Текст книги "Рыжеволосая бестия"
Автор книги: Мэг Хатчинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Да нет, я никогда не гонялся за…
– Знаю, знаю, – прервал его Пол. – Ты всегда говорил, что не хочешь заниматься сталью, но тебе следует прислушаться ко мне. Те деньги, которые ты дал мне взаймы для строительства первого завода… Подарком считать их я не хочу, но раз уж ты отказался взять эти деньги, мне не остается ничего другого, как объявить тебя равноправным партнером. Все равно ведь так всегда и было. Просто теперь я прошу тебя работать со мной.
Иосиф немного помолчал, но когда Полу уже стало казаться, что его предложение останется без ответа, сказал:
– Я хочу уехать из Вензбери.
Лора, занятая своими мыслями и почти не прислушивающаяся к беседе, вдруг встрепенулась. Но когда до нее дошел смысл этих слов, она остолбенела. Иосиф уезжает из Вензбери! Он что, хочет отправиться на поиски Алисы? Наверное, так и есть, иначе зачем ему уезжать?
– Иосиф, – помолчав, снова заговорил Пол. – Если бы рядом со мной был другой человек, которому я доверяю так же, как тебе, я бы не настаивал. Но поскольку таких людей больше нет, я прошу именно тебя: останься в Вензбери еще на какое-то время, ибо я хочу, чтобы о моей сестре было кому позаботиться до моего возвращения.
– Позаботиться о Лоре? Об этом можешь даже не спрашивать, но что значит «до возвращения»? – Иосиф недоуменно посмотрел на Пола. – До возвращения откуда?
– С Ямайки, – сказал Пол. – Я еду на Ямайку.
– Сахарный пресс! – Иосиф покачал головой. – Не знал я, что ты и сахаром занимаешься.
– Мы занимаемся… Мы – партнеры, запомни, Иосиф.
– Мы занимаемся, – улыбнулся Иосиф. Ощущать себя в роли промышленника он еще не привык.
– Это дело для нас пока новое, – пояснил Пол и принялся с жаром рассказывать о конструкции нового, более совершенного пресса, способного давить сахарный тростник с еще большей силой. Благодаря этому из стеблей извлекался практически весь содержащийся в них сок. – Понимаешь, – увлеченно говорил он, – как только мы продадим один пресс, заказчик сам к нам пойдет. Мне сказали, что на Ямайке есть несколько плантаций, выращивающих сахарный тростник, поэтому я решил сам везти туда оборудование… проследить, чтобы все было правильно установлено. Это, вероятно, займет несколько месяцев. Разумеется, Лора вполне может вести дело в мое отсутствие, но мне было бы спокойнее, если бы рядом с ней находился ты, мало ли что.
– Сделайте так, как просит Пол, останьтесь пока в Вензбери. – До этого момента Лора слушала разговор мужчин молча, не прерывая и не задавая вопросов, но теперь, провожая Иосифа, все-таки решилась высказать то, что было на душе. – Конечно, со стороны брата довольно эгоистично просить вас остаться, но я… Я тоже прошу вас, хотя и не настаиваю…
По лицу Иосифа скользнула тень, голубые глаза на секунду затуманились, как от невыносимой боли. Лора отвернулась и посмотрела на широкое, простирающееся до самого горизонта поле. Линдон-хаус насчитывалось уже несколько веков. Это старинное поместье было построено каким-то нормандским рыцарем, а земли, окружающие его, подарил ему сам Вильгельм Завоеватель. Сколько счастья повидали эти стены на своем веку!.. Впрочем, и горя тоже, поэтому Лора не допустит, чтобы кто-то здесь страдал из-за нее.
Она могла бы сказать ему, что та мука, которую он, как ни старался, все же не сумел скрыть от нее, со временем пройдет, но это была бы ложь. Она прекрасно знала, что если любишь по-настоящему, всем сердцем, то боль от потери любимого человека не затихает никогда. Она навсегда остается в душе.
