Текст книги "Повесть о предательстве (ЛП)"

Автор книги: Мелли Т. Толлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Заткнись, Фин, – прервал Райкен, его глаза превратились в стальной лед.

Фин переводил взгляд между нами, его лоб сморщился в замешательстве.

– Ты ей не сказал?

Я откинулась на спинку стула и сделала большой глоток вина.

– Что ты ищешь?

О, мне не терпелось это услышать. Райкен искал какой-то предмет и сам сказал мне об этом, но, возможно, распущенные губы Фина выдадут, что это такое.

– Хватит! – Райкен сделал выговор, грохнув кружкой по столу. – Ей не нужно ни о чем знать. Честно говоря, это не ее собачье дело.

Его голова повернулась в мою сторону, и я выпрямилась.

– Что ты вообще делаешь там, выпивая? После всего, что произошло сегодня, тебе следовало бы отдыхать в постели, а не слоняться без дела.

Как будто он не знал, почему я была здесь сегодня вечером. Я обнажила зубы в саркастической улыбке, повторяя фразу, которую он использовал.

– Честно говоря, это не твое собачье дело.

Рычание вырвалось откуда-то из его груди, и пикси слетели с моих волос, закручиваясь спиралью прямо к оранжевым локонам Фина.

– О, нет, вы этого не сделаете, глупые пикси, – глаза Фина вспыхнули золотом, и пикси ахнули и застыли на месте, удерживаемые трепетанием маленьких крылышек.

Когда глаза Фина снова приобрели свой естественный янтарный цвет, пикси разбежались.

– Кто ты? – прошептала я.

Я никогда не видела, чтобы глаза оборотня вспыхивали золотом. Но опять же, у меня никогда не было возможности познакомиться со многими фейри-оборотнями.

Мужчины переглянулись. Фин открыл рот, чтобы ответить, но Райкен быстро закрыл его, покачав головой. За столом воцарилось молчание, ясно давая понять, что мне здесь больше не рады.

– Что ж, я, пожалуй, пойду. Мне нужно разобраться с важными делами, а вам двоим, похоже, есть что обсудить.

Поднявшись со стула, я снова накинула капюшон на голову и двинулась к выходу.

– Далия… – Райкен проворчал.

Я проигнорировала его и кивнула Фину.

– Было приятно познакомиться.

Он улыбнулся и попрощался со мной в ответ, когда Райкен подошел ко мне сзади. Я резко повернула голову, наши взгляды встретились.

– Не ходи за мной.

Я знала, что Редмонд попросил его следить за мной, но я не думала, что слежка за мной была единственным пунктом в его списке на сегодняшний вечер. Если бы я не была занята чем-то другим, я бы последовала за ним. Может быть, тогда я поняла бы причину его пребывания в королевстве, которому он явно не принадлежал.

Но приближался час ведьм. Я отбросила эту мысль, направляясь в лес. Мне нужно было подготовиться к встрече с ковеном Эулалии.

Ведьмы жаждали возмездия.

ГЛАВА 16

Спрятавшись за рощицей деревьев, я изучала поляну, где Эулалия и ее ковен готовились к моему прибытию. Скоро должен наступить час колдовства, когда ведьмы будут наиболее могущественны. Ковен окружил поляну драгоценными камнями, кристаллами и амулетами, призванными защитить их от зла. Я изо всех сил старалась не воспринять этот жест как оскорбление, хотя по-другому это было невозможно воспринять.

Когда они закончили, они встали кругом с Эулалией впереди и в центре, по бокам от Исадоры и Кэтрин, двух ее закадычных друзей-ведьм, которым я никогда не нравилась. Группа натянула капюшоны на головы и, взявшись за руки, начала пение, которое разлилось по округе, освещая разбросанные кристаллы слабым сиянием.

Когда женщины выстроились в одну линию у края круга, я поняла, что трибунал готов начать. Пришло время раскрыть себя.

Я вышла из своего укрытия и поприветствовала их.

– Здравствуйте.

Ведьмы напряглись при моем появлении, крепко схватив друг друга за руки.

Эулалия посмотрела на меня, ее тон смягчился, когда она высказала свое требование.

– Встань в защитный круг, и твое слушание начнется.

