Текст книги "Подарок"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
У бара он был ровно в восемь. Все-таки оглянулся – Макдермота нигде не было видно, но Дел не сомневался, что он поблизости.
Полуподвальное помещение состояло из двух частей. Собственно бар – стойка и четыре столика, за которыми никто не сидел – выглядел как небольшой коридор. Основным помещением была бильярдная – еще десяток ступенек вниз. Там мелькали люди, слышался стук шаров и шум голосов. Бармен – толстяк с круглым лицом, лет пятидесяти – поглядывал туда, интересуясь происходящим, но, увидев Дела, обернулся к нему.
– Виски. И соленых орешков.
Бармен налил виски и кивнул на вазу с орешками. Дел вынул десятку, положил на стойку и спросил – не убирая бумажник:
– Берни уже здесь?
Бармен бросил короткий взгляд на него, потом на бумажник, и сделал удивленный вид:
– Это кто?
–У меня к нему дело, – Дел достал еще десятку, положил на стойку и, не оборачиваясь, пошел к столику, спиной чувствуя пристальный взгляд.
Пойло, которое он получил здесь, даже отдаленно не напоминало хорошее шотландское виски из запасов Томми, к которому Дел привык за последние дни – самогон, да и только. Наливаться подобной гадостью ему совершенно не хотелось, но сидеть просто так, или, скажем, попросить кока-колу – в подобном месте это было бы просто нелепо.
Расслабившись, механическими движениями – раз в пару минут – забрасывая в рот орешек и иногда отхлебывая виски, он сидел и ждал, глядя перед собой, но замечая и слыша все, что творилось вокруг. И мог бы так прождать очень долго – это он умел.
Дел предпочел сесть спиной к двери и лицом к лестнице, ведущей вниз – те, кто был в бильярдной, в случае чего представляли определенную опасность. Кроме того, он предполагал, что Берни сядет напротив – тогда, чтобы выйти потом из бара, парню пришлось бы пройти мимо него. На это было бы интересно поглядеть! Конечно, если бармен заподозрит что-то и спугнет Берни прямо в дверях, тот может просто развернуться и уйти – в этом случае оставалось только надеяться на Мака.
Пару раз входили какие-то парни, приветствовали бармена и сразу проходили в бильярдную, прихватив стакан с выпивкой. Никто из них не был похож на Берни. Иногда некоторые поднимались в бар – за новой порцией. Дел продолжал ждать.
Прошло не меньше часа, прежде чем он почувствовал, что бармен как-то напрягся, и понял, что: парень здесь. Бармен что-то тихо сказал – Дел уловил только слово «дело».
Послышались тихие шаги, Берни плюхнулся на стул напротив него – как и было задумано – положил локти на стол и, наклонившись вперед, произнес одно слово:
– Ну?
Мальчишка стал старше, суше и взрослее, но, по сравнению с фотографией, изменился мало. Взгляд был менее нахальным, зато более внимательными жестким. Действительно, волчонок – точнее, уже молодой волк. И действительно красавчик.
На мгновение Делу стало смешно – красавчик-то он красавчик, но Карен предпочла ему гамбургер и, судя по всему, не в первый раз. Эта неуместно-веселая мысль проявилась на лице в виде усмешки – очевидно, не слишком приятной, потому что Берни выпрямился, нахмурился, и, подумав, что Дел не понял, нетерпеливо пояснил:
– Ты сказал, у тебя ко мне дело.
Дел неторопливо расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана фотографию, держа ее так, чтобы парень не видел. И внезапно, быстрым движением положив ее перед ним, спросил – негромко и резко:
– Где она?
Глаза Берни на мгновение задержались на фотографии и метнулись в сторону выхода, словно он прикидывл возможность сбежать. Это продолжалось долю секунды, но Дел понял – знает! Потом мальчишка лениво откинулся на стуле и наглым тоном спросил:
– Это еще что за телка? Я такую не знаю!
