Текст книги "Коварная красота"
Автор книги: Мелисса Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 16
Они попирают законы, вершат несправедливые деяния, предаются греху… Суккубы их соблазняют смертных мужнин, и это омерзительно.
Роберт Кирк и Эндрю Лэнг.Тайная страна (1893).
Сет помешал макароны. Посмотрел на нее.
– Не хочешь рассказать, о чем думаешь?
И умолк в ожидании ответа. Спокойный и терпеливый, как всегда. Свое слово – после поцелуя и последнего разговора – он держал. Следующий шаг был за ней.
Айслинн подошла, встала рядом, не зная, как сообщить о предстоящем походе на ярмарку. Подбирала слова, но так и не нашла. Поэтому сказала просто:
– Сегодня вечером я встречаюсь с Кинаном.
Глядя в кастрюлю с кипящей водой, Сет спросил:
– С королем фэйри? Который тебя преследует?
– У нас не свидание. – Айслинн стояла так близко, что вполне могла бы его обнять. Но не стала это делать. – Он пригласил меня на ярмарку.
Сет бросил на нее короткий взгляд.
– Он опасен.
Айслинн отняла у него ложку, взяла Сета за руку и развернула лицом к себе.
– Если я не выясню, чего он хочет, бабушка меня из дома не выпустит. Я должна понять, как заставить его отвязаться.
В глазах Сета опять мелькнул непривычный страх, как тогда, когда она рассказывала ему о нападении – людей, а не фэйри – возле библиотеки.
Потом он с задумчивым видом кивнул.
Айслинн добавила:
– Вдруг я что-то увижу или услышу… и все пойму.
Она прильнула к нему, отчаянно нуждаясь в поддержке и утешении. Ей было очень страшно, но сидеть и ждать, не спасет ли ее какая-то неведомая сила, она не могла. Надо спасать себя самой… хотя бы попытаться это сделать.
Сет ничего не ответил.
Она спросила тихо:
– Можешь предложить что-то получше?
– Нет.
Сет вздохнул, притянул ее к себе и крепко обнял.
– Времечко он выбрал… очень неподходящее.
Айслинн засмеялась. Потому что иначе оставалось только плакать.
– Думаешь?
Макароны перекипели, вода, выплеснувшись на плиту, зашипела. Айслинн вывернулась из объятий Сета, схватила деревянную ложку, принялась помешивать в кастрюле.
Сет встал за спиной, обнял ее снова.
– Давай после обеда посмотрим рецепты. Надо бы и мне научиться их видеть.
– Давай. – Она посмотрела на него через плечо. Он быстро поцеловал ее в щеку. Нежно и ласково.
А потом сказал нечто совсем не ласковое:
– А ну-ка, вали отсюда.
– Что?
Сет легонько оттолкнул ее в сторону.
– Я понял, почему ты ешь одни йогурты. Глядя на тебя у плиты, – он вздохнул, – не хочешь, а заплачешь.
И Айслинн снова засмеялась, на этот раз от души, благодарная ему за то, что он ее поддразнивает, не позволяя дурному настроению испортить остаток вечера. Она шлепнула его по руке.
– Уж макароны-то помешивать я могу. Не бог весть какое искусство.
– Ага, и половина прилипнет к кастрюле. Катись отсюда. Не мешай.
Все еще улыбаясь, Айслинн отошла, открыла холодильник. Увидела упаковку из шести бутылок недорогого пива домашнего изготовления – личный запас Сета. С гостями он этим пивом не делился. У него было строгое правило: хочешь выпить – приноси с собой.
Но за спрос денег не берут. Айслинн вынула бутылку.
– Можно?
– Не стоит, Эш. – Сет нахмурился. – Тебе нужна ясная голова.
Она готова была признаться, что умирает от страха. Но промолчала. Закрыла холодильник, отошла с бутылкой в руках.
– А мы выпьем ее на двоих.
Сет, хмурясь, вручил ей тарелку с нарезанным хлебом.
– И где эта ярмарка?
– У реки.
Поставив тарелку на стол, она передала ему бутылку.
– Лучше бы ты отказалась. Встретилась бы с ним в другой раз, когда мы будем знать больше. – Сет сковырнул пробку, сделал глоток пива и вернул ей бутылку. – Я нашел столько рассказов о похищениях. Эш, люди пропадали во все века.
– Знаю.
Айслинн тоже отпила пива и посмотрела на Сета. Глотнула еще раз.
