы так не пахли... Даже сейчас, на расстоянии, он ощущал этот нежный, присущий только ей запах. Прижать бы ее к себе, уткнуться лицом. Как глупо все вышло.
Сейчас она уйдет, и ничего не надо даже говорить – просто молча сидеть, а она сама все поймет. А что останется ему? Сознание, что он поступил правильно, так, как положено? Он всю жизнь вел себя именно так.
Карен не знала, что делать, и боялась заплакать – она не плакала при ком-то уже восемь лет. Наверное, лучше было сейчас встать и уйти, но она сидела, смотрела на склоненную голову Дела и молчала. Ей было обидно, что все так быстро кончилось, она весь вечер предвкушала, как они встретятся после выступления, и заранее радовалась. И вот что вышло.
Она шевельнулась. Очевидно, ему показалось, что она уходит. Не поднимая головы, он протянул руку и схватил ее за локоть жесткими, как стальная проволока, пальцами.
– Подожди!
Просидев неподвижно еще пару минут, Дел отпустил ее локоть и медленно поднял голову. Как ни странно, он выглядел более уверенным в себе и спокойным, Карен показалось, что он даже слегка улыбается.
– Карен... Мое предложение все еще в силе. Те же слова, что тогда, ночью... и утром.
– Тебе все равно, кем я была?
– Нет. Нет, не все равно. Мне очень неприятно было это слышать. Но ничего не изменилось, я по-прежнему хочу, чтобы ты была со мной. Ты нужна мне, очень нужна.
– Почему?
Он вздохнул, потянулся к ней и взял за руку. Подумал мельком, – какие у нее маленькие руки, на одной его ладони поместились бы две ее.
– Вот видишь, я опять боюсь сказать правду. Но то, что я тебе сказал, это, конечно, правда, ты мне действительно очень нравишься. Но есть и еще кое-что. Понимаешь, все мои проблемы – и с работой, и со здоровьем, и с женой – все как-то вместе навалилось. И я сорвался – в смысле... ну, нервы не выдержали. В последние месяцы я ни с кем не общаюсь, кроме своего психотерапевта, не могу разговаривать даже с друзьями. Мне приходится заставлять себя вставать утром, есть, что-либо делать. И эти кошмары... ты же видела. Они повторяются чуть ли не каждую ночь – иногда по два-три раза за ночь. Я уже забыл, как это – нормально спать. Подобное существование даже жизнью назвать нельзя – я просто ждал, когда же это кончится. А потом встретил тебя, и неожиданно понял, что все еще может быть иначе. Не знаю, как это объяснить, почему так получается, но когда ты рядом, я снова чувствую себя живым человеком, разговариваю, смеюсь. Я должен был объяснить это с самого начала, тогда мое предложение не выглядело бы таким нелепым и неожиданным. Просто побоялся оттолкнуть тебя своими проблемами или напугать, не хотел, чтобы ты решила, что я... что я ненормальный.
Она молча смотрела на него, не пытаясь отнять руку или отодвинуться, и Дел решился спросить:
– Карен, ты не боишься меня?
– Нет.
Уверенность в ее голосе удивила его, так же как Карен – его следующий вопрос:
– Почему?
– Не знаю, – она виновато улыбнулась, – не боюсь, и все.
– Ты сказала одну вещь... Что не хотела мне отказывать, потому что я мог бы подумать, что не нравлюсь тебе. А я тебе нравлюсь? – тут же подумал, что это звучит нелепо и надо было, наверное, спросить что-нибудь вроде «Я тебе не неприятен?» – но Карен вздрогнула, словно не ожидая подобного вопроса, и кивнула.
– Да, иначе я бы не пошла сегодня к тебе. Шагнув к ней, он сел рядом на диван и обнял, прижавшись лицом к ее волосам.
– Вот видишь, мы нравимся друг другу. Ну так давай попробуем? Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной, – вспомнил, усмехнулся и добавил: – И кошке твоей тут места хватит.
– Дел, а если кто-нибудь из твоих родных, знакомых узнает, что ты живешь с бывшей...
Он перебил ее:
– У меня нет никого, кто имел бы право мне что-то говорить или указывать. С дочерью я не поддерживаю отношений, а родители мои давно умерли.
– Ты очень упрямый.
– Я знаю, – улыбнулся Дел, уткнувшись носом в ее затылок. Она не видела его лица и угадала улыбку только по интонации.
