Текст книги "На острие"

Автор книги: Майкл Ридпат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

24

– Налить ли тебе чего-нибудь, дорогой?

Мартель вытянул свои длинные ноги к янтарным огням камина и, послав супруге улыбку, сказал:

– Чуть-чуть арманьяка, mon ange.

Он следил за тем, как жена наливает в бокал дорогую золотистую жидкость из графина. Это был приобретенный на аукционе арманьяк 1914 года. Налив себе стакан минеральной воды, она села рядом с ним.

На ней было простое, но безумно дорогое черное платье, а под ее роскошными медового цвета волосами едва заметно поблескивали серебряные, с жемчугом серьги. Боже, до чего же она красива! Супруги только что вернулись с приема, на котором проводился сбор средств для Национального музея дикой природы. Проходило это все на одном из самых известных в Джексон-Холл ранчо. Черил была там самой потрясающей женщиной, затмив двух старлеток из Голливуда и трех элитных блондинок. Но больше всего Мартеля изумляло то, что жена, похоже, этого не замечала.

– Боже, до чего же это было скучно! – вздохнула она, прижимаясь к мужу.

– Не знаю, не знаю, – ответил Мартель. – Там было несколько весьма серьезных людей.

– Да. Но эти люди толкуют только о деньгах и о том, что на них можно купить.

– Но это необязательно. Они беседуют о путешествиях. Культуре. Благотворительности. И иногда о своей работе.

– Однако речь у них, как правило, идет о модных местах, где они побывали, знаменитостях, в обществе которых они удили рыбу, полетах в Сан-Франциско на личных самолетах только для того, чтобы послушать оперу, и о крупных сделках, которые они заключили. Даже благотворительность для них своего рода соревнование. Кто больше отвалит.

– Ты не права, mon ange, эти люди очень щедры. Так же как и мы. Может быть, ты хочешь, чтобы я перестал давать деньги на музей? В прошлом году я выделил для него миллион долларов.

Сделал он это только потому, что Черил была членом совета. Неужели она не способна оценить его щедрость?

– Совсем нет, дорогой, – ответила жена, целуя его в щеку. – Я думаю, что это был замечательный поступок. Но мне кажется, что этим нельзя хвастаться.

Мартелю же вечер понравился. Все, кроме Черил, были в элегантных одеяниях в стиле Среднего Запада. Мартель считал, что он прекрасно смотрится в ковбойских сапогах и стетсоновской шляпе. Находясь в Джексон-Холл, Жан-Люк любил носить ковбойский прикид. Во время вечеринки он с радостью рассказывал всем желающим о своих итальянских достижениях и получил истинное удовольствие от беседы с настоящей голливудской кинозвездой. Мартель был убежден, что дама, обладавшая самой большой грудью среди всех сидевших за столом женщин, с ним заигрывала. Мартель проигнорировал все ее авансы. Но тем не менее ему было приятно, что он не остался незамеченным.

– Как прошла вечеринка у Дениз? – спросил он жену – та лишь днем вернулась из Нью-Йорка, где накануне вечером отмечала тридцатилетие своей подруги.

– Это было весело. Все гости держались очень естественно. Настоящие люди.

Мартель на ее слова не отреагировал. Черил летала обычным рейсом, несмотря на то, что в длинном ряду других самолетов на бетонной площадке аэропорта Джексон-Холл стоял его личный «фалькон». Настоящие люди, как известно, не летают за тысячи километров на собственном самолете лишь для того, чтобы повеселиться на вечеринке.

Черил склонилась к нему и потерлась губами о его губы. Он ощутил легкое давление ее тела, уловил аромат ее духов, почувствовал, как ее язык, словно дразня, пытается отыскать дорогу в его рот. На какой-то миг к нему пришло вожделение, и он притянул жену к себе. Но им тут же овладели сомнения. Кого еще Черил целовала вчера? С кем она встречалась в Нью-Йорке? Мартель отстранился и выпрямился. Черил соскользнула на его колени.

– Жан-Люк? В чем дело, дорогой? – спросила она, прикасаясь к его щеке.

