Текст книги "Коварная красота"

Автор книги: Мелисса Марр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Отступать было некуда.

– Поклянись перед всеми этими людьми. – Айслинн обвела рукой столпившихся вокруг зевак.

Большинство из них были фэйри, но затесалось в толпу и несколько обычных человек. Они не понимали, что происходит, и все равно глазели на Айслинн и Кинана с любопытством.

Фэйри – и невидимые, и скрывшиеся под личиной – разинули рты. И загомонили:

– Умна!

– Взять клятву с самого короля, не зная, кто он такой!

– Неужели поклянется?

– Прекрасная будет королева.

Кинан повысил голос, чтобы его услышали все, и сказал:

– В присутствии свидетелей клянусь честью, Айслинн: все, о чем ты попросишь, все, что я смогу тебе дать, – твое – Затем опустился на одно колено и добавил: – Отныне твои желания для меня – мои собственные. Лишь бы я мог исполнить их.

Фэйри затараторили громче, перебивая друг друга:

– А если она – не та?

– Что он делает?!

– Но ведь Иолы сказали…

Кинан протянул ей руку. Глаза его опасно сверкнули.

– Теперь ты потанцуешь со мной? Прошу, Айслинн.

От нее требовался лишь один танец. Один вечер среди веселящихся фэйри, и можно будет попросить Кинана оставить ее в покое. Плата за счастье невелика. Он даже не поймет, что она обладает даром видения и знает, кто он на самом деле.

– Да. – Айслинн приняла протянутую руку. От облегчения у нее закружилась голова. Скоро все кончится.

Фэйри вокруг возликовали, засмеялись, подняв такой шум, что и она невольно рассмеялась.

Своим ликованием они вторили ее радости, и то, что повод у каждого был свой, значения не имело.

Перед Айслинн появилась девушка, чьи руки были увиты цветущими ветвями. Она держала поднос, заполненный стаканчиками с тем самым золотистым напитком, который пили почти все гуляющие.

– В честь праздника.

Айслинн взяла стаканчик, сделала глоток. Вкус у напитка был изумительный. Сладкая, пьянящая смесь того, что вроде бы вовсе не имеет вкуса, – солнечного света и вечерней зари, безмятежного утра и блаженно праздного дня, теплого ветра и опасных обещаний… Она допила до дна.

Кинан забрал у нее пустой стаканчик.

– Теперь ты подаришь мне танец?

Айслинн слизнула с губ последнюю каплю – сладкую, как расплавленный леденец. Улыбнулась. Ноги вдруг стали странно неустойчивыми.

– Конечно.

И они закружились в вальсе среди расступавшихся перед ними фэйри. Вальс вскоре сменился иным танцем, старинным, а потом другим, современным, из тех, что не требуют знания хореографии. Потом снова зазвучал вальс… Что-то тут не так, подумалось ей, но что именно, сообразить никак не удавалось. Они танцевали, пили и смеялись, пока Айслинн не забыла все тревоги.

Наконец, накрыв руку Кинана своей, она выдохнула:

– Хватит. Пора остановиться.

Кинан, обхватив ее за талию и приподняв над землей, опустился на высокий стул. На спинке стула были вырезаны солнце и цветущие ветви.

– Нет. Лишь чуточку отдохнуть.

Откуда взялся этот стул?

Вокруг танцевали и смеялись фэйри.

«Пора домой, – подумала Айслинн. – Все люди уже ушли».

Неподалеку выплясывали даже девушки-скелеты, сестры Скримшоу. Летние девы кружились на одном месте, слишком быстро для людей.

Кинан усадил Айслинн себе на колени, и она, тяжело дыша, склонила голову ему на плечо.

– Мне бы еще попить…

Снова возникло какое-то тревожное чувство, но пока она пыталась сообразить, в чем дело, бесследно растаяло.

– Еще летнего вина! – приказал Кинан и засмеялся, когда мальчики со львиными гривами ринулись к ним наперегонки с высокими кубками. – Моя госпожа желает вина. И у нее будет вино!

Айслинн приняла кубок, повертела в руках, разглядывая изображение танцующей под солнечными лучами пары, окруженное тончайшей резьбы орнаментом из причудливо сплетающихся завитков. Вино переливчато светилось, словно в глубине кубка разгорался рассвет.

– А где же пластиковые стаканчики?

Кинан поцеловал ее в макушку и снова засмеялся.