Помолчав несколько минут, он спросил – тихо-тихо:
– Ну, так что?
– Не знаю, – замотала Карен головой, – не знаю.
– По-прежнему... все из-за того же?
– На мне два ареста – один в Чикаго и здесь... тоже...
– Почему в Чикаго? – спросил Дел, не зная, что еще сказать.
– Я там начинала, – она выпрямилась и глубоко вздохнула, – Наверное, мне стоит рассказать тебе кое-что... о себе, а потом уже подумай – стоит тебе связываться со мной, или не стоит.
– Стоит, – Дел погладил ее по плечу, – и не обязательно ничего рассказывать. Хотя... может,ты и права – расскажи все, что считаешь нужным – и покончим с этим, раз и навсегда.
Карен выскользнула из его рук, отодвинулась на край дивана и закрыла глаза. Посидев так пару минут, она наклонилась вперед, опершись локтями о колени, и заговорила ровным негромким голосом:
– Мне было меньше восемнадцати лет, когда я оказалась в Чикаго, одна, без денег и документов. Как и почему, я говорить не хочу... не буду, не спрашивай. А тогда мне все время хотелось есть и было очень страшно и холодно ночевать в парке под скамейкой. Без документов никуда не брали, но я все-таки нашла работу – мыть посуду в кафе на заправке. Хозяин был добрый – даже разрешил ночевать в задней комнате. Правда, в первый же вечер выяснилось, что в мои обязанности входит еще и обслуживание самого хозяина.
Дел стиснул зубы. Ему хотелось обнять ее, закрыть, защитить от всего, что было, от всего, о чем она сейчас говорила, и не слушать ничего – но он прекрасно понимал, что узнавать каждый день понемножку было бы намного хуже и больнее – и для нее, и для него.
– Ну вот, – продолжала она, – через неделю я случайно разговорилась с одной девушкой, из тех, что заходили в кафе. Она и объяснила мне, что за те же услуги можно получать больше денег, и при этом не мыть посуду И познакомила со своим сутенером, – подняла голову и невесело усмехнулась. – Вот так все и началось. – А как ты оказалась в Нью-Йорке?
– Мне хотелось работать самой и ни от кого не зависеть, а в Чикаго все поделено. Девочки говорили, что в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе с этим посвободнее. Ну, и сюда было ближе ехать.
– И здесь действительно лучше оказалось?
– В общем-то, да. По крайней мере, сначала. Первые полгода я снимала квартиру на двоих с Мэдди. Потом Мэдди села на иглу, и жить с ней стало невозможно. Я пробовала ее остановить, но сделать ничего не смогла, а она начала приводить клиентов прямо домой. Так что я нашла себе другую квартиру, с тех пор в ней и живу...
Она запнулась, посмотрела на него как-то растерянно, словно не зная, что еще сказать, и только сейчас Дел заметил, какое усталое у нее лицо и запавшие глаза.
– Карен, не надо больше ничего говорить, ты же совершенно измучена.
– Нет-нет, я хочу закончить... пожалуйста... – поморщившись, Карен качнула головой, и он почувствовал, что сейчас не нужно ей мешать. – Собственно, осталось уже немного, просто неприятная очень история. Примерно год назад очередной клиент привез меня к себе, запер дверь – и внезапно набросился на меня с кулаками. Я упала, он начал бить меня ногами, палкой от швабры, швырял чем попало, кричал. Меня спасла чистая случайность, кто-то услышал крик и вызвал полицию.
Дел сидел, с трудом пытаясь вдохнуть – в горле стоял комок. Это немыслимо было даже представить себе. Ведь она совсем девочка – нежная, веселая, со звонким голосом и заразительной улыбкой! Но сейчас Карен не улыбалась, обхватив себя руками, словно ей вдруг стало холодно, она продолжала говорить – все быстрее и быстрее, выплескивая из себя слова:
– Я почти месяц провела в больнице с сотрясением мозга. Кроме того, были сломаны два ребра, ключица и рука. Но главное не в этом. Во мне просто что-то внутри сломалось, как ты сказал, нервы не выдержали. Любой незнакомый человек, который подходил близко, вызывал у меня ужас, мне казалось, что он сейчас тоже меня ударит. Я понимала, что больше не смогу выйти на улицу и не знала, что делать. Денег не осталось, за квартиру платить было уже нечем. И тут мне повезло. Один мой друг уговорил Томми взять меня к себе. Я тогда ничего не умела и вообще еле двигалась – ребра еще не зажили. Сначала работала днем, на телефоне, и понемногу училась у остальных девушек. Потом начала выступать. Вот и все... – она пожала плечами, хотела зачем-то встать, и вдруг пошатнулась. Дел бросился вперед и подхватил ее, не дав упасть.
