Текст книги "На землю с небес и дальше в лес (ЛП)"

Автор книги: Меган Моррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

– А потом он назвал меня дылдой.

– Что за дурак!

– И еще сказал, что мои волосы никчемные.

– Как же мало он знает!

– Он даже заявил, что другой принц вчера отрезал мои волосы! Ведьма, он ужасный! Хуже, чем во всех моих книгах!

Плотно сжав губы, Ведьма баюкала Рапунцель. Уже прошел час с тех пор, как Джек скрылся в дремучих лесах Красноземья, и Рапунцель, уютно устроившись на пуховой постели в хорошенькой чистой ночной рубашке, пересказывала Ведьме ужасное приключение. Вот она снова, как в детстве, спрятала лицо на груди Ведьмы, вдыхая аромат ее кожи. Она всегда пахла розами.

– Тебе не следовало позволять ему оставаться здесь и расстраивать тебя. – Ведьма поцеловала Рапунцель в лоб. – Жаль, что ты немедленно не позвонила в колокольчик.

– Но я же с ним не пошла, – сказала Рапунцель.

– Нет, не пошла. Ты для этого слишком мудра. Я горжусь тобой.

У Рапунцель потеплело в груди. Она закрыла глаза и погрузилась в негу, которой ее обволакивало поглаживание по волосам. Чудесно чувствовать себя любимой и защищенной после такого мучения. C Ведьмой все и всегда становилось лучше.

– Он просил тебя пойти с ним? – чуть погодя поинтересовалась Ведьма.

– Нет, все было неправильно. Он не упал на колени и не попросил меня выйти за него замуж. Он просто послал меня в Гегууль. Что такое Гегууль? – спросила Рапунцель, но Ведьма, казалось, была мыслями очень далеко.

Ведьма поцеловала ее в лоб еще раз.

– Я слушаю. Расскажи мне что-нибудь еще.

– Ну, – сказала Рапунцель, пытаясь придумать, что еще рассказать. – Ах да! Он хотел сорвать одну из моих роз, но не дотянулся до потолка. – Она усмехнулась, вспомнив о его маленьком росте.

Глаза Ведьмы потемнели.

– Зачем это ему твои розы? – спросила она.

– Не уверена, – ответила Рапунцель. – Он говорил, что ищет снадобье.

– Снадобье? Джек сказал, что болен?

– Нет! Снадобье для феи! – Рапунцель села, поняв, что рассказала не обо всем. – Фея умирает! По словам Джека, это я ее поранила, но я никогда не трогала фей.

– Ну попадись мне только этот Джек! – прошипела Ведьма.

– Зачем? Ты же не убьешь его, верно?

Лицо Ведьмы стало ужасного пепельного цвета.

– Что? – прошептала она.

– Джек сказал, ты убьешь его! – пролепетала Рапунцель.

Ведьма так внимательно посмотрела на нее, словно никогда прежде не видела, затем спрятала лицо в ладонях и опустила голову, укрывшись за волосами.

– Я пыталась уберечь тебя, – сказала Ведьма приглушенным голосом. – Делала все, что в моих силах, чтобы защитить, но у меня и это не вышло.

– Но я в безопасности! Джек лгал. Никто не срезал мои волосы. И я могу это доказать! – воскликнула Рапунцель.

Ведьма тут же вскинула голову.

– Доказать? – спросила она.

– Конечно, – сказала Рапунцель.

Она выскочила из постели и поспешила к оконному колесу, где размотала конец косы.

– Если Джек сказал правду, мои волосы будут отрезаны.

– Рапунцель... – Ведьма уже была на ногах.

Рапунцель отвязала конец косы и вытянула пряди рядом друг с другом. Там, среди сужающихся кончиков золотых локонов, находилось доказательство того, что она не ожидала увидеть.

Волосы были отрезаны. Кто-то отсек добрых четыре вершка от толстого локона. Она уставилась на обкорнанную прядь волос.

– Но... – выдавила Рапунцель, когда смогла заговорить. – Но я не помню… – Она подняла глаза и увидела побледневшую Ведьму, которая тоже разглядывала косу. – Я не понимаю. Если они отрезаны, значит, вчера приходил принц?

Рапунцель силилась припомнить хоть малейший намек на то, что к ней кто-то приходил. Пыталась восстановить в памяти лицо, голос, собственный гнев.