– Я тоже рада тебя видеть, – пробормотала я, немного огорченная демонстрацией, которую разыгрывали женщины.

Они вели себя так, словно я была незнакомкой, и мне было неприятно, что Эулалия играла в этом роль.

Я переступила через кристаллы, образующие круг, чувствуя, как острый укол щекочет кожу, когда граница омыла меня, и наклонила голову, ожидая, когда они начнут.

– Трибунал был созван для рассмотрения вопроса о том, виновны ли вы в следующих преступлениях, – сказала Эулалия.

Исадора шагнула вперед справа от Лали и прочитала по пергаменту в ее руке.

– Убийство, мошенничество и угроза Ковену Висельников, – закончив читать, она вернулась на свое место в очереди.

Эулалия расправила плечи.

– Это ваша возможность отрицать любое из перечисленных преступлений и защищать себя, – сказала она. – Это единственная возможность, которая у вас будет, чтобы высказаться или задать вопросы. Я рекомендую вам использовать это время с умом.

Она была сама деловитость, в ее голосе не было ни капли того дружелюбия, которое мы привыкли разделять.

Беспокойство медленно растекалось по моей коже. Она знала, что произошло. Она понимала и знала, что я никогда бы не причинила кому-то боль намеренно. Она знала меня. Это моя магия вышла из-под контроля. Не я.

Я опустила капюшон и по очереди посмотрела в глаза каждой из десяти ведьм.

– Мне действительно жаль Глендору, и я понимаю, почему вы злитесь на меня. Но моя магия – это не я. Она действовала сама по себе.

Женщины молчали, ожидая, когда я признаю другие обвинения, обвинения, которых я не понимала, обвинения, которые сбивали меня с толку.

– Я понимаю, почему вы все ненавидите меня за это. Я действительно понимаю. Но мошенничество? Угроза? Вам придется произнести эти два слова по буквам для меня, потому что в последний раз, когда я проверяла, это была я той, кто пришла предупредить вас. Я, которая спасла вас.

Шеренга ведьм хранила молчание, когда Эулалия коротко кивнула Кэтрин. Кэтрин отошла и исчезла за деревьями, а я терпеливо ждала, чтобы выяснить, что же, черт возьми, происходит.

После нескольких мгновений тишины Кэтрин пробилась сквозь толпу ведьм. Она держала за руку маленького ребенка с темными глазами и белыми, как кость, волосами. Глаза маленькой девочки были остекленевшими, как будто ее на самом деле здесь не было, как будто одна нога стояла в нашем мире, а другая где-то еще. Она была молода, но в то же время выглядела древней. Ее кожа была призрачно-бледной, что говорило о неизвестных ужасах. И тут меня осенило: эта маленькая девочка, этот маленький ребенок, была новой провидицей. Всякий раз, когда кто-то умирал, магия ковена выбирала другого на его место.

Я скорчила гримасу, глядя на маленькую девочку, которой было семь, а сейчас перевалило за семьдесят, и пожалела бедняжку.

Заговорила Эулалия.

– Познакомься с Матильдой, нашей новой провидицей.

– Привет, Матильда, – прошептала я. Бедняжка выглядела как груда костей, словно из нее высосали всю молодость.

– Матильда видит все. Глубочайшую правду и самые темные секреты. И она рассказала нам все.

Мои глаза сузились, глядя на Эулалию. Эта новая провидица была ребенком, и ею воспользовались. Хотя я презирала Глендору, она была достаточно умна, чтобы утаивать информацию, когда это было необходимо. У этого ребенка не было барьеров. Каждая правда, каждый секрет, который она знала, теперь были свободно доступны ковену, без фильтров.

Дары провидца никогда не предназначались для такого злоупотребления.

– Теперь мы знаем все, Далия. Мы знаем, кто ты. Мы знаем, от кого ты бежишь, и, самое главное, что ты будешь делать. И ты обречешь нас всех, – сказала Эулалия.

Я покачала головой. Я бы никогда не причинила никому вреда, по крайней мере, не нарочно, поэтому, что бы ни увидел этот ребенок, это была одна из возможностей будущего, а не уверенность. И то, что она увидела, никогда не случится. Я знала это нутром.