Он отнял у нее бутылку и показал на хлеб.
– Давай-ка поедим. Потом займемся рецептами. – Сет глянул на часы, пошел сливать макароны. – Я тоже должен их видеть. Чтобы суметь найти тебя, если что-то пойдет не так.
После обеда Айслинн позвонила бабушке. Сообщила, что находится в безопасном месте.
– Я у Сета. Посижу немного.
О том, что собирается уйти от него, она умолчала. Хотя и не без чувства вины. Но бабушка и без того уже беспокоилась. Айслинн заверила ее, что все в порядке, и закончила разговор.
Хотелось бы ей тут остаться… Осторожно отодвинув Бумера, Айслинн прилегла на диван, закрыла на минутку глаза.
Сет наклонился и поцеловал ее в лоб. Теперь он делал это все чаще. Мимолетными прикосновениями, неназойливой заботой напоминал, что она ему желанна. И ее тянуло к нему с неодолимой силой.
Это было настоящее желание, без колдовства фэйри. Сет был настоящим. Чего он хочет от нее, Айслинн не спрашивала – побаивалась. Но почти не сомневалась в том, что не одной-единственной ночи.
Она открыла глаза. И на мгновение ей показалось, будто ее кожа светится.
Айслинн моргнула.
От усталости, видно, померещилось.
Сет уселся на другом краю дивана, положил ее ноги себе на колени. Взял со стола стопку листочков.
– Я нашел несколько рецептов чая и настоек, дна состава мазей и припарку. Что попробуем?
– Припарка?
Айслинн села и придвинулась ближе.
Он погладил ее по голове, намотал на палец прядь волос.
– Это такая штука, которую прикладывают к ранам. Как сырое мясо к фингалу.
– Фу, гадость!
Она взяла у него листочки, начала просматривать записи.
Он принялся играть с ее волосами. Водил кончиками пальцев по ключице. Айслинн затаила дыхание.
«Дыши, – велела она себе. Медленно выдохнула, попыталась сосредоточиться на рецептах. – Помни, куда и с кем собираешься идти вечером. Это не игрушки».
Передала очередной листок Сету.
– Вот это нужно настаивать всего три дня…
– Да, но таких, увы, не много. – Он взял рецепт свободной рукой, не переставая второй ласкать ее шею. – Большинство надо выдерживать от семи до десяти дней. Сегодня же поставлю парочку, когда ты уйдешь. Я-то думал, ты разбираешься в них, подскажешь, что лучше.
Айслинн положила всю стопку ему на колени.
– Я родилась с видением. И мама, и бабушка – это у нас семейное. Что-то генетическое, как маленький рост, понимаешь?
– Да.
Он посмотрел на ее руку, которую она не убрала с его колена. Внезапно поднялся и отошел.
– Давай испробуем мазь. Ее приготовить быстрее всего.
Она тоже встала, подошла вслед за ним к кухонной стойке. Он выложил на стойку травы, несколько мисок, нож и белую глиняную посудину с такой же палочкой. Айслинн взяла палочку в руки.
– Пестик, – сказал Сет.
– Что?
– Это пестик. – Насыпав какой-то травы в белую посудину, он протянул руку. – Дай-ка.
Айслинн, передавая пестик, заметила, что Сет старается к ней не прикасаться.
Он толок пестиком траву, потом пояснил:
– Вот так это делается, – и вручил ей ступку. Указал на пустую хлебницу. – Размельчишь – высыпай сюда. Это зверобой.
– Хорошо.
Айслинн принялась толочь травку с непривычным запахом.
Сет тем временем набрал воды в кастрюлю, поставил на огонь. Вынул из шкафчика еще две кастрюли.
– Мы так и не обсудили, чем займемся, когда все кончится, – сказала Айслинн и бросила на него робкий взгляд.
Ей хотелось понять, что все-таки значат для Сета их отношения, но спросить было страшно. Вдруг рассердится?
– Да? – Голос его звучал вовсе не сердито. Скорее взволнованно.
– Ты вправду хочешь… э-э-э… сходить со мной куда-нибудь? Или просто так говорил?
– А ты чего хочешь?
Он отнял у нее ступку, притянул Айслинн к себе.
– Пообедать вместе? Сходить в кино? Съездить на побережье в выходные?
– В выходные? Не слишком ли ты торопишься? – Она положила руки ему на грудь, чуть отодвинулась.
