Текст книги "Повесть о предательстве (ЛП)"

Автор книги: Мелли Т. Толлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 30

Габриэлла почти не отходила от меня после той ночи, которая показалась мне, мягко говоря, шокирующей, учитывая, как все обернулось. За те десять минут, что меня не было, она успела прикончить мое вино и попросить у барменши еще два бокала, которые тоже выпила залпом. К тому времени, как я смогла оттащить ее от бара, ее слова были неразборчивы, и она едва могла ходить, поэтому я сделала единственное, что могла сделать, чтобы вернуть нас домой: я остановила пуку, того самого, которого оскорбила ранее ночью.

Давайте просто скажем, что он был очень рад подвезти нас обратно в королевство.

Путешествие было безумным, и я была уверена, что Габриэлла откажется от нашей дружбы, но когда мы, наконец, вернулись после шестичасовой поездки, она была трезвой и улыбалась от уха до уха. Она утверждала, что поездка была самым волнующим приключением в ее жизни, вместо того чтобы считать ее пугающей, как сделало бы большинство людей.

Я создала монстра, жаждущего острых ощущений монстра. Она была изменившейся женщиной, с каждым днем все больше рискующей, пристрастившейся к потоку новых впечатлений. Она хотела сделать все это, и каждое утро, начиная с той первой ночи, она врывалась в мою комнату, готовая втянуть меня в какое-нибудь безумное приключение.

Мне это понравилось.

Эйден и не поймет, с какой стороны ему прилетело. Прошла неделя с тех пор, как он уехал на поиски сбора коллекции, и я не могла дождаться, когда он вернется к своей новой невесте. Джордж, с другой стороны, был одержим. Габриэлла оттачивала на нем свои методы отвлечения внимания, и он сразу же купился на это. Он знал, что мы что-то замышляем, но никогда не утруждал себя любопытством. В конце концов, все шло в его интересах, и это было единственное, что имело для него значение.

Я использовала рассеянность Джорджа в своих интересах и провела большую часть ночей в поисках Райкена, используя связующую нас связь, чтобы разведать его местонахождение, но он всегда был на шаг впереди меня. Всякий раз, когда я приближалась к его местонахождению, нить, соединявшая нас, просто исчезала.

Я не знала, что он делал, чтобы помешать мне выследить его, то ли приказывал Фину убрать его с расстояния, то ли он каким-то образом разрушал связь между нами, но это было болезненно.

Сидя у окна своей спальни и наблюдая за падающим снегом, я почувствовала связь между нами. Я заплетала свои вишневые волосы за спину, все еще одетая в повседневную одежду, спрятанную под кроватью. Я отказалась прикасаться к одежде, которую дал мне Эйден. Он ушел, и ему не нужно было ничего знать.

В отсутствие Эйдена наступила зима. Холод, просачивающийся сквозь щели в окнах, придавал дворцу еще более унылый вид, чем когда-либо.

Дверь в мои покои распахнулась, и в комнату ворвался ледяной сквозняк.

– Я хочу покататься на санках! Лорд Джордж сказал мне, что ты можешь кататься с холмов на больших кусках дерева ради развлечения, – сказала Габриэлла в качестве приветствия.

На ней было светло-голубое зимнее платье, ее темные волосы были завиты и уложены на макушке.

– Ну, и тебе доброго утра, – сказала я. – Холодно, и последнее, что я хочу делать, это отходить от камина. Разве мы не можем остаться дома сегодня? Мы можем выпить вина и отдохнуть.

– Если это не волшебное вино, оно того не стоит.

Я усмехнулась. Девушка была зависима.

– Хорошо, только позволь мне надеть плащ, и мы сможем пойти во двор и поискать сани, которые можно украсть. Но я не хочу оставаться там слишком долго. Мы с холодом не дружим.

Габриэлла взволнованно захлопала в ладоши.

– Потрясающе! Потом мы сможем вернуться сюда, чтобы отдохнуть, и как только мы все отдохнем, мы снова сможем улизнуть!

Она собиралась довести меня до смерти. Никогда еще я не была так измотана.

Я накинула плащ и последовала за ней к двери, а затем вниз по лестнице. Джордж шел позади нас, подбадривая шагами. Он привык к нашей небольшой утренней рутине, когда Габриэлла забирала меня, чтобы заняться бог знает чем в течение дня, пока он наблюдал. Каждый вечер она просила его проводить ее в ее покои, и он это делал. И пока его не было, я прокрадывалась в конюшню и ждала ее. Это был наш новый распорядок дня. Мой сон был нарушен, но оно того стоило.

