Текст книги "Заговор против короны (ЛП)"
Автор книги: Майкл Дж. Салливан
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Жалок? Я? – Арчибальд отставил стакан и вытащил из внутреннего кармана сорочки ключ на серебряной цепочке. Он встал и пересёк комнату, остановившись возле гобелена с изображением сидящего верхом на лошади калийского принца, похищающего белокурую дворянку. За гобеленом оказался сейф. Вставив ключ, Арчибальд открыл небольшую металлическую дверцу.
– У меня есть стопка писем, написанных рукой вашей драгоценной дочурки, которые подтверждают мои слова. В них говорится о её бессмертной любви к этому отвратительному мужлану-революционеру.
– Откуда у тебя эти письма?
– Выкрал. Когда я пытался узнать, кто же мой соперник, я установил за ней слежку. Она отправляла письма, которые привели меня в аббатство. Я договорился, чтобы их перехватили. – Арчибальд достал из сейфа стопку пергаментов и бросил её на колени Виктору. – Вот! – торжественно объявил он. – Читайте, что задумала ваша дочь, и решите для себя, не лучше ли ей вместо этого выйти за меня.
Арчибальд вернулся в кресло и победоносно поднял бокал. Он выиграл. Чтобы избежать политического краха, Виктор Ланаклин, великий маркиз Глустона, прикажет своей дочери выйти за него. У маркиза нет выхода. Если до Этельреда дойдёт хотя бы слово, вполне возможно, что Виктора обвинят в измене. Короли-империалисты требовали, чтобы их вельможи придерживались тех же политических взглядов и были так же преданы церкви, как и они сами. Несмотря на сомнения Арчибальда в том, что Виктор вообще принадлежал к какой-либо партии, любая некорректность была достаточным основанием для в короля проявить своё неудовольствие. Виктор стоял по меньшей мере перед лицом непомерного конфуза, от которого дом Ланаклинов может никогда не отмыться. Единственным разумным выходом для маркиза было согласиться на брак.
Таким образом, Арчибальд получит эту приграничную территорию, а со временем, возможно, и всё приграничье. С Чедвиком по левую руку и Глустоном – по правую он будет иметь при дворе больше влияния, чем сам герцог Рошель.
Глядя на старого седого мужчину в изящном дорожном костюме, Арчибальд почувствовал жалость. Когда-то очень давно у маркиза была репутация человека большого ума и силы духа. Такую известность принёс ему его титул. Маркиз был не просто благородным вельможей и не только наместником определённых земель, как какой-нибудь граф. Он отвечал за охрану границ королевских владений. Это была очень серьёзная должность, для которой требовался умелый руководитель и бдительный военачальник, проверенный в сражениях. Однако времена изменились, и теперь рядом с Уорриком жили мирные соседи, так что великий страж отошёл от дел, и его сила тут же высохла, поскольку не использовалась.
Пока Виктор разворачивал письма, Арчибальд раздумывал о своём будущем. Маркиз был прав. Арчибальда волновали земли, которые станут приданым его невесты. Всё же Аленда была привлекательна, и представить её в своей постели было более чем притягательно.
– Арчибальд, это что, шутка такая? – спросил Виктор.
Вздрогнув, Арчибальд вышел из задумчивости и поставил бокал.
– Что вы хотите сказать?
– Эти пергаменты чисты.
– Что? Вы ослепли? Они... – Арчибальд замолчал, увидев пустые страницы в руках маркиза. Он схватил пачку писем, развернул их и обнаружил лишь чистые страницы. – Это невозможно!
– Может быть, они были написаны исчезающими чернилами? – ухмыльнулся Виктор.
– Нет... Не понимаю... Даже бумага не та! – Арчибальд перепроверил сейф, но там было пусто. Его замешательство переросло в панику, и он кинулся открывать дверь, нетерпеливо зовя Брюса. Капитан стражи с мечом наготове ворвался в комнату.
– Что случилось с письмами, которые были в сейфе? – закричал на воина Арчибальд.
