Текст книги "Повесть о предательстве (ЛП)"

Автор книги: Мелли Т. Толлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Мелли Т. Толлэм

Повесть о предательстве

Книга Первая

«Темнейшая династия»

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

Над книгой работали:

Delphina

Katana

RinaRi

Создан из пергамента

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предупреждение: Эта книга может содержать провокационные материалы, включая смерть, насилие, откровенный сексуальный контент, огонь, элементы плена и нецензурные выражения. Эта книга не предназначена для лиц моложе восемнадцати лет.

Если какая-либо из вышеперечисленных тем вызывает у вас беспокойство, пожалуйста, не читайте эту книгу.

Это первая книга из серии, и эта серия будет только мрачнее.

КАРТА КОНТИНЕНТА

ГЛАВА 1

ДУАНА – ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ.

Я снова пряталась от Малахии. Мои пальцы ног утопали в черном мху, пока я пробиралась сквозь темноту, хрустальные листья деревьев царапали мою кожу, как осколки стекла. Мне нужно было отдохнуть от него, нужно было уйти. Он медленно, день за днем, душил меня.

На этот раз он зашел слишком далеко, и пути назад не было.

Мои руки все еще тряслись от ярости после того, что он сделал со Сноу.

Когда я увидела этого маленького кролика, это была любовь с первого взгляда, первый раз, когда полная и безусловная любовь вошла в мое сердце.

Малахия подарил мне маленький пушистый комочек из чувства вины за то, что подстриг мои рубиновые волосы, посчитав их слишком красивыми для чужих глаз. Он, наверное, выколол бы мне глаза, если бы ему дали хотя бы половину шанса. Зеленые радужки с золотистыми крапинками были, пожалуй, самой яркой деталью моей внешности, по крайней мере, по сравнению с остальной частью моего покрытого веснушками тела.

Но я слишком сильно полюбила кролика… Слишком заботилась о нем, а Малахия не мог и не хотел разделять мою привязанность. Итак, Сноу больше не было.

Вздох облегчения сорвался с моих губ, когда я добралась до своего убежища, небольшого пруда в лесу, который был моим домом вдали от дома, одним из немногих мест, которые ему еще предстояло открыть.

Вода блестела даже в темноте. Единственным источником видимого света были биолюминесцентные существа, плававшие на поверхности. Я не могла представить, каким был мир до нашего рождения. По-видимому, во многом таким: мирным и безмятежным, в отличие от мира вокруг нас.

Иногда я могла поклясться, что чувствую солнце на своей коже, то самое солнце, которое было скрыто тьмой. Когда-то это был яркий, массивный огненный шар в небе, который согревал все, к чему прикасался, но теперь стал невидимым.

Еще до моего рождения открылась трещина, ведущая из этого мира в потусторонний. Затем чернильные тени выползли наружу и поглотили любую форму света, отбрасывая какой-то потусторонний отпечаток на деревья и растения, превратившие их в камень. Это называлось Великим Мором Теней, тем самым, что положило начало войне между двумя мирами – помимо безжалостных богов теней.

Земля протестовала против магии, которая проникала с другой стороны. Это было чуждо. Странно. Его воздействие на эту часть мира было подобно медленному действию яда, медленно просачивающегося в растения и кристаллизующего их, превращающего деревья в камень.

Теням и призрачным богам Иного Мира здесь не место, как и мне.

Я вздохнула, опуская ноги в ледяной ручей, и крепко зажмурилась, пытаясь ощутить простую радость от того, что нахожусь рядом со своим убежищем. Но все это просто казалось запятнанным.

Шипение разочарования сорвалось с моих губ, когда воздух наполнился холодом. Что-то было не так.

Напрягая все свои чувства, я нащупывала изменения в окружающей среде. Хотя я еще не владела магией, как Малахия, у меня была способность чувствовать свое окружение, сильная интуиция, выработанная годами избегания его, предчувствия, которые всегда приходили волнами красок.

И прямо сейчас цвета были серыми и унылыми со вспышками бордового – предупреждающий знак.

