Текст книги "Путешествие в молодость (СИ)"

Автор книги: Мефодий Отсюдов

Соавторы: Эдуард Поляков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16. Горячая ночка

Тут мы друг друга поняли без слов!

Ведь у нас очень чистая любовь.

Нафига слова нам мы и так поймем

То о чем думаем ночью мы вдвоем

«Сектор Газа».

Именно эти строчки, всплывшие в моей голове, как только мы покинули гостеприимный гараж Саныча. И они практически один в один описывали то, что случилось потом.

Как только нас поглотила темнота, она остановилась, бесцеремонно схватила меня за руку и натурально бросилась в мои объятия. Сама.

Наши губы слились в пошлом пьяном поцелуе, а её рука уже по хозяйски шарила в районе моей ширинки. А в моей голове всплыла ещё одна старенькая песенка Хоя. «Без вина» называется.

Как там было то?

«И на примере личном понял я,

Когда бродил с подругою своею:

Она хотела обнимать меня,

А я такой застенчивый был с нею».

Меня то только-только начало накрывать, а вот Натаха сюда уже смелая пришла. Голова пока что соображала, и потому не готов я был к совокуплению под ближайшим забором.

– Да погоди ты, – выдохнул я, слегка отстранив девушку. – Есть тут местечко одно удобное. Буквально в паре шагов, – интриговал я.

И я, и как мне казалось, Натаха тоже, уже совершенно забыли о том, что так-то, обязательным условием был секс без прелюдий. Такой грубый, животный. Чисто на инстинктах.

Забыли и забили на всё это. Если бы это было мультфильмом, то у меня над головой сейчас бы во всю бы сияла лампочка, а рот готов был порваться в довольной лыбе.

Ведь если всё выгорит, то можно будет сказать, что судьба сыграла со мной чертовски приятную шутку. И в этот раз даже ни разу не злую. Скорее знаковую.

Всё складывалось практически так же, как это было ровно двадцать лет назад. Тогда я совершенно закомплексованный пятнадцатилетний подросток, решивший, во что бы то ни стало именно в этот июньский вечер круто изменить свою жизнь, пришёл к другу. Надо же было совета у старшего товарища спросить.

Карта легла удачно. Когда я ввалился в сарай будущего фермера, он в одну каску пытался собрать мотор тогда ещё своей “Чезетки”, раскиданный по углам и поначалу ни в какую не хотел вписываться в процесс моего взросления. Даже содействие оказывать отказывался. Бурчал, работы непочатый край, надоело, а самому слабо. Но…

Закрутилось, завертелось. Дружан в итоге проникся и заявил, что хрен со мной и как только мотик подшаманим, то сразу же ломанём на поиски той самой, которая согласится стать моей первой секс-наставницей.

Движок мы собирали уже под бодрые песни в клубах сизого сигаретного дыма. Естественно слегка подшофе.

– Кто ж трезвым то мотоцикл чинит, – справедливо думалось нам тогда, когда мы реквизировали самогон из погреба моей бабки.

А в один из выходов на свежий воздух для облегчения души и мочевого пузыря, мы наткнулись на парочку городских девчонок. Они уже с неделю, как гостили у своих бабков-дедков.

Точно не помню, чего и как было и почему они не влились в наш большой пролетарский коллектив. Может прикид или юмор наш им не по нраву пришелся. Хер этих мокрощелок городских поймешь. Кем они себя мнили и чего хотели?

Короче, гуляли они вдвоем по вечерам, горделиво задрав носы, и всем своим видом выражая, что местные даже их взгляда не достойны.

Ну а мы чего. Местная женихастая элита, в лице меня и Саныча, а потом и остальные пацаны, плюнули на них, естественно в фигуральном смысле, и забыли.

Деревенская тусовка она такая. Каждый вечер оригинальная развлекуха и впечатления на всю жизнь.

Но не суть.

Хотя, ещё как суть…

Стояли мы с корешем и орошали кусты. А тут эти мандели из-за угла вырулили. Выразили свое “фи” и уже было развернулись восвояси. Но херас два. Точно не помню, кто и что сказал, но через пять минут мы уже квартетом обмывали починку санычевского дришпака, а попутно и знакомство.

