сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Покосившись на Габриэля, Райлан увидел у него на лице плохо скрываемое желание и тоже посмотрел туда, где стояли в обнимку Лиза и Скотт. Следующим уроком шла физкультура, поэтому и он, и она были одеты в майки и шорты. То есть, там было, на что посмотреть.
— Угу, — выдохнул Райлан. — Он бесподобен, да?
Тычок локтем под ребра заставил его возмутиться:
— Чего?
— Я не о нем, балда, а о ней.
Райлан покраснел до кончиков ушей.
— О.
— Вот именно, «о». — Габриэль заметно развеселился, однако не зло. Напротив, его взгляд смягчился, стал понимающим. — Что, запал на сводного братика?
Райлан смущенно закусил губу.
— Я проболтался, так что, наверное, отпираться бессмысленно, — признал он. — Это отвратительно, да?
— Да нет, — возразил Габриэль. — Вы же не кровные родственники, а он живет прямо у тебя под носом. Если б мне нравились парни, и он целыми днями разгуливал передо мной без штанов, — Габриэль выдержал озорную паузу, — у меня бы тоже встал на него.
Райлан не смог удержаться:
— Я не видел его полностью голым, но, боже, ты даже не представляешь, насколько у него в трусах все хорошо.
Габриэль расхохотался и забросил руку Райлану на плечо.
— Вот за это я и люблю тебя, — сказал он, усмехаясь. — За твою шизанутую честность.
— Нет, ну а что? Я гей, а он бесподобен… Я не могу с этим бороться.
— И не надо. — Габриэль ободрительно потрепал его по руке. — Уведи его, а уж я постараюсь утешить ее. Губами, к примеру, и языком… — Он со смехом умолк, когда Райлан шлепнул его.
— Фу-у, — шутливо поморщился Райлан, потом посерьезнел. — Все равно он не гей. — Они немного печально понаблюдали за тем, как Скотт подхватил Лизу в объятья, поцеловал и, прежде чем отпустить, крепко сжал ее ягодицы.
— Хм. А вот я не уверен, — таков был неожиданный ответ Габриэля. — В начале года все только и делали, что сплетничали о нем. О нем и о мистере Таннере.
У Райлана глаза полезли на лоб.
— О Скотте… с учителем? — От шока его голос сорвался на писк.
Габриэль коротко оглянулся на Скотта.
— Ну, он был не учитель, а практикант. Лет, может, двадцати двух, двадцати трех. Ходили слухи, что он пускал Скотта в тренажерный зал после уроков, что вообще-то запрещено, при условии, что Скотт будет заниматься там без футболки, а он будет смотреть.
— Что? Но как об этом узнали? — Уж если Райлан и был в чем-то уверен, так это в том, что Скотт не стал бы распространяться о подобных вещах.
— У мистера Таннера не особенно получалось это скрывать. Он пялился на Скотта, как на гамбургер перед обедом, и пару раз обмолвился об этих своих внеурочных делах. Кто-то подслушал его, а потом решил пошпионить за ними.
— Обладеть.
— Угу. Сам я не видел, но, если верить рассказам, Скотт занимался в одних только шортах, а мистер Таннер смотрел. И при этом, — Габриэль украдкой огляделся по сторонам, — у него был стояк, — закончил он шепотом. — Причем он даже не пытался это скрывать. Стоял и мацал себя прямо перед глазами у Скотта.
Райлан мог только онемело молчать.
— В общем, пошли слухи о том, что Скотт би, — продолжал Габриэль, — но когда один идиот назвал его членососом, Скотт избил его. Его потом на три дня отстранили от школы.
Райлан протяжно выдохнул.
— С ума сойти. Я и не знал.
— Так что, может, он не прочь мутить и с парнями. Но… не попробуешь — не узнаешь.
Лицо Райлана вспыхнуло. Он вспомнил горячий рот Скотта, его напористый, влажный язык и через силу сглотнул.
— И пусть тебя не останавливает ваше типа родство. Это полная хрень.
Райлан, не выдержав, усмехнулся и выбросил воспоминание из головы.
— И вот за что тебя люблю я, — пошутил он. — У тебя вообще нет моральных устоев, и это офигенно.
— Мы с тобой парочка больных психов.
— В самую точку.
Они помолчали, доедая обед.
— А что в итоге стало с мистером Таннером?
Габриэль запрокинул голову и допил остатки своего гаторейда.
— Он уволился, когда пошли слухи. Видимо, чтобы это не стали расследовать. Он бы не смог объяснить, зачем пускал Скотта на тренажеры, если это было запрещено, так что он поступил по-умному и ушел. Не знаю, что потом с ним случилось. Болтали, правда, что он стал типа как преследовать Скотта. Ездить за ним, ошиваться возле вашего дома. Все в таком духе.