– А три дня назад, когда лапал ее, знал? Где она?
– А пошел ты! – Берни попытался встать.
Дел резко толкнул столик – так, что тот врезался мальчишке в живот – и рванул его за руку обратно.
– Где она?
Берни согнулся вперед – от удара у него перехватило дыхание, и он не смог бы ответить, даже если бы захотел. Дел увидел краем глаза приближающегося бармена.
– Чего тут такое?
Не оборачиваясь и продолжая сжимать руку парня, Дел огрызнулся:
– Отвали, мужик. У меня к Берни дело – не к тебе, – почувствовал, что бармен схватил его за плечо, и резко ударил назад локтем. Послышался короткий крик и треск. Треску было неоткуда взяться и Дел на секунду оглянулся – оказывается, бармен неудачно задел стул и упал вместе с ним. Трещал, слава богу, стул, а не кости.
Почувствовав опасность, Дел еле успел вовремя отклонился. Проклятый мальчишка оказался левшой – стоило на мгновение отвернуться, как он уже успел вытащить кастет. Черт возьми, Мак же предупреждал, что парень пустой не ходит! Дел перехватил метнувшуюся вперед руку, ударом по запястью выбил кастет и, поймав его в воздухе, швырнул в сторону – судя по звону, в бутылки за стойкой.
Такой шум уже не мог не привлечь игроков – они толпой поперли снизу. Резким толчком послав Берни обратно на стул, Дел оценил обстановку. Их было человек пять или шесть, но на узкой лестнице больше двоих сразу не помещалось. Он шагнул вперед, нащупал сбоку стул и с размаху бросил в первую пару. Они отшатнулись, наступив на тех, кто шел сзади – кажется, кто-то упал, послышались невнятные проклятия.
Позади него послышался шорох – Берни подбирался к двери. Дел успел перехватить его за шкирку и шмякнуть спиной об стойку, но те, кто поднимались по лестнице, были уже наверху. Первый из них понесся на него, нелепо махая кием, зажатым в руке.
Удар по голове застал Дела врасплох и пришелся вскользь – он успел уклониться лишь в последний момент. Бармен не ожидал, что его противник сумеет увернуться и застыл от неожиданности, держа в руке бутылку – очевидно, самое привычное для него оружие. Отступив в сторону, Дел пнул ногой по колену набегавшего игрока. Тот упал, по инерции проехав вперед и доломав стул, начатый барменом.
Берни уже не пытался шевелиться, испуганно глядя на него. «Да, это ему не полиция, тут не похамишь!» – подумал Дел, схватил его за грудки, швырнул обратно на стул и рявкнул:
– Сиди.
Отступив на шаг, так, что пытающийся встать игрок оказался между ним и остальными, припечатал его пяткой – чтобы лежал тихо. Мельком глянул на бармена, который, вытаращив глаза, все еще сжимал в руках злополучную бутылку – выхватил ее и запустил со всей силы в лампу над головами игроков. Треск, звон и град осколков заставил их попятиться. Кто-то снова покатился с лестницы.
Неожиданно наступила тишина. Слышалось только прерывистое дыхание бармена – все молчали и не двигались.
Казалось, драка длилась час – на самом деле прошло всего минуты три с его последнего вопроса, адресованного Берни. Тот сидел,прижавшись к стене и глядя на Дела со злостью, испугом и, как ни странно, чем-то похожим на любопытство.
Бармен стоял у стойки, больше не пытаясь брыкаться. Уловив взгляд Дела, поднял на уровень груди ладони и растопырил пальцы – я, мол, стою тихо.
Игроки сбились в тесную группу у лестницы – ни один из них не хотел нападать первым. Лежавший под ногами игрок опять попытался подняться, барахтаясь в обломках стула. Все пространство перед лестницей было усыпано осколками бутылки и лампы и залито бурбоном – запах чувствовался весьма сильно.