Внутренний двор был переполнен, его покрывал фут снега, который был истоптан и покрыт коричневыми пятнами от суеты. Дети знати бегали вокруг, строили снежные крепости и играли в игры. Звук смеха наполнил воздух, напомнив мне о том, когда я впервые приехала в это королевство, и как Джордж, Брэндон, Эйден и я играли в те же самые игры. Я оглянулась через плечо на Джорджа, внезапно охваченная ностальгией. Когда-то мы были неразлучны.

Эта мысль заставила меня фыркнуть. Мы по-прежнему были неразлучны, просто по-другому.

– Я хочу слепить снеговика, как вон те дети, – сказала Габриэлла себе под нос, ее загорелые щеки порозовели от морозного воздуха.

– Ты упустила некоторые действительно важные аспекты своего детства, – ответила я с приливом сочувствия. – Давай сделаем это.

Мы слепили снеговика, который выглядел как чрезвычайно уродливое существо, а затем построили снежную крепость. Я убедила Джорджа поиграть с нами в захватчиков, но он притворился, что стонет, как будто ему этого не хочется.

Он хотел.

Он принял сторону противника, обстреливая наш форт непрерывным потоком снежков, в то время как мы с Габриэллой пригибались и уклонялись от его атак, время от времени нанося собственные защитные удары снежками.

Джордж улыбнулся, когда Габриэлле удалось ударить его по лицу комочком снега, и это согрело мое сердце. Я не могла злиться на него вечно, даже если бы он манипулировал мной и Эйденом, чтобы получить то, что хотел.

Он бросил снежок, и тот попал сбоку в голову Габриэллы. Она упала на землю, разразившись приступом смеха, инсценируя свою медленную, мучительную и чересчур драматичную смерть. Я держала ее за руку, когда она лежала, смеясь, будто она у фальшивых дверей смерти, и поклялась отомстить, крича в небо.

– Приготовься к уничтожению, захватчик! – крикнула я, радостно собирая снежинки в тугой шарик руками.

Было приятно снова играть, как в детстве.

Набив шесть снежков, я поднялась над фортом, приготовившись провести быструю атаку своей ледяной артиллерией. Я остановилась при приближении тяжелых копыт, моя улыбка погасла, когда снежок Джорджа врезался в мое тело, рассыпался и упал на землю. Он повернулся, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание, и его улыбка превратилась в гримасу. Он выпрямил спину и встал по стойке смирно.

Эйден вернулся.

Ворота дворца широко распахнулись, показав отряд солдат, несущих флаг Камбриэля. Одетых в посеребренные доспехи, их вел принц, который восседал на своем золотом коне так, словно ему принадлежал весь мир. Мое сердце упало при виде него. Мое веселье закончилось. Не будет больше тайных свиданий с Габриэллой, не будет больше тайных улыбок, которыми делятся они с Джорджем.

Я оглядела его группу, заметив Брэндона рядом с ним, в поисках травм или вида заключенных сбора, но ничего не нашла. Я вздохнула с облегчением, но облегчение быстро сменилось ужасом, когда другая половина его отряда въехала в ворота с прицепленным караваном клеток. Я насчитала пять, шесть, а затем и семь железных клеток, набитых обитателями, число которых росло с каждым мгновением.

Сотни были взяты в плен.

Как он мог? Я посмотрела на Эйдена, отметив сутулую позу Брэндона, когда он ехал рядом с принцем. Было ясно, что он этого не одобряет.

Габриэлла встала и схватила меня за руку.

– Давай вернемся в дом, пока он нас не увидел.

– Мы не можем. Ожидается, что мы встретим его на ступеньках.

Слуги и солдаты суетились у входа, выстраиваясь в очередь, чтобы поприветствовать Эйдена дома. Король Дрейк быстро спустился с королем и королевой Нью-Хейзел за спиной и раздраженно поднял бровь, глядя на нас обоих.

– Кого волнует, чего они от нас ожидают? – Габриэлла скрестила руки на груди. – Мы не обязаны с ним здороваться.