Бессильно привалившееся к нему тело девушки казалось совсем безжизненным, если бы не лихорадочное биение сердца, от которого оно слегка вздрагивало.
Он не думал, что это будет так больно и страшно. Хотелось взорваться, закричать, но Дел медленно опустился на диван, прижимая ее к себе, согревая и успокаивая.
– Ну все... все... А теперь постарайся задвинуть это куда-нибудь подальше и помни, что все уже в прошлом. Я знаю сам, что это сразу трудно – забыть, не думать, но постепенно получится, поверь мне, – пересохшими губами повторял он то, что говорил ему когда-то Ларс.
Карен наконец шевельнулась и попыталась улыбнуться, но губы ее все еще дрожали. Он продолжал поглаживать ее по спине, потом легонько поцеловал в висок и негромко сказал:
– Давай-ка перебирайся в кресло, я постелю тебе и ложись спать. Ты совсем замученная, а завтра у нас много дел.
Она резко вскинула голову и взглянула ему в глаза.
– На диване? Но я могу... Или... тебе неприятно теперь иметь дело со мной?
– Не говори глупостей. На диване – это из-за того, что ты очень устала.
– Нет-нет, я...
Дел прижал ее заледеневшую ладошку к щеке и заставил себя улыбнуться.
– У нас еще много времени впереди – и вечеров, и ночей, и дней. Завтра – точнее, уже сегодня, ты переезжаешь ко мне.
Заснула Карен, едва коснувшись подушки. Он покачал головой и накрыл ее пледом.
Во сне она выглядела еще моложе, совсем девочкой, только очень усталой и бледной. Ему хотелось утешить ее и приласкать, как ребенка – то, что он узнал сегодня, сделало эту девушку еще более близкой, понятной и родной. Дел сам удивился этому слову, так неожиданно пришедшему в голову.
Он усмехнулся, вспомнив ее вопрос. Неприятно иметь дело с ней? Этого Карен могла не бояться. Лишь бы ей самой не было неприятно с ним – после всего, что ей пришлось пережить. Но тут многое, точнее, почти все зависит от него самого.
Засунул в холодильник закуски, до сих пор сиротливо стоявшие на столе, и котлеты, которые она так и не попробовала. И, уже засыпая и прислушиваясь к тихому дыханию, доносящемуся с дивана, подумал, что зря не купил ей и тапочки – она могла простудиться босиком.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Карен лежала и обдумывала то, что произошло ночью – этот странный разговор, это странное предложение и этого странного человека. Вчера, увидев его за столиком, она настолько обрадовалась, что сама себе удивилась. Обрадовалась и предложению провести вместе вечер, прекрасно понимая, что подразумевается также и ночь, и это не было неприятно. Но оказалось, что ему нужно больше, и сейчас она не знала, готова ли и хочет ли так круто менять свою жизнь.
Вчера ему почти удалось убедить ее, почему бы не попробовать?! – А теперь снова стало страшно.
Она тихо встала, умылась и сварила кофе, поглядывая на постель и надеясь, что запах не разбудит спящего в ней человека. С удовольствием выпила полную чашку, налила себе вторую и устроилась с ней на диване, поджав ноги и закутавшись в плед. Мысли крутились вокруг одного и того же, как быть?
У нее была работа, не самая, может быть, престижная, но, с ее точки зрения, неплохая. И даже удалось отложить немного денег, чтобы не попасть снова в трудное положение, а кроме того, она была хозяйкой самой себе. Добиться всего этого было так тяжело.
Но если что-то пойдет не так, Томми возьмет ее обратно, наверняка возьмет. Да и квартиру можно будет подыскать, это не проблема. Только вот стоит ли вообще это начинать?
Дел... Что это за человек – такой странный, упрямый, с тревожными глазами и с болью в душе? Он пытался скрыть эту боль, пытался выглядеть спокойным и уверенным, но напряжение чувствовалось все время – даже когда он улыбался. Что-то было не так в его жизни, и чего-то он явно не договаривал.