– Наоборот, хотелось бы прибавить шагу. – Он наклонился, почти коснулся своими губами ее губ. – Но я держусь.
Сама не зная, что делает, она легонько укусила его за нижнюю губу.
И они снова начали целоваться. Медленно, нежно, не так, как в первый раз, но еще слаще.
Что-то изменилось. После ее рассказа о том, что она встречается с Кинаном, и до вопроса о том, что будет дальше. Руки Айслинн скользнули под его рубашку, коснулись колечек на груди. Препятствия, разделявшие их, вдруг утратили смысл.
Все-таки она дошла до черты, которую нельзя переступать… при этой мысли Айслинн чуть не рассмеялась.
– Сет! Ты дома?
Дверная ручка вдруг задергалась.
– Эй, мы знаем, что ты там! – крикнул Митчелл, один из отставных поклонников Лесли. В дверь громко постучали. – Открывай!
– Не обращай внимания, – шепнул Сет на ухо Айслинн. – Может, уйдут.
Ручка задергалась снова.
– Нет, лучше, наверное, открыть. – Айслинн высвободилась, голова ее кружилась. – О чем мы думаем…
– Я думаю о тебе, Эш, уже давно. – Сет обхватил ее лицо руками. – Но одно твое слово, и мы остановимся. Темп задаешь ты. Я не буду на тебя давить. Никогда.
– Я знаю. – Она вспыхнула. Говорить об этом было трудно, куда легче оказалось уступить соблазну. На удивление легко. – Но я ни в чем пока не уверена.
Он снова обнял ее, погладил по голове.
– А мы и не спешим.
– Верно.
Айслинн кивнула, ощутив разом облегчение и разочарование. Так хорошо было забыть, хотя бы на время, о выдержке, о логике, обо всем, что следовало и чего не следовало делать. Соблазн – лишком мягкое слово.
Тихо и твердо Сет произнес:
– И помни: легких отношений я не хочу.
Айслинн не ответила. Не смогла.
За дверью завопил Джимми:
– Да открывай ты наконец! Холодно!
Сет заглянул ей в лицо.
– Не молчи, я нервничаю. У нас все в порядке?
Она кивнула.
– Опять сбежать не собираешься?
Сердце у нее заколотилось.
– Нет. Совсем наоборот.
Он погладил ее по щеке, коснулся пальцем губ, не сводя с нее пристального взгляда.
– Я не настаиваю.
Айслинн спрятала лицо, прильнув к его груди.
– Мне нужно подумать. Если мы… будем вместе, я боюсь, мы потеряем то, что у нас есть сейчас.
– Не потеряем, но… – Он громко сглотнул и закончил: – Спешить незачем. Я никуда не денусь.
В дверь снова постучали, и Сет отпустил Айслинн. Одернул рубашку, поправил еще что-то, повернувшись спиной. Потом подошел к двери и распахнул ее настежь.
– Кто тут?
– Боже, ну и холодрыга! – В дом ворвался Митчелл.
За ним вошел Джимми, еще один знакомый парень, закончивший школу в прошлом году. А следом явились три девушки, которых Айслинн прежде не видела.
Она вернулась к стойке и снова принялась толочь траву. Джимми замер и уставился на нее с широкой ухмылкой.
– О… привет, Эш.
Айслинн подняла ступку в качестве приветствия. Губы у нее припухли, волосы наверняка были растрепаны. Любой дурак догадается, что здесь происходило.
Чем болтать с гостями, лучше уж делом заняться. Она пересыпала растолченную траву в хлебницу, наполнила ступку заново. Застучала пестиком.
Джимми подтолкнул Сета.
– Эй, что случилось с правилом «В дом приходят только друзья»?
– Эш – мой друг. – Сет взглянул на него, прищурившись. – Единственный друг, для которого дверь открыта всегда.
Джимми, ухмыляясь, подошел к Айслинн, заглянул в ступку.
– Ну-ка, ну-ка, что тут у тебя? – Поднял хлебницу, понюхал растолченный зверобой. – Нет, это я курить не буду.
Он был утомительно болтлив, а Митчелл и того хуже – он стал совсем невыносим после того, как Лесли поведала всем и каждому, что любовник из него никакой.
Митчелл выставил на стойку упаковку с шестью банками пива.
Девушки столпились вокруг удава – правда, на почтительном расстоянии, близко подойти побаивались. Все три были одеты слишком легко даже для лета, не только для осени: в коротких юбочках и декольтированных блузках. Три?..