– Для прекрасной дамы – только прекрасные вещи!

Пожав плечами, Айслинн сделала большой глоток.

Кинан отстранился, бережно обнимая ее. Заглянул в лицо.

– Еще разок вокруг ярмарки?

Запрокинув голову, она смотрела на обнимавшего ее короля фэйри и думала лишь о том, как весело ей сегодня, как хорошо.

– Потанцуй со мной, Айслинн, любовь моя.

Ноги ныли, голова кружилась. Столько она не танцевала с тех пор, как… Вообще-то никогда в жизни.

– Конечно.

И снова окружавшие их фэйри засмеялись. Все они плясали без устали: одни двигались с изысканной грацией, другие неуклюже топтались на месте, а некоторые вели себя довольно разнузданно. Когда ярмарку покинули люди, от первоначальной сдержанности волшебных существ не осталось и следа.

Кинан притянул Айслинн к себе, поцеловал в шею.

– Я мог бы провести так целую вечность.

– Нет, – оттолкнула она его. – Не целуй меня, не надо.

И они вновь пустились в пляс. Закружился мир, замелькали со всех сторон едва различимые в сгущавшемся сумраке лица. Погасли огни аттракционов, дорожки, усыпанные опилками, укрыла тьма.

Но небо светлело – близился рассвет.

Сколько же они танцевали?

– Мне нужно присесть. Правда.

– Все, что пожелаешь, моя госпожа.

Кинан снова поднял ее на руки. Это уже не казалось странным – после того, как во время танца Айслинн несколько раз приложилась к кубку летнего вина.

Фэйри, чья кожа походила на древесную кору, расстелил на речном берегу одеяло. Другой такой же поставил рядом пикниковую корзину.

– Доброе утро, Кинан. Госпожа…

Оба поклонились и исчезли.

Кинан открыл корзину, вынул оттуда бутылку вина, сыр и какой-то незнакомый фрукт.

– Наш первый завтрак.

Еда уж точно не с ярмарки, подумала Айслинн. Да это же… еда фэйри!

Она хихикнула. Подняла голову, окинула взглядом берег. Веселье завершилось. Волшебные существа пропали, как и не бывало.

– Куда все делись?

Кинан протянул ей кубок с жидким рассветом.

– Оставили нас одних. Чтобы мы могли поговорить. Чуть позже, когда ты отдохнешь. Танцевать мы будем каждую ночь, если пожелаешь. И путешествовать. Теперь все изменится.

Куда-то скрылись даже те представители волшебного народа, которые всегда околачивались возле реки. Их с Кинаном и вправду оставили наедине.

– Можно спросить?

– Конечно. – Он поднес к ее губам ломтик незнакомого фрукта. – Попробуй.

Айслинн нагнула голову (при этом чуть не упала), но пробовать фрукт не стала. Спросила тихо:

– Почему остальные фэйри не светятся, как ты?

Кинан опустил руку.

– Остальные… кто?

– Фэйри. – Айслинн показала на берег, где не было никого, ни фэйри, ни людей. Закрыла на миг глаза, стараясь избавиться от головокружения. И еле слышно добавила: – Те, что танцевали с нами, волшебные существа… такие, как ты и Дония.

– Волшебные? – повторил он.

Небо озарилось светом, и медные волосы Кинана засверкали.

– Да. – Айслинн легла на одеяло. – Как ты.

Кажется, он ответил: «И как ты – вскоре станешь». Или ей послышалось. Перед глазами все плыло.

Кинан наклонился к ней. Губ Айслинн коснулись его губы – медовый солнечный свет на вкус. На лицо упала прядь медных волос.

Мягких, ничуть не похожих на проволоку.

Она хотела остановить его, сказать, что у нее кружится голова. Но не успела – все вокруг покрыла тьма.

ГЛАВА 18

Болезням они неподвластны, но порой силы их истощаются, и они ослабевают. Некоторые говорят, что сие неустойчивое состояние и есть причина их непреходящей печали.

Роберт Кирк и Эндрю Лэнг.

Тайная страна (1893).

На рассвете следующего дня Дония проснулась на полу, с волком под боком. Вестей от Кинана так никто и не принес. В дверь не постучал ни один стражник.

– Он забыл меня? – шепнула она Саше.

Волк прижал уши и заскулил.

– Иногда и рада его видеть, так не дождешься.