Эх, классно тогда посидели. А потом и полежали. Кореш в своем сарае, а меня с подругой вежливо попросили покинуть помещение, дабы мы своими кислыми рожами не портили досуг молодежи. Ну, мы и прогулялись. До ближайших кустов.

Кажется, Таней её звали. Вот ведь память штука какая. Имя своей первой пассии не помню, а вот кусты, в которых я стал мужчиной или если более пафосно выражаться, то прошёл процесс инициации, найду в любом состоянии.

Эти заросли для меня года три носили, чуть ли не сакральный смысл. Или как там по-умному?

Правда тогда, пока я лежал в густой траве и довольный собой вдыхал терпкие ароматы, новоиспеченная подруга буркнула, что она вообще-то на Саныча глаз положила. И если сегодня не получилось, то завтра она полюбому его охмурит. Но на это мне было пофиг. Я эту подростковую лабуду мимо ушей пропустил. Даже мой юношеский максимализм от этого не пострадал. Голова совершенно другим занята была.

Вот и сейчас кривая судьбы подталкивала меня к тому самому кустарнику.

Только я ловким движением скинул с себя косуху, как бац, и Натаха её вырвала из моих рук, небрежно бросила и вальяжно развалилась на ней, хищно оскалившись в пошлой улыбке.

Я это дело в свете луны разглядел. Ну, или может быть фантазия так разыгралась…

Короче, как и было обещано, по приземлению на импровизированное брачное ложе от прелюдий она отказалась напрочь. Просто приподняла юбку, сняла трусы и раздвинула ноги.

– Сношать подано. Проходите, просим, – сиплым от вожделения голосом выдавила она из себя.

Вот ведь лярва то. Сама же только что, а тут вот так, значит.

Я нервно сглотнул. Сколько живу на белом свете, а такое было в первый раз. Не, что-то наподобие случалось, но там, в порыве страсти сплетались губы и руки, а потом уже состыковка проходила. А тут…

У меня даже мысли кончились.

Отголосок первобытной похоти, к которой я взывал, в моем организме запустила луна, снова выглянувшая из-за небольшой тучки.

Она мне такие виды подсветила. Да так…

– Хыыыыы, – блеснул я зубами, стягивая с себя потрепанные джинсы.

От созерцания той картины, что обрисовало ночное светило, все мысли и переживания ушли на второй план. Мой хер, охеревший от счастья, что вместо надоевших миньетов он, наконец-то, погрузится в теплую и нежную девичью плоть, воодушевился и рвался в бой.

– Ух, ёпт, – выдохнула Натаха, когда я познакомил её киску со своим наглым котярой.

– Ёбт, – через секунду ошалел я, когда нервные окончания с моей малой головки передали импульс в центр управления телом о высшей степени возбужденности партнерши.

Про гандон и я, и Натаха забыли напрочь. Да и какой тут гандон. Зоотехничка текла, как сучка. Её вагина, как бы это покультурнее выразиться, натурально горела огнём.

А громкое и смачное чавканье после первых фрикций, то бишь, тычков туды-сюды, был тому прямым доказательством.

Не ожидал я такого. И другого тоже.

А случилось так, что тык-тык и мир резко сузился до микроскопических размеров, а потом моментально вернулся в исходное состояние. Я еле-еле успел выскочить из коллеги по совокуплению и окропил своим семенем нежную травку, щекотавшую и яйца, и головку. Благо на колючку не наткнулся.

– И что это было? – заворчала Натаха, когда я, пытаясь прийти в себя от давно забытых ощущений, развалился рядом и охеревал от сладкого стрекота сверчка возле уха.

– Это было охеренно, – соригинальничал я.

– А чё так быстро? – надулась Натаха.

– Потому что ты супер. И манда твоя…. Слов у меня нет, короче, – отмазался я.

Вместо ожидаемых благодарностей за такой оригинальный комплимент мне предъявили целый ряд претензий, смысл которых был банален. Зоотехничка не удовлетворилась и настоятельно требовала продолжения банкета.

– Иди, договаривайся. Я не против, – улыбнулся я.

Зря я это сказал. Натаха, забыв про условности и вообще все остатки стыда и совести, с таким энтузиазмом принялась реанимировать моего дружка, что в голове пронеслась пара шальных мыслей. Первая – а не умер ли я. А вторая – за какие такие заслуги меня в рай закинуло?