– Не помню, – наконец удивленно сказала она. – Но, Ведьма, я бы запомнила, если бы кто-то отрезал мне волосы. Кто-то это сделал, а я не помню. Что со мной не так? Почему я не знаю, что случилось?

Ведьма перевела взгляд от обкромсанной пряди на оконное колесо, а затем на потолочный сад.

– Ты сказала, здесь была фея? – спросила она.

– А что? Могла ли фея?..

– Дай-ка подумать…

Ведьма еще никогда не говорила таким резким тоном с Рапунцель, которая в испуге отшатнулась. Она связала концы косы и разместила их на оконном колесе. Ведьма не отводила глаз от роз, что цвели над головой.

– Фея, – пробормотала Ведьма. – Это могла быть фея.

Рапунцель не терпелось узнать, о чем думает Ведьма, но она не смела задать еще вопрос. Вместо этого она повернулась к окну, чтобы разглядеть темный мир внизу. Сейчас было плохо видно; она различала лишь очертания высоких деревьев и гор вдалеке. Но Рапунцель знала вид из окна как свои пять пальцев и с легкостью восстановила картинку в уме.

Башня стояла в центре большой поляны из твердой красной глины. Окаймлявшие ее леса, густые и зеленые, были полны деревьев повыше башни. Каждое утро солнце вставало над вершинами деревьев на востоке и каждый вечер растворялось в небе, закатываясь позади западных лесов. Затем всходила луна, нежная и белая, и в темноте светились бледно-сиреневые звезды. Времия была страной такой красоты, что порой Рапунцель не терпелось покинуть башню и прикоснуться к ней.

 Но она была не настолько глупа. Каждая тварь и каждый крестьянин внизу попытается убить ее, если она спустится, а она понимала, что быть убитой – это очень плохо.

– Посидишь со мной?

Рапунцель отвернулась от окна и увидела, что Ведьма сидит на краю кровати, протягивая к ней руку. Рапунцель немедленно подошла и крепко стиснула руку Ведьмы.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Ведьма? Выглядишь расстроенной.

 – Все хорошо. – Ведьма накрыла руку Рапунцель своей. – Ты – единственная, о ком я беспокоюсь. Рапунцель, есть волшебство, волшебство фей, которое умеет красть людские воспоминания.

Рука Рапунцель взлетела к губам.

– Красть воспоминания? – выдохнула она. – Но я думала, феи бесполезны! Во всех моих книгах написано…

– Твои книги по большей части правы, – сказала Ведьма. – Но в них были внесены некоторые поправки.

– Поправки?

 – Небольшие изменения тут и там. Я не люблю давать тебе сильно страшные истории, поэтому немного их меняю.

 – О! – воскликнула Рапунцель, и так считавшая свои сказки достаточно страшными. – Хорошо.

– И поскольку феи время от времени летают возле твоего балкона, я не хотела тебя пугать, – сказала Ведьма. – Но одна фея умеет колдовать. Она могущественная.

 У Рапунцель по телу побежали мурашки при мысли, что фея могла использовать против нее волшебство.

– Почему ты не рассказала об этом раньше? – потребовала она ответа.

– Думала, в этом нет нужды, – ответила Ведьма. – С самого твоего детства…

– Когда ты спасла меня на болотах? – спросила Рапунцель.

Ее спасение с земли – история, которую она знала и обожала, ее любимая сказка на ночь.

– Да, – улыбнулась Ведьма. – С того самого дня я наложила заклятья на эту башню, чтобы помешать феям проникнуть внутрь. И хотя эта фея прошла сквозь мои заслоны, она сейчас больна или что-то в этом роде, как сказал Джек. Возможно, она даже умирает. И если это правда... – Ее глаза заблестели. – Она больше не сможет тебя потревожить. Как и никто другой. Никогда.

– О Ведьма. – Рапунцель обняла ее. – Я люблю тебя.

Ведьма обхватила ее руками. Теплый ветерок задувал в окошко, а луна сияла сквозь каменную арку, заставляя комнатку в башне светиться.

– Ты останешься подольше? – спросила Рапунцель приглушенным голосом, уткнувшись Ведьме в плечо.

– Да. А завтра спозаранку вернусь, чтобы отпраздновать твой день рождения.

– Что ты мне принесешь?

– Что-то более чудесное, чем ты можешь представить.

Заинтригованная, Рапунцель подняла голову:

– Это игрушка?

Ведьма покачала темноволосой головой.

– Угощение?

Ведьма рассмеялась.

– Намного лучше, чем угощение, – сказала она.