Плакать она, впрочем, не собиралась. Достаточно пролила из-за него слез за эти годы.

Дония думала, что после известия о смерти Агаты он придет к ней, предложит помощь. Она, конечно, откажется. Но так было бы легче… безопаснее, чем действовать самой.

– Пойдем, Саша.

Дония открыла дверь, поманила к себе Эвана. Хотя бы этот на месте.

Рябинник подошел, остановился среди сухой травы на почтительном расстоянии от крыльца.

– Зайди, – сказала Дония.

И, не дожидаясь ответа, отошла от двери. Ей было не по себе уже оттого, что она сама пригласила в дом стражника Кинана. Пусть даже это Эван, бессменно охранявший ее двадцать лет.

Показав ему на самый дальний от себя стул, она спросила:

– Кинану сообщили об Агате?

– Скелли не застал его дома. Пошел искать на ярмарку. – Эван смущенно кашлянул, но не отвел взгляда. – Король был занят с новой королевой.

Дония кивнула.

Значит, Айслинн и впрямь та самая… Бейра будет в ярости. Жди беды.

Давно Донии не доводилось бояться чего-то по-настоящему. Под защитой Кинана и Бейры она жила в полной безопасности, как никто из фэйри и смертных.

– Прошу, позволь стражникам встать ближе к дому. – Эван опустился на колени, выказывая этим исключительное уважение. Его род относился так только к Кинану. – Разреши мне остаться рядом с тобой.

– Хорошо, – буркнула она.

В глазах у него мелькнуло изумление, и Дония мгновенно разозлилась. Как будто ей нельзя проявить благоразумие, в кои-то веки! Но она подавила злость. И сказала то, чего не говорила никогда и никому из стражников:

– Передайте ему, что он мне нужен. Пусть придет. И поскорее.

Скелли исполнил поручение быстро. Дония не успела даже укрепить сердце против боли, которую неизбежно приносило появление Кинана. И когда Эван ввел короля, осталась сидеть в кресле-качалке – подобрав под себя ноги, обхватив руками плечи, съежившись.

Эван не успел закрыть дверь, а Кинан уже пересек комнату и остановился перед ней.

Волк придвинулся к креслу, положил голову ей на колени, утешая. Дония рассеянно его погладила.

Подняла взгляд на Кинана.

– Сомневалась, что ты придешь.

Кинан устроился на полу у ее ног, почти как Саша.

– Дон, я столько лет ждал, что ты позовешь меня. Просил позволить мне быть с тобой.

– До того, как появилась она.

Глупо, но Дония ревновала, хотя при этом жаждала, чтобы Айслинн подняла посох. Айслинн – настоящая королева; она проведет вечность с Кинаном.

– Теперь все изменилось. – Голос выдал ее чувства, как ни старалась она говорить бесстрастно.

– Я приду, как только ты позовешь. Сколько раз я обещал тебе? – сказал он тихо, и ее овеяло теплым дыханием лета. – Это никогда не изменится. Никогда.

Она накрыла его рот рукой, не давая больше сказать ни слова. Губы Кинана мгновенно покрылись инеем, но он даже не поморщился.

Как всегда.

Дония не убрала руку, хотя его дыхание жгло огнем.

– Я слышала вести с ярмарки. Айслинн – та самая.

Она чуть не заплакала, когда Эван рассказал об этом: представила себе вечность, которую придется провести в одиночестве, с непреходящей болью в сердце, пока Кинан и Айслинн будут танцевать и смеяться вдвоем. Если, конечно, Бейра ее не убьет.

– Дон…

Губы его нежно прижались к ее пальцам. Они жгли не меньше, чем непроизнесенные слова.

Без свидетелей Кинан вновь становился таким, каким был в те давние времена, когда Дония полюбила его, еще не зная, что он король. Поэтому она старалась не оставаться с ним наедине.

– Прекрати, – сказала она.

Сейчас ей не нужна его нежность. Ей нужен король Лета, а не Кинан без короны. Нужны его сила и уверенность, готовность сделать то, что должно быть сделано.

Дыхание лета смешалось с зимней стужей, и над рукой ее заклубился пар. Иногда, предаваясь мечтам – ему об этих грезах она, конечно же, не рассказывала, – Дония пыталась представить себе, что произойдет, если и впрямь сойдутся ее мороз и его солнце, если они обнимутся с Кинаном, как обнимались в те дни, когда она еще не стала зимней девой, а он притворялся смертным. Что будет? Она растает? Или сгорит?

