Текст книги "Останься ради меня (ЛП)"

Автор книги: Майклс Коринн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Я тронута тем, что он так считает. Кроме того, я ничего не знаю об этом мире. Если я хочу иметь жизнь или хотя бы шанс на нее с Джейкобом, то должна быть готова принять плохое вместе с хорошим.

– Хорошо, мы сделаем так, как она скажет.

Кэтрин знает мир папарацци, журналистов и СМИ. Я – нет. Я могу справиться с другими ситуациями, но здесь я растерялась, поэтому доверюсь профессионалу.

– Я должен предупредить тебя… – голос Джейкоба понизился, – что все будет плохо, Бренна. Пресса захочет историю, правда это или нет, для них не имеет значения, и я не смогу защитить тебя. Я бы хотел, чтобы я смог, и тот факт, что это будет не в моей власти, чертовски меня убьет.

Я сажусь, скрещиваю ноги и поворачиваюсь к нему лицом.

– Когда мы решили действовать, мы знали, что будут трудности.

– Да, но это не просто вызов, это почти как новая жизнь. То, чем мы наслаждались здесь, совсем не то, что будет там… – он проводит рукой по волосам.

– Я не наивная, Джейкоб. Я понимаю, что это будет нелегко, но ты того стоишь.

По тому, как вспыхивают его глаза, я думаю, не впервые ли он слышит что-то подобное. Он выглядит слегка испуганным и более чем ошеломленным.

– Ты говоришь это сейчас.

– Ты боишься, что потом я буду думать иначе?

Джейкоб отводит взгляд, а когда поворачивается обратно, криво улыбается, скрывая то, что он на самом деле чувствует.

– Может быть. Ты часто меняешь свое мнение?

Мне хочется окликнуть его, сказать, что я не слепая, и напомнить, что он встречается с психоаналитиком, который знает все уловки и признаки отклонения. Затылком я слышу Люка и вспоминаю, как сильно он это ненавидел. Столько раз мы ссорились, а я превращала это в терапию. Он кричал громче, злился еще больше, и рассказывал мне, как утомительно быть женатым на человеке, который не может позволить ему разобраться во всем самому. Мне всегда приходилось что-то исправлять, исправлять его, и он ненавидел это. Я не хочу делать это с Джейкобом. Он не мой пациент. Он мой парень. С которым я бы очень хотела продолжать встречаться. Поэтому в моих интересах просто быть честной.

– Нет, я не меняю своего мнения. Это то, что я говорю тебе. Я здесь. Я с тобой, и я готова к любым препятствиям, с которыми нам придется столкнуться. Пока ты со мной, я здесь.

Слова делают то, на что я надеялась, и игривая улыбка сменяется серьезным взглядом. Строгие морщинки вокруг его глаз заостряются.

– А если это будет слишком?

Я наклоняюсь и провожу пальцами по этим линиям, пока они не смягчаются.

– Тогда мы поговорим и все уладим. Это не то, от чего я готова отказаться. Ты не тот человек, от которого я готова отказаться.

– Почему?

Потому что я люблю тебя.

– Потому что ты делаешь меня счастливой.

Его глаза закрываются, и он берет мою руку, прижимая ее к своему лицу.

– Я буду очень стараться.

– Я никогда не сомневалась, что ты будешь.

– Моя карьера требует много сил. Я боролся со всем этим из-за этого. Ты со многим справлялась, потому что Люк постоянно уезжал по работе, а теперь ты снова сталкиваешься с этим.

– На этот раз все по-другому. У Люка никогда не было выбора. Ты ведь можешь отказаться от роли, не так ли?

Он кивает.

– До тех пор, пока у меня нет контракта. Как я уже сказал, я не хочу заставлять тебя проходить через тот ад, который ты пережила раньше. Ты приехала сюда в поисках простоты, а я далеко не такой. Я не хочу разочаровать ни тебя, ни детей, Бренна. Я хочу быть героем твоей истории.