– Ты прячешься от меня?

Я резко обернулась, чтобы посмотреть в лицо Малахии, когда он вышел из-за деревьев. Его глаза светились в темноте, ярко-лазурные радужки были обрамлены темнотой. Его черные вьющиеся волосы отливали оттенком темнее самых чернильных теней.

Он был моей семьей, единственной семьей, которую я когда-либо знала, хотя мы и не были одной крови. Наши матери были принесены в жертву в ритуале, проводимом Орденом Умбры, чтобы открыть разлом в нашем мире. Боги теней забрали двух выживших девственниц-жертв в качестве любовниц – так мы и появились на свет.

Наши матери не пережили наших родов.

Мы были наполовину людьми, наполовину тенями, единственными существами в своем роде.

Малахия родился на день раньше меня и был подарен ордену. Он утверждал, что чувствовал одиночество в своей душе, пока ждал моего появления в этом мире, и что с моим рождением на следующий день всё вдруг стало на свои места.

Однако то, что он сказал, не могло быть правдой. Он был всего лишь младенцем, ему был всего день от роду. Откуда он мог что-либо знать? Но он всегда обладал глубоким внутренним чувством понимания и мог видеть нечто выходящее за рамки обычного.

– Я-я не избегаю тебя. Этот ручей такой красивый, и он мне нравится, поэтому я пришла сюда поиграть… раз уж со мной больше никто не разговаривает.

И никто не хотел со мной разговаривать. Он мучил всех в лагере, кто осмеливался приблизиться, делая меня изгоем.

Я не знаю, как мы к этому пришли. Раньше он был таким добрым, мое вечное чувство комфорта и поддержки. Но, казалось, он изменился за одну ночь, как только обрел свои силы. Шепот теней в его голове свел его с ума.

Он приблизился с нечеловеческой, крадущейся тишиной, запустив руку в мои коротко остриженные рыжие волосы.

– Тебе не нужен никто, кроме меня. Ты должна быть благодарна за то, что я сделал. Ты сблизилась с другими, стала слишком обычной, – сказал Малахия, выплевывая это слово, как будто оно было неприятным. – Ты не поймешь, пока не станешь старше и твоя магия не оживет, когда голоса откроют правду.

Я вздрогнула от его тона, зная, что он зол и что за это придется чертовски дорого заплатить.

Так было всегда.

– Но ты же моего возраста, – прошептала я в свою защиту, осторожно, чтобы не расстраивать его еще больше. – Если моя магия вообще существовала, она должна была проявиться уже сейчас.… Я не такая, как ты, Малахия. Я скорее обычная чем нет.

Я не знала, почему он был одарен магией теней, а я нет, но после того, как увидела, как он изменился, когда получил свою магию, и то, как шепчущие голоса Иного Мира сводили его с ума, я не хотела магии. Никогда.

Гнев просочился из глубины его пор, когда я использовала слово обычная, и его рука двинулась вниз, когда он обнял меня за шею, мягко сжимая.

– Мы одинаковые. Твоя магия проявится, но ты не будешь задавать мне вопросов. Не забывай, что я пришел в этот мир раньше тебя и всегда буду знать больше, чем ты.

Всего на день, хотела возразить я, но вместо этого кивнула, и его хватка ослабла, когда я сдалась.

Я жаждала разозлиться и дать ему отпор, но это было бы бесполезно. Я была бессильна, как и все в ордене. Они все низко кланялись ему, этому тринадцатилетнему мальчику, и я тоже.

Моя голова покорно опустилась, и он ослабил хватку и отступил назад.

– Почти время обеда. Возвращайся в лагерь… – его голос затих, глаза остекленели, когда он наклонил голову, прислушиваясь к тихому шепоту. Я сама не могла расслышать слов, но часть меня часто задавалась вопросом, не был ли он одержим.

Я приготовилась ко всему, что он услышал. К сожалению, шепот никогда не был приятным, и за ним часто следовали хаос и смерть от его рук.