Половина бутылок со стойки исчезла – очевидно, была сбита на пол или разбита кастетом. Обломки второго стула валялись в стороне – поднимавшиеся игроки отшвырнули их.
Дел нагнулся, взял в руки кий – тот самый, которым лежавший игрок пытался его достать – и повернулся к игрокам.
– Мужики, у меня к Берни дело – не к вам. Побудьте-ка пока внизу, – и показал на лестницу кием, как учитель в школе – указкой.
Шагнул вперед – они отступили назад и посыпались с лестницы, торопясь убраться подальше. Ткнул кием под ребра поднимающегося игрока: – Вниз! – тот, пригнувшись, чуть ли не на четвереньках пробежал к лестнице.
Подошел к Берни, взглянул на него сверху вниз.
– Где она?
Мальчишка молчал, глядя на него – не волк, всего лишь щенок. Дел резко ударил кием по столу.
– Ну?
Бармен неожиданно подал голос, испуганно спросив:
– Берни, кто это? Чего ему от тебя надо?
– Да не знаю я его, – мальчишка пожал плечами, – он спрашивает, где телка одна белобрысая, соседка моя бывшая.
– Берни, – снова спросил бармен, – так он что, хотел только узнать, где твоя бывшая соседка – и поэтому мне все здесь разнес?
– Я же тебя ясно просил – отвали, – ответил за парня Дел.
Идиотский смех, раздавшийся от стойки, заставил их обоих посмотреть туда. Дел больше не боялся, что Берни сбежит или нападет – парень был почти полностью деморализован. Почти – потому что на вопрос до сих пор не ответил.
Бармен дико хохотал, не в силах остановиться. Дел переглянулся с Берни – тот тоже ничего не понимал.
– Интересно, а что этот псих делает, когда ему дорогу спросить надо? С базукой приходит? – сквозь взрывы истерического хохота простонал бармен.
Дел рванул Берни за рукав – дожимать мальчишку надо было в более спокойной обстановке и без ненормальных под боком.
– Пошли!
Парень встал, не пытаясь вырваться, и молча пошел к двери.
Они вышли и Дел оглянулся – Мака по-прежнему не было видно. На всякий случай он махнул рукой с поднятым большим пальцем – все в порядке – и повел Берни к машине.
Слава богу, машина стояла у самого бара – мальчишка был выше его почти на голову и Делу не хотелось смотреть на него снизу вверх – это было бы психологически неверно и могло испортить произведенный эффект. Открыв правую переднюю дверь, он впихнул парня в машину – тот еле удержался на ногах.
– Полезай внутрь и садись за руль! – сам влез следом на место пассажира и, в который раз, задал свой постоянный вопрос: – где она?
– Зачем? – неожиданно спросил Берни.
– Поговорить с ней надо.
– Так же, как там, что ли? – мальчишка кивнул в сторону бара. Черт возьми, кажется, этот щенок еще пытается корчить из себя рыцаря! И явно знает, где Карен.
– Нет, просто поговорить, – вздохнул, – парень, мне это уже надоело. Где она?
– У Лайзы, – наконец-то ответил Берни. Дел протянул ему ключи.
– Поехали!
Только сейчас он обнаружил, что остался в одной рубашке – куртка куда-то делась.
Задав еще несколько вопросов, из невнятных объяснений мальчишки Дел понял, что тот встретил Карен (этот щенок смел называть ее «белобрыска»!) на лестнице дома, где они оба когда-то жили – забежал к приятелю и случайно увидел на подоконнике. Она спросила, нет ли у него на примете жилья на пару недель, и он отвез ее к Лайзе – официантке из пиццерии, где обычно обедал. Оказывается, Берни иногда «имел с ней – ну, то есть с Лайзой – дело» и знал, что она срочно ищет напарницу в квартиру – одной ей снимать дорого. Сегодня он видел Лайзу в обед и та сказала, что они с белобрыской поладили.
