Текст книги "На землю с небес и дальше в лес (ЛП)"

Автор книги: Меган Моррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Воздух вокруг закружился, что-то шепча.

– Что ж, тем хуже, – сказала Рапунцель, отступая. – Да, я слышала рассказы, а теперь и увидела воочию. – Она постаралась подавить подступающую тошноту. – И верю им. Но я ее не боюсь.

Шепот стал отчаянным. Огромные ветви мотало, как от сильного ветра.

– Нет, послушай! – приказала Рапунцель, выпрямившись и откинув назад голову. Ткнув пальцем в дерево, она громко крикнула: – Я велела тебе выпустить меня! Я собираюсь вернуться к ней и заставить ее объясниться, слышишь? И прекратить. Я единственная могу ее заставить. Она не сможет повторить это – ни с кем. Никогда.

Темноту разорвал рассвет такой яркий, что пришлось прикрыть глаза рукой. Черная пустота вокруг отступила, Рапунцель стояла под золотистым небом на каменной дорожке, ведущей прямо к стволу Перводрева.

У нее перехватило дыхание.

Дерево-мать было невероятно красивым. Бронзовый, будто жидкий ствол сиял в лучах рассвета. А ветви, с восторгом и изумлением осознала Рапунцель, вовсе не колышутся – они растут. Растут бесконечно и в стороны и вверх, переплетаясь и сплетаясь, каждую секунду покрываясь листьями всех видов и разнообразнейшими цветами, тянутся вбок и ввысь настолько, насколько хватает глаз, и затем исчезают в небе.

Рапунцель обнаружила, что стоит на коленях. Она не помнила, как на них опустилась. Дерево протянуло ей сияющую ветвь, и Рапунцель оперлась на нее, поднимаясь.

Ветвь оказалась одновременно и прохладной, и теплой. Она росла прямо под пальцами, шелковистая и покрытая грубой корой, и Рапунцель была рада просто держаться за нее и стоять на дорожке. Она могла простоять так вечность. Но ветка нежно обвилась вокруг руки и потянула ее вперед, к огромному сияющему стволу.

Доведя ее туда, ветвь поднялась снова, оставив чувство потери. Посмотрев на пустую ладонь, Рапунцель удивленно моргнула. На ее указательном пальце появилось тонкое бронзовое колечко. Казалось, оно движется, словно беспрерывно растет.

– Какое красивое, – прошептала Рапунцель и сжала ладонь в кулак. – Спасибо.

Она посмотрела вверх, на дерево, которое двумя тонкими ветвями, словно расправляя юбку, взяло себя за огромный сияющий ствол. И распахнуло его, открыв тропу, которая, поняла Рапунцель, вела наружу.

Крона всколыхнулась, листья зашелестели что-то успокаивающее на непонятном языке.

– Спасибо, – шепнула в ответ Рапунцель, шагнула в дерево и вышла на тропу.

Перводрево сомкнулось за ее спиной.

Глава 20

Мир снаружи был точно таким же, каким она его оставила, вот только наступил рассвет, бледно-серый и холодный, принесший с собой снег. Крупные белые хлопья падали вокруг Рапунцель, и она зажмурилась и запрокинула голову, чтобы ощутить их на своем лице.

Снова открыв глаза, она оглянулась посмотреть, там ли еще Перводрево, но оно исчезло. Куда оно пропало, и как нечто настолько большое могло двигаться так быстро, Рапунцель понятия не имела и полагала, что никогда так и не узнает.

На месте их стоянки она увидела кострище, волшебное колесо, все так же брошенное в снегу, и тележку с вещами и Принцем-лягушонком. Но Джека не было. Должно быть, он отправился на юг вместе с Руном, поняла Рапунцель, и это заставило ее почувствовать себя одинокой как никогда. Она не винила Джека, ни капельки. Она видела. Она поняла.

Пора было возвращаться в башню.

Рапунцель схватила колесо и намотала на него кончик косы.

– Сматывай, – велела она, и когда оно закончило, надела его и глубоко вздохнула. Она никогда не испытывала такого ужаса при мысли о своем доме, но после всего, что она видела, по-другому чувствовать было невозможно. Нужно отправляться в обратный путь, нужно встретиться лицом к лицу с Ведьмой. Что произойдет, Рапунцель не знала. Лучше всего начать двигаться и выяснить это, когда она туда доберется.

Она подхватила ручку тележки, удивленная тем, что Джек оставил все припасы ей. Ему следовало взять половину себе.