– Что вы имеете в виду? – спросил он голоса в своей голове, черный цвет медленно вытеснял синеву его радужек.

Малахия молча стоял, прислушиваясь к словам, которые вертелись у него в голове, прежде чем ответить на незнакомом языке, состоящем из рычащих и шипящих слогов, от которых у меня по спине пробежали мурашки.

Запах горелого мяса и обугленной земли проник в мои ноздри, и дурное предчувствие покалывало основание моего черепа.

Он взял меня за запястье и, не говоря ни слова, потащил обратно в лагерь, его хватка была достаточно крепкой, чтобы перекрыть кровообращение. Все, что я могла сделать, это следовать за ним, мои ноги вязли в грязи, чувство надвигающейся гибели усиливалось с каждым шагом.

Редеющая линия деревьев указывала на наше прибытие, запах пламени и дыма становился все сильнее по мере нашего приближения. Крики эхом разносились в темноте, невнятные просьбы и мольбы.

Золотой герб и серебряные доспехи, которые надевали солдаты Камбриэля, отправляясь на битву, мелькали у меня перед глазами.

Началась война.

В воздухе что-то изменилось, и постоянные тени на небе поредели, позволив пробиться малейшему лучу солнечного света. Мои глаза расширились, когда великолепный солнечный жар прошелся по моей коже, и моя челюсть отвисла при проблеске света.

Солнце. Впервые в жизни я смогла увидеть солнце.

Хватка Малахии стала до синяков, оторвав меня от моего изумления, когда злая ярость исказила его лицо. Его глаза стали темнее полуночи, взгляд, который сулил верную смерть любому, кто осмеливался вести войну против ордена и их богов.

Вой вырвался из его горла, темный, рокочущий звук разорвал воздух, когда сила и черное пламя вырвались из него. На мгновение время, казалось, замерло, а затем взрывная волна сбила меня с ног, и я растянулась в грязи.

Когда я открыла глаза, было лишь темное пламя и смерть.

Воздух наполнился дымом, и я закашлялась, поднимаясь на ноги, чтобы осмотреться. Я прищурила глаза, выискивая какие-либо признаки жизни, но ничего не смогла обнаружить.

Все ушли. Вторгшихся солдат больше не было. Солдат… их даже больше не существовало. Даже те в ордене, кто вырастил нас и относился к нам как к своим собственным детям, были не чем иным, как пеплом на ветру.

Малахия уничтожил всех и вся, не оставив после себя ничего, кроме пламени и тлеющих углей. Мои глаза остекленели при виде разрушающихся строений, которые мы когда-то называли домом.

– Пойдем, – скомандовал он, таща меня вдоль лагеря к каменному храму, в котором когда-то собирались верующие, а теперь в нем витала смерть и заброшенность.

Он взял меня за руку и усадил на алтарь, расположенный в центре между мраморными колоннами, и прижался своим лбом к моему.

– Подожди здесь моего возвращения. Мне нужно кое о чем позаботиться. Не уходи. Не двигайся, пока я не вернусь.

Я склонила голову, зная, что выбора не было. Все ушли, мой дом был разрушен, и я не могла убежать. Внешний мир ненавидел орден за то, что они сделали, а тени они ненавидели еще больше.

– Хорошо, – сказал он, прежде чем повернуться, чтобы уйти.

Его хрупкая фигура вышла из храма, и я задрожала, раскачиваясь взад-вперед. Тоненький голосок в моей голове велел мне бежать, но я была слишком потрясена, чтобы пошевелиться.

– О, прости меня, малышка, – теплый голос прорезался в храме. – С тобой все в порядке?

Моя голова повернулась в сторону дружелюбного голоса, и мои глаза остановились на высоком, долговязом мужчине, которому было не больше тридцати. Он улыбнулся и неловко подтолкнул какое-то странное приспособление из проволоки и стекла к переносице, расположив его по центру над глазами. Его растрепанные каштановые волосы развевались на ветру.

Я огляделась, словно внезапно пробудившись от глубокого сна, и заметила солнечный свет, пробивающийся сквозь мрамор позади него.

