Текст книги "Коварная красота"
Автор книги: Мелисса Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 29
Излюбленное место их становищ и отдыха – под боярышниковым деревом… (которое считается) священным у волшебного народа и (находится) обычно в центре круга.
Франческа Сперанца Уайльд.Старинные легенды, магические заклинания и суеверия Ирландии (1887).
Кинана сразу же окружили, наподобие ходячей изгороди, стражники. Но несколько охранников остались возле замешкавшейся Айслинн, и с места они тронулись, только когда она отправилась догонять Кинана.
– Ты познакомишься с Сетом… – пробормотала Айслинн, словно пробуя эти слова на вкус.
Что ж, какой-то смысл в этом есть, сказала она себе мысленно. Может быть, дышать станет легче.
Почти до самой железнодорожной станции они с Кинаном шли в напряженном молчании.
– Он хороший человек, твой Сет? – спросил Кинан.
– Да. – Айслинн невольно улыбнулась.
У станции некоторые стражники остановились и попятились со страдальческими лицами.
Кинан улыбнулся ей в ответ, но несколько принужденно.
– Мне редко приходилось иметь дело со смертными мужчинами. Те, с кем я знакомился, ухаживая за другими девушками, были не слишком дружелюбны.
Айслинн с трудом удержалась от смеха.
– Еще бы!
– В чем дело? – спросил он с подозрением.
– Ты посмотри на себя. – Она кивнула на его джинсы и темно-зеленый свитер. На любом другом парне они смотрелись бы вполне заурядно, но на нем казались королевским одеянием. – Ты так красив, что в тебя невозможно не влюбиться. Большинство девушек на все пойдут, лишь бы ты обратил на них внимание.
– Большинство… – Он криво улыбнулся. – Но не все.
Айслинн бросила взгляд на вагончик Сета, к которому они приближались, и сказала:
– Я твою красоту все-таки оценила.
– Конечно. Ты ведь смертная, – пожал он плечами, ничуть не удивившись ее признанию.
Да и с чего бы ему удивляться, подумала она. Знает наверняка, что смотреть на него без личины – все равно что созерцать восход солнца над океаном, метеоритный дождь в пустыне. И вдруг кто-то спрашивает, не желаешь ли ты приобрести это в собственность…
Айслинн представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или с Джонни, и прикусила щеку изнутри, чтобы не расхохотаться. Вряд ли кто-то из них отважится выйти вместе с Кинаном на люди, даже если он наденет личину обыкновенного парня.
Смешок все же вырвался, и Кинан бросил на нее короткий хмурый взгляд.
– Что такое?
– Ничего, – ответила Айслинн. В голову ей пришла другая мысль. – А фэйри как к тебе относятся?
– Я их король. – Озадаченный, он нахмурился еще сильнее.
Тут уж она не выдержала и расхохоталась от души.
– Да что такое? – спросил он снова.
Не в силах справиться со смехом, Айслинн остановилась и поманила к себе Ниалла.
Тот нерешительно приблизился.
– Слушаю, моя королева.
– Когда ты ухаживаешь за фэйри… девушками, я имею в виду, они всегда отвечают тебе согласием?
Лицо у него стало таким же озадаченным, как у Кинана.
– Я советник короля. Летним девам…
Ниалл взглянул на Кинана, словно спрашивал разрешения говорить. Тот кивнул.
– Король не может уделять им все свое время. Поэтому мы с Тэвишем… и со стражниками… стараемся сделать так, чтобы девы были довольны.
Смеяться Айслинн тут же расхотелось.
– И много у тебя дев? – спросила она, повернувшись к Кинану.
Тот жестом попросил ее подождать. Посмотрел на Ниалла.
– Не меньше восьмидесяти?
Советник кивнул.
– Многовато, – добавил Кинан, – для одного.
Айслинн спросила с недоверием:
– И никто из них не отказывает?
– Отказывают, конечно, только не королю. Нам, – ответил Ниалл, и по его взгляду было ясно, что советника, как и Кинана, вопрос поставил в тупик. – Но кто-нибудь да соглашается. Они летние девы, моя королева. А лето – время развлечений и удовольствий, легкомыслия и…
– Понятно, – перебила Айслинн. – Значит, ваши подданные…
– Наши, – поправил Кинан.
– Наши… подданные склонны к любовным утехам?
Настал черед Кинана смеяться.