– И деньги тоже у меня, – пробормотала она, опустив взгляд на свой пояс. Ей бы хотелось отдать половину монет ему.

Однако у Джека остался компас. Рапунцель, прищурившись, посмотрела на раннее утреннее солнце на востоке, определила, в какой стороне юг, и отправилась в путь. Шаг, другой, а потом снова. И снова.

Без разговоров с Джеком путешествие будет долгим.

Она не далеко ушла, когда вдалеке заметила на земле кучку их скарба. Похоже на плащи, или, возможно, на одеяла с подушками. Странно, что Джек не оставил эти вещи возле лагеря вместе с тележкой.

Рапунцель поспешила к куче и, подойдя к вещам, схватила лежавший сверху плащ и потянула его, но тот не поддался. Нахмурившись, она попыталась зарыться вглубь припасов под плащом. Ее рука наткнулась на что-то твердое. Она отбросила плащ в сторону.

Там лежал Джек, холодный и неподвижный, с белым как снег лицом.

Вот только снег вокруг него был красным.

Рапунцель быстро опустилась возле него на колени. Она прикоснулась к красному снегу и отдернула пальцы, обнаружив, что они скользкие от крови. Ее дрожь становилась все сильнее, хотя она больше не чувствовала холода.

– Джек! – Рапунцель взяла его за плечи и встряхнула. Он не пошевелился. Опасаясь самого худшего, она опустила ухо к его рту, прислушиваясь к дыханию, и, услышав слабый неглубокий вдох, обхватила его холодное неподвижное лицо обеими ладонями. – Ты не мертв, – ахнула она. – Ты не мертв, правда? Очнись, Джек, очнись!

Но он не очнулся. И когда она снова приблизила ухо к его рту, казалось, прошло много времени, пока она не услышала вдох – еще более слабый и поверхностный, чем предыдущий.

Он не был мертв. Но он умирал. Рапунцель поняла – слишком поздно, – что он был прав, не желая расставаться с живительным дыханием.

– Помогите! – закричала Рапунцель, вскочив на ноги и оглядывая огромный белый пустой мир. – Помогите нам, пожалуйста! Кто-нибудь!

Никто не пришел, и Рапунцель понятия не имела, что делать. Она ничего не знала о том, как остановить смерть. Даже Руну она сейчас была бы рада.

– Рун! – позвала Рапунцель. – Рун, ты меня слышишь? Перводрево, где ты? Вернись! Пожалуйста, мне нужна твоя помощь!

 В ответ ничего. Рапунцель знала, что время на исходе. Она наклонилась и накрыла Джека его плащом.

– Я приведу помощь, – пообещала она. – Я вернусь. Тебе не позволено умирать. Слышишь?

Она знала, что не слышит.

Она помчалась по свежему снегу, покачиваясь от ветра, точно не зная, что или кого надеется найти, но понимая, что должна.

– Помогите! – кричала она на бегу. – Помогите мне, пожалуйста!

Снегопад усилился, ухудшая ей обзор. Рапунцель остановилась и оглянулась назад, туда, где лежал Джек. Его уже не было видно. Сможет ли она найти его снова? Снег заметал следы, оставленные её ботинками.

Она стояла на месте, опасаясь идти дальше и опасаясь не идти.

– Пожалуйста! – закричала она. – Кто-нибудь!

И тут ее озарило. Она увидела Перводрево – а значит, выполнила задание Мудрейшей. Так что теперь она свободна от угрозы фей и наконец может сделать так, как учили все ее книги сказок.

Рапунцель закричала во все горло:

– Ведьма! Ведьма, помоги мне! Ведьма, ты нужна мне!

Она обернулась вокруг себя, внимательно вглядываясь во все стороны, ища знак того, что ее услышали. В ее сказках Ведьма просто появлялась, но, похоже, этого не произойдет. Она напрягала зрение, пытаясь рассмотреть что-то сквозь снег. По мере того, как проходили секунды, ее дыхание становилось все более неровным.

– Ведьма, – прошептала она. – Пожалуйста.

Снег сыпал так сильно, что поначалу Рапунцель подумала, что глаза ее обманывают. Но на горизонте появилась темная и далекая фигура. Когда она приблизилась, Рапунцель смогла рассмотреть, что фигура была в плаще и капюшоне, ее невозможно было узнать. Но это мог быть только один человек.

