Текст книги "Соблазн в жемчугах"

Автор книги: Мэдлин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

– Ты хорошо провела ночь, Верити? – спросила наутро Одрианна, когда Верити спустилась к завтраку. Верити не так удивили слова, как тон, которым они были сказаны.

– Очень хорошо.

Она села напротив Одрианны, а служанка поставила перед ней чашку кофе.

Одрианна улыбнулась. Потом сложила руки на столе и опять улыбнулась.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Верити.

– Да так, ничего. – Одрианна стала поправлять локоны, хотя ее прическа была в идеальном порядке. – Ну, не совсем ничего. После всего рассказанного тобой, пока мы сюда ехали, насчет того, почему нельзя сохранить твой брак, я ждала, что ты проявишь больше стойкости против чар Хоксуэлла. Пойми меня, я тебя не критикую. Граф красивый мужчина – этого у него не отнимешь. Но если ты была такой расстроенной, какой казалась, я думала, что ты сначала заставишь Хоксуэлла как следует поволноваться, прежде чем уступишь. – Она улыбнулась. – Вот и все.

– Я не уступила. С чего ты решила?

– Вот как? Тогда извини. Просто тебя видели ночью в саду. При этом вы оба были не совсем одеты. – Она улыбнулась. – Вы были вместе. Поэтому мы просто предположили… – Она пожала плечами.

– Кто это «мы»? Кто предположил?

– Себастьян. Моя горничная. Как знать, кто еще? Окна почти всех спален выходят в сад, и даже при неполной луне белая рубашка и светлый пеньюар хорошо видны в темноте. – Одрианна снова пожала плечами.

– Мы просто обсуждали сложившуюся ситуацию. Ты должна сказать своему мужу и горничной, что они все не так поняли. Я хочу, чтобы ты строго их предупредила. Мне бы не хотелось, чтобы и слуги, и особенно Себастьян думали, что произошло нечто большее, чем было на самом деле.

– Разумеется. Признаюсь, мне их рассказ показался странным, если учесть, что мне известен твой план.

– Я все еще не отказалась от своего плана. У меня даже есть причина думать, что я смогла убедить его согласиться с моими доводами. Думаю, мы очень близки к положительному решению проблемы.

Одрианна удивленно подняла брови.

– Неужели? Ты меня поражаешь, Верити. После того, что ты рассказала мне об обмане твоего кузена, я считаю, что ты не должна жить в этом браке, но у меня мало надежды на то, что Хоксуэлл когда-либо согласится на аннулирование. Я пришла к этому убеждению во время нашего обеда в гостинице. По-моему, он решил склонить тебя к тому, чтобы ты изменила свое мнение, прибегнув к… своим методам.

– А по-моему, он понял свою выгоду. И поскольку брак не был подтвержден, мы можем победить в церковном суде, если Хоксуэлл присоединится к моему прошению.

Одрианна взглянула на Верити скептически. А Верити, прекрасно понимая, что у нее мало шансов на успех, переменила тему и стала расхваливать окрестности поместья.

– Да, места чудесные, – подтвердила Одрианна, – хотя в августе здесь полно приезжих из Лондона. После морской прогулки на яхте мы можем пройтись по окрестным деревням.

– Будет не слишком невежливо, если я откажусь от прогулки по морю?

– Неужели ты все еще боишься, что тебя увидят? Если ты наденешь шляпку, сомневаюсь, что кто-нибудь тебя узнает, даже в том случае если кто-то знал тебя раньше.

– Дело не в том, что я опасаюсь быть узнанной, Одрианна. Я с удовольствием прогуляюсь по побережью, но предпочитаю не проводить весь день в обществе Хоксуэлла. К тому же я боюсь моря. Как подумаю, что окажусь в небольшой лодке среди волн, меня охватывает дрожь. Может быть, ты проводишь меня до побережья и я осмотрю здешние деревушки, пока вы будете путешествовать по морю?

– Ты, конечно, можешь отказаться от яхты, – успокоила ее Одрианна. – Мы так и скажем, что ты боишься моря.

– В таком случае я пойду готовиться и черкну пару слов Дафне и Селии. – Она встала. – Прошу тебя, сделай строгий выговор своему мужу и горничной. Для меня это очень важно, Одрианна.