Рапунцель запрыгала на месте в постели.

– Я, должно быть, уже такая же старая, как ты.

– Невинное дитя, – смеясь, сказала Ведьма. – Ты все еще ребенок. А я так стара.

– Ты не выглядишь старой, – возразила Рапунцель.

У Ведьмы были ясные карие глаза, черные ресницы и прекрасное лицо, обрамленное волнами темно-каштановых волос. Ее красота поражала.

– Как мило!

Рапунцель нахмурилась. У них уже был прежде этот разговор. Она впервые заметила это на двенадцатый день рождения: то, что она становится старше, а Ведьма – нет. Она подумала, сколько лет Джеку, а потом поняла, куда свернули мысли.

– Пропади он пропадом! – топнув ногой, воскликнула она.

– Что случилось? – спросила Ведьма, успевшая отойти к оконному колесу. Она развязала концы косы Рапунцель и разобрала ее пальцами на пряди.

– Джек, – фыркнула Рапунцель и, не желая сидеть на месте, подошла к сундуку с игрушками и схватила бархатный мешочек. Перевернула его над ладонью, высыпав пригоршню серебряных бабок-«джеков» и маленький прыгающий биток, и уселась на полу играть. Ей нравилось ощущать прохладную тяжесть бабок в руке, нравилась плавность их неровных маленьких крестообразных фигурок с выпирающими кругляшками. Ведьма подарила их ей на седьмой день рождения и научила играть в эту игру.

Рапунцель рассыпала бабки на полу перед собой. Подкинула биток и подобрала одну бабку прежде, чем шарик упал. «Единички». Снова подкинула биток и схватила две бабки. «Двоечки». Подбросила биток в третий раз и подняла несколько бабок не глядя. Она играла в бабки сотни раз и могла с точностью определить по весу, сколько фигурок у нее в руке. И конечно, разжав пальцы, она увидела на ладони три бабки.

И тут ее осенило.

– «Джеки», – пробормотала она.

Но Рапунцель всегда любила эту игру. Она подкинула биток и набитой рукой схватила четыре бабки. «Четверки». Она считала, пока не дошла до четырнадцати, но как бы ни старалась сосредоточиться, Джек не уходил из ее мыслей. Рассерженная, она затолкала фигурки и шарик обратно в мешочек и опустила его в карман рубашки.

– Жаль, что он вообще пришел, – сказала она.

– Тебе жаль? – спросила Ведьма, подняв завитушку золотых волос, чтобы рассмотреть ее в лунном свете.

Рапунцель молчала. Ведьма обвязала ее волосы тесьмой и лентой и подошла ближе, опускаясь на пол на колени.

– У меня уже есть для тебя подарок на день рождения, – сказала она и развернула перед Рапунцель кончик косы.

Рапунцель посмотрела на него. Не было пореза, не было искромсанных концов. Пряди мягко обвивали пальцы Ведьмы, и каждый волос был великолепен.

Рапунцель взяла прядь в руки, а Ведьма убрала выбившийся локон с ее лба. Прохладными кончиками двух пальцев она нежно надавила на висок Рапунцель.

– Джек вовсе не повсюду, как бы ни казалось, – сказала Ведьма. – Он просто здесь.

– Я знаю.

– Все, что он сделал или сказал, существует теперь только в твоей голове. Вот и все, что делает его настоящим.

Рапунцель кивнула и зевнула. Она устала. Вечер выдался долгим и утомительным.

– Он тебя обидел, – сказала Ведьма. – И мне невыносимо думать, насколько сильно. Он тебя оскорбил и обвинил в насилии по отношению к другому существу. Как он посмел? – Рука Ведьмы скользнула от виска Рапунцель к щеке. – Ты бы хотела его забыть?

Рапунцель вздохнула.

– Возможно, до завтра он уже выветрится из памяти, – сказала она. – Я ведь забыла, что случилось вчера.

– Только потому, что фея тебя заставила.

– Да, и мне это не нравится.

Ведьма убрала руку.

– Ты бы предпочла помнить такой ужасный день?

– Не знаю. Это просто… так странно. – Рапунцель с трудом подбирала слова. – Не то чтобы я хочу помнить. Но со мной что-то произошло, а я не могу отыскать этого у себя в голове. – Она снова тщетно напрягла память. – Вдруг я убила фею. Разве я не должна об этом знать?

– Ты никого не убивала!