– Я... я не знаю, милорд, – ответил Брюс. Он вложил оружие в ножны и встал перед графом по стойке «смирно».
– Что значит, ты не знаешь? Ты покидал этим вечером свой пост?
– Нет, сэр, конечно нет.
– Кто-нибудь, хоть кто-нибудь входил в мой кабинет за время моего отсутствия?
– Нет, милорд, это невозможно. Единственный ключ находится у вас.
– Тогда, где, во имя Марибора, те письма? Я лично положил их туда. Я читал их, когда прибыл маркиз. Меня не было всего несколько минут. Как они могли вот так исчезнуть?
Мысли Арчибальда понеслись со сказочной быстротой. Он держал письма в руках всего несколько минут назад. Он запер их в сейфе. Он был убеждён в этом.
Куда они делись?
Виктор осушил свой бокал и встал.
– Если ты не возражаешь, Арчи, я поеду. Это просто чудовищная трата моего времени.
– Виктор, подождите. Не уходите. Письма реальны. Я уверяю вас, что они были у меня!
– Ну конечно были, Арчи. В следующий раз, когда ты задумаешь меня шантажировать, предлагаю придумать что-нибудь получше.
Маркиз пересёк комнату, вышел за дверь и скрылся на лестнице.
– Вам следует подумать над тем, что я сказал, Виктор, – крикнул Арчибальд ему вслед. – Я найду те письма. Найду! Я принесу их в Аквесту! Я покажу их при дворе!
– Что прикажете делать, милорд? – спросил Брюс.
– Просто жди, глупец. Я должен подумать.
Арчибальд провёл дрожащими пальцами по волосам и принялся бродить по комнате. Он снова внимательно осмотрел письма. По качеству пергамента они действительно отличались от тех, которые он перечитывал столько раз.
Несмотря на всю свою уверенность, что он положил письма в сейф, Арчибальд начал вытаскивать ящики и рыться в бумагах, лежавших на столе. Он налил себе ещё один бокал и пересёк комнату. Отодвинув каминный экран, он кочергой поворошил пепел, пытаясь отыскать какие-либо признаки остатков пергамента. Затем Арчибальд разочарованно бросил пустые листы в огонь. Одним большим глотком он осушил свой бокал и рухнул в кресло.
– Они же были прямо здесь, – ничего не понимая, сказал Арчибальд. К нему медленно приходило осознание случившегося. – Брюс, вероятно, письма были украдены. И вор не мог уйти далеко. Я хочу, чтобы ты обыскал весь замок. Запри все выходы. Прикажи никого не выпускать. Ни прислугу, ни стражников – никто не должен уходить. Обыщи всех!
– Уже спешу, милорд, – ответил Брюс, а затем остановился. – Что насчёт маркиза, милорд? Его мне тоже остановить?
– Конечно нет, идиот, у него нет писем.
Арчибальд уставился в огонь, слушая, как на лестнице исчезает звук шагов Брюса. Он остался наедине с потрескиванием дров в очаге и сотней неотвеченных вопросов. Граф ломал голову, но не мог и представить, как вору удалось провернуть подобное.
– Ваша светлость, – вывел его из раздумий голос управляющего. Арчибальд так посмотрел на мужчину, просунувшего голову в дверь, что вынудил того сделать глубокий вдох, прежде чем заговорить. – Милорд, не хочу вас тревожить, но, кажется, внизу во дворе возникла проблема, требующая вашего внимания.
– Какая проблема? – огрызнулся Арчибальд.
– Простите, милорд, я не знаю подробностей, но что-то связанное с маркизом, сэр. Меня послали попросить вас спуститься... попросить со всем почтением, вот.
Арчибальд спустился по лестнице, гадая, не свалился ли старикан замертво на пороге, что было бы не так уж и ужасно. Когда он вышел во внутренний двор, то застал маркиза в полном здравии, но в невероятном бешенстве.
– А вот и ты, Баллинтайн! Что ты сделал с моей каретой?