Часть меня знала, что с его карьерой будет трудно справиться. Когда я уезжала из Калифорнии, я хотела найти парня из маленького городка, который не будет постоянно срываться с места. Я думала, что если найду нормального, то смогу наконец остепениться и стать счастливой.

– Знаешь, Сибил спросила меня, действительно ли я буду счастлива с кем-то обычным или простым. Дело в том, что я не думаю, что смогла бы. Мне было бы скучно, а ты, Джейкоб Эрроувуд, не скучный. Ты хороший человек с большим сердцем, и ты делаешь меня счастливой. Я уже сталкивалась с разлукой, и мы найдем выход, если до этого дойдет. Я думаю, это покажет, насколько все может быть хорошо.

– Правда? – с сомнением спрашивает он.

– Конечно. Мне нравится, когда у меня есть немного пространства.

Он придвигается ближе и целует меня.

– Ты действительно идеальна, знаешь?

– Теперь ты бредишь.

– Может, и так, но я очень счастлив в этой фантазии с тобой.

Я улыбаюсь и придвигаюсь к нему.

– Я тоже.

– Хорошо.

– А теперь давай поцелуемся на диване, пока мне не пришлось выпроваживать тебя отсюда.

Глава двадцать девятая

Джейкоб

– Привет, Деклан, что привело тебя сюда? – спрашиваю я, выходя из крошечного домика, который все еще пахнет яблоками от средств для волос Бренны.

Сегодня у нас большое свидание. Я все предусмотрел. Я хочу, чтобы она почувствовала себя особенной, и мне потребовалось много изобретательности, чтобы придумать что-то, учитывая, что я не могу никуда поехать.

– Я просто хотел поговорить с тобой.

– О чем? – спрашиваю я, направляясь к машине.

– Куда ты собираешься?

– На Луну. А теперь серьезно, в чем дело?

Деклан потирает затылок.

– Я просто зашел посмотреть на крошечный домик. Через несколько дней после окончания твоего срока аренды я должен отправить хозяину фотографии, чтобы он мог понять, какие работы здесь нужны.

Моя грудь сжалась, и я уставился на него, ничего не говоря. Мысль о том, что через несколько месяцев мне придется уехать отсюда, внезапно вызывает тошноту. Я не хочу уезжать, и я не собираюсь переезжать к Бренне. Мне нужно место, так что я могу оставить эту чертову штуку.

– Я куплю его.

Его голова дернулась назад.

– И что ты с ним будешь делаешь?

– Буду его владельцем.

– Да, я понимаю, – с досадой говорит Деклан. – Я спрашиваю, на кой черт он тебе нужен? Ты скоро уедешь и тебе здесь совершенно не нравилось.

– А теперь мне нравится.

Я немного преувеличиваю, но у этого места есть свои маленькие плюсы. К примеру, я могу провести незамеченной очень сексуальную рыжую девушку внутрь гораздо проще, чем мне пришлось бы пробираться в ее окно. А когда она лежит в моих объятиях, и мы смотрим на боковые окна от пола до потолка, это напоминает мне наше свидание в кино – до проливного ливня.

Деклан почесал затылок.

– Ладно. Я не буду спрашивать, потому что уверен, что это связано с Бренной.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что у тебя на лице эта дурацкая ухмылка.

– Какая ухмылка?

Он показывает.

– Вот эта. Ты улыбаешься, и у тебя такой глупый вид, будто в тебя попала стрела Купидона, а может, это другая стрела, которая выстрелила чем-то другим.

Я закатываю глаза.

– Осторожнее, Дек.

– Ты ведь серьезно к ней относишься, не так ли?

Старшие братья мало на что годятся, кроме как раздражать тебя до смерти. Мой брат в этом исключителен.

– А как ты думаешь? – я только что предложил купить у него эту лачугу на колесах. Конечно, я серьезно. Черт, я думаю, что влюблен в нее.

Он улыбается.

– Я рад за тебя. Я знаю, что девочки в восторге от этого. Они любят Бренну и с радостью примут ее в семью.