– Да. А еще – к танцам, музыке, веселью… – Он схватил Айслинн в охапку и закружил, сбросив на мгновение личину, чтобы озарить и согреть ее солнечным светом. – Мы не холодны, как зимние. Мы не жестоки, как темные. И не скрываем своих страстей, как высокие, чей двор таится в их собственном, ином мире.
Айслинн заметила: когда Кинан засмеялся, стражники тоже заулыбались, расцвели от счастья. И у нее самой стало гораздо светлее на душе. Наверное, потому, что и она теперь стала летней девой.
Превозмогая блаженную истому, она спросила:
– Значит, фэйри, обижающие людей, это не наши?
Веселость Кинана угасла так же быстро, как вспыхнула.
– По большей части – нет, но встречаются среди них и наши. Когда мы станем сильны… – Он сделал паузу, взял Айслинн за руку и посмотрел на нее с такой страстью, что ей вновь захотелось убежать. – Мы сможем призвать их к порядку. Летний двор – самый переменчивый из всех дворов, необузданный, пылкий. Лишившись после смерти моего отца строгой руки, фэйри дали волю низменным страстям. Нам предстоит немалая работа.
– Ох, – только и сказала Айслинн.
Она вдруг осознала, какую огромную ответственность берет на себя, и даже испугалась.
Кинан заметил это и быстро добавил:
– Но отдыхать мы тоже будем. Летний двор славится танцами и весельем. Работа без отдыха столь же чужда нашей природе, как попустительство темным деяниям.
– Это великий труд – то, на что я согласилась. Правда? – Айслинн сжала руки в кулаки, чтобы не дрожали.
– Да, – осторожно ответил Кинан.
– Что же именно я должна буду… э-э-э… делать?
– Пробуждать землю, когда зима идет на убыль. И проводить весну в грезах вместе со мною. – Он взял ее за руки так, что ее ладони легли на его ладони, и сказал: – Закрой глаза.
Айслинн вздрогнула, но исполнила просьбу. Ее лица коснулось его легкое дыхание, когда Кинан тихо заговорил:
– Им грезятся тонкие слабые корешки, проникающие в глубь земли; могучие хищные звери, просыпающиеся в логовах; стаи рыб, плывущих по реке; мыши, пробирающиеся сквозь траву; змеи, греющиеся средь камней. А потом король и королева Лета улыбаются новой жизни, которую призвали к пробуждению.
И Айслинн, пока он говорил, видела все это внутренним взором. Мир, подобно огромному зверю, проспавшему зиму в своей берлоге, потягивался и стряхивал снег, столь долго удерживавший его в бездействии. Она чувствовала, как разгорается ее тело, как оно начинает светиться, и ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Перед глазами появилась белая ива – шелест ее листвы на ветру чудился Айслинн, когда она впервые встретила Кинана. Повеяло нежным ароматом весенних цветов.
Вместе они пробудят ото сна всех живых существ и саму землю. Увидят проснувшийся мир и возрадуются.
Открыв глаза, она почувствовала влагу на ресницах и поняла, что плачет.
– Этот труд так… велик. Вдохнуть новую жизнь… Смогу ли я? Даже вместе с тобой? Вдруг у меня не получится?
Кинан коротко потрепал ее по щеке.
– Вдвоем – получится.
– А все остальное? Двор? – Айслинн утерла слезы и вздрогнула: они были золотые. Торопливо сунула руки в карманы и зашагала дальше. – Я совершенно не умею повелевать.
Он догнал ее и пожал плечами.
– Научишься. Я же буду рядом. И повелевать я умею. Пусть это тебя не заботит. Нас ждет красота лета. Балы, танцы. Когда мы счастливы, счастлив и весь наш двор. Дарить радость – такая же наша обязанность, как и пробуждать землю.
– Ну да, совсем легкая работа! Пробуждать землю, приводить в порядок двор, обуздывать непокорных и устраивать званые вечера. – Они подошли к дому Сета, и Айслинн сглотнула вставший в горле ком. Задача казалась непомерной, а тут еще и предстоящее знакомство Кинана с Сетом… – Кому угодно по плечу.
– Нет. Но королева Лета с этим справится, – заверил Кинан и одарил ее ослепительной улыбкой, прежде чем перевести взгляд на открывшуюся перед ними дверь. – Сегодня мы делаем первый шаг. Я встречаюсь с возлюбленным моей королевы и пытаюсь подружиться со смертным.