И все-таки Карен не боялась его. С самого начала в его глазах было что угодно, но не жестокость. И в постели он торопился, был неуверен в себе, но не стремился нарочно сделать больно. И даже, как мог, старался быть ласковым. Нет, его она не боялась, пугала сама мысль о том, чтобы жить с кем-то... с мужчиной. В ее жизни такого еще не было, ведь это не то же самое, что снимать квартиру вместе с кем-то из девочек.
Но он действительно нравился ей! Нравилось все – внешность, поведение, то, что с ним было легко и уютно. Ночью, во время этого тяжелого разговора, когда она подумала, что лучше сейчас встать и уйти, ей стало так тоскливо, как давно уже не было, а ведь они знакомы всего неделю, даже меньше – два вечера.
И Карен сделала то немногое, что могло помочь ей справиться со страхом и неуверенностью, тихо встала, нашла телефон и набрала знакомый номер.
– Томми? Это я... Мне нужно с тобой поговорить...
Просыпаясь, Дел почувствовал запах кофе, и мгновение, балансируя между сном и явью, не мог сообразить, откуда он взялся. Потом вспомнил, открыл глаза и огляделся – Карен сидела на диване, листая какой-то журнал, но, очевидно почувствовав его взгляд, подняла голову и улыбнулась.
– Привет!
– Привет. Ты давно проснулась?
– Часа два назад. Мне просто не хотелось тебя будить, уж больно ты хорошо спал. Я кофе пока попила, тебе сварить тоже?
Дел понимал, что вчерашний разговор на самом деле еще не кончен, что им еще предстоит многое узнать друг о друге и постараться как-то понять и принять это. У нее хватило мужества рассказать ему о себе – он видел, чего ей это стоило. Когда-нибудь и ему предстоит сделать то же самое, когда-нибудь, только не сегодня, пока что он еще не был готов ни рассказывать, ни даже вспоминать.
Но сейчас, глядя на эту девочку с золотистыми веснушками, ему не хотелось думать о том тяжелом и страшном, что было в прошлом у каждого из них.
– Потом... иди сюда.
Карен медленно подошла и присела на край кровати. Вспомнив ее вчерашнее «Тебе неприятно?», Дел понял, что, несмотря на улыбку, в глубине души она не уверена в его отношении к ней. Что ж, ее сомнения можно было рассеять самым простым и естественным способом.
Он обнял ее и притянул к себе, дотронувшись губами до шеи.
– Ты не против?
Маленькие мягкие руки легко пробежали по его плечам, взъерошили волосы – и Дел мгновенно ощутил знакомое радостное напряжение, нараставшее и ждавшее выхода.
Ее губы пахли кофе, и от этого запаха кровь застучала в висках. Не прерывая поцелуя, прижав девушку к себе, он почувствовал; как ее тонкая рука скользнула вниз и коснулась поверх одеяла того места, которое больше всего жаждало этого прикосновения. Зажмурился, наслаждаясь этой лаской, потом оторвался от ее губ и прошептал:
– Разденься... пожалуйста, Карен, – ему нравилось произносить ее имя, казавшееся таким же нежным и горьковатым, как она сама.
Она понимала, что ему нравится смотреть на нее, и раздевалась не торопясь, отступив на шаг и давая возможность разглядеть все – великолепную грудь, пушистый светлый треугольник, длинные ноги.
Задыхаясь от желания, Дел молча откинул одеяло и она легла рядом, неправдоподобно прекрасная, теплая, нежная, прильнула к нему, потерлась лицом о шею, провела рукой по телу. Голова закружилась... оказаться сверху, на ней, в ней, как тогда, ночью – эта мысль сводила его с ума. Но сейчас все должно быть по-другому.
Он скользнул губами по щеке, нежной, как у ребенка, и начал ласкать ее ухо – прикусывать, целовать, зажав губами, теребить языком – рука его между тем нашла знакомую влажную мягкость завитков и пальцы зарылись в ней. Наградой ему был легкий стон, Карен непроизвольно напряглась и раздвинула ноги. Пальцы скользнули глубже, отыскивая то место, которое могло усилить ее наслаждение, проникая во все уголки ее тела, лаская и поглаживая, отступая и вновь устремляясь вглубь.