Мы должны были поприветствовать его… мы действительно должны были. Король был здесь, и если бы он застукал нас за пренебрежительным отношением к принцу, моя жизнь превратилась бы в сущий ад. Кроме того, мне нужно было побыть поблизости и посмотреть, кто находится в этих клетках. Я никогда не видела такого большого сбора и испытывала глубокий страх, что узнаю заключенных.

– Габриэлла, иногда для нас нормально бунтовать и быть безрассудными, но сейчас не то время. Я знаю, что твои родители здесь, но их не будет рядом после свадьбы, а король – это не тот человек, которому ты захочешь перечить. Обещай мне, что не сделаешь этого.

Габриэлла вздохнула.

– Я обещаю.

Мы поднялись по лестнице вдоль балюстрады, Габриэлла заняла свое место рядом с родителями, а я встала рядом с ней, стараясь держаться как можно дальше от короля. Редмонд, тяжело дыша от напряжения, взбежал по лестнице, чтобы присоединиться ко мне. Он всегда был нужен, когда после сбора собиралась группа, поскольку обычно требовалось позаботиться о многочисленных травмах.

– Здесь слишком много клеток, – прошептал Редмонд рядом со мной. – Это кто-нибудь из твоих знакомых?

– Я не знаю. Разве это имеет значение? Эйден отправит всех этих людей на плаху, независимо от того, виновны они или нет.

– Обычно я настаиваю, чтобы ты не вмешивалась, но…

Слова Редмонда были прерваны появлением Эйдена у подножия лестницы в сопровождении Томаса и Брэндона. Когда Эйден поднялся по ступенькам, чтобы поприветствовать своего отца, Брэндон искоса взглянул на меня и коротко покачал головой, давая знак ничего не делать и не говорить, пока мы не сможем поговорить наедине.

– С возвращением, сынок! – король Дрейк приветственно хлопнул Эйдена по плечу, когда принц поднялся с поклоном. – Я никогда не видел такого большого сбора. Сколько их у тебя?

– Сто пятьдесят. Я полагаю, мы смогли собрать всех ведьм и магов в лесу до единого. Больше там вероятно никого не осталось, – ответил он, расправив плечи с выражением, похожим на гордость.

– Отличная работа. Мой сын, принц, навсегда очистил Проклятый Лес. Это достойно празднования.

Король повернулся, выкрикивая приказы дворецким готовиться к пиршеству и устроить праздник, подобного которому еще никто не видел, в то время как Эйден оглядывал всех присутствующих. Его глаза встретились с моими, и мой желудок скрутило, ощущение гнили, скручивающейся в его глубинах. Это был не сбор. Это была казнь в большом масштабе. Я не могла понять, как такой хороший человек мог так быстро преобразиться, и не могла не задаться вопросом, не моя ли это вина.

Король, его советники и королевская семья Нью-Хейзел вернулись внутрь, Габриэлла бросила на меня сочувственный взгляд, прежде чем убежать к своим родителям. Слуги и дворецкие расчистили пространство, готовые начать приготовления к праздничному застолью, пока не остались только мы с Редмондом, потрясенно уставившиеся на принца.

– Редмонд, – подошел Эйден. – У меня есть несколько человек, о которых вам нужно позаботиться, так что вам лучше поторопиться.

Редмонд поклонился и повернулся, чтобы уйти, но не раньше, чем покачал головой, что говорило о многом, одним легким движением шепча, что мы поговорим позже, чтобы я сохранила самообладание и пока не сжигала никаких мостов.

Самообладания уже не оставалось.

– Как ты мог? – я кипела. – Ты собрал поколения невинных людей, для чего? Чтобы стереть их с лица земли?

– Не беспокойся о них, – пробормотал он. – У меня есть план. Они будут освобождены еще до того, как их казнят.

– Какой план, Эйден? Зачем вообще собирать их, если ты планируешь освободить? – возразила я, не понимая, что на него нашло.

– Не волнуйся об этом. Все под контролем. Молчи и делай, что тебе говорят, – прошептал Эйден, его глаза сканировали длину моего тела. – Кстати, о том, чтобы делать то, что тебе говорят, во что ты одета?

– Моя одежда.

– Сегодня вечером я прикажу горничным перерыть твою комнату, чтобы убедиться, что твой старый наряд уничтожен должным образом. На сегодняшнее торжество ты наденешь одно из платьев, которые я купил для тебя.

– Одежда, которой ты меня снабдил, принадлежит борделю, и я не думаю, что есть еще какие-то последствия, от которых ты мог бы заставить меня страдать.