Айслинн перевела взгляд на Джимми, бесцеремонно выгребавшего из кастрюли остатки макарон.
– Мне казалось, я всех предупредил, что хочу несколько дней побыть один. – Сет высыпал растолченную траву в кипящую воду, включил таймер. – Эш, плеснешь туда оливкового масла, когда закончишь?
Она кивнула.
– Один? – ухмыльнулся Митчелл. – Не похоже, что ты сидел в одиночестве.
– Сидели мы вдвоем. – Сет поднял бровь, многозначительно взглянул на дверь. – И не прочь продолжить.
– Нет уж! – Митчелл с грохотом накрыл кастрюлю крышкой.
Сет несколько раз глубоко вздохнул.
– Что ж, раз пришли, поставьте какую-нибудь музыку.
Одна из девушек подошла к Джимми, приобняла его. Сказала:
– Вообще-то мы собирались позвать тебя с собой.
Другая, отвернувшись от удава, уставилась на Сета, и в этот момент Айслинн увидела крохотные рожки, выглянувшие из ее волос, и сложенные за спиной кожистые крылья.
Как она вошла сюда? Как сохранила личину?!. Среди такого количества стали на это способны только сильнейшие представители волшебного народа. Правило, которое утешало и поддерживало Айслинн всю жизнь…
Крылатая двинулась к Сету. Медленно, словно боялась упасть.
– Мы заскочили ненадолго, – сказала она. – Пойдешь с нами? В «Вороньем гнезде» сегодня хорошая группа, говорят. – Взглянула на Айслинн и недобро улыбнулась. – Мы бы и тебя пригласили, но после облавы малолеток туда не пускают. Только старше восемнадцати.
Айслинн отставила ступку и, шагнув к Сету, оказалась между ним и фэйри.
– Он занят.
Сет обнял ее сзади за талию.
Айслинн прислонилась к нему спиной, сверля фэйри взглядом. Как она посмела сюда прийти? По чьему приказу? Мысль о том, что фэйри добралась и до Сета, разозлила Айслинн не на шутку.
– Так-так, – осклабился Митчелл.
Джимми шлепнулся в кресло с кастрюлей макарон в одной руке и вилкой в другой.
– Ставлю на Эш.
Крылатая сделала еще шаг вперед.
Айслинн предупреждающе подняла руку.
– Лучше уходи.
– Да? – Фэйри наморщила нос.
– Да.
Айслинн уперлась ладонью ей в плечо. И видение, как уже было в школе, мгновенно обострилось.
Она легонько толкнула фэйри.
Та вздрогнула, пошатнулась. И, высоко подняв брови, взглянула на Айслинн как-то странно. Потом пробормотала:
– Ладно, в другой раз.
– Нет. – Сет прижал к себе Айслинн. – Я уже там, где мне хочется быть.
Джимми и Митчелл обменялись дурацкими ухмылками.
– Черт, поделился бы своим секретом! – сказал Митчелл и вытащил из упаковки на стойке банку пива. Бросил взгляд на третью девушку, и она подошла к нему. – Как без труда заполучить в койку…
Девушка шлепнула его по руке, Митчелл снова ухмыльнулся.
– А что я сказал? Ну, умеет он, ясное дело. – И многозначительно глянул в тот конец вагона, где располагалась спальня Сета. – С нами Эш даже не разговаривает. А за него драться готова.
Крылатая так с места и не сдвинулась. Медленно огладила свое декольте.
– Мог бы приятно провести время. Лучше, чем здесь.
Айслинн высвободилась из объятий Сета, схватила ее за руку и потянула к выходу. Крылатая не сопротивлялась, хоть и обладала редкой для фэйри силой. Должно быть, все-таки ослабела из-за обилия стали.
– Уходи! – Айслинн вытащила ее во двор. – И не вздумай возвращаться.
Под дверью до сих пор околачивалась Цветочная, любительница оригами. Фигурки, которые она складывала из листьев, оживали и расхаживали по двору.
– Я же говорила, Сэрис, – сказала она, поднимая с земли очередной листок. – Если они влюблены друг в друга, ничего у тебя не выйдет.
Айслинн выпустила руку фэйри, покусившейся на чужое.
– Держись от него подальше.
– Ночку подержусь, – ответила та. Медленно развернула крылья и вновь сложила их за спиной, как бабочка. – И он, думаю, об этом пожалеет.