– Лали, – взмолилась я, – видения субъективны и никогда не рассказывают всей истории. Я бы никогда не сделала ничего, что могло бы причинить кому-либо боль. Я бы никогда не причинила тебе вреда.

– Ты уже причинила мне боль, Далия – или мне следует называть тебя Дуана? – голос Лали дрогнул. – Ты знала все это время и не сказала мне, кто ты такая. Ты лгала мне – мне! Я бы прикрыла тебя. Независимо. От всего.

Так что она знала. Она знала, что мне здесь не место. Она знала, что я была рождена наполовину злой. Наполовину жестокой. Наполовину тенью. Но я была не только тенью – я также была наполовину человеком. И эта человеческая сторона была для меня всем. Она состояла из частей, за которые я так отчаянно цеплялась, когда все казалось потерянным. Ее знание того, кем я была, ничего бы не изменило. Я все еще была собой.

Я хотела бы, чтобы она это увидела.

– Я бы сделала для тебя все, Лали. Я бы рискнула своей жизнью ради тебя. Я оставила тебя в темноте, чтобы защитить. Вот и все.

– Ты поэтому убила Глендору? Чтобы защитить меня? – Эулалия в ярости сжала кулаки.

– Нет… это сделала моя магия. Чтобы защитить меня, а не тебя, – призналась я шепотом.

– И это убьет нас сейчас? Теперь, когда мы знаем правду? – обвинила Исадора из-за спины, ее лицо исказилось от отвращения.

Мои плечи опустились. Я могла говорить только за себя, не за свою магию, но я все равно это сделала.

– Нет, я никому из вас не причиню вреда… – когда они замолчали, я успокоила их: – С той ночи моя магия притихла. Я могу найти способ держать ее запертой внутри себя. Мне просто нужно немного времени.

Глаза Эулалии наполнились печалью.

– У тебя есть что-нибудь, что ты хотела бы добавить? – тихо спросила она, казалось, умоляя о лучшем объяснении, о чем угодно, чтобы все исправить и заставить ее ковен понять.

Больше сказать было нечего, поэтому я плюхнулась на мягкий мох и скрестила ноги, желая дождаться, пока они обдумают услышанное. Было ясно, что я больше не просила прощения только у нее. Я просила прощения у ее ковена. И что бы я ни сказала, что бы я ни сделала, у них никогда не хватило бы духу простить меня.

– Нет, я закончила. Делайте, что хотите, – заявила я, зная, что нет причин спорить, когда моя вина уже установлена.

Боги знали, что увидела эта маленькая провидица Матильда, но они не стали бы основывать свое суждение на возможном будущем. Не так ли?

Глаза Эулалии закрылись, когда она посмотрела на меня с сожалением. Она жестом пригласила свой ковен следовать за ней за пределы круга в лес, где они обсудят мое наказание. Окончательное решение теперь было не в моих руках, но я надеялась и молилась, чтобы Эулалия смогла вразумить своих последователей. Раньше она всегда прикрывала мою спину, и я надеялась, что так и останется.

Я наблюдала изнутри круга, как собрались ведьмы, тихо перешептываясь. Голос Эулалии прозвучал немного громче, чем у остальных, по-видимому, она была недовольна подсчетом голосов, но женщины оставались настойчивыми, выступая против нее. Ее широко раскрытые глаза встретились с моими, на мгновение застыв в шоке, прежде чем она кивнула в знак согласия.

Женщины вернулись в круг, медленно окружая меня по кругу. Они вынесли свое решение. Я встала и повернулась лицом к Эулалии, это действие вынудило меня повернуться спиной к нескольким ведьмам позади меня. Они окружали меня со всех сторон, гарантируя, что сбежать будет некуда. Я напряглась, когда поняла, что Исадоры и Кэтрин не было на их обычных позициях рядом с Эулалией. Они заняли позиции позади меня, создавая атакующий строй.

Это не могло быть к добру.

Я расправила плечи и вздернула подбородок, готовясь к битве, пока женщины черпали в себе силу. Так не должно было быть. Никогда в своих самых смелых мечтах я бы не ожидала чего-то подобного, да еще от Эулалии, из всех людей.

– Почему бы тебе не сказать мне, что ты решила, вместо того, чтобы пытаться загнать меня в угол, как зверя в клетке? – потребовала я ответа.