– Хоть что-то выполнимое. – Айслинн покачала головой и тоже посмотрела на дверь.
На пороге стоял Сет, как обычно невозмутимый. И все ее тревоги из-за грядущих перемен, весь окружающий мир разом стали незначительными.
Важна только реакция Сета. Что-то он скажет?
Она вдруг испугалась, что ночь с ним не повторится, что Сет ее больше не захочет, что он рассердится на нее за этот приход фэйри в его дом. Все, кроме Кинана, оставались невидимыми, но Айслинн знала, что Сет их видит. И для него не секрет, кто стоит рядом с ней.
Однако Сет, даже если и был ошарашен, виду не подал. С непроницаемым лицом протянул руку и сказал:
– Привет.
Айслинн забыла обо всем на свете – о Летнем дворе, о Кинане и Ниалле, о стражниках – и бросилась в его объятия.
Глядя на их лица в тот миг, Кинан почти поверил: иного выбора его королева сделать не могла. Он уже видел такое выражение в глазах некоторых девушек. В глазах Донии.
– Заходи. – Сет махнул ему рукой. Потом посмотрел на Айслинн. – Если, конечно…
Она приостановилась, повернулась к Кинану.
– Ты можешь сюда войти?
– Могу. – Тот обменялся коротким взглядом с Ниаллом.
Смертный явно знал, кто он такой. И как действует на фэйри сталь.
Что она еще ему рассказала? Любопытство победило, и Кинан добавил:
– Королям холодное железо не страшно.
Сет и глазом не моргнул. Только поднял бровь и сказал:
– Это означает, что ты Кинан.
Айслинн вздрогнула. Ниалл и стражники остолбенели.
Кинан засмеялся. Каков наглец!
– Да, это я.
– Что ж, если в моем доме тебе не станет плохо… – Не договорив, Сет повел Айслинн внутрь.
Кинан последовал за ними.
В вагоне оказалось темновато и тесновато, но чисто и уютно. Первое, что пришло в голову Кинану: если бы не обилие стали, Донии бы здесь понравилось.
– Есть хотите? – Сет зашел в крохотный кухонный отсек, поставил в микроволновку какое-то рисовое блюдо. – Эш наверняка голодная.
Та вспыхнула.
– Вовсе нет.
– Ты ела сегодня что-нибудь?
Не дождавшись ответа, Сет достал из шкафчика тарелки.
Кинан понял, что смертный ему нравится.
– Э-э-э… я решила согласиться. Стать королевой, – робко сказала Айслинн, усаживаясь на диван.
– Я понял, когда увидел его.
Сет вынул из холодильника бутылочку воды, бросил ее Айслинн. Взглянул на Кинана.
Тот кивнул и поймал следующую брошенную бутылку.
Звякнула микроволновка.
Все молчали, пока Сет вынимал рис. Потом он спросил:
– И что это означает для нас?
– Ничего. Я так думаю – Айслинн посмотрела на Кинана. – Это одно из условий моего согласия.
Кинан расположился в одном из кресел и наблюдал исподтишка за этой парой.
– А что насчет школы? – Сет вручил Айслинн тарелку, сел рядом.
Чувствовалось, что он все-таки несколько напряжен, но когда Айслинн, подобрав под себя ноги, прислонилась к нему плечом, Сет расслабился.
– Тоже порядок, – ответила Айслинн.
Держался Сет вроде бы уверенно, но Кинан заметил, что он старается то и дело прикоснуться к Айслинн – утверждая свое право на нее, близость между ними.
Когда девушка принялась за еду, Сет повернулся к Кинану.
– И что дальше?
– Дальше… мы идем к Донии, и Айслинн становится королевой.
Необходимость отвечать на вопросы вызывала у Кинана легкое раздражение, но он постарался его подавить. В конце концов, они оба хотели одного – благополучия Айслинн.
Сет нахмурился.
– Это не опасно?
Айслинн его вопрос как будто испугал. Рука с вилкой замерла в воздухе.
– Нет, – ответил Кинан. – А уж после этого почти никакой опасности для нее не останется. Ни в вашем мире, ни в нашем.
– А королева Зимы? – Сет принялся поглаживать волосы Айслинн, пропуская их между пальцами.