– Ведьма! – закричала Рапунцель, уверенная, что это действительно она, и помчалась к фигуре в капюшоне. Обеими руками она откинула капюшон назад.

Под капюшоном сгорбилась женщина – старая женщина. Волосы ее были седыми, лицо – морщинистым. Но светло-карие глаза были ясными, и Рапунцель их хорошо знала, даже если изможденное лицо было ей чужим.

– Ведьма, – выдохнула она. – Ты пришла. Ты всегда говорила, что придешь.

Хрупкие тонкие руки обвили Рапунцель. Она не только увидела, но и ощутила, как сильно постарела Ведьма без подпитывавшей ее невинности Рапунцель. Но это сейчас не имело значения.

Рапунцель взяла Ведьму за костлявые руки. Кожа на них свободно свисала. В глазах Ведьмы стояли слезы.

– Рапунцель, – прошептала она. – Ты меня узнаешь?

– Конечно, – ответила Рапунцель. Несмотря на все, что она теперь знала, из ее глаз брызнули слезы. – Ведьма, помоги мне, пожалуйста. Джек умирает, времени нет.

Ведьма с Рапунцель пошли сквозь снег. Рапунцель опустилась на колени возле Джека и смахнула с его лица и плаща снег. Его веки и губы посинели.

– У него из раны на голове кровь идет, – сказала она. – И он едва дышит, такой холодный…

Ведьма оперлась на плечо Рапунцель, опускаясь в снег, и просунула руки под тело Джека. Шипение прорезало приглушенную снежную тишину, и Ведьма отдернула руки, ахнув от боли. От кончиков ее пальцев шел дымок, и выглядели они обуглившимися, словно она сунула их в огонь.

– Что случилось? – воскликнула Рапунцель.

– Железо, – выдавила Ведьма, с гримасой зарываясь пальцами в снег. – Где оно?

На шее Джека поблескивала железная цепочка Перл. Рапунцель подвела руки под тело Джека, перекатывая его на бок, чтобы найти застежку. Когда стал виден затылок, она резко вдохнула, а Ведьма тихо цыкнула.

За левым ухом Джека, в основании его черепа, была рана – широкий и глубокий разрез. Волосы Джека слиплись от льда и крови.

Рапунцель расстегнула цепочку. Железная застежка была красной и скользкой.

– Избавься от нее, – сказала Ведьма. – Выбрось ее подальше, иначе я не смогу ему помочь.

Рапунцель забросила железную цепь в снег так далеко, как только смогла.

– Поторопись, – умоляла она. – Пожалуйста, пожалуйста, поторопись…

Ведьма смахнула волосы Джека с раны и покачала головой.

– Если я смогу вылечить его, – спросила она, – ты вернешься домой ко мне?

– Конечно, – ответила Рапунцель. – Только не дай ему умереть…

Ведьма молча колдовала. Ее пальцы двигались над раной и возле нее, но не касались самой раны. Иногда казалось, словно она играет на арфе, а иногда – как будто бы зашивает. Рапунцель следила за тем, как ледяная кровь Джека растаяла, а рана начала закрываться – сперва там, где была глубокой и темной, а затем у поверхности. Разорванная кожа стянулась в длинную тонкую линию. Он неровно выдохнул.

– Джек! – Рапунцель перебралась на место по другую сторону от него, где могла видеть его лицо, и взяла обе его замерзшие руки в свои. – Я здесь, все хорошо. С тобой все будет хорошо.

Пока Ведьма продолжала бесшумно шевелить руками, Джек становился все больше похожим на живого. Его дыхание восстановилось, кожа порозовела, а рука, которую держала Рапунцель, потеплела. Он сглотнул, и его кадык поднялся и опустился.

– Моя… голова, – простонал он, и Рапунцель смахнула волосы с его лба.

– Ты был ранен, – сказала она. – Но теперь все хорошо. Можешь открыть глаза?

Веки Джека затрепетали. Один глаз приоткрылся.

– Рапунцель, – произнес он хриплым голосом. – Дерево… ты…

– Тс-с, не надо, – остановила она. – Пусть Ведьма закончит.

– Пусть… – Глаз Джека снова закрылся. А затем оба его глаза широко распахнулись, и он дернулся, пытаясь сесть. – Кто это? – спросил он, шлепая Ведьму по рукам. Он слишком ослаб, чтобы быстро двигаться, но в его глазах была паника. – Что происходит, Рапунцель?