– Вы ведь очень скучаете по ней, да?
Лора не собиралась произносить этого вслух, но губы сами шевельнулись, и Иосиф услышал ее слова. Как неловко получилось! Иосиф, конечно, был старинным другом, однако задавать такие вопросы!.. Лора почувствовала, как зарделись ее щеки.
– Да, – тяжело выдохнул Иосиф Ричардсон. Вечернее солнце окрасило в золотистый оттенок седину у него на висках. – Да, я скучаю по ней.
Лора, разом позабыв и о манерах, и о смущении, порывисто повернулась к нему.
– Тогда вам нужно ехать и попытаться найти Алису.
– Алису? – Иосиф недоуменно уставился на нее.
– Если вы ее найдете, боль покинет вас!
– Покинет? – невесело усмехнулся Иосиф. – Если я найду Алису, это ничего не изменит.
– Но вы же любите ее.
– Я этого не отрицаю. Да, я люблю Алису Мейбери, но не так, как, похоже, тебе кажется. Я люблю ее как сестру или дочку, не более того.
Он любил… но не был влюблен. Как она могла так ошибиться? Она же видела это в его глазах, слышала это в его голосе… Выходит, Иосифа мучили воспоминания о жене и ребенке.
– Извините меня, Иосиф. – Лора снова перевела взгляд на золотое пшеничное поле, начавшее бронзоветь в лучах предзакатного солнца. – Прежде чем делать какие-либо выводы, мне нужно было подумать, что Руфь…
– Руфь! – Он не дал ей закончить. – Руфь была для меня всем. Когда ее не стало, я, казалось, и сам как будто умер. Но когда появилась Алиса Мейбери…
– Но вы же сказали, что…
– Послушай меня хорошенько, Лора… Послушай, потому что я, возможно, больше никогда не решусь снова произнести это вслух. Алиса Мейбери вытащила меня из мрака, из могилы, которую я сам себе вырыл. Когда она разрешила мне заботиться о ребенке и о ее матери, мне снова захотелось жить. У меня словно глаза раскрылись, я увидел, во что превратилась моя жизнь. Я боялся снова полюбить, просто запер свое сердце на замок и отказывался принимать то, что с каждым днем становилось все очевиднее. И все же я полюбил. Только полюбил я не Алису Мейбери… Я полюбил тебя. Однако я вижу, как ты страдаешь, понимаю, что твои чувства к Каину Линделлу…
– Нет… Нет, Иосиф! – Лора подалась к нему, лицо ее засияло, на глаза навернулись слезы. – С Каином Линделлом… все было как-то по-детски. Не любовь, влюбленность. Его смерть я восприняла как удар судьбы, и мне было очень жаль его семью, но то чувство, которое, как мне казалось, я испытывала… Оно было ненастоящим, не от этого у меня болела душа. Просто я только сейчас поняла, что не Каина Линделла, а вас… вас, Иосиф, я любила все эти годы и буду любить всегда.
– Лора… Любимая…
Он прижал ее к груди и стал жарко целовать в губы. И только шелест колышущихся на ветру тяжелых спелых колосьев разносился теперь над залитым солнцем полем.
26
Мужчина, с которым она разговаривала, не только отказался помочь ей, но даже на самые, казалось бы, обычные вопросы отвечал с откровенной грубостью. Кроме того, он смотрел на нее, не скрывая презрения. И что он имел в виду, когда, отвернувшись, недовольно пробормотал: «Надо же… Поверить Банкрофту»?