Взволнованная этой мыслью, Дония затрепетала. И едва буря чувств поднялась в ее душе, холод внутри начал стремительно усиливаться. Если не взять себя в руки, придется выпускать эту адскую стужу.

– Вчера вечером ко мне приходила Бейра. Ты должен знать, что она затевает.

И Дония рассказала ему о первом визите Бейры, о нападении возле библиотеки на Айслинн, о своих подозрениях, что оно совершено по наущению Бейры, о смерти Агаты, об угрозах королевы Зимы и ее настойчивом требовании не дать Айслинн возможности поднять посох. Кинан с усталым видом кивал.

Умолчала Дония только об изысканиях Сета, опасаясь за безопасность смертного. В остальном была откровенна с Кинаном, как давно уже себе не позволяла. Он выслушал ее и молча, явно пытаясь обуздать гнев, устремил на Донию пристальный взгляд.

Она стиснула руки с такой силой, что на кончиках пальцев образовались сосульки. Сейчас начнется самое трудное.

– Пойдем, – сказал он наконец. Взглянул на Сашу, на памятные подарки других зимних дев, бережно хранимые ею – Твои вещи соберут стражники. Я отдам тебе мой кабинет и…

– Нет, Кинан! – перебила она поспешно, чтобы не поддаться искушению.

Он поймет, когда поразмыслит, что правильнее поступить иначе. Она должна убедить его в этом. Дония разжала руки. Сосульки посыпались с пальцев и разбились о пол.

– Я никуда не пойду.

– Здесь ты не можешь оставаться. Если с тобой что-то случится… – Кинан прижался лбом к ее колену. – Пожалуйста, Дония, идем со мной.

И где же король Лета?

– К тебе уйти я не могу. Там нет для меня места. Я не та, кого ты ищешь.

Он поднял голову. На обмороженном лбу успел появиться безобразный синяк.

– У меня пока не хватает сил, чтобы ее остановить. Но скоро силы будут. Мы спрячем тебя до тех пор, пока все не кончится.

– И что она сделает со мной, когда я перестану прятаться?

– Скоро я обрету полную силу.

Настойчивость его была почти пугающей. Глаза потемнели, приобрели тот сверхъестественный зеленый цвет, что снился Донии до сих пор. Если долго смотреть в эти глаза, можно увидеть в них расцветающие цветы – обещание того, кем станет Кинан, когда его королева вернет ему свободу.

Дония смотрела в них, как зачарованная.

Он прошептал:

– Останешься со мной. Я сумею тебя защитить.

– Нет. – Хотелось бы, чтобы и впрямь сумел, но это было невозможно. Она проиграет в любом случае. – Я желаю тебе удачи. Всегда и во всем. Но я должна попытаться убедить Айслинн в том, что верить тебе нельзя, что ты не стоишь риска. Таковы правила. Я дала слово, когда подняла посох. Мы оба дали слово.

– И сдержим его, даже если это означает победу Бейры? Даже если она убьет тебя? Мы могли бы придумать что-то…

Она покачала головой. Кинан старше ее на столько веков, а безрассуден, как мальчишка. Обычно это ее бесило. А сегодня печалило.

– Если победит Бейра, она меня не тронет. Убьет, только если выиграешь ты.

– К чему же этот разговор? Мне нужно победить ее.

Кинан выглядел ужасно, словно его пронзили железной пикой: бледный, выражение лица страдальческое. Он отодвинулся, присел на корточки, понурил голову. Сказал таким же убитым голосом:

– Если ты остановишь Айслинн, я потеряю все. Если не остановишь… ты умрешь. Что мне делать?

– Надеяться, что я проиграю, – мягко подсказала она.

– Нет.

Дония встала, подошла к нему.

– Я боюсь Бейры. Но все равно надеюсь, что Айслинн – та самая. Ради вас обоих.

– А ты станешь тенью. Это не выход.

Где же король Лета? Она вздохнула, понимая, как он разрывается между своими желаниями и неизбежностью. Не все мечты сбываются, увы.

Откинув волосы, чтобы не задеть ими Кинана, Дония наклонилась к нему.

– Это выход.

– Нет.

– Сделай так, чтобы я проиграла, Кинан. Убеди ее, что ты стоишь риска. – Она поцеловала его в щеку. – Потому что ты его стоишь.