– Джек, не надо! – Рапунцель поняла свою ошибку, но было уже слишком поздно – он больше не хотел лежать спокойно и не позволял Ведьме ему помогать. Он пихался, скреб землю и пытался перекатиться. Наконец сумев встать в снегу на четвереньки, Джек, задыхаясь, поднял взгляд.

Ведьма опустилась на пятки и вытерла пот с лица. Она выглядела истощенной.

– Полагаю, он выживет, – сказала она. Ее голос тоже изменился, поняла Рапунцель. Он был старше. Тоньше. – Пора идти, Рапунцель.

– Идти куда? – рявкнул Джек. – Ты никуда ее не заберешь.

Ведьма заставила себя подняться на ноги и протянула хрупкую руку Рапунцель. Та взглянула на нее и поняла, что выбора нет.

Она заключила сделку с ведьмой.

– Прощай, Джек, – сказала она, вставая.

– Рапунцель, не надо.

– Я должна, – ответила Рапунцель. – Ведьма исцелила тебя.

– Ты заключила с ней сделку. – Лицо Джека исказилось от боли. – Нет… нет...

– Не волнуйся за меня. Иди с Руном, спасай Тесс от Гегууля, а я скоро приеду тебя навестить. Позаботься пока о Принце-лягушонке за меня, хорошо?

Прежде чем Джек успел ответить, Рапунцель вложила ладонь в руку Ведьмы.

Путешествие было мгновенным.

Рапунцель вдохнула и выдохнула, и вот она стоит в башне, держа Ведьму за руку, словно Перводрево и Красноземье совсем ничего не разделяло.

– Поразительно, – пробормотала она. – Как ты это сделала? Ты не выглядишь достаточно сильной.

– Когда ты со мной, я достаточно сильна для чего угодно.

Рапунцель поняла смысл ее слов лучше, чем ей хотелось бы.

Она медленно оглядела комнату в башне. Та была точно такой же, как когда она уходила. Камни в стенах, колесо у окна, книги на полках, ванна и колокольчик. Там были ее игрушки, ее платья, ее занавески. Там был ее полог. А вот и камин. Все было прежним.

Но потолок был таким низким по сравнению с небом, а стены – такими тесными по сравнению с миром, что Рапунцель чувствовала, как они давят на нее. И хотя ничего не изменилось, теперь все для нее выглядело по-другому. Оконное колесо – ей так нравилось поворачивать рукоятку и опускать косу для Ведьмы, а потом гордо сматывать ее. Теперь Рапунцель поняла, как долго была к нему привязана – всего лишь несколько локтей распущенных волос для передвижения. И книжные полки тоже: раньше она подходила к ним снова и снова, чтобы прочитать о том, какая она удивительная. Теперь она видела, что полки полны вранья, созданного, чтобы запугать ее и заставить выбрать клетку вместо всего остального. Она не провела здесь и полной минуты, а уже знала, что не сможет остаться. Не навсегда. Не как раньше.

– Что ты, должно быть, пережила, – произнесла Ведьма своим нынешним тонким голосом. – Моя бедная Рапунцель, твоя коса… – Она отпустила руку Рапунцель и отвела влажные волосы с ее лба. – Я скучала по тебе.

Рапунцель знала, что это правда. Чего она не знала, так это скучала ли Ведьма по ней как по человеку или только как по источнику силы.

– Я тоже по тебе скучала, – ответила она. Все что угодно могло измениться, но это была правда. – Ты была так мне нужна.

– Ты никогда меня не звала.

– Феи сказали, что убьют меня, если позову, а потом и тебя тоже.

– Они солгали. Я предупреждала тебя о земных созданиях. Видишь, как быстро я смогла перенести тебя домой – я запечатлела эту магию в тебе, когда ты была младенцем меньше недели от роду. Я в любой момент могла бы перенести тебя сюда, если бы ты только в меня верила.

Так феи, в конце концов, ее обманули.

Но во многих вещах они были правы.

Ведьма притянула Рапунцель ближе.

– Они даже обрезали твои бедные волосы, – пробормотала она и погладила Рапунцель по макушке. – Позволь, я это исправлю. Позволь, я все сделаю для тебя уютным теперь, когда ты вернулась. Добро пожаловать домой. – Ведьма крепче обняла ее, но тут же отпрянула, прижав руку к животу. – Магия фей, – проворчала она и смерила Рапунцель взглядом. – Что с тобой произошло? Что они сделали?