— С ума сойти, Джи, — выдохнул Райлан. — Ну и история. Хотя я не замечал около нашего дома никаких странных типов.
Габриэль собрал со стола мусор.
— И хорошо. Серьезно, если кого и можно назвать больным психом, так это взрослого мужика, который пускает слюни на семнадцатилетнего парня. — Они в унисон содрогнулись. — Даже если он выглядит по меньшей мере на двадцать.
Райлан прошелся взглядом по высокому, стройному, мускулистому телу Скотта, по лицу с тенью щетины. Он точно не выглядел всего на семнадцать. Никак. Ну, ему было почти восемнадцать, но все равно… Он выглядел взрослым. Более чем.
— Чувак, скоро звонок. Увидимся после школы, — ворвался в мысли Райлана голос Габриэля.
Он потянулся через стол, чтобы стукнуться кулаками, после чего они выбросили свой мусор и разошлись в разные стороны, спеша на урок.
Глава 5
Скотт со стоном скатился с Лизы и рухнул на спину на кровать. Отдышавшись немного, он толчком поднялся на ноги, стянул презерватив и пошлепал в ванную, чтобы смыть его в унитаз.
Когда он подошел обратно к кровати, Лиза промурлыкала:
— Детка, просто постой тут немного. Дай посмотреть на себя.
Скотт подчинился и замер, положив руки на бедра. Насмотревшись, она подползла к нему по спутанным простыням и дернула на себя, взвизгнув, когда он упал на нее, а потом сцепила вокруг его шеи руки.
— Ты такой охеренно красивый. Знаешь, что? Поезжай в Голливуд.
Скотт закатил глаза.
— Да иди ты, — сказал он. — Что мне там делать?
Она провела пальчиками по его щеке.
— С твоим-то лицом? Стать супермоделью. А потом, когда ты прославишься, тебя заметят киношники. Я серьезно. Ты шикарней любого актера в кино.
Он отодвинулся от нее и, сев, сухо сказал:
— По-моему, Лиз, чтобы добиться чего-нибудь в Голливуде, одной внешности мало. Я и под дулом пистолета ничего не сумею сыграть.
Лиза со скептическим видом отбросила волосы с глаз.
— Детка, ты что, не смотришь боевики? Там не надо играть. Бегай с большими пушками, пока вокруг все взрывается, будь красивым и все.
Скотт покачал головой.
— Ну и как мне добраться до гребаной Калифорнии? Без машины, без денег… — Лиза снова открыла рот, но он остановил ее. — Классная, конечно, мечта, да только как ее воплотить? — Он наклонился и чмокнул ее в губы. — Я в душ и домой, пока твои родаки не пришли.
Когда он вышел из ванной, она еще дулась в кровати.
— Скотти, меня прямо бесит, что у тебя нет амбиций! Надо использовать то, чем одарил тебя Бог!
Скотт посмотрел на нее.
— Лиза, — он старался говорить терпеливо, — между амбициями и несбыточыми мечтами есть разница. Амбиции — это учиться на адвоката. А мечтать попасть в Голливуд и стать кинозвездой — это… — Он пожал плечами.
Она встала, подошла к нему и обняла.
— Но ты все равно подумай. Ради меня, хорошо? Было бы круто говорить, что я знаю известного человека! И конечно, тебе нужна будет спутница, чтобы ходить на церемонии награждения, на премьеры… — Она многозначительно поморгала.
Скотт хотел было отпустить что-нибудь саркастичное, но потом понял, что она говорит совершенно серьезно. О, господи.
— Конечно, детка. — Он мысленно закатил глаза. — Возьму на премьеру только тебя.
Она радостно взвизгнула и сжала его.
— Ура!
Еще раз чмокнув ее, Скотт сбежал по лестнице вниз. До дома было больше двух миль, но вечер выдался ясным и теплым, и потому он был не против пройтись. Шагая по пыльной дороге, он думал о предложении Лизы. Голливуд. Затея была надуманной, глупой, но в его голове сам собой закрутился вопрос: «А почему, собственно, я не смогу?». Разве не круто будет увидеть свое имя в заголовках газет, а лицо на огромном экране? Он ведь слышал истории об известных агентах, которые заходили пообедать в кафе, замечали там симпатичного официанта без гроша за душой и превращали его в кинозвезду.