Представления о том, как мы живем в ее доме и занимаемся домашним хозяйством, переполняют меня, а затем испаряются, как туман. Я не могу позволить себе зайти так далеко вперед. Нам еще предстоит разобраться с кучей дерьма. Скоро фотосессия, и нам нужно подготовиться к тому, что наш маленький счастливый мир превратится в хаос. Я должен держать себя в руках, иначе мы оба окажемся разбитыми.

– Как бы я ни был счастлив, что они втроем с нами, мы не будем действовать так быстро.

– Я понимаю. Ты боишься.

Я испустил долгий вздох.

– Я не боюсь, Деклан. Я поступаю разумно. Я не собираюсь торопиться с тем, что может навредить ей и детям. Как только эта история выйдет на следующей неделе, мы не сможем жить в пузыре, которым является Шугарлоуф. Появится пресса, фотографии, неправдивые истории обо мне и только Бог знает о ком еще, с кем я снимаюсь. Есть о чем подумать, кроме собственного дерьма.

Деклан хихикает, но это больше похоже на опасение.

– Я тебе не завидую, брат. Я просто хочу, чтобы ты был честен с собой. Я знаю, что ты чувствуешь. Я буквально был там. Все трое из нас. Мы выросли и провели большую часть своей взрослой жизни, считая себя недостойными и нелюбимыми. В некоторые дни мне все еще тяжело. Я жду, когда Сид проснется и скажет: «Нет, он этого не стоит».

Мой брат всегда старался быть статуей. Я знал, что он не такой. Я видел, как он плакал, когда думал, что никто не смотрит. Я также знаю, как потеря Сидни сломала его до глубины души. Но даже во время всей этой боли он никогда не показывал ее. Разговоры были не его сильной стороной. Ему нравилось притворяться, будто быть сильным – значит быть скрытным. Это был его способ смириться с реальностью. Слышать, как он признает обратное, немного тревожно.

– И ты думаешь, она это сделает?

– Нет, но иногда это легко предположить. Годами нам говорили, какие мы куски дерьма. Что мы ничего не делаем правильно. Мы были его грушей для битья, как физически, так и эмоционально. Единственная причина, по которой мы выжили – это наличие друг друга и девочек.

Девни и Сидни спасли нас четверых больше, чем они могли предположить, потому что, несмотря ни на что, они дарили нам кусочки радости. Походы к Сидни на пруд, купание или верховая езда, забота о бездомных животных на ферме Девни давали нам возможность избавиться от боли.

– Я не знаю, Дек. Правда не знаю, потому что, с одной стороны, я уверен, что уже в полной жопе. Она – все, чего я хочу. Она идеальна для меня во всех отношениях. А с другой стороны, мне кажется, что я недостаточно хорош для нее. Я испорчу ее и сломаю.

Рука брата сжимает мое плечо.

– Это не твои слова, Джейкоб. Это его слова, и ты не должен их слушать. Ты не сломаешь ее. Ты не запятнаешь ее. Она выбрала тебя, но ты должен выбрать ее.

Я уже выбрал ее. Я выбираю ее во всех отношениях, но это кажется слишком простым, и это пугает меня. Любить ее не должно быть так просто. Это должно быть борьбой, но это не так. Это… без усилий. Это как сделать вдох, не говоря себе об этом. Это просто происходит.

– Как ты умудрился испытывать такие чувства к Сидни и не сойти с ума?

Он смеется.

– С чего ты взял, что я не сошел с ума? Я люблю эту девушку за гранью разумного и здравого смысла. Я готов сделать все, отказаться от всего и бороться за нее до последнего вздоха. Просто мне потребовалось очень много времени, чтобы понять, что нужно бороться за нее, а не идти против нее.

– Ты счастливый человек.

Он оглядывается на свою собственность и вздыхает.