Его поведение можно назвать просто хамским! Если бы дома, в Дарластоне, какой-нибудь мужчина разговаривал с женщиной подобным тоном… Но это не Дарластон, а чужая страна, и она здесь совсем одна. От горькой обиды Алиса расплакалась, однако усилием воли заставила себя успокоиться. Бестактность одного мужчины не должна помешать ее планам, нужно найти кого-нибудь другого, кто разговаривал бы по-английски. Тем не менее, несмотря на решительный настрой, несмотря на обиду, она все же посмотрела в ту сторону, куда удалился мужчина. Может быть, он еще вернется и все-таки поговорит с ней – не важно, каким тоном, – а затем расскажет или хотя бы намекнет, где искать плантацию Банкрофтов?
Сладковатый запах, который витал в воздухе над верфью и здесь, на складе, ощущался еще сильнее. Угодив в ловушку замкнутого пространства, он словно превратился в сироп, который покрыл все вокруг: и стены, и даже низкий потолок. Запах этот клубился подобно невидимому облаку, забивался в нос, горло. Но вкус его был слишком приторным, чтобы казаться приятным. У Алисы снова закружилась голова, она почувствовала, что еще немного, и ей станет дурно.
Выбежав из склада, она вдохнула полной грудью, но попытка избавить горло и губы от тошнотворного ощущения, прочистить легкие, которые готовы были вот-вот взорваться, не принесла облегчения.
Должен быть кто-то еще… Не будет же она стоять тут всю жизнь… Вон у берега маленькие груженые лодки… Наверняка среди них есть хотя бы одна с «Дельфина», а значит, там есть с кем поговорить на родном языке. Не тратя времени на дальнейшие размышления, она бросилась к лодкам, выстроившимся в линию у берега, и стала спрашивать у всех подряд, не знает ли кто-нибудь, где плантация Банкрофтов и как туда добраться. Но люди на лодках лишь отвечали, что никогда про такую не слышали, и еще чаще только качали головами или пожимали плечами, давая понять, что язык, на котором к ним обращаются, им непонятен.
Может, они просто прикидываются, что не понимают, намеренно не хотят помогать? Но почему?
Стоя на берегу, Алиса смотрела, как на песок набегают мелкие волны, и пыталась справиться с охватившим ее отчаянием. Нужно понять, почему никто не хочет ей помочь. Матросы на лодках наверняка никогда дальше прибрежных пабов не заходили. Откуда им знать, что находится за пределами порта, в глубине острова?
Да и для нее самой это было тайной.
Последняя мысль, словно камень, брошенный в стекло, разбила надежду, все еще теплившуюся в ее душе. Никто не поможет ей, а она даже не знает, в какую сторону идти. Пальцы Алисы вдруг ослабели, узелок выпал из рук, и по щекам потекли слезы. Белый песок под ногами и яркое бирюзовое море вдруг задрожали и расплылись, образовав одно гигантское бесформенное пятно, ряд раскачивающихся на ветру пальм превратился в размытую линию.
– Отец! – беззвучно прошептали пересохшие губы.
Лора и Иосиф! Как он мог этого не заметить? Стоя на палубе клипера, Пол Тарн смотрел на горизонт и улыбался. Столько лет уже прошло с тех пор, как стало понятно, что Каин Линделл не вернется, а он все думал, что это по нему сестра плачет по ночам, из-за него ее прекрасные глаза перестали излучать свет. Однако же, как оказалось, причиной тому было не расставание с Линделлом, а чувство, которое она испытывала к Иосифу Ричардсону. Если бы только она призналась… Если бы его старый друг был более решительным и доверился ему… Но они оба молчали, держали свои чувства в тайне. Столько времени потеряно зря! Наверное, гордость – самый главный враг дружбы.
А он сам? Вспомнить хотя бы его последний разговор с Алисой Мейбери… Именно гордость заставила его чуть ли не в открытую назвать ее любовницей Иосифа и не дала ему тут же извиниться. Но… может, виной всему… ревность?
– Воздухом решили подышать?