Фантазия захватила его целиком и начала развиваться. Когда он прославится, алчная Хизер, конечно, разыщет его, захочет быть рядом, но он прикажет своим адвокатам отослать ее прочь. «Мистер Эшворт желает вам хорошего дня!» Он хмыкнул, с приятной дрожью представив, как она разозлится. Но нет, он не позволит ей поиграть в его мамочку только затем, чтобы урвать часть его славы.
Потом его поразила внезапная мысль. А вдруг… его увидит отец? Или друзья отца. Посмотрят кино с ним и скажут: «Этот актер, которому дали „Оскар“, он вылитый ты!» Отец заинтересуется кинозвездой, так похожей на него самого, станет искать о нем информацию. А когда прочитает, что Скотт Эшворт родом из Пенсаколы, то возможно… о боже. О черт.
То были глупые мысли. Нелепые. Но все-таки… Ну а вдруг?
Погрузившись в мечты, он и не заметил, как добрался до дома. Во дворе, рядом с побитым седаном Хизер, стоял пикап Боба, и Скотт удовлетворенно вздохнул. К чему отрицать? Боб ему нравился. Если у Хизер получится не испоганить хорошее, то они…
Оказавшись вблизи, Скотт разглядел, что машина черная, а не темно-синяя, как у Боба. Какого дьявола…
Он обежал вокруг трейлера и через окошко забрался к себе. И немедленно заметил две вещи: первое, что у Райлана на матрасе спят, прижавшись друг к дружке, трое его сводных братьев, и второе, что Райлан сидит между ними с бледным, залитым слезами лицом.
— Райлан…
Его прервал приглушенный ритмичный стук, а потом голос Хизер:
— Боже, да, да! Еще, детка, сильнее! — Ее стоны были отлично слышны через общую стену их спален. За ее воплем последовал рык — глухой, мужской рык, — и долбежка с этузиазмом ускорилась.
— Господи.
Не думая, Скотт наклонился и вытащил Райлана из груды детей, потом поднял его на ноги и обнял.
Райлан вцепился в него, и у Скотта защемило сердце от того, как он дрожал.
— Тише, Рай. Тише.
Он пропустил пальцы одной руки сквозь нелепые сиреневые волосы Райлана и уложил его голову себе на плечо. Ворот его футболки смочили горячие слезы.
— Его нет всего лишь неделю, Скотт. Всего лишь неделю.
Скотт знал, что никакими словами тут не поможешь, и потому просто держал его, не мешая выплакивать разочарование и боль за отца. Наконец Райлан отодвинулся и резкими, дергаными движениями вытер лицо.
— Мне сказать ему? И разрушить его иллюзии о ней и о том, что мы семья?
— Что случилось? — Скотт взял его за руку и потянул к себе на кровать. Райлан, сгорбившись, тяжело опустился на ее край.
— Она пошла в город. — Его голос был хриплым от слез. — По каким-то делам. Попросила меня накормить детей ужином и уложить Кару спать.
Скотт ощутил, как его губы начинают сжиматься.
— Я был совершенно не против, честное слово. Мне нравятся малыши. Я сделал им макароны с сыром, и мы поиграли на улице, пока не стемнело. Потом я уложил Кару, и мальчики захотели посмотреть телевизор.
Голос Райлана загустел от эмоций, и Скотт положил ему на шею ладонь и стал потирать ее пальцем.
— Немного погодя домой вернулась она… вместе с ним, и господи, мне сразу стало понятно, что она в стельку. — Скотт молчал. Только кружил большим пальцем, успокаивая его, и Райлан через силу продолжил: — Я слышал, как они ругаются во дворе. Она орала на него, а он называл ее сукой.
Скотт печально вздохнул.
— Я знаю эту историю наизусть. Ты испугался, захотел вызвать копов, но не успел, потому что они уже завалились к ней в спальню и начали трахаться. Из раза в раз одно и тоже дерьмо. Меняются только мужчины.
По щеке Райлана скатилась слеза.
— Я думал, он ударит ее. Так он был зол. Она за что-то издевалась над ним, а потом они — раз — и перешли в ее спальню и началось вот это вот все.
Спинка кровати в соседней комнате билась о стену так сильно, что деревянная перегородка тряслась. Крики Хизер переросли в мелодраматичные завывания. Мужчина хрипел и сипел, как свинья.
Райлан зажмурился, и слезы по его щекам заструились быстрее.
— Дети пробрались сюда, сказали, что им не нравятся крики и шум. Я разрешил им посидеть у меня, а потом они здесь и заснули.
— Черт. — Скотт погладил его по спине. — Рай, мне так жаль.
— Ты знал, что так будет, — заикаясь, проговорил Райлан. — Ты предупреждал меня.
Скотт мягко приподнял лицо Райлана за подбородок, чтобы тот посмотрел на него.