– С вашей чем?
Брюс приблизился к Арчибальду и жестом отозвал его в сторону.
– Ваша светлость, – прошептал он на ухо графу. – Похоже, что карета маркиза и его лошади пропали, сэр.
Арчибальд поднял палец и громко сказал:
– Подождите одну минуту, Виктор.
Потом он переключился на Брюса и прошептал:
– Ты сказал, пропали? Как такое возможно?
– Я не знаю точно, сэр, но, видите ли, стражник у ворот доложил, что маркиз и его кучер, или двое мужчин, которых он за них принял, уже миновали главные ворота.
Внезапно почувствовав сильную дурноту, Арчибальд повернулся наконец к раскрасневшемуся маркизу.
ГЛАВА 2
ВСТРЕЧИ
Через несколько часов после наступления ночи Аленда Ланаклин прибыла в экипаже в нищий Нижний квартал Медфорда. Таверна «Роза и шип» скрывалась среди кривых крыш лачуг на безымянной улице, которая показалась Аленде чуть шире переулка. На мокрой после недавней грозы мостовой стояли лужи. Проезжающие экипажи расплёскивали грязную воду на фасад пивнушки, оставляя на тусклом камне и обветренной древесине грязные подтёки.
Из ближайшей двери вышел лысый мужчина без рубашки, неся огромный медный котел. Он бесцеремонно выплеснул его содержимое – кости от жаркого – прямо на улицу. На объедки тотчас же набросилось полдюжины собак. Жалкого вида люди, освещённые тусклым мерцанием из окон таверны, сердито закричали на собак на незнакомом Аленде языке. Некоторые стали бросать камни в тощих животных, и те, завизжав, кинулись прочь. Нищие же набросились на оставшиеся объедки и начали набивать ими рты и карманы.
– Вы уверены, миледи, что это то самое место? – спросила Эмили, оглядываясь вокруг. – Не мог виконт Уинслоу пожелать, чтобы мы приехали сюда.
Аленда опять посмотрела на скрюченную колючую ветку с одним цветком, нарисованную на покоробившейся вывеске над дверью. Красная роза поблекла до серого цвета, а согнутый стебель напоминал свернувшуюся кольцом змею.
– Это должно быть оно. Не думаю, что в Медфорде есть другие таверны, которые называются «Роза и шип».
– Не могу поверить, что он отправил нас в подобное... место!
– Мне это нравится не больше, чем тебе, но так уж было условлено. Едва ли у нас есть выбор, – ответила Аленда, удивляясь, насколько храбро прозвучал голос.
– Я понимаю, вам уже надоело это слышать, но я всё-таки думаю, что это ошибка. Нам не следует иметь никаких дел с ворами. Им нельзя доверять, миледи. Попомните мои слова, эти люди, которых вы наняли, обворуют вас так же, как и любого другого.
– Тем не менее, мы здесь, так что придётся с этим разобраться.
Аленда открыла дверь экипажа и спустилась на улицу. Сделав это, она с беспокойством заметила, что некоторые из людей, что слонялись поблизости, пристально её рассматривают.
– С вас серебряный тенент, – сказал ей кучер, угрюмый пожилой мужчина, который не брился несколько дней. Его глаза обрамляло такое количество морщин, что Аленда удивилась, как он вообще видит, куда направить экипаж.
– О, видите ли, я думала расплатиться с вами в конце поездки, – объяснила Аленда. – Мы пробудем здесь недолго.
– Если вы хотите, чтобы я подождал, заплатите сверху. А сейчас я хочу те деньги, что вы мне должны. На всякий случай, вдруг решите не возвращаться.
– Не валяйте дурака. Могу вас заверить, что мы вернёмся.
Выражение лица мужчины говорило о том, что уступчивости в нем столько же, сколько в граните. Он сплюнул к ногам Аленды.
– Ох, ну в самом деле! – Аленда вытащила из кошелька монету и отдала её кучеру. – Вот, возьмите серебреник, но только не уезжайте. Я точно не знаю, сколько мы там пробудем, но будьте уверены, мы вернёмся.