Рапунцель оглядела себя. Она и забыла, как много на ней предметов одежды и приспособлений фей.

– Красные феи сделали колесо для моих волос, чтобы мне было удобнее их носить, – объяснила она и сняла его. – Развернись, – сказала она, и ее волосы покинули колесо. Рапунцель вышла на балкон и вывесила косу наружу.

– Это поможет? – спросила она по возвращении.

Ведьма посмотрела на ботинки и одежду Рапунцель, а потом на бронзовое колечко, вращавшееся вокруг ее пальца.

– На тебе надето еще что-то, сделанное феями? – спросила она.

– Нет, – солгала Рапунцель.

Карие глаза Ведьмы вспыхнули.

– А твой плащ? Ты уверена?

– Я купила его в магазине в Изобилии. – Хотя бы это было правдой. Рапунцель сняла плащ и повесила на стул, и Ведьма притронулась к украшенной оранжевым камешком медной булавке.

– Очень симпатичная, – сказала она. – Откуда…

– От принцессы Дэй из Оранжарии, – пояснила Рапунцель. – Она дала мне эту булавку, чтобы помочь быстрее попасть домой.

– О? – Ведьма посмотрела на нее. – Ты собиралась вернуться домой?

– Конечно. Я всегда собиралась вернуться домой.

Ведьма подхватила косу Рапунцель и дотронулась до того места, где бандиты обрезали ее.

– Позволь мне вылечить твои волосы, – снова предложила она.

Рапунцель вдруг кое-что поняла.

– Как ты узнала, что мне обрезали волосы?

– Хм-м? – рассеяно отозвалась Ведьма.

– Когда моя коса была на колесе, – сказала Рапунцель, – ты не могла видеть, где бандиты ее обрезали. Как ты вообще узнала, что ее кто-то тронул?

Ведьма улыбнулась и погладила косу Рапунцель.

– Я всегда знаю, когда твоя коса нуждается в лечении. Почему бы нам не вымыть твои волосы и не подлечить их?

Прежнюю Рапунцель такой ответ бы удовлетворил. Теперь же она слышала в нем ложь.

– Нет, – отказалась она, наблюдая за улыбкой Ведьмы, чтобы заметить, когда она дрогнет. – Ты знала, потому что видела ее, когда она была размотанной. Ты следила за мной, не так ли?

Улыбка Ведьмы не дрогнула, но изменились ее глаза, став пугающими.

– Ты устала. Давай я наполню для тебя ванну.

– Нет. – Рапунцель не собиралась избавляться от остальных предметов одежды.

– Но ты же испачкалась, – заметила Ведьма все с той же ужасной улыбкой. – Тебе наверняка хочется переодеться во что-то чистое. А потом я приготовлю тебе ужин, и мы сможем сесть и поговорить. И ты расскажешь мне обо всем, что произошло.

– А потом, – с бешено бьющимся сердцем сказала Рапунцель, – ты спросишь меня, не хочу ли я забыть все, что произошло.

Улыбка дрогнула. На мгновение Ведьма оскалилась, затем закрыла рот.

– Так вот что ты думаешь, – прошептала она. – Они настроили тебя против меня.

– Я сама видела, – возразила Рапунцель.

– Видела? – Ведьма повернула голову, и Рапунцель осталось только созерцать ее профиль, освещенный солнечными лучами, падавшими сквозь окошко башни. – В Перводреве, полагаю? Но Перводрево – фея. Очень старая фея. После того как она проглотила тебя, ты видела то, что она хотела тебе показать.

– Значит, ты там была, – сказала Рапунцель. – Ты видела, как я попала в дерево.

– Конечно, я там была, – ответила Ведьма, снова повернувшись к ней. Сейчас она выглядела старой и немощной, седые волосы обрамляли скорбное лицо. – Я должна была тебя найти. Я так боялась за тебя… Ох, моя Рапунцель…

Рапунцель в голову пришла жуткая мысль.

– Если ты там была, ты должна была видеть, что случилось с Джеком, – предположила она. – Кто его ударил?

– Не знаю, – ответила Ведьма тем же слабым печальным голосом. – После того как Перводрево забрало тебя, я последовала за тем красным эльфом – Руном, как ты его называешь, – так далеко, как только смогла, пока не потеряла свою силу. Я не видела, что случилось с Джеком…

– Больше никакой лжи, – резко потребовала Рапунцель. – Ведьма, скажи мне сейчас же. Кто его ударил?