С недовольным видом Пол кивнул подошедшему мужчине, который своим неожиданным вопросом прервал ход его мыслей. Ведь только в мыслях он мог быть рядом с Алисой, лишь воображение позволяло ему разговаривать с ней, слышать ее голос, видеть лицо, которое ему так не хотелось забывать. Не хотелось забывать! Когда его взгляд скользнул по сверкающей поверхности воды, Пол вновь почувствовал душевное волнение, похожее на то, что охватило его в ту секунду, когда он впервые признался себе, что любит Алису Мейбери.
– Погода совсем не такая, как в Англии.
У него не было желания покидать мир грез, но, чтобы не показаться невежливым, Пол ответил:
– Да, очень. – Помедлив, он выдавил из себя улыбку и добавил: – Если бы взять немного здешнего солнца и немного нашего дождя и поменять их местами, вот это было бы то, что надо, не находите?
Мужчина оттянул пальцем высокий накрахмаленный воротничок и вытер платком струящийся по красной шее пот.
– Да, у нас, думаю, многие были бы рады такой замене. Только я все равно считаю, что здесь чересчур жарко. Пару дней, ну, возможно, неделю под таким солнцем еще можно находиться, но не больше. И только в том случае, если ты приехал сюда отдыхать. Работать при такой жаре просто невыносимо. Человек теряет концентрацию, перестает понимать, что он должен делать.
Перестает понимать! Пол невесело усмехнулся. Он уже на собственном опыте убедился в правоте этих слов.
– Вы, если хотите, можете оставаться на Ямайке сколько угодно, но я собираюсь сделать свое дело и сразу же вернуться обратно.
А вот это не так-то просто осуществить, если человек, которого он должен найти и доставить в Англию, каким-нибудь образом узнает, что на остров прибыл полицейский инспектор.
Пол тут же углубился в воспоминания. За время плавания они уже несколько раз встречались и разговаривали с инспектором. Пол рассказал, что везет на Ямайку давильный пресс для сахарного тростника. Что касается инспектора, то он, хотя и не раскрывал причины, заставившей его плыть на край света, тем не менее не отрицал того, о чем, как он понимал, догадался господин, которого он сопровождал во время визита в Дипмур-хаус и который обвинил Эдварда Фарнелла в присвоении себе чужого имени. Да, Пол Тарн действительно знал, что инспектор едет на Ямайку для того, чтобы арестовать Марлоу Банкрофта.
Но чего ожидать? Найдет ли полицейский на острове этого негодяя или у Банкрофта хватило ума уехать в какое-нибудь другое место? Понятно же, что если его захотят найти, то первым делом будут искать на этом острове. Хотя, с другой стороны, от Ямайки до Англии тысячи миль, и, по мнению Банкрофта, у английского правосудия вряд ли окажутся столь длинные руки, чтобы достать его здесь. Стало быть, Банкрофт мог решить, что остров – вполне безопасное убежище от кредиторов. Только напрасно он надеется, что ему, совершившему такие страшные преступления, о которых в Дипмуре рассказал Фарнелл, удастся уйти от возмездия.
– Капитан говорит, что завтра мы увидим берег, – нарушил молчание инспектор. – Надо будет хорошенько выспаться.
Снова оказавшись наедине с самим собой, Пол стал всматриваться в бескрайнюю голубую даль, которая у горизонта превращалась в расплавленную бронзу, блестящую под лучами закатного солнца. Хорошенько выспаться, не думать о прошлом, не тревожиться о будущем… Как не скоро это будет.
– Уже вот-вот, мисси.
Голос раздался откуда-то извне, из другого, светлого, мира.
– До большого дома совсем близко. – Голос снова вторгся в темноту, окружающую Алису. – Не больше мили.
Мисси. Алиса улыбнулась. Марк всегда называл ее мисси. Еще какая-то секундочка, и он схватит ее, подбросит высоко в воздух; она завизжит, как будто от испуга, но на самом деле от восторга, и он начнет хохотать. Марк, один из братьев, с которым они всегда…
– Вы уже проснуться, мисси?