Ее лицо, которое он так любил, казалось встревоженным, и у него возникло сильное искушение спросить: «Есть ли у тебя любовник? Любишь ли ты меня?»

Но Жан-Люк боялся, что не получит прямого ответа, а лишь рассердит ее.

– Прости, mon ange, – сказал он. – Все хорошо.

– Но что-то должно быть, дорогой. Возникли новые проблемы в фонде?

Мартель закрыл глаза и кивнул. Это был самый простой ответ.

– На тебя давит постоянный стресс. Тебе надо ко всему относиться чуть-чуть легче. Отдохни несколько дней. Устрой себе месячный отпуск.

– Рынок никогда не отдыхает, – ответил Мартель. – И сейчас на нем происходит очень много событий. Слишком много. Как всегда.

Черил поднялась и отошла от него. На ее лице можно было увидеть одновременно печаль и раздражение.

– Это плохо для тебя, и это плохо для нас. И мы должны что-то предпринять, – произнесла она.

– Я, пожалуй, отправлюсь в постель, – сказал, поднимаясь, Мартель.

– Не пытайся сбежать от меня подобным образом, – неожиданно жестко произнесла Черил.

Мартель никак не отреагировал на ее слова, и она схватила его за руку.

– Я же сказала, не пытайся убежать от меня. Нам надо поговорить, Жан-Люк.

Мартель повернулся к ней лицом (он уже не мог контролировать свой гнев) и сказал:

– Вам, американцам, просто необходимо все обсуждать, не так ли? Все анализировать. Боюсь, Черил, что разговорами это не исправить.

– И что же для этого требуется? – Ее глаза теперь пылали гневом.

– Лояльность. Доверие.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. – Мартель отвернулся, опасаясь, что в ярости может наговорить лишнего.

Она снова схватила его за руку.

– Ты должен сказать, на что намекаешь. Ты меня в чем-то обвиняешь?

Мартель грубо стряхнул ее руку и зашагал в спальню.

– Ты не сможешь убежать, Жан-Люк! – крикнула она ему вслед.

Значительно позже, когда они лежали в постели спиной к спине, разделенные холодной стеной молчания, Мартель думал о том, что сказала Черил. Она права, он не смог бы убежать. Ему следовало это понять. Его одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он был в ярости, оттого что она, возможно, ему изменила, а с другой – ему отчаянно хотелось вновь завоевать ее любовь. Больше всего его мучила неопределенность. Даже не мучила – убивала. Он не знал, обманывает его жена или нет. Но он не мог делать вид, будто не слышал того кашля.

Поэк последовал за Черил в Нью-Йорк, и Мартель встретился с ним рано утром в понедельник, очень рассчитывая на то, что детектив так или иначе избавит его от порожденных неопределенностью страданий.

Кроме того, ему надо было решить еще один вопрос. Когда Мартель сказал, что причиной его депрессии является фонд «Тетон», то он не до конца кривил душой. Рынок для разнообразия относился к нему благосклонно. Индексы «Никкей» росли хотя и медленно, но неуклонно, достигнув точки, в которой его потенциальные потери составляли всего пару сотен миллионов. Еще две недели – и он окажется в прибыли. После этого и начнется настоящее веселье.

Но он узнал еще об одной проблеме, которая грозила уничтожить все. И ее следовало решить как можно скорее. По счастью, в этом случае Мартель точно знал, что следует делать.

Утро выдалось прекрасным. Снег на верхних склонах холма Тетон маняще сверкал в лучах раннего солнца, в то время как лесистое подножие гор еще лежало в глубокой тени. Небо было ясным, и лишь вокруг Гранд-Тетона клубились облака. Они то поднимались, то опускались, принимая самые причудливые формы. Иногда они казались белоснежными грибами, порой – комками сероватой ваты, а временами становились похожими на воспарившие над горами длинные плоские клинья. Очень скоро склоны будут пестреть людьми. Самые нетерпеливые энтузиасты горных лыж уже шагали через долину к подъемникам в Тетон-Виллидже. В Вайоминге было раннее утро, но в Киеве солнце уже перевалило далеко за полдень. Мартель глубоко вздохнул и поднял трубку.

