Текст книги "Путешествие в молодость (СИ)"

Автор книги: Мефодий Отсюдов

Соавторы: Эдуард Поляков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– А самое интересное, что в полях то она, по ходу, благодаря бате нарисовалась. Лично она так прелюдию к нашей встрече описала: «Да есть тут козёл один. Обещал подвезти, а как понял, что карася попарить ему не удастся, свалил в закат». А она в полях осталась, – на серьёзных щах заверил меня дружан.

– Ну да, ну да. Совсем ни разу не попарил, – заржал я, вспоминая ночной фермерский променад в частную клинику.

Глава 30. Кабаки и бабы

А если хочешь ты отметить день рождения хорошо,

Иди в кабак!

А если хочешь хорошо со своей девчонкой отдохнуть,

Иди в кабак!

А если хочешь чтоб от улыбки треснула щека,

Иди в кабак!

Если хочешь этот вечер ты запомнить на всю жизнь,

Иди в кабак!

“Сектор газа”.

Орал я не жалея глотки основную строчку, а Чиж вдохновлёно дополнял: “Иди в кабак”. Потом я опять задавался вопросом, а Чиж уверял: “Иди в кабак”.

Так мы и ехали. Точнее летели на моей верной «старушке» по полевой дороге, подставляя встречному ветру свои пьяные и довольные морды. И как я ни накручивал ручку газа, а наши вдохновленные души летели впереди мотика.

Именно так мне в тот момент казалось.

До пункта назначения домчали мы быстро. Новое заведение нашли без труда. По пьяным воплям и отзвукам музыки сориентировались.

Городской инвестор, видать, рассчитывал на постоянный интерес гостей к этой деревеньке. Или решил превратить Любавино в мекку сельского туризма.

Именно такие выводы нарисовались в моей голове, когда я взором опытного рекламщика оценил фасад здания, а потом и внутренний интерьер клуба.

Снаружи это был сарай – сараем, с криво прибитой табличкой, информирующей, что сие место отныне именуется “Горячий стручок». Чуть пониже висела ещё одна дощечка с наскальным рисунком, расшифровав который мы поняли, что «Стручок» – это культурное заведение в стиле лофт и работает ежедневно с семи вечера до пяти утра.

– Где то я это уже видел, – поделился я с Чижом наболевшим. – Не нравится мне это место.

– Кабак, как кабак, – хмыкнул дружан. – Погнали.

Что за образы всплывали в моей голове я понял, когда мы ввалились в модный сарай и огляделись.

Эта рыгаловка выглядела, один в один как “Крученая сиська” из Тарантиновской нетленки про вампиров. Единственная разница – вместимость. Любавинский стручок максимум рыл пятьдесят мог вместить. А тот легендарный кабак, вроде бы побольше.

– Дружище, тут явно не хватает нашего дуэта и развратной девахи, что будет плясать под наш аккомпанемент, – похлопал я по плечу Чижа.

– Давай сначала местность прощупаем. Что-то, как-то… Не пойму, короче, – взбрыкнул малой.

Я лишь пожал плечами, поправил болтающуюся на ремне гитару и мощными гребками раздвигая праздношатающиеся по залу бухие тела, двинул в сторону барной стойки. Столики тут были, целых тринадцать штук. Но сегодня меня манила аура бара.

Чиж тоже поймал струю и двигал позади меня.

– Есть чё вкусного пожрать, а то в горле пересохло, – поприветствовал я бармена – моего ровесника, щеголявшего в стереотипном байкерском прикиде, гордившегося классическим пивным пузом и бородой, как у гитариста из «ZZ Тор».

Я его так про себя и окрестил.

Бородач смерил меня взглядом и ухмыльнулся. Я тоже показал зубы, типа шутку оценил – смешно и взобрался на высокий барный стул.

– Двойной виски, пожалуйста, – щелкнул пальцами, устроившийся рядом со мной Чиж.

– Паспорт есть? – повел бровью ZZ Тор.

– Батя разрешает, – парировал малой.

– А мне пох, кто и чего тебе разрешает. Морда твоя мне не нравится. Могу предложить только коктейль. Молочный, – буравя балбеса немигающим взглядом, донес свою мысль бородач.