На вопрос – почему он не ответил сразу? – парень объяснил, тоже не слишком понятно:
– Я ей должен. Почем я знаю, кто ты. А когда ты на меня так вызверился – вроде врубился. Твоя, белобрыска-то?
На этот наглый вопрос Дел отвечать не стал.
Лайза жила всего в трех кварталах от бывшего дома Карен – так близко от места, где он позавчера бродил целый день. Они подъехали, Дел забрал ключи, вылез, обошел машину и отпер дверь водителя.
– Вылезай, пошли, – он не мог отпустить Берни до тех пор, пока не найдет Карен.
Услышал, как мимо проехала и затормозила машина и понял, что Мак ехал за ними. Прихватил парня за локоть.
– Веди!
Они поднялись на третий этаж и остановились у двери.
– Стучи!
Берни постучал, в ответ на заданный незнакомым женским голосом вопрос: – Кто там? – сказал: – Я это, Берни, – и дверь приоткрылась. Дел пихнул парня в спину, вошел следом и защелкнул замок. Впустившая их смуглая брюнетка лет тридцати – очевидно, это и была Лайза – оторопело смотрела на него. Кроме нее, в комнате никого не было.
Дел вопросительно взглянул на Берни.
– Где белобрыска? – спросил мальчишка, повернувшись к Лайзе.
Та кивнула на дверь в правом углу холла – если это помещение размером меньше кабинета Томми можно было назвать холлом.
Дверь была не заперта. Дел открыл ее, вошел и замер.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
На тахте, свернувшись клубочком и обхватив себя обеими руками, словно пытаясь согреться, спала Карен.
По-прежнему в джинсах и футболке, как всегда босиком, бледная и осунувшаяся – его Карен.
Тихо, стараясь не испугать, Дел присел рядом и дотронулся пальцами до ее щеки – ему показалось, что на ней видны следы слез. Почувствовав это знакомое прикосновение, Карен, все еще не просыпаясь, потянулась к его руке – и открыла глаза.
Медленно приподнялась, не в силах дышать, мелко дрожа и держась за горло – глаза ее открывались все шире и шире. И неожиданно, с отчаянным громким безудержным плачем, судорожно вцепилась в него, прижавшись лицом к его груди.
Дел держал ее, обхватив обеими руками, не пытаясь успокоить и давая ей выплакаться – просто держал, крепко прижимая к себе. Рыдания постепенно затихли – тогда, приподняв ей голову, он негромко и устало сказал:
– Поехали домой, Карен. Пожалуйста, поехали домой.
Ему показалось, что она собирается что-то спросить – он встал, отошел к двери и бросил:
– Собирайся, дома поговорим.
Очевидно, Берни побоялся уйти и продолжал стоять у окна. Девушка – как там ее, Лиза, Луиза? – стояла рядом, они о чем-то разговаривали, но, заметив его, сразу замолчали.
Дел шагнул к столу и внезапно почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки и собрать остатки сил и воли.
И бессонные ночи, и тревога, не отпускавшая его ни на секунду, и бесконечные порции виски, и удар по голове – все это, наконец, сказалось. Только теперь Дел понял, как он устал – как он смертельно устал. Но это было уже не важно – он сделал то, что должен был сделать. Оставалось продержаться еще совсем немного, до дома – никому, в том числе и Карен, не показывая своей слабости.
Чтобы не покачнуться, он прислонился к столу, надеясь, что этого никто не заметит. Достал бумажник и вынул двести долларов.
– Берни, отдашь в баре, – положил на стол деньги и отошел обратно к двери спальни.
Парень испуганно взглянул, потом нерешительно шагнул, сгреб деньги и сунул в карман. Вопросительно взглянул на Дела – тот кивнул на дверь.
– Можешь идти. Впрочем, подожди – выйдем вместе.
Мак был где-то внизу и мог прихватить мальчишку, не зная, что тот уже не нужен.
Карен появилась на пороге спальни – полностью одетая, с сумкой в одной руке и пустой клеткой – в другой. Дел забрал сумку, повесил на плечо. Он и не думал, что она покажется такой тяжелой.