Солнце.

Я покачала головой и сгорбилась, избегая зрительного контакта со странным мужчиной.

Незваный гость подошел ближе. Продвигаясь с осторожностью, с какой приближаются к дикому животному, держа руки перед собой, он подошел ко мне и протянул руку.

– Меня зовут Редмонд. Не хотела бы ты пойти со мной?

Я скептически посмотрела на мужчину сквозь рыжие пряди своих растрепанных волос, сомневаясь, не было ли это каким-то трюком, но в конце концов решила взять его за руку. И когда я подняла глаза, лучи света распространились позади него, создавая божественный силуэт. Мое зрение сузилось на наших соединенных руках, тепло и уют струились через нашу связь, и я подняла на него глаза. Надежда наполнила мою грудь.

Мой спаситель.

ГЛАВА 2

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.

За последние десять лет многое изменилось. У меня были друзья, наставник, новое королевство, которое я называла домом, и ученичество, которое дало мне цель в жизни. Теперь они звали меня Далия, новое имя, соответствующее моей новой жизни. Я бы никогда не произнесла вслух свое старое имя из страха, что он может услышать его, но он никогда этого не сделает, никогда больше, потому что оно не произносилось с той роковой ночи, когда Редмонд нашел меня и взял под свое крыло.

Я должна была поблагодарить его за все.

И именно поэтому я сейчас была здесь.

Несмотря на перемены, произошедшие в мире, этот лес навсегда останется таким же – темным и населенным призраками, – но каким-то образом сохраняет знакомый уют детства. Деревья все еще были похожи на камень, как будто окаменели, листья все еще были кристаллическими, но солнцу удавалось пробиваться сквозь них в дневное время, освещая неземную древесину желтовато-золотым оттенком, который, казалось, символизировал надежду и возрождение.

В ту ночь изменилась не только моя жизнь.

События происходили за пределами моего понимания, пока мы с Малахией были отвлечены вторгшимися солдатами – события, которые изменили уклад мира. В то время как солдаты Камбриэля атаковали лагерь ордена, ведьмы, маги и фейри приступили к осуществлению другого плана, плана закрыть проход в Иной Мир.

И им это удалось.

Я каждый день благодарила звезды за то, что они сделали, за то, что они, сами того не ведая, освободили меня. Редмонд в тот день был в лесу, наблюдая за исцелением разлома, и мне повезло, что он наткнулся на меня. Благодаря ему у меня началась новая жизнь вдали от Малахии.

По сей день я ничего не знала о том, что случилось с Малахией, но могла только надеяться, что он мертв.

Солнце медленно опускалось за горизонт, скрываясь за окружающими деревьями, из-за чего было трудно разглядеть тот оранжевый шар в небе, который я так полюбила, и не успела я опомниться, как наступила ночь.

Где-то слева от меня хрустнула ветка, вызвав улыбку на моем лице, звук означал только одно: здесь была Эулалия.

Я впервые встретила ее в этом месте пять лет назад, после того как бродила по лесу, убегая из своего королевства. Моя магия, наконец, показала свое лицо, обрушившись внезапным порывом беспокойных волн, подобно катастрофической силе.

Редмонд не смог мне помочь, несмотря на то, что был самым блестящим ученым в Камбриэле. Его исследования были сосредоточены в области медицины, естественных наук, изобретений и истории. Магия, с другой стороны, была объявлена вне закона, хотя те, кто обладал магией, спасли нас всех. Его знания по этой теме были в лучшем случае ограниченными, их можно было найти только в тех немногих книгах, которые ему удалось спасти от повсеместных послевоенных сожжений.

Когда мою магию нельзя было укротить или обуздать, он сказал мне бежать, убираться как можно дальше от королевства, опасаясь, что меня сожгут за колдовство.

Идея была глупой, поскольку я не была ведьмой.

Я была кем-то гораздо худшим.