Сказать это было легко. Теперь Дония знала, что Бейра ее убьет, что вечности с Кинаном у нее не будет. И не скрывала от самой себя, что все еще любит его.

– Не могу…

Она опять прикрыла ему рот рукой.

– Убеди ее.

Отвела руку, плотно сжала губы, чтобы не дохнуть на него ледяным воздухом, и поцеловала еще раз.

– А потом убей Бейру.

ГЛАВА 19

(Фэйри) по своей природе подобны отчасти людям, отчасти – духам… Некоторые из них добродушны… Другие злокозненны… похищают людей, накликают всяческие несчастья.

Э.У. Мур.

Фольклор острова Мэн (1891).

От Донии Кинан вышел в полном смятении чувств. Отправился бесцельно бродить по городу, думая лишь об одном: что делать? Но ответа не находил. Если Айслинн не станет королевой, в которой он так нуждается, если ему не удастся убедить ее поверить, ничего не поделаешь. У него попросту нет сил, чтобы противостоять Бейре.

Если бы эти силы вдруг появились, если бы он сумел в последний миг остановить Бейру и спасти Донию… При этой мысли Кинан улыбнулся. Единственная надежда.

И напрасная. Возможно, когда Иолы сказали, что Айслинн особенная, они просто имели в виду ее способность видеть фэйри. Тогда Дония умрет, а он по-прежнему останется связанным. Крохи летнего тепла, какими он еще владеет, – это ничто перед могуществом Бейры.

Он прислонился на мгновение к дубу, закрыл глаза. Ждать. Остается только ждать. Айслинн – особенная. Возможно, она все-таки и есть та, кто ему нужен.

Или не та.

Все фэйри восприняли слова Иол как весть о появлении королевы Лета, но они могли означать лишь то, что Айслинн имеет дар видения. Нет, она не та.

Он зашагал дальше. И, едва свернул в парковую часть города, почуял близость ведьм Бейры. Держась на безопасном расстоянии, они следовали за ним до самой реки.

На берегу он сел на землю, подставив спину солнцу, и принялся ждать.

Лучше встретить ее здесь, чем у себя дома.

Во время последнего визита к нему Бейра улучила момент, когда Кинан вышел из комнаты, и заморозила птиц. Почти всех. Вернувшись, он обнаружил мертвые тельца и на полу, и на деревьях – на кончиках длинных сосулек, свисавших с ветвей. В следующий раз на их месте могли оказаться – пока он не в силах противостоять злобе своей матери – летние девы или стражники.

Бейра остановилась в тени яркого балдахина. Его держали несколько ее собственных стражников из боярышникового народца и один тролль – все полуголые, в синяках, обмороженные.

– Что, не обнимешь, не поцелуешь? – Она поманила его к себе. – Подойди же, дорогой.

– Лучше здесь посижу. – Кинан даже встать не потрудился, только голову поднял, чтобы взглянуть на нее. – Погреюсь на солнце.

Она брезгливо поморщилась.

– Фу, солнце… какая гадость.

Кинан пожал плечами. Меньше всего сейчас хотелось разговаривать с ней – после встречи с Донией и тревожных размышлений об Айслинн.

– Ты знаешь, что в продаже появилась одежда, защищающая от ультрафиолетовых лучей? – Бейра опустилась в белоснежное кресло, которое откуда-то притащили ведьмы. – Смертные – такие странные существа…

– Ты ко мне по делу?

Его никогда не радовало ее общество, а сейчас, когда он знал, что она угрожала Донии, сил на притворную любезность не осталось.

– Так трудно поверить, что мне просто захотелось с тобой повидаться? Поболтать? – Бейра, не глядя, протянула руку, и в ней мгновенно оказался бокал с ледяным питьем, поданный древесной феей в ошейнике. – Ты навещаешь меня так редко, не знаю почему.

Кинан прилег на траву, наслаждаясь теплом земли.

– Не потому ли, что ты жестока и порочна?

Она небрежно отмахнулась.

– С какой стороны поглядеть.

– На моей стороне честность, на твоей – ложь.

– Ну, знаешь ли, честность понятие относительное. – Она отпила из бокала. – Не желаешь ли освежающего напитка, дорогой?

– Нет.

Он провел рукой по земле, послал свое тепло спящим в почве корням. Навстречу его прикосновению потянулись юные побеги, пробились меж пальцев к свету.