Второй тайм я отыграл, по моему мнению, на “отлично”, а по бурчанию Натахи – на троечку. От полуфинала я отказался, запросив технический тайм аут.

– Слышь, подруга. А не скромный вопрос можно? – прищурив глаз, хмыкнул я, снова наполняя легкие продуктами горения табака.

– Были те, у кого и побольше, и те, кто подольше мог, – буркнула Натаха, деловито поправляя свой совершенно нескромный прикид.

– Да я не про это, – отмахнулся я, но утверждение запомнил. На всякий случай. Если что, припомню, как-нибудь. – Ты наглоталась что ли чего?

Подруга замерла в непонятках.

– Из тебя натурально, как из крана текло. А там, чуть ли не огнём горело, – уточнил я.

– У меня всегда так, если больше трех дней контакта нет. Нимфоманка я. Вот живу и мучаюсь, – вздохнула моя пассия, присаживаясь рядом со мной.

– Вот это поворот! – выдохнул я. – Прям настоящая нимфоманка?

– Угу.

– А почему так грустно? Мне всегда казалось, что парни наоборот таких ищут, – удивился я.

– Ага. Только, как найдут, максимум неделя и сбегают, – всхлипнула Натаха.

– Мдааа, – протянул я. – Мелковат нынче мужик пошел. Эх, где мои семнадцать лет. Я бы с тебя круглыми сутками не слазил, – подбодрил я подругу. – А сейчас, извиняй. Третий десяток разменял.

Услышав про “не слазил бы”, Натаха натурально расцвела и плечи расправила. Но когда до неё дошел весь смысл моей фразы, опять надулась.

– А может, попробуем? Таблеточки же, стимулирующие это дело, уже придуманы, – начала канючить она.

От перспективы сажать и без того пострадавшую далеко не от “Нарзана” печень я еле открестился. Но предложение мне понравилось.

– Я кое что поинтереснее придумал, – заинтриговал я будущего специалиста в области осеменения всякого домашнего скота. – Скучно не будет. Да и не совсем я уж пенсионер то. Уж пару палок в день то смогу кинуть, – вконец разошелся я.

Наши мечты были прерваны самым бесцеремонным образом. Идиллию сельской ночи прорезал противный визг и кряканье спецсигнала. Потом я услышал треск мотоциклетного движка.

– По ходу дэпсы мотоциклиста гонят, – оживился я.

В голове моментально ожили картины нцатилетней давности, когда мы с Санычем, на своих мотиках, лихо удирали от древнего ментовского “Козлика”, а потом от “шахи”, именуемой в простонародье “Канарейкой”.

Это было одним из наших любимых развлечений. Сельский нид фор спид на максималках. Компов то не было.

Одно лето мы даже соревновались, кто больше всех экипажей “поднял”. Сейчас, когда в голове кроме ветра появились и мысли, волосы дыбом встают, кровь стынет в жилах и коленки дрожат от таких развлечений. А тогда…. А тогда это было дико весело.

С мотоциклов мы практически не слазили. Все окрестные тропинки и узкие дорожки, куда ни один здравомыслящий страж ночных дорог даже и не сунется, знали от и до.

Да я до сих пор их помню. Одна из таких мотоциклетных троп, как раз в паре метров от наших кустов пролегала.

Судя по воплям сирены и матюгальника, предупреждающего о неминуемости наказания и всяческих непотребных карах, безбашенное развлечение в нашей деревне передавалось из поколения в поколение.

Юный байкер, опьяненный адреналином, гнал в сторону наших кустов. Видать решил “тропой отцов” уйти от погони.

– Впишется в поворот, справится со своим железным конем на узкой тропинке, сможет направить его к импровизированному мостику из пары шпал, что перекинуты через канаву. И всё. Ушёл от погони парень. Добавил минус в карму в глазах ментов, но на пару пунктов свой статус среди деревенских сверстников повысил, – вслух переживал я за гонщика.

Мотоциклист гнал прямо к нашим кустам. Я даже порадовался за него. Да только рано. Этот балбес вместо того, чтобы за пару метров до куста намертво застопорить заднее колесо и в лихом заносе вписаться в крутой поворот, наваливал газу до отказу.