– Не волнуйся, Верити. Но если ты решила твердо придерживаться своего плана, постарайся не оставаться с Хоксуэллом наедине, особенно когда полуодета. Какое бы обещание он тебе ни давал, он все же мужчина.

– Вы совершенно уверены, что не хотите присоединиться к нам, леди Хоксуэлл? – еще раз спросил Себастьян, пока слуги погружали в яхту все необходимое для длительной прогулки по морю.

Яхта была длиной почти пятьдесят футов, с прочными мачтами и несколькими парусами. Лорд Хоксуэлл и лорд Себастьян уже сняли свои плащи, приготовившись играть в матросов, но по мачтам, в случае необходимости, должны были взбираться двое слуг.

– Мне будет спокойнее на берегу, – ответила Верити. Одрианна устроилась на стуле под тентом. Широкополая шляпа и зонтик должны были защитить ее от палящих лучей солнца.

– Вам незачем опасаться, – сказал Хоксуэлл, разбирая удочки. – Я прекрасно плаваю, а море сегодня спокойно. Если что-нибудь случится, я доставлю вас на берег в целости и сохранности.

– Я не сомневаюсь, что вы непревзойденный пловец, лорд Хоксуэлл, но такова же и моя трусость. Мой отец утонул в не слишком бурной реке, поэтому море меня по-настоящему страшит. Я прогуляюсь по побережью в ожидании вашего возвращения. Одрианна рассказала мне о местных достопримечательностях, так что я не буду скучать.

Хоксуэлл подошел к ней.

– Вот, возьмите. – Он сунул ей в руку несколько банкнот. – Неразумно оставаться одной в незнакомом месте и не иметь средств, чтобы получить помощь, если потребуется.

Она взглянула на деньги. Всего пятнадцать фунтов.

– Но я не могу…

– Считайте, что это деньги на булавки. Купите себе новую шляпку, если найдете соответствующий магазин. Но дайте мне слово, что не наймете на них экипаж и не скроетесь. Мне понадобится всего один день, чтобы найти вас, так что бежать нет смысла.

Она не ожидала, что он подозревает ее в желании сбежать, и молча смотрела на банкноты.

– Я вижу, вы колеблетесь, и это дает мне основание предполагать, что вы можете снова исчезнуть. Я думаю, будет лучше, если я присоединюсь к вам в прогулке по побережью.

– Я не собираюсь исчезать. А если из-за меня вы лишитесь своего любимого спорта, вы вряд ли будете хорошим спутником. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Даю слово: я не найму за ваши деньги экипаж, чтобы сбежать.

Видимо довольный, что разгадал ее игру и прекратил еще до того, как она началась, Хоксуэлл стал помогать Себастьяну готовить яхту к отплытию.

Подождав, когда яхта отойдет от берега, Верити открыла свой ридикюль и положила в него деньги. Там уже была небольшая сумма, а под ней, завернутая в тонкий носовой платок, лежала золотая цепочка и еще кое-какие скромные украшения. Она закрыла ридикюль и тихо выругалась, употребив слова, не слишком подходящие для приличной леди.

Она действительно намеревалась нанять экипаж и уехать до того, как вернется яхта. Возможно, что прошлой ночью она и сумела убедить Хоксуэлла принять ее предложение, но твердо рассчитывать на это не могла. Если у нее появился шанс сбежать, она должна им воспользоваться.

Она даже оставила Одрианне в своей комнате записку, в которой все объясняла. Деньги, данные ей Хоксуэллом, оказались дьявольским искушением. Они облегчили бы ей побег, но он заставил пообещать ему, что она не сбежит.

Стараясь найти утешение в том, что ее план побега был слишком сырой, и напомнив себе, что Хоксуэлл все-таки – чем черт не шутит – может принять ее предложение, она направилась в деревню.

Это была рыбацкая деревушка, выросшая до вполне приличных размеров благодаря приезжим из Лондона, облюбовавшим этот уголок для морских путешествий. Берег спускался уступами к кромке моря. Верхняя терраса превратилась в длинную и широкую дорогу, вдоль которой расположились дорогие отели и менее притязательные постоялые дворы.