– Я слышала, реки вина пролились во время твоей встречи с новой летней девой. У малышки даже голова закружилась. – Бейра укоризненно поцокала языком. – Разве этому я тебя учила? Напоить бедную овечку, чтобы… ну, ты понимаешь.

– Ничего подобного не было, – резко ответил Кинан. – Мы танцевали с Айслинн, празднуя начало ее новой жизни. Вот и все.

Бейра поднялась на ноги и вышла из-под балдахина, вынудив стражников торопливо метнуться следом, чтобы госпожа осталась в тени. Не успей они – наказание было бы жестоким, независимо от того, кто виноват.

Тень упала на Кинана, закрыв солнце. Он тоже встал, разрываясь между необходимостью дослушать Бейру и желанием поджечь балдахин.

– Что ж, коли хочешь знать мое мнение… она того не стоит. – Королева Зимы посмотрела на юные ростки, и они мгновенно замерзли под ее взглядом. Шагнула вперед и с хрустом раздавила их башмаком. – Думаю, бедняжка Дебора без труда убедит ее держаться от тебя подальше. Ты же не просил ее быть помягче с этой смертной?

– Выбор за Айслинн. Она или согласится поднять посох, или нет. – Кинану хотелось сказать, что угрозы зимней деве ничего не изменят, но этого делать не следовало. – Донии я передал только слова Иол, о чем ты наверняка уже знаешь.

– Да? – Бейра расширила глаза в притворном удивлении. – Какие слова?

– Айслинн – особенная.

– А, ну конечно, миленький. Все они особенные – первые несколько ночей. А потом… – Бейра оглянулась на маленькую фею, и та съежилась. – Новизна пропадает, знаешь ли.

Кинан делано усмехнулся.

– Бедняжка Делия. Представляю, как ей сейчас горько. Совсем недавно с тобой танцевала она. – Бейра закружилась на месте, словно в танце с невидимым партнером. – Смертные так хрупки. Так уязвимы, когда не в силах скрыть свои нежные чувства. Легко ломаются.

Сердце у него забилось быстрей. Бейре запрещено было приближаться к смертным девушкам, и это правило она до сих пор не нарушала. Но другие – нарушила.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, любимый. – Она остановилась, присела в реверансе и принялась обмахиваться веером, обдавая холодным воздухом Кинана. – Просто подумала, что тебе лучше выбрать для игры другую девушку. Эта, по-моему, не подходит. Я готова заняться поисками новой вместе с тобой. Можем и Деллу пригласить, а то она скучает в одиночестве.

Не скрывая горечи, Кинан сказал:

– Что ж, придется, если Дония сделает свое дело. На этот раз, кроме одного хмельного танца, я ничего не получу.

– Будет, будет другая девушка, милый, – вздохнула Бейра, и глаза ее сверкнули двумя льдинками: верный признак того, что она довольна.

Другая, но не королева Лета – не об этом ли она говорит?

– Возможно, мне надо постараться, – сказал он и дохнул жаром на балдахин.

Балдахин занялся огнем, и Кинан зашагал прочь. За спиной он слышал визг Бейры, требующей от стражников, чтобы ее немедленно укрыли в тени.

Однажды он сможет противостоять ей на равных.

А пока – хотя бы минутное удовольствие.

Покинув речной берег, он неторопливо брел по Пятой улице, потом свернул на Эджхилл, где располагалось множество мелких магазинчиков. Шум и оживление вновь напомнили ему о смертных, преуспевавших в том, что не дано его подданным.

Все ради них – этих смертных и его летнего народа…

– Кинан? – На него чуть не налетела Рианна, вышедшая из музыкального магазина. Удивленно вытаращила глаза. – Что у тебя с волосами?

Он сообразил, что задумался и, забыв накинуть личину, расхаживает в своем истинном обличье.

– Покрасил. – Кинан улыбнулся и наскоро пригасил металлическое сверкание волос.

Рианна ухватила прядку, повертела так и этак, посмотрела сквозь нее на солнце.

– Показалось на секундочку, что они прямо как медная проволока.

– Надо же. – Кинан отодвинулся, высвободил волосы. – Ты видела сегодня Айслинн?

Рианна усмехнулась.

– Думала, она до сих пор с тобой.

– Нет. – Кинан посмотрел на парочку летних дев, кокетничавших у нее за спиной с рябинником, свободным от дежурства. – Утром я проводил ее домой.