Она не будет отвечать, лучше еще немножко поиграть с Марком. Алиса тихо засмеялась.
– Посмотрите, мисси, бамбук.
Бамбук! Что за странное слово! Марк опять нашел что-то интересное и хочет показать ей или он снова дразнится?
– Бамбук, все небо почти закрывать.
Не желая выходить из этого уютного и радостного мира, Алиса усилием воли попыталась удержать его вокруг себя, но теплое одеяло сна постепенно сползло.
– Марк! – хриплым со сна голосом позвала она брата и уже в следующее мгновение, как только в голове прояснилось, почувствовала знакомую боль в сердце, боль, которая преследовала ее каждый раз, когда ей вспоминалось детство. Нет, это не Марк позвал ее… Брат уже никогда не позовет ее. Говорил кто-то другой. Все еще не до конца проснувшись, Алиса прислушалась. Шорох колес, которые катятся по песку… Ее куда-то везут. Продолжая лежать с закрытыми глазами, она чувствовала, как ее слегка подбрасывает или раскачивает, когда колеса наезжают на очередной ухаб или кочку, слышала размеренную поступь тянущего повозку животного, гудение насекомых. Мерные звуки слились и чуть не убаюкали ее вновь, но нет, нельзя возвращаться под это теплое одеяло забытья.
Алиса пошевелила пальцами одной руки, нащупала грубую деревянную поверхность, задумалась. Она стояла на пристани, смотрела на деревья, а потом… Что было потом, в памяти, к сожалению, не сохранилось. Сплошная темнота. Так что же произошло? Кто с ней разговаривает? Кто увез ее с берега? Куда они направляются?
Эти вопросы не давали ей покоя, и Алиса наконец открыла глаза.
– Здесь нет жарко. – Человек, сидящий на переднем сиденье повозки, повернул к ней коричневое лицо, улыбнулся и протянул мускулистую руку вперед. – Бамбук давать приятный холод.
Сбросив последние остатки сна, Алиса посмотрела в ту сторону, куда ей указывал незнакомец, и обомлела. Повозка проезжала под зеленой аркой, испещренной золотыми отблесками солнца, и это было так красиво, что Алиса, потеряв дар речи от восторга, могла только молча рассматривать эту чудесную картину. По обе стороны от узкой дороги непроходимым лесом стояли высокие стройные растения, их похожие на кнуты ветки переплетались наверху так, что пушистые зеленые листья образовывали сплошной балдахин, укрывающий дорогу от палящего солнца.
– Бамбук! – Мужчина щелкнул длинным кнутом над спиной медленно идущего быка и снова заулыбался.
Алиса посмотрела вперед, на дорогу, окаймленную высокими рядами гибких растений, которые дружно раскачивались даже от самого слабого ветра. Бамбук – довольно приятно звучащее слово, но оно, как ей показалось, не совсем подходит для столь грациозного растения.
– Скоро приехать большой дом.
На дороге скользили тени переплетенных ветвей и пятна пробившегося сквозь них солнечного света. Их плавный непрекращающийся танец завораживал, как пассы гипнотизера. Алиса с трудом заставила себя вернуться к реальности. Окинув взглядом закрепленный на высоких деревянных стойках грубый навес из мешковины, который раскачивался у нее над головой, она спросила:
– Куда вы меня везете? Как я оказалась на этой повозке?
Но мужчина только улыбнулся и снова протянул руку с кнутом куда-то вперед.
– Не много миль, мисси, скоро приехать большой дом.
Большой дом… Что за дом?.. Чей дом?.. Алиса еще несколько раз попыталась добиться толкового ответа от возницы, но тот лишь молча кивал ей. Может, он ее не понимает? Или ему было велено ни о чем не рассказывать? Алису охватило волнение. Может, выпрыгнуть из тележки? А что потом? Она посмотрела на тонкие стволы, выстроившиеся сплошной стеной по обеим сторонам дороги. Вполне вероятно, что до ближайшего дома несколько миль… Да и вообще здесь нет никого, кто согласился бы ей помочь.