– Да. И если бы ты позволил себе, то увидел бы, что ты тоже. Сейчас я подготовлю бумаги, и ты станешь счастливым обладателем этого крошечного домика. Интересно, на какой земле ты его поставишь?

– Как бы мне ни хотелось надрать тебе задницу, Дек, у меня сегодня горячее свидание, и я не хочу портить свой наряд.

Он закатывает глаза и смеется.

– Ты можешь попытаться, Голливуд, но у тебя ничего не получится.

– Да, да, посмотрим.

Деклан смеется.

– Да, особенно когда ты стараешься завоевать свою девушку.

Я смотрю на часы, размышляя, смогу ли я быстро надрать ему задницу, но потом решаю, что лучше не думать об этом. Вечер свидания гораздо важнее.

Глава тридцатая

Джейкоб

– Куда мы идем? – в пятый раз спрашивает Бренна, когда мы выходим на поляну в лесу.

Все готово, и я нервничаю. Надеюсь, я все сделал правильно, но для меня это впервые. Я никогда не был романтиком, им всегда был Шон. Я был более прямолинеен.

– Просто смирись с этим.

Она говорила мне, что ненавидит сюрпризы, но мне это даже нравится. Бренна всегда контролирует ситуацию, и я хочу, чтобы она знала, что ей не обязательно быть такой все время. Она может отпустить себя и позволить кому-то другому помочь ей.

– Мне бы хотелось, чтобы у тебя были завязаны глаза, и чтобы ты мог не думать и не беспокоиться, что тебя ведут в лес на верную смерть.

– Ты смотришь слишком много криминальных сериалов. Если бы я хотел убить тебя, я бы никому не позволил узнать, что мы идем на свидание.

Она поворачивает голову.

– Может быть, это часть твоего плана.

– Да, мой большой злой план сделать тебя счастливой, привезти тебя в лес, чтобы убить, учитывая, что все знают, что ты будешь со мной.

– Это возможно.

Я смеюсь над ее нелепостью.

– Наверное, – мы делаем еще несколько шагов, прежде чем я останавливаю ее.

– Готова?

– Как никогда.

– Я очень надеюсь, что тебе понравится это место, где я могу тебя убить.

Бренна прислоняется спиной к моей груди и вздыхает.

– Давай посмотрим.

Я снимаю повязку и обнимаю ее за талию, упираясь подбородком в ее плечо. Ее дыхание сбивается, и я пытаюсь увидеть мир ее глазами. Повсюду горят тысячи свечей. С ветвей свисают десятки фонариков, отчего все выглядит одновременно мягко и ярко. По всей земле расстелены покрывала, а в центре стоит стол с цветами и еще большим количеством свечей.

– Джейкоб, это… это…

– Хорошее место для того, чтобы убить тебя?

Она смеется, а затем поворачивается в моих объятиях, чтобы посмотреть на меня.

– Это невероятно и прекрасно, так что, если ты хочешь убить меня здесь, я не против.

– Это ты убиваешь меня, Бренна. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с тобой, я чувствую, как часть меня прежнего умирает, чтобы освободить место для чего-то нового.

Ее пальцы поднимаются к моей щеке, и она улыбается.

– Из пепла всегда рождается жизнь. Мы с тобой оба сжигаем прошлое, чтобы начать что-то новое и прекрасное.

– Когда я приехал сюда, я поклялся, что уеду без единого колебания, – признаюсь я.

– Я поклялась, что никогда не рискну разбить свое сердце.

Я убираю ее волосы с лица, желая прикоснуться к ней и убедиться, что она настоящая.

– Что мы за пара.

– Я думаю, что мы просто замечательная пара.

– А еще ты думала, что я привел тебя сюда, чтобы убить, – поддразниваю я.

Бренна приподнимается на носочки и целует меня.

– Это был бы отличный способ умереть.

– Как насчет того, чтобы не умирать и просто поужинать?

– Звучит неплохо.