– Ты права насчет одежды. Ей действительно место в борделе, причем высококлассном, но ты будешь ее носить, – скомандовал он.

– Почему ты так себя ведешь, Эйден? Почему ты так со мной обращаешься? Это не ты, – сказала я, вскидывая руки в воздух.

Эйден тяжело вздохнул и ущипнул себя за переносицу, как будто предпочел бы быть где угодно, только не здесь.

– Я не знаю. Я зол на тебя – в ярости. Я не хочу быть таким, но я чувствую себя таким преданным, и я не могу не выместить это на тебе, даже если не хочу.

Он зажмурился, а когда снова открыл их, в них проглянул прежний он.

– У меня было много времени подумать обо всем, пока меня не было, и я сожалею… но мне нужно, чтобы ты вела себя прилично и верила в меня. Тебе нужно пока подыграть моим просьбам и надеть одежду, которую я тебе дал. По крайней мере, на сегодняшний вечер, пока все не уладится. После тебе больше никогда не придется надевать эту одежду. Я обещаю.

– Пока все не уладится? – спросила я. О чем он говорил и почему был таким неуловимым?

Эйден схватил меня за локоть и повел к нише, выходящей на лестницу, тихо говоря.

– Ты мне доверяешь?

Я вздохнула.

– Я больше не знаю.

Он притянул меня ближе и прошептал на ухо:

– Ты можешь мне доверять. Я говорил тебе, что у меня есть план, как покончить со всем этим, и я это делаю. Сбор. Твое положение здесь как любовницы. Правила моего отца. Но сейчас мне нужно, чтобы ты сыграла свою роль. Все должно идти по плану, и ты должна следовать этому плану.

Я нахмурила брови, вглядываясь в его лицо в поисках искренности. Он был честен… у него действительно был план.

– Я расскажу тебе в свое время, обещаю, – поклялся Эйден. – Ни один волос не упадет с голов этих заключенных.

– Почему ты не можешь сказать мне сейчас? Как я могу доверять хоть одному твоему слову?

Он поморщился, его глаза наполнились сожалением.

– Я собираюсь простить их. Я не могу рассказать тебе больше подробностей, но обещаю, что все образуется, – он пожевал губы, его взгляд остекленел, когда он встретился со мной взглядом. – Я искренне сожалею обо всем, через что заставил тебя пройти за последние несколько недель. Мне пришлось отвлечь отца, чтобы он не присматривался слишком пристально к тому, чем еще я занимался, но это подходит к концу. Сегодня вечером.

Мои плечи опустились, а рот приоткрылся. Я догадывалась, что он задумал. Это было очевидно по количеству заключенных в толпе.

Если бы он смог найти способ обойти своего отца, то смог бы помиловать заключенных и получить значительные очки от жителей королевства – подданных, которым надоело правление короля.

Он мог бы заручиться достаточной поддержкой, чтобы прийти к власти.

Эйден прижался своим лбом к моему и тихо проговорил:

– Завтра в это время все будет по-другому. Весь этот фарс закончится… но мне нужно было, чтобы это было правдоподобно. Я сожалею обо всем, что я сделал, и если я причинил тебе боль в процессе, дав тебе такой скандальный титул. Но тебе не придется долго со всем этим разбираться. Я обещаю, что все исправлю.

Мой пульс участился от волнения при мысли о том, что завтра я больше не буду обязана жить при дворе. Я могла бы вернуться к своей жизни в святилище, к своей учебе и свободе. Эйден не сказал именно этих слов, но он не стал бы вводить меня в заблуждение, заставляя думать, что все было бы лучше, если бы этого не произошло. По крайней мере, я надеялась, что нет.

Я нерешительно кивнула.

– Я надену платье и сыграю роль. Но только сегодня вечером.

– Хорошо, – сказал он с улыбкой. – Завтра ты проснешься, и все изменится к лучшему.

Я улыбнулась в ответ, веря в него, хотя и немного сомневаясь, стоит ли доверять ему полностью.

– Я собираюсь помочь Редмонду оказать помощь раненым.

Я присела в реверансе, когда мы прощались, на случай, если кто-нибудь наблюдал. Но мои мысли были о тех, кто был в этих клетках. Они, должно быть, были в ужасе, думая, что стоят лицом к лицу со своей смертью. Они и не подозревали, что их привезли сюда только для того, чтобы навсегда простить.

Их ждала свободная жизнь.

Я побежала вниз по лестнице к Редмонду, который был занят тем, что латал колено солдату.

– Я здесь, чтобы помочь, – выдохнула я, слегка запыхавшись. – Что я могу сделать?

Он закончил перевязывать колено пациента, затем отмахнулся от врача, чтобы мы могли поговорить наедине.

– Насколько все было плохо? – спросил он, явно имея в виду частную беседу Эйдена со мной.

– Это было не плохо – на самом деле, все прошло хорошо. Эйден планирует помиловать заключенных. Тебе нужна помощь?

Редмонд вздохнул с облегчением.

– Я справлюсь. Пойди проверь клетки и убедись, что в них нет никого из твоих знакомых.

– Спасибо тебе, – прошептала я.

– Продолжай, – бросил он через плечо, переходя к следующему солдату, который нуждался в его внимании.

Я воспользовалась моментом, чтобы обойти большую группу мужчин, двигаясь так, чтобы казаться беспечной, – еще один ученый искал кого-нибудь, нуждающегося в медицинской помощи, но я искала одного человека в частности: Эулалию.

Пробираясь сквозь караван заключенных, я внимательно следила за ними и видела смутно знакомые лица, которые смотрели на меня сквозь прутья решетки. Мои шаги остановились при виде клетки, заполненной магами, группой мужчин, которых я видела в таверне в первую ночь, когда я вывела Габриэллу на ночь.

Казалось, что Эйден почти обнаружил таверну. Почти каждое лицо в этих клетках часто посещало это место. Это были все ведьмы и маги, поскольку фейри и волшебные существа не подлежали плену, благодаря пакту между королевством фейри и землями людей. Ведьмы и маги, посетившие таверну, были бы легкой добычей после ночи пьянства.

Слава богам, что Эйден планировал простить их.

Я продолжала двигаться мимо железных ограждений, каждое из которых было заполнено десятью или более заключенными, которые выглядели измученными и иссохшими. У пленников были глубокие круги под глазами. Железные прутья истощили их силу и магию, не говоря уже о проклятых наручниках с рунами, обвитых вокруг их запястий, оставлявших на них отметины и медленно истощавших их тела, делая их серыми и бледными.

Мои губы презрительно сжались. Они были связаны и беспомощны, но, возможно, иначе в это было бы неправдоподобно.

Я остановилась как вкопанная, когда дошла до последнего ограждения на краю фургона. Женщина с вьющимися каштановыми волосами и темной кожей сидела в клетке спиной ко мне. Ее окружали ведьмы; лица, которые я знала слишком хорошо. Я нахмурилась и осторожно приблизилась, мой разум повторял «Нет».

Этого не могло быть.

Они сбежали. Они благополучно выбрались из леса во время последнего сбора.

Я обошла железные прутья, сжимая кулаки, чтобы унять легкую дрожь, сотрясавшую мои руки, и одновременно говоря себе, что все будет хорошо. Мне просто мерещилось всякое, я создавала живой кошмар, чтобы помучить себя.

Но когда медовые глаза заглянули между отверстиями клетки и встретились с моими, я поняла, что ошибалась. Это происходило на самом деле.

Эулалия была схвачена.

Я ничего не сказала, не подала никаких признаков узнавания из страха, что кто-нибудь может увидеть. Вместо этого я очистила свое лицо от эмоций и встретила побежденный взгляд мою подругу пустым взглядом, который ничего не выражал. Эулалия ничего не сказала, просто прислонилась спиной к железным прутьям и подняла брови, как бы говоря: Так оно и есть.

Я слишком долго стояла, не находя слов, рискуя привлечь нежелательное внимание. Когда шок, наконец, прошел, я сохранила неподвижность и невозмутимый вид.

Мое доверие к Эйдену медленно угасало. Его план, вероятно, увенчался успехом, но было слишком много возможных осложнений, чтобы рисковать. Кроме того, в последнее время отношения между нами были нестабильными, и что-то глубоко внутри меня кричало не доверять ему. Назовем это интуицией.

Он был бы в ярости, если бы я вмешалась и сама спасла людей, но я должна была сделать то, что было необходимо.

Это была Эулалия. Она не была частью какой-то безумной игры. Она не была пешкой.

И я бы не оставила ее здесь.

Перед уходом я не могла удержаться, чтобы не прошептать обещание, клятву, которую я выполню, чего бы это ни стоило:

– Я все исправлю.