– Она – да, опасна. Короли могут и ранить, и убивать друг друга.
– Ты тоже король, – сказал Сет. – И можешь, стало быть, причинить ей вред.
– Никогда.
Кинан взглянул на Айслинн. Сейчас, плечом к плечу со своим другом, она казалась совершенно счастливой. Только этого он для нее и хотел – счастья. И не в силах был отказать ни в чем, даже если счастье ей дарили объятия смертного.
– Я дал клятву.
Некоторое время они сидели в молчании, пока Айслинн не доела рис. Потом она спросила:
– Сету можно пойти с нами?
– Нет. На испытании не может быть никаких смертных. Для него так безопаснее, – осторожно ответил Кинан, внутренне содрогнувшись.
Смертному грозила большая опасность. В тот миг, когда сила королевы сливается с освобожденной силой короля, сияние может ослепить даже того, кто не наделен даром видения.
Отставив тарелку на столик, Айслинн пересела на колени к Сету. Она слегка нахмурилась, и Кинан заметил это. Вздохнул и добавил:
– Но потом он может прийти в «Холм и руины». Отпраздновать с нами.
– А нельзя ли разрешить ему видеть их… нас? – Она спохватилась раньше, чем Кинан успел ее поправить. – Так будет проще.
– Монархи вправе дать разрешение.
Ее внимание к деталям порадовало Кинана. Чудесная королева из нее выйдет.
– Значит, если ты…
– Или ты, – вставил он.
– Да. Значит, если кто-то из нас согласен, можно сделать так, чтобы он нас видел? – спросила она немного испуганно.
– Я уже согласен. Остается лишь раздобыть нужные ингредиенты. Книга у меня есть. – Кинан заметил особое выражение их лиц. – Или вы уже нашли рецепт?
Оба промолчали. Он выругался про себя, угадав, где именно они раздобыли этот рецепт. Кто еще дал бы им его? И сменил тему:
– Вам обоим нужно научиться скрывать свои эмоции. Айслинн теперь – летняя фэйри, и чувства ее стали весьма переменчивыми. Такова природа нашего двора.
Сет поднял бровь.
Кинан вздохнул.
– Ты будешь рядом, поэтому и тебе сдержанность не помешает. И многому еще предстоит научиться, если ты и впредь желаешь оставаться при моей королеве.
Сет напрягся. По его взгляду Кинан понял, что смертный отдает себе отчет в неизбежности их соперничества за внимание Айслинн.
Симпатия к этому юноше постепенно перерастала в уважение. Любовь Сета была достаточно сильна, чтобы заставить его бороться за Айслинн, невзирая на неравенство сил.
И пока они вели беседу – не о придворных делах и не о будущем, а просто чтобы получше узнать друг друга, – Кинана все меньше и меньше тяготило общество любовника его королевы. Он сам себе удивлялся.
Тем не менее он испытал облегчение, когда Дония наконец позвонила и сказала, что она дома. Ждет их и просит поспешить, ибо ведьмы Бейры носятся по Хантсдейлу, сея хаос. Подданные Высокого двора покидают город, не желая присутствовать при беспорядках.
Конечно, к чему им лишние волнения.
Кинан вздохнул. Хорошо было бы иметь в союзниках хотя бы один двор, который помогает улаживать проблемы, а не создает их и не бежит от них…
Закончив разговор с Донией, он кратко пересказал его Айслинн и Сету. Добавил:
– Нам пора.
Айслинн вдруг забеспокоилась. Она не хотела оставлять Сета, хотя Кинан уверял ее, что очень скоро они увидятся вновь.
Самому Сету он сказал:
– Бейра в твой дом войти может, а ведьмы – нет. Поэтому никуда не выходи до нашего возвращения. Не хотелось бы, чтобы ты попал к ней в руки.
– Бабушка! – вспомнила вдруг Айслинн. – Она одна дома!
И она стремглав вылетела за дверь.
Кинан чуть задержался.
– Оставайся здесь, – повторил он Сету. – Мы вернемся, как только сможем.
Сет кивнул, подтолкнул его к двери.
– Береги ее.
Кинан вышел и обнаружил, что Ниалл уже отправил часть стражников вслед за Айслинн.
– Оставь охрану и здесь, – приказал Кинан и бегом кинулся догонять девушку.
Он надеялся, что серьезных причин для беспокойства нет и Элине ничто не угрожает.