– Пошли! – взял Карен за локоть и повел к двери.
Они вышли на улицу Он не отпускал локоть Карен, сжимая его все сильнее. Увидев, что Берни покорно плетется сзади, махнул рукой – иди, мол – парня как ветром сдуло. Оглянулся, ища глазами Мака – тот неожиданно оказался совсем близко, непонятно откуда появившись.
Карен по-прежнему молчала, опустив голову. Дел открыл переднюю дверь – она секунду помедлила, очевидно, удивившись незнакомой машине, послушно залезла и села на переднее сидение. Он обернулся к Маку, молча стоявшему рядом, и усмехнулся:
– Видишь, справился. Томми передай – завтра заеду. И – спасибо, – протянул руку.
Мак, пожимая ему руку, нерешительно пробормотал:
– Ты... там, с ней… полегче.
Дел молча кивнул и сел в машину.
Всю дорогу до дома Карен молчала, глядя прямо перед собой, и он был рад, что она не пытается заговорить. Приходилось бороться с туманом, наплывавшим на глаза, и сил едва хватало на то, чтобы вести машину.
Так же молча они вошли в квартиру – нежилую и гулкую, как заброшенный вокзал. Внезапно Дел обернулся и протянул руку:
– Ключ!
Карен испуганно вскинула голову, не понимая, чего он от нее хочет, и пришлось объяснить:
– Дай мне, пожалуйста, ключ от этой квартиры.
Она дрожащими пальцами нашарила ключ – тот самый ключ, который он положил ей в руку полгода назад – и протянула ему. Дел запер дверь, сунул оба ключа – и свой и ее – в карман джинсов и резко сказал:
– Мы поговорим обо всем завтра. Я не спал три ночи, и не хочу, чтобы ты снова сбежала, пока я сплю.
Отвернулся, подошел к кровати, рухнул на нее лицом вниз и глубоко вздохнул. Вот и все – теперь можно закрыть глаза, не двигаться, не думать...
Карен беспомощно стояла посреди комнаты, не зная, что теперь делать. Она уже не мечтала, что когда-нибудь придет сюда... домой... Как страшно было уходить! Каждый шаг давался с трудом, хотелось побежать обратно, забиться в дальний угол, заплакать и вцепиться во что попало, чтобы никакая сила не смогла оторвать ее от этого дома.
Да при чем тут дом – разве дело в этом. Где угодно, как угодно – лишь бы с ним, лишь бы он был рядом. А у него сейчас были такие чужие глаза – чужие и усталые. И всю дорогу он не сказал ей ни слова, даже не хотел смотреть в ее сторону! Но ведь искал – и нашел, и привез домой.
Она медленно прошла по комнате, прикасаясь к знакомым вещам, открыла холодильник – пирожки так и не были съедены. Увидела тигренка – он тогда не влез в сумку – обняла, прижала к лицу. Дел подарил ей его. Дел...
Тихонько всхлипнула и тут же опомнилась – не хватало еще заплакать и разбудить его! Не выдержала, подошла к «спальне» и села рядом с изголовьем. Теперь Дел был близко – совсем близко – и руки сами тянулись к нему, хотелось дотронуться, почувствовать его тепло, обнять, прижаться. Но тогда он проснется – и откроет глаза, и захочется спрятаться куда-нибудь от этого чужого и усталого взгляда.
А сейчас, пока он спал, можно было смотреть на любимое лицо, вглядываясь в каждую черточку – и хоть на мгновение попытаться забыть, что все так плохо, и обрадоваться, что он снова рядом.
Но забыть не получалось – он выглядел таким осунувшимся, измученным и постаревшим, и это из-за нее, только из-за нее! И все-таки он искал ее.
Впервые Карен заметила у него седые волосы. Морщины резко выделялись, их никогда не было столько. Небритые щеки, ободранная скула – на ссадине засохла капелька крови. Взъерошенный, нахмуренный, усталый – даже во сне. Она осторожно расшнуровала и стащила с него кроссовки – Дел не проснулся, только повернулся набок.
