Текст книги "Заговор против короны (ЛП)"

Автор книги: Майкл Дж. Салливан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я не понимаю, – ответила сбитая с толку Ариста. – Ты хотел их казнить.

– Ты, должно быть, ошиблась, дорогая сестрёнка. Оба эти господина – королевские защитники Эзиндона, и, кажется, они хорошо поработали сегодня.

– Ваша светлость. – В коридоре появился маршал Гаррет и подошёл к графу, лишь мельком глянув на мёртвое тело Браги. – Замок взят, а наёмники убиты или бежали. Похоже, замковая стража всё ещё верна дому Эзиндонов. Дворянам не терпится услышать о состоянии дел, они ждут во дворе.

– Хорошо, – ответил граф. – Передайте им, что его величество скоро к ним обратится. Да, и пришлите кого-нибудь здесь прибраться.

Маршал поклонился и вышел.

Алрик с сестрой, держась за руки, пошли к остальным. Адриан и Ройс последовали за ними.

– Даже сейчас мне с трудом верится, что он оказался способен на такое предательство, – сказал Алрик, глядя на тело Браги. Большая лужа крови разлилась по полу, и, проходя мимо, Ариста приподняла подол платья.

– Что это были за тирады по поводу того, что мы не люди? – спросила Ариста.

– Он, несомненно, был безумен, – сказал епископ Солдур, подходя ближе. За ним шел Арчибальд Баллинтайн. Адриан никогда не встречал епископа лично, но знал, кто он такой. Солдур приветствовал принца и принцессу с тёплой улыбкой и отеческим выражением лица.

– Рад видеть тебя, Алрик, – сказал он, положив руки на плечи юноши. – И моя дорогая Ариста, никто не радуется твоей невиновности больше меня. Я должен молить тебя о прощении, дорогая, поскольку твой дядя ввёл меня в заблуждение. Он посеял в моём разуме семена сомнения. Мне следовало послушаться своего сердца и понять, что ты не способна совершить поступки, в которых он тебя обвинял.

И он нежно поцеловал её в щёку, а потом в другую.

Епископ посмотрел на окровавленное тело у их ног.

– Я боюсь, что чувство вины за убийство короля оказалось слишком тяжело для несчастного, и в конце концов он совершенно лишился рассудка. Возможно, он был уверен, что ты мёртв, Алрик, и, увидев тебя в коридоре, принял за призрака или демона, вернувшегося из могилы, чтобы преследовать его.

– Возможно, – с сомнением сказал Алрик. – Ну, по крайней мере теперь с этим покончено.

– А как же гном? – спросила Ариста.

– Гном? – ответил Алрик. – Откуда ты знаешь про гнома?

– Это он устроил ловушку в башне. Он почти убил нас с Ройсом. Кто-нибудь знает, куда он делся? Он только что был здесь.

– Его вина намного больше. Маувин, беги и скажи маршалу немедленно организовать поиски, – приказал Алрик.

– Я мигом.

Маувин кивнул и убежал.

– Я также рад, что вы невредимы, ваше высочество, – сказал принцу Арчибальд. – Мне говорили, что вы мертвы.

– И вы здесь, чтобы почтить мою память?

– Я здесь по приглашению.

– Кто вас пригласил? – спросил Алрик и посмотрел на мёртвое тело Браги. – Он? Что за дела могут быть в Мелингаре у графа-империалиста из Уоррика и вероломного великого герцога?

– Уверяю вас, что это был дружеский визит.

Алрик свирепо глянул на графа.

– Убирайтесь из моего королевства, пока я не приказал схватить вас как заговорщика.

– Вы не посмеете, – ответил Арчибальд. – Я вассал короля Этельреда. Схватите меня или будете грубо со мной обращаться, и вы рискуете развязать войну. Мелингар вряд ли может позволить себе подобную схватку, особенно сейчас, когда во главе стоит неопытный мальчишка.

Алрик обнажил меч, и Арчибальд отступил на два шага.

– Проводите графа, пока я не забыл, что Мелингар в мире с Уорриком.

– Времена меняются, ваше высочество, – крикнул Арчибальд принцу, пока стражники уводили его прочь. – Грядет новая империя, и при новом порядке не будет места устаревшей монархии.

– Неужели нет никакой возможности бросить его в подземелье? Хотя бы на несколько дней? – спросил Алрик у Пикеринга. – Может, попробовать объявить его шпионом?