Дверь квартиры оказалась открытой. Айслинн вбежала в гостиную. Телевизор работал, но бабушки в кресле не было.
Айслинн метнулась в кухню.
– Ба?
И увидела ее – на полу, с закрытыми глазами. Бросилась к ней, проверила пульс, дыхание. Жива…
Квартира наполнилась стражниками. К Айслинн подошел Кинан, отодвинул ее, сам опустился на колени рядом с бабушкой.
– Что с ней?
– Без сознания, – сказала Айслинн. – Надо в больницу. Вы все, – она оглянулась на стражников, – пойдете с нами. Останетесь там и никого к ней не подпустите.
Кинан сурово кивнул.
– Слушайте приказ королевы.
Стражники поклонились. Один выступил вперед.
– Сделаем все возможное. Но если явится сама королева Зимы…
В голосе его звучал страх.
Айслинн повернулась к Кинану.
– Она так сильна?
– Противостоять ей могут только короли, – ответил тот. – Обладай я всей полнотой силы… или ты… мы справились бы. Но сейчас даже мы не защитим Элину, если пойдем в больницу. Сможем сделать это лишь после испытания.
Один из стражников осторожно поднял старуху на руки. Остальные гуськом потянулись из квартиры наружу.
У Айслинн перехватило дыхание.
– Если нам все удастся… и если это она напала на бабушку…
– Даже если и не она, то по ее приказу. – Кинан нахмурился. – Она угрожала тебе. И Донии.
– Что ж, пошли. – Айслинн бросила последний взгляд на бабушку, неподвижно лежавшую на руках фэйри. Повернулась к Кинану. – Много ли времени займет испытание?
– Не слишком. – Он обратился к стражникам: – Ступайте. Исполните свой долг. Мы придем в больницу, как только сможем.
На улице Айслинн взяла Кинана за руку, и они побежали – гораздо быстрее, чем она считала себя способной, – к Донии. Навстречу испытанию, которое должно изменить все.
ГЛАВА 30
Никого на свете не было прекраснее, чем он… Волки попрятались, стихли морозные ветра, и тайный народ вышел из волшебных холмов, и повсюду зазвучала музыка, и началось веселье.
Элла Янг.Кельтские сказки (1910).
Дония чувствовала их приближение. И все же у нее захватило дух, когда они появились у нее во дворе, держась за руки. Они двигались с ошеломляющей скоростью, на какую способны лишь сильнейшие из фэйри.
– Дон! – позвал трепещущий от возбуждения Кинан.
Лицо его светилось, медные волосы излучали солнечное сияние.
Дония заставила себя улыбнуться, сошла с крыльца. Во время последнего обряда, последнего испытания она держала Кинана за руку, исполненная надежды, что станет его спутницей, его королевой.
Куда ни глянь, вдоль изгороди толпились фэйри – в основном летние, но были среди них и подданные других дворов. Это лишний раз свидетельствовало о том, сколь необычным будет предстоящее испытание.
Кинан подался к ней.
– Ты…
Айслинн покачала головой, остановила его мягким касанием руки. Он взглянул на нее с удивлением, но подчинился, не стал подходить к Донии с вопросами, на которые ей не хотелось отвечать. Встретившись с Айслинн взглядом, Дония кивнула. Ей не нужна его жалость – сейчас, когда она готовится вручить ему другую девушку.
«Эш будет хорошей королевой», – подумала она.
Затем подошла к кусту давно отцветшего боярышника, что рос в самом центре двора, и положила под него посох.
К ней подбежал Саша, и в поисках поддержки Дония опустила руку ему на голову.
Позвала:
– Айслинн!
Та выступила вперед – светящаяся, уже не похожая на смертную.
– Когда ты поднимешь посох, я освобожусь от зимнего холода. Холод войдет в тебя, если ты окажешься ненастоящей королевой. Тебе придется рассказать следующей, – Дония кивнула в сторону Кинана, – смертной возлюбленной короля, как глупо и опасно верить ему. Тебе придется говорить об этом и всем остальным, кто последует за ней.
Она немного помолчала, давая девушке время обдумать услышанное. Потом спросила:
– Согласна ли ты?
– Согласна.
Айслинн медленно, неторопливо пошла к ней через двор.