Ей казалось, что все в ней вибрирует, как натянутая струна. Каждое прикосновение отзывалось маленьким взрывом, рождавшимся где-то внизу и заставлявшим ее содрогаться.
Губы перешли на грудь, зажав сосок – Карен снова застонала, извиваясь, стремясь навстречу его пальцам, и внезапно вскрикнула тонким дрожащим голосом:
– Дел, милый... пожалуйста... еще... пожалуйста...
Просить об этом не было нужды – Дел и сам видел, что она уже на пределе. Вобрав в рот напрягшийся твердым камушком сосок, он прикусил его, нажал пальцем на чувствительный бугорок между ногами – и услышал звонкий задыхающийся крик. Она еще раз вздрогнула и обмякла, тяжело дыша, уткнувшись лицом ему в плечо.
Дел осторожно поглаживал ее по спине, радуясь, что наконец-то сумел подарить ей то, что до сих пор она так щедро дарила ему, как вдруг Карен испуганно дернулась, вскинув голову.
– А ты? Ты же не...
Он прервал ее, проведя губами по ее губам, и тихо, чуть улыбнувшись, сказал:
– Все хорошо, девочка. Это только передышка.
Начал целовать ее шею, поглаживая кончиками пальцев грудь, живот, снова спускаясь все ниже и ниже. Приласкав губами маленькое розовое ухо, шепнул туда еле слышно:
– Сзади – можно?
Карен быстро перевернулась, оперлась на колени и локти – и, глядя, как она выгнулась перед ним, светлая и гладкая, с узкой талией и выпуклой попкой, Дел ощутил такой мощный приступ желания, что продолжать сдерживаться стало уже невозможно. Стоя на коленях, он скользнул в нее, стиснув зубы, чтобы заглушить рвущийся из горла крик, и начал двигаться – быстро, резко и напористо. Наслаждение накатывало волнами, все потеряло смысл, кроме этой бешеной скачки.
Легко поймав нужный ритм, Карен подавалась навстречу, а потом сжимала его глубоко внутри себя, словно не желая отпускать и все ближе и ближе подводя к желанному финишу. Он почувствовал приближение шквала, вонзился еще глубже, замер – и все-таки закричал, впившись пальцами ей в бедра и содрогаясь всем телом – раз, другой, третий...
Он лежал, лениво расслабившись, как кот, наевшийся сметаны и греющийся на солнце. Это не имело ничего общего с прежней апатией – просто здоровая лень полностью удовлетворенного мужчины, который только что неплохо провел время с женщиной, чувствует себя суперменом и готов свернуть горы, но делать это неохота, да и незачем.
Карен медленно приподнялась, вынудив его открыть глаза.
– Ты куда?
– В душ.
– Полежи еще немножко, не убегай, мне хорошо с тобой.
Она снова опустилась на подушку и Дел подтянул ее поближе, обняв одной рукой.
– Ты сообщила в свою контору, что больше не будешь работать?
– Да, только мне нужно сегодня туда заехать. Он вскинул голову и уставился на нее.
– Что случилось?
– Все в порядке. Просто...Томми просил подъехать днем.
Ближе, чем Томми, у нее никого не было и заехать к нему, попрощаться и поговорить, Карен считала само собой разумеющимся. Но она не знала, как объяснить это Делу, да и поймет ли он? – поэтому предпочла сменить тему разговора:
– А как ты относишься к кошкам?
– Никак. У меня их никогда не было. Ничего, думаю, мы с ней уживемся. Она кусается?
Карен тихо рассмеялась.
– Она очень хорошая, только ревнивая и любит порядок. Кошки вообще любят порядок.
Он серьезно кивнул головой.
– Ну ладно. Торжественно клянусь не ущемлять права твоей кошки и не привязывать к ее хвосту веревок с погремушками.Теперь все в порядке?
Она взъерошила ему волосы, почему-то ей понравилось это ощущение – его волосы, мягкие и прохладные, под рукой.
– Перестань меня лохматить! – Дел перекатился на кровати и навалился на Карен всем весом, глядя ей в лицо – глаза его смеялись. Внезапно она вспомнила, какими темными провалами выглядели они в ночь их знакомства – всего неделю назад.
И именно эти радостные смеющиеся глаза заставили Карен принять решение, отбросив в сторону последние сомнения – она поняла, что не может, да и не хочет огорчать его, и будь что будет.