Она сглотнула, и в уголках ее глаз появились слезы. Ее лицо вытянулось, и я поняла. Ей не нужно было говорить – я могла сказать это по выражению ее лица, могла почувствовать огромное количество силы, из которой черпали ведьмы.

Они собирались нанести удар.

– Не надо, – предупредила я. – Пожалуйста, не делай этого, Лали.

Я не хотела использовать свою магию. Она так долго была молчаливой и замкнутой, что было бы некрасиво, если бы ее заставили поднять свою уродливую голову, но если бы я была вынуждена защищаться, не было никакого способа помешать ей защитить меня.

Когда она заговорила, ее голос дрогнул, а подбородок задрожал.

– Мы видим только один способ положить этому конец. Мы делаем это, чтобы защитить себя и мир, в котором живем. Мне так жаль, что до этого дошло, Далия, но твое наказание – это око за око.

Ее позвоночник напрягся, она взяла себя в руки и заговорила спокойно, твердо.

– Я, Эулалия Энолиан, и Ковен Висельников приговариваем тебя к смертной казни за такие преступления, как убийство, мошенничество и создание угрозы.

ГЛАВА 17

Казнь.

Это слово врезалось в меня, когда ведьмы начали петь на своем древнем языке. Эулалия приговорила меня к смерти. Мир закружился, когда их голоса слились в хоре окончательности. Моя подруга, моя самая лучшая подруга, стремилась положить конец моему существованию. Воспоминания о нашей первой встрече в лесу много лет назад и о наших ночах, проведенных со смехом и улыбками в таверне, нахлынули на мой разум. Так много радостных ночей, проведенных вместе, были омрачены в одно мгновение. Как мы могли превратиться из вороватых друзей в этот ядовитый момент времени?

Моя грудь сдавилась, внезапно превратившись в пустоту из-за полного разбитого сердца. Тошнотворное чувство разлилось у меня внутри, и желчь подступила к горлу, ощущая кислый привкус предательства.

– Пожалуйста, Лали, – сказала я, – я не хочу причинять тебе боль. Я не хочу причинять боль никому из вас. Прекратите это сейчас, пока никому не причинили вреда.

Я развернулась, глядя каждой женщине прямо в глаза. Я не могла быть уверена, что не причиню им вреда в целях самообороны. Если бы мне пришлось умолять их остановиться, я бы это сделала. Это было ради их собственной безопасности.

– Я не могу нести ответственность за то, что произойдет, если моя магия будет вынуждена защищать меня. Пожалуйста, я умоляю вас.

Сквозь свою мольбу я чувствовала, как это всплывает на поверхность, мстительное и мерзкое, все, чего я не хотела, чтобы это было частью меня. Она почувствовала окружающую нас опасность и хотела наброситься, неспособная отличить друга от врага.

– В этом-то и проблема, Далия, – заговорила Эулалия твердым голосом. – Нельзя быть уверенной, что ты не причинишь вреда другим. Ты совершенно не контролируешь свою собственную магию. Ты опасна для всех! – ее последние слова были выкрикнуты со смесью ярости и разочарования, и я вздрогнула от напора, с которым она говорила.

Воздух стал спертым, когда женщины что-то запели себе под нос. Они медленно черпали магию из окружающей среды, слой за слоем накапливаясь, чтобы достичь вершины силы, на которую я никогда не думала, что они способны.

Они совершали огромную ошибку.

Их магия устремилась ко мне электрическим током, и я подняла руки, защищаясь. Не думая и не чувствуя, моя магия создала вокруг меня барьер, невидимый защитный купол. Волны магии обрушились на барьер в откровенной атаке, но только для того, чтобы отскочить назад и с шипением раствориться в воздухе.

Ведьмы не останавливались. Невозмутимые, они наносили удар за ударом по щиту, каждый удар по нему издавал потрескивающий звук, когда падало мало искр. Щит понемногу ослабевал под их натиском, и я изо всех сил пыталась вернуть свою магию обратно. Она хотела смерти. Разрушения. Пот заливал мне глаза, закрывая обзор, когда я напрягалась, чтобы держать ее в узде.