Кинан остался на месте, окруженный ореолом солнечного света. И при взгляде на него у Донии закружилась голова. С того дня, когда она видела его сияющим столь же ярко, прошло очень много лет, и она успела убедить себя, что он вовсе не так прекрасен, как ей запомнилось.
Она ошибалась.
Дония с трудом оторвала от него взгляд и мысленно взмолилась: «Пожалуйста! Пожалуйста, пусть Айслинн окажется настоящей!»
Айслинн чувствовала, что посох притягивает ее к себе.
Шагнула к кусту боярышника.
– Если ты не та, кого я ищу, ты примешь в себя холод Бейры, – остановил ее голос Кинана, подобный летней грозе, сотрясающей кроны деревьев. – Согласна ли ты рискнуть?
– Да, – сказала Айслинн так тихо, что не услышала сама. И повторила громче: – Да.
Кинан двинулся к ней во всем блеске своего величия, окруженный таким ярким сиянием, что было больно глазам. Казалось, земля вскипает и расступается у него под ногами.
– Ты видишь меня таким, каков я на самом деле. Каким я стану, если ты – королева Лета.
В нескольких шагах от Айслинн он остановился.
– Какой станешь и ты, если холод над тобой не властен.
Ее пробрала дрожь. Захотелось попятиться, но она удержалась.
Затем Кинан опустился перед ней на колени и дал ей последнюю возможность отступить.
– По доброй ли воле соглашаешься ты на этот риск – принять бремя зимнего холода?
Летние девы не выдержали и подошли ближе. Придвинулась вся толпа фэйри, и Айслинн разглядела несколько знакомых лиц. Мелькнули ведьмы Бейры.
– После Донии, – Кинан бросил короткий тоскливый взгляд на зимнюю деву, – все смертные предпочитали остаться под солнцем. Не хотели рисковать, боялись стать такими, как она.
Дония мертвенно-белыми пальцами стиснула загривок волка.
А Кинан добавил:
– А если ты не та, кого я ищу, холод королевы Зимы тебе придется нести до тех пор, пока на это не отважится другая смертная, – понимаешь ли ты это? И тебе придется предупредить ту смертную, что мне нельзя доверять.
Неистово зашумели вокруг деревья под порывом предгрозового ветра, словно предостерегая ее на каком-то неведомом, забытом всеми языке.
Дония шагнула к ней, взяла за руку, легонько сжала.
– Понимаю, – сказала Айслинн окрепшим голосом.
Она не сомневалась, что все правильно. То было внутреннее знание, и никаких других доказательств ей не требовалось. Все правильно.
Отпустив руку Доний, Айслинн подошла к кусту боярышника.
– И если она откажет мне, ты скажешь это следующей девушке, а потом следующей. – Кинан последовал за ней, излучая жар. – И тебе не освободиться от холода, пока одна из них не согласится меня принять.
– Следующей не будет.
Айслинн наклонилась, обхватила посох рукой. Немного помешкала.
Бросила взгляд на последнюю девушку, согласившуюся рискнуть, и на короля, который любил ее до сих пор. Ради них обоих и ради себя самой Айслинн хотелось бы, чтобы на ее месте была Дония. Увы…
Она крепче сжала посох, выпрямилась. И не почувствовала никакого холода. Вместо этого ослепительный ореол, такой же яркий, как у Кинана, воссиял вокруг нее, окружив с головы до ног.
Летние девы засмеялись, закружились смерчами из развевающихся юбок и цветущих ветвей.
Дония, чьи белые волосы стали вдруг золотистыми, а щеки румяными, сказала удивительно певучим голосом:
– Ты и впрямь королева.
Айслинн взглянула на свои руки, излучавшие солнечный свет.
– Да.
Чувствовала она себя так, как и вообразить не могла, – мир вокруг внезапно ожил. Фэйри возрадовались – наконец-то они были в безопасности, под защитой короля и королевы. Все как один желали ей счастья, и она это знала. Айслинн радостно рассмеялась.
Кинан, тоже смеющийся, схватил ее в объятия, оторвал от земли и закружил.
– Моя королева… моя прекрасная, дивная Айслинн!
Повсюду из земли пробивались цветы, воздух стремительно теплел, с ясного голубого неба сыпался быстрый мелкий дождь. Под ногами Кинана прорастала пышная трава, зеленая, как его глаза.
И вдруг… Айслинн увидела, что к ним пытается пробиться сквозь толпу рябинник – весь в крови.