– Но Джек сказал, она умирает! Если она пострадала в моей башне, кто еще мог ее покалечить?

Ведьма откинулась назад.

– Давай-ка ты лучше отдохнешь, – решила Ведьма. – Если фея и больна, то это не из-за тебя, а из-за меня. Я прибегла к могущественному колдовству, чтобы защитить эту башню. А мое колдовство не сочетается с волшебством фей.

Улыбка в уголках ее рта стала жесткой.

Рапунцель прищурившись, посмотрела на голубой свет огня в камине.

– Если фея заболела от твоего колдовства, – сказала она, – то поэтому должно быть, Джек вернулся за лекарством. Но почему он захотел помочь этой фее? И почему феи послали его?

Ведьма задумалась.

– Полагаю, феи отрядили его послом.

– Послом?

– Он пришел от их имени, – объяснила Ведьма, – потому что они не могут прийти сами.

– Потому что их волшебство не сочетается с твоим колдовством?

– Точно. Ты такая умная, дорогая.

Рапунцель согрелась от гордости в глазах Ведьмы.

– А теперь отправляйся в постель, – сказала Ведьма, – и я перед уходом подоткну тебе одеяло.

Несколькими изящными щелчками пальцев Ведьма расставила все в башне по местам. Рапунцель забралась в постель. Когда она устраивалась поуютнее под одеялом, ее взгляд упал на стеклянную балконную дверь, и Рапунцель вздрогнула, вспомнив, как выглядела тень Джека за полупрозрачной занавеской, когда его рука коснулась ручки двери. Как бы она хотела, чтобы в голове не возникали эти мысли, но даже когда закрыла глаза, образ ее не покинул. Она задумалась, что же хуже – забыть ужасное событие или помнить о нем.

– Может быть, забыть лучше, – пробормотала она.

Ведьма села рядом с Рапунцель и потрепала ее волосы.

– Это то, чего ты хочешь? – спросила она. – Знаешь, ты можешь просить меня о чем угодно.

Рапунцель посмотрела на нее. Ведьма сказала так, словно могла заставить ее забыть, как это сделала фея.

От мысли о потере воспоминаний заныло в животе.

– Что этой фее вообще здесь понадобилось? – спросила она, укладываясь на бок и сворачиваясь клубком. – Должно быть, она что-то хотела, если пробилась сквозь все твои заслоны… – Она зевнула и сжала руку Ведьмы. – Что, если она хотела меня убить?

– Тс-с. – Ведьма погладила ее по руке. – Хватит волноваться. Эта фея приходила вовсе не ради тебя. Она приходила ради меня.

Дремоту тут же как рукой сняло. Рапунцель села и в ужасе уставилась на Ведьму.

– Тебя? Она хочет убить тебя? – Она похолодела, и у нее закружилась голова. – Но у нее не получится.

Ведьма выглядела обеспокоенной.

– Нет, не получится. Не волнуйся, милая. Ложись – ты ведь уже почти спала. Прости, я тебя расстроила. Пожалуйста, забудь о фее.

– Почему она хочет тебя убить?

Ведьма открыла рот от удивления, а Рапунцель придвинулась ближе.

– Есть причина! – сказала она, и тут ее озарила ужасная мысль. – Если твое колдовство заставляет фею болеть, то может ли ее волшебство действовать так же на тебя? – Ведьма разволновалась, и Рапунцель продолжила расспрашивать: – Если она придет за тобой снова, что случится? Как ты защитишь себя, если ваше волшебство не сочетается? – Она еще сильнее сжала руку Ведьмы. – Могу ли я чем-то тебе помочь? Например, стать твоим послом? Я намного выше и чище Джека…

– Достаточно. – Голос Ведьмы был тверд. – Нельзя тебя волновать.

– Но я хочу помочь тебе.

– Тогда помоги, – сказала Ведьма. – Прогони все эти страхи. Будь счастлива. Это все, что мне нужно.

– Как я могу быть счастлива, если ты в опасности?

– Когда ты счастлива, опасности нет. Твое счастье делает меня достаточно сильной, что бы ни случилось. – Ведьма обняла Рапунцель за плечи и уложила на подушки. – Не позволяй этому испортить твой день рождения.

Рапунцель отбросила руки Ведьмы и снова поднялась.

– Да плевать я хотела на день рождения! – горячо воскликнула она. – Я переживаю о тебе! Не хочу, чтобы тебя убили!