Вот гадина. Айслинн открыла рот, но произнести ничего не успела.
– Не пожалею, – послышался позади голос Сета.
Из вагона одна за другой вышли девушки. Первая с обиженным видом обругала Айслинн:
– Стерва! За что ты ее так? Подумаешь, глазки строила.
Вторая сказала:
– Парни таких грубых не любят. Им нравятся леди.
Джимми встал в дверях и спокойно отметил:
– Да. Кайф не удался. – Но тут же оживился: – Когда устанешь от Сета…
Митчелл вытолкнул его наружу.
– Заткнись.
Толпившиеся во дворе фэйри, невидимые для всех, кроме Айслинн, бросились врассыпную.
Она вошла в вагон, закрыла дверь, прислонилась к ней.
Сет уже стоял у плиты, помешивая вонючее варево.
– Ревностью ты, кажется, не страдаешь. Значит, это была фэйри, – сказал он.
– С крыльями и рожками. – Айслинн подошла к нему, притянула к себе, поцеловала. – Но пожалуй, я все-таки более ревнивая, чем мне казалось.
Он усмехнулся.
– Я рад.
Отложил ложку, подошел вслед за Айслинн к стойке.
– Они же не любят сталь?
– Не любят. Поэтому она и хотела, чтобы ты вышел. Зайти у нее сил хватило, но долго оставаться здесь она не могла. И личину удерживала с трудом. – Айслинн снова принялась растирать пестиком травы. – Сделаешь то, о чем я попрошу?
– Что угодно.
– Не выходи сегодня из дому.
Она положила в ступку еще пригоршню трав. Взглянула на дверь: значит, это не слишком надежная защиту от фэйри, собиравшихся снаружи.
– Я мог бы попросить тебя о том же, – сказал Сет и крепко обнял ее.
Она закрыла глаза, прижалась щекой к его груди.
– Если я не выясню в ближайшее время, в чем дело, бабушка заберет меня из школы. Обманывать ее и говорить, что они отвязались, я не хочу.
– Давай я пойду с тобой.
– При тебе он не станет со мной говорить. Он должен думать, что я ему доверяю. – Она приподнялась на цыпочки, поцеловала Сета и добавила: – Если сегодня ничего не выйдет, придумаем что-нибудь еще.
В глазах Сета она заметила страх и тревогу. Айслинн не хотела этого – не хотела, чтобы он боялся и тревожился за нее. И все-таки он кивнул.
– Будь осторожна, ладно?
– Как только могу.
Иначе, подумала Айслинн, у меня все отнимут – школу, друзей, Сета.
Кинан должен проговориться. Фэйри должны выдать что-то такое, что поможет ей от них избавиться. Должны. И они наверняка это сделают.
ГЛАВА 17
Если ты попробуешь их пищу… вернуться уже не сможешь. Изменишься и останешься с ними навсегда.
У.И. Эванс-Венц.Верования в волшебных существ в кельтских странах (1911).
Через полчаса Айслинн шла по Шестой улице, и с каждым шагом ее страх усиливался. Мысли о фэйри, явившейся в дом к Сету, спокойствия отнюдь не прибавляли. Зачем она пришла? А если бы Айслинн там не было? Уходить от Сета не хотелось, как и встречаться с Кинаном, как и разбираться со всем этим кошмаром. Но ей нужны были ответы на вопросы. Их знал Кинан.
Он стоял у входа на ярмарку. С виду – абсолютно обычный человек, так что легко забыть, кто он на самом деле. Фэйри… и не просто фэйри, а король волшебного народа. Протянул к ней руки, словно хотел обнять.
– Айслинн!
Она отступила, уклонилась.
Кинан посерьезнел.
– Я так рад, что ты пришла.
Не найдя слов, она пожала плечами.
– Пойдем? – Он церемонно предложил ей руку, как на официальном приеме.
– Конечно.
Айслинн сделала вид, что не заметила его руку – и его мгновенного недовольства, – и вступила вместе с ним в лабиринт шатров и павильонов, которого еще вчера на берегу реки не было.
Народу там было полно, не протолкнуться. Влюбленные парочки, дружеские компании, родители с ребятишками. Почти все держали в руках стаканчики с каким-то сладко пахнущим напитком золотистого цвета.
– Ты такая… – Кинан во все глаза смотрел на нее, улыбаясь своей нечеловечески прекрасной улыбкой. – Ты оказываешь мне такую честь своим присутствием.