– Ложись! – завопил я, дергая подругу в сторону канавы, прикнув хрен к носу.

Обочина тут была немного ниже, а потом небольшой обрыв, канава и пологий противоположный берег.

Не успели мы плюхнуться на дно, как верхушка моего любимого куста с треском разверзлась. А спустя несколько секунд мотоциклетные колеса коснулись земли. Амортизаторы пробило и водятла, словно тряпичную куклу, перекинуло через руль и он улетел в темноту.

– Низко пошел. К дождю, – буркнул я, наблюдая из канавы за полетом незадачливого байкера.

И едва не поплатился за это. Мотик пошел ещё ниже. Я затылком ощутил тепло, вырывающееся из выхлопной трубы.

Гайцы оказались умнее. В кусты не поехали. Затормозили в метре от них, врубили “дискотеку”, подсветили себе дальним и продолжили погоню на своих двоих. Нашу канаву они даже и не заметили. Лихо перепрыгнули ее, размахивая полосатыми палками, и вслед за мотоциклом нырнули в густую траву.

– А мы в дерьме что ли сидим? – водя носом, толкнула меня в плечо недовольная Натаха. – Ты куда меня затащил? Ты знаешь, с каким я трудом эту юбку достала? А сколько она стоит? Знаешь? А трусики дизайнерские! – начала заводиться подруга.

С первым пунктом пришлось согласиться. Азарт ушёл и я жопой ощутил, что мы сидим в луже. А судя по запаху, в фекальной луже.

– Вот что за люди, – ворчал я, встав на ноги и прикидывая, где легче выбраться из этого гадюшника. – Всё засрут. Лень яму вырыть. Выведут трубу с говном подальше от своего двора и трава не расти. Экологи мля.

Возмущенная Натаха мои рассуждения об отсутствии сознательности у деревенских сапиенсов двадцать первого века не слушала. Её больше волновало её испорченное исподнее.

Попробовал вразумить девку.

– Видишь, где мотик прошел? – ткнул я пальцем. – Если б не я, лежала бы ты щас и кровавые сопли из расквашенного носика пускала бы.

Довод был железный. Подкрепленный следами соприкосновения техники с землей. Но меркантильная Натаха начала вопить, что трусы для неё дороже. И вообще, от нее воняет жутко и как она такая теперь в свой колхоз возвернётся.

Возмущенные вопли моей истерички, однако ж, быстро я ее своей стал считать, прервал начальственный рык.

– Граждане, а ну колитесь быстро, в какую сторону нарушитель скрылся? – обратился к нам гаишник, красуясь в свете автомобильных фар.

Через пару мгновений рядом с ним возник еще один силуэт. Судя по отблескам световозвращаек, также страж ночных дорог. Но вот силуэт ну никак не вписывался в стереотипы. Долговязый и тощий.

– Ну что? – уточнил он у напарника.

– Молчат, – кивнув на нас, огорчился первый.

– А может, в отделении разговор продолжим? Сдается мне, этот товарищ пешеход сильно на нашего гонщика похож. Особенно со спины, – хмыкнул долговязый продавец полосатых палочек.

– Ээээ, – неподдельно возмутился я. – У меня алиби есть. Я тут со своей девушкой природой наслаждался, воздухом свежим дышал, а этот дебил нас чуть не задавил, – отмазывался я.

– Машину сам отмывать будешь. Руками, – предупредил разрушитель стереотипов. – Пойдем мотик поищем. Это полюбому кто-то из местных, – ухмыльнулся дэпс.

Не успел я облегченно вздохнуть, как надо мной вновь нависла туча. И все из-за моего языка.

– А ты это серьезно? – прижавшись ко мне, прощебетала Натаха. – Про девушку. Меня так еще никто не называл, – мурлыкала она мне прямо в ухо, совершенно забив на тот факт, что мы сидели по пояс в дерьме, от нас дико воняло, да и трусам ее фильдеперсовым шандец пришёл.

– Угу, – недовольно буркнул я, пытаясь в прямом смысле выбраться из дерьма.

Но настрой подруги уловил.

– Давай руку, Наташенька, – галантно протянув подруге руку, предложил я, когда задача была выполнена.

Вот истину говорят, что девушки тают не от пачки баксов, а от комплиментов. Такого довольно выражения лица я даже у выходящих из ЗАГСа овуляшек не видел.