Ожидая соединения, он чувствовал, как в его груди растет ощущение всесилия. Он начинал привыкать к власти миллиардов, к тому, что может купить все, что угодно, к власти, способной поставить на колени целые страны. Но обладание властью над жизнью, властью решать, кому жить, а кому умереть, было ему в новинку, и эта власть была опьяняющей.

Мартель хорошо помнил, как это случилось впервые. Свой первый шаг, первую ликвидацию он не забудет никогда. Это произошло в Швейцарии двенадцать месяцев назад.

Они весь день катались на лыжах, и Мартелю некоторое время удавалось сдерживать скорость, чтобы не обгонять на склоне своего гостя. Но после полудня его терпение лопнуло, и он ринулся вниз, в узкую темную горловину, оставив компаньона далеко позади. Мартель остановился на плато в конце склона, посмотрел на лежащий под ним Сент-Мориц и повернулся, чтобы понаблюдать, как спускается его гость. Тот катился с горы, делая повороты неторопливо и изящно, всем своим видом демонстрируя, что вовсе не собирается соревноваться с Мартелем. Подобная рисовка перед клиентом была явной ошибкой, но Мартель ничего не мог с собой поделать. Дела обстояли так, что ему иногда хотелось встать на краю почти отвесного склона и посильнее оттолкнуться палками.

Он сделал несколько глубоких вздохов, отметив про себя, что альпийский воздух так же свеж, как и воздух Скалистых гор, но все же чем-то от него отличается. Он любил кататься в Швейцарии, хотя спуски Сент-Морица не ставили перед лыжникам таких сложных задач, как склоны Джексон-Холла. Просто Швейцария была выше классом.

Через пару минут его компаньон, облаченный в желтый горнолыжный костюм, уже стоял рядом с ним. Михайло Бодинчук был крупным розовощеким мужчиной, выглядевшим значительно моложе своих тридцати с небольшим лет. Этот человек входил в число пятидесяти самых серьезных инвесторов фонда «Тетон». Бодинчук, как и Мартель, добился больших успехов в бизнесе, и в манере ведения дел он, подобно Мартелю, не был ортодоксом. Но для достижения успеха в деловом мире Украины Михайло должен был обладать совершенно иным набором качеств, чем Мартель в своем Вайоминге.

– Там есть бар, – сказал Мартель, показывая лыжной палкой на небольшое шале у подножия пологого склона. – Может, выпьем пива?

– Почему бы и нет? – ответил Бодинчук.

Они грациозно скатились по склону, освободились от лыж и открыли застежки на ботинках. Мартель взял для гостя пива.

Следом за ними в шале вошли два весьма мощного сложения лыжника и заказали кофе. Михайло Бодинчук был предусмотрительным и осторожным путешественником. Даже на лыжных склонах предпочитал не оставаться в одиночестве. Мартель и Бодинчук обычно встречались в Швейцарии, поскольку Михайло избрал эту страну базой для своих международных операций. Они познакомились в Женеве, а представил их друг другу Шалмэ.

Полдень еще не наступил, и бар был почти пуст. У Мартеля пересохло горло, и, прежде чем начать говорить, он сделал здоровенный глоток пива.

– Операции с евро идут превосходно, – соврал он.

– Рад это слышать, – ответил Михайло на приличном английском.

Мартель не знал, как поступить. Его сердце бешено колотилось, а горло пересохло даже сильнее, чем раньше. Ему предстояло перейти черту, которую он до этого момента никогда не переступал. Он шел на все, чтобы удержать фонд «Тетон» на плаву. Почти на все. Но затем из Лондона пришла весть о том, что все может взорваться в один миг. Он долго сомневался и раздумывал над тем, о чем он намерен был сейчас попросить своего клиента. Но другого пути у него не было.

Он сделал глоток пива и сказал:

– Вообще-то, Михайло, я хочу попросить тебя помочь мне в одном небольшом дельце.

– Послушай, Жан-Люк, – подняв глаза к небу, заявил Бодинчук, – когда я впервые инвестировал в твой фонд три года назад, предполагалось, что это будет моим законным бизнесом.