Ведьма взглянула на нее своими ясными карими глазами – единственным, что напоминало о молодой и красивой матери, которую Рапунцель знала и любила.

– Я ударила, – призналась она.

Рапунцель стояла пораженная. Она сделала неуверенный шаг назад и вдруг обнаружила, что стоит возле своей постели. Она опустилась на кровать. Ноги ее ослабли.

– Вот так, – сказала Ведьма. Седые волосы стали тоньше, словно каждое произносимое слово делало ее старше. – Ты все знаешь – или думаешь, что знаешь, – так давай не будем притворяться. Стоит ли мне говорить с тобой откровенно? Думаешь, ты выдержишь?

У Рапунцель почти пропал голос.

– Ведьма… как ты могла? Зачем тебе было так сильно его ранить?

– Чтобы ты точно вернулась ко мне, – сказала Ведьма. Сейчас она не выглядела немощной. Она выглядела хитрой, и глаза ее блестели. – Я видела, что ты ему небезразлична, когда он пытался вытащить тебя из Перводрева и не смог. Я предположила, что у тебя к нему схожие чувства. Нет ничего проще – заставить тебя обменять свободу на мою помощь.

Рапунцель обуял ужас.

– И теперь ты дома, как и обещала, – продолжила Ведьма. Ее голос почти скрежетал. – И дома ты и останешься. Жизнь здесь может быть удобной, а может и не очень. Это от тебя зависит.

– Я обещала… – Она задумалась, пытаясь вспомнить. Какой точно была их сделка? – Я сказала, что если ты вылечишь Джека, я пойду с тобой домой. – Она встала, понимая, что голос вернулся. – Но я никогда не соглашалась остаться здесь навсегда.

– И теперь, когда ты здесь, – поинтересовалась Ведьма, – как же ты уйдешь?

– Спущусь вниз по своим волосам, – ответила Рапунцель. – Я их отрежу.

– Отрежешь их чем?

Рапунцель достала из-за пояса кинжал и подняла его.

– Ого, понимаю. – Ведьма хрипло хохотнула. – Ты действительно изменилась. Ну давай. Отрезай свои волосы. Наматывай их на колесо и спускайся вниз. Я не буду пытаться тебя остановить.

– Почему нет?

– Умная девочка. – Ведьма наклонила голову и ласково на нее посмотрела, но нежность была пародией на то, что было раньше. – Я вырастила не дурочку. Моя ошибка.

– Я спросила, почему нет? Почему ты не станешь меня останавливать?

– Потому что мне не придется, – ответила Ведьма. – Ты сама решишь не уходить.

– Думаешь?

– Да. – Ведьма подошла к окну и выглянула наружу. – Потому что, если ты уйдешь, во всем мире не найдется причины почему бы мне не найти твоего Джека и не закончить то, что я начала.

Рапунцель задрожала. Кинжал упал на пол.

– То есть убить его?

– Почему бы и нет? Я и раньше убивала, – сказала Ведьма. – Но ты ведь уже и это знаешь, не так ли? – Она отвернулась от окна и усмехнулась, и это выражение было настолько неестественным на ее морщинистом лице, что Рапунцель охватило отвращение. – Не сыграть ли нам в игру? Я буду рассказывать тебе страшные сказки, а ты будешь мне говорить, слышала ли ты их уже или нет.

– Ведьма, нет…

– Давай начнем с твоих родителей, Натали и Ремулада – тебе о них известно, я уверена. Я слышала, как ты упомянула свою бабушку, когда сидела у костра прошлой ночью. Я также видела книгу, которую тебе дал Джек. «Ведьмы: полное руководство профессионального истребителя». Написана старым кровожадным дураком, но действительно очень дотошным. Большая часть прочей литературы по беловыведению – чистый вымысел.

Рапунцель стошнило. В последнее время она мало ела, и мало что вышло, поэтому все осталось у нее во рту, пока она, дрожа, не сглотнула.

Вот это была настоящая Ведьма.

– Но я знаю игру получше, – произнесла Ведьма и пересекла башню, подойдя к кровати Рапунцель более плавно, чем сумел бы человек ее возраста. – Я называю ее Сделкой. Сыграем? Никто меня в нее еще не обыгрывал, но новичкам везет, так что не отчаивайся. Ты все еще можешь выиграть.

Рапунцель снова села и подняла на Ведьму взгляд, онемев от тошноты и страха.

Джек ее предупреждал. Они все ее предупреждали.

– Вот мои условия, – сказала Ведьма, глядя на Рапунцель глазами, которых та больше не узнавала. – Позволь мне забрать твои воспоминания с момента, когда Мудрейшая впервые посетила эту башню. В обмен я ни раню, ни убью твоего Джека. – Ее улыбка расплылась, и Рапунцель увидела, что зубы Ведьмы сгнили, пожелтев и почернев. – Договорились?

Рапунцель не сказала ни слова.

– Язык проглотила? – спросила Ведьма. – Больше не чувствуешь себя храброй и сильной? Едва ли я могу тебя винить. Но я думаю, что по ходу сделки ты поймешь, что она вполне справедливая. Ты никогда не узнаешь, что произошло, и проживешь счастливую жизнь. А Джек продолжит свою, невредимый.

Рапунцель опустила взгляд на бронзовое кольцо, которое двигалось на ее пальце, вращаясь и вращаясь. Почему оно заставляло ее чувствовать себя сильнее, она не имела понятия. Но заставляло. Она сосредоточила на нем взгляд.

– Твоя очередь, Рапунцель, – хрипло пробубнила Ведьма. – Ты можешь предложить условия получше? Я открыта для переговоров.

Рапунцель, не шевелясь, смотрела на кольцо.

– Мне нужно время подумать.

– Давай, – ответила Ведьма и села на кровать рядом с Рапунцель. – Думай.

Рапунцель встала и подошла к окну. Тронула ворот.

– Время в одиночестве, – сказала она. – Мне нужно подумать в одиночестве.

– О нет, – возразила Ведьма. – Боюсь, я не могу быть настолько благородной. Ты уже дала мне понять, что одиночество не идет тебе на пользу. А теперь предложи мне свои условия. – Она помолчала. – Или соглашайся на мои, и мы снова заживем легко, как раньше, пока ты меня не ослушалась.

Ведьма подобрала кинжал Рапунцель и засунула его в карман своего плаща. Затем подошла к окну и положила руку на ворот поверх руки Рапунцель. Ее состарившиеся пальцы согнулись словно когти.

– Будет ли это столь ужасно? – спросила она. – Разве я когда-нибудь бывала к тебе недобра? Разве ты была несчастна?

Рапунцель следила за тем, как сучковатый большой палец Ведьмы гладит ее по тыльной стороне ладони.

– Я не знаю, – ответила она. – Я ведь не все помню, не так ли?

Ведьма похлопала ее по руке.

– Нет, – призналась она. – Не все. Плохие дни исчезли. Позволь мне забрать воспоминания о твоем путешествии. Ведь оно не могло быть приятным. Ты повидала много опасностей, много жестокостей. Отдав их мне, ты будешь счастлива.

Рапунцель посмотрела Ведьме в глаза.

– Но тогда это буду уже не я, – сказала она, вспоминая слова Амелии в Перводреве. – Я буду пустой.

Пальцы Ведьмы сжались.

– Ты раньше уже слышала эти слова, – прошептала Рапунцель.

Ведьма уставилась на Рапунцель, беззвучно шевеля губами.

– Помнишь Амелию? – Рапунцель показалось, что она увидела вспышку боли в ведьминых глазах.

– Ты помнишь, – надавила она, наблюдая за тем, как лицо Ведьмы побледнело и тут же зарумянилось. – Ты думаешь о ней. Тебе ее не хватает. Ты сожалеешь о том, что она умерла?

Ведьма засопела, но Рапунцель не смогла распознать, что она хотела этим выразить. Гнев, тоску или…

– Пора, – рыкнула Ведьма, стискивая пальцы Рапунцель. – У тебя было полно времени для размышлений. Предлагай свои условия или принимай мои.

Мозг Рапунцель яростно работал, пытаясь найти выход. Если она не согласится забыть свое путешествие, тогда Джек будет в опасности. Он умный и сильный, но Ведьма уже однажды его ранила. И если она сейчас его убьет, то не только он умрет, но и его сестру заберут в Гегууль.

Она не могла этого допустить. Она этого не допустит.

И Ведьма знала, что Рапунцель не бросит Джека.

Рапунцель закрыла глаза. Она должна принять условия Ведьмы, и тогда она будет знать только эту башню. Башню и Ведьму. Всегда.

Она заплакала.

– Ну, ну, – сказала Ведьма, продолжая крепко удерживать пальцы Рапунцель. – Все скоро закончится, когда ты скажешь «да».