Когда она вышла из ванной, по-прежнему босиком и с распущенными волосами, Дел сидел на корточках и критически разглядывал содержимое холодильника – остатки вчерашнего ужина.
– Тут кое-что осталось, или заказать что-нибудь? Есть еще свежие булочки, мне приносят...
Она рассмеялась, обняла его сзади и уткнулась носом в затылок.
– Не мучайся, иди мойся, я придумаю что-нибудь. Тут полно еды, еще и на вечер хватит.
– Даже с учетом кошки? – ему хотелось еще хоть немного постоять так, чтобы теплое дыхание щекотало за ухом.
– Надеюсь.
Стоя в душе, Дел внезапно понял, что напевает что-то – привычка, которой он лишился лет в девятнадцать.
Когда он вышел, его ждали только что вынутые из духовки горячие бутерброды (со вчерашним ростбифом и еще чем-то непонятным) и кофе. Только сейчас Дел понял, что зверски проголодался, впрочем, Карен ела с неменьшим аппетитом.
Бутерброды, оказавшиеся очень вкусными, как-то очень быстро кончились и он разочарованно взглянул на опустевший поднос, но тут Карен напомнила:
– Есть еще торт! – тут же сбегала и принесла его.
Дел был рад, что она без малейшего колебания положила себе солидный кусок и не разу не произнесла тошнотворного слова «калории», хотя в ее возрасте и при ее фигуре беспокоиться было действительно не о чем.
Трети торта хватило им, чтобы насытиться полностью.
– А что было в этих бутербродах? – спросил он, пытаясь помочь ей убрать со стола.
– Ростбиф, сыр и майонез. Посиди минутку, я сама справлюсь.
Он послушно отошел и сел, с удовольствием наблюдая за ней.
– А сыр откуда? Я вчера не заказывал.
– Все из холодильника.Ты что, не знаешь, что у тебя там?
– Не очень, – честно отозвался он.
– Ну, вот и все. – Карен зачем-то подошла к окну и огляделась. – А у тебя окно открывается?
– Нет, здесь шумно, но есть кондиционер. А тебе нужно окно?
– Да нет, наоборот, для кошки лучше, чтобы не открывалось. Она любопытная и может нечаянно убежать.
– Она у тебя что, никогда не выходит на улицу? Кстати, у нее имя есть?
– Ее зовут Манци. А на улицу она не выходит, там опасно.
Стоило Карен приблизиться, как он тут же потянул ее к себе, усаживая на колени.
– Ты же говорил, что у нас много дел? – рассмеялась она, устраиваясь поудобнее и обнимая его за шею.
Дел знал, что она права, но они же пока все равно разговаривал и...
– Как ты хочешь, сначала в контору, потом к тебе домой, или наоборот? У тебя много вещей?
– Не очень – сумка, пара пакетов и клетка. Кстати, я все хотела спросить, что это за коробки у тебя в углу?
– Это мои вещи, все никак не соберусь распаковать. Вот вместе и займемся, – он со вздохом поставил ее на ноги и встал. – Ладно, давай собираться.
Они были уже на пороге, когда зазвонил телефон.
– Мистер Бринк? С вами хочет поговорить доктор Кольмар, – раздался женский голос в трубке.
О черт, Ларс! Он совсем забыл о вчерашнем сеансе! Знакомый голос уже гудел, оглушая его:
– Делвин, ты что заболел? – Ларс называл его всегда только полным именем, – ты пропустил сеанс!
– Ларс, привет! Извини, я забыл, у меня было много дел. Я зайду послезавтра, ладно? Тогда и поговорим.
– Делвин, это ты? – в голосе Ларса прозвучало какое-то странное недоверие.
– Я, я, ты что, не узнал? – Дел хотел быстрее закончить разговор – Карен стояла у двери и нетерпеливо поглядывала на него.
– Да, конечно, узнал, – но ты говоришь как-то странно... у тебя все в порядке?
– Все в порядке – послезавтра поговорим, хорошо? Я тороплюсь.
Ларс, кажется, хотел еще что-то сказать, но потом передумал и попрощался.
Уже на лестнице Дел фыркнул, только теперь поняв, что так удивило Ларса, – то, что в его голосе не было и следа апатии и безразличия. Да еще это упоминание о делах и спешка, бедняга, небось, подумал, что его пациент окончательно свихнулся!