– Который уже принес тебе весьма приличный доход. По последней оценке, ты утроил свой вклад.

Первоначальные инвестиции Бодинчука составили сто миллионов долларов – даже для него деньги весьма серьезные.

– Что верно, то верно, – улыбнулся гость.

Мартель знал, что он Бодинчуку нравится. Способность превращать один доллар в два игрой на рынке сильно занимала украинца, делавшего деньги несколько более примитивными методами.

– Дело действительно небольшое, – продолжил Мартель, – и для тебя не составит никакого труда. – Он оглядел помещение бара. В дальнем углу сидела какая-то парочка, бармен мыл бокалы, и на него пялилась лишь пара телохранителей-украинцев. – Позволь объяснить. Имеется женщина, которая работает в одном из лондонских инвестиционных банков. Зовут ее Дженнифер Тан…

Бодинчук его выслушал и проделал то, что требовалось. Годом позже состоялась еще одна встреча – на сей раз в Женеве. Темой их беседы был Перумаль Тиагажаран. Да, Михайло Бодинчук сумел доказать, что является образцовым инвестором.

Соединение с Киевом состоялось, и Мартель услышал знакомый голос украинца.

– Привет, Жан-Люк. Неужели рынок тебя снова донимает?

Уловив в тоне собеседника некоторое напряжение, Мартель сразу занял оборонительную позицию:

– Ничего подобного. Ты, наверное, обрадуешься, узнав, что я не теряю присутствия духа. Мы по-прежнему имеем весьма прочную позицию. Не сомневаюсь, что через два месяца будем проводить беспрецедентную для истории хеджевых фондов операцию. Речь идет о миллиардах.

– Великолепно! – Мартелю показалось, что тон Бодинчука стал немного теплее. – Ты отчаянный парень и своих решений не меняешь. Мне это нравится.

– Такой подход себя оправдывает, – сказал Мартель.

– Да, до тех пор, пока работает, – заметил Бодинчук, и Жан-Люку почудился в тоне украинца намек на угрозу.

Мартель прекрасно понимал, что если фонд «Тетон» погибнет, то он навсегда потеряет не только капитал, ранчо, репутацию и самоуважение, но и доверие инвесторов. В случае с Бодинчуком это могло иметь фатальные последствия.

– Михайло, есть небольшое дельце, в котором ты мог бы мне помочь. До меня дошли слухи, что в «Блумфилд-Вайс» один тип снова начинает ворошить грязное белье. Его зовут Алекс Кальдер, и он работал трейдером. Занимался облигациями. Он начал задавать вопросы о смерти этой китайской девки и об индусе. Судя по всему, парень сумел уловить какую-то связь с нашим фондом.

– Понимаю.

– Не кажется ли тебе, что… что настало время заставить его замолчать? – Произнося эти слова, Мартель испытывал возбуждающее и на удивление приятное чувство. Он ощущал себя гангстерским боссом из кинофильма и снова решал, кто останется жить, а кто должен умереть.

– Не кажется. Забудь, – ответил Бодинчук. – След давно остыл, и он ничего не найдет. Поверь, мой человек вообще не отставляет следов. Никогда.

– Но если ему удалось связать обе смерти со мной, то это означает, что он добился определенного прогресса. Меня это тревожит.

– Не волнуйся.

– Нет, я все же думаю, что мы должны что-то предпринять.

– Послушай, Мартель. – В голосе Михайлы снова зазвучал намек на угрозу. – У меня нет ни времени, ни желания начинать полномасштабную войну с крупным инвестиционным банком из-за того, что должно считаться вполне легальной операцией. Чем больше трупов, тем реальнее опасность, что нашими делами займутся власти предержащие. Нельзя привлекать их внимание. Я твой клиент, а вовсе не наемная пушка. Если тебя что-то тревожит, ты должен сам с этим разбираться. Но, принимаясь за дело, будь крайне осторожен. Я не желаю, чтобы это срикошетило в меня.

– Но, Михайло…

– Это твоя проблема, Мартель. Я желаю тебе, чтобы ты оказался прав, говоря об успехе нашего совместного бизнеса.

В телефонной трубке наступила тишина.