Посетив маленькую церквушку с расположенным за нею ухоженным кладбищем, а потом знаменитый «Королевский отель», Верити сначала обошла модные магазины, а потом направилась в старую часть деревни, где жили рыбаки, а к берегу были пришвартованы их многочисленные лодки.

Приезжие из Лондона сюда не заглядывали, и местные жители занимались своими привычными делами, как было заведено многими поколениями до них.

Некоторые лодки уже вернулись с моря, и женщины начали распродавать свежевыловленную рыбу на расположенном здесь же рынке. В воздухе стоял запах рыбы и соленого ветра с моря. Взгляды, которыми ее провожали местные жители, относились не к ее одежде, которая была более чем скромной. Просто здесь все друг друга знали, а потому незнакомый человек обращал на себя внимание.

Верити остановилась перед тележкой одной из женщин – рыжеволосой, с загорелым обветренным лицом, – чтобы полюбоваться выложенным уловом. Женщина взглянула на Верити и сказала:

– Вы ищете ту девушку? Она только что была вон там, за деревней. Сидела наверху скалы. Наверное, она и сейчас там.

– Нет, я никого не ищу. Я просто гуляю по деревне.

– Мало кто к нам сюда заглядывает. Но эта девушка нездешняя. Похоже, она потерялась. Я просто думала, что кто-нибудь за ней придет, вот и все.

Верити не понимала, как кто-то может потеряться в деревне, где всего-то две улицы. Но возможно, эта девушка очень молода.

Она прошла через толпу торговок и бросила взгляд на скалы в конце деревни. Ее показалось, что там и вправду кто-то сидит, и она решила пойти проверить. Если потерялся ребенок, нехорошо оставлять его здесь одного.

Однако, приблизившись, Верити поняла, что это вовсе не ребенок, хотя девушка сидела на самом краю скалы, свесив ноги и совсем по-детски ими болтая. На ней была шляпа, похожая на ту, что была на Верити, – с опущенными полями и без всяких украшений.

Верити была заинтригована, но сделала вид, будто просто прогуливается по берегу. Когда она остановилась около девушки, та даже не пошевелилась.

Верити отметила, что на девушке было красивое муслиновое платье – белое, в лиловых цветах по лифу и рукавам. Платье, правда, было изрядно испачканное. Эта девушка явно была не из этой деревни. Скорее всего даже не из этих краев.

– Простите мою смелость, но в деревне говорят, что вы, наверное, потерялись. Могу я чем-нибудь вам помочь? – спросила Верити.

Девушка не повернула головы. Но потом голосом, слишком взрослым для юной девушки, ответила:

– Я не потерялась. Я знаю, где нахожусь.

Вот и делай доброе дело. Верити пошла обратно, но обернулась. Что-то в неподвижности девушки забеспокоило ее.

Может быть, у Дафны было точно такое же интуитивное чувство, когда она остановила свою двуколку на дороге у Темзы? Наверное, точно так же увидела девушку, погруженную в свои мысли и не знающую, что делать и куда идти.

Верити вернулась.

– Море внушает ужас, не так ли? Я нахожу его пугающим.

– А я нет. Оно кажется мне мягким. Очищающим.

– Значит, вы смелее меня. Полоска берега здесь такая узкая, а скала очень высокая. Один неверный шаг… Вы умеете плавать? Я так и не научилась.

На сей раз она не получила ответа.

– Вы из Лондона? – сделала Верити еще одну попытку.

– Я с севера.

– Вы здесь навещаете родственников?

– Нет. Я попросила рыбаков перевезти меня сюда.

– Они берутся перевозить пассажиров? Я не знала.

– Некоторые берутся. За деньги.

Верити посмотрела на лодки. Она обещала не нанимать экипаж, чтобы сбежать, но про лодку ничего не говорила.

Однако это означало бы, что ей придется побороть свой страх моря. Она посмотрела сначала вдаль, потом на берег, о который непрестанно бились волны. Если бы лодка держалась ближе к берегу…

Молодая девушка была явно не расположена к беседе. Она наверняка хотела бы, чтобы Верити ушла. Так, видимо, и надо было сделать, а поговорить лучше было бы с кем-нибудь из рыбаков, решила она.