Я подвожу ее к столу, на котором стоят два накрытых блюда. По словам Себастьяна, ее любимая еда – «Твиззлерс» (прим. Твиззлерс – жевательные конфеты). Это было бы здорово, если бы нам было одиннадцать, но это не совсем подходило для того, что я хотел. Я попросил Элли немного в этом разобраться, но она ничего не добилась. Я вспомнил, как она несколько раз упоминала об одном блюде, и, поскольку мы находимся недалеко от Нью-Йорка, я решил прибегнуть к некоторым услугам.

Как только она села, я эффектно снял крышку, чтобы показать очень причудливую версию жареного сыра.

– О! Это из «Мюррея»?

Я киваю.

– Конечно.

– Джейкоб! Ты достал мне сэндвич из «Мюррея»! Это самый лучший жареный сыр, который я когда-либо ела в своей жизни. И это было однажды. И я… ты помнишь?

Слава Богу, я внимателен.

– Ты сказала, что он самый лучший, и я попросил доставить немного.

– Ты доставил мою любимую еду на ужин в лес. Я не знаю, что сказать.

– Как насчет того, чтобы съесть его, пока он не испортился.

Время от времени приятно быть мной, и это был один из тех случаев. Я позвонил владельцу, который прислал сюда своего шеф-повара, чтобы тот приготовил жареный сыр, и он был свежим. Она никогда не узнает, сколько я в итоге заплатил за сэндвич, но это неважно, Бренна счастлива.

Она качает головой и встает, направляясь ко мне.

– Сейчас мне плевать на сэндвич. Мне нужно поцеловать тебя.

Я притягиваю ее к себе на колени, и ее пальцы касаются моих волос.

– Это самая милая и заботливая вещь, которую кто-либо когда-то делал для меня. Мне нравится твой сюрприз. Мне нравится… Я…

Она останавливается, оставляя меня гадать, чем закончится это заявление. Если все закончится так, как я ожидаю, что я скажу? Скажу ли я ей, что влюбился в нее? Это пугает меня до смерти. Вместо того чтобы сказать это, она улыбается.

– Мне все здесь нравится, и ты делаешь так, что мне очень трудно не испытывать к тебе еще больше чувств.

– А что, если я не хочу, чтобы ты чувствовала меньше?

Голубые глаза Бренны ищут мои.

– Как ты хочешь, чтобы я чувствовала себя?

– Особенной. Желанной. Нужной. Я хочу заставить тебя улыбаться и подарить тебе весь мир. Это наши последние выходные перед тем, как мы всем расскажем, и я хочу, чтобы ты знала, что это значит.

Я должен сказать ей, но не хочу ее пугать. Черт возьми, свидания – это не весело.

– Для меня это значит все, и каждый раз, когда я с тобой, я чувствую это. Спасибо.

– Тебе никогда не нужно благодарить меня за то, что я хочу показать тебе, что я чувствую.

Секунду спустя ее губы касаются моих, и я никогда не хочу, чтобы этот поцелуй прекращался.

***

– Думаю, в кадре они должны быть немного ближе, – инструктирует Кэтрин, глядя на заднюю панель камеры.

Я стону.

– Кэт, серьезно. Мы снимаем уже целый час.

Она смотрит на меня, а затем мягко улыбается Бренне.

– Прости, но образ должен сказать больше, чем история.

Не стоит и говорить, что я был удивлен, когда проснулся от того, что в дверь стучит невысокая брюнетка с пакетом рогаликов. Кэтрин прилетела, чтобы убедиться, что я не облажаюсь с фотографиями. Она хочет, чтобы они получились очень специфическими. После долгих споров мы решили, какой журнал будет освещать эту историю. Она хотела газету, но после разговора мы оба согласились на журнал о знаменитостях, который сосредоточится на нашей истории и не будет преувеличивать.

И вот мы здесь, в поле, с горами за спиной и легким намеком на солнечный свет на горизонте. Рука Бренны лежит на моей груди.

– Все в порядке. Она внимательна, если не сказать больше. Кроме того, здесь очень красиво, и я могу целовать тебя и прикасаться к тебе.