Окончательно обессилев, он упал, скорчился на земле. Протянул к ней руку и прохрипел:
– Моя королева…
Кинан поставил ее на ноги, обнял за талию. Веселье вокруг прекратилось. Айслинн, оцепенев, смотрела, как ее подданные – теперь уже настоящие ее подданные – несут к ней раненого стражника.
– Мы старались, – заговорил рябинник, и кровь хлынула у него изо рта, – старались так, как если бы она пришла за тобой… Смертный юноша…
Айслинн пошатнулась, и Кинан поддержал ее, не позволив упасть.
– Сет? Что с ним… – Она не смогла договорить.
Рябинник бессильно закрыл глаза. Попытался откашляться, и изо рта у него посыпались ледяные кристаллы. Он сплюнул их в траву.
– Она взяла его. Бейра… его взяла.
Не в силах смотреть на Кинана, обнимающего Айслинн, Дония поспешила уйти. Он нашел свою королеву, и это хорошо. Великое счастье для всех, и для нее тоже. А что она чувствует при этом…
Незажившая рана вновь кровоточила. Дония не была королевой. Никогда не была королевой для него.
Ею стала Айслинн.
И их радость оказалась для Доний непосильным испытанием.
Она не успела далеко отойти от дома, когда увидела стражников Бейры.
Ну вот и все.
Дония знала, что Бейра сдержит слово, что смерть настигнет ее сразу после восхождения Айслинн на трон. Сейчас, лишенная защиты, которую давал ей холод, она была так же беспомощна перед королевой Зимы, как простые смертные.
Стражники обращались с ней не так жестоко, как темные фэйри, но вовсе не от нехватки усердия. Когда они швырнули ее к ногам Бейры, королева Зимы ничего не сказала. Лишь ударила ее с такой силой, что опрокинула на пол.
– Бейра… как я рада тебя видеть…
Голос прозвучал куда слабее, чем хотелось бы Доний.
Королева засмеялась.
– Ты мне почти нравишься, дорогая. Увы, – она подняла руку, запятнанную кровью Донии, и на запястьях девушки появились ледяные наручники, – ты не заслуживаешь доверия.
Бремя холода и раньше заставляло Донию страдать, но лишь сейчас, ощутив прикосновение наручников, она поняла, как страшен лед Бейры.
Пока она собиралась с мыслями для ответа, в углу послышался судорожный кашель.
Повернувшись на звук, Дония увидела Сета, наполовину погребенного под высоким сугробом. Он пытался выбраться из снега и встать на ноги. Его рубашка, изодранная чьими-то когтями, висела клочьями.
Бейра наклонилась к Донии, обдала ее лицо морозным дыханием, и волосы девушки покрылись инеем.
– Ты должна была помочь мне. А вместо этого сдружилась с врагом.
– Я поступила по правилам. Кинан…
Бейра с размаху ударила ее по губам.
– Ты. Меня. Предала.
– Не зли ее, – еле слышно сказал Сет, наконец выбравшись из сугроба.
Джинсы на нем были в том же состоянии, что и рубашка. Колечко из брови вырвано. По лицу стекала кровь, капая на снег.
– Милашка, правда? Не визжит, как эти дурочки феи, но все равно забавный. Я уж и забыла, как легко ломаются смертные. – Бейра поглядела на Сета и облизнулась.
Все его тело сотрясала безудержная дрожь. Но он из последних сил пытался подняться на ноги.
Дония промолчала.
– А ты… – Бейра снова повернулась к ней, схватила рукой за лицо, глубоко вонзив окровавленные ногти. – Ты умеешь терпеть боль, я знаю. Отдать тебя, что ли, волкам, когда наиграюсь? Против немного потрепанных игрушек они не возражают.
– Не надо, – сдавленным голосом сказал Сет.
Видно, с кем-то из волков он уже успел столкнуться.
Бейра дунула в его сторону. Из пола прянули вверх острые, как бритвы, ледяные шипы. Они поранили ему ноги.
– Стойкий мальчик, – засмеялась Бейра.
Дония вновь промолчала. Только закатила глаза.
Мгновение Бейра смотрела на нее. Потом улыбнулась – холодно и жестоко, как самые бессердечные из темных фэйри.