Ведьма вздрогнула. В ее прекрасном лице произошла перемена. Между темными бровями на нежной светлой коже появилась тонкая линия и начала углубляться, напоминая порез без крови. Рядом с первой линией вскоре появились и другие.

Рапунцель пристально в них вгляделась.

– Что происходит? – закричала она. – Что это за линии?

Ведьма подняла руку ко лбу и потрогала их кончиками пальцев.

– Морщины, – сказала она.

– Почему они появляются?

– Потому что я беспокоюсь о тебе.

У Рапунцель что-то сжалось в животе.

– Это моя вина? – спросила она. – Я это сделала?

Ведьма встала, наклонилась над Рапунцель и поцеловала ее волосы.

– Ни одна фея, какой бы могущественной она ни была, не сможет меня ранить сильнее, чем меня ранит твоя боль.

Она отпрянула от Рапунцель и пошла к оконному колесу, где начала разматывать косу, пропуская ее через каменную арку и наблюдая, как та падает вниз.

– Уходишь? – спросила Рапунцель, сбрасывая одеяло и вставая на ноги.

– Я вернусь завтра.

– Ведьма, подожди. – Перепуганная Рапунцель поспешила к окну. – От морщин больно? Скажи, что тебе не больно!

– Я должна отдохнуть. – Обеими руками Ведьма взяла косу Рапунцель и, раскачиваясь, устремилась в ночь. Она уперлась ногами во внешнюю стену и повисела там, а лунный свет освещал морщины на ее лбу.

Рапунцель высунулась из оконного проема, охваченная непонятным тяжелым и болезненным чувством. Ведьма страдала, и ее боль на совести Рапунцель.

– Ведьма, что я могу сделать? Скажи мне.

– Только будь счастлива.

Ведьма утомленно перебирала руками по косе.

– Но, – спросила Рапунцель, – что, если фея навредит тебе? Что, если Джек вернется? Или…

– Если ты меня любишь, прогони эти мысли. Я всегда рядом. И я все сделаю, чтобы помочь тебе, ты только попроси. Помни об этом.

– Буду помнить, – выдавила Рапунцель – Спокойной ночи, Ведьма.

Ведьма спускалась все ниже, и вот Рапунцель видела лишь корону ее темных волос. Может, это была игра лунного света, а может, и вправду у Ведьмы в волосах появились белые пряди.

Затем она скрылась из виду.

Глава 3

Рапунцель с криком проснулась от кошмара, который не могла вспомнить.

В башне было холодно и темно. Огонь в камине погас. Закоченевшие ноги торчали из-под одеяла, тело покрылось липкой испариной. Рапунцель свернулась калачиком и поплотнее завернулась в одеяло, обеспокоенная пережитым. Подумала о Ведьме, спускающейся во тьму, сморщенной, больной, с белыми прядками в волосах, и кое-какие обрывки кошмара вернулись в ужасающих красках. Пряди, торчащие, как обломанные сухие ветки. Отблеск ехидной улыбки Джека. Рыдающая седовласая Ведьма с перекошенным до неузнаваемости лицом.

– Свет! – приказала Рапунцель.

В камине ожило синеватое пламя и слегка успокоило Рапунцель, но не полностью. Охваченная внезапной паникой, она откинула одеяло и подбежала к колесу у окна. Волосы по-прежнему аккуратно свисали вниз.

Быстрыми уверенными движениями Рапунцель повернула деревянную рукоятку, разматывая косу с колеса, и подняла сколько смогла унести. Коса была громоздкой и тяжелой, но Рапунцель дотащила ее до кровати, укрылась вместе с ней под одеялом и прижала к себе, чтобы успокоиться.

От балконной двери послышался металлический скрежет. Рапунцель вскрикнула и натянула одеяло на голову. Джек вернулся и хочет помочь фее навредить Ведьме.

Рапунцель пряталась лишь мгновение, тут же вспомнив, что это ее башня. Бояться здесь нужно не ей – ему!

Она откинула одеяло, вскочила с постели и указала на огонь.

– Реви! – Пламя тут же взметнулось. – Наполняйся! – крикнула ванне. Затем повернулась к арфе: – Ты слышишь меня – играй! Все вставайте! – Рапунцель метнулась к серебряному колокольчику, но остановилась, раздумав звонить.

Как ни хотелось, чтобы явилась Ведьма, мысль снова причинить ей боль была невыносимой. Надо сдержаться ради Ведьмы.

Рапунцель надела халат, туго подпоясалась и сунула ноги в тапочки.