До того как Пикеринг успел ответить, заговорил епископ Солдур.

– Граф во многом прав, ваше высочество. Любое враждебное действие по отношению к Баллинтайну король Этельред будет считать актом войны против Чедвика. Только представьте, как бы вы ответили, если бы в Аквесте повесили графа Пикеринга. Вы бы не стали терпеть подобного, так же, как и он. Кроме того, это всё пустые угрозы. Граф молод и старается выглядеть важным. Простите ему его молодость. Разве вы тоже не ошибались в своих суждениях?

– Пожалуй, – пробормотал Алрик. – И всё же я не могу не подозревать, что змея задумала недоброе. Просто жаль, что нет никакого способа его проучить.

– Ваше величество, – прервал его Адриан. – Если не возражаете, у нас с Ройсом в городе есть друзья, которых мы хотели бы проведать.

– Да, конечно, идите, – ответил Алрик. – Но остается вопрос оплаты. Вы оказали мне огромную услугу, – сказал он, с нежностью глядя на сестру. – Я собираюсь сдержать слово. Вы можете назвать свою цену.

– Если не возражаете, мы к этому ещё вернемся, – сказал Ройс.

– Понимаю. – Принц выглядел немного обеспокоенным. – Но я надеюсь, что ваши требования будут разумными и не разорят королевство.

– Вам следует обратиться ко двору, – сказал Алрику Пикеринг.

Алрик кивнул, и они с Аристой и Маувином4 скрылись на лестнице. Пикеринг задержался рядом с двумя ворами.

– Думаю, есть шанс, что из мальчика и в самом деле получится хороший король, – заметил он, как только принц оказался слишком далеко, чтобы услышать. – В прошлом у меня были сомнения, но он, кажется, изменился. Он стал серьёзнее и увереннее.

– Так значит, меч всё-таки волшебный. – Адриан показал на рапиру.

– М-м? – Пикеринг опустил взгляд на меч, висевший у него на боку, и усмехнулся. – О, ну, скажем так, он даёт мне преимущество в бою. Кстати, почему вы поддавались Браге?

– Что вы имеете в виду?

– Я видел, как вы сражались, когда мы вошли. Ваша стойка была оборонительной, вы только отражали и парировали удары. Вы ни разу не атаковали.

– Я боялся, – соврал Адриан. – Брага выиграл столько призов и турниров, а я ни одного.

Пикеринг выглядел озадаченным.

– Но вы не можете участвовать в турнирах, поскольку не знатного происхождения.

Адриан поджал губы и кивнул:

– Раз уж мы заговорили об этом, полагаю, вы правы. Вам лучше позаботиться о ранах, ваша светлость. Вы зальёте кровью свою славную тунику.

Пикеринг взглянул вниз и удивился, заметив порез поперёк груди, который нанёс ему Брага.

– Ох, да, это неважно. Туника всё равно испорчена, а кровотечение, кажется, остановилось.

Вернувшийся Маувин подбежал к ним и встал рядом с отцом.

– Я приказал солдатам искать гнома, но пока безуспешно.

Несмотря на плохие новости, Маувин широко улыбался.

– Чему ты улыбаешься? – спросил его отец.

– Я знал, что ты сможешь его победить. Правда, некоторое время я сомневался, но в глубине души я знал.

Граф кивнул, и его лицо приняло задумчивое выражение. Он посмотрел на Адриана:

– После стольких лет сомнений мне представилась непредвиденная и удачная возможность победить Брагу, особенно на глазах у моих сыновей.

Адриан кивнул и улыбнулся:

– Так и есть.

Повисла пауза, в течение которой Пикеринг вглядывался в лицо Адриана, а потом положил руку ему на плечо.

– Честно говоря, лично я рад, что вы не дворянин, господин Адриан Блэкуотер, действительно рад.

– Вы идёте, ваша светлость? – позвал сэр Эктон, и граф с сыном вышли.

– Ты же на самом деле тянул с Брагой не для того, чтобы Пикеринг мог его убить, верно? – спросил Ройс, после того как они остались в коридоре вдвоём.

– Конечно нет. Я тянул, потому что для простолюдина убить аристократа – верная смерть.

– Я так и думал. – В голосе Ройса слышалось облегчение. – На минуту мне показалось, что ты решил сменить повозку с добрыми делами на целый обоз.