– Ну? Было бы гораздо веселее, если бы ты сопротивлялась. Тебе ведь хочется этого, правда? Перехитрить меня и сбежать. – Бейра снова ударила ее, да так сильно, что Дония стукнулась головой о пол и почувствовала тошноту. – Но не удастся.
Наручники растаяли без следа, лишь обмороженные запястья свидетельствовали о том, что они были. Дония подползла к Сету, не обращая внимания на боль от ледяных шипов, и помогла ему встать. Противостоять королеве Зимы она не могла, и все же она была фэйри – намного сильнее простого смертного и способная вынести гораздо больше, чем он.
– К двери, – пробормотал он, и Дония потащила его за собой.
– Прелестно! – восхитилась Бейра. – Трагические любовники проклятого Летнего двора в одной связке. Душа радуется.
Она несколько минут наблюдала за тем, как они пытаются доползти до двери, сопровождала каждый их шаг одобрительным восклицанием и добавляла ледяных барьеров.
Дония молчала, берегла силы, хотя и понимала, что все их попытки безнадежны.
Наконец Бейра жестом призвала ведьм.
– Рябинник дополз уже до этого глупца, моего сына?
Ведьмы закивали, и Бейра захлопала в ладоши.
– Чудесно. Значит, скоро они явятся. Вот потеха!
Потом, склонив голову набок, она спросила у Донии:
– Как ты думаешь, в каком случае они расстроятся больше – если увидят вас мертвыми или корчащимися в муках?
Бейра двигалась легко и грациозно, словно на сцене, огибая острые ледяные шипы, и бормотала на ходу:
– Что же выбрать-то?
Схватила Донию за волосы, оттащила от Сета.
– Думаю, с одной из двоих можно покончить, чтобы уж наверняка. – Поцеловала ее в обе щеки. – Я предупреждала тебя, дорогая, что с тобой будет?
Сет, оставшись без поддержки, зашатался и едва не упал.
А Бейра припала губами к губам Донии.
Лед хлынул девушке в горло, не давая дышать, забивая легкие. Она отчаянно задергалась в руках Бейры, вырываясь. И вдруг Сет бросился на королеву Зимы, сжимая в руке ржавый железный крест. С силой, неожиданной для смертного – тем более раненого смертного, – он воткнул этот крест ей в шею.
Бейра взвизгнула, отпустила Донию и одним ударом отшвырнула Сета к стене.
– Думаешь, меня можно убить такой безделушкой?
Метнулась за ним с невероятной скоростью, вонзила пальцы в живот под ребрами и вздернула на ноги.
Сет закричал так страшно, что Дония, упавшая на пол, содрогнулась. Но помочь ему она не могла. Не могла даже голову поднять.
Этот крик услышала и Айслинн, вбежавшая в дверь. Увидела Бейру, вцепившуюся в Сета, и схватила Кинана за руку.
В центре комнаты неподвижно лежала на полу Дония, и изо рта у нее сыпался лед – точь-в-точь как у рябинника, умершего во дворе перед ее домом. Но подойти к ней времени не было, ибо Бейра в этот миг убивала Сета.
Кинан ринулся прямо к матери, волоча за собой Айслинн.
Добежал, схватился за торчавший из шеи Бейры крест, вырвал его и вонзил снова, как нож.
– Я уж думала, вовсе не придешь! – Бейра развернулась к сыну и выпустила из рук Сета.
Глаза у Сета закатились, он рухнул на пол. Без сознания, но живой – Айслинн видела, как поднялась и опустилась его грудь.
Ни следа страха не было в глазах Бейры, хотя по ее шее струилась кровь. Королева Зимы подняла руку, выдернула крест. Мельком глянула на него и с отвращением швырнула на пол. Кровь смешалась с водой от растаявшего льда.
– Зачем ты так? – спросил Кинан, и в голосе его звучало страдание. – Мы ведь можем договориться, давно пора это сделать. Если согласишься…
Бейра засмеялась, выпустив изо рта крохотный снежный смерч.
– Знаешь, то же самое сказал твой отец перед тем, как я его убила!
Она взмахнула рукой. И толстая ледяная стена разделила комнату пополам. По одну сторону ее остались Бейра, Кинан и Дония, по другую – Айслинн и Сет.
– Айслинн! – воззвал Кинан и приложил к стене ладонь.
Она последовала его примеру – со своей стороны. От их прикосновения лед затрещал и начал медленно таять.