Эмили вышла из экипажа и, пользуясь моментом, привела в порядок капюшон Аленды и убедилась, что пуговицы её светлости застегнуты. Она разгладила складки на плаще своей госпожи, а затем повторила ту же процедуру для себя.
– Хотела бы я сказать этому болвану, кто я такая, – прошептала Аленда. – А потом сказать ему ещё парочку вещей.
На обеих девушках были одинаковые шерстяные плащи с низко надвинутыми капюшонами, так что на виду оставались только их носы. Аленда сердито посмотрела на Эмили и отмахнулась от её суетящихся рук.
– Ты как курица-наседка, Эмми. Уверена, женщины и раньше захаживали в это заведение.
– Женщины – да, но не думаю, что среди них были леди.
Стоило им пройти через узкие деревянные двери таверны, как на них обрушился едкий букет дыма и алкогольных паров и тот специфический запах, который Аленда раньше чувствовала только в уборной. Помещение наполнял гул двадцати разговоров, соперничавших друг с другом за превосходство, а рядом наяривал энергичную мелодию скрипач. Перед баром небольшая толпа танцевала джигу, громко стуча каблуками по кривому деревянному полу. Стаканы звенели, кулаки колотили по столам, а люди смеялись и пели намного громче, чем Аленда считала пристойным.
– И что мы будем теперь делать? – донёсся из-под шерстяного капюшона голос Эмили.
– Полагаю, поищем виконта. Держись рядом.
Аленда взяла Эмили за руку и повела её, обходя столы и уклоняясь от танцоров и собаки, которая радостно слизывала пролитое пиво. Аленда никогда ещё не была в таком месте. Её окружали мерзкого вида мужчины. Большинство были одеты в лохмотья, а некоторые не имели обуви. Аленда насчитала только четырёх женщин; все они были служанками, одетыми в неприлично короткие платья с глубоким декольте. Аленда подумала, что такая манера одеваться лишь побуждала мужчин лапать их. Беззубый волосатый мужик схватил одну из девушек за талию. Усадив её себе на колени, он принялся водить руками по её телу. Аленда была шокирована, увидев, что девушка, вместо того чтобы закричать, захихикала.
Наконец Аленда заметила его. Виконт Альберт Уинслоу был одет не в свой обычный камзол и рейтузы, а в рубашку из простой ткани, шерстяные штаны и аккуратно сшитый замшевый жилет. Его наряд не был полностью лишен светского лоска, он щеголял в прекрасной, если не сказать вычурной, шляпе с пером. Виконт сидел за маленьким столом рядом с коренастым бородатым мужчиной в дешёвой рабочей одежде.
Когда девушки приблизились, Уинслоу встал и выдвинул им стулья.
– Добро пожаловать, дамы, – сказал он с заботливой улыбкой. – Очень приятно, что вы нашли время встретиться со мной этим вечером. Пожалуйста, присаживайтесь. Могу я заказать вам обеим что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо, – ответила Аленда. – Я надеялась, что мы не задержимся здесь надолго. Мой кучер не очень терпеливый человек, я бы хотела закончить наши дела прежде, чем он решит бросить нас здесь.
– Понимаю. Я бы даже сказал, что это очень разумно, ваша милость. Но должен вас огорчить, ваша посылка пока не доставлена.
– Ещё нет? – Аленда почувствовала, как Эмили стиснула её руку. – Что-то пошло не так?
– К сожалению, я не знаю. Видите ли, я не посвящён во внутренние дела операции. Подобные пустяки меня не интересуют. Однако вы должны понять, что это не было лёгким заданием. Что угодно могло произойти и вызвать задержку. Вы уверены, что я ничего не могу для вас заказать?
– Спасибо, нет, – ответила Аленда.
– По крайней мере вы же присядете?
Аленда бросила взгляд на Эмили, в чьих глазах плескалось беспокойство. Они сели, и Аленда прошептала своей служанке:
– Я знаю, знаю. Мне не следует иметь дело с ворами.
