Текст книги "Несокрушимо (ЛП)"

Автор книги: Мелани Харлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Можешь прийти сегодня вечером.

– В гостинице после обеда начнётся заезд гостей, я обещала помочь маме. Потом нужно будет накормить детей. Но после этого они собираются смотреть фильм с моим папой. Может, я приду около восьми, если не слишком поздно?

– Это вполне подходит. – Она могла бы сказать полночь, и мне было бы всё равно.

– Я не смогу остаться надолго.

– Я хороший учитель. Мы справимся быстро.

Она подняла на меня взгляд и улыбнулась.

– Тогда до вечера.

13

СИльвия

Когда Фрэнни приехала забрать девочек, она попросила поговорить со мной наедине.

– Конечно, – ответила я, мельком взглянув на кухонный стол, где пятеро детей доедали свои мороженые десерты. – Пойдём в гостиную?

– Эм, давай лучше поднимемся наверх, – сказала она, её лицо выражало обеспокоенность. Она понизила голос, – Мне действительно не хочется, чтобы они нас услышали.

– Хорошо.

Мой желудок сжался в узел, пока мы поднимались в мою спальню. Как только мы оказались внутри, я села на край кровати, а Фрэнни закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

– Я не хочу, чтобы ты паниковала, – сказала она, подняв обе руки в успокаивающем жесте.

– Фрэнни, ты меня пугаешь. Что случилось?

– Помню, ты говорила, что твоим детям нельзя заводить аккаунты в соцсетях, правильно?

– Да, я сказала, что они должны подождать до старшей школы.

– Так вот, у Уитни есть аккаунт в Инстаграм.

– Нет, у неё нет.

Фрэнни кивнула.

– Есть. Она показала его Милли. Тебе нужно это увидеть.

Мой живот скрутило от волнения.

– Господи.

– Всё не так плохо, – успокоила она, садясь рядом со мной и доставая телефон. – Но, думаю, тебе стоит с ней поговорить.

Она быстро нашла аккаунт Уитни и передала мне телефон.

Имя в профиле было вымышленным, но фотографии – настоящие. Ряд селфи с полным макияжем, где она позировала с надутыми губами. Я пролистала вниз, с облегчением не найдя ничего слишком вызывающего, но мне стало тошно от мысли, что она сделала это втайне от меня. Я подняла глаза к описанию профиля: Просто девочка, которая хочет чувствовать себя красивой.

Я закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы.

– Чёрт.

– Всё не так страшно, – мягко сказала Фрэнни, забирая телефон. – Профиль закрытый, и он совсем новый, у неё мало подписчиков. Но я подумала, что тебе стоит знать.

– Спасибо. А теперь скажи, что мне с этим делать.

Она тихонько засмеялась.

– Прости, но с этим у меня пока опыта нет. Хотя, думаю, скоро будет. Милли всё время выпрашивает у Мака разрешение завести соцсети, но он неизменно отказывает.

– А что бы он сделал, если бы узнал, что она сделала это тайком?

– Забрал бы у неё телефон. Наказал бы на всю жизнь. Сильно отругал, рассказав про всех извращенцев и странных людей, которые охотятся на подростков в соцсетях. А потом, поскольку его лекция наверняка включала бы много мата, он, наверное, положил бы долларов двадцать в банку за плохие слова.

Я вздохнула.

– Да, это совсем не мой стиль воспитания. Но, возможно, мой подход неправильный. Может, если бы я была строже, она уважала бы мои правила. Может, я заслужила это.

Фрэнни обняла меня за плечи.

– Перестань. Ты отличная мама. Просто она сейчас переживает сложный период. И, правда, это не такая уж большая проблема. Просто поговори с ней.

– Поговорю. – Я уставилась на наши туфли, пытаясь проглотить ком в горле. – Меня так расстраивает, что она не чувствует себя красивой. Это моя вина? Я уже в начале пути родительства в одиночку всё делаю неправильно?

– Нет, – твёрдо сказала Фрэнни, сжимая моё плечо. – Ты делаешь всё возможное в сложной ситуации. Все девочки её возраста проходят через это. Милли точно такая же. Я не могу сосчитать, сколько слёз она пролила из-за своей причёски перед школой. Её волосы, по её словам, разрушают ей жизнь.

Я покачала головой, немного усмехнувшись, потому что сама хорошо помнила те времена.

– Знаю. Я тоже через это прошла. Но она никогда не вела себя так до развода. Я беспокоюсь, что это связано с тем, что её бросил отец.

– Вот почему тебе нужно поговорить с ней. Или найти ей психолога. Девочки Мака ходили к одному специалисту после того, как их мама ушла. Хочешь её номер? Им она очень понравилась.

– Да, пожалуйста, – кивнула я.

– Хорошо. Я попрошу Мака и напишу тебе. – Она встала, пряча телефон в сумку. – Ты справишься?

Я кивнула.

– Да. Просто иногда кажется, что как только я делаю шаг вперёд в своём новом начале, тут же что-то отбрасывает меня назад.

– Это не шаг назад, Силь. Это просто маленькая кочка на дороге родительства. Ты справишься.

Я улыбнулась ей и глубоко вздохнула.

– Спасибо. И спасибо ещё раз, что взяли их вчера.

– На здоровье. Мы хорошо провели время. Ты-то хоть насладилась вечером наедине?

Моё лицо покраснело.

– Эм, да. Мне очень понравилось.

– Сильвия… – Фрэнни наклонила голову. – Почему у тебя такие красные щёки?

– Потому что я была не совсем одна.

Она ахнула.

– Что?

Я закрыла лицо руками.

– Даже не верится, что я тебе это рассказываю.

– О, мой Бог – ты была с Генри, да?

Я кивнула, всё ещё пряча лицо за ладонями.

– Я знала! – вскрикнула она и заёрзала на месте. – Я говорила Маку, что между вами что-то происходит, ещё накануне Рождества. Так, рассказывай, что случилось?

Я опустила руки на колени.

– Всё.

– В смысле, всё-всё?

– Три раза.

Фрэнни вскрикнула и начала прыгать от радости.

– О, Господи, Сильвия! Это потрясающе! – Она замерла. – Постой, это было потрясающе?

Я кивнула.

– Очень. Я целый день ни о чём другом думать не могу.

– Ничего себе. Значит, ты и Генри.

– Не совсем. Между нами нет чего-то определённого. Мы пока сами не понимаем, что делаем, – призналась я.

– А разве это сейчас обязательно знать? Может, просто посмотреть, куда всё пойдёт?

– Это примерно наш план, – сказала я. – Так что, пожалуйста, никому не говори, ладно?

– Мой рот на замке, – заверила она, делая вид, что застёгивает молнию на рту. – Даже Маку не скажу, если ты не хочешь.

Мне не хотелось просить сестру что-то скрывать от её мужа, но я понимала, что чем меньше людей об этом узнают сейчас, тем лучше.

– Спасибо. Думаю, Генри бы не возражал, если бы Мак знал, но…

Фрэнни подняла руки.

– Не переживай. Я всё понимаю. Когда мы с Маком только начали встречаться, всё было так же – мы никому не говорили, особенно детям. – Она пожала плечами. – Хотя, как оказалось, мы их всё равно не обманули.

Я нахмурилась.

– Да, дети умные. А мои пережили так много, что я просто не хочу добавлять им лишних сложностей.

– Но ты тоже заслуживаешь счастья, Сил, – мягко сказала Фрэнни. – И если время, проведённое с Генри, делает тебя счастливой, то я говорю – дерзай.

– Спасибо. – Я опустила взгляд на руки, лежавшие на коленях, мечтая, чтобы всё было так просто. – Я должна пойти к нему в винодельню сегодня вечером. Но теперь думаю, может, мне лучше остаться дома с детьми. Поговорить с Уитни.

– А ты не можешь сделать и то, и другое?

– Может быть. – Именно это и был главный вопрос, верно? Смогу ли я быть той матерью, которой нужно быть, и при этом иметь этот страстный роман с Генри на стороне?

Я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.

Внизу Уитни умоляла меня разрешить Милли остаться с ночёвкой, и Фрэнни сказала, что ей не сложно. Я согласилась, почувствовав облегчение от того, что мне сегодня не придётся поднимать тему Инстаграма – я не хотела обсуждать это при ком-то ещё. Кроме того, мне нужно было время, чтобы обдумать, как подойти к этому разговору. Я не хотела быть злой и обвиняющей – это не тактика, которая работает с девочками-подростками. И я понимала её желание чувствовать себя красивой.

Господи, разве не это заставляло меня искать встречи с Генри? Потому что он заставлял меня чувствовать себя особенной? Потому что я так долго чувствовала себя некрасивой и ненужной? Разве лайки, которые Уитни хотела получить, не были аналогичны вниманию, которое оказывал мне Генри? Как я могу её осуждать, если сама поступаю так же? Это делало меня лицемеркой?

Эти мысли начали мучить меня так сильно, что я решила написать Генри, что не смогу прийти. Я взяла телефон и открыла его контакт – Большой Член ДеСантис. Увидев это имя, я рассмеялась. Может, я и не отменю встречу. Немного вина и смеха с Генри звучали очень заманчиво. Это не решит мои проблемы, но они точно не усугубятся, пока меня не будет, верно?

И ведь не обязательно заниматься сексом. Мы могли бы просто поговорить. Он мог бы начать учить меня. Мне просто нравилось быть рядом с ним.

После того как я снабдила детей закусками, напитками и пледами в гостиной, я сказала отцу, что пойду в винодельню помочь Генри.

– Так поздно в воскресенье? – нахмурился отец, устраиваясь на одном конце дивана напротив Кита. – Что он там делает?

– Не знаю, – ответила я, торопливо уходя, чтобы он не задал ещё больше вопросов. – Но я ненадолго.

Я закуталась потеплее и отправилась к винодельне. Грузовик Генри стоял на парковке, но он был лишь частично покрыт снегом, что означало, что он уезжал и снова вернулся. Я гадала, ужинал ли он где-то в городе или один дома.

Когда я подошла к стеклянной двери, заглянула внутрь, но сразу его не увидела. Я потянула за ручку, удивившись, что дверь была открыта. Генри появился наверху лестницы, ведущей в подвал, как только дверь за мной закрылась.

– Привет, – сказал он с улыбкой. – Ты пришла.

– Пришла, – ответила я, чувствуя, как сердце начало биться чаще при виде его, а внутри разливалось тепло. Я сняла шапку и перчатки, положив их на высокий стол.

Он подошёл ко мне и огляделся.

– Ты одна?

– Одна.

– Хорошо.

Он запер дверь, выключил верхний свет и притянул меня к себе. Когда его губы соприкоснулись с моими, вновь разжигая пламя внутри, я поняла, что пришла сюда не для разговоров.

Я пришла, чтобы почувствовать.

Обняв его за шею, я ответила на поцелуй, пока мы оба не остались без дыхания, раздражённые громоздкими слоями одежды, мешавшими нам.

– Идём, – сказал он, взяв меня за руку.

Мы двинулись через темноту, спустились по лестнице в подвал. Генри провёл меня мимо стальных баков и рядов дубовых бочек к двери своего офиса. Он толкнул её плечом, открыл и втянул меня внутрь маленькой тёмной комнаты.

– Урок первый, – произнёс он, закрывая за мной дверь. – Никогда не позволяй виноделу заманить тебя в свой офис после работы.

Я рассмеялась, пока он расстёгивал моё пальто и бросал его в сторону.

– Урок второй, – продолжил он, снимая с меня свитер и расстёгивая лифчик. – Ни при каких обстоятельствах не позволяй ему раздеть тебя.

– Думаю, я провалю этот курс, – пробормотала я, пока он становился на колени, стягивая с меня сапоги.

– Урок третий. – Он расстегнул мои джинсы и стянул их с моих ног. – Если он скажет, что не может перестать думать о твоём вкусе и должен выяснить, такой ли он хороший, как он помнит, будь осторожна.

– Осторожна с чем? – спросила я, когда он взял меня за бёдра и подвёл к своему столу.

– С его намерениями. – Генри поднял меня и усадил на край стола, широко разводя мои ноги и опускаясь на колени. – Они, вероятно, коварны.

– Коварны? – ахнула я, когда его язык провёл по моему телу долгим, медленным движением, заставившим меня содрогнуться всем телом.

– Да. – Он сделал это снова, вызывая во мне волны наслаждения. – Он просто хочет трахнуть тебя своим языком.

Я откинулась на локти и застонала от его сладких мучений.

– Правда?

– Да. Но ещё и своим членом.

– Хорошо, – выдохнула я, почти теряя способность говорить. – Потому что я слышала, что он большой.

– Он большой. И становится всё больше с каждой минутой.

Я засмеялась, запрокидывая голову назад, пока Генри, обхватив мои бедра, подтягивал меня ближе к своему рту. Мои пальцы ног согнулись, когда его язык проник внутрь меня. Он пожирал меня, словно голодал по мне целую вечность. Его язык ласкал, гладил, сосал, скользил, а из его горла доносились стонущие звуки, будто я была для него самым изысканным угощением. Он говорил, что ему меня недостаточно. И я верила ему.

Когда он заставил меня кончить своим ртом, он вскочил на ноги и начал расстегивать ремень.

– Дай мне, – выдохнула я, расстегивая и расстёгивая его джинсы.

Я потянулась к его члену, который с силой вырвался из боксеров, словно освободившись из клетки. Генри застонал, когда я обхватила его горячий, твердый ствол обеими руками, нежно скользя ими вверх и вниз.

– Сними рубашку, – потребовала я. – Я хочу чувствовать твою кожу рядом с моей.

Через минуту он врывался в меня, мои ноги обвивали его бедра, а его сильные руки крепко держали меня за бедра. Я вцепилась в его мощные плечи, впиваясь ногтями в кожу. Он поднял меня со стола и прижал спиной к двери, вгоняя свой член глубоко и сильно. Голова с глухим стуком ударялась о дерево.

Но это было так невероятно – ощущать себя объектом его дикого желания, той, что пробуждала в нем эту потребность обладать мной целиком. Он вбивался в меня еще глубже и оставался там, двигаясь так, чтобы я снова оказалась на грани.

Тяжело дыша, он наклонил лоб к моему.

– Ты слишком хороша. Я должен замедлиться.

– Нет, не останавливайся, – умоляла я, двигая бедрами. – Я хочу, чтобы ты кончил.

Из его горла вырвалось рычание, и он вновь начал быстрые, мощные толчки, от которых моя спина ударялась о дверь. Все мышцы внизу моего тела напряглись, когда я достигла пика, на мгновение застыла там, с учащенным сердцебиением, закрытыми глазами, задержав дыхание – пока не почувствовала, как его член дернулся внутри меня, толкнув меня за грань. Его губы находились так близко к моим, что мы делили одно дыхание, когда наши тела отдавались этому мощному, всепоглощающему ритму.

«Вот это, – подумала я, когда по коже пробежали мурашки. – Вот как это должно ощущаться. Вот чего мне не хватало. Вот чего я хочу.»

Но есть ли хоть какой-то шанс, что я смогу сохранить это?

Когда мы оделись, Генри всё-таки провёл небольшую экскурсию по винодельне, рассказал, для чего предназначено оборудование, описал вина, находящиеся в разных бочках и резервуарах, и похвастался недавно приобретённой линией розлива.

– Но самое важное для меня сейчас – это обрезка, – сказал он, когда мы стояли у огромных окон дегустационного зала, выходящих на виноградник. – Качество любого урожая во многом зависит от того, как хорошо мы проведём обрезку. И мы делаем это только вручную.

Я с трудом сдержала улыбку.

– Говорят, это настоящее искусство.

Он бросил руку мне на плечи, прижимая в шутливом захвате.

– Ты издеваешься над учителем?

– Никогда, – сказала я, смеясь, пока он крепко обнимал меня. – Особенно после такого приятного урока, хотя я не уверена, что усвоила все. Возможно, мне понадобится повторение.

– Это можно легко устроить – возможно, даже сегодня вечером, – сказал он, ослабив хватку, чтобы я могла повернуться к нему.

– Хотела бы я, – ответила я, проводя руками по его груди, – но мне нужно возвращаться. На самом деле я сомневалась, стоит ли мне приходить сегодня. Чуть не отменила.

– Почему?

Я покачала головой.

– Просто кое-что с Уитни.

– Хочешь поговорить об этом?

Я поиграла с одной из пуговиц на его рубашке.

– Не хочу загружать тебя своими проблемами. Мне кажется, я постоянно жалуюсь тебе.

– Перестань, – он поднял мой подбородок. – Ты мне никогда не надоедаешь. И это не жалобы – я сам спрашиваю. Всё в порядке?

– Она в порядке. Просто нарушила одно из моих правил насчёт социальных сетей – ей нельзя было их заводить, но я узнала, что она создала аккаунт в Инстаграм и выложила кучу своих фотографий.

Он выглядел немного напуганным.

– Каких фотографий?

– Ничего рискованного. В основном селфи с макияжем, губы уточкой. А в описании написано что-то вроде: «Я просто девушка, которая хочет быть красивой».

– Понятно.

– Но криками, что она уже красивая, это не исправить.

– Вряд ли.

– Я понимаю, что это ничего такого, чего не делали бы миллионы других подростков, но мне это не нравится. И ненавижу, что она это скрывает. Я хочу, чтобы она чувствовала, что может поговорить со мной о чём угодно.

– Думаешь, это связано с разводом? Может, она так пытается привлечь внимание?

– Нет, я так не думаю. Скорее, это похоже на то, что ей чего-то не хватает, и она думает, что лайки в Инстаграм это компенсируют. Развод оставил у нас огромную пустоту там, где была наша семья, и мы все пытаемся с этим справиться по-своему. Уитни прикрывает это макияжем, Китон – сладостями, а я… – я замялась.

– Затыкаешь это большим… – он прищурился. – Прости, это было совершенно неуместно.

Я рассмеялась.

– Но не совсем неправда. Я думаю, что то, что происходит между нами, действительно помогает мне справиться с некоторыми моими проблемами. Но я взрослая. Уитни ещё ребёнок. А она сейчас в таком хрупком состоянии, что один плохой комментарий может её уничтожить. А люди в социальных сетях могут быть ужасны. Я просто хочу её защитить.

Генри притянул меня ближе и крепко обнял.

– Знаю. И не стоило мне шутить. Вам всем пришлось через многое пройти.

Я прижалась щекой к его груди и обвила руками его талию, желая забрать с собой это тёплое ощущение защиты, когда я уйду сегодня вечером.

– Спасибо, что ты рядом. Я это очень ценю.

– Пожалуйста. Ты справишься с этим. Уитни не похожа на ту, кто использует неповиновение как оружие.

– Она и не такая. Она хорошая девочка. Скорее она… – я сделала паузу, подбирая слово, – неуверенная, чем непослушная.

Он погладил меня по спине, но ничего не сказал.

– На самом деле, одна из причин, почему я чуть не отменила сегодня, была в том, что я чувствовала себя лицемеркой – как я могу осуждать её за желание делать то, что заставляет её чувствовать себя красивой? Я вчера пробиралась через метель в красном платье и на каблуках только для того, чтобы ты посмотрел на меня так. Чтобы захотел меня. Чтобы… лайкнул меня.

Он слегка засмеялся.

– Кажется, я тебя всё-таки лайкнул, да?

Я кивнула и улыбнулась ему.

– Ты меня лайкнул целых три раза.

– А те три лайка помогли тебе почувствовать себя лучше?

– Несомненно, – я снова прижалась к его груди.

– Тогда постарайся не быть слишком строгой с ней, – сказал он, целуя меня в макушку. – И с собой тоже. Мы все просто идём по жизни, спотыкаясь, надеясь прийти к правильной цели. Если что-то заставляет тебя чувствовать себя лучше на этом пути, почему бы и нет?

Я думала о его словах, пока он провожал меня домой, пока попрощался сдержанным объятием на случай, если кто-то будет смотреть, пока я снимала зимнюю одежду и присоединялась к детям и родителям в гостиной. Фильм уже закончился, и теперь они играли в настольную игру. Они пригласили меня поиграть с ними и даже предложили начать сначала, так что я не смогла отказать.

Но мои мысли всё равно были о Генри. Я хотела, чтобы он был здесь. Его запах всё ещё оставался на мне. Я слышала его голос у себя в голове: Если что-то заставляет тебя чувствовать себя лучше, почему бы не сделать это?

Это казалось таким смелым подходом к жизни, и я думала об обратном: если что-то заставляет тебя чувствовать себя плохо, почему бы не прекратить это? Так долго я жила в страхе быть покинутой, остаться одной, начинать всё с начала, бояться неудачи. И я позволяла этому страху удерживать меня в браке, который не только не приносил мне удовлетворения, но и лишал радости, уверенности в себе, чувства собственного достоинства.

Но те дни остались в прошлом.

Мы могли расцвести здесь, все мы. Я это чувствовала.

Где-то в глубине сознания звучал голос, напоминающий, что часть моего нового начала подразумевала умение быть счастливой самой по себе, и это увлечение Генри никак не вписывалось в мои планы. Зависеть от Генри, чтобы чувствовать свою ценность, не лучше того, что я делала раньше, правда? И с чего я вообще решила, что могу ему доверять?

Но быть с ним заставляло меня чувствовать себя так чертовски хорошо.

А если что-то заставляет тебя чувствовать себя хорошо, почему бы не сделать это?

14

Генри

На следующий день всё вернулось в привычное русло. Я рано сходил в спортзал и к девяти уже был на работе. По пути в подвал поздоровался с Хлоей, которая стояла за стойкой дегустации. Гостиница снова открылась, и я знал, что нас ждёт загруженный день с дегустациями и экскурсиями, а может, даже вся неделя будет такой.

Моя ассистентка, Мариэла, уже была в лаборатории, и я махнул ей рукой, направляясь в свой кабинет. Но, открыв дверь, я увидел стол и тут же вспомнил Сильвию, голую, лежащую на нём, с моей головой у её ног. Закрыв за собой дверь, все, о чем я мог думать, это как бы трахнуть ее, прижавшись к ней. Попытки сосредоточиться на рабочих делах были тщетными – она не выходила из головы. Когда я закрывал глаза, мне даже казалось, что я ощущаю запах её кожи.

Я сидел в ступоре, уставившись на поверхность стола, пытаясь не думать о том, что происходит ниже пояса, когда в дверь постучали.

– Да? – откликнулся я, нервно перемещаясь на стуле.

Сильвия выглянула из-за двери и улыбнулась.

– Привет. Я официально начала работать наверху, но хотела сказать доброе утро.

– Доброе утро, – ответил я, чувствуя, как её улыбка заставляет меня затаить дыхание. – У вас там сегодня будет жарко.

– Хлоя говорит, что мы полностью забронированы. Я немного нервничаю.

– Ты справишься.

– Спасибо. – Она подарила мне ещё одну улыбку перед тем, как исчезнуть за дверью. Спустя мгновение в дверь постучала Мариэла.

– Привет. Как прошёло Рождество? – спросила она, облокотившись на дверной косяк.

– Хорошо. А у тебя?

– Отлично. Готов к фильтрации рислинга?

Я кивнул, рад отвлечься.

– Давай начнём.

Как и ожидалось, день в винодельне выдался суматошным. Гости приходили и уходили, смотрели вокруг, пробовали вина, покупали бутылки, чтобы забрать с собой. Многие хотели поговорить со мной, и я провёл много времени, отвечая на вопросы и рассказывая о процессе. Хлоя и Сильвия были завалены работой за стойкой, но каждый раз, когда я видел Сильвию, её лицо светилось огромной улыбкой. Она с лёгкостью общалась с гостями, рассказывая им о том, как росла на ферме, и объясняя нюансы наших вин. Я даже представить не мог, сколько бутылок она успела продать к концу дня.

В какой-то момент днём я заметил, что Хлоя осталась одна за стойкой, и задумался, куда пропала Сильвия. Позже я проверил телефон и увидел сообщение от неё, в котором она извинялась за то, что ушла так быстро, объяснив, что ей нужно было проверить, как там дети, и приготовить ужин дома.

К семи часам я сидел за столом, пытаясь разобрать завал электронной почты, когда она снова появилась в дверях моего кабинета, улыбаясь.

– Привет.

Моё сердце потеплело.

– Привет. Заходи.

Она вошла, держа в руках куртку.

– Всё ещё работаешь?

– Заканчиваю. Как прошёл первый день в дегустационном зале?

– Как и обещали, хаотично, но, думаю, хорошо. Хлоя говорит, что мы продали кучу вина.

– Верю. Я видел, как ты творишь свою магию. Кто сможет устоять перед тобой?

Она покраснела от комплимента.

– Перестань. У меня нет никакой магии.

– Позволю себе не согласиться.

– Я точно перепутала все примечания Хлои по винам миллион раз. Мне нужно выучить всё про фруктовый вкус против пряного, плотное тело против лёгкого, терпкое послевкусие против горького… – Она покачала головой. – Не представляю, как вы держите в голове столько информации!

Я улыбнулся.

– Скоро ты станешь профессионалом.

– Спасибо. Ты тоже был сегодня занят, да?

– Ещё как. – Я потер переносицу большим и указательным пальцем. – Для парня, который обычно общается только с виноградом, это было слишком много разговоров. У меня голова раскалывается.

– Держу пари, ты сегодня ничего не ел.

Я задумался. Ел ли я? Вряд ли.

– Возможно, ты права. Кажется, нет.

– Генри, – укоризненно сказала она. – Тебе нужно поесть.

Я закрыл ноутбук.

– Поем. Но сначала закрой дверь и поболтай со мной. Чем сегодня занимались дети? Наверняка гостиница была переполнена.

Она закрыла дверь и облокотилась на неё.

– Да, мама была в приёмной на пределе. Мы заставили детей помогать Эйприл готовиться к новогодней вечеринке.

– Трудно поверить, что завтра уже Новый год.

– Да, – она посмотрела на мой стол и, понизив голос, прошептала: – Просто безумие, что вчера я была голой на твоём столе.

– Это так, – отклонившись в кресле, я положил руки за голову. – Но это было офигенно.

Она покраснела и опустила взгляд на пальто, которое держала в руках.

– Ты когда-нибудь… ну, делал это раньше? На своём столе?

– Нет.

– Я тоже. – Она встретилась со мной взглядом. – Но мне понравилось.

– Мне тоже. Я бы предложил повторить прямо сейчас, но боюсь, что другим сотрудникам это не понравится, даже если дверь закрыта.

Она рассмеялась и покачала головой.

– Да, давай отложим это на другой день. На самом деле, я пришла пригласить тебя на ужин.

Я замер.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Почему нет?

Я скрестил руки на груди.

– Ну… не подумают ли люди, что это странно?

– Что странного в том, что я приглашаю тебя на ужин? Мы же друзья, правда? А если ты вдруг захочешь помочь Китону с его телескопом, будет ещё лучше.

– Ага, – ухмыльнулся я. – Значит, ужин – это просто приманка, да?

Она хлопнула длинными тёмными ресницами.

– Возможно.

– Я не против помочь с телескопом. Не нужно меня подкупать.

– Мне нравится тебя кормить. И я видела твой холодильник. Это грустное зрелище. – Она сморщила нос. – Дай угадаю, ты планировал заказать еду на вынос, так?

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– И это ещё одна отговорка, чтобы снова быть с тобой. – Её щеки слегка порозовели, а губы изогнулись в мягкой, соблазнительной улыбке. – Кажется, я влюбилась в своего учителя.

Наши взгляды встретились, и воздух в комнате, казалось, заполнился искрами.

– Тогда садись ко мне на колени, – сказал я.

Она подошла ближе, положив пальто на стол. Я взял её за бёдра и посадил к себе на колени так, чтобы она обвила меня руками.

– Если я приду на ужин, мы сможем сидеть вот так за столом? – спросил я, поглаживая её бёдра. Мой член откликнулся на неожиданную близость к своему новому любимому месту.

Она засмеялась.

– Нет.

Я притянул её ближе и прошептал на ухо.

– Тогда к чёрту ужин. – Потом провёл губами по изгибу её шеи. – Поехали ко мне домой и разденемся.

– Ммм, это очень заманчиво. Но, боюсь, меня заметят.

– Чёрт. – Я провёл языком по её шее, наслаждаясь вкусом её кожи. – Ладно, думаю, я попробую вести себя прилично за ужином.

– Значит, ты придёшь? – с надеждой спросила она.

Я вздохнул и сел прямо, понимая, что просто не могу ей отказать. Да и помочь её сыну с телескопом мне правда не трудно.

– Хорошо. Я приду.

– Ты готов сейчас? Или тебе нужно время, чтобы закончить дела?

– Мне нужно минут десять, чтобы отправить пару писем и избавиться от эрекции.

Смеясь, она поднялась с моих колен.

– Тогда мне лучше уйти. Хлоя всё ещё закрывает дегустационный зал, я помогу ей. Встретимся там?

– Отлично.

Она подарила мне ещё одну улыбку, подошла к двери и на мгновение остановилась, уставившись на ту самую дверь, к которой я прижимал её прошлой ночью.

– Удивительно, что на этой двери нет вмятины. У меня на спине остался синяк, знаешь ли.

– Прости.

Обернувшись через плечо, она спросила.

– Ты правда сожалеешь?

Я не смог сдержать улыбку и покачал головой.

– Нет. Но в следующий раз буду аккуратнее.

Её глаза прищурились.

– Даже не смей.

Когда я поднялся наверх, Хлоя и Сильвия болтали, расставляя чисто вымытые бокалы для дегустации обратно на полки за стойкой.

– Ты придёшь завтра на вечеринку? – спросила Хлоя.

– Планировал, – ответил я, надевая пальто.

– Лучше бы тебе прийти, – сказала Сильвия. – Я попросила Эйприл посадить нас всех за один стол.

– Эйприл кого-нибудь с собой приводит? – Хлоя держала последний бокал на свету, проверяя, не осталось ли пятен.

– Не думаю, – ответила Сильвия. – Она утверждает, что будет слишком занята работой, чтобы даже присесть.

– Этой девушке нужен выходной, – заметила Хлоя, выходя из-за стойки и направляясь в служебное помещение за своими вещами. – У неё вообще нет жизни.

– Я слышала, что после праздников она проводит собеседование с кем-то на работу, – сказала Сильвия, поднимая пальто со спинки стула.

– Да, я тоже слышал, – сказал я, беря у неё пальто и держа так, чтобы она могла просунуть руки в рукава. – Это подруга владельцев из Абелар.

Хлоя вышла из комнаты для персонала, застёгивая куртку и закидывая сумку через плечо.

– Да. Её зовут Коко, и я встречала её раньше. Она идеально подходит для этой работы. Надеюсь, Эйприл это поймёт. – Она подняла взгляд и остановилась, будто удивилась.

Я убрал руки от пальто Сильвии.

– Ты уверена, что не хочешь пойти к маме и папе на ужин? – спросила Сильвия, освобождая волосы из-под воротника. – Я уговорила Генри присоединиться к нам. Эйприл тоже придёт.

– Эм, да, уверена. Оливер говорит, что у нас дома есть ужин. – Она всё ещё смотрела на нас немного странно, двигаясь к двери и выключая свет. – Увидимся завтра утром. Хорошего вечера.

Мы вышли на улицу, и я запер двери, пока Хлоя пробиралась через заснеженную парковку к своей машине. Убедившись, что машина завелась, мы с Сильвией продолжили путь к дому. Снег тихо кружился вокруг, а ночной воздух был холодным и безмолвным.

– Ты уже успела поговорить с Уитни? – спросил я.

– Нет. Я полностью это избегаю, – вздохнула она, засунув руки в карманы. – Я ужасная. Но мне кажется, что, пока она проводит время с семьёй и получает удовольствие, это полезно, верно? Сегодня она улыбалась и без плотного слоя макияжа.

– Звучит как что-то хорошее.

– Фрэнни дала мне контакт терапевта, к которому ходили дочери Мака после того, как их мама ушла. Офис уже был закрыт, когда я звонила сегодня днём, но я оставила сообщение, так что надеюсь, они быстро ответят, – сказала она, таща свои сапоги по снегу. – Но всё равно я понимаю, что нужно поговорить про этот Инстаграм. Может, сделаю это позже вечером.

Мы зашли в заднюю дверь дома, и как только ступили в прихожую рядом с кухней, я почувствовал аромат, от которого тут же потекли слюнки.

– Ого, как вкусно пахнет, – сказал я, снимая куртку.

– Спасибо. Надеюсь, ты любишь итальянское.

– Это моё любимое.

– Правда? – Она взяла мою куртку и повесила её на крючок, после чего села на скамейку, чтобы снять сапоги. – Рада знать.

– Мои родители оба были итальянцами. – Я тоже снял сапоги, чтобы не тащить грязь в дом, и быстро поблагодарил мысленно за то, что носки без дыр. – Хотя никто из них не был итальянцем на сто процентов, но я больше чем наполовину. Я вырос на итальянской кухне.

– Ага, значит, у тебя это в крови, – сказала она, выравнивая мои сапоги в ряд с остальной обувью. Почему-то это тронуло меня. – Извини, это что-то материнское. Мои дети разбрасывают свои вещи где попало, и это сводит меня с ума. Удивительно, что ты так и не научился готовить, имея двух итальянских родителей, – сказала она, когда мы вошли в кухню.