– Дворяне, конечно, кажутся такими милыми и дружелюбными, но если бы я его убил – даже несмотря на то, что они в любом случае желали ему смерти, – можешь быть уверен, они бы не погладили меня по головке, говоря: «Отличная работа». Нет, убийства аристократов лучше избегать.

– По крайней мере там, где есть свидетели, – ухмыльнулся Ройс.

Направляясь к выходу из замка, они слышали отзвуки речи Алрика:

– ...был государственным предателем и виновен в убийстве моего отца. Он пытался убить меня и казнить мою сестру. Тем не менее, благодаря мудрости принцессы и доблести остальных, я сейчас стою перед вами.

Далее раздался рёв аплодисментов и приветственных криков.

ГЛАВА 10

ДЕНЬ КОРОНАЦИИ

Семьдесят восемь человек было убито и больше двухсот ранено в ходе сражения, которое стало известно как Битва за Медфорд. Своевременная атака жителей на ворота обеспечила принцу вход в город и, вполне возможно, спасла ему жизнь. Как только новости о возвращении Алрика распространились по городу, восстание прекратилось. Мир был восстановлен, чего нельзя сказать о порядке. Бродячие банды воспользовались возможностью и ещё несколько часов после битвы грабили лавки и склады, в основном те, которые выходили на реку. Один сапожник погиб, защищая свою мастерскую, и ещё одного ткача сильно избили. Вдобавок к повальному воровству были убиты шериф, два его помощника и ростовщик. Многие верили, что были те, кто использовал беспорядки, чтобы свести старые счёты. Убийц так и не нашли, и никто не стал утруждаться поисками грабителей. В результате никого даже не арестовали; было достаточно того, что насилие закончилось.

Большая часть снега, выпавшего в день битвы, растаяла в течение нескольких следующих дней, оставив только грязные пятна, спрятавшиеся в тени. Однако погода оставалась в основном холодной. Осень официально закончилась, и наступила зима. Молчаливая толпа часами стояла на ледяном ветру около королевской гробницы, куда перенесли тело Амрата для официальных королевских похорон. В тот же день были похоронены и многие другие. Погребение, вместе с последовавшим за ним недельным трауром, облегчило общее горе.

Среди погибших оказался и Вайлин, капитан стражи замка Эзиндон. Он был убит, когда руководил обороной замковых ворот. Так и не было установлено, являлся Вайлин предателем или просто был обманут великим герцогом. Алрик предпочёл оправдать его за недостаточностью улик и разрешил похоронить со всеми почестями. Хотя Мэйсон Грюмон погиб, Диксон Тафт, управляющий «Розы и шипа», пережил битву, потеряв только правую руку до локтя. Он мог бы умереть, как и многие другие, если бы не усилия Гвен Делэнси и её девушек. Оказалось, что из проституток вышли превосходные сиделки. Те увечные и раненые, у которых не было семьи, чтобы позаботиться о них, неделями жили в «Медфордском гнёздышке». Когда весть об этом достигла замка, в «Гнёздышко» прислали продукты, бельё и другие припасы.

По Мелингару распространились новости о героической атаке Алрика на укреплённые ворота. История о том, как он выжил посреди града стрел, только чтобы отважно снять шлем и ещё раз бросить вызов лучникам, была просто создана для кабаков. До битвы мало кто был высокого мнения о сыне Амрата, но теперь в глазах многих он стал героем. Несколькими днями позже начала обретать популярность чуть менее известная история, также ходившая по городским тавернам. Эта необычная байка рассказывала о том, как два преступника, ложно обвинённые в убийстве короля, избежали мучительной смерти, похитив принца.

С каждым рассказом эта история обрастала новыми подробностями, и скоро стали поговаривать, что эти самые воры вместе с принцем отправились в весёлое путешествие по сельской местности и вернулись как раз вовремя, чтобы спасти принцессу из башни за несколько секунд до того, как та рухнула. Некоторые даже утверждали, что помогли ворам избавить принца от казни на обочине дороги, а другие настаивали, что лично видели, как принцесса и один из преступников висели на стене замка после падения башни.

Несмотря на повсеместные поиски, гном, от руки которого на самом деле погиб король, сбежал. Алрик приказал развесить уведомление о награде в сотню золотых тенентов на каждом перекрёстке и на дверях каждой таверны и каждой церкви в королевстве. Патрули объехали все дороги, обыскивая сараи, склады, мельницы и даже заглядывая под пролёты мостов, но гнома так и не нашли.