Я целую ее в макушку и вздыхаю.

– Думаю, в этом есть свой плюс. Но у нас репетиция через пятнадцать минут, а премьера через два дня. Если бы не диктатор, фотографии были бы сделаны быстро.

Она откидывается назад и смотрит на меня.

– Все будет хорошо. Неважно, что произойдет с пьесой, главное, что ты будешь там. Кроме того, это напоминает мне о нашем свидании в прошлые выходные. Жаль, что ты не предусмотрел тогда постель.

Иногда она говорит именно то, что нужно, чтобы я улыбнулся и отпустил ситуацию. Последнюю неделю я очень переживаю из-за спектакля. Дети готовятся, но я боюсь, что это будет выглядеть как шутка. Мы продали билеты на все три представления менее чем за двадцать минут. Это дает нам понять, ради чего, черт возьми, мы стараемся.

– А если бы она была?

– Мы бы использовали ее.

– Думаю, мы были весьма изобретательны с пит-стопом у меня дома.

Бренна краснеет и утыкается головой мне в грудь.

Мне нравится, как она открыта. Каждая ее реакция чиста. Мне никогда не нужно беспокоиться о том, что она чувствует, потому что это видно по ее лицу. Это вдохновляет, и я надеюсь, что мы никогда не устанем от этого.

Спустя еще минуту она поднимает на меня глаза.

– Почему ты так нервничаешь, Джейкоб? Ты прекрасно ладишь с детьми. Ты прикладываешь столько усилий, и все получается отлично.

Я испускаю глубокий вздох. Все это правда, но есть мир, который Бренна не видит, и он не такой уж добрый.

– Я просто беспокоюсь, что пресса узнает о пьесе, и люди увидят, что я – посмешище.

– Это детский мюзикл. Смотри в будущее, детка. Это никогда не принесет тебе номинацию на «Оскар». Кроме того, не думаешь ли ты, что прессе будет интереснее поговорить о том, какой ты самоотверженный? Ты – супергерой, который выполняет свою роль. Я уверена, что Кэтрин и твоя команда готовы к любой реакции на пьесу.

Она права, но сейчас меня это не волнует. Единственное, что я сейчас вижу – это то, что я чувствую по отношению к ней. Ее счастье – вот что важно.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорю я, убирая волосы за ухо, больше не заботясь о спектакле. – Ты всегда такая, а я недостаточно тебе говорю об этом.

– Ты просто прелесть.

– Только для тебя.

Она ухмыляется.

– Четыре месяца назад, если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду с тобой в лесу, потому что мы собираемся объявить о наших отношениях, я бы рассмеялась.

– А если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду в отношениях с кем-то из Шугарлоуф, я бы заставил его предать меня земле.

– И, тем не менее, мы здесь.

Я смотрю в эти голубые глаза и теряюсь.

– Вот мы здесь.

Она приподнимается на носочки, чтобы прикоснуться своими губами к моим. Когда она опускается на землю, я закрываю ее лицо и говорю слова, которые никогда не думал, что скажу.

– Я люблю тебя, Бренна.

– Джейкоб…

– Я знаю, что это очень рано. Я знаю, что мы недолго были вместе, но я люблю тебя, и я не хотел ждать еще дольше, чтобы сказать тебе это. Я хотел сказать это на нашем свидании, но не был уверен, что ты готова это услышать.

На ее глаза навернулись слезы, и она уткнулась головой мне в грудь. Через несколько секунд она поднимает голову.

– Я тоже тебя люблю. Я говорю это не только потому, что ты это сделал. Я не могу этого объяснить, но…

Я прерываю все, что она собиралась сказать, и целую ее. Мы стоим здесь, не обращая внимания ни на кого и ни на что вокруг. Я люблю ее, и я не знаю, как, черт возьми, у нас все получится, но у меня нет другого выхода, кроме как сделать все возможное, чтобы это выяснить. Даже если это означает, что мне придется остаться в Шугарлоуф.