– Нашёл, – прервал романтический момент вопль долговязого гайца, исследовавшего близлежащие кусты. – Подсвети. Кажись, я знаю, кто это был.

Глава 17. Кто малину обосрал?

И грянул гром…

Проснулся Тор,

И у цундапа старого взревел мотор,

И я летел в далёкий край,

И ветер в волосах унёс мою печаль,

Туда где Рай…

«Константин Ступин»

Вспомнилась мне одна из моих любимых песен последних лет. И даже позавидовал летуну, скрывшемуся во мраке ночи. А я тут…

Любопытство меня разрывало буквально на части. Вытащив подругу из канавы, я накинул ей на плечи свою косуху и, забив на неё большой и толстый, ломанул в сторону инспекторов, пытавшихся вытащить моточихлет из зарослей густого кустарника.

Пока бежал, понял, как я хочу начистить морду этому недоумку-гонщику. Было конкретно сыро и неприятно. В кросовках хлюпало. А ещё аромат от меня шёл – мама не горюй. Домой в таком прикиде точно не пустят.

Очертания стального коня показались мне знакомыми. А мелькнувшая в свете фонарика наклейка на баке развеяла мои последние сомнения. Это была Санычевская “Чезетка”. Точнее, теперь уже Чижовская.

– Поймаю, убью, – буркнул я, отходя от мотичихлета и гайцов. – Если успею.

Смотреть без слез на двухколесного стального коня, благодаря которому наша с Санычем юность была наполнена ламповыми и веселыми воспоминаниями, было сложно. Сердце натурально кровью обливалось. Так, по крайней мере, это состояние описывают в книгах.

От удара о землю и кувырков переднее колесо вместе с вилкой чуть ли не в бараний рог загнуло.

Фара, руль, дуги… Легче всё новое купить. Только что движок да глушители целыми казались.

– Не дадут мне Чижа прибить, – пронеслось в голове.

Если Саныча от такой картины кондратий не хватит, то он лично сына придушит. Ещё и будет приговаривать, что имеет полное право мстить за испорченную семейную реликвию.

Размышления прервал длинный гаишник, направивший фонарик мне в лицо.

– Эээ, – возмутился я.

– Чего эээ? – ухмыльнулся тот. – Кто за рулем был? Полюбому не Саныч? Получается, сегодня была очередь Мелкого гарцевать?

Я завис. Обращались явно ко мне. А мою юношескую погремуху, как я справедливо полагал, сейчас в родном селе знали единицы – это Саныч, один из его трактористов да моя бабка. Остальные или умерли, или в город свалили.

– Чего завис, Мелкий? – продолжал издевался гаец. – Скажи ещё, что не признал.

И тут меня, как обухом по голове трахнуло. Именно не ударило, а трахнуло.

– Дяба, ты что ли? – вырвалось у меня.

– Узнал, сволочь. Эх, не быть мне теперь богатым! – то ли издеваясь, то ли радуясь выдал дэпс.

Натурально охерев от такой приятной встречи я протянул другу детства руку. Дяба руку схватил и, отбросив все условности, крепко обнял меня. Правда, поведя носом, и въехав, что источник запаха – я, брезгливо отстранился.

Этой встрече я был действительно рад. Дяба, а в миру Дмитрий Алексеев, был вторым моим закадычным корешем, с которым мы лихо куролесили не только в родном селе, но и в городе. Мы были погодками, а потому и учиться в город поехали вместе. И хотя Диман учился на юрфаке, это не мешало ему нарушать большую часть административного, а порой и уголовного кодекса. Я думал он уже большой человек или как минимум важный начальник.

– А ты как тут? – удивился я, совершенно не обращая внимания на брезгливую мину товарища.

– Да вот так, – хмыкнул Дяба. – Дэн, сходи к машине, покури там, а я чуть попозже приду. Дежурного ток, предупреди. Ок? Насвисти ему что-нибудь, – бросил он своему напарнику. – Я сейчас тут перетру и приду.

Напарник кивнул и испарился. Как тот суслик, который есть, но его не видно.

– Так ты как тут-то? – повторил я свой вопрос. – Ты же юристом хотел быть, ну или как минимум, должен был ментовским начальником стать. Ну, или прокурором.