– Не сомневайтесь, ваша светлость, – уверенно сказал виконт. – Я бы не стал тратить ваше время, деньги или подвергать риску ваше положение, если бы не был в высшей степени уверен в исходе.
Сидевший за столом бородатый мужчина тихо рассмеялся. Он был смуглым и нездоровым на вид, с жёлто-коричневой, словно выделанной, кожей. С огромными грязными и мозолистыми руками. Аленда смотрела, как он поднёс к губам кружку. Когда он отнял её, капельки эля беспрепятственно скатились по бороде и упали на поверхность стола. Аленда решила, что этот человек ей не нравится.
– Это Мэйсон Грюмон, – пояснил Уинслоу. – Извините, что не представил его раньше. Мэйсон – кузнец Нижнего квартала Медфорда. Он... друг.
– Парни, нанятые вами, очень хороши, – сказал им Мэйсон. Его голос напомнил Аленде звук, который издавали колеса её кареты, когда ехали по дроблённому камню.
– Они правда хороши? – спросила Эмили. – А смогли бы они украсть древние сокровища Гленморгана из Королевской башни Эрванона?
– О чём это вы? – спросил Уинслоу.
– Однажды я слышала о ворах, укравших сокровища из Королевской башни Эрванона и вернувших их обратно следующей ночью, – объяснила Эмили.
– Зачем кому-либо делать такое? – спросила Аленда.
Виконт тихо рассмеялся.
– Я уверен, что это просто легенда. Ни один здравомыслящий вор не будет вести себя подобным образом. Большинство людей не понимают, как работают воры. Действительность такова, что почти все они воруют, чтобы набивать свои карманы. Они вламываются в дома или подстерегают путешественников на большой дороге. Более дерзкие могут похитить аристократа ради выкупа. Иногда они даже отрезают жертве палец и присылают его родственникам похищенного. Это помогает доказать, насколько они опасны, и укрепляет семью во мнении, что к их требованиям стоит относиться серьёзно. Таким образом, можно не сомневаться, что это неприятные люди. Они заботятся лишь о том, чтобы получить прибыль, приложив как можно меньше усилий.
Аленда почувствовала, как Эмили снова сжала её руку. На этот раз так крепко, что заставила её поморщиться.
– А есть воры более высокого класса, они из гильдий, вроде гильдий каменщиков или плотников, только более тайных, как вы понимаете. Они хорошо организованы и превращают воровство в ремесло. Они делят территории, на которых имеют монополию на воровство. Нередко они заключают соглашения с местной стражей или властителем, которые за плату позволяют им работать относительно беспрепятственно, пока они не трогают определённых людей и придерживаются определённых правил.
– Какие правила могут устанавливаться между управляющими провинцией и явными преступниками? – недоверчиво спросила Аленда.
– О, думаю, вы сильно удивитесь, узнав, на сколько уступок приходится идти, чтобы благополучно управлять королевством. Однако есть ещё один вид преступников – свободный исполнитель, или, скажем прямо, вор по найму. Такие воры нанимаются для определённой цели, например, добыть предмет, принадлежащий такому же дворянину. Кодекс чести или боязнь оказаться в неловком положении, – сказал он, подмигнув, – вынуждают некоторых дворян и богатых купцов искать как раз таких профессионалов.
– Так что, они украдут что угодно для кого угодно? – спросила Аленда. – Я имею в виду тех, кого вы наняли для меня.
– Нет, не для кого угодно. Только для тех, кто готов заплатить за работу соответствующую сумму в тенентах.
– Получается, что не имеет значения, кто заказчик: преступник или король? – вмешалась Эмили.
Мэйсон фыркнул:
– Преступник или король – какая разница?
В первый раз за всю встречу он широко усмехнулся, показав отсутствие нескольких зубов.
Раздражённая, Аленда повернулась к Уинслоу. Он смотрел в сторону двери, вытянув шею, чтобы видеть поверх голов посетителей таверны.