Итак, организация дела неожиданно легла на его плечи. Этот проклятый Алекс Кальдер его действительно тревожил, что бы ни утверждал Бодинчук. Может, и в самом деле стоит что-то предпринять самостоятельно? Это было гораздо сложнее, чем обратиться с просьбой к украинцу. Займись этим Бодинчук, это была бы смерть, за которую он, Мартель, не нес бы ответственности.

Пусть так, но он должен как-то действовать. Надо найти кого-то другого, кто мог бы оказать помощь. Может быть, Викрам? Нет, не годится.

Он посмотрел на часы. Приближалось время встречи с Поэком.

Мартель сел в «рейнджровер» и выехал из Джексон-Холла на рандеву с детективом, который ждал его на плато Антилопы. Жан-Люк избегал встречаться с ним в Джексоне – городке, где он был столь популярной личностью, что его могли свободно узнать на улице, несмотря на то, что состав населения постоянно менялся.

Откуда ни возьмись на горы и в долину у их подножия опустились облака. Над полотном дороги закружилась поземка. Казалось, что крошечные снежинки не желают касаться земли. Погода в Джексон-Холле славилась своей переменчивостью: утром могло быть прекрасное голубое небо, а затем все неожиданно менялось.

Место встречи находилось на пустынной дороге, в самом сердце национального парка Гранд-Тетон. Мартель увидел, как арендованный детективом «бьюик» свернул с трассы на грунтовую дорогу и затормозил рядом с полуразрушенной бревенчатой хижиной. Вокруг ничего не было, кроме зарослей полыни и снега. Даже горы исчезли из виду. Не было видно ни антилоп, ни тем более людей. Мартель остановился рядом с «бьюиком», придавив шинами заблудившийся шар перекати-поле. Не выключая двигателя, он открыл дверцу, и Поэк скользнул в машину.

Рею Поэку было около пятидесяти лет. Он был очень тощим и при этом обладал нездоровой кожей. Судя по его сайту, он, прежде чем открыть собственное детективное агентство, служил в полицейском департаменте Денвера. В своих отношениях с Мартелем Поэк до сих пор придерживался исключительно делового тона.

– Ну как? – спросил Мартель.

– Пока ничего, – ответил детектив, и Мартель почувствовал, как с его плеч свалился тяжелый груз. – Она завтракала с подругой, проехала в одиночестве до вашей квартиры на Риверсайд-драйв, побывала на вечеринке в Челси, вернулась домой – снова одна – и отправилась спать. Утром она прогулялась по Центральному парку, зашла в пару магазинов на Пятой авеню, взяла в квартире свои вещи и отправилась прямиком в аэропорт.

– Значит, вы уверены, что она не встречалась с мужчиной?

– Полностью уверен. У меня в Нью-Йорке есть помощник, и кроме того, мы поставили «жучки» в вашей квартире на Риверсайд. Возможно, на вечеринке она и беседовала с какими-нибудь парнями – точно мы этого знать не можем. Но, полагаю, это вас не очень тревожит.

– Нет, не тревожит. А как насчет телефонных звонков? – Мартель разрешил помощнику Поэка поставить «жучки» на телефон и организовать прослушку мобильника.

– Она звонила матери и подруге по имени Бобби Лоурсон. И это все.

Отличная новость! Если у Черил был роман, то скорее всего, находясь в Нью-Йорке, она позвонила бы любовнику. Но Мартель по-прежнему не был ни в чем уверен.

– Вот мой доклад. – Поэк вручил Мартелю конверт из плотной коричневой бумаги, и тот был приятно поражен эффективностью работы детектива, хотя вслух об этом не сказал. – Вы хотите, чтобы я продолжал?

– Да. По меньшей мере еще неделю.

– В таком случае мне потребуется помощь здесь, в Джексоне. Я не могу в одиночку наблюдать за ней двадцать четыре часа в сутки.

– Действуйте, – сказал Мартель, внимательно глядя на детектива. В компетенции ему явно не откажешь. Полного доверия вид Поэка не вызывал, но в целом он вполне подходил для того, что имел в виду Жан-Люк. – Возможно, у меня для вас есть еще кое-что, – добавил он.