Дяба хмыкнул, стрельнул у меня сигаретку, отмазавшись, что его в машине остались и, устроившись на развороченной “Чезетке,” начал свой рассказ.

Наши пути разошлись, когда мы учились на третьем курсе. Подругу Дяба нашел. Запала она ему в душу и в другое место тоже. Ну и увлекли его дела алкогольные да постельные. Слегка так. Месяца на три. Подруга тоже не прочь прибухнуть и потрахаться была. Короче очередную сессию мой дружан с треском завалил. Потом была армия, возвращение на гражданку и снова трехмесячный загул.

– Я восстановиться хотел, а когда протрезвел, понял, не хочу. Тут поработал, там пошабашил. Но не моё это оказалось. Не вставляет меня руками работать. Бизнес вести – тоже не моё. Не срослось, да и ленивый я для этого. И тут мне на глаза в местной газетке объява попалась – менты кадры ищут. Гособеспечение, пенсия, выслуга и другие блага сулили, – исповедовался мне Дяба. – Вот так и попал я в органы. Сначала пару лет в пэпсах ходил. Потом в гайцы перешел. Сейчас вот местными автоинспекторами рулю. Так что, мечты сбываются не только в “Газпроме”, – кончил он на мажорной ноте.

– Чё ты свистишь? – не поверил я. – Начальник и на дороге с палочкой стоит. Да еще и хер пойми за кем гоняется. Если ты начальник, то по законам жанра должен сейчас с другими высокопоставленными лицами в окружении девок водку на даче жрать.

– А это вынужденная мера, – добавив в голос начальственного металла, выдал Дяба. – Во-первых – в отделении личный состав укомплектован на шестьдесят два процента. А сейчас время отпусков, и пацаны отдыхать хотят. Во-вторых – кабинетная работа – не для меня. А выход прост оказался. Как всё достанет, объявляю операцию “Синий дятел”, беру Дэна, это зам мой, и мы с ним вспоминаем молодость. Эх и даем с ним иногда жару и джазу. От нас, кроме этого мотоциклиста, уже года три, как никто не уходил, – разошелся дружан. – За рулем то, кстати, кто был? Ты или Саныч? – как бы между делом спросил гроза гонщиков.

– Ээээ, – замялся я.

– Да не ссы. Он эту гонку по чесноку выиграл. Не буду я его ластать. Да и не дадут мне, – то ли сожалея об упущенном мотоциклисте, то ли злясь на санычевскую “крышу” буркнул дэпс.

– А ты сам у него спроси, – выкрутился я из ситуации.

Как бы оно там не вышло, и как бы я не доверял Дябе, а прослыть стукачом ой как не хотелось.

– Да легко, – нарочито громко выдал дружан. – Пошли.

Предводитель местной гильдии Дэпсов уверенной и быстрой походкой, подсвечивая себе фонариком, шёл впереди меня. Я замыкал шествие.

Около патрульной машины к нам примкнула моя озабоченная пассия. Напарник Дябы, на пару секунд оторвавшись от смартфона, оценил нашу колонну и опять погрузился в мир отупляющих роликов.

– Да погоди ты, чего летишь, как на пожар, – взмолился я, когда до хором нашего общего друга-фермера осталось метров пятьдесят.

После двух подходов к Натахе и принятого на грудь бегать не хотелось совершенно. Возраст не тот.

– Ваш парфюм располагает, – буркнул Дяба. – Мелкий, без обид, но, шли бы вы в баню, а не за стол. А? – примирительным тоном добавил он.

Почуяв нарастающее негодование Натахи, на справедливое, к слову, замечание, я замедлил шаг, резко повернулся и еле успел запечатать её рот своими губами.

– Тише, тише солнышко, – прошептал я, на секунду оторвавшись от её чувственных губ.

Дяба, конечно, дружан, но хер их поймешь, ментов этих. Вроде нормальный чувак, а через секунду, знать тебя не знает и легко паковать может начать за поруганную честь. Вот такие они менты, тонкие и чувствительные натуры.

Да и попал Дяба в саму точку. Лично мне перед Санычем эдаким победителем хотелось предстать, а никак не в обговнянном прикиде. Вот и пришлось совмещать приятное с полезным, а пока приятное шло, прикинуть, где в деревне в два часа ночи надыбать баню.