– Филин, эт чё? Это мы в логово пидорасов что ли пришли? – толкнув меня в плечо, намеренно громко проорал Чиж.

Реплику услышали все. И те, кто надо и не надо.

– Обоснуй! – скрипнул зубами бармен, косясь на сидящих неподалеку местных мужичков. Они тоже слышали базар малолетнего балбеса и уже готовились либо громить кабак, либо бить морду Чижу. И что начнется раньше, зависело только от юнца.

– Я не баба, чтобы тебе моя морда нравилась. Это раз. А два, ты на какой такой молочный коктейль там намекал? Я чёт не понял. Или может я ослышался? – борзел Чиж.

Ответа не последовало. Бармен тупо начал ржать. Трясущийся в приступе хохота повелитель бутылок даже местную публику расслабил. Мужички потихоньку от нас отвернулись, признав своих, и вернулись к обсуждению насущных проблем.

– А ты малый не промах. Но без паспорта я тебе всё равно из алкоголя ничего не налью. Мне работа дороже, чем амбиции какого-то пиздюка, – разглаживая бороду, выдал бармен.

– Чувак, да ладно тебе, – вступился я за дружана.

– Даже и не уговаривай. Без паспорта только молоко и горячий шоколад, – уперся бородач.

– Я если ты вискарь мне дашь, а я ему передам? – нашелся я.

– Бабло за заказ гони, а потом и делай с алкашкой всё, что тебе хочется. Хоть выливай, хоть дрочи в стакан и пей, – подмигнул мне ZZ Тор.

Я аж завис от таких базаров.

– Слышь, а чё это у вас так принято с клиентами что ли общаться? А как же “Клиент всегда прав”, улыбаться этому мудаку, даже когда он тебя материт. И всё такое? – возмутился я.

– Дык, в том и фишка этой шараги. Соблюдаем только законодательство, а все остальные уловки гей-ропы идут лесом, – обрадовался ZZ Тор. – Полная аутентичность и самобытность.

– Что не мешает копипастить популярные образы и обстановку, – поддел я бородача.

– А это уже не ко мне. Мешку с деньгами, спонсировавшему открытие этого бедлама, именно так захотелось. Бабло его, чё хочет, то и строит.

– Ааа, – махнул я рукой. – Харош про работу. Наливай, давай. Чиж, гони монету на базу. Я её торговцу передам.

Малой опешил.

– Я бабло не рожаю и не рисую. У меня нет. Я думал ты банкуешь, – отмазался балбес.

Ситуация не радовала. Как-то стрёмно даже выходило. Привыкли, блин, за два с копейками месяца, что чаще всего на халяву керогазим.

Хотя, нихера не на халяву!

– Чувак, у нас тут с баблом напряженка нарисовалась, но мы натурой готовы оплатить, – кивнув на висевшую на спине гитару, намекнул я бармену.

Но бородач даже и ухом не повёл и наливать нам не спешил.

– Братка, да мы же местные звёзды. Ты чего? Не узнал нас? Тут фестиваль был давеча, так мы там хэдлайнерами были! – встрял в разговор малой.

– А, ну это в корне меняет дело, – обрадовался бородач. – Гоните лавеху и я вам сразу же с превеликой радостью накапаю, – завёл он старую песню. – Точнее, тебе накапаю, – кивнул он на меня. – А ты сначала паспорт покажи, – зыркнул бармен на Чижа.

Расстроились мы с малым синхронно. Мелочёвка то в карманах была…

Но цены на брутальный алкоголь в этом оплоте культуры были зверские. Правда, пивас дешевизной отличался. Бадяженый, наверное. Это мы и решили проверить. Поскребли мы с Чижом по сусекам и на пару бокалов даже хватило.

– Промочим глотки, и если этот бородач драку не развяжет, зафигачим концерт. А артистам завсегда бесплатно нальют, – подбодрил я балбеса.

Пивас к нашему изумлению оказался не разбодяженным от слова “совсем”. Даже, по моему экспертному мнению, слишком тягучим.

– Я что-то не понял, – охренел я, после первого глотка. – Чё это?

– Читай по губам – натуральное пиво, – хмыкнул бородач.

– А газ где? А чего тянется так? И мутное? – не унимался я.