– Вот как?

– У меня в связи с моим бизнесом возникли кое-какие проблемы в Лондоне. Имеется человек, который причиняет мне неприятности, и весьма серьезные. Не знаете ли вы кого-нибудь, кто помог бы мне с ним разобраться?

– Я понимаю, о чем вы говорите, мистер Мартель, – с каменным выражением лица произнес Поэк. – И мой ответ – нет. Такого рода делами я не занимаюсь.

– Вы меня неправильно поняли, – отыгрывая назад, поспешил уточнить Мартель. – Я вовсе не думал о том, чтобы причинить ему какой-то вред.

– Конечно, нет, сэр, – не меняя выражения лица, ответил Поэк.

– Но вы, надеюсь, сможете продолжить наблюдение за моей женой?

– Безусловно, сэр. Буду рад. Вот счет за то, что я уже успел сделать. – В руки Мартеля перекочевал другой конверт – на сей раз белый.

Гонорар оказался крутым, но Поэк проделал отличную работу. Мартель выписал чек.

– Благодарю вас, сэр. – Детектив вышел из «ровера» на холод, будучи не в силах скрыть широкую улыбку.

– Встретимся ровно через неделю на этом месте, – сказал Мартель и нажал на газ.

Поэк посмотрел вслед удаляющемуся «роверу», а затем изучил полученный от Мартеля чек. Он знал, что в Джексон-Холле водятся богачи, но этот парень, похоже, был нагружен баблом выше крыши. Поэк нуждался в деньгах. После развода он так и не смог выбраться из-под завала долгов, образовавшихся за время его несчастливого супружества. Ничего не получалось, несмотря на то, что он вкалывал изо всех сил. Детектив запаздывал с выплатой алиментов, и экс-супруга вела себя в этом отношении как последняя сука. Во время весенних каникул она не разрешила Райну прилететь из Майами, чтобы повидаться с отцом. Поэк любил сына. Он был хорошим мальчишкой, честным и работящим. После окончания школы парень хотел учиться на врача и, судя по его текущим отметкам, вполне мог этого добиться. Это, конечно, потребует денег. Стерва, которая называет себя матерью, окончательно его пока не разорила, но Поэк понятия не имел, сколько еще времени он сможет продержаться на плаву. Мальчишке сейчас четырнадцать – возраст, когда дети особенно впечатлительны. Одному Богу известно, что произойдет, если он потеряет контакт с сыном.

Детектив подумал о просьбе Мартеля. Со времени работы в полиции Денвера Поэк не стрелял в человека и считал, что правильно среагировал на слова Мартеля. За семь лет ему удалось создать надежный бизнес, и он не хотел им рисковать. Всего полгода назад ему пришлось преодолеть весьма сильное искушение. Одна весьма ревнивая супруга, узнав, что творит ее благоверный, предложила Поэку двадцать тысяч долларов, чтобы детектив разобрался с неверным. Хорошенько подумав, Поэк сказал «нет». Двадцать тысяч совсем не те деньги. Но у него не было никаких сомнений в том, что Мартель готов выложить хорошие бабки. Можно было бы расплатиться по закладной, погасить долги по кредитным картам и обеспечить в этом году встречу с Райном. Возможно, он даже смог бы начать копить парню на колледж.

Но кого-то убить? Те двое, которых он застрелил в свою бытность полицейским, были подонками и с радостью прикончили бы его, не опереди он их. Но объект, который предлагал Марсель, мог быть невинным, безвредным человеком. Невинным? Черта с два! Все эти большие бабки – сплошное жульничество. Единственная разница между Мартелем, бродягами, наркоманами или мелкими преступниками, с которыми Поэк имел дело на улицах Денвера, состоит в том, что закон позволяет Мартелю оставаться безнаказанным. Если вы стащите пять сотен баксов в винной лавке, вас упекут за решетку. Если же вы украдете пятьсот миллионов, то окажетесь в Джексон-Холл, на ранчо, которое стоит десять миллионов. Мартелю не нужно собирать крохи, чтобы заплатить по закладной. Скорее всего он сам владеет банком, чтобы выжимать соки из честных работяг вроде Поэка. Если бы Мартелю потребовалось доставить сынка из Флориды, то отпрыск летел бы первым классом. Да что там первый класс! Он направил бы за сыном собственный реактивный самолет. Люди, подобные Мартелю, всегда готовы поиметь таких, как Поэк. Какие еще оправдания нужны?