Айслинн кивнула, словно он сказал что-то разумное. «Это просто смешно». От его слишком торжественных слов ей стало еще неуютней.
Несколько девушек поблизости пытались забросить на плоское стеклянное блюдо маленькие пластмассовые шарики. В вышине сверкали огни чертова колеса. Смех, толкотня… Кинан взял Айслинн за руку, и ее видение внезапно сделалось таким острым, что она на миг задохнулась.
Личины таяли, куда ни падал ее взгляд. Ярмарочные зазывалы, служители при аттракционах, продавцы в киосках – все до единого были фэйри. Большинство гуляющих – тоже. Боже милостивый, столько фэйри одновременно она не видела еще никогда.
Как будто весь волшебный народ города принял нынче человеческое обличье. Зачем?
Они радостно и дружелюбно ей улыбались.
В толпе мелькали и настоящие люди – развлекались играми, катались на каруселях, – но на них никто не смотрел. Только на нее, на Айслинн.
Кинана окликнули. Он помахал рукой группе фэйри.
– Старые друзья. Хочешь познакомиться?
– Нет.
Айслинн в тоске и тревоге, закусив губу, снова огляделась по сторонам.
Он нахмурился.
– Попозже. – Она заставила себя улыбнуться, надеясь, что ее страх сойдет за застенчивость.
Надо сосредоточиться. Глубоко вдохнув, Айслинн как можно дружелюбнее сказала:
– Мы же хотели получше узнать друг друга?
– Да. – Он улыбнулся так, словно слова эти были для него редким и драгоценным подарком. – Что тебе рассказать?
– Расскажи… э-э-э… о своей семье.
Ноги у нее подгибались, дыхание перехватывало.
– Я живу с дядьями, – поведал он и повел ее вперед, мимо фэйри, еще мгновение назад казавшихся обычными юношами и девушками. Такие вполне могли бы посещать школу епископа О'Коннела.
Они указывали на нее друг другу, но близко никто не подходил. Наоборот, все расступались перед Кинаном. Он с вместе с Айслинн завернул в другой проход между павильонами, и там обнаружились новые фэйри.
– С дядьями? – переспросила она, все сильнее сомневаясь в том, что решение прийти сюда было разумным. Осторожно отняла у него руку. – Ах да, я же видела их с тобой в школе.
Фэйри. Каждый встречный. Голова у нее закружилась.
– А где твои родители? – предприняла Айслинн еще одну попытку поддержать разговор.
– Отец умер до моего рождения. – Кинан сделал паузу, и вид у него при этом был скорее злой, чем печальный. – Но все лучшее во мне – его дар.
Разве фэйри умирают? Айслинн удивилась и, не зная, что ответить на это странное сообщение, сказала только:
– Моя мама тоже умерла. Родами.
– Мне жаль. – Он снова взял ее за руку, пылко сжал. – Она наверняка была хорошим человеком. И если судить по тебе, красавицей.
– Я не очень на нее похожа. – Айслинн сглотнула вставший в горле комок.
Она знала мать только по фотографиям, которых сохранилось довольно много. На снимках та выглядела испуганной, словно так и не научилась справляться с тем, что ей приходилось видеть. О последнем годе ее жизни бабушка никогда не рассказывала. Как будто его не было вообще.
– А твой отец? Какой он? – Кинан остановился, не отпуская ее руку.
Вокруг толпились фэйри, слушая их разговор. Если бы не их странные глаза, не их странные улыбки, разговор о родителях мог показаться вполне обыденным. Но, увы…
Она потянула Кинана дальше, в сторону киоска, где продавали душистый напиток.
– Ты не ответила, – напомнил он.
Айслинн пожала плечами. Отца она не знала, и говорить о нем было легче, чем о матери, подарившей ей дар видения.
– Бабушка понятия не имеет, кто он. А мамы нет, чтобы узнать.
– Ну хоть бабушка у тебя есть. – Кинан погладил ее по щеке. – Я рад, что ты выросла в любви.
Она собралась ответить, но увидела, что в их сторону направляется Остролицый в компании шести фэйри. Это были те самые, что постоянно торчали в бильярдном зале, досаждая игрокам и отравляя все удовольствие своим присутствием.
Айслинн, повинуясь выработанной за годы привычке, застыла на месте.
– Что? – Кинан остановился перед ней, загородив собою остальных. – Случилось что-то? Я тебя обидел?
– Нет. Просто… – Она попыталась улыбнуться. – Я замерзла.
Он тут же снял пиджак, бережно накинул ей на плечи.
– Так лучше?
– Да.
И вправду стало лучше. Будь Кинан на самом деле тем, кем притворялся – внимательным и добрым человеком, – она, пожалуй, устыдилась бы того, что пришла сюда с тайными целями. Но он не был человеком. Не говоря уж об остальном.
– Пошли. Пройдемся. Сыграем во что-нибудь интересное.
Он снова взял ее за руку, и видение опять обострилось.
– Три бесплатных броска в качестве приза! – зазывала у ближайшего павильона женщина с толстой косой до колен.
У нее было ангельское лицо, как с полотна старого живописца, – невинное и прекрасное. Но в глазах таилась угроза. Из-под длинной юбки выглядывали копытца. Подходить к ней никто не спешил.
К следующему шатру выстроилась длинная очередь из людей и фэйри. Кое-кого из последних Айслинн встречала на городских улицах. Но другие… Она даже не знала, что такие бывают – с шипастой кожей, с крыльями. Разодетые, кто во что горазд.
Она замедлила шаг. Глаза разбегались – столько вокруг волшебных существ, самых разных.
– К гадалкам стоит заглянуть. Впечатляет.
Перед Кинаном все опять расступились, и он, отодвинув полог шатра, жестом предложил Айслинн войти.
Внутри она увидела трех старух с белыми слезящимися глазами. Вдоль стен стояли в ряд статуи, похожие на бескрылых горгулий. Устрашающе мускулистые. И живые. Они блуждали взглядами по сторонам, словно искали кого-то.
Айслинн вошла.
Шагнула к ближайшей статуе. Протянула к ней руку, и горгулья испуганно выпучила глаза. Одна из гадалок перехватила руку Айслинн.
– Нельзя.
Все три старухи заговорили разом – не с ней и не с Кинаном, а между собой, свистящим шепотом:
– Он наш.
– Справедливый обмен.
– Не тебе вмешиваться.
Та, что держала Айслинн за руку, подмигнула ей.
– Ну, сестры? Что скажем?
Айслинн попыталась вырваться, но не смогла.
– Значит, это ты. – Гадалка перевела взгляд вроде бы слепых глаз на Кинана. – Новая юная возлюбленная.
В шатер, шаркая ногами и треща без умолку, начали набиваться фэйри.
Старуха, не сводившая с Кинана белых глаз – они вдруг засветились, – сказала:
– Она не такая, как другие, милый. Особенная.
– Это я знаю, матушки. – Он приобнял Айслинн за талию, словно имел на это право.
Но не имел на самом деле, поэтому она отпрянула. Подальше, правда, отойти не удалось – ее по-прежнему держали за руку.
Все три старухи одновременно вздохнули.
– Значит, норовистая?
И та, что удерживала Айслинн, спросила у Кинана:
– Сказать ли тебе, чем именно отличается она от других? Почему она особенная?
Стрекотание фэйри разом стихло. Все замерли и вытаращили на гадалку глаза, словно вдруг узрели что-то невиданное.
– Нет! – Айслинн высвободилась и схватила за руку Кинана.
Тот не шелохнулся.
– Особенная… как в моих грезах? – спросил он, и в тишине его голос услышали все собравшиеся в шатре фэйри.
– Такой больше не встретишь.
Старухи кивали со сверхъестественной синхронностью, словно имели единое туловище с тремя головами.
Кинан, улыбнувшись, бросил им несколько незнакомых бронзовых монет, и гадалки ловко поймали их на лету таким же одновременным и одинаковым движением рук, описавших в воздухе полукруг.
«Надо бежать, – подумала Айслинн. – Немедленно».
Но сделать этого она, увы, не могла. Ведь если она не обладает видением, никаких причин реагировать так бурно у нее нет – ну, гадалки и гадалки, обычное ярмарочное развлечение.
Не выдавай себя. Помни правила.
Поддаться панике она не смела. Но сердце отчаянно колотилось, грудь сжималась – не вздохнуть.
Соберись. Сосредоточься. Уйди отсюда, скройся у Сета. Не надо было приходить. Не стоило самой соваться в западню.
Айслинн потянула Кинана за руку к выходу.
– Пойдем. Пить хочется.
Когда они выходили из шатра, вслед донеслось бормотание фэйри:
– Она – та самая.
– Слыхали?