– Я же тебе дураку говорю, натуральное, – начал злиться бармен. – Собственное производство. Делаем из так называемой «сгущенки». Себестоимость литра ровно в два раза ниже рыночной. Отсюда и такая цена.

– Реально? – не поверил я.

– Реальней некуда. Натуральное баварское. Не веришь, сгоняй к немцам и сравни, – возмутился ZZ Тор. – Из этой же линейки могу предложить сидр, хмельной квас и березовицу.

– Чего?

– Забродивший березовый сок, – вздохнул бармен. – Гони монету, угощу всяким разным.

Я покосился на Чижа. Малой с блаженной лыбой потягивал выданное нам пойло и об отсутствии финансов на продолжение банкета не переживал совершенно. А мне уже ох как захотелось попробовать всё и сразу.

– А в долг никак? – почесав затылок, попытал я счастье.

– Не-а, – отрезал бородач.

Выход подсказал малой. Точнее его профиль.

– Саныч! – хлопнул я себя по лбу, доставая мобильник.

Облом ждал и тут. Абонент перекрылся из зоны доступа сети. Был вариант ещё участкового тутошнего на спонсорство раскрутить или Ксюху, но это уже в крайнем случае. Когда нормально накидаемся.

– Братан! – снова начал канючить я. – А у тебя же сцена сегодня свободная? – подмигнул я бармену, кивая на небольшое возвышение неподалеку от барной стойки.

– Типа того.

– А давай мы, учитывая пожелания публики, мальца поиграем. За процент с кассы в литровом эквиваленте, – пошел я ва-банк.

Бармен радости по-прежнему не проявлял.

– Аванс не просим, оплата по факту, – успокоил я. – Никакого шансона, в нашем репертуаре только русские-народные-блатные-хороводные.

– Валяй, – отмахнулся от нас ZZ Тор.

Я толкнул Чижа и кивком головы указал на сцену.

– Ога, – обрадовался малой. – Пиво не допивай. Мне для голоса нужно.

Настроились мы моментом. Комбик и подобие пульта тут были. Даже с провода и микрофоны нашлись.

– Раз, два раз. Яйцетряс, – проверил работоспособность микрофона малой.

От таких приветствий зал замер.

– Трям, – взял я первый аккорд, решив ловить баланс “гитара-вокал” по ходу пьесы.

– Бумц, бумц, бумц, бумц, – задал ногой ритм Чиж, и я заиграл вступительный соляк весьма актуальной в текущей ситуации композиции. Про мужика, которому нужно пропивать всё, что есть.

Первые два куплета шли как-то тяжко. А потом я разошелся, накрутил на пульте, что хотел и фигачил уже без соляков и прочих понтов. Малой тоже вошёл в раж.

– Ааа водка стоит сто рублей. Это не беда. И ваще то тут не водка. Так одна вода, – сымпровизировал малой, кивая в сторону барной стойки, за которой лыбился бармен.

А чего ему грустным быть. Мужички оживились. Прониклись. Подпевали нам и выстраивались в очередь за лекарством для душевных ран. Ну а чем в деревне их заливать принято? Одно только напрягало. Откуда деньги? Не в долг же они бухают.

С такими мыслями я и кончил. В смысле, песню завершил.

– Ааа, – поддержала нас пьяным воплем толпа.

Я вздохнул. Фурор, хоть и не большой, мы произвели. Но наливать нам благодарные зрители не спешили.

Чиж, правда, не унывал. С довольной лыбой помахал полупустым бокалом пива залу и затянул песню про день рождения. Тридцать лет, если кто не понял.

Алкогольного подаяния я не дождался, пришлось подыгрывать на сухую.

Бокал балбеса опустел после третьей песни. О чем он и сообщил разогретым зрителям визуально. А потом запустил пластиковый стакан в сторону зала и затянул “Бомжа”.

– А малой то не промах. На жалость решил давить, – ухмыльнулся я.

То ли мужики расчувствовались, то ли Чиж так проникновенно канючил. А не успел стихнуть финальный аккорд, как подбежал к нам мужичок из местных, и новый бокал пиваса балбесу протянул.

– Гуляй, пацаны, – подбодрил он малого. – Аванс сегодня.

