Текст книги "Несокрушимо (ЛП)"

Автор книги: Мелани Харлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

11

Сильвия

Он поднял меня на руки и понёс в спальню. На руках. Как будто я была невестой. Или он был первобытным человеком, или, может быть, пожарным, который спасает меня из горящего здания и несёт в безопасное место, и да, я действительно чувствовала себя в безопасности в его руках.

Но я чувствовала и другое. Восхитительно порочную свободу. Неприкрытую сексуальность. Смелую готовность сказать, сделать и получить всё, что я хочу.

А я хотела его. Во всех возможных смыслах.

Он оказался лучше любого образа из моих фантазий. Хотя мои фантазии и близко не подходили к тому, что я испытала в коридоре. То, как он говорил, заставляло моё тело плавиться. Его поцелуи ослабляли колени. То, как он ставил моё удовольствие на первое место – дважды! – прежде чем думать о своём собственном, было настоящим откровением. Я не могла в это поверить.

А потом, когда он позволил себе полностью отпустить контроль… боже мой, я думала, он разорвёт меня пополам. Я никогда не была с мужчиной настолько сильным, большим и грубым.

Но сейчас он был нежен, укладывая меня на простыни. В комнате было темно, и она пахла им. Я вдохнула этот аромат, охватываемая страстью, счастьем и предвкушением.

Он включил прикроватную лампу.

– Надеюсь, тебе не помешает свет.

Я улыбнулась, переворачиваясь на бок и опираясь головой на руку.

– Меня это не смущает. Мне нравится видеть тебя. Это вызывает у меня бабочек в животе.

– Я надеялся, что это заставит тебя захотеть раздеться. – Он стянул одну из моих туфель.

Хихикая, я села и посмотрела, как он снимает другую.

– Это тоже. Хочешь расстегнуть моё платье?

– Чёрт возьми, конечно. – Он взял меня за руку и помог встать. – Повернись.

Я повернулась, подняв волосы с шеи. Медленно он расстегнул молнию на спине, и красное платье упало к моим ногам. Я вышла из него, но вдруг почувствовала себя неловко. Я давно не стояла полностью обнажённой перед мужчиной при свете. На самом деле, с двадцати лет я не была обнажённой перед кем-то, кроме моего бывшего. И моё тело изменилось. Я родила двоих детей. И хотя я понимала, что это глупо, то неприятное ощущение неуверенности всё равно шевельнулось где-то внутри. Ведь он ушёл к более молодой женщине. Он сказал ей, что я больше не возбуждаю его. Может быть, всё дело в моём теле? Прежде чем я успела остановить себя, я закрыла грудь руками, сжимая ладони и поднимая их к подбородку.

– Эй. – Генри повернул меня за плечо так, чтобы я снова смотрела на него. – Не делай этого.

– Чего? – Мне было трудно встретить его взгляд.

Он слегка поднял мой подбородок.

– Не прячься от меня.

– Я не прячусь, – сказала я, хотя, конечно, пряталась.

Он взял меня за запястья и аккуратно опустил мои руки вниз, прижав их к бокам, а затем посмотрел на меня.

Я начала немного паниковать.

Я предстала перед ним полностью обнаженной – растяжки, шрам от кесарева сечения, грудь не очень-то упругая и все такое. В отличие от многих моих подруг, мне никогда не делали операцию, чтобы вернуть моему телу после родов прежнюю упругость. Теперь я даже пожалела об этом.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой уязвимой.

– Сильвия, я собираюсь сказать это еще раз, – серьезно произнес Генри. – А потом, поскольку ты научилась не доверять словам полностью, я собираюсь провести остаток ночи, доказывая тебе, что это правда. Я считаю тебя самой изысканной женщиной на земле во всех отношениях. Нет ни одной части твоего тела, ни одного дюйма твоей кожи, которые не были бы идеальными, потому что они твои. – Он обхватил мою голову руками и поцеловал, крепко, но нежно. – И все, чего я хочу, это сделать тебя своей, даже если это всего на одну ночь.

– Да, – прошептала я. Я приподнялась на цыпочки, снова прижимаясь губами к его губам, в то время как мои руки расстегивали его рубашку. – Сделай меня своей сегодня, Генри. Это все, что я хочу.

По мере того как наш поцелуй становился все более страстным, нам удалось снять с него одежду, хотя это было нелегко, поскольку ни один из нас не хотел надолго разнимать наши губы. Но вскоре мы оказались кожа к коже, заключенные в объятия, как в канун Рождества, только на этот раз обнаженные.

Его тело – стройное и твердое заставило пламя во мне разгореться еще сильнее. Оно горело под моей кожей, отчаянно пытаясь вырваться наружу. Мои руки блуждали по его широким плечам, скользили вниз по его рельефной груди, касались упругих выпуклостей его живота. Я никогда не была с таким мужчиной, как Генри, чьи крепкие мускулы были созданы тяжелым трудом и отточены часами, проведенными в спортзале. Я хотела чувствовать его вес на себе, обхватить его ногами, когда он войдет в меня, видеть его лицо над своим, когда мы будем двигаться вместе.

– У тебя потрясающее тело, – сказала я ему, опуская ладони на его задницу. – Я понятия не имела.

– Обычно я стараюсь носить одежду на людях, так что… О, черт.

Я просунула руку между нами и взяла его член в ладонь, и он застонал, когда его горячая, толстая плоть скользнула между моих пальцев. Я и забыла, как это волнующе и вдохновляюще – делать мужчину таким возбужденным, таким нуждающимся, таким твердым. Мне нравилось, как он толкался в моем кулаке, как его пальцы впивались в мои бедра, как он ругался и рычал, словно пытался сдерживаться, но не был уверен, как долго сможет продержаться. Это заставляло меня чувствовать себя сексуальной и уверенной.

– Ты такой твердый, – прошептала я ему в губы, усиливая хватку. – Как такое вообще возможно? Прошло не так уж много времени.

– Это возможно только потому, что это ты.

Он снова подхватил меня на руки и положил на свою кровать. Я почувствовала, как меня лихорадит от желания, когда он растянулся надо мной и раздвинул мои ноги, чтобы расположить свои бедра между моими бедрами. Он наклонился и коснулся меня, легко скользнув пальцами внутрь и потерев теплой, скользкой влагой мой клитор. Я ахнула, выгибая спину и вскидывая руки над головой.

Мои глаза закрылись, и я почувствовала, как его губы сомкнулись на твердом соске, почувствовала, как его язык дразнит и поглаживает его. Мой живот задрожал, а по коже побежали мурашки. Я запустила пальцы в его волосы, когда он перешел к другой груди и стал жадно сосать, его пальцы двигались быстрее, потирая сильнее.

Возможно ли, что я действительно смогу кончить в третий раз?

Я бы никогда так не подумала, но когда ощущения закружились глубоко внутри меня, когда мои ноги начали дрожать от удовольствия, когда я томно изогнулась под ним, я решила перестать думать об этом и просто погрузиться в этот огромный, теплый океан чувственного блаженства.

– Генри, – выдохнула я, – Я хочу, чтобы ты был во мне.

Он тут же двинулся вверх по моему телу и расположил головку своего члена между моих бедер. Мы оба застонали, когда он скользнул в меня, по одному горячему, влажному сантиметру за раз. Когда он погрузился так глубоко, что я готова была поклясться, что больше не выдержу, он прижался своими губами к моим и яростно поцеловал меня, его язык скользил между моими губами, его дыхание было быстрым и прерывистым, когда он задавал ритм надо мной.

Затем он вошел глубже. Быстрее. Более грубо.

Моя голова откинулась назад, и я ударила его подбородком в челюсть. Я ахнула и впилась ногтями в его бицепсы, на глаза навернулись непрошеные слезы, когда мое тело отреагировало на грубые, непрерывные движения его бедер. Я вскрикивала при каждом сильном толчке, у меня перед глазами вспыхивали звезды, я была уверена, что этот мужчина оставит на мне синяки и сломает меня.

Но мне это нравилось… потому что я делала это с ним.

Каждый жестокий удар означал, что он не мог сдержаться. Каждое хищное рычание означало, что он хочет большего. Каждый сантиметр его члена был твердым для меня, и я никак не могла насытиться.

Как только я преодолела шок и боль от того, что меня так безжалостно трахали, я позволила себе расслабиться и полностью отдалась ему. Я приподняла бедра, чтобы соответствовать его ритму. Я вцепилась в его задницу, втягивая его глубже. Я приблизила губы к его уху и сказала все, что чувствовала, слова, которые даже не думала произносить раньше.

«Боже, мне нравится, как ты меня трахаешь.»

«Я такая влажная от тебя.»

«Я хочу кончить на твой член так сильно, чтобы ты это почувствовал.»

Каждое грязное слово, казалось, подталкивало его ближе к краю. Он просунул руки под меня, чтобы схватить меня за задницу, подтягивая мои бедра к своим и погружаясь еще глубже, при этом основание его члена терлось о мой клитор.

Я больше не могла говорить, мое тело выходило из-под контроля, напряжение было таким сильным, что я не была уверена, смогу ли это выдержать. Я почувствовала, как мышцы нижней части моего тела начали сокращаться, а гудящий жар от трения между нами заставлял меня взлетать все выше и выше в пространстве. Затем, с одним великолепным ударом, все внутри меня взорвалось, разбив меня на миллион осколков, которые сверкали и горели, как падающие звезды. Мое тело сжималось и пульсировало вокруг него, а его тело билось и вздымалось внутри меня. Мы сливались друг с другом, цепляясь, целуясь и крепко держась друг за друга, оседлав волну, пока она, наконец, не разбилась о берег, оставив нас мокрыми и бездыханными в объятиях друг друга.

– Что сегодня было настолько ужасным? – Генри обхватил мои ладони своими, словно наши руки вместе складывали в молитве. Мы были в ванне, и я откинулась назад, опираясь на него, как на шезлонг.

Я вздохнула.

– Сегодня был ужасный день, потому что мой чертов бывший опять сделал что-то эгоистичное и отвратительное, чем ранил чувства детей.

– Что он натворил на этот раз?

– Сказал им, что они не могут приехать к нему на последнюю часть каникул, потому что Кимми нужен покой и тишина.

– Кто такая Кимми?

– Его беременная подружка. Она раньше работала в магазине одежды, пока не переквалифицировалась в «тренировочную трофейную жену». Видимо, она с Уитни не ладит. А ведь он обещал Уитни поездку в Аспен без Кимми. Могу поспорить, идея этой поездки Кимми не понравилась.

– Какой же он мудак. Дети расстроились?

– Еще как. Я и так за них беспокоилась до этого. Уитни красит лицо так сильно, что ее кожи почти не видно, а Китон таскает сладости. Боюсь, что это может их сломать. Мне нужно найти для них терапевта. И для себя тоже.

– Прости. – Генри обхватил меня руками. – Я здесь, если захочешь поговорить. Я, конечно, не терапевт, но слушать умею.

Я положила руки на его сильные предплечья. Говорить с ним действительно было легко, даже если он не профессионал.

– Уитни выплеснула часть своего гнева на меня, и хотя я знаю, что она не имела в виду то, что сказала, ее слова больно ранили.

– Что она сказала?

Я сделала глубокий вдох.

– Что я, должно быть, что-то сделала, чтобы он ушел.

– Это, должно быть, больно услышать.

– Очень. Позже она извинилась, но эти слова застряли. Потому что это мой самый большой страх, понимаешь? Что я оказалась недостаточной. Что как бы сильно я ни старалась, я все равно потерпела неудачу, потому что со мной что-то не так. Это моя вина, и теперь дети должны из-за этого страдать.

– С тобой все в порядке, и развод – не твоя вина. – Голос Генри был тверд. – Ты была замужем за человеком, который не ценил то, что у него было.

– Спасибо. – Я наклонилась и поцеловала его крепкое запястье. Мне нравились его руки, длинные элегантные пальцы, вены, тянущиеся вверх по рукам. – Умом я понимаю, что ты прав, но иногда неуверенность во мне поднимается. Я работаю над этим, но за последние несколько лет накопилось слишком много плохого, с чем нужно справляться.

Генри на мгновение замолчал, а затем спросил:

– Можно кое-что спросить?

– Конечно.

– Раньше, вечером, когда мы были в коридоре, ты кое-что сказала.

Я улыбнулась.

– Я сказала много чего.

– Ты сказала это, э-э, в процессе.

– Во время процесса? Я даже не осознавала, что могу говорить в такие моменты.

Он тихо рассмеялся, его грудь вибрировала под моей спиной.

– Ты произнесла пару слов.

– Может быть. Но твои слова были лучше. – Я вздрогнула, вспоминая горячие, откровенные вещи, которые он говорил.

– Ты замерзла? – Он приподнялся, дотягиваясь до крана, который торчал сбоку от ванны. – Я могу добавить горячей воды. Мы тут уже довольно долго.

– Нет, я не замерзла. Просто воспоминание о твоих словах мне нравится. – Я повернулась и посмотрела на него через плечо. – Это был не холодный, а восторженный вздрог.

Он улыбнулся, взъерошив мокрые волосы, которые стали темнее от воды, делая его глаза еще глубже зелеными.

– Так что же я сказала?

– Ты сказала: «Не останавливайся». Это было перед…

– О. – Я почувствовала, как щеки загорелись. – Я знаю, когда это было.

– Что это значило?

Я замялась, опустив взгляд на наши ноги под водой, его покрытые волосами, мои гораздо более светлые и гладкие. Яркий красный лак на ногтях ног бросался в глаза на фоне белой фарфоровой поверхности. Ванна была великолепной – чугунной, словно сошла со съемочной площадки викторианского фильма. Когда Генри сказал, что ей никто ни разу не пользовался, я едва поверила. На мой вопрос почему, он ответил, что купил ее, чтобы сделать сюрприз Рене, помочь ей расслабиться, но она уехала до того, как ванну даже доставили. Генри все же установил ее, но так как он не был любителем ванн, она так и осталась нетронутой. Сегодня я с удовольствием решила это исправить.

– Ты не обязана мне ничего рассказывать, – продолжил Генри.

– Нет, все в порядке. – Я снова посмотрела на него. – Мне нужно время, чтобы достичь оргазма. Мой бывший начинал терять терпение.

Лицо Генри ясно выражало отвращение.

– Ты шутишь.

– Нет.

– Я и так знал, что он был козлом, но это уже какой-то новый уровень.

– Да. – Я закусила губу. – Со временем это сделало меня очень неуверенной. Я даже начала притворяться.

На его губах мелькнула слабая улыбка.

– Надеюсь, ты когда-нибудь ему это сказала.

– Жаль, но нет.

– Я до сих пор не могу поверить, как он с тобой обращался. Или с детьми. – Генри обхватил меня руками и прижал к своей груди. – Это меня просто выводит из себя.

– Меня тоже.

Он прижался губами к моим мокрым волосам, но затем резко поднял голову.

– Постой, ты ведь не притворялась сегодня, да?

Я не смогла сдержать смех.

– Нет, уверяю тебя, все было по-настоящему. Я сама едва поверила, когда почувствовала, как подступает первый. У меня давно такого не было. Ну, если не считать тех, что я доставляла себе сама. – Мне стало немного стыдно признаваться в этом Генри, но также невероятно приятно быть с ним такой открытой.

– Поверь, я тебя понимаю. Последнее время мои – исключительно результат «самообслуживания».

– Как давно?

Я почувствовала любопытство, пытаясь понять, были ли у него отношения после того, как жена ушла.

– Месяцев шесть-восемь?

Я села и оглянулась на него.

– Восемь месяцев? Но твоя бывшая ушла только прошлой осенью.

– Да, но весной и летом уже было совсем плохо. После того, как последняя попытка ЭКО провалилась, она вообще не хотела иметь со мной ничего общего. А до этого секс превратился в рутину для нас обоих.

– Понятно. – Я снова устроилась на его груди.

– А у тебя? Как давно?

– Господи, я даже не помню. Он потерял ко мне интерес в этом плане уже много лет назад. Иногда мы делали вид, но, как я уже сказала, удовольствия от этого не было никакого. Я оставалась одинокой и неудовлетворенной. Это было физическое, но без эмоциональной связи. У нас не было настоящей близости.

Он снова поцеловал меня в голову.

– Я понимаю.

– Но сегодня… – Я улыбнулась, перевернулась и устроилась верхом на его бедрах. – Сегодня все было совсем иначе.

– Да?

На его лице появилась самодовольная полуулыбка, и это всколыхнуло во мне жар, даже несмотря на то, что мы уже занимались сексом дважды, и было, наверное, около часа ночи.

Я кивнула, волосы касались его груди.

– За одну ночь с тобой я испытала больше оргазмов, чем за последние пять лет брака.

– Это хорошо. – Он выглядел довольным. – Ну, для меня, по крайней мере.

– И для меня тоже.

Упираясь руками в его грудь, я наклонилась и поцеловала его. Мягко, сладко, нежно, словно пробуя его губы. Между моими ногами я почувствовала, как его тело откликается, и улыбнулась.

– Что смешного? – спросил он, скользя ладонями по моим бедрам.

Я провела руками по его шее и запустила пальцы в волосы.

– Ничего. Я счастлива. Я сказала тебе раньше, что пришла сюда не только за отвлечением, мне нужно было подтверждение. Нужно было убедиться, что я все еще желанна, жива. Хотела почувствовать себя заметной, ценной. Но я даже не ожидала, что это пробудит во мне что-то большее. Моя сексуальность стала ненасытной и требовательной, и удивительно легко удовлетворяемой. – Я начала двигаться бедрами, скользя по его телу. В животе уже нарастало напряжение, кровь ускоряла свой бег. – И я снова достигну вершины ради тебя. Хоть всю ночь.

– Господи Иисусе, – сказал он, его голос звучал низко и хрипло. – Скажи мне, что это не закончится утром, или мне, возможно, придётся привязать тебя в своей спальне только ради того, чтобы дарить тебе оргазмы каждую ночь.

Я рассмеялась, прижимая свои губы к его.

– А вдруг я захочу, чтобы ты меня привязал в своей спальне?

Его член дёрнулся подо мной, и он сжал мои ягодицы ещё сильнее.

– Чёрт побери, Сильвия Сойер, что ты со мной делаешь?

– Сейчас я даже не знаю, – ответила я, слегка приподнимаясь, затем потянулась рукой между нами. Спустя мгновение я медленно опустилась на его длинный, толстый член, слыша, как он стонет от удовольствия, принимая его глубоко. – Но это определённо чертовски приятно.

Позже – намного позже, так как в два часа ночи нас замучил голод, и мы пошли на поиски закусок, мы рухнули в его постель и прижались друг к другу.

– Не могу вспомнить, когда в последний раз спала голой, – сказала я, положив голову ему на грудь.

– Я тоже, – ответил он, обнимая меня. – Тебе не холодно?

– Нет.

За окном температура опустилась ниже нуля, снег всё ещё падал, а ледяной ветер завывал вокруг оконных рам, но я никогда не чувствовала себя такой тёплой, защищённой и уютной. Прошли годы с тех пор, как я засыпала в чьих-то объятиях, зная, что этому человеку не нужно быть где-то ещё и он не хотел бы быть ни с кем другим.

Я понятия не имела, что делаю. Возможно, моя близость с Генри была ужасной идеей, а может, наоборот, лучшей на свете. Я не знала, что из этого выйдет. Ничего не изменилось. Мы всё ещё были двумя людьми, только что пережившими неудачные отношения, которые оставили в нас шрамы, о которых мы, возможно, даже не подозревали. Никто из нас не знал, что ждёт впереди. И у меня были двое детей, которым нужно было, чтобы я любила их за двоих. Сейчас не время для романтики.

Мой внутренний осуждающий голос, который любил включаться именно тогда, когда я наслаждалась неожиданным моментом счастья, уже начал читать мне лекции о родительской ответственности, об обманчивости мужских слов и о том, как опасно доверять кому-то своё тело, секреты, чувства.

Чтобы его заглушить, я сосредоточилась на дыхании Генри. Оно было глубоким, ровным, спокойным.

Я смотрела, как медленно, ритмично поднимается и опускается его грудь, и мир вокруг казался далёким, а тревоги незначительными.

12

Генри

Было раннее утро, когда я проснулся. Серебристый свет начинал пробиваться сквозь жалюзи. Я знал, что за окном будет по крайней мере сантиметров пятнадцать свежего снега, а это значит, что первым делом мне нужно будет расчистить подъездную дорожку, чтобы Сильвия не застряла здесь. Хотя, если честно, я бы не сильно возражал, если бы она осталась.

Я приподнялся на локте и посмотрел на неё. За ночь она перевернулась на другой бок и теперь лежала спиной ко мне, свернувшись калачиком. Её золотистые волосы разметались по белой наволочке, а тело укрывалось простынёй, обнажая спину, кожа которой светилась в утреннем полумраке.

Мне хотелось сделать столько всего сразу – провести пальцем по её идеальному позвоночнику. Наклониться и уткнуться лицом в её волосы, впитав их сладкий аромат. Прильнуть ближе и обнять её, прижавшись, как запятая. Поцеловать затылок.

Но я замешкался, и она зашевелилась, перевернувшись на спину и приоткрыв глаза.

– Привет.

– Привет.

Она улыбнулась – застенчиво и одновременно соблазнительно. Непреодолимое сочетание.

– Я осталась на ночь.

– Да, так и есть.

– Мы нарушили все правила, верно?

– И не только их. Но разве не в этом был смысл?

Улыбнувшись, она повернулась на бок, подложив ладони под щёку.

– Такое ощущение, будто это был сон.

Я потянулся под простыню и легонько ущипнул её за попу. Она вскрикнула.

– Ай! Значит, это было наяву, – рассмеялась она, потирая место, где я её ущипнул.

– Это было наяву, – я положил руку ей на поясницу и притянул ближе. – Это было неожиданно, даже лучше моих фантазий. Но это было реально.

Её брови взлетели вверх.

– Ты фантазировал обо мне?

– Много раз. Но только с тех пор, как ты вернулась и мы начали разговаривать.

Она улыбнулась.

– Мне нравится быть твоей фантазией.

– А мне нравится настоящая ты ещё больше.

Улыбка стала шире.

– Спасибо. – Она прижалась ко мне, устроив голову под моим подбородком.

Я обнял её и несколько минут гладил её спину. Прошло столько времени с тех пор, как мне хотелось быть так близко с кем-то, как я чувствовал эту защиту и желание владеть.

– Генри? – Её голос прозвучал мягко и нерешительно.

– Да?

– Что теперь?

– Ну, для начала мне нужно будет разгребать тонну снега. Тебе, наверное, нужно забрать детей, а мне в какой-то момент нужно заехать на работу.

– Нет, я имею в виду… что теперь с нами? – Она отстранилась и посмотрела на меня, её глаза были полны сомнений, лицо выражало тревогу. – Я не думала об этом, когда пришла сюда вчера ночью. Мы будем делать вид, что ничего не произошло?

– Это зависит от тебя, – ответил я. – У тебя ситуация сложнее, чем у меня. У тебя есть дети, о которых нужно думать.

Она кивнула, закусив губу. Её рука медленно поднялась к моей груди, а глаза устремились на пальцы, легко касающиеся моей кожи.

– Думаю, пока что рано делать что-то… публичным.

– Согласен.

Она снова встретилась со мной взглядом, её лицо было таким искренним и трогательным.

– Но я не хочу, чтобы это закончилось.

– И я тоже.

– Генри, мы сумасшедшие?

– Возможно. – Я поцеловал её в лоб. – Но давай пока не будем об этом беспокоиться, ладно? Мы оба пережили нелёгкое время, и, думаю, мы заслужили что-то для себя, что просто приносит удовольствие. Чем больше мы будем переживать и переосмысливать, тем сложнее сделаем это для себя.

– Хорошо. – Она собралась сказать что-то ещё, но замолчала.

– Что? – спросил я. – Ты можешь сказать это.

– Я просто хочу, чтобы мы всегда были честны друг с другом. Если в какой-то момент нам покажется, что что-то идёт не так, и нам нужно сделать шаг назад, я хочу, чтобы мы могли сказать об этом. Я не хочу, чтобы кто-то из нас оказался уязвлён или застигнут врасплох.

– У тебя есть моё слово – я всегда буду честен с тобой. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко доверять, но это всё, что я могу предложить.

– Твоего слова для меня достаточно, – она выглядела облегчённой и снова прижалась ко мне ближе. – И я обещаю быть честной тоже.

Держать её вот так было настолько естественно, что трудно было представить, что кто-то из нас захочет отказаться от этого чувства. Но я не был дураком – обстоятельства были сложными. Время, когда всё случилось, было поспешным. На кону стояло многое.

Невозможно было предугадать, что принесёт будущее, но сейчас было достаточно просто наслаждаться каждым днём, проводить время вместе и радоваться обществу друг друга.

Обнажёнными.

Как можно чаще.

Пока я расчищал снег с дорожки и подъездной аллеи, Сильвия готовила завтрак: сварила кофе, сделала яичницу и нарезала фрукты. Поскольку она приехала только в красном платье и на каблуках, я одолжил ей свою футболку. На ней она выглядела как платье, почти доставая до колен, но Сильвия выглядела в ней очаровательно, босая, с небрежно собранными волосами, двигаясь по моей кухне.

Я легко мог привыкнуть к такому, подумал я, заходя в дом после холода и увидев её улыбку. Это едва не заставило меня сорвать с неё эту футболку прямо сейчас. Сильвия в моей кухне в воскресное утро – это не то, к чему мне стоит привыкать. Скорее всего, пройдёт немало времени, прежде чем это случится снова, если вообще случится.

После завтрака она снова надела своё красное платье и каблуки, застёгивая пальто на все пуговицы.

– Надо было взять сменную одежду и сапоги, – покачала она головой у двери, глядя в окно. – О чём я только думала?

– Ты думала о том, как переспать со мной, – напомнил я, помогая застегнуть верхнюю пуговицу.

– Точно, – вздохнула она. – Ну, переживу.

– Я могу донести тебя до машины, – предложил я, наполовину в шутку.

Она улыбнулась.

– Не надо. Ты расчистил дорожку, а в Кловерли я могу заехать прямо в гараж. Надеюсь, на кухне никого не будет, и я проскользну в свою комнату незамеченной.

– Ладно. Кстати, я подумал вот о чём, пока был снаружи. Ты говорила, что дети расстроены из-за отменённой поездки на лыжи. А что, если покататься на лыжах здесь? Конечно, это не Аспен, но до Кристал Маунтинс или Бойн ехать недалеко.

Её лицо озарилось.

– Точно. Почему я сама об этом не подумала?

– Потому что ты думала о том, как переспать со мной, помнишь?

Она покраснела и шутливо ударила меня перчатками по груди.

– Ты делаешь из меня какую-то маньячку. Но это отличная идея. Спасибо.

– Пожалуйста, – я напоследок поцеловал её в губы, с трудом удержавшись от того, чтобы спросить, когда увижу её снова. – Езжай осторожно, хорошо? Дороги, скорее всего, всё ещё ужасные. Скажешь мне, когда доберёшься, чтобы я не переживал?

– Конечно. Но для этого тебе придётся дать мне свой номер. – Она достала телефон из сумочки, открыла контакты и протянула его мне.

Я записал свои данные и вернул ей телефон. Она мельком глянула и, усмехнувшись, подняла взгляд.

– Ты правда хочешь быть в моих контактах как Большой Член ДеСантис?

– Сто процентов, да, – сказал я.

Она всё ещё смеялась, выходя за дверь.

Когда Сильвия уехала, я прибрался на кухне, быстро принял душ, оделся и отправился на работу. Поскольку было воскресенье, а дороги всё ещё завалены снегом, движения почти не было. На парковке для сотрудников у Кловерли стояли машины, ведь гостиница снова открывалась сегодня, но винодельня оставалась закрытой до понедельника, так что я был там один.

Моё настроение было лучше, чем за последнее время, вот уж чудеса, и я занялся делами с каким-то оптимизмом. Обычно, когда температура падала ниже нуля, я не мог уснуть, переживая за свои виноградники, но прошлой ночью я спал, как младенец.

Около полудня я выскочил за обедом, а когда вернулся, увидел, как дети Сильвии и три дочки Мака играют в снегу на лужайке между гостиницей и винодельней. Это вызвало у меня улыбку – я вспомнил, как мы с братьями зимой веселились на улице, пока кто-то не получал снежком в лицо и не бежал домой плакаться маме. А потом, поскольку никто не признавался, кто именно бросил снежок, нас всех отправляли по комнатам. Но долго наша мама не выдерживала – шум в доме её утомлял, и она снова выгоняла нас на улицу.

Когда я припарковал грузовик и пошёл к детям, они как раз пытались перекатить огромный снежный шар, явно предназначенный для основания снеговика.

– Мистер ДеСантис! – закричала старшая дочь Мака, Милли. – Помогите нам! Мы сделали попу слишком большой!

Я рассмеялся.

– Конечно.

Когда мы наконец поставили шар на место, дети с энтузиазмом принялись за остальные части тела снеговика. Когда три шара были собраны вместе, мы начали искать материалы для лица и одежды. На земле мы нашли две сморщенные ранетки для глаз, в конюшне обнаружили половину забытой морковки, а идея использовать маленькие камни для рта пришла в голову Фелисити, дочери Мака. Мы побрели к ручью, чтобы найти их, а Уитни тем временем собрала ветки для рук. В сарае Китон заметил старую шляпу, и я поднял младшую дочь Мака, чтобы она могла водрузить её на голову снеговика.

– Но ему будет холодно, – с беспокойством сказала она. – Ему нужен шарф.

– Он же снеговик, глупая, – укорила её Фелисити. – Ему не бывает холодно.

– А тогда зачем ему шляпа? – парировала малышка и, уставившись на меня своими большими глазами, добавила: – Мистер ДеСантис, можно взять ваш шарф? Тогда ему не будет холодно.

После такого взгляда я просто не мог отказать.

– Конечно.

– Ура! – закричали малыши, прыгая от радости, пока я снимал шарф и завязывал его на снеговике.

– А теперь сделаем ему подружку! – предложила младшая. – Чтобы ему не было одиноко.

Все согласились, и мы принялись катать ещё один большой снежный шар для основания.

Я помогал его двигать, когда услышал голос Китона.

– Мам! Иди посмотри на нашего снеговика!

Я поднял голову и увидел, как Сильвия идёт через лужайку к нам, закутанная в пальто, с руками, спрятанными в карманы. Несмотря на мороз, я почувствовал, как моё тело наполняется теплом.

Она улыбнулась мне.

– Привет, ребята. Привет, Генри. Прогуливаешь работу?

– Мистер ДеСантис дал нам свой шарф для снеговика, – с воодушевлением сказала Уитни. – Мам, можно мы возьмём твой для его подружки?

– Конечно, – засмеялась она, развязывая шарф на шее. – Это было так мило с его стороны. Вы сказали спасибо?

– Спасибо, – с виноватой улыбкой сказала Уитни, её губы ярко-розовые, а глаза подчёркнуты макияжем.

Я вспомнил, как Сильвия рассказывала про её увлечение косметикой, и мне стало жалко их обеих. Такие родительские трудности я бы точно не хотел решать в одиночку.

– Пожалуйста, – ответил я, вставая. – Это место подходит для основания?

– Отлично, – решила Милли. – Теперь делаем середину и голову.

– А потом давайте сделаем снегодетей! – закричала Фелисити.

Дети снова увлеклись работой, а я подошёл поближе к Сильвии. Мы стояли плечом к плечу, но не слишком близко.

– Привет.

– Привет.

– Дети хорошо провели время на ночёвке?

– Не так хорошо, как я на своей, – пробормотала она.

Я рассмеялся.

– Кажется, они сегодня в хорошем настроении.

– Думаю, да. Им понравилась идея с лыжами.

– Отлично.

– Я забронировала нам выходные в Бойн на январь.

– Прекрасно. Вам понравится. В этом году много снега.

Она замолчала на минуту, а потом почти шёпотом сказала.

– Я не могу перестать думать о вчерашнем вечере.

– Ты не одна такая.

Она тихонько засмеялась.

– Хотела бы я знать, когда мы сможем повторить.

– Снова ты не одна такая.

Она подошла чуть ближе.

– Может быть, я зайду в винодельню сегодня вечером? Раз уж завтра я работаю в дегустационном зале, ты мог бы научить меня чему-то.

Её голос, полный намёков, дал понять, что речь явно шла не только о характеристиках нашего пино нуар. Я прочистил горло, пытаясь унять внезапное возбуждение.