После недельного траура начались работы по ремонту замка. Артели рабочих расчистили обломки, а архитекторы подсчитали, что на восстановление потерянной башни понадобится по крайней мере год. Несмотря на то что над замком развевался флаг с соколом, город нечасто видел принца Алрика. Он оставался запертым в залах власти, погребённый под сотнями обязательств. Граф Пикеринг вместе с сыновьями остался в замке и выполнял роль канцлера. Он помогал принцу в его стараниях принять на себя обязанности короля.

Через месяц после похорон короля Амрата состоялась коронация принца. К тому времени снег вернулся и город снова стал белым. На церемонию пришли все, хотя только малая часть собравшихся смогла уместиться внутри просторного собора Мара, где проводилась коронация. Большинству удалось лишь мельком увидеть своего нового монарха, когда он ехал в открытой карете обратно в замок или когда стоял на балконе, пока трубили герольды.

Праздник длился весь день, жителей развлекали приглашённые менестрели и уличные актёры. Замок даже обеспечил бесплатный эль и ряды столов, уставленных разнообразной едой. Вечером, который теперь, когда дни стали короче, наступил рано, люди набились в местные таверны и на постоялые дворы, переполненные приезжими. Местные жители пересказывали истории о Битве за Медфорд и ставшую знаменитой «Легенду о принце Алрике и ворах». Эти истории всё ещё пользовались успехом, и не было никаких признаков того, что они скоро выйдут из моды. День выдался насыщенный, и постепенно огни погасли даже в питейных заведениях.

Один из немногих домов, в которых всё ещё горели свечи, стоял на Ремесленной улице. Первоначально в нём находилась галантерейная лавка, но предыдущий владелец, Лестер Ферл, погиб во время битвы месяц назад. Некоторые поговаривали, что украшенная перьями шляпа, которую он надел в тот день, привлекла внимание топора. С тех пор деревянная вывеска с нарядной легкомысленной шляпкой так и висела над дверью, но в витрине не стояли шляпы на продажу. Там всегда горел свет, даже поздней ночью, но никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из лавки.

Невысокий мужчина в простой рясе приветствовал тех, кто оказывался достаточно любопытным, чтобы постучать. За его спиной посетители могли видеть комнату, заполненную высушенными, лишёнными волоса шкурами животных. Много шкур вымачивалось в бочонках или было натянуто на рамы. Там была пемза, иголки, нитки и свёрнутые листы пергамента, аккуратно сложенные вдоль стен. Также в комнате стояли три стола с наклонными столешницами, на которых были разложены большие, аккуратно исписанные листы пергамента. На стенах и в открытых ящиках покоились пузырьки с чернилами. Мужчина всегда был вежлив, а когда его спрашивали, что он продаёт в своей мастерской, отвечал: «Ничего». Он просто писал книги. Поскольку читать умели немногие, большинство расспросов на этом заканчивалось.

На самом деле книг там было очень мало.

Майрон Ланаклин в одиночестве сидел в мастерской. Он написал половину страницы «Трактата об имперском общем праве» Грайхолза, а потом остановился. В комнате было холодно и тихо. Он встал, подошёл к витрине и посмотрел на тёмную, заснеженную улицу. В городе, где людей было больше, чем он видел за всю свою жизнь, Майрон чувствовал себя абсолютно одиноким. Прошёл уже целый месяц, а он закончил всего лишь половину своей первой книги. Большую часть времени он просто сидел на одном месте. Ему казалось, что в тишине он слышит, как его братья читают вечерние молитвы.

Он не ложился спасть из-за кошмаров. Они начались в его третью ночь в мастерской и были ужасными. Вид пламени и его собственные мольбы, пока голоса его семьи исчезали в огненном аду. Каждую ночь они заново умирали, и каждый день он просыпался на холодном полу в маленькой комнатке, ещё более тихой и уединённой, чем когда-либо было аббатство. Он скучал по своему дому и по утрам, которые проводил с Ренианом.

Алрик сдержал своё обещание. Новый король Мелингара предоставил Майрону мастерскую, освобождённую от арендной платы, и все материалы, необходимые для создания книг. О цене не было сказано ни слова. Майрону следовало быть счастливым, но с каждым днем он чувствовал себя ещё более потерянным. Хотя еды у него было больше, чем когда-либо раньше, и никакого аббата, который ограничивал бы его рацион, ел он мало. Его аппетит уменьшался заодно с желанием писать.

Когда он в первый раз пришёл в мастерскую, он чувствовал, что обязан вернуть книги, но, пока дни проносились мимо, он так и сидел в одиночестве и замешательстве. Каким образом он может вернуть книги? Они не пропали. Не было ни пустующих полок, ни ожидающей их библиотеки. Что он станет делать, если когда-нибудь закончит эту работу? Что он будет делать с книгами? Что с ними станет? Что станет с ним? У них не было дома, как и у него.

Майрон сидел в углу на деревянном полу, подтянув колени к груди и откинув голову к стене.

– Почему именно я должен был остаться в живых? – бормотал он в пустоту комнаты. – Почему оставили именно меня? За что я проклят этой совершенной памятью, так что могу воскресить каждое лицо, каждый вопль, каждый крик?

Как обычно, Майрон заплакал. Никто не мог его видеть, и он позволил слезам свободно струиться по щекам. Он всё плакал на полу в дрожащем свете свечи и скоро заснул.

Его разбудил стук в дверь, и он встал на ноги. Едва ли он спал долго: свеча всё ещё горела. Майрон подошёл к двери и, приоткрыв её, выглянул в щель. На крыльце стояли двое мужчин в плотных зимних плащах.

– Майрон! Ты собираешься нас впустить или оставишь замерзать?

– Адриан? Ройс! – воскликнул Майрон, распахнув дверь. Он тотчас же обнял Адриана, а потом повернулся к Ройсу, но замер, решив, что лучше обойтись рукопожатием.

– Да, давно не виделись, – сказал Адриан, стряхивая снег с сапог. – Сколько книг ты закончил?

Майрон робко на него посмотрел.

– У меня возникли трудности с привыканием, но я их закончу. Разве это не чудесное место? – сказал он, стараясь казаться искренним. – Со стороны его величества очень щедро – снабдить меня всем этим. Тонкого пергамента мне хватит на долгие годы, а чернила? Ну, не будем об этом. Как писал Финилес: «Большего не найти, даже если искать по всему миру до конца времен».

– Значит, тебе здесь нравится? – спросил Адриан.

– О да, нравится. Я действительно не мог бы пожелать ничего большего. – Два вора обменялись взглядами, смысл которых Майрон не смог понять. – Я могу вам что-нибудь предложить? Может, чая? Король очень добр ко мне. У меня даже есть мёд, чтобы подсластить чай.

– Чай был бы в самый раз, – сказал Ройс.

Майрон пошёл к стеллажу и принёс котелок.

– Что вы двое делаете здесь так поздно? – спросил он и засмеялся над собой. – О, неважно, думаю, для вас это не поздно. Как я понимаю, вы работаете по ночам.

– Что-то в этом роде, – сказал Адриан. – Мы только что вернулись из поездки в Чедвик. Мы возвращаемся в «Розу и шип», но хотели зайти сюда по пути и рассказать новости.

– Новости? Какие?

– Я думал, что это могут быть хорошие новости, но теперь не очень уверен.

– Почему? – спросил монах, наливая воду в котелок.

– Ну, это будет означать, что тебе придётся уехать отсюда.

– Да? – резко развернулся Майрон, расплёскивая воду.

– Да, но я думаю, если ты действительно привык к этому месту, мы могли бы...

– Куда? – взволновано спросил Майрон, поставив кувшин и забыв про чай.

– Что ж, – начал Адриан, – в качестве платы за спасение сестры Алрик предложил нам всё, что пожелаем. Но учитывая, что Ариста первая спасла наши жизни, нам показалось неправильным просить деньги, или земли, или ещё что-то в этом роде лично для себя. Мы подумали: как много было утеряно, когда было разрушено аббатство Ветров. И заметь, не только книги, но и надёжное убежище для тех, кто заблудился в глуши. Так что мы попросили короля заново отстроить аббатство таким, каким оно было.

– Вы... вы серьёзно? – запнулся Майрон. – И он согласился?

– Честно говоря, он, кажется, вздохнул с облегчением, – сказал Ройс. – Думаю, это обещание весь месяц висело над его головой, словно меч. Полагаю, он боялся, что мы потребуем что-нибудь нелепое, вроде его первенца или сокровищ короны.

– Мы могли бы, если бы уже не украли их, – хохотнул Адриан, и Майрон не мог с уверенностью сказать, шутит он или нет.

– Но если тебе очень нравится это место... – сказал Адриан, сделав пальцем круговое движение. – Полагаю, мы...

– Нет! Нет... Я хочу сказать, что, думаю, вы правы. Ради королевства аббатство должно быть восстановлено.

– Рад, что ты так думаешь, потому что нам нужно, чтобы ты помог строителям с чертежами. Полагаю, ты сможешь нарисовать планы этажей и, может быть, несколько набросков?

– Конечно, до мельчайших деталей.

Адриан усмехнулся.

– Готов поспорить. Могу представить, как ты доведёшь королевских архитекторов до пьянства.

– Кто будет аббатом? Алрик уже связался с Диббенским монастырем?

– Одним из своих первых королевских приказов этим утром он отправил гонца. До конца зимы тебя навестят несколько монахов, а этой весной у вас будет много работы.

Майрон широко улыбался.

– Как насчет чая? – спросил Ройс.

– Ах, да, извините.

Майрон вернулся к наливанию воды в котелок, однако затем снова остановился и обернулся к ворам. Его улыбка испарилась.

– Мне бы очень хотелось вернуться домой и увидеть, как он снова поднимется, но... – Майрон замолчал.

– В чём дело?

– А вдруг империалисты просто вернутся? Если они услышат, что аббатство снова стоит... Не думаю, что смогу...

– Не волнуйся, Майрон, – сказал Адриан. – Этого не случится.

– Но как вы можете быть уверены?

– Поверь мне, империалисты не станут устраивать ещё один набег на Мелингар, – заверил монаха Ройс. Улыбка на лице вора заставила Майрона подумать о кошке, и он был счастлив, что не оказался мышкой.

* * *

В предрассветные часы в Нижнем квартале стояла тишина. Единственным звуком было приглушённое снегом цоканье копыт лошадей, медленно идущих по проулку к «Розе и шипу».

– Отдать тебе твою долю? – спросил Ройс Адриана.

– У меня есть достаточно. Остальное отдай Гвен. Каковы наши успехи?

– Ну, мы в довольно хорошей форме. Мы получили пятнадцать золотых тенентов за возвращение писем Аленды и двадцать – от Баллинтайна за то, что перед этим их украли, плюс сто от Девитта и сто от Алрика. Знаешь, нам нужно как-нибудь найти Девитта... и поблагодарить его за эту работу, – усмехнулся Ройс.

– Думаешь, просить плату наряду с аббатством было честно? – спросил Адриан. – Должен признать, парнишка начал мне нравится, и мне неприятно думать, что мы злоупотребили его расположением.

– Сотня была за то, что мы отправились с ним в Гутару, – напомнил ему Ройс. – Аббатство – за спасение его сестры. Мы не просили ничего, на что Алрик предварительно не согласился. И он сказал «что угодно», так что мы запросто могли бы попросить землю и дворянский титул.

– Почему же мы этого не сделали?

– О, так ты бы хотел стать графом Блэкуотером, да?

– Было бы неплохо, – ответил Адриан, выпрямляясь в седле. – А ты мог бы стать печально известным маркизом Мельборном.

– Почему «печально известным»?

– Предпочитаешь «скандальным»? «Гнусным»?

– Чем плох «горячо любимый»?

При этой мысли ни один не сумел сохранить серьёзной мины.

– Если подумать, то мы забыли потребовать с нашего доброго короля плату за его спасение от Трамбула. Как думаешь...

– Слишком поздно, Ройс, – ответил Адриан.

Ройс разочарованно вздохнул.

– Так что, я думаю, он не слишком расстроился, принимая во внимание всё произошедшее. Кроме того, мы же воры, не забыл? В любом случае главное, что этой зимой мы не будем голодать.

– Да, из нас получились очень запасливые белочки, верно? – сказал Адриан.

– Может быть, этой весной мы сможем заняться рыболовством, как ты хотел.

– Я думал, ты хотел винодельню.

Ройс пожал плечами.

– Ну, ты еще подумай. А я собираюсь разбудить Изумрудик и дать ей знать, что вернулся. Ночь сегодня слишком холодна, чтобы спать одному.

Ройс проехал мимо таверны и спешился около «Медфордского гнёздышка». Некоторое время он просто стоял, глядя на верхнее окно, а его ноги постепенно замерзали в снегу.

– Ты собираешься входить? – спросила Гвен с порога. Она была всё ещё одета и, как всегда, прелестна. – Разве на улице не ужасный холод?

Ройс улыбнулся ей:

– Ты не ложилась.

– Ты говорил, что возвращаешься сегодня.

Ройс снял с лошади седельную сумку и поднял её на крыльцо.

– Я принёс еще один вклад.

– Так вот почему ты так долго стоял в снегу? Пытался решить, доверять мне свои деньги или нет?

Слова Гвен уязвили его.

– Нет!

– Тогда почему ты стоял здесь столько времени?

Ройс замялся.

– Может, ты бы предпочла, чтобы я был рыбаком или, скажем, виноделом?

– Нет, – сказала она. – Ты нравишься мне таким, какой есть.

Ройс взял её за руку.

– Разве тебе не лучше было бы жить с хорошим фермером или состоятельным торговцем? С которым ты могла бы растить детей, вместе с которым могла бы состариться, который оставался бы дома, а не покидал тебя одну, в сомнениях?

Гвен поцеловала его.

– Это за что?

– Ройс, я проститутка. Мужчин, которые считают, что недостойны меня, не так уж много. Я люблю тебя таким, какой ты есть, и всегда буду любить, какой бы путь ты не выбрал. Если бы в моей власти было что-нибудь изменить, я бы хотела убедить тебя в этом.

Ройс обнял её, и Гвен притянула его ближе.

– Я соскучилась, – прошептала она.

* * *

Арчибальд Баллинтайн, вздрогнув, проснулся.

Он заснул в Серой башне замка Баллинтайн. Огонь догорел, и комната начала остывать. Было темно, но слабый отблеск тусклых оранжевых угольков в очаге давал немного света. В воздухе стоял странный и неприятный запах, и Арчибальд понял, что у него на коленях лежит что-то большое и круглое. В темноте он не мог разглядеть, что это такое. Похоже на завёрнутую в ткань дыню. Он встал и положил предмет на кресло. Отодвинув медный экран и взяв из лежавшей рядом кучи два полена, он положил их на горячие угли. Арчибальд поворошил угли кочергой, подул на них, и огонь разгорелся заново. Комната опять наполнилась светом.

Арчибальд вернул кочергу на подставку, поставил на место экран и отряхнул руки. Обернувшись, он взглянул на кресло, в котором спал, и тотчас в ужасе отвернулся.

Там, на сидении, лежала голова бывшего великого герцога Мелингара. Закрывавшая её ткань сползла, открыв большую часть того, что когда-то было лицом Браги. Его глаза закатились, и глазницы стали молочно-белыми. Пожелтевшая кожа, растянутая и затвердевшая, покоробилась. В открытом рту, словно колеблющаяся масса, шевелилось множество каких-то червей, отчего казалось, что голова пытается заговорить.

Внутренности Арчибальда скрутило. Слишком испуганный, чтобы закричать, он оглядел комнату в поисках посторонних. И в это время увидел на стене надпись. Выведенные чем-то похожим на кровь буквы высотой в фут сложились в слова:

«Никогда больше не суйся в Мелингар. По велению короля... и нашему».

ГОЛОССАРИЙ ИМЕН

И ТЕРМИНОВ

АББАТСТВО ВЕТРОВ – обитель монахов Марибора рядом с озером Виндермир в западном Мелингаре.

АВРИН – центральный регион Апеладорна, состоящий из наиболее могущественных королевств и расположенный между Трентом и Делгосом.

АДРИАН БЛЭКУОТЕР – наёмник, половинка Раирии.

АКВЕСТА – столица королевства Уоррик.

АНТУАН БУЛАР – историк, автор «Истории Апеладорна».

АПЕЛАДОРН – общее название земель, заселённых людьми; сюда входят Трент, Аврин, Делгос и Кали.

АРКАДИУС ВИНТАРУС ЛАТИМЕР – профессор словесности в Шериданском университете.

АРЧИБАЛЬД БАЛЛИНТАЙН – граф Чедвика.

БА РАН ГЕЗЕЛЬ – морские гоблины.

БАГРОВАЯ РУКА – воровская гильдия из Мелингара.

БАЛЛИНТАЙН – правящая династия графства Чедвик.

БАРОН ГИМБОЛЬТ – дворянин из Мелингара.

БАРОН ДЕЛАНО ДЕВИТТ – вельможа, нанявший Адриана украсть меч у графа Пикеринга.

БАРОН РЕНДОН – мелингарский дворянин.

БАРОН ТРАМБУЛ – наёмник.

БЕЛИНДА ПИКЕРИНГ – очень привлекательная супруга графа Пикеринга, мать Линар, Маувина, Фанина и Денека.

БЕЛСТРАДЫ – семейство рыцарей из Чедвика, включающее сэра Бректона и Уэсли.

БЛЭКУОТЕР – фамилия Адриана и его отца Дэнбери.

БРАТ ДЖИНЛИН – монах, служитель Марибора, винодел, отказывался брать в руки нож.

БРАТ РЕНИАН – друг детства монаха Майрона

БРАТ ФЕНИТИЛИАН – монах, служитель Марибора, делал тёплую обувь.

БРАТ ХЕСЛОН – монах, служитель Марибора, отличный повар.

БРОДРИК ЭЗИНДОН – основатель династии Эзиндонов.

ВАЙЛИН – капитан стражи замка Эзиндон.

ВАЙСЕНД – фермер из Мелингара, именем которого назван брод, пересекающий Гейлвар в сторону Глустона.

ВАНДОН – портовый город в Делгосе, в котором находится «Компания пряностей Вандона»; изначально считался раем для пиратов, пока Делгос не стал республикой, после чего компания превратилась в законное предприятие.

ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ ПЕРСИ БРАГА – лорд-канцлер Мелингара, обладатель титула победителя среди мечников на Большом турнире, Серебряного щита и Золотого лаврового венка; дядя Алрика и Аристы, был женат на сестре короля Амрата.

ВЕРН – портовый город в устье реки Бернум.

ВЕСБАДЕН – основной торговый город-порт в Кали.

ВЕСТЕРЛЕНДС – малоизведанные рубежи на западе.

ВИКОНТ АЛЬБЕРТ УИНСЛОУ – безземельный дворянин, используемый Раирией для связей с дворянством.

ВОЗВЫШЕННОСТЬ СЕНОН – высокогорное плато, расположенное на территории Чедвика.

ГАЛАЛИН – провинция в Мелингаре, владение графа Пикеринга.

ГАЛЕНТИ – калийское слово.

ГВЕН ДЕЛЭНСИ – калийская проститутка, хозяйка «Медфордского гнёздышка» и таверны «Роза и шип».

ГЕЙЛИАНОН – королевство Аврина, которым правят Фредерик и Жозефина.

ГЕНТ – владения Церкви Нифрона.

ГЕРЦОГ ДЕЛОРКАН – калийский вельможа.

ГИЛФРЕД – телохранитель принцессы Аристы.

ГЛЕНМОРГАН – уроженец Гента, через 326 лет после падения Новронийской империи объединивший четыре народа Апеладорна; основатель Шериданского университета; создатель большой дороги, соединяющей север и юг; строитель дворца Эрванон (от которого осталась только Королевская башня).

ГЛЕНМОРГАН ВТОРОЙ – сын Гленморгана. Когда его отец умер совсем молодым, новый и неопытный император доверился церковным властям в вопросах управления империей. Те в свою очередь воспользовались этой возможностью, чтобы повлиять на него и заставить даровать широкие полномочия церкви и преданным ей дворянам. Именно они возражали против защиты Делгоса во время нашествия Ба Ран Гезель на Кали и Дакки на Делгос, утверждая, что подобная угроза увеличит зависимость Делгоса от империи.

ГЛЕНМОРГАН ТРЕТИЙ – внук Гленморгана. Вскоре после принятия титула Наместника, сделал попытку восстановить контроль над королевством, которое создал его дед, и повёл армию против вторгшихся Гезель, которые к тому времени достигли юго-востока Аврина. Он одержал победу над Гезель в Первой битве у Виланских холмов и объявил о намерении отправиться на помощь Тур-Дель-Фур. Опасаясь его возрастающего влияния, на шестом году правления собственные дворяне предали его и заточили в замке Блитин. Завидуя его популярности и растущему могуществу и возмущаясь его политикой, направленной на лишение знати и духовенства власти, церковь обвинила его в ереси. Его признали виновным и казнили. С этого начался распад государства, которое многие называли Империей Наместника. Позже церковные иерархи заявили, что дворяне их обманули, и выдали многих, большинство из которых, предположительно, плохо кончили.