– Намек понял, – обрадовался балбес.

Мне тоже два раза повторять не нужно было. Заиграл про аванс. Навык “Ванга” окупился. В конце финального куплета перед моим лицом возник стакан. По ходу с водкой.

На добродетеля я взглянул такими глазами… Кошак из Шрека бы позавидовал. Но играть не бросил.

– Смертельный номер, – завопил Чиж, наблюдавший картину краем глаза. – Исполняется в первый, и, надеюсь, не в последний раз. Гитарист демонстрирует сеанс одновременной игры и потребления алкоголя. Алле, оп!

– Вот же сволочь, – только и успел я подумать, как стакан приблизился к моим губам и начал наклоняться.

Пришлось тянуться к нему губами и всасывать ту дрянь, что мне предложили. А это была водка. Дрянного, я вам скажу, качества.

Но играть я не бросил.

– Красава, – завопила толпа, когда добродетель показал пустой стакан залу.

– Курить, – просипел я, пытаясь удержать в себе голимую сивуху.

Больше чем за месяц привык уже к хорошему самогону, а тут такое.

Сигаретка нашлась быстро. Мне её тупо в рот вставили и зажигалку даже поднесли. Типа, ты играй, не прерывайся, а об остальном мы позаботимся.

Оказанное доверие пришлось отрабатывать. Хотя играть стало веселее.

Репертуар у нас был обширный, зрители благодарные. Смертельный номер ещё три раза повторили. В стакане с каждым разом всё больше плескалось, но меня это уже не останавливало.

Чиж тоже пивком в охотку баловался. Одним словом, всё шло, как по маслу. Пока малой не затянул “Нас ждут из темноты”.

Бухал то я без закуси, вот и шарахнула мне в голову моча, что было бы неплохо испанского мотива в эту песню добавить. Ну и добавило на свою голову.

В первом же припеве толпа разверзлась и перед нами нарисовалась Анька. Та, что Чижа мандавошками наградила.

Ей, видать, тоже хорошо было. Так задницей крутить начала! Мужики смекнули, что к чему, смели с ближайшего к сцене стола все, что там было и водрузили на него нашу знакомую.

А та и рада стараться. Крутит задницей под нашу самодеятельность. А потом и оголяться начала. И только до трусов она дошла, как я кончил. Играть, в смысле, кончил. Песня закончилась. Да и пальцы перерыва настоятельно требовали.

И тут меня такой флешбэк постиг. Мужики, один в один, как в Тарантиновской кинохе лицами поменялись. Ломанули к Аньке и давай её за всякое лапать и на близости настаивать.

А эта дура не придумала ничего лучше, как схватить, что из валяющихся на столе шмоток под руку попалось, и ломануть к нам. С воплем: “Помогите, вые. ть хотят!”

Я даже и сообразить чего происходит, не успел, как эта мандель спряталась за моей спиной, а я лицезрел как минимум десяток синих и жаждущих близости рыл.

В голове была полнейшая пустота.

И как выпутываться из этой херни было непонятно. Хотя один проверенный вариант, всё же был…

Я, аккуратно отодвинул микрофонную стойку, перехватил инструмент поудобнее, на манер биты бейсбольной, и с воплем: “Кому испанский галстук! Недорого! – размахивая древней акустикой над головой, начал пробиваться к выходу.

Эффект неожиданности сработал в нужную сторону. Анька и Чиж смекнули, чё по чём и прикрывали тылы, отмахиваясь микрофоном и стойкой от этого девайса.

Эффект неожиданности сыграл нам на руку, но до выхода мы добежать не успели. Мужики отвисли, перекрыв единственный путь к отступлению.

Я уже замахнулся, прицеливаясь вмазать по самой наглой башке.

– Бах, бах, бах, – раздались три резких и сухих, но оглушительно громких щелчка. Как будто пастух кнутом вдарил.

Толпа затихла и замерла. Мы тоже застыли.

– Чё это было? – пискнул кто-то.

– А ну стоять, млять! – прогремел знакомый голос.

– Петрович! – расплылся я в улыбке, признав участкового.

– Петрович! – обрадовался Чиж.