– Я знаю, что ты там! – выпалила она, выйдя на балкон, где, конечно же, на перилах висел серебряный крюк. Прищурилась, глядя на темную землю, но никого не увидела – лишь длинную натянутую веревку. Взбирающегося по нему скрывала тьма. – Ответь мне!

– Привет, – донесся снизу бесплотный голос Джека. – Хорошая у нас погодка.

– Ты! – крикнула Рапунцель. – Я так и знала! Убирайся отсюда!

Показался Джек. Он забирался по веревке с ужасающей легкостью, гораздо быстрее Ведьмы.

– Мерзкая деревенщина! – воскликнула Рапунцель.

– Похоже, ты меня запомнила. – Джек подтянулся и схватился за перила.

Как только рука уцепилась за серебряный поручень, веревка с шипением исчезла. Джек выпучил глаза и попытался удержаться, но ничего не нашел.

– Помоги, – выдохнул он.

Рапунцель сбросила ему косу:

– Держи!

Когда Джек ухватился, Рапунцель взвизгнула от боли и, чуть не упав с балкона от тяжести незваного гостя, покрепче уперлась ногами в каменные плиты и обеими руками вцепилась в перила. Джек висел под балконом, сжимая ее волосы и глядя на нее снизу вверх.

Рапунцель смерила его взглядом и поторопила, поскольку он не двигался с места:

– Скорее. Больно.

Джек подтянулся на ее косе и перемахнул через перила. Приземлившись, попятился к башенной стене и утер со лба пот.

– А ты ведь не хотела меня впускать, – заметил он.

– И по-прежнему не хочу.

– Так позволила бы свалиться.

Рапунцель массировала голову.

– Ну… я не могла. – А поскольку и сама не знала, почему, больше ничего не добавила.

Джек сунул руки в карманы:

– Я должен был достать новую веревку. Та протянула уже тридцать часов, а рассчитана на двадцать четыре. Обычно мне везет – иногда их хватает на три дня. Но, похоже, не в этот раз. – Он ненадолго замолчал и добавил: – Благодарю.

Рапунцель плотнее запахнула халат под порывом теплого ветра – лучше хоть что-то сделать, если не знаешь, что сказать.

Но потом опомнилась:

– Знаю, ты вернулся за лекарством, но ты его не получишь.

– За каким лекарством? – удивился Джек.

– Для больной феи. – Она скрестила руки на груди. – Ты хочешь ей помочь. Но если ей полегчает, она вернется и убьет Ведьму.

– Ты о чем? – Он выглядел откровенно озадаченным.

Рапунцель хмуро посмотрела ему в лицо:

– Не помнишь, что было вчера?

Джек почесал затылок:

– Помню, как приходил к тебе. Но я ни разу не встречал фей. Я всего лишь  крестьянин.

– Значит, тебя тоже лишили памяти! – ахнула Рапунцель. – Жуткие феи! Если кто-нибудь из них заявится сюда, я… – Однако она и сама не знала, что сделает.

– Позовешь свою Ведьму? – подсказал Джек.

Она покачала головой:

– Не могу, Ведьма может пострадать. Если феи вернутся, я сама о них позабочусь.

Он изогнул бровь:

– Стало быть, позаботишься, да?

Рапунцель кивнула:

– Да. Ради Ведьмы я сделаю что угодно.

Джек скользнул взглядом мимо нее к балконной двери:

– Тогда ты не против, если я войду?

– Зачем? Зачем ты вообще вернулся, если не помнишь фей?

Джек опустил голову и пробормотал:

– Башня понравилась. Красивая. И мне… ну… захотелось еще раз взглянуть на нее, прежде чем отправиться домой.

Рапунцель стало его жалко – он всю жизнь провел на земле, грязной, полной опасностей. Естественно, ему понравилась её башня.

– Ладно, заходи, – снисходительно промолвила она и отступила с дороги. – Если  хочешь посмотреть – ничего страшного. Но только на минуточку. А потом уйдешь. Ладно?

Джек кивнул. Толкнул дверь и проскользнул в освещенную огнем светелку. Рапунцель затащила косу обратно на балкон, удивляясь самой себе. Она позволила чужаку взобраться по ее волосам. К ним никогда не прикасался никто кроме Ведьмы. И, будто этого мало, разрешила ему проникнуть в башню без присмотра. Рапунцель поспешила внутрь, чтобы убедиться, что Джек ничего не стащил.

Не стащил. Арфа на месте, туалетный столик нетронутый. А Джек стоял на бортике ванны и тянулся к розам. Рапунцель подошла ближе.

– Спускайся.

Джек умоляюще посмотрел на нее:

– Можно мне одну?

– Одну из моих роз? Зачем?

Он дернул нить из обтрепанного манжета.

– Просто… я никогда таких не видел. – Затем посмотрел на Рапунцель: – Они такие… ну, ты знаешь.

– Красивые?

Он с несчастным видом кивнул, и Рапунцель вновь прониклась жалостью.

– Хорошо. Думаю, это можно. Ты же попросил. Спускайся, и я достану тебе цветок.

Когда Джек спрыгнул на пол, Рапунцель поднялась по мраморным ступеням ванны.  На самой верхней привстала на цыпочки и обломила стебель ближней розы.  Джек сжал цветок одной рукой, а другую сунул в карман.

– Пахнут они тоже чудесно. – Рапунцель спрыгнула на пол. – Давай, понюхай.

Джек не ответил. Достал из кармана жилета маленький флакончик  и собрал в него росу из центра бутона. Получилось только несколько капель прозрачной жидкости, но, казалось, ему хватило. Джек бросил розу на пол.

– Ты же сказал, что она тебе нужна! – воскликнула Рапунцель. – Подбери!

Джек закрыл флакон и вытащил из кармана розовый шелковый платок.

Рапунцель удивленно вскрикнула:

– Это мой платок!

– Вот уж нет. – Джек завернул пузырёк в платок, обернув ткань несколько раз. – Ты мне сама его отдала, чтобы я унес фею.

– Но т-ты г-говорил, – заикаясь, вымолвила Рапунцель, – что не помнишь никаких фей!

Джек засунул обернутый платком флакон в задний карман и направился на балкон. Рапунцель ринулась за ним.

– Ты меня обманул!

Джек не ответил. Достал из кармана небольшой круглый предмет и стукнул им о серебряные перила. Как и в прошлый раз, в его кулаке распустилась веревка с тройным металлическим крюком на конце. Джек прикрепил крюк к перилам, сбросил конец веревки вниз, повернулся и шагнул в башню.

Рапунцель не успела и слова сказать, как он вернулся на балкон, таща почти всю ее косу.

– Что ты делаешь? – крикнула она. – Брось мои волосы!

– Как скажешь. – Джек перебросил косу через перила поодаль от крюка. Под тяжестью упавших волос кожа головы натянулась, и Рапунцель закричала от боли.

Джек зажал ей рот ладонью.

– Тише! – прошипел он. – Феи ждут меня прямо за башней. Поняла?

В животе Рапунцель похолодело. Она сдерживала крик, даже когда Джек cхватил грязными руками ее косу и оседлал перила. Он уперся подошвами ботинок в стену башни, и Рапунцель склонила голову под его весом. Всхлипнула – перила давили на живот.

– Лез бы по своей дурацкой веревке! Вот же она!

– Не-а. – Джек скользил в темноту. – Предпочитаю так.

Рапунцель попыталась выдернуть косу у него из рук, но та была слишком тяжелой. Вынужденная пленница так и стояла, наклонившись над перилами, пока Джека не поглотила тьма. Но прежде чем исчезнуть, вор поднял лицо, чтобы на нее посмотреть.

– Феи велели поблагодарить тебя, если поможешь. Так что спасибо. – Он помахал флаконом с каплями розовой росы, и его лицо озарил сверкающий оскал, знакомый Рапунцель по кошмару. У нее перехватило дыхание. – Хочешь лекарство для фей, – поддразнил Джек, – так спустись и забери его сама, потому что прекрасно знаешь – если позовешь Ведьму, она пострадает.

Он разжал пальцы и скользнул вниз в темноту. Через несколько мгновений чужой вес с косы исчез. Рапунцель подняла голову. Сердце бешено колотилось. Она едва дышала. Боже, какая же она дура!

– Лжец!

Ведьма ее предупреждала. Земные жители врали как дышали. Рапунцель это знала. Следовало догадаться, что Джек обманет. Но она не смогла, и теперь феи получили лекарство и их могущество снова возрастет.

А Ведьма умрет.

Рапунцель запаниковала. Схватилась за перила, перемахнула одной ногой, другой. Зацепилась носками тапочек за крошечный каменный уступ. Посмотрела вниз и задохнулась. Никогда башня не казалась столь высокой. Но прочь мысли о том, что ей предстоит. Иначе она остановится, а останавливаться нельзя – от нее сейчас зависит жизнь Ведьмы.

Одной рукой Рапунцель схватилась за веревку, оставленную Джеком. Грубая, занозистая. Едва не взвизгнув, Рапунцель заставила себя отпустить перила и взяться за веревку и другой рукой, уперевшись подошвами в стену. Она тысячу раз видела, как Ведьма так делала, но от этого не становилось легче. Под тяжестью косы шея выгнулась, голову оттянуло назад.

Перебирая руками, Рапунцель стала спускаться. Ладони саднило, шею ломило, пальцы горели – Рапунцель попыталась их облизать, и тут потные руки заскользили по веревке.

Рапунцель потеряла хватку, ноги лишились опоры, и она с криком ухнула вниз, отчаянно пытаясь перехватить веревку. Картинка перед глазами размылась, в ушах шумел ветер. Она разобьется… Ведьма же ее предостерегала.

Рапунцель сжала колени и поймала веревку, которая тут же проскользнула между ног, сдирая кожу. От боли перед глазами все померкло, но все же удалось вцепиться покрепче и, дрожа, повиснуть над бездной.

Когда зрение вернулось, Рапунцель посмотрела вниз. Внутри все заледенело, когда она еще немного соскользнула.

Всего в нескольких аршинах виднелась земля. Рапунцель вытянула трясущуюся ногу в поисках опоры, но носок тапочка проехался по грязи. Рапунцель отпустила веревку и в изнеможении рухнула.

– Великие Белые Небеса! – выдохнула Рапунцель, с трудом поднимаясь на ноги из грязи, которая, вероятно, кишела ядовитыми змеями или чем-то не менее ужасным. Посмотрела на окно, из которого вывалилась – маленькое и далекое в черной ночи. От высоты башни закружилась голова. Хотелось позвать Ведьму. Рапунцель даже открыла рот, но страх за безопасность любимой наставницы пересилил. Жизнь Ведьмы под угрозой до тех пор, пока Рапунцель не добудет лекарство, которое Джек украл для фей.

Выход только один. Развернувшись, Рапунцель побежала в сторону леса за Джеком.

Она зашла в чащобу и завизжала от страха, когда почувствовала прикосновение ветвей. На лицо и руки липла паутина, а вокруг сновали какие-то многоножки. Рапунцель бежала дальше, не переставая кричать, ободранная кожа с каждым шагом горела все сильнее. Не время отвлекаться на боль, или на мысли о диких зверях, или замечать лесные ароматы, свежий воздух, или задаваться вопросом, правильный ли путь она выбрала. У Джека была хорошая фора.

– Жалкий крестьянин!  – завопила Рапунцель и ойкнула, когда что-то больно дернуло ее назад. – Мои волосы! – Коса запуталась где-то в зарослях. Рапунцель дернула ее обеими руками, но та зацепилась, а с каждой секундой промедления Джек уходил все дальше. – Вернись! – завопила она. – Лжец! Скотина! Шпион!

Рапунцель насколько раз дернула волосы и заревела. Влажный ночной воздух просачивался через ночную сорочку и халат, в обувь набилась сырая грязь. Сквозь слезы несчастная видела, насколько пейзаж огромен и пугающ: бесконечный лес, гигантские деревья, бескрайнее небо. А она совсем одна.

– Тролль! – яростно выкрикивала она между рыданиями. – Бес! Мелкий уродливый гном!

– Ой, да замолчи уже!

Рапунцель прижала волосы к груди и завертелась, вглядываясь в темноту по сторонам, пока не обнаружила источник знакомого голоса. В нескольких шагах от нее Джек стоял на коленях и голыми руками копошился в колючем кусте, освобождая косу из плена.

– Джек! – Рапунцель осипла от крика. – Я тебя догнала! Я думала, что слишком отстала, я думала…

– Ты, – произнес Джек, освобождая косу и бросая ее в грязь, – самый громкий человек из всех, кого я знаю. – Он собрал остальные волосы в ком, подтащил и бросил к ее ногам.

Рапунцель с ужасом посмотрела вниз. Ее обычно прекрасная золотистая коса сбилась и стала грязной, как ногти Джека. Однако главное сейчас не это, а флакончик, который вор унес.

– Отдай мне лекарство, – потребовала Рапунцель и схватила Джека за шиворот, чтобы охлопать карманы.