Больше она не сможет уйти – если только... если он простит ее, и не прогонит сам. Но зачем тогда искал?
В конце концов она все же решилась раздеться и тихонько устроилась рядом с Делом, натянув на себя свисающий край одеяла. Прижалась лицом к его спине между лопатками, вдохнула знакомый запах – и улыбнулась, подумав: «И все-таки он искал меня!»
Несколько раз Карен просыпалась – просто от счастья чувствовать его рядом. В какой-то момент, проснувшись, поняла, что он повернулся – и она лежит уже в теплом гнезде из его рук и тела.
Их разбудил телефонный звонок. Дел резко вскинул голову, не понимая, что происходит – вообще не понимая, где он. Вскочил, взглянул на часы – кто это звонит в такую рань? – и схватил трубку.
– Да?
– Делвин, мальчик, что с тобой? Тебя невозможно застать!
Естественно... Только Сэм мог назвать его «мальчиком» – да еще позвонить в семь утра!
– Было много дел. Что случилось?
– Тебя приглашают подписать контракт. Я звонил и вчера и позавчера тоже – а тебя все нет.
– Были дела, – повторил Дел, – что-нибудь еще передали?
– Да, что первоначальный контракт будет только на год, с последующим продлением на три года – они надеются, что ты поймешь. И еще одно – что условие относительно твоей жены будет соблюдено. Со мной разговаривал молодой Меллер и сказал, что ты в курсе.
– Какой еще молодой Меллер? – все связанное с контрактом и новой работой за это время начисто вылетело у него из головы.
– Владелец «Петролеум Технолоджи», – пояснил Сэм, – я хорошо знал его отца, старшего Меллера. Но я одного не понял – о какой жене идет речь, ты что, успел жениться? Когда?
Дел покосился на кровать – Карен лежала спиной к нему, светлые волосы растрепались по подушке, и было видно только затылок и плечо, торчавшее из-под одеяла.
– Пока еще нет, но надеюсь, что скоро. Об этом потом поговорим. Когда нужно подписывать?
– До конца недели. Я уже просмотрел контракт, они прислали мне копию – там все вполне приемлемо.
– Ладно, я тебе перезвоню. Мне нужно тут... кое-что выяснить.
Сэм попытался еще что-то спросить – Дел снова пообещал ему, что перезвонит, попрощался и медленно подошел к кровати.
Карен по-прежнему лежала неподвижно, не поворачивая головы, но он заметил, как она напряглась, почувствовав его приближение – словно он мог ударить ее. Словно он мог сделать ей что-то плохое.
Вчерашней усталости больше не было – Делу хватило этих нескольких часов сна, чтобы прийти в себя. Но внутри у него все кипело – боль и радость, нежность и злость, желание целовать ее – и трясти до тех пор, пока в дурьей башке не появится хоть капля разума.
Она должна была понять, наконец, что больше так продолжаться не может! И даже не в контракте дело – хотя он не мог подписывать его, не зная, что будет с ними дальше. Ведь если Карен не захочет поехать с ним, тогда не нужно ничего – о какой новой работе, о какой Южной Америке может идти речь – без нее? Без нее... Ему было страшно даже подумать об этом, но разговор был неизбежен – ей, и только ей предстояло решить, что будет дальше.
А она лежала, не оборачиваясь, и светлое плечо с маленькой золотистой родинкой, похожей на веснушку, все так же беззащитно торчало из-под одеяла. И Дел не в силах был говорить, не мог связно мыслить – кровь шумела в ушах, заглушая все другие звуки. Возможно, это в последний раз, возможно, он никогда больше не дотронется до нее – но сейчас он не мог иначе.