– Пять минут и больше вас двоих я ни в этом кабаке, ни в этой деревне не наблюдаю. Никогда! – отчеканил мент. – И шалаву свою забирайте. Время пошло!

Усатый не шутил. Это я по растопыренным усам понял.

Да, пинание наших бренных тел он выстрелами в воздух предотвратил, а вот отписываться за пальбу ему теперь до китайской пасхи придётся.

– Спасибо, Петрович, – шепнул я, прежде чем закрыть дверь этого гостеприимного заведения.

– Ты ещё тут? – скривился мент.

Намёк я понял. Не дурак. Буркнул на замешкавшегося Чижа, отвесил пенделя Аньке и быстрым шагом двинул к своей старушке.

– Нет, вот ты мне скажи? Как так? – возмущался я, нарезая круги вокруг джавы. – Как ты тут нарисовалась то? Откуда ты такая? По морде же видно – не местная! Ты заговоренная что ли? Как тебя не встретим, так в лютый писец стопроцентно вляпаемся.

– Из города. Приехала на фестиваль. А по поводу приключений, так это же наоборот прикольно. Будет, что в старости вспомнить, – заулыбалась Анька.

– Ога! – оскалился я. – Чиж, вон, тебя точно до самой смерти вспоминать будет. Как выпьет стопочку в хорошей компании, так и будет вспоминать.

– Дебилы, – огрызнулась Анька. – Злые дебилы. Полюбому от недотраха! Может потрахаемся? А? А то мне сегодня переночевать негде.

– Ты видел? Нет, ну ты видел? Точнее, слышал? – завопил я, размахивая руками. – Злые мы. Значит. От недотраха. Может потрахамся? – передразнил я подругу. – Прыгай в коляску и мандой там не тряси! В бане отмоешься, живность выведешь, а потом и переночуешь. И то, если насосёшь на ночлег, – смилостивился я, почесывая причинное место.

– Что-то чешется в мудях, не помру ли я на днях? Череп ломит, спасу нету! Кто там квакает в кустах? – продекламировал Чиж, взбираясь на сидуху “старушки”. – Хотя, нет. Ты говорила, что ни с кем ты не былааа, и что я первый, кому ты дала! – заорал дружан мне в ухо, и мы поехали в родные пенаты.

Анька вроде бы возмутилась нашей бестактности и пошлым намёкам на наличие у неё живности, но слова её потонули в реве мотоциклетного движка.

Глава 31. Как в старой сказке

Делать нам нечего, и вот один раз

Решили записать альбом, ну полный атас!

Даже не альбом, а сказку ваще

Где участвует козёл – Бессмертный Кащей

Где участвует царь с сыновьями и женой

Также Баба-Яга со своею избой

«Сектор газа».

Мурлыкал я себе под нос, наблюдая закат с крыльца бабкиной бани. А чего ещё делать, если настроение подходящее? Минорное такое. Да и с чего бы радоваться то? Ближе ко второй половине августа всегда такая фигня. Одним прекрасным вечером ты ощущаешь дыхание осени и всё. Писец.

А ты ещё столько не сделал…

Об этом я думал и вчера, да и сегодня взгрустнулось что-то. И это несмотря на половые ништяки. А что без них бы было бы?

Итак, восстанавливая хронологию.

За три дня, что прошли с момента нашего визита в недружественное нам село ничего интересного не произошло. Моя бабка Аньку приняла, против её обитания в бане не то, что не возражала, а недоумевала, какого лешего подругу в бане то поселили.

– Ну трахайтесь вы в бане, если вам так нравится. Спать то и дома можете. Диван то большой, – недоумевала она.

Про Анькину живность, и что она из-за неё третий день на половом карантине и прочие моменты нашего знакомства я тактично умолчал. Благо Анька помогла. Заверила мою старушку, что она хипповую юность вспоминает. А без единения с природой нужного эффекта не будет.

Короче, махнула бабка на нас рукой, и посасывала нам Анюта по утрам и вечерам. Нам – это мне и Чижу.

– Ну а что? Хипповать, так хипповать, – пронеслась в моей голове мысль, как только солнце скрылось за ближайшим лесом.

– Филин! Филин! – вырвал меня из размышлений вопль Чижа. – Санёк, чего перекрылся? Я тут охеренную тему придумал, – обрадовал он меня, подойдя к бане.