– Вам придётся извинить меня, леди, – сказал он, неожиданно вставая. – Мне надо ещё выпить, а служанки, похоже, заняты. Ты присмотришь за дамами, Мэйсон, не так ли?
– Я тебе не нянька, ты, чокнутый старикашка! – крикнул Мэйсон вслед виконту, когда тот вышел из-за стола и начал пробираться сквозь толпу.
– Я... Я не позволю вам так отзываться о её милости, – смело заявила кузнецу Эмили. – Она не ребёнок. Она благородная титулованная леди, и вам лучше помнить своё место.
Мэйсон помрачнел:
– Это моё место. Я живу через пять проклятущих дверей отсюда. Мой папаша помогал строить этот окаянный кабак. Мой брат работает здесь поваром. Моя мамаша тоже когда-то была здесь кухаркой, пока не умерла, когда её сбила одна из ваших модных благородных карет. Это моё место. И здесь вы должны помнить своё.
Мэйсон сильно ударил кулаком по столу, заставив свечу – и дам – подпрыгнуть.
Аленда прижала Эмили к себе. «Во что я ввязалась?» Она начала думать, что Эмили была права: не следовало доверять этому никчемному Уинслоу. Она действительно не знала о нём ничего, кроме того, что он присутствовал на Осеннем празднике в Аквесте в качестве гостя лорда Дарефа. Кто-кто, а она уже должна была усвоить, что благородство свойственно далеко не всем аристократам.
Они так и сидели молча, пока не вернулся Уинслоу, без выпивки.
– Дамы, будьте добры, следуйте за мной, – позвал виконт.
– В чём дело? – обеспокоенно спросила Аленда.
– Прошу, просто пойдёмте со мной, сюда.
Аленда и Эмили вышли из-за стола и сквозь завесу дыма от трубок последовали за Уинслоу к чёрному ходу, обходя препятствия в виде танцующих, пьяных и собак. Вид на задворках таверны заставил всё, что они вынесли до этого, показаться почти пристойным. Проулок, в который они вошли, не поддавался никакому описанию. Повсюду был разбросан мусор. В широкой канаве смешивалось с грязью содержимое ночных горшков, которое выливали прямо из окон. Через вонючий мутный поток были перекинуты деревянные доски, и дамы, приподняв юбки выше щиколоток, стали пробираться по ним вперёд.
Из поленницы метнулась огромная крыса и присоединилась к двум другим в канаве для нечистот.
– Зачем мы здесь? – дрожащим голосом прошептала Эмили Аленде.
– Я не знаю, – ответила Аленда, отчаянно пытаясь справиться с собственным страхом. – Думаю, ты была права, Эмми. Не следовало связываться с этими людьми. Меня не волнует, что говорит виконт. Люди вроде нас просто не должны иметь дел с такими, как они.
Виконт провёл их через деревянную изгородь и вокруг пары сараев к жалкому подобию конюшни. Укрытие оказалось всего лишь лачугой с четырьмя стойлами, в каждом из которых лежала солома и стояла бадья с водой.
– Ваша милость, очень приятно увидеть вас снова, – обратился к ней мужчина, стоявший впереди.
Аленда поняла, что это был более рослый из двоих, но не смогла вспомнить его имени. Она видела их совсем недолго во время устроенной виконтом встречи, которая состоялась на пустынной дороге, и ночь тогда была гораздо темнее. Сейчас, когда луна выросла больше чем наполовину, а его капюшон был откинут назад, она смогла его рассмотреть. Он был высок, с резкими чертами лица и в видавшей виды одежде, но не казался злобным или угрожающим. В уголках его глаз притаились морщинки, появившиеся, должно быть, от смеха. Аленда подумала, что он выглядит на удивление весёлым, даже дружелюбным. Она не могла избавиться от мысли, что он хорош собой, и это была неожиданная реакция на человека, которого можно встретить в подобном месте. Он был одет в заляпанную грязью кожу и шерсть и хорошо вