Текст книги "Заговор против короны (ЛП)"

Автор книги: Майкл Дж. Салливан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Адриан никогда не подвергал сомнению направление, которое выбирал его партнёр. Он знал, почему Ройс держался в стороне от Вестфилдской дороги, которая обеспечивала лёгкий и свободный путь вдоль речного берега к рыбацкой деревушке Роу. Вопреки своему уединённому положению в устье Гейлвара, Роу выросла из маленькой тихой пристани в процветающий морской порт. И хотя она обещала еду, крышу над головой и кажущуюся безопасность, за деревней наверняка будут наблюдать. Ещё одним очевидным выбором стало бы путешествие на север по дороге на Стоунмилл. Ройс сделал вид, что они выбрали именно этот путь, оставив достаточно следов, в надежде сбить с толку тех, кто за ними последует, и навести их на мысль, что они направились в Поля Дрондила. Каждая дорога имела свои преимущества, которые были также известны любому, кто станет их искать. В результате они пробирались через дебри, прорубая себе дорогу или следуя любой звериной тропой, которую могли найти.

После одного особенно напряжённого сражения с густым участком леса они неожиданно вышли на гребень, где им открылся великолепный вид на заходящее солнце, которое заливало светом долину Виндермира и отражалось в озере. Озеро Виндермир было одним из самых глубоких во всём Аврине. Поскольку оно было слишком глубоким, чтобы поддерживать растительную жизнь, то оставалось почти кристально чистым. Вода блестела в складках и расселинах трёх окружавших холмов, что придавало озеру форму неровного растянутого треугольника. Холмы поднимались над верхушками деревьев, показывая голые каменные вершины, кое-где поросшие кустарником. Адриан едва мог различить каменную постройку на вершине самого южного холма. Не считая Роу, аббатство Ветров было единственным признаком цивилизации на много миль вокруг.

Отряд повернул к строению и начал спускался в долину, но ночь настигла их на полпути. К счастью, далекий огонек в аббатстве служил им маяком. Усталость от вынужденного бодрствования в течение двух напряжённых дней в сочетании с трудным путешествием и отсутствием еды начали сказываться на Адриане. Он полагал, что и на Ройсе тоже, но по его партнеру это было меньше заметно. Хуже всех выглядел принц. Алрик ехал перед Адрианом. С каждым шагом лошади его голова клонилась всё ниже и ниже, пока он едва не падал с седла. Он приходил в себя, выпрямлялся, и всё повторялось снова.

Несмотря на тёплый день, ночь принесла с собой колючий холод, и в слабом свете восходящей луны дыхание людей и лошадей начало туманить морозный ночной воздух. Над головой сияли звёзды, словно рассыпанная по небу алмазная пыль. Долину наполнили далёкие крики сов и пронзительный стрёкот сверчков. Если бы члены отряда не были настолько истощены и голодны, они могли бы сказать, что ночь во время их путешествия была весьма красива. Вместо этого они лишь стискивали зубы и внимательно следили за дорогой.

Они начали подниматься на южный холм. Ройс с поразительным мастерством вёл их по петляющей тропе, которую могли разглядеть только его зоркие глаза. Тонкая, изношенная одежда сына управляющего была никудышной защитой от холода, и скоро принц начал дрожать. Как на беду, чем выше они поднимались, тем холоднее становился воздух и сильнее ветер. В скором времени деревья начали уступать место чахлому кустарнику, а земля сменилась покрытым мхом и лишайником камнем. Наконец они достигли ступеней аббатства Ветров.

Небо затянуло облаками, и луны больше не было видно. В темноте мало что можно было различить, кроме ступеней и огня, за которым они следовали. Они спешились и подошли к воротам. На вырубленном прямо в скале крыльце находилась каменная арка входа, ведущая внутрь остроконечного храма. Больше не было слышно ни шума сверчков, ни совиного уханья; лишь непрекращающийся ветер нарушал тишину.

– Эй! – позвал Адриан. Через некоторое время он крикнул снова и уже собирался попытаться в третий раз, когда увидел, что внутри движется огонёк. Как слабый светлячок, петляющий между невидимых деревьев, он исчезал за колоннами и стенами, с каждым разом появляясь всё ближе. Когда он был уже совсем рядом, Адриан увидел, что загадочным блуждающим огоньком оказался невысокий мужчина в поношенной рясе с фонарём в руке.

– Кто там? – робко спросил он тихим голосом.

– Путники, – ответил Ройс. – Замёрзшие, уставшие и мечтающие об отдыхе.

– Сколько вас? – Мужчина высунул голову и повёл фонарём. Он помедлил, рассматривая каждое лицо. – Только трое?

– Да, – ответил Адриан. – Мы путешествовали без еды целый день и надеялись воспользоваться прославленным гостеприимством знаменитых монахов Марибора. У вас найдётся комната?

Монах замешкался, а потом сказал:

– П-полагаю. – Он отступил на шаг, чтобы они смогли войти. – Входите, вы можете...

– У нас лошади, – перебил его Адриан.

– Правда? Как интересно, – ответил монах. Казалось, он был впечатлён. – О, я бы хотел их увидеть, но сейчас очень поздно и...

– Нет, я просто имел в виду, есть ли здесь что-то, куда мы можем поставить их на ночь? Сарай или, может быть, навес?

– О, понимаю. – Монах остановился, задумчиво постукивая пальцем по губе. – Ну, у нас был славный хлев, в основном для коров, овец и коз, но сегодня ночью ничего не получится. Ещё у нас было несколько загонов для животных, где мы держали свиней, но вообще-то это тоже не подойдет.

– Думаю, мы могли бы просто привязать их где-нибудь снаружи, если можно, – сказал Адриан. – Кажется, я припоминаю одно или два деревца.

Монах кивнул, радуясь, что проблема решена. После того как они сложили сёдла на крыльце, маленький человек провел их через арку внутрь того, что они приняли за большой двор.

В бледном свете фонаря Адриан не мог разглядеть ничего за пределами вымощенного камнем прохода, к тому же он слишком устал для осмотра, даже если бы монах и был расположен показать свой дом. В аббатстве стоял сильный запах дыма, который вызывал видения тёплых потрескивающих каминов, рядом с которыми могут быть кровати.

– Мы не хотели вас будить, – тихо сказал Адриан.

– О нет, – ответил монах. – На самом деле я мало сплю. Я занимался книгой, был прямо на середине предложения, когда услышал вас. Очень пугающе. Здесь и в разгар дня редко кого можно услышать, не говоря уже о глубокой ночи.

Одиноко стоящие каменные колонны поднимались к затянутому облаками небу, а вокруг виднелись чёрные силуэты разных статуй. Запах дыма усилился, но единственной зажжённой вещью в поле зрения был фонарь у монаха в руке. Они достигли нескольких каменных ступеней, и монах повёл их вниз, в помещение, которое оказалось всего лишь грубо вырубленной каменной кельей.

– Вы можете остановиться здесь, – сказал он.

Все трое уставились на крошечную нишу, которая, по мнению Адриана, выглядела ещё менее привлекательно, чем камеры в подземелье замка Эзиндон. Внутри было очень тесно: кучи аккуратно сложенных дров, связанные пучки щепок и вереска, две деревянные бочки, ночной горшок, маленький стол и одна лежанка. На мгновение они лишились дара речи.

– Я знаю, это не много, – произнес монах с сожалением, – но сейчас это всё, что я могу вам предложить.

– Нам довольно и этого, спасибо, – заверил его Адриан. Он настолько устал, что ему было всё равно, лишь бы была возможность лечь и укрыться от ветра. – Нельзя ли дать нам несколько одеял? Как вы можете видеть, у нас и в самом деле нет ничего с собой.

– Одеяла? – Монах выглядел обеспокоенным. – Ну, здесь есть одно. – Он показал на лежанку, где лежало одно аккуратно сложенное одеяло. – Мне действительно жаль, что я не могу предложить вам больше. Если хотите, можете оставить себе фонарь. Я могу ориентироваться здесь и без него. – И монах оставил их, больше ничего не сказав, возможно, испугавшись, что они попросят чего-нибудь ещё.

– Он даже не спросил наши имена, – сказал принц.

– Какая приятная неожиданность, – заметил Ройс, обходя комнату с фонарём в руке. Адриан наблюдал, как тот тщательно осматривает скудные запасы, что нашлись здесь: дюжину или около того бутылок вина, спрятанных в дальней части, небольшой мешок картошки под соломой и моток верёвки.

– Это недопустимо, – сказал Алрик с отвращением – Наверняка в таком большом аббатстве есть покои получше, чем эта дыра.

Адриан обнаружил пару старых башмаков из грубой ткани, которые он убрал, прежде чем улечься на полу.

– Вообще-то, вынужден согласиться с величеством. Я много слышал о гостеприимстве этого аббатства. Похоже, нам достались какие-то объедки.

– Вопрос в том – почему, – сказал Ройс. – Кто ещё остановился здесь? Это должны быть несколько групп или ужасно большой отряд, чтобы нас выселили в эту лачугу. Только дворяне путешествуют с такой многочисленной свитой. Они могут разыскивать нас. Или они могут быть связаны с теми лучниками.

– Сомневаюсь. Будь мы в Роу, думаю, у нас было бы больше причин волноваться, – сказал Адриан, потягиваясь, и зевнул. – Кроме того, кто бы здесь ни был, он остановился переночевать и наверняка не ожидает никаких припозднившихся путников.

– И всё же я собираюсь встать пораньше и осмотреться. Возможно, нам понадобится спешно уехать.

– Только после завтрака, – сказал Адриан, садясь на полу и стягивая сапоги. – Нам надо поесть, а я знаю, что аббатства славятся своими трапезами. По крайней мере ты всегда можешь чего-нибудь стащить.

– Хорошо, но его высочество не должен высовываться. Ему не следует привлекать к себе внимание.

Стоя в середине кельи с выражением отвращения на лице, Алрик произнёс:

– Поверить не могу, что это происходит со мной.

– Считай это отдыхом, – предложил Адриан. – Хотя бы на один день ты можешь притвориться, что ты никто, обычный крестьянин, скажем, сын кузнеца.

– Нет, – сказал Ройс, устраиваясь на своём месте, но не сняв сапоги. – От него будут ждать определённых умений, вроде того, как пользоваться молотом. А ты посмотри на его руки. Любой поймёт, что он врёт.

– Почти всякая работа требует ручного труда, Ройс, – заметил Адриан. Он накрылся плащом и повернулся на бок. – Чем таким может заниматься обычный крестьянин, о чём не знали бы монахи и что не оставляет мозолей?

– Он может быть вором или шлюхой.

Они оба посмотрели на принца, которого подобные перспективы заставили скривиться.

– Я займу кровать, – сказал Алрик.

ГЛАВА 4

ВИНДЕРМИР

Наступило холодное, мокрое утро. Плотная завеса дождя накрыла аббатство. Вода потоком стекала вниз по каменным ступеням и скапливалась в углублении около входа. Когда растущая лужа добралась до ног Адриана, тот понял, что пора вставать. Он перевернулся на спину и потёр глаза. Он не выспался и чувствовал себя вялым, всё тело затекло, а холодный утренний воздух пробирал до костей. Адриан сел, провел большой ладонью по лицу и осмотрелся. В свете пасмурного утра маленькая комнатушка выглядела ещё более удручающе, чем ночью. Он отодвинулся от лужи и стал искать сапоги. Хотя Алрик воспользовался привилегией спать на лежанке, было непохоже, что это облегчило ему жизнь. Он мелко дрожал, несмотря на то что плотно завернулся в одеяло. Ройса нигде не было видно.

Алрик открыл один глаз и покосился на Адриана, надевающего свои большие сапоги.

– Доброе утро, ваше высочество, – насмешливо сказал Адриан. – Хорошо поспали?

– Это была наихудшая ночь в моей жизни, – проворчал Алрик сквозь стиснутые зубы. – Я никогда так не страдал, как в этой сырой, ледяной норе. Все мышцы болят, голова пульсирует, и мои зубы беспрестанно стучат от холода. Я сегодня же еду домой. Если хочешь, можешь меня убить, но, кроме смерти, меня ничто не остановит.

– Значит, нет?

Адриан встал на ноги, энергично растер руки и посмотрел на дождь снаружи.

– Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное и не развести огонь, пока мы не околели от холода? – проворчал принц, натягивая одеяло на голову и выглядывая из-под него, как из-под капюшона.

– Думаю, не стоит разводить огонь в этом подвале. Давай лучше пробежимся до трапезной? Так мы сможем согреться и в то же время получить еду. Уверен, там точно горит огонь. Эти монахи поднимаются рано, наверное, они уже несколько часов назад начали печь свежий хлеб, собирать яйца и сбивать масло для таких, как мы. Знаю-знаю, Ройс хочет, чтобы ты не высовывался, но думаю, он не ожидал, что зима наступит так скоро и будет настолько влажной. Если ты как следует натянешь свой капюшон, всё будет в порядке.

Принц выпрямился. В его взгляде сквозило нетерпение.

– Любая комната с дверью была бы лучше, чем это.

– Может быть, – услышали они слова Ройса откуда-то снаружи, – но здесь ты её не найдёшь.

Мгновение спустя появился и вор. Капюшон его плаща был поднят, а сам плащ блестел от дождевых капель. Укрывшись от ливня внутри кельи, он встряхнулся, будто мокрый пёс, отчего брызги воды попали на Адриана и Алрика. Оба поморщились. Принц открыл было рот, чтобы что-то сказать, но осёкся. Ройс был не один. Следом за ним шёл монах, который встретил их ночью. И он был насквозь мокрым. Его шерстяная ряса обвисла под тяжестью воды, а намокшие волосы прилипли к голове. Кожа побледнела, фиолетовые губы дрожали, а пальцы сморщились, как будто он слишком долго плавал.

– Я нашёл его спящим снаружи, – сказал Ройс, быстро схватив охапку сучьев. – Майрон, снимай рясу. Нужно, чтобы ты обсох.

– Майрон? – с любопытством спросил Адриан. – Майрон Ланаклин?

Монах как будто кивнул в ответ, но дрожал так сильно, что было сложно понять, не показалось ли это Адриану.

– Вы знаете друг друга? – спросил Алрик.

– Нет, но мы знакомы с его семьёй, – сказал Ройс. – Дай ему одеяло.

Потрясённый, Алрик вцепился в одеяло.

– Отдай, – настаивал Ройс. – Это его одеяло. Этот глупец впустил нас в свой дом прошлой ночью, а сам ютился в продуваемом всеми ветрами углу галереи и замёрз.

– Не понимаю, – сказал Алрик, неохотно стягивая одеяло с плеч. – Зачем тебе спать под дождём, если...

– Аббатство сгорело, – сказал им Ройс. – Всё, что было не из камня, выгорело дотла. Прошлой ночью мы шли не через внутренний двор – это было само аббатство. Потолка больше нет. От внешних построек остались только кучи пепла. Всё это место – выжженные руины.

Монах выскользнул из рясы, и Алрик передал ему одеяло. Майрон торопливо завернулся в него, сел и подтянул колени к груди, тоже накрыв их одеялом.

– Что с другими монахами? – спросил Адриан. – Где они?

– Я-я по-похоронил их. Большую часть в саду, – сказал Майрон, стуча зубами. – Там з-земля мягче. Д-думаю, они бы не возражали. Мы все лю-любили сад.

– Когда это случилось?

– Позапрошлой ночью, – ответил Майрон.

Потрясённый новостью, Адриан не захотел допытываться дальше, и в комнатке стало тихо. Ройс развёл костёр около входа при помощи щепок и масла из фонаря. По мере того как огонь разгорался, тепло отражалось от каменных стен, и скоро комната начала прогреваться.

Долгое время никто не произносил ни слова. Ройс потыкал костёр палкой, перемешав тлеющие угли, так что они вспыхнули и зашипели. Все сидели и смотрели на пламя, слушая, как трещит и щёлкает костёр, пока снаружи завывал ветер и ливень хлестал по вершине холма. Не глядя на монаха, Ройс угрюмо произнёс:

– Вы все были заперты в церкви, когда её подожгли, да, Майрон?

Монах не ответил, продолжая сосредоточенно смотреть на огонь.

– В золе я нашёл почерневшую цепь с замком. Он был закрыт.

Обняв колени руками, Майрон начал медленно раскачиваться.

– Что произошло? – спросил Алрик.

Майрон всё ещё молчал. Прошло несколько минут. В конце концов монах отвёл взгляд от огня. Он не смотрел на них, а вместо этого уставился в какую-то точку за завесой дождя.

– Они пришли и обвинили нас в предательстве, – тихо сказал он. – Их было, наверное, двадцать рыцарей в закрывающих лица шлемах. Они окружили нас, оттеснили внутрь церкви и закрыли большие двери. А потом начался пожар.

Дым очень быстро заполнил церковь. Я слышал, как кашляли мои братья, стараясь вдохнуть. Аббат молился вместе с нами, пока не упал замертво. Церковь сгорела очень быстро. Никогда не знал, что там было столько сухого дерева. Она всегда казалась такой прочной. Кашель становился все тише и реже. Постепенно я перестал что-либо видеть. Слёзы застлали мне глаза, а потом я потерял сознание. Я очнулся от дождя. Люди и лошади исчезли, как и все остальное. Я находился под мраморным аналоем1 в боковом нефе2 , а вокруг были мои братья. Я искал других выживших, но больше никого не осталось.

– Кто это сделал? – требовательно спросил Алрик.

– Я не знаю их имен и кто их послал, но они были одеты в туники с изображением скипетра и короны, – сказал Майрон.

– Империалисты, – заключил Алрик. – Но зачем им нападать на аббатство?

Майрон не ответил. Лишь уставился на дождь снаружи. Так прошло много времени, наконец Адриан спросил:

– Майрон, ты сказал, что они обвинили вас в предательстве. В каких действиях они вас обвиняли?

Монах ничего не говорил. Он по-прежнему сидел, закутавшись в одеяло и глядя в одну точку. В конце концов Алрик нарушил молчание:

– Не понимаю. Я не давал приказа уничтожать аббатство и не поверю, что это мог сделать мой отец. Зачем империалистам совершать такое, особенно без моего ведома?

Ройс метнул на принца суровый и одновременно встревоженный взгляд.

– Что? – спросил Алрик.

– Мне казалось, мы обсуждали, как важно не привлекать внимания.

– Ох, пожалуйста. – Принц отмахнулся от вора. – Едва ли я окажусь в смертельной опасности, если этот монах узнает, что я король. Посмотрите на него. Да я видал утонувших крыс, которые выглядели более опасными.

– Король? – пробормотал Майрон.

Алрик не обратил на него внимания.

– Кроме того, кому он расскажет? Я в любом случае сегодня утром отправляюсь в Медфорд. Мне придется иметь дело не только с предательницей сестрой. Определённо, в моём королевстве творятся вещи, о которых я ничего не знаю. Мне надо этим заняться.

– Это могли быть не твои вельможи, – сказал Ройс. – Интересно... Майрон, это имеет какое-то отношение к Дегану Гонту?

Майрон неловко заёрзал на своём месте, а его лицо приняло обеспокоенное выражение.

– Мне нужно натянуть верёвку, чтобы высушить рясу, – сказал он, вставая.

– Деган Гонт? – поинтересовался Алрик. – Этот невменяемый мятежник? Почему ты о нём заговорил?

– Он один из лидеров движения националистов, и ходят слухи, что он бывает где-то в округе, – подтвердил Адриан.

– Движение националистов, ха! Слишком пышное название для этого сброда, – фыркнул Алрик. – Они больше похожи на сборище крестьян. Эти радикалы хотят, чтобы простолюдины могли указывать, как ими править.

– Возможно, Деган Гонт использовал аббатство не только для романтических свиданий, – предположил Ройс. – Может быть, он также встречался здесь со сторонниками националистов. Вероятно, твой отец об этом знал, или это может иметь какое-то отношение к его смерти.

– Я наберу воды, чтобы приготовить нам завтрак. Уверен, вы проголодались, – сказал Майрон, когда закончил развешивать свою рясу, и начал собирать разные котелки и выставлять их под дождь.

Алрик сосредоточил своё внимание на Ройсе, не замечая монаха.

– Мой отец никогда бы не приказал совершить такое чудовищное нападение! Его намного больше рассердили бы захватившие аббатство империалисты, чем националисты, использующие его для своих встреч. Мечты этих революционеров остаются только мечтами, а империалисты – организованная сила. За ними стоит церковь. Моя семья всегда была убежденными роялистами. Мы верим в богом данное королю право управлять с помощью дворянства и в независимость власти каждого королевства. Наш самый большой страх – это не толпа, которая думает, что может взять и свергнуть власть закона. Мы опасаемся, что однажды империалисты отыщут Наследника Новрона и потребуют, чтобы все королевства четырёх народов Апеладорна присягнули на верность новой империи.

– Конечно, ты предпочитаешь, чтобы всё оставалось, как есть, – заметил Ройс. – Не очень-то удивительно, учитывая, что ты король.

– Ты-то, без сомнения, непреклонный националист, поддерживающий идею поотрубать головы всем аристократам, раздать их земли крестьянам и разрешить тем самим решать, как ими управлять, – сказал Алрик Ройсу. – Это решит все мировые проблемы, да? И это, конечно, будет в твоих интересах.

– Вообще-то, – ответил Ройс, – у меня нет никаких политических пристрастий. Они мешают работе. Аристократ или простолюдин – все люди лгут, изменяют и платят мне, чтобы я сделал за них грязную работу. Независимо от того, кто правит, солнце по-прежнему светит, времена года по-прежнему сменяют друг друга, а люди по-прежнему плетут заговоры. Если уж тебе хочется навешивать ярлыки, я предпочитаю считать себя индивидуалистом.

– Именно поэтому националисты никогда не станут достаточно сплочёнными, чтобы представлять собой настоящую угрозу.

– Делгос, кажется, справляется весьма неплохо, а это республика, управляемая народом.

– Они все не более чем кучка лавочников.

– Возможно, они не просто лавочники.

– Это не имеет значения. Важно вот что: почему империалисты так взволновались из-за встречи нескольких мятежников в Мелингаре?

– Может быть, Этельред посчитал, что его маркиз задумал помочь им – как ты это сказал? – «поотрубать головы всем аристократам».

– Ланаклин? Ты серьезно? Виктор Ланаклин не националист. Националисты – это простолюдины, пытающиеся украсть власть у знати. Ланаклин – империалист, как и все дворяне Уоррика. Они религиозные фанатики, которые желают единоличной власти под управлением Наследника Новрона. Думают, что он чудесным образом объединит всех и приведёт в какую-то мифическую эпоху изобилия. Это такие же несбыточные мечты, как и у националистов.

– Может, всё дело просто в романтической связи? – предположил Адриан.

Алрик вздохнул и покачал головой, отказываясь продолжать разговор. Он встал и протянул руки к огню.

– Ну что, Майрон, как скоро завтрак будет готов? Я умираю от голода.

– Боюсь, мне почти нечего вам предложить, – сказал Майрон, устраивая над огнем небольшую решётку. – У меня есть немного картофеля в мешке в углу.

– Это всё, что у тебя есть? – спросил Ройс.

– Мне очень жаль, – ответил Майрон с искренним огорчением.

– Нет, я хотел сказать, что этот картофель – единственная твоя еда. Если мы его съедим, у тебя ничего не останется.

– Ну... – Он пожал плечами. – Я как-нибудь справлюсь. Не беспокойтесь за меня, – сказал он, не унывая.

Адриан достал мешок, заглянул в него, а потом передал монаху.

– В нём всего восемь картофелин. Как долго ты собираешься пробыть здесь?

Некоторое время Майрон ничего не отвечал, а потом наконец заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я никуда не собираюсь. Мне нужно остаться. Я должен всё восстановить.

– Восстановить что? Аббатство? Это ужасно тяжёлая работа для одного человека.

Он покачал головой:

– Библиотеку, книги. Этим я и занимался прошлой ночью, когда вы приехали.

– Библиотека уничтожена, Майрон, – напомнил ему Ройс. – Все книги сгорели. Теперь они просто зола.

– Знаю, знаю, – сказал он, убирая с глаз мокрые волосы. – Вот почему я должен их заменить.

– Как ты собираешься это сделать? – спросил Алрик, ухмыляясь. – Переписать все книги по памяти?

Майрон кивнул.

– Когда вы приехали, я работал над пятьдесят третьей страницей «Истории Апеладорна» Антуана Булара. – Майрон подошёл к самодельному столу и вытащил небольшой ящик. Внутри лежало около двадцати страниц пергамента и несколько свёрнутых листов тонкой кожи. – У меня закончился пергамент. После пожара почти ничего не осталось, но кожа вполне годится.

Ройс, Адриан и Алрик осмотрели записи. Майрон писал аккуратным мелким почерком, заполняя лист от края до края. Не оставляя пустого места. Были обозначены даже номера страниц. Но располагались они не в конце листа, а там, где стояли в первоначальной рукописи.

Пристально глядя на великолепно воспроизведённый текст, Адриан спросил:

– Как ты смог запомнить всё это?

Майрон пожал плечами:

– Я помню все книги, которые прочитал.

– И ты прочитал все книги в здешней библиотеке?

Майрон кивнул:

– У меня было много свободного времени.

– Сколько их тут было?

– Триста восемьдесят две книги, пятьсот двадцать четыре свитка и тысяча двести тринадцать отдельных пергаментов.

– И ты помнишь все до одной?

Майрон снова кивнул.

Все трое сели, уставившись на монаха с благоговейным трепетом.

– Я был библиотекарем, – сказал Майрон, будто это всё объясняло.

– Майрон, – вдруг сказал Ройс, – а во всех этих книгах ты когда-нибудь читал про место под названием тюрьма Гутара или про узника по имени Эзра... ходин?

Майрон покачал головой.

– Полагаю, вряд ли кто-нибудь стал бы записывать что-то, имеющее отношение к тайной тюрьме, – разочарованно сказал Ройс.

– Но об этом упоминалось несколько раз в свитке и один раз в пергаментной рукописи. Однако в пергаменте Эзраходина называли узником, а Гутару – императорской тюрьмой.

– Мариборова борода! – воскликнул Адриан, с почтением глядя на монаха. – Ты действительно запомнил целую библиотеку?

– Почему «императорской тюрьмой»? – спросил Ройс. – Ариста говорила, что это церковная тюрьма.

Майрон пожал плечами:

– Возможно, потому, что в имперские времена Церковь Нифрона и империя были объединены. «Нифрон» – древнее название императора, произошедшее от имени первого императора – Новрона. Так что Церковь Нифрона – почитатели императора, и всё, связанное с империей, также может считаться частью церкви.

– Вот почему члены Церкви Нифрона так настойчиво ищут Наследника, – добавил Ройс. – Он будет их божеством, если можно так сказать, а не просто правителем.

– В библиотеке было несколько очень интересных книг о Наследнике Империи, – взволнованно сказал Майрон. – С предположениями относительно того, что с ним случилось...

– Так что там про тюрьму? – спросил Ройс.

– Ну, про неё совсем мало упоминаний. Единственное описание было в очень древнем свитке под названием «Собрание писем Дайилиона». Подлинник прибыл сюда однажды ночью, примерно двадцать лет назад. В то время мне было только пятнадцать, но я уже был помощником библиотекаря, когда прибыл умирающий от ран священник с этим свитком. Тогда тоже шел дождь, почти как сейчас. Священника забрали в лекарские палаты, а мне поручили присматривать за его вещами. Я взял его сумку, которая насквозь промокла, и обнаружил в ней разные свитки. Я боялся, что вода могла их повредить, так что развернул их, чтобы они просохли. Пока они были открыты, я не устоял и прочитал их. Обычно я не могу устоять перед соблазном что-нибудь прочесть.

И хотя два дня спустя он выглядел не намного лучше, священник покинул аббатство и забрал свитки. Никто не смог убедить его остаться. Он казался напуганным. Сами свитки были частью переписки архиепископа Венлина, главы Церкви Нифрона во время распада империи. Одним из них оказался указ о строительстве тюрьмы, изданный уже после падения империи, вот почему я подумал, что этот документ был исторически важным. Из него следовало, что церковь установила контроль над государством сразу же после исчезновения императора. Это показалось мне довольно интересным. Также удивительна была срочность этого строительства, особенно принимая во внимание неразбериху того времени. Теперь я понимаю, что это был очень редкий свиток, но, конечно, тогда я этого не знал.