Так я и встретила женщину, вышедшую из тени деревьев. Это была судьба, своего рода внутренний компас, который привел меня к ней, к моей наставнице по магии. Она была мудра не по годам, и, несмотря на то, что была всего на год старше меня, более опытна в жизни.

Улыбка озарила мое лицо, когда она вышла на свет, хотя мои губы опустились, когда я увидела ее изможденный вид. Странно было видеть бледность Эулалии. Ее смуглая кожа обычно отливала мягким золотистым светом. Ее медовые глаза были тусклыми, под тяжестью усталости.

– Эулалия, с тобой все в порядке? Ты неважно выглядишь.

Я осторожно подошла к ней и заключила в объятия. Ее прозрачное белое платье было такого же цвета, как и мое, но было покрыто толстым слоем грязи.

Она растаяла в моих объятиях, явно измученная, когда ее фамильяр Сайлас, черный ворон, уселся на ветку дерева. Она отстранилась, чтобы что-то прошептать ему, и он с громким криком улетел, вероятно, чтобы осмотреть окрестности.

Ее плечи опустились, и болезненный серый цвет пополз по краям ее ауры.

– Нет, со мной не все в порядке. Эти солдаты становятся все смелее и напористей, прочесывая лес в поисках своих жертв для коллекций. Я лишь чудом избежала встречи с ними, забравшись на дерево, чтобы спрятаться.

Она слегка наклонила голову, ее глаза затуманились, когда она взглянула на наше окружение глазами своего фамильяра.

– Пока мы в безопасности. Сайлас присматривает за лесом, а солдаты, похоже, далеко от поляны. У нас есть время провести ритуал полнолуния, но я не смогу обучать тебя. Не сегодня.

После войны фейри подписали договор с королем Камбриэля Дрейком, в котором говорилось, что ни один фейри не войдет в страну, пока Проклятый Лес остается нейтральной зоной, где ведьмы и маги могут жить без преследований. Однако оказалось, что король больше не согласен с условиями соглашения, поскольку солдаты прочесывали леса, чтобы схватить тех, кто обладает магией.

– Этого достаточно, Лали. Твоя безопасность для меня важнее, и, кроме того, я сохранила достаточный контроль над своей магией, чтобы выжить, не подвергая себя опасности.

В ее глазах вспыхнуло предупреждение. Она знала, что я на самом деле имела в виду, утверждая, что моя магия под контролем.

– Ты не можешь вечно держать свою магию взаперти, Далия. У этих тварей есть свойство бунтовать и просачиваться в твое окружение.

Это было правдой. Желание выпустить её давило и жгло мою кожу. Я держала ее взаперти, так как выпускать ее было слишком опасно, особенно в Камбриэле, где малейшее колдовство означало бы мою гибель.

– Все будет хорошо, – пообещала я. – С тобой никогда ничего не случится, и со мной тоже ничего не случится, – заверила я ее с улыбкой, которая не совсем доходила до моих глаз.

– Я забыла о твоем светловолосом принце, – она подмигнула, но тон ее был пустым.

Мои щеки вспыхнули при упоминании Эйдена.

Она была права, думая, что у меня есть союзник при дворе, учитывая, что Эйден часто выручал меня из беды, но недавно между нами все изменилось. Он не придет мне на помощь в ближайшее время, особенно после того, что я натворила.

– Мне не нужна его защита, чтобы гарантировать твою безопасность. Жизнь в святилище – достаточная гарантия. Помни, я слышу все, что говорится во дворце, включая все их планы. Если они когда-нибудь придут за твоим ковеном для сбора дани, я найду способ предупредить тебя.

Эулалия склонила голову, ее глаза наполнились глубокой печалью, но также и благодарностью. Стресс от того, что она пряталась от солдат, брал свое.

– Спасибо, – ответила она мягким тоном, и ее глаза снова остекленели, когда она увидела то, что увидел Сайлас. – У нас мало времени, и нам нужно провести ритуал полнолуния, пока не стало слишком поздно.

– С чего бы ты хотела, чтобы я начала? – спросила я, зная, что для начала ритуала потребуется моя магия.

– Огонь, пожалуйста, – она держала в руке кристалл и запрокинула голову к небу, закрыв глаза и тихонько напевая древнюю песнь. Мелодичная баллада эхом разнеслась по поляне, когда кристалл загорелся бледно-голубым оттенком, отразившимся от деревьев.

Синий – цвет мира и защиты.

Я повернула ладонь лицевой стороной вверх и призвала свою магию из этой темной пустоты внутри себя. Сначала она сопротивлялась мне, желая вырваться наружу огромным, пылающим взрывом, но я затолкала ее обратно, позволив золотой струйке скользнуть вниз по моей руке и выйти наружу через ладонь.

В моей ладони появилось маленькое пламя, танцующее от радости освобождения, но я не позволила ему долго праздновать. Одним движением моей руки пламя переместилось в очаг в центре поляны.

– Готово, – ответила я, поворачиваясь к Эулалии и прижимая запястье к груди.

Моя магия горела и умоляла высвободиться в полной мере.

Она скептически посмотрела на меня, золотое сияние моего пламени отразилось в ее зрачках. Какое-то время она ничего не говорила, ее ресницы трепетали, пока она обдумывала то, что было у нее на уме.

– Я ненавижу, что ты не помнишь свое детство. Хотела бы я залезть в твою голову и вырвать все воспоминания, которые ты запихнула поглубже. Может, ты фейри?

Мы обе знали, что я не фейри, и также было ясно, что я не ведьма, поскольку колдовство ведьм должно было быть вызвано произнесенным заклинанием. Моя магия была похожа на магию фейри в том смысле, что она была глубоко инстинктивной, но мое лицо и тело не имели черт фейри. Мне хотелось рассказать Лали правду, но для нее было бы опасно узнать, что я наполовину тень.

– Ты знаешь, что я сирота. Я хотела бы знать, кто я такая, так же сильно, как и ты, – ответила я, ненавидя ложь. Я мягко улыбнулась и подошла к ней, взяв ее за руку. – Кто знает? Может быть, я все-таки наполовину фейри. Меня могли бы вышвырнуть за то, что я была самой маленькой в помете и казалась слишком человечной.

Она усмехнулась и сжала мою руку, в ее глазах было что-то вроде понимания.

– Кем бы ты ни была, для меня это не имеет значения. Ты моя подруга, и ничто в мире не сможет этого изменить, – пообещала она. – А теперь давай начнем.

Мы подошли к огню и подержали ладони над жаром. Мелодия, которую напевала Эулалия, превратилась в лирическую песню, слова защиты для нашего мира и всех тех, кто в нем жил. Ее мелодия произносила что-то вроде заклинания, которое должно было помешать существам из Иного Мира пробиться сквозь разлом.

Цель ритуала была странной, учитывая, кем я была, но мне нравился наш мир таким, какой он был, и я не позволила бы ему меняться.

Я выудила кинжал, спрятанный за набедренным ремнем под платьем, и сделала небольшой порез на коже наших ладоней. Кровь потекла вниз, приветствуя пламя внизу громким шипением.

Воздух завибрировал от силы, и вихрь энергии заставил землю задрожать. Деревья, окружающие нас, застонали, когда на поляну налетел внезапный штормовой ветер, мое платье взметнулось, а длинная коса хлестнула по лицу.

Я оторвалась от Эулалии и вложила кинжал в ножны, зная, что моя роль в этом ритуале выполнена. Все, что ей было нужно, – это моя кровь и немного магии.

Теперь ничего не оставалось делать, кроме как ждать, когда она закончит.

Я сжала в кулаке подол своего платья и стояла, напрягая тело, чтобы не поддаться порывам ветра, но сквозь длинные пряди рубиновых волос я видела Эулалию – безупречно спокойную, невозмутимую, словно вихрь, что бушевал на поляне, вовсе её не касался.

Она всё ещё пела. Тёмные кудри касались её спины, а платье парило в воздухе, ни капли не потревоженное бурей. Когда песня закончилась, ветер мгновенно стих, и воцарилась полная тишина.

Со вздохом облегчения я собрала свои спутанные волосы на затылке и поспешно заплела их обратно в косу. Я попыталась расправить свою мятую мантию, но потерпела неудачу и сдалась, подойдя к сумке, в которой лежал мой зеленый плащ – форма ученых из святилища, – и набросила его на плечи. Если бы кто-нибудь при дворе застукал меня за возвращением в чем-то другом, кроме кожаных штанов, сорочки и плаща, они бы поняли, что я что-то замышляла.

Я изо всех сил пыталась приколоть плащ брошью, которая была частью моей формы, – сверкающей золотой совой с изумрудными глазами, почетным знаком, который получался только после прохождения третьего уровня ученичества, – но булавка продолжала колоть мои онемевшие пальцы.

Сквозь звон в моих ушах донеслось хихиканье Эулалии, и я бросила на нее беспомощный взгляд.

– Позволь мне, – рассмеялась она, подходя и хватаясь за брошь и лацканы моего плаща.

– Как ты это делаешь? – я вытянула руку и указала на сломанные ветки и листья. – Как тебе удается оставаться такой невозмутимой к магии?

Она погладила закрепленную брошь и отступила назад, ее взгляд упал на огонь рядом со мной. Пламя все еще пылало, хотя должно было погаснуть. Огонь продвигался вперед, угрожая вырваться за границы поляны.

– Потому что я контролирую свою магию. Я с ней едина, – на ее лице отразилось беспокойство. – Почему огонь до сих пор не потушен?

Я прочистила горло и подняла руку, чтобы призвать свою магию обратно, но наткнулась на сопротивление. Стиснув зубы, я попробовала еще раз и потерпела неудачу.

– Я… обычно это проходит само собой, – ответила я. – Просто дай мне минутку.

Чем сильнее я пыталась отозвать свою магию, тем сильнее она сопротивлялась, отказ врезался в мой разум грубой силой. Мой череп раскололся надвое, гудя от напряжения и боли, которые, казалось, были вызваны полной потерей контроля. Кончики моих пальцев впились в лоб, когда я надавила на боль и приготовилась противостоять магии.

Магия не хотела сотрудничать после того, как ее слишком долго держали взаперти. Бунтуя, моя магия нашептывала мне, пытаясь выторговать что-то, но я отказывалась склоняться перед чем-то, что по сути было моим. Мои челюсти сжались, зубы впились в кожу щек, рот наполнился кровью, когда я усилием воли подчинила непокорную магию.

Боковым зрением я видела Эулалию, заметила, как она прикусила губу и с опаской пожевала ее. Я не могла подвести ее, не могла позволить ей увидеть, как я теряю контроль.

Наконец, она вернулась, но только после того, как нанесла моему телу боль.

Я судорожно глотала воздух, моя грудь тяжело вздымалась, когда я в изнеможении рухнула на руки. Когда я подняла голову, у меня вырвался вздох облегчения. Огонь наконец-то погас.

– Я беспокоюсь о тебе… – обеспокоенный голос Эулалии пробился сквозь стук в моем черепе.

Я открыла рот, чтобы заговорить, сказать ей, что со мной все в порядке, но поперхнулась словами.

– Твоя магия дикая. Неукротимая. Ты не можешь ее контролировать, и ты не можешь продолжать сдерживать ее.

– Я в порядке. Все в порядке, – проворчала я, медленно поднимаясь со сжатыми кулаками. – Я все контролирую.

Это была ложь.

– Я думаю, будет лучше, если мы спланируем тренировку как можно раньше. Сайлас навестит тебя, когда я смогу безопасно передвигаться по лесу, – прошептала Эулалия, когда ворон спикировал вниз и приземлился ей на плечо, открыв клюв с громким утвердительным карканьем.

Я кивнула.

– Просто будь осторожна. Не спеши помогать. Обо всём этом мы успеем поволноваться позже.

Успокоившись, она улыбнулась и исчезла.

Но я знала, что времени осталось не так уж много.