Она посмотрела в спину девушки. Это не ее дело, убеждала она себя. Однако оставлять незнакомку одну было неправильно. Интуиция подсказывала, что девушка действительно потерялась, в худшем смысле этого слова, и нуждается в помощи.

Верити снова взглянула на лодки и вздохнула. Может, потом у нее будет время. Или подвернется другой шанс, если он ей по-прежнему будет необходим.

Как поступила Дафна в тот день? Она не просила объяснений, почему Верити сидит на берегу реки одна, в красивом платье. Она не ругала ее и не предупреждала. Вместо этого она нашла тот единственный ход, который отвлечет внимание человека, не знающего, как поступить. Еда. Дафна просто пригласила незнакомую девушку к себе домой пообедать.

– Я собираюсь найти какое-нибудь место, где можно поесть. В этой части деревни, а не там, где яхты и отели. Не хотите ко мне присоединиться? У меня достаточно денег, чтобы заплатить за два обеда.

Девушка повернула голову. Какие бы планы ни занимали эту голову в данный момент, все они отступили перед голодом.

– Вы очень добры. Я уже почти два дня ничего не ела.

– В таком случае давайте найдем какую-нибудь добрую женщину, которая продаст нам хотя бы немного хлеба.

Девушка встала и отряхнула юбку. Она споткнулась об обломок скалы, и тот полетел вниз. Набежавшая волна тут же утащила его в море.

– Меня зовут Верити. А вас?

Наступила пауза, сказавшая Верити больше, чем любые слова.

– Зовите меня Кэтрин.

Рыба, очевидно, только и ждала, чтобы попасться на крючок Саммерхейза. Она только что не запрыгивала сама в яхту по его команде. Большая бочка, которую взяли, чтобы складывать улов, была почти полной. Ее хватило бы, чтобы накормить всех обитателей поместья Эримонт.

Хоксуэлл же, напротив, вообще не поймал ни одной, хотя бы маленькой, рыбешки. Это, несомненно, было символом. Но чего? Зато у него было много времени на обдумывание предложения Верити насчет денег.

Она оказалось очень умной и проницательной. Ей понадобился всего один день на то, чтобы выявить все причины, по которым их брак не принесет им счастья, разложить по пунктам все черты его характера и описать свои негативные чувства относительно никчемности его образа жизни.

После того как ей не удалось склонить его на свою сторону путем мягкого увещевания, она перешла к открытому подкупу. Весьма неплохо, надо признаться.

Правда, выслушивать все ее аргументы было несколько унизительно, поскольку выходило, что она предполагала возможность его купить. Но разве он женился не ради денег? Его можно купить… уже, на самом деле, купили. В каком-то смысле. Она лишь предложила компенсировать ему его разочарование в области финансов, если им удастся аннулировать их брак.

Если подходить к делу с этой точки зрения, все выглядело не как унизительный подкуп, а как утешительный приз.

Что бы там ни было, он не будет лгать, чтобы получить деньги. Однако если рассказанная Верити история о том, что ее принудили к замужеству, верна, это могло бы помочь при аннулировании брака.

Он прислонил удочку к борту яхты и подошел к Одрианне, которая сидела под тентом с книгой в руках.

– Не оставляй удочку в таком положении, – отругал его Саммерхейз, снимая с крючка очередную рыбу. – Если на твою удочку попадется рыба, то утащит ее за борт.

– Если леска натянется, ты успеешь схватить удилище, – почти огрызнулся Хоксуэлл. – Мне надоело смотреть на воду. Я хочу поговорить, а не слушать, как ты сам себя поздравляешь с великолепным клевом.

Одрианна отложила книгу.

– У вас не клюет, лорд Хоксуэлл?

– Рыбам, наверное, не нравится моя наживка.

– Трудно понять, что привлекает рыбу. Я думаю, что некоторые из рыб видят крючок и знают, чем он им грозит.

– Видимо, мне попадаются именно такие рыбы.

Он посмотрел на Саммерхейза, вытащившего очередную рыбину, которую он бросил в подставленный слугой садок.

– Давайте поговорим без обиняков, леди Себастьян. Меня интересует только одна рыба. Она уже попалась на крючок и вытащена на берег. Как вам, полагаю, известно, она хочет выпрыгнуть из бочки и нырнуть обратно в море.

Одрианна посмотрела на него с сочувствием, хотя ее глаза смеялись.

– Я уверена, что вас это удивляет, лорд Хоксуэлл. Меня, по правде говоря, тоже.

– Значит, вы не согласны с ее планом?

– О! Я с ним согласна. Если ее обманули и заставили, ей не следовало поддаваться обману этого негодяя. Однако я удивлена, что наша Лиззи так решительна. Она всегда была среди нас самой мягкой. Самой тихой. Дафна – это сверкающий водопад. Селия – бурный поток. Лиззи была спокойным озером.

– Возможно, глубоким, не так ли?

– Оказалось, что более глубоким, чем все мы думали.

– Вы ей верите? Верите, что ее вынудили?

Одрианна прищурилась и стала смотреть на воду, видимо, обдумывая вопрос.

– Когда она об этом говорит, ею овладевает злость. Да, я ей верю. Думаю, она и себя винит. Когда мы сюда ехали, она кое-что мне рассказала, и я ей верю. Возможно, она забывает, насколько была молода в то время, когда кузен стал ее опекуном. Повзрослев, она сурово осудила себя за то, что не была достаточно сильной и более умной, что оказалась слишком робкой и не увидела подвоха в его обещании. Я также знаю, как она беспокоится о той бедной семье и винит себя за то, что навлекла на нее беду.

– Разве у нее есть причина винить себя?

– Так уж устроены женщины, лорд Хоксуэлл. Они всегда винят себя. И общество это позволяет. Даже ждет этого. Дафна рассказывала о женщинах, которых бьют мужья, а они винят за это себя. В это трудно поверить, не так ли?

Он был уверен, что Одрианна не намекала на Верити, или на его вспыльчивый характер, или на то, что у Верити были причины его бояться. И все же слова Одрианны навели его на мысль, которая раньше не приходила ему в голову. Но сейчас она разбудила в нем дьявола.

– Она говорит, что кузен Бертрам заставил ее. Вам известно, леди Себастьян, как он это сделал?

– Я ее об этом спросила, когда мы ехали сюда, но она не ответила, а я переменила тему.

Одно это могло говорить о многом. Он уже еле сдерживал ярость, от которой у него раскалывалась голова. Если этот мерзавец причинил ей боль, он разорвет Бертрама на куски.

– Я не буду ходить вокруг да около, лорд Хоксуэлл. Я знаю о ее намерениях и не могу не согласиться с ней. Однако… – Одрианна запнулась, словно передумав говорить то, что собиралась сказать. – Однако я думаю, что по крайней мере в одном она, возможно, ошибается. Но об этом может быть известно только вам, лорд Хоксуэлл.

– О чем?

– Что бы тогда ни произошло, она думает, что вы обо всем знали и дали на это свое согласие. В первый же день, как она у нас появилась, она сказала, что вы участвовали в заговоре.

Он встал и отошел к поручням яхты, чтобы Одрианна не увидела выражения ужаса на его лице. Каким бы способом Бертрам ни вынудил Верити к браку, никакого заговора не было. Бертрам даже не сказал, что его предложение было отвергнуто.

«Она молода и пуглива, как все молодые девушки. Мы отвезем ее домой и дадим ей время подумать о вашем щедром предложении, лорд Хоксуэлл. Может быть, через месяц вы снова сделаете ей предложение, и к тому времени она разберется в себе».

Что говорила Верити в последнее время? «Если бы вы знали меня лучше, вы бы поняли, почему я сопротивлялась браку с вами». Она предполагала, что он знает о ее нежелании. Но если бы она лучше знала его, то поняла бы, что он никогда не согласился бы участвовать в таком деле.

Неужели самомнение сделало его слепым? Ему не хотелось так думать. Он попытался вспомнить детали того, что происходило в те месяцы. Как она сначала возражала, а потом приняла его предложение. Он и не догадывался, что ее обманули и заставили. Вряд ли она сейчас ему поверит.

Он вернулся к Одрианне.

– Спасибо, леди Себастьян, за то, что поговорили со мной без обиняков. Ваш муж, видимо, еще не полностью опустошил море, но мне надоело наблюдать за ним. Я хочу попросить, чтобы меня высадили на берег. Тогда вы сможете насладиться обществом друг друга без посторонних.

Глава 8

– Спасибо, – сказала Кэтрин, вытерев рот салфеткой. – Все было очень вкусно.

На самом деле куриный бульон был жидковат, к тому же повар пожалел специй. Но голодный человек не замечает вкуса, ему лишь бы насытиться.

Верити спросила у жены рыбака (той, что указала ей на Кэтрин), где они могли бы поесть за плату. Так они оказались в доме одной вдовы, у которой на плите каждый день стояла кастрюля с тушеным мясом.

Дрянная краска домика облезла – видимо, под воздействием соленого ветра, – столы и стулья были обшарпанными, но из окна кухни открывался красивый вид на море.

Кэтрин больше молчала. Верити рассматривала ее исподтишка. Девушка была явно благородного происхождения. Такого, как Дафна и Одрианна. Ее поведение за столом говорило о том, что она знакома с правилами этикета и научилась им совсем не так, как пришлось Верити.

– Вы очень добры, – сказала Кэтрин, вставая, – но мне надо идти.

– Куда вы пойдете?

Кэтрин опустила глаза. Верити поняла, что на этот вопрос у девушки ответа не было.

К сожалению, сейчас ситуация была иной, нежели при ее встрече с Дафной на берегу Темзы. Она накормила Кэтрин, но не могла предложить ей ночлег, а наутро вести себя так, будто она пригласила Кэтрин погостить какое-то время в своем доме. Тогда, два года назад, прошло две недели, прежде чем Дафна официально предложила ей поселиться в своем доме.

– У вас есть деньги? – спросила Верити.

– Нет, денег у меня нет, но у меня есть кое-какие вещи, которые я могу продать.

Хорошо бы, если бы это были драгоценности.

– Сядьте, пожалуйста. – Верити понизила голос, чтобы сидевшая в соседней комнате с вязаньем в руках вдова не могла ее услышать. – У меня есть подруга. К сожалению, она живет не здесь. Но я думаю, что вы можете какое-то время пожить у нее. То есть, пока вы не решите, куда вам идти.

– Она захочет… Я не могу рисковать…

– Она ни о чем не будет вас спрашивать, так же как я. Хотя у меня есть всего один вопрос, и я прошу вас ответить на него честно. Эта женщина мне как сестра, и я не смею подвергать ее какой-либо опасности. – Верити еще больше понизила голос. – Вы сделали что-то плохое? Вы скрываетесь, потому что совершили какое-то преступление?

Кэтрин покачала головой. Ее карие глаза наполнились слезами, выражение лица стало печальным.

– Я не преступница. Я не скверная, не глупая, не никчемная и даже не непослушная.

Такого полного и откровенного ответа Верити не ожидала, и у нее защемило сердце. Она вдруг снова почувствовала себя девочкой, чужой в собственном доме, прячущейся от двух людей, которых приводило в ярость само ее существование. Эти люди обращались с ней жестоко и постоянно оскорбляли.

Она взяла руку Кэтрин, чтобы успокоить девушку.

– Вы не такая, хотя кто-то, наверное, повторял это вам все время, день за днем. Если я права, то хорошо, что вы сбежали.

Попытка утешить девушку привела к тому, что Кэтрин разразилась душераздирающими рыданиями.

Верити обняла ее. Вдова из любопытства заглянула было на кухню, но Верити прогнала ее. Она пыталась успокоить Кэтрин, но кончилось тем, что сама начала плакать.

На нее нахлынули воспоминания. Это были не образы, а эмоции – чувство страха и, отвратительное ожидание наказания. Ей было понятно бунтарство, которое она слышала в рыданиях Кэтрин. Но это был хороший знак и очень нужный. Кэтрин надо было выплеснуть свой гнев и избавиться от него навсегда.

Постепенно Кэтрин утихла в объятиях Верити, время от времени всхлипывая. Потом освободилась и вытерла слезы.

Они посмотрели друг другу в глаза. В их взглядах было понимание, более глубокое, чем обычно бывает между чужими людьми.

Верити решила, что обязательно должна помочь Кэтрин. Она понятия не имела, сколько будет стоить дорога до Камберуорта и можно ли вообще найти в этой деревушке почтовую карету. Придется купить еды и оплатить ночлег, но…

– Пойдемте со мной, Кэтрин. Нам еще многое надо сделать.

* * *

Куда она, черт побери, подевалась?

Хоксуэлл обошел все магазины, зашел во все отели, побывал даже в церквушке и на кладбище. Потом прошел по набережной вдоль домов.

Поиски Верити раздражали его. Он был почти уверен, что она солгала ему и на самом деле наняла экипаж и сбежала. Он уже принял решение и хотел сказать ей о нем, прежде чем здравый смысл возобладает над альтруизмом. После нескольких блаженных дней, когда он позволил себе думать, что все проблемы решены, мысли о деньгах снова начали его угнетать.

Все теперь будет как было. Опекун по-прежнему будет владеть всем ее богатством, пока не решится вопрос об аннулировании их брака. А это может тянуться годы. Мысли о том, что снова наступит неопределенность, не улучшили его настроения, что бы он там ни решил.

Он продолжал искать глазами женщину в бледно-желтом платье и простой соломенной шляпке. А когда практически столкнулся с ней, то не сразу понял, что это она. С ней была девушка приблизительно того же возраста, темноволосая и кареглазая. Они так серьезно что-то обсуждали, что Верити и не заметила, когда он загородил им дорогу.

Узнав его, она вздрогнула, как ребенок, которого застали за кражей сладостей.

– Лорд Хоксуэлл! Неужели прогулка на яхте уже закончилась? Так скоро?

– Мне надоело болтаться в море, и я попросил высадить меня на берег. Я вас искал.

– О! Я просто гуляла…

Он посмотрел на ее спутницу, которая не поднимала глаз.

– Лорд Хоксуэлл, это моя подруга Кэтрин… Джонсон. Кэтрин, это граф Хоксуэлл.

Глаза Кэтрин расширились от страха.

– Вы оказали мне честь, милорд. Разрешите попрощаться, чтобы вы…

– Никуда вы не пойдете. Мисс Джонсон нечаянно отстала от своей компании, лорд Хоксуэлл, и, похоже, они уехали без нее. Я взялась помочь ей найти какой-нибудь транспорт, чтобы добраться домой. Не согласились бы вы нам помочь?

– Разумеется. Я уверен, что мы сможем нанять экипаж или по крайней мере двуколку, мисс Джонсон.

– Она живет довольно далеко. Однако на двуколке вы сможете добраться до постоялого двора, мисс Джонсон, и уплатить там за дорогу до вашего дома. – Верити улыбнулась. – Так ведь можно, лорд Хоксуэлл, не так ли?

– Конечно. Я постараюсь все устроить.

– Вы очень добры, сэр, – промямлила мисс Джонсон.

– Здесь неподалеку есть магазин, где продается всякая всячина, – сказала Верити. – Мы подождем там, пока вы найдете какой-либо транспорт, лорд Хоксуэлл.

Он поклонился и отправился выполнять поручение Верити.

Кэтрин положила вещи, купленные в магазине, в свою сумку. Туда же она сунула несколько банкнот, которые дала ей Верити.

– Не знаю, как вас благодарить. У вас доброе сердце.

– Я рада помочь. Мы ничего не сможем сделать с вашей одеждой. Вам придется путешествовать в этом же платье. Но тем мылом, что мы купили, вы сможете ночью что-то выстирать. – Верити отвела Кэтрин в дальний угол магазина, где их не могли услышать. – Мне надо быстро написать записку, пока не вернулся лорд Хоксуэлл. Думаю, графу будет нетрудно найти двуколку.

За несколько пенсов она купила бумагу, ручку и чернила.

Она черкнула несколько строчек Дафне, попросив ее дать Кэтрин ночлег на пару дней. А дальше Дафна должна сама решить, может ли она оказать гостеприимство девушке на более долгий срок.

Сложив записку, она отдала ее Кэтрин.

– Вы запомнили, как найти поместье «Редчайшие цветы», когда будете в Камберуорте?

Кэтрин кивнула. А Верити, собравшись с духом, сказала:

– Я вас оставлю здесь, чтобы вас нашел лорд Хоксуэлл, Кэтрин. Он посадит вас в двуколку и отправит в дорогу. А у меня еще есть дела, и я не могу ждать его вместе с вами.

Кэтрин нахмурилась.

– Я не понимаю.

– Передайте ему, что я встречусь с ним здесь через какое-то время. Он будет вести себя с вами, как джентльмен, так что не обращайте внимания на то, как он отреагирует на мое отсутствие, Кэтрин.

Кэтрин была явно напугана. Верити сжала ее руку.

– Вы нашли дорогу сюда самостоятельно. Найдете и дорогу до Камберуорта. В добрый путь, Кэтрин. Я уверена, что когда-нибудь мы с вами снова встретимся.

* * *

Посадив Кэтрин в двуколку, Хоксуэлл подождал Верити минут десять, а когда она не пришла, понял, что она его обманула.

Он пошел по улице, заглядывая по пути в магазины, хотя знал, что там ее нет. Она сбежала. Давая ему обещание, она бессовестно лгала, и, пока он искал двуколку для мисс Джонсон, сама нашла себе транспорт. Он предупредил ее, что непременно разыщет ее, если она сбежит, но на самом деле понятия не имел, куда она могла уехать.

Он дошел до конца старой части деревни и пошел по пляжу, чтобы посмотреть, далеко ли в море яхта Саммерхейза и сможет ли он подозвать его к берегу.

Пока он стоял, щурясь на солнце, в соседнюю бухту стала заплывать рыбацкая лодка, которая привлекла его внимание. Женщин в лодке не было, но это навело его на мысль, что эту деревню соединяли с миром не только дороги.

Какой же он идиот! Он взял с нее обещание, что она не станет нанимать экипаж, но на берегу моря это и не обязательно. Возможно, она действительно боится воды, но, при ее решительности, легко может преодолеть эту боязнь.

Круто развернувшись, он пошел вдоль берега к рыбацким лодкам.

– Вы не могли бы поторопиться? – в отчаянии спросила Верити.

– Если ветер не будет попутным, то до берега мы доберемся не раньше чем через шесть часов.

У нее внутри все сжалось при мысли, что она будет во власти моря так долго. Она наблюдала, как сын рыбака подкатил к лодке бочонок, а потом поднял его и положил на дно лодки. Она и не подозревала, что спустить на воду небольшую лодку займет так много времени.

– Все готово, – сказал рыбак и протянул ей руку. – Прыгайте в лодку, и мы отчалим.

Она не слишком ловко перешагнула через борт, после чего рыбак и его сын начали отвязывать лодку. Страх оттого, что ее поймают, сменился восторгом – она сбежала. Она села спиной к морю, чтобы еще больший страх не испортил ее радости.

По мере того как лодка отплывала все дальше в море, дома на берегу становились все меньше, зато воды вокруг становилось все больше. Она старалась не думать о том, что может подняться большая волна и проглотить ее, но тут ее внимание привлек человек, направлявшийся к ним вдоль берега.

Хоксуэлл.

– Поторопитесь. Я добавлю фунт, если вы прибавите ходу, добрый человек.

Сын рыбака начал разворачивать парус.

Они уже были примерно в ста ярдах от берега, когда Хоксуэлл заметил их. Он бросился бежать по короткому пирсу и остановился на самом его конце. Она почувствовала, как волна его ярости докатилась до нее по воде.

Он кричал, приказывая лодке вернуться.

– Кто это? – спросил сын рыбака. Его отец пожал плечами.

– Какой-то джентльмен. Вы его знаете, мадам?

– Он так далеко, что я не могу его разглядеть, тем более что слепит солнце. Не бойтесь, я заплачу, добрый человек. Напоминаю вам, что, как только мы выйдем в открытое море, мы должны повернуть на север.

Хоксуэлл размахивал руками, приказывая лодке вернуться. Но она полагала, что он скоро сдастся.

– А что он кричит?

Рыбак приложил ладонь к уху.

– Трудно сказать. Похоже… вроде… «похищение». – Рыбак насторожился. – Похоже, он обвиняет нас в похищении.

– Какая ерунда, – сказала Верити. – Я попросила вас отвезти меня на север, и попытка этого незнакомца вмешаться в то, что его не касается, выходит за всякие рамки.