Глаза Эулалии расширились от нетерпения, когда она заметила небольшое отверстие, образовавшееся в окружающем меня полупрозрачном пузыре. Слабое место. Моя магия тоже это заметила, потекла вдоль дыры в спешке, чтобы исправить повреждение.

Но было слишком поздно останавливать то, что произошло дальше.

Небольшое, но смертоносное заклинание прорвалось сквозь разрыв, поразив меня мощным ударом. От взрыва мое тело отлетело назад и рухнуло в грязь, мой щит превратился в ничто. Я протянула руку и схватилась за шею, заметив образовавшийся небольшой порез. Кровь потекла по кончикам моих пальцев, и я надавила на рану.

Это Эулалия ударила меня с силой, которая должна была стать смертельной. Это было бы смертельно, если бы моя магия не отразила большую часть ее заклинания.

Я встретилась с ней взглядом и увидела ее боль и гнев.

Она хотела моей смерти.

Мое сердце разорвалось надвое.

Мое отчаяние было недолгим и быстро сменилось яростью. Как она могла? После всего, через что мы двое прошли.

Гнев, какого я никогда не испытывала, разлился по моему телу, и я поднялась на одно колено в грязи, оскалив зубы на окружающих меня ведьм. И вдруг я, наконец, поддалась своей магии, позволив моему собственному проявлению зла захлестнуть меня. Я протянула руку и вытянула из них магию, втягивая ее в себя и оставляя их беззащитными.

Магия ведьм иссякла, когда они попытались наложить на меня еще несколько заклинаний, яркие волны искрились в пустоте. Их заклинания – их магия – теперь была полностью моей.

Брови Эулалии нахмурились, когда она поняла, что я выкачиваю то, что принадлежит им, и она отступила на шаг, но маленькая Матильда, привстав на цыпочки, схватила ее за запястье. Она что-то прошептала на ухо Эулалии, и что бы маленькая провидица ни сказала Эулалии, ее лицо вытянулось. Они обе остановились и не сводили с меня своих застывших взглядов.

– Остановитесь! Остановитесь сейчас же! – Эулалия отчаянно кричала остальным, размахивая руками в воздухе. Но они отказались отпустить меня.

Жалкое заклинание за заклинанием бросалось в меня только для того, чтобы быть поглощенным моей магией. Это был порыв – украсть то, что мне не принадлежало, но силы было слишком много, чтобы я могла ее взять. Мое тело не могло справиться с потоком в моих венах.

Все еще стоя на коленях, я закричала. Что-то происходило внутри меня, что-то, что я не могла остановить. Боль захлестнула меня, и изо рта потекла струйка крови, когда что-то проткнуло десны, режущее и порочное. Я протянула руку, чувствуя, как за моими губами образуется острие.

Клыки.

Мои ногти превратились в когти, вонзающиеся в землю, как кинжалы, и мое зрение затуманилось. Я крепко зажмуриваюсь, поднимая ладони, чтобы потереть их и прояснить зрение, стараясь при этом не порезать лицо.

Когда я открыла глаза, все изменилось. Лес, который когда-то был темным и скудно освещался звездами, внезапно стал кристально чистым, окутав мир светящейся дымкой. И я могла видеть так далеко – глубоко в лес – с ясностью, которая не должна была быть возможной. Я взглянула на ведьм, их лица были полны неуверенности и ужаса.

Им следует бояться.

Я услышала громкий крик – Нет! – из глубины леса, и моя голова резко повернулась в направлении голоса. Человек, который говорил так, словно его мир сгорел дотла. Я прищурилась, пытаясь разглядеть, что вызвало переполох, и заметила широкоплечего мужчину, стоявшего над обмякшим телом, его поза была внушительной и покровительственной.

Райкен.

Он возвышался над телом своего друга Фина, его грудь вздымалась так, словно он приложил огромные усилия, чтобы нокаутировать своего приятеля. Зачем ему причинять боль Фину, я не знала, но ухмылка растянулась на моих губах, когда наши взгляды встретились. Я знала, что он следил за мной, или, по крайней мере, подозревал это. Осторожные шаги и шуршание листьев у меня за спиной по пути сюда выдавали их с головой.

Мой юмор был совершенно неуместен и длился недолго, когда ко мне вернулось осознание ситуации. Но я тоже была не совсем самой собой.