— Ты не виноват в том, что она такая, — прошептал он. — Не смей брать ответственность на себя.
— Но Скотт, — простонал Райлан, — а как же мой папа?
Скотт отпустил его и, сев на корточки перед ним, положил руки ему на колени.
— Послушай, ты ребенок, а не семейный психолог. Тебе их ситуацию не разрулить. Вдруг ты расскажешь ему, и случится что-то плохое?
Скотт увидел, как горло Райлана дернулось, когда тот сглотнул.
— Он так тяжело переживал уход мамы. Помнишь те фотографии? Это… даже пугало.
— Вдруг у него опять начнется депрессия? — спросил Скотт. — Или он взбесится, изобьет ее, и его посадят в тюрьму? Или она двинется головой и прирежет его? Тут ведь не угадаешь, что будет. Ее раньше и били, и ломали ей нос. А однажды она расколотила тарелку о голову одного мужика, и ему пришлось наложить двадцать швов.
Райлан судорожно выдохнул.
— Боже мой.
— Ты же сам говорил, их брак — это только их дело, а не твое. И не мое. Мы должны заботиться о себе, и, как по мне, это значит не вмешиваться.
— Но ведь когда-нибудь он все равно узнает, — несчастно проговорил Райлан.
— Это тоже будет их личной проблемой, — мягко ответил Скотт. — Пусть потом сами и решают ее. Мы за их ошибки расплачиваться не должны, поэтому, как бы там ни было, не говори ему. Пусть все идет своим чередом.
— Господи. Как я буду смотреть ему в лицо, когда он приедет? И Хизер ведь поймет, что я знаю?
Скотт коротко сжал его ноги и, оттолкнувшись от пола, снова сел рядом с ним на кровать.
— Если поймет, то наверняка станет лить слезы и умолять, чтобы ты не рассказывал. Пообещает, что этого никогда больше не повторится. Придумает тьму отговорок.
Шум за стеной, хвала небесам, наконец-то затих, и он взял Райлана за плечо.
— Давай, пока еще можно, поспим. Разберемся со всем этим завтра.
Райлан устало кивнул. Потом взглянул на матрас, где вповалку лежали дети.
— Жалко тревожить их, когда они только недавно заснули. Они так испугались.
Скотт посмотрел на своих сводных братьев. На их нескладные руки и ноги, на лица со следами высохших слез. Будь ты проклята, Хизер, подумал он яростно. Чтоб ты, сука, сгорела в аду.
Но сказал он другое:
— Пускай спят. А ты ложись здесь.
Они сходили по очереди умыться, после чего улеглись на узкой кровати — плечо к плечу, голова к голове. Райлан протиснул между их телами ладонь. Нашел руку Скотта, пропустил сквозь его пальцы свои и крепко их сжал.
— Спасибо тебе. За то, что был рядом и… и разрешил…
Скотт ответно пожал его пальцы.
— Да ладно. Мы вроде как нужны друг другу, угу?
Райлан лег на бок лицом к нему и, положив поперек груди Скотта руку, притянул его ближе к себе.
— Да. Нужны. — И на этом забылся измученным сном.
***
Когда несколькими часами позже Райлан проснулся, сквозь окошко струились солнечные лучи. Его левая рука затекла. Он осторожно потянул ее на себя, поморщившись, когда ее закололо от плеча до запястья, но она прочно попала в ловушку. Он вспомнил, что, засыпая, закинул руку Скотту на грудь. Ночью тот, видимо, перевернулся и утянул ее за собой, зажав под неудобным углом.
Чтобы уменьшить давление на руку, он придвинулся к Скотту вплотную и закусил от боли губу, ощутив, как в нее возвращается кровь. Когда рука отошла, он почувствовал, как под ладонью ровно и медленно стучит сердце Скотта. Его затылок пах миндалем и ванилью, и Райлан, не устояв, зарылся в его волосы носом и глубоко вдохнул их соблазнительный аромат.
Скотт, не просыпаясь, вздохнул и, подавшись назад, вжался в него. Он был таким теплым, таким крепким, большим, а его размеренное дыхание действовало на расшатанные нервы Райлана как успокаивающий бальзам. Из-за всех этих раздражителей Райлан стал твердым как камень. Он осторожно отодвинул от Скотта свой пах. Хотя в этот момент был готов отдать все что угодно за право потереться о его упругие ягодицы той частью своего тела, которая страстно жаждала прикосновения другого мужчины.
Он оживил в памяти их поцелуй во всех его мучительно-прекрасных деталях. Вспомнил, какими мягкими были губы Скотта и каким властным язык, как его щетина царапала щеки, как под ладонью напрягся сосок.