– Мисси, приехать, большой дом. – Темнокожий мужчина белозубо улыбнулся, выпрыгнул из повозки, легко снял Алису и поставил на землю.
Девушка осмотрелась по сторонам. Никакого дома, только высокая трава и кусты. Зачем он вытащил ее из повозки? Она повернулась, чтобы спросить его об этом, и в то же мгновение почувствовала, как у нее замерло сердце. Повозка уже успела довольно далеко отъехать, еще чуть-чуть – и она растворится в зеленой чаще. Неужели ее бросили? В отчаянии Алиса закричала вслед удаляющейся повозке, но лишь стайка птиц, с шумом поднявшаяся в воздух из травы, ответила ей тревожными криками.
И тут Алиса радостно встрепенулась: из-за высоких толстых стволов появились несколько фигур. Слава богу, это женщины!
– Не могли бы вы сказать мне… – Алиса не договорила, осеклась, заметив, как перекосились от ужаса их лица. Чего они так испугались? Сбитая с толку столь странной реакцией, Алиса попыталась спросить еще раз: – Не могли бы вы…
Но женщины в ужасе бросились бежать и скрылись в зарослях, крича от страха.
– Вернитесь… Пожалуйста! Я просто хотела спросить…
Бесполезно. Алиса смотрела, как постепенно успокаиваются потревоженные стебли высокой травы. Женщины убежали.
Низко склонившееся над горизонтом солнце накрыло золотым сиянием пышные растения, окружавшие Алису со всех сторон. Наверняка это не просто дикие заросли, а огромная посадка – такую же гигантскую траву Алиса видела вдоль дороги, по которой ее везли. Она еще какое-то время смотрела на стебли, надеясь, что сейчас они раздвинутся и женщины все же вернутся. Но вокруг стояла тишина, только ветер колыхал густые заросли да шуршание сухих желтоватых листьев нарушало безмолвие.
– Э-эй! – Ее крик разлетелся в одно мгновение, однако легкий ветер, раскачивающий высокие стебли, не принес ответа. Наверное, нужно подождать. В конце концов, женщины видели ее и наверняка кому-нибудь расскажут о ней. Пройдет совсем немного времени, и кто-то обязательно придет на помощь.
Вот только почему-то ей показалось, что женщины эти, увидев ее, испугались не столько от неожиданности, сколько… Да, на их лицах был написан смертельный ужас. Что же могло так напугать их? Вряд ли им никогда раньше не доводилось видеть белую женщину. А вдруг они никому не расскажут о причине своего страха, никому не сообщат о ней? Если в повозке Алису одолевала лишь смутная тревога, то теперь ей стало по-настоящему страшно. У нее нет еды, нет и воды, что во много раз хуже. К тому же скоро наступит ночь!
Чтобы отвлечься от нарастающей в душе паники, Алиса посмотрела на небо. Оранжево-алая палитра уступила место багрянцу, но жара не спадала. Казалось, что сама земля источает раскаленный воздух. Алиса попыталась сглотнуть слюну, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло и язык, который словно в одну секунду разбух и заполнил весь рот. Сколько можно протянуть без воды? Хватит ли у нее сил добраться до людей? Пот ручьем тек по ее лицу, а когда она сделала глубокий вдох, зной лишь опалил легкие. Всепоглощающая жара проникала в мозг, жгла глаза.
Узелок, который она все еще держала, вдруг сделался невероятно тяжелым и выпал из рук. Алиса почувствовала, что задыхается… Воздух перестал проходить через горло. Рот приоткрылся, но вместо крика послышался лишь сдавленный хрип. У нее закружилась голова, тело внезапно стало невесомым, и она уже не могла сопротивляться невидимой силе, которая тянула ее вниз, в жерло горна, где пылал ослепительно-белый огонь.