Жгучая боль пронзила мои лопатки, и я согнулась под удушающей агонией, которая вспыхнула в моей спине. Казалось, что-то вырывается у меня из-под кожи.

Я издала крик, который разорвал ночное небо. И с этим криком неконтролируемый взрыв магии вырвался из моего нутра, поразив ведьм и отправив их парить в воздухе. Звон в моих ушах заглушил глухой удар их тел о землю. Звон становился все громче, вместе с невыносимой болью, которая пронзила мои лопатки.

Я застонала и упала на землю, обхватив себя за плечи и свернувшись в клубок. Мучительная боль от того, что моя спина была разорвана в клочья, была единственным, о чем я думала.

Слезы текли по моим щекам, и я хватала ртом воздух, всхлипывая и раскачиваясь взад-вперед. Все стихло, включая ведьм. Я могла только надеяться и молиться, что они все еще живы, но мой разум едва мог сосредоточиться из-за боли достаточно долго, чтобы я могла проверить.

В поле моего зрения появилась пара черных кожаных ботинок, и надо мной возвышался мужчина.

– У тебя черные глаза, – просто сказал Райкен, как будто мой мир только что не развалился на части.

Как будто он был всего лишь наблюдателем за кровавой бойней, которая была посеяна.

Я посмотрела на него и захныкала, безмолвно умоляя его как-нибудь мне помочь, не в силах выразить эту мысль словами.

Райкен опустился с покорным ворчанием, скрестив ноги и крепко обхватив меня руками.

– Помнишь, что мы делали раньше? – он положил руку мне на грудь, и его губы коснулись макушки моей головы. Он прошептал: – Вдохни, – я сделала это, хватая ртом воздух. – Теперь выдохни.

Мы повторяли этот процесс, казалось, часами, он держал меня и учил дышать. Постепенно боль в моих лопатках уменьшилась, и зрение вернулось в норму. Я растаяла в его объятиях, когда острые зубы, покалывающие мои губы, внезапно исчезли за линией десен.

Что бы ни случилось, кем бы я ни стала… это напугало меня.

Райкен держал меня, пока я дрожала и тяжело дышала, мое пульсирующее сердце замедлилось до ровного биения. Когда я, наконец, смогла заговорить, я посмотрела на него, мое зрение сузилось в уголках глаз.

– Я убила их?

– Нет, я слышу биение их сердец. Ты только вырубила их. Я обещаю.

Ну, это был хитрый трюк.

– И Фина? – я прохрипела, едва находясь в реальности.

Райкен усмехнулся.

– Да. Мне пришлось вырубить его. Он собирался вмешаться и в конечном итоге навредить тебе или себе. Он боялся за свою пару.

Я не была уверена, что правильно расслышала его из-за свиста в ушах, но я была почти уверена, что он сказал пара. Пары были предопределены. Обречены. Пары были самой глубокой формой романтической связи в мире.

– Кто? – спросила я, откашливаясь от этого слова.

– Твоя подруга. Эулалия.

Мой шок вылился в приступ кашля. Я попыталась заговорить, но не смогла, мой разум загорелся радостным возбуждением. Навязчивая идея Эулалии все это время был ее парой. Мне не терпелось рассказать ей!

Мое сердце упало, когда я поняла, что я не буду той, кто сделает это. Все, что произошло сегодня вечером, было смыто и стерто на мгновение, но некоторые вещи невозможно забыть никогда.

Я обвела взглядом кучку выведенных из строя ведьм, высматривая ту, которая была бы в восторге, услышав эту новость. Если бы только мы были друзьями…

– О.

Воздух со свистом вышел из меня, и я откинулась на хватку Райкена, мое тело тянуло вниз под тяжестью.

Он крепче прижал меня к себе и прошептал мне на ухо:

– Спи, маленькая ворона. Я позабочусь о тебе, – он взглянул на разрушения, окружающие нас. – Мы можем побеспокоиться об этом завтра.

«Завтра» звучало неплохо. Это звучало лучше. И с этой мыслью я закрываю глаза и погружаюсь в сон, впивающийся в меня своими ледяными когтями.

Наконец-то я была целой и невредимой.

Только с ним.