Опустившись на колени рядом с кроватью, он провел губами по теплому плечу, шее, дурея от ее запаха. Карен вздрогнула, попыталась повернуться – он зажал рукой ее рот, прошептал:
– Молчи... ради бога – молчи... – и почувствовал, как мягкие губы прикоснулись к его пальцам.
Внезапно, в какую-то секунду просветления, сквозь шум в ушах и отдающееся во всем теле бешеное биение сердца, Дел показался самому себе алкоголиком, который собирается выпить последнюю рюмку перед тем, как попытаться «завязать» – а потом, не выдержав, еще много-много «последних рюмок». Если бы Карен повернулась, заговорила, взглянула на него своими голубыми глазами – он не смог бы говорить с ней так, как собирался, поставив все на карту.
Поэтому он заставил себя встать – пожалуй, никогда в жизни ему не было так трудно сделать это простое движение – и отошел на несколько шагов.
– Оденься. Нам нужно поговорить, – не дожидаясь ответа, ушел в ванну и встал под обжигающе-ледяные струи. Он ненавидел сейчас сам себя – то ли за то, что оказался таким слабым, то ли потому, что оказался слишком сильным.
В костюме, с тщательно завязанным галстуком, свежевыбритый и причесанный, Дел выглядел точно так же, как в день их встречи – еще тогда Карен подумала, что такая одежда подходит скорее для приема у губернатора, чем для дешевого стриптиз-бара в полутрущобном районе. И лицо было таким же – жестким, казалось, не знающим, что такое улыбка, с темными напряженными глазами, на дне которых притаилась боль.
Она сидела и смотрела, как он приближается, надеясь, что он прикоснется к ней – чтобы хоть на мгновение ощутить его тепло. Но Дел прошел мимо, опустился в кресло – всего в паре футов от нее, так далеко, словно их разделял океан – и заговорил, жестко и холодно:
– Ну, что ж... Значит,ты считаешь, что я слишком привык к тебе, чтобы расстаться с тобой? И ушла, чтобы не калечить мне жизнь? Чтобы, не дай бог, обо мне плохо не подумали такие важные для меня люди, как, скажем, Мэрион или мое бывшее начальство? Главное, выражение прекрасно подобрала – «слишком привык»! А обо мне ты подумала? Я должен был выслушивать от постороннего человека, что он предлагал тебе избавиться от моего ребенка – спасибо, что хоть отказалась! Но какое ты вообще имела право ничего не сказать мне?
– Я подвела тебя... – пробормотала Карен, не поднимая головы и боясь взглянуть ему в глаза. Лучше бы он ее ударил, обругал – только не этот холод, от которого сжималось все внутри.
– Я не расслышал.
– Я подвела тебя... Я же не могла прийти и сказать об этом – как Мэрион. Ты не обязан...
Холодного тона больше не было и в помине – ярость и боль, душившие Дела, прорвались, и он почти закричал, перебив ее:
– Да при чем тут Мэрион, черт бы ее побрал?! Никакая Мэрион в жизни не смогла бы из меня так душу выдрать. Я ее никогда не любил – а тебя люблю, неужели ты этого так и не поняла?! Неужели ты вообще ничего не понимаешь? Да кто обязан, да при чем тут «обязан»? Да я жить без тебя не могу! Мне на все и на всех наплевать – лишь бы ты была со мной. Это тебе, очевидно, важно – что скажут, что подумают, настолько важно, что мои чувства уже не имеют значения...