– Подожди-ка минуту, – перебил его Алрик. – Значит, в моём королевстве существует тюрьма, построенная – сколько? – девятьсот лет назад, и я ничего о ней не знаю?

– Ну, если посмотреть на дату свитка, её начали строить... девятьсот девяносто шесть лет и двести пятьдесят четыре дня назад. Тюрьма была крупным начинанием. В частности, в одном из писем говорилось о том, что для проектирования и строительства нанимали умелых мастеров со всего мира. Величайшие умы и самые совершенные механизмы участвовали в её создании. Тюрьму вырубили внутри скальной породы в горах к северу от озера. При строительстве использовали не только железо, камень и дерево, но и могучие древние заклинания. В результате, когда тюрьму построили, она стала считаться самой надёжной тюрьмой в мире.

– Должно быть, в те времена были действительно опасные преступники, чтобы идти на такие сложности, – сказал Адриан.

– Нет, – как ни в чём не бывало ответил Майрон, – всего один.

– Один? – переспросил Алрик. – Целую тюрьму построили, чтобы содержать только одного человека?

– Его звали Эзраходин.

Адриан, Ройс и Алрик обменялись удивлёнными взглядами.

– Что же такое он натворил? – спросил Адриан.

– Согласно всему, что я читал, на нём лежит ответственность за уничтожение империи. Тюрьму возвели специально для него.

Все трое недоверчиво посмотрели на монаха.

– И каким же именно образом он в ответе за уничтожение самой могущественной империи, когда-либо существовавшей в мире? – спросил Алрик.

– Когда-то Эзраходин был доверенным советником императора, но он предал его, убив всю императорскую семью, за исключением, как известно, одного сына, который чудом сумел сбежать. Существуют даже рассказы о том, что он уничтожил столицу, Персеплаквис. После смерти императора страну охватила смута и гражданская война. Эзраходина поймали, подвергли суду и заключили в тюрьму.

– Почему бы просто не казнить его? – спросил Алрик, заработав от воров леденящие взгляды.

– Ты все проблемы решаешь с помощью казни? – съязвил Ройс.

– Иногда это лучший выход, – ответил Алрик.

Майрон забрал котелки с улицы и перелил всю воду в один. Потом добавил картофель и поставил котелок на огонь.

– Значит, Ариста поручила нам отвести своего брата на встречу с пленником, которому больше тысячи лет. Кто-нибудь ещё видит здесь сложности? – спросил Адриан.

– Вот видишь! – воскликнул Алрик. – Ариста лжет. Наверное, имя Эзраходина встречалось ей во время учебы в Шериданском университете, но она не поняла, когда именно он жил. Не может быть, чтобы Эзраходин был жив до сих пор.

– Может, – вскользь заметил Майрон, помешивая картофель в котелке над огнём.

– Как это? – усомнился Алрик.

– Потому что он колдун.

– Когда ты сказал, что он колдун, – уточнил Адриан, – то имел в виду, что он был учёным человеком, или что он умел показывать карточные фокусы и мухлевать, или, возможно, что он мог варить снадобья от бессонницы? Мы с Ройсом знаем такого человека, и он умеет всего понемногу, но не может задержать смерть.

– Согласно описаниям, которые я читал, – объяснил Майрон, – раньше колдуны были другими. Они называли магию Искусством. Когда империя пала, многие знания были утеряны. Например, древние боевые навыки тешлоров, благодаря которым воины становились непобедимыми, или строительные технологии, с помощью которых можно было создавать огромные купола, или умение ковать мечи, способные разрубать камень. Подобно им, со смертью настоящих колдунов было утрачено и искусство настоящей магии. В записях говорится, что во времена Новрона сенжары – так называли колдунов – были невероятно могущественны. Существуют рассказы о том, как они вызывали землетрясения, бури и даже солнечные затмения. Величайшие из этих древних колдунов объединились в общество, которое называлось Великий Совет сенжаров. Его члены состояли в близком окружении правителей.