– Но… – Рапунцель внезапно пришла в голову мысль. Она открыла глаза и заговорила сквозь слезы, уверенная в своей правоте. – Джек придет за мной. Я не вспомню его, но он придет.

– Возможно, придет, – кивнула Ведьма, которую, похоже, это не беспокоило.

– Ты не думаешь, что он снова попытается заставить меня уйти? – спросила Рапунцель.

Ведьма пожала плечами.

– Если он придет, ты не можешь его тронуть. Если я соглашусь на твою сделку, ты не сможешь ему навредить …

– Я его не трону. Я приму дополнительные меры предосторожности в отношении тебя, – проскрежетала Ведьма.

Дополнительные меры предосторожности. У Рапунцель внутри все похолодело. Какие тут могут быть дополнительные меры предосторожности? Она уже будет заперта в башне, уже будет привязана волосами к оконному колесу, что еще сможет сделать ей Ведьма? Посадить на цепь? Убедить ее, что кандалы – ради ее безопасности? Заставить поверить, что она хочет их носить?

Она выдернула руку.

– Как я узнаю, что ты выполнишь свою часть сделки? – спросила она. – Если я не вспомню, что Джек существует, как тогда я смогу убедиться, что ты не лжешь?

– Сделку ведьмы нарушить нельзя, – ответила Ведьма, – или ведьма расплатится в Гегууле.

– Белая Фея превратит тебя в великаншу, – догадалась Рапунцель. – Она оставит тебя там навсегда?

Лицо Ведьмы вытянулось. Рапунцель с внезапной ясностью увидела в ней ту же уязвимую Ведьму, которую видела в Перводреве рыдающей по принцу Филипу.

– Ведьма… скажи мне. Это с тобой произойдет?

– Тебя не будет волновать, если это случится.

– Конечно, будет.

Ведьма рассмеялась неприятным и горьким смехом.

– Неудивительно, что я не умерла, – сказала она. – Твоя невинность нерушима. Теперь выбирай. И знай вот что: если ты выберешь свободу, Джек умрет в течение часа, и когда он будет умирать, я скажу ему, что это был твой выбор.

– Он бы понял, – сказала Рапунцель. – Он был бы рад, что я свободна.

– Нет, если бы это стоило ему жизни.

Рапунцель покачала головой.

– Ты его не знаешь. И это не имеет значения. Я бы никогда не осудила его на смерть от твоей руки.

– Так ты согласна? – выкрикнула Ведьма. – Давай же, соглашайся!

Рапунцель поняла, что снова смотрит на бронзовое кольцо Перводрева, обтекавшее ее палец. Она сказала Перводреву, что вернется сюда остановить Ведьму и больше не позволит ей поступать так же снова. И провалилась. Ведьма будет продолжать делать все то же самое, возможно, вечно, до тех пор, пока сможет обманом заставлять каких-либо отца или мать отдавать ей своего ребенка.

Интересно, что же случилось с дочерью принца Филипа – Джастис? Интересно, как ведьме вообще удалось заполучить Амелию? Интересно, сколько других детей здесь побывало? Интересно, съела ли кого-нибудь Ведьма? Интересно, кого Ведьма убила?

Вопросов было великое множество. Рапунцель все еще гадала о том, почему. Почему Ведьма это делает? Ради того, чтобы оставаться молодой и живой? Потому что принц Филип ее обидел? Хотела ли она чего-то еще?

– Мне нужны ответы, – сказала Рапунцель, поднимая взгляд от кольца. – У меня есть вопросы, Ведьма. Мне нужны ответы на них до того, как ты заберешь мои воспоминания.

– Какой смысл мне отвечать на твои вопросы? Ты же забудешь все, что я тебе расскажу, – нетерпеливо возразила Ведьма. – Скажи, что ты согласна, Рапунцель. Сделай это сейчас же, или я предупреждаю…

– Нет. Я хочу изменить условия.

Глаза Ведьмы сузились до карих щелочек.

– Продолжай.

– Во-первых, ты оставишь Джека в покое и никогда не тронешь его и его сестру. Никогда.

– А во-вторых?

– Во-вторых, ты останешься со мной до завтрашнего утра и дашь мне честные ответы на все мои вопросы. И перестанешь отвратительно себя вести и запугивать меня. Я хочу сесть с тобой и выслушать тебя – услышать все от тебя. Не от фей, не от Перл, даже не от Джека – от тебя.