Карен попыталась что-то сказать – он взмахнул рукой, заставляя ее замолчать, тяжело вздохнул и заговорил, на этот раз спокойно и негромко, ровным голосом, медленно, чтобы она могла осознать и запомнить каждое слово:
– Я понимаю, что тебе не слишком приятен... весь этот разговор – ты, по-моему, до сих пор считаешь, что была права. Но теперь тебе придется решить, что с нами будет дальше – с тобой, со мной, с нашим будущим ребенком. Так что выслушай меня – и ответь, и как ты скажешь, так и будет, – пристально взглянул Карен в глаза, убедился, что она поняла его слова, и продолжил:
– Мне было очень хорошо с тобой – очень хорошо, во всех смыслах – но больше так продолжаться не может. Я не согласен быть с тобой на роли... временного любовника, которого можно бросить в любой момент – как ты это сделала пять дней назад. Я не хочу, возвращаясь домой, каждый раз бояться, что тебя там уже нет. Мы можем остаться вместе, только если ты выйдешь за меня замуж. Но это решать тебе – тебе самой. Я не могу тебя заставлять, даже уговаривать не стану, не имею права – девушка твоего возраста не обязана связывать свою жизнь со стариком, даже ради ребенка. Если ты не хочешь выходить за меня замуж – значит, нам придется расстаться, и как можно скорее. Тогда, хочешь ты или не хочешь, я сделаю все, что сочту нужным, чтобы ты была в безопасности и не должна была думать о жилье и куске хлеба. Но так, как было все эти дни, когда я искал тебя, не знал, где ты и что с тобой, каждую секунду боялся за тебя – так больше не будет. Для того, чтобы хоть как-то жить, я должен знать, что с тобой все в порядке, что тебя никто не обидит.
Дел на минуту задумался, словно припоминая, не забыл ли чего-нибудь, потом кивнул.
– Вот, пожалуй, и все. Для себя я давно все решил – я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе. Кем бы ты ни была, что бы ты ни натворила, что бы ни было у тебя в прошлом – я люблю тебя. Но последнее слово – за тобой.
Ему хотелось схватить ее, прижать к себе – так, чтобы она не могла вырваться, не могла больше никуда уйти – и уговаривать, умолять, объяснять, настаивать. Она бы сдалась, она бы согласилась – он знал это! Но вместо этого он молча смотрел на нее, изо всех сил пытаясь унять дрожь, чтобы Карен ничего не заметила и не поняла, как он боится оказаться в одиночестве и пустоте, лишиться всего, что стало смыслом его жизни.
О чем он говорит, почему он такой чужой и холодный? Повторяет снова и снова, что любит ее – а в глазах нет ничего, кроме усталости и боли. Он же уже нашел ее, и привез домой – а теперь спрашивает, хочет ли она остаться с ним? Неужели он сам не понимает?!
Не выдержав, Карен бросилась к нему, вцепилась в плечи – и вдруг оказалось, что он совсем близко и нет никакого океана, разделяющего их. Знакомый запах, знакомое тепло – все было здесь, стоило только протянуть руку! И, уткнувшись лицом ему в грудь, ища у него же защиты от его холодности и отчуждения, она заплакала, повторяя одно и то же:
– Я не могу без тебя, я не хочу без тебя... я не могу без тебя... пожалуйста... я не могу без тебя...
И Дел оказался безоружным перед этим потоком слез. Последние остатки так тщательно выстроенного им холодного самообладания рухнули, он обнял Карен, прижал к себе изо все сил и запутался пальцами в шелковистых волосах, твердя то единственное, что мог сейчас выговорить:
– Ну, что ты, девочка, что ты... Я с тобой... Не плачь, все хорошо, я с тобой...
Она постепенно переставала плакать, но не шевелилась. Дел снова был рядом, свой, теплый и родной, его сердце знакомо билось под ухом и руки – большие, горячие, нежные – обнимали ее. Как в прекрасном светлом сне, как в сказке. Он сжимал ее так сильно, что Карен едва могла дышать, но не замечала этого, наслаждаясь звуком его голоса.
Почувствовав, что она уже не плачет, Дел отстранился. Она подняла голову и увидела, что в глазах его больше нет отчуждения.
– Значит, ты хочешь быть со мной?
Карен судорожно кивнула, задыхаясь, не в силах говорить, но крепко держась за него обеими руками, словно боясь, что он внезапно исчезнет. Снова уткнулась в него лицом и почувствовала, что он резко выдохнул, будто сбрасывая с себя какой-то неподъемный груз.