С крыши хижины сорвалась синешейка и тут же нырнула в заросли полыни. Крошечная яркая точка в унылом ландшафте. Когда Поэк садился в машину, ему в голову пришла неплохая мысль.

* * *

Прежде чем сделать первый шаг, детектив выждал сутки. Затем он позвонил в офис Мартеля из расположенного в центре Джексона мотеля. Для этого ему пришлось потратиться на новый сотовый телефон. Чтобы дозвониться до секретаря, он приложил некоторые усилия, однако довольно скоро услышал голос самого Жан-Люка.

– Мартель слушает.

– Добрый день, мистер Мартель. Меня зовут Луиджи. – Поэк изменил голос: он стал глубже, а тон грубее, и детектив надеялся, что сможет ввести в заблуждение человека, для которого английский язык не был родным. Имя Луиджи казалось несколько банальным, но зато оно порождало нужные ассоциации.

– Слушаю?

В голосе Мартеля Поэк уловил нотку интереса.

– Несколько я знаю, у вас в Лондоне возникла проблема, которую надо решить.

– Кто говорит?

– Я же вам сказал. Меня зовут Луиджи. Я вроде как свободный художник.

– Свободный художник в чем?

– Это зависит от того, что вы хотите, мистер Мартель.

– Почему вы решили мне позвонить?

– Как говорится, слухами земля полнится.

– Вы встречались с Реем Поэком?

– Я не знаю никаких Реев Поэков, – ответил Рей Поэк.

За этим последовала тишина. Мартель размышлял, а Поэк не хотел его торопить.

– Я позвоню вам через пять минут, мистер Мартель.

Поэк лежал на кровати в номере мотеля и самодовольно улыбался. Он не сомневался, что Мартель клюнет. Прошло пять минут, и он снова набрал номер. На сей раз детектив решил действовать прямо.

– Ну как? – спросил он. – Решили?

– Возможно, у меня для вас кое-что имеется, – отозвался Мартель. – Не могли бы мы встретиться?

– Ни в коем случае. Я так не работаю. Вы указываете мне цель, я решаю проблему, и вы мне платите.

– Сколько?

Прежде чем ответить, Поэк глубоко вздохнул.

– Сто тысяч баксов.

Он знал, что его цифра значительно превосходит рыночные цены, но очень сомневался, что это известно Мартелю. Кроме того, Поэк не без оснований полагал, что клиент может позволить себе потратить такие бабки. Детектив хотел получить деньги, которые позволили бы ему разделаться с долгами навсегда. Может быть, даже удастся отложить что-то на колледж для Райана.

– Это большие деньги, Луиджи.

– Но я отличный специалист, – парировал Поэк. – В нашем деле, как и везде, вы платите за то, что получаете.

– Я о вас ничего не знаю… – сказал Мартель.

– Надеюсь, что так останется и впредь.

– В таком случае как мне узнать, могу ли я вам доверять?

– Таким, как я, доверять нельзя. Да вам это и не нужно. Вы платите мне по факту выполнения работы. Если я не смогу решить вашу проблему, вы мне не заплатите.

– О'кей, – немного подумав, отозвался Мартель. – Но почему вы считаете, что можете доверять мне?

– Я знаю, что вы парень честный. Кроме того, мне известно, где вы живете. Ребята, которые мне должны, в итоге обязательно расплачиваются. Можете не сомневаться. – Поэк выдержал недолгую паузу и сказал: – Если вам нужно время, чтобы еще подумать, то валяйте, думайте. Я перезвоню.

– Нет, – последовал ответ. – Я введу вас в курс дела. Только работа должна быть сделана быстро. В течение нескольких ближайших дней.

Поэк улыбнулся, достал записную книжку и небрежно бросил:

– Никаких проблем. Выкладывайте.