– Всем надо рассказать…
– Вот Бейра взбесится…
Пока они прогуливались, на ярмарку успели прибыть и те, кого Кинан не видел уже много лет. Это радовало, несмотря на присутствие вездесущих шпионов Бейры. Явились посланцы от других волшебных дворов, некоторые впервые за века. Новость услышали все.
– Кинан!
К нему приближался, кланяясь на ходу, один из стражников, охранявших Донию.
Кинан покачал головой. Быстрым движением – не слишком элегантным, но достаточно ловким – он развернул Айслинн лицом к себе. В сумерках она уже светилась. Ее природа претерпевала изменение, тело заполнял солнечный свет. С некоторыми смертными девушками это тоже происходило довольно быстро, и порой они начинали что-то подозревать. Но Айслинн, его королева – сомнений у Кинана не осталось, – менялась еще быстрее.
За ее спиной стражника перехватил рябинник в обличье смертного.
– Что?.. – начала Айслинн. Глаза ее расширились, губы приоткрылись, как в ожидании поцелуя.
Нет, для поцелуя слишком рано. Кинан лишь притянул ее ближе, отвел свободную руку в сторону, будто собираясь открыть с ней бал.
«Мы обязательно устроим бал, – подумал он. – Покажем ей все великолепие нашего двора. Как только она взойдет на трон».
Глядя поверх ее плеча на рябинника, остановившего стражника Донии, Кинан сказал:
– Ничто не должно испортить этот вечер. Пусть рушится мир – я ничего не желаю знать.
То была чистая правда. Он обнимал свою королеву. Наконец-то он обрел ее, после вековых поисков. Иолы почти подтвердили это.
Кинан заглянул ей в глаза, шепнул:
– Потанцуй со мной.
В глазах ее мелькнул страх.
– Здесь нет ни места, ни музыки.
Он закружил ее, жалея, что она не в надлежащем наряде, мечтая слышать шелест шелковых юбок.
– Все есть.
Они ни на кого не налетели, и никто их не толкнул. Толпа раздалась, поспешно освобождая пространство для первого танца короля и его королевы.
У самой кромки реки Кинан увидел своих подданных – «наших подданных», поправил он себя радостно, – которые сбрасывали личины и присоединялись к танцу. Скоро, когда с ним рядом будет Айслинн, он сможет защищать их и заботиться о них, как подобает истинному королю Лета.
– Ты вправду не слышишь музыки?
С другой стороны пустились в пляс, не потрудившись даже сбросить личины, болотные фэйри с бурой светящейся кожей – дальняя родня морского народа. Стремительно закружились и летние девы, обратившиеся в летучие смерчи из развевающихся юбок, волос и цветущих ветвей.
Кинан одной рукой обнял Айслинн за талию, другой – взял за руку и повел в танце средь сонма невидимых для нее фэйри. Касаясь губами маленького ушка, он говорил нараспев:
– Смех, плеск речной волны, шум далеких машин, хлопанье птичьих крыл… разве ты не слышишь этого, Айслинн? Прислушайся…
– Мне пора. – Волосы ее мягко хлестнули его по лицу, когда он развернул ее легким движением от себя и притянул обратно. – Давай уйдем отсюда.
Он остановился.
– Потанцуй со мной, Айслинн. Музыки, которую слышу я, хватит для нас обоих.
– Зачем? – Она напряглась в его руках и огляделась по сторонам: всюду маски смертных, скрывающие истинные лица. – Скажи мне, чего ты хочешь?
– Тебя. Я ждал тебя целую вечность. – Он тоже огляделся и увидел радостные лица летних фэйри, так долго страдавших под властью его матери. – Подари мне этот танец, этот вечер. Взамен ты получишь все, что я смогу тебе дать. Все, о чем попросишь.
– Все, о чем я попрошу? – недоверчиво переспросила Айслинн.
После стольких тревог, метаний, поисков спасения он вдруг предложил выход – в обмен на обыкновенный танец.
Возможно ли такое? Один танец – и она свободна, уйдет отсюда, избавится от него навсегда? Насколько она знала – если многочисленные рассказы не были ложью, – фэйри всегда предлагают обмен, выгодный лишь для них самих.
– Поклянись.
Стоя так близко к Кинану, Айслинн не могла заглянуть ему в глаза. Поэтому отошла на несколько шагов.
Он одарил ее своей невероятной улыбкой, и у нее перехватило дыхание.