Правда, Натаха, лядь такая, мой порыв восприняла буквально. Да и солнышком я её ещё обозвал на свою голову. Вот истину говорят, язык мой – враг мой. Эта нимфоманка зоотехническая опять растаяла и потекла. Даже на свой испорченный прикид и совершенно не располагающий аромат забила.

Да и на меня купание в фекалиях как-то странно подействовало: в паху заныло, и мой дружок, воспрянувший духом, потребовал начала третьего тайма.

– Я обратно не пойду, – разбила мои мечты Натаха, проявив чудеса сообразительности. – Давай в бане. Меня ещё никогда в парной не пялили, – сверкая возбужденными глазками, откровенничала она, стоя награнице света и ночи.

– Эээ, молодежь, чего зависли? – обломил меня пьяный вопль Саныча. – Кам цу мир. У нас тут гости.

– Только через баню. На рекорд иду, – поддел я фермера.

– Мудак ты, – поздравил меня Саныч. – Бани нет, есть хамам с джакузи.

– Сойдет, – отмахнулся я, подходя к другу. – Веди, патриот.

Разглядев мой прикид и совершенно не презентабельный натахин вид, Саныч запротестовал и попытался нас выдворить восвояси.

Не тут-то было.

То ли алкашка своё дело сделала, то ли ещё из-за чего. Впали мы с Натахой в детство короче. Протянули руки в сторону охеревшего фермера и, изображая зомби, двинулись к нему.

– Хамам, хамам, – тянула Натаха.

– Джакууузиии, – вторил я.

– Идите нахер, – возмущался Саныч. – В бане отмойтесь сначала, а потом в культурные заведения ломитесь. Мойдодыры, бля, – ныл фермер, одновременно пытаясь смыться от нас и схватить что-нибудь увесистое, дабы отбиться от двух вонючих дебилов, норовящих обнять его. – Да идите вы реально нахер. Бля, ну и воняет же от вас, – давил он на жалость.

Дрына он не нашел. Наша бухая наглость победила. Мы загнали Саныча в угол и тот, не желая быть заляпанным нечистотами, сжалился над нами.

– Идите вы нахер, вон туда. Выключатель сами найдете, дебилы, – огрызнулся он. – Отмывать все сами будете, – ворчал он, бросая недовольные взгляды на лыбящегося от такого бесплатного кино Дябу.

Тот с интересом наблюдал за нашими игрищами, сохраняя нейтралитет. Лишь на тактическое отступление Санча отреагировал легкой ухмылкой. Типа, на каждый хитрый болт есть гайка с левой резьбой. Мне даже показалось, что Дяба получил удовлетворение за испорченную погоню. Мотик то он узнал. А вот что-то предъявить, как говорится, кишка была тонка на местного олигарха наезжать.

Такой он вот, капитализм.

Дорогу к турецкой бане в забытой властью русской глубинке мы нашли без проблем. Натаха на удивление быстро обнаружила где и что, врубила нагрев, чего-то пощелкала и даже умудрилась раздобыть пару полотенец и махровый халат. По ходу, Санычевский. Мы в него вдвоем легко могли влезть. Но до помывки проверять это дело мы не стали.

Быстренько скинув одежду, закинули всё в тазик и залили водой. Наблюдать за голой девушкой, пусть и дурно пахнущей, но деловито снующей туда-сюда было в кайф. Реально возбуждает. Особенно если она бесстыдница и то нагнётся чуть ли не до пола, стоя к тебе спиной, или развернётся, присядет на корточки, показывая себя.

– Пусть отмокает. Потом разберемся, – продолжала активничать подруга, совершенно не обращая на меня и свою наготу никакого внимания. – Погнали уже в душ, а потом греться.

Облом пришел откель не ждали. Прежде чем греться, решили слегка омыть телеса. Но спинку мне не потерли. Пришлось всё делать самому. Два раза. И то ощущение, что от меня натурально прёт нечистотами, осталось. Я даже себе пообещал завтра разобраться с местными экологическими террористами.

Только в разогретой парной, в которой витал мягкий еловый дух, меня слегка отпустило. Да и массаж Натаха исполнила профессионально. Я тоже в долгу не остался, но руки сильно не распускал. Больше погреться и отмыться хотелось. А потом уже и развалившись на диванчике, насладиться упругим девичьим телом.