– И вам здравствуйте, – ухмыльнулся я. – Чего за тема?

– С пацанами в группе придумали. Видос снять нужно.

– Чего?

Тема оказалась стара, почти как и я. Можно сказать, она стала идеей фикс для нескольких поколений фанатов “Сектора”.

Расклад вырисовывался такой.

На одном из интернетных форумов балбес заобщался с поклонниками хоевского творчества. Слово за слово и пришли они к тому, что секторовская сказка – величайшее творение всех времен и народов.

Народное достояние и никак иначе.

А народное достояние должно быть доступно народу не только в формате аудио.

– Видос “Сказки” нужен! – горячился малой.

– Так есть же уже. И не одна версия, – парировал я.

– Да там не то! Одни нарезки! А мы профессионально хотим сделать. В деревне наснимать, а на форуме чувак есть, он такие видосы монтирует, – не сдавался Чиж.

Я лишь хмыкнул. Когда то я тоже мечтал снять свою нетленку по мотивам Хоя.

Но не срослось.

А потом, когда несколько любительских версий посмотрел, понял, что у каждого своя сказка должна быть!

Со своим Иваном, своей царевной и злобным Кащеем.

– У каждого своя картинка сказки. Понимаешь? В единственном экземпляре! И показывать её должна фантазия в голове слушателя. Когда за окном ночь, ливень или дубак, а ты такой лежишь в теплой кровати и кайфуешь от того, что тебе в наушниках Юра Хой вещает: “В русском царстве жил-был царь. Превеликий государь. Он был стар, но хер стоял. Всех он в царстве заебал!». И ты такой, бах и себя представляешь. Или друзей вспоминаешь, – вдарился я в размышления.

– А если так? – залыбился малой, достав из-за пазухи литровый шкалик коньяка.

По ходу у Саныча подрезал.

– А лучше так, – парировал я, толкнув дверь и кивнув на столик в предбаннике, где была накрыта зачётная поляна в древнерусском стиле. – Бабка по осени всякие соленья в бочках мариновать будет. А тара ещё не освободилась. Надо помочь бабуле. А тут вы со своими буржуинскими пойлами, – поддел я Чижа. – Предлагаю поддержать отечественного производителя. Тем более что он местный, – вещал я, доставая из закромов десятилитровую банку с нашей самогонкой. – Последняя, – вздохнул я, нежно стирая с банки пыль.

Возражений не поступило. Малой запёрся в предбанник, где мы и дерябнули за встречу. А потом к нам присоединилась Анька, и мы повторили тост. Потом пропустили ещё по пятьдесят, и ещё по стопочке. Наливать из десятилитровой банки, правда, неудобно было.

Но мы не роптали.

– Смотри, я Иваном буду, батя – царем, ты Дракулой, а Анька – царевной, – не сдавался малой. – А твою бабку мы уговорим бабой Ягой побыть. Круто я всё придумал?

– Ну да, – хмыкнул я. – С Иваном и царевной нареканий совершенно нет. “Тёлкой стала хоть куды, от башки и до манды. Вся прекрасная такая. Растудыть её туды”, – процитировал я, указывая на выпирающие прелести будущей царевны.

Только вот подруга нашей радости не разделяла. Сниматься отказалась наотрез.

– Идея крутая, но моего личика там мелькать не должно. А вот камеру я подержать могу. У меня в рюкзаке, кстати, гоупрошка завалялась. Так что я оператор! И режиссёром ещё побыть могу, – выдвинула моя квартирантка свои условия.

Я только головой покачал, а потом ещё минут десять отбрыкивался и отбрёхивался от оказанной мне чести. Видать громко аргументировал, на шум бабуля прибежала.

– Чего? Я – баба Яга. На ютуб? Да вы што? Совсем, что ли? С дуба рухнули? – завелась бабуля, когда Чиж ввёл её в курс дела. – Я же не подготовилась! Полчасика погодите, я хоть наряжусь, – добила меня бабка. – Я мигом. И самогонки мне оставьте!

А пока родственница наводила марафет, Анька за камерой сбегала и какую-то раскадровку придумала. А тут и бабуля пришла. В фуфайке, галошах, а на голове бандана.