– Утром? – Рианна снова усмехнулась и покачала головой. – Не прогадала я, поставив на тебя.

Вопреки развязным речам и манерам пахло от нее невинностью. Сладостью и чистотой.

– Мы просто танцевали.

– Ну, это только начало.

Она заглянула в дверь того магазина, из которого вышла, окинула беглым взглядом улицу. И на мгновение, утратив напускную вульгарность, стала самой собой.

– Между нами, Эш не мешало бы почаще развлекаться. Слишком уж она серьезная. По-моему, ты – счастье для нее.

Кинан замешкался с ответом. Об этом он как-то не думал; единственный вопрос, который его волновал: станет ли она счастьем для него и для летнего народа?

А будет ли это счастьем для нее? Учитывая, какие жертвы должна принести Айслинн, какие трудности поджидают их обоих, если она и впрямь его королева… Так сразу и не решишь. Пожалуй, нет.

– Постараюсь им стать, Рианна.

– Ты уже вытащил ее на танцы до рассвета. По мне – отличное начало. – Она словно почувствовала что-то и утешающе похлопала его по руке. – Не волнуйся.

– Ладно.

Когда они расстались, Кинан вернулся в обычное невидимое состояние и отправился домой. У него есть мудрые советники. И сегодня, пожалуй, их мудрость нужна ему, как никогда.

Не успев зайти внутрь, он услышал музыку в лофте. Глубоко вздохнул и шагнул в дверь с широкой фальшивой улыбкой на губах.

Едва взглянув на Кинана, Тэвиш, которого обнимала Элиза, снял ее руки со своей шеи и двинулся в сторону кабинета.

– Идем.

В такие минуты Кинану казалось, что Тэвиш близок ему, как родной отец. Советник и друг последнего короля Лета, тот терпеливо дожидался, когда Кинан вырастет и покинет дом Бейры. И стал для него кем-то гораздо более важным, чем слуга, хотя покровительственно обращаться с Кинаном или разговаривать с ним по-отечески никогда себе не позволял.

Ниалл открыл рот, желая что-то сказать, но Кинан коротко покачал головой.

– Нет. Останься с девами.

– Если я тебе нужен…

– Нужен. Всегда. – Кинан потрепал его по плечу. – В данный момент – чтобы никого не подпускать ко мне.

Лишние уши ни к чему. Если пойдут слухи, что он подозревает Бейру в обмане и злом умысле, а Айслинн наделена даром видения, дело может закончиться плохо для всех.

По пути в кабинет он обнимал бросавшихся к нему летних дев и изо всех сил старался казаться безмятежным. Улыбался, чтобы не выдать внутреннего смятения. И, добравшись до Тэвиша, тщательно запер за собой дверь. И девам, и стражникам вроде бы можно доверять. Но кто знает?..

Тэвиш налил вина, передал Кинану бокал.

Король опустился в тяжелое кожаное кресло.

Советник сел напротив и спросил:

– Что случилось?

И Кинан рассказал ему все – об Айслинн и об угрозах Бейры.

Тэвиш заглянул в бокал, как в зеркало. Повертел его в руках.

– Возможно, она и не королева, но Бейра ее боится. И это, на мой взгляд, дает нам надежду. Большую надежду, чем за все прошедшие века.

Кинан кивнул, но промолчал, ожидая, когда Тэвиш с обычной прямотой перейдет к главному.

Советник не смотрел на короля. Блуждал взглядом по книжным корешкам на полках, заполнявших все стены кабинета.

– Я ждал вместе с тобой. Но никогда не пытался уверить тебя в том, что одна из девушек – та самая. Не мое это дело.

– Я дорожу твоим мнением, – снова кивнул Кинан. – Скажи, что думаешь.

– Заставь Айслинн принять вызов. Если она – та самая… – Тэвиш остановил взгляд на толстых томах за спиной Кинана. – Она должна принять вызов.

Непривычная горячность в голосе старика после веков невозмутимой сдержанности слегка встревожила Кинана.

– А если она откажется? – спросил он.

– Невозможно. Заставь ее согласиться.

Тэвиш наконец встретился с Кинаном взглядом, и его черные глаза походили в этот миг на лесные омуты, чья глубина влечет к себе с неодолимой силой.

– Сделай то, что должен, даже если это не нравится ни тебе, ни ей. Если ты и впрямь дорожишь моим мнением, повелитель, прислушайся к нему.