Но, планам сбыться было не суждено.

Натаха, вот точно нимфоманка грёбанная, то ли специально, то ли нечаянно, уронила мыло и, повернувшись ко мне жопой, согнулась ровно пополам. Задница, повинуясь законам физики и совращения, так аппетитно отклянчилась и раздвинулась. Такие виды чуть меньше чем в метре от моего лица мне открылись в мягком свете.

Я аж сглотнул. Судорожно. А когда хозяйка жопы, проявив чудеса гибкости, башкой под лавку нырнула…

Не выдержал я короче. Спрыгнул со своего наблюдательного поста и аки орел горный попытался с ходу овладеть такой задницей, уже спешившей принять позу быквы “Г”. Или если проще, то рака.

Лучше не повторяйте… Промазал я. Приняв энергию моего неуправляемого тела Натаха потеряла равновесие. Хорошо, что руки вперед рефлекторно успела выставить. В стену её впечатало слегка.

А пока она охеревала, я вспомнил, что хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается. Да и чтобы не упасть, я за талию девичью схватился. Чисто на рефлексах. Честное слово.

Короче, реабилитировался я быстрее, чем моя совратительница опомниться успела. Да ещё как реабилитировался.

Натахе, судя по выгнутой спине и громкому стону, понравилось.

– Давай, милый, – простонала она.

Ну я и дал стране угля. Аки молодой кролик, только что с большей амплитудой отработал. Подруга от такого подхода пришла в дикий восторг. Спинку выгибала хлеще кошки. А стонала как…

Разошелся я короче.

А я же уже не молодой. На третьем круге уже попотеть нужно. А ещё и воздуха не хватает, в глазах мушки появились. Короче вывел партизана воздуха хлебнуть перед очередной атакой, а Натаху в этот момент как затрясет и как херанет на меня прям оттуда поток нехилый.

Я в ахере, а нимфоманка в экстазе заходится. На лавку сползла аж. Трясет её, ртом воздух судорожно глотает. Глаза закатила.

Не до ебли тут мне стало. Чего делать – не понятно. На свою беду вспомнил я, как в школе учили, что если человеку плохо, воздуха свежего приток нужен. Ну и расхлебенил дверь по шустрому.

Хотя, как расхлебенил. Толкнул со всей дури, впуская воздух, схватил полотенце и давай пострадавшую обмахивать.

Вроде помогло.

– Ты чего? – удивилась Натаха совершенно нормальным голосом.

– Тебя спасаю, – ошалев от радости, что вроде попустило её, ответил я.

– Вот же, дурачёк, – улыбнулась она.

– Сама ты дура, – возмутился я, опуская руки. – Тебя так колбасить начало, я чуть не обосрался. Хорошо вспомнил…

Завершить мысль мне не дали. Натаху опять затрясло. В этот раз от смеха.

– Вроде взрослый, а как девушка по-настоящему кончает, не знает, – давилась она от смеха.

– Чего?

– Ты меня до высшей точки наслаждения довел, мастер ты мой сексуальный, а яж сквиртанула. Честное слово, чтобы прям так кайфово, в первый раз с мужчиной, а не с рукой такое было, – закатив затуманенные похотью и наслаждением глаза, прошептала она.

Если честно, я нихрена не понял. Решил, что на досуге изучу тему. Но прослыть колхозником не хотелось. Состроил важную морду, пожал плечами, мол, да я это еще только разогрелся и вообще это только дэмо версия была, и отправился на свежий воздух.

Холодного пива захотелось дико. Но сначала нужно было отмыться, а уже потом, завернувшись в уютный махровый халат Саныча, наслаждаться хорошей компанией, пшеничным нефильтрованным и сушенной таранькой.

Почти так и получилось. Только компания теплая меня не дождалась. За столом в гордом одиночестве меня ждал понурый Чиж. Вроде не побитый даже.

– Даров, бродяга, – поприветствовал я парнишку. – Как сам?

– Я мотик батин разбил, – хлюпнул он носом. – От Ксюхи ехал, а тут менты. Я от них. Почти ушел, а тут яма. Меня как подкинуло. Мотик в одну сторону, я в другую, – жаловался малой.