Что затея пошла не по плану, Чиж заподозрил, когда Анька и бабка начали с него одежду стягивать и в парную запихивать.

– Хоть трусы то оставьте, – возмущался малой.

– Да чего мы там не видели, – выдали девчонки стандартную фразу, кидая недвусмысленные взгляды в паховую область балбеса. Анька то знала, что за зелёные рога из трусов выглядывают, а бабку это зацепило.

С датыми бабами, в каком бы возрасте они не были, спорить, а тем более отбиваться, бесполезно. В четыре руки оголили они звездюка, на полати уложили, и бабка на камеру Чижа веником херачить принялась. Благо, что банька топленная была.

Вопли стояли на всю округу. Мне этого Ивана даже жалко стало.

– Натурализьму мало, – злилась бабуля, от души херача Чижа остатками веника по белому заду. – Санёк, поддай-ка парку, а то Иван бледный, как поганка, – радовалась она, переключаясь на спину.

А я то что? Он сам захотел. Искусство, оно такое. Жертв требует!

Зато следующая сцена на ура зашла. Красный, как рак, Чиж с наслаждением хрустел огурцами и лихо опрокидывал в себя стаканы с самогонкой.

– Стоп, снято, – осадила малого Анька-режиссёр. – Отдыхайте пока, а потом по садам полезем! Сашенька, будьте добры, перевоплотитесь в юношу. На время. И харизмы пару стаканов примите. Только Иванушке не наливай, а то его и так уже штормит не хило.

Завершение съемок первых сцен мы обмывали втроем. Чиж на воздухе отходил.

– Нифига подобного. Без меня по садам они полезут. Начали вместе и продолжать будем вместе, – возмутилась бабуля, когда мы засобирались. – Я сейчас образ сменю и буду массовку изображать. Никто и не заметит подвоха. Кстати, а к кому полезем?

Я только рукой махнул, устав доказывать бабуле, что годы у неё уже не те.

– Я предлагаю к Анфиске. У неё знаешь, какие яблочки наливные! А собака какая злющая… – обрисовывала бабка перспективу. – Самое то, что нам нужно. Меня-то кобель не должен тронуть, но я на всякий случай котлеток возьму. Задобрим, если что.

План мне совершенно не понравился. Но спорить с родственницей, решившей вспомнить молодость, было бесполезно.

Растолкали мы с Анькой нашего царевича, под яблонькой прикорнувшего, и огородами двинули в назначенную точку.

Яркая луна нам путь освещала, а режиссёрша наша этим и пользовалась. То в бурьян нас загонит и заставит выглядывать, пока бабка мобильником подсвечавает морду новоиспечённого Ивана, то по-пластунски ползти приходится, то по краю забора красться.

Да всё не просто так, а по мультяшному, с выдумкой.

Загоняла нас она в хост и в гриву. Но зато такие кадры наснимала.

Это Анька так уверяла.

Мучения кончились, когда луна за тучкой скрылась. Но перекурить и от души обматерить нашу мучительницу мы не успели. Бабка инициативу перехватила.

– На дело щас пойдем, а они тут вертеп устроили. Орете на всё село. Мёртвые на кладбище и то попросыпались от ваших воплей, – ворчала она. – Так, молодежь, сейчас луна выглянет, так вы забор аккуратно перепрыгивайте. Только красиво так, по-киношному. И ждите нас там. Девушки через калиточку пройдут.

Задание мы выполнили “от и до”. Забор штурманули в лучших традициях ниндзя. Правда, пролёт повалили. Но Анька, давясь смехом, заверила, что было красиво, и она успела снять то, как Чиж, балансируя на верхушке забора, рухнул вместе с ограждением в сад.

А дальше всё было как в песне.

Собака, падла, не дремала. Но и мы не лыком шиты. Охеревшего от нашей наглости пёселя заметили, и у нас сработал рефлекс.

Драпали мы знатно. Олимпийским чемпионам такие скорости и не снились.

А вот девичьему составу нашей киногруппы и тут фортануло. У собаки тоже рефлекс сработал и кобелюка, увидев наши удаляющиеся спины, на бабку и Аньку внимания совершенно не обратил. Так и драпали мы подальше от этого сада под команды режиссёра, требующего выйти из тени, чтобы сцену снять.

– На второй круг давай! Измором берите его! Измором! – мотивировала нас бабуля.

Ушли мы огородами. А если точнее, то лихо перемахнули высоченный забор бабкиного огорода и в сарае сныкались.

– Иди те ка вы на хер со своими сказками и видосами! – вопил я, врываясь в баню, когда пёсель ретировался. – Про кобелей уговора не было!

– Да ладно тебе, – хрюкнула Анька. – Кадр достойный Оскара получился. А как вы яблоки тырите, мы в нашем саду доснимем. Яблоня, она и в Африке яблоня. Тем более что темно и не видно толком нихрена.

– Так и я про тоже. Нет, их по чужим садам понесло! – поддакнула бабка. – Нервные вы, какие то. Так и инфаркт получить можно! Может самогоночки? – проявила заботу старушка.

Стресс ушёл после третьего стакана. А после четвертого я начал требовать продолжения съемок.

– Пошли царя снимать, – подначивал я инициатора. – В этот раз я в стороне посмотрю.

– Да легко, – завёлся Чиж. – Погнали!

До Саныча мы двинули всё тем же составом. Правда, Аньку замаскировать предварительно пришлось. В бабкин халат, бандану на пол лица и мою старую бейсболку. Самый что ни на есть режиссёрский прикид получился.

В качестве аргумента взяли банку с остатками нашего самогона. Там на донышке ещё литров семь то плескалось.

Парламентёрами выдвинули бабку, в силу возраста и непоколебимого авторитета, и Чижа. Этого тупо из-за богатых родственников. То бишь Саныча.

Как эта парочка канючила и в красках обрисовывала все прелести нашего фильма, демонстрируя кадры нашего с Чижом бегства, надо было отдельно снимать.

– Суки! – выдавил Саныч, утирая слёзы. – Уболтали, на. Только загримируйте, чтобы ни одна собака меня не узнала.

В роль Саныч вживался долго. Пять тостов минуло, пока он не дошёл до кондиции и не взял бразды правления в свои руки.

И процесс пошёл. Да ещё как пошёл. С одного дубля писали, а я в углу от смеха корчился.

– Только сразу не ебите! Погодите до темна, – шатаясь, грозил в камеру новоявленный царь с бородой из мочалки импровизированным скипетром, в качестве которого было решено юзать привод со ступицей от какой-то отечественной легковушки.

И тут случился бум.

– Ай, мля, – взвыл Саныч.

Скипетр развалился, и ступица аккуратно на мизинец правой ноги нашего царя рухнула.

– Чё? Больно? – проявила участие бабуля?

– Сгинь, – сквозь зубы процедил фермер. – Казню. Тьфу ты, мля. Уволю. Ааа!

– Ну не кипятись. Верю, что болит. Ты самогоночки то прими, полегчает. А ещё можно компресс сделать. Хорошо помогает. А ещё можно на тряпочку пописить и к больному месту приложить. Самый действенный вариант! Подсобить? – суетилась бабуля вокруг Саныча.

– Да идите вы, – отмахнулся фермер.

Ну мы и пошли.

Точнее эти пошли, а я остался. Друг всё таки пострадал. Из-за искусства. А это вам не это.

Лечились коньяком и самогоном.

Проснулся я от воплей дружана, что грозил нашей киногруппе какими-то противоестественными карами и прочими санкциями.

Оказалось, что анестезия отпустила, и по утру фермер обнаружил, что у него не только морда распухла, но и мизинец на ноге раз в десять больше положенного стал.

Обматерив нас до пятого колена, прыгнул Саныч в свою карету и ломанул в больничку. Ну а я домой почапал. Похмеляться и отсыпаться.

Не срослось.

Вдохновлённая троица уже киносъемки продолжала. Пришлось в бане перекрываться. А эти ещё два дня по селу с камерой носились. Вроде как даже с фермером помирились и всю сказку отсняли.

И даже на монтаж отправили.

– Получилось или нет – не знаю. Да и не главное это. Было же весело и впечатления на всю жизнь получили, – отмахнулась от меня режиссёрша. – Потом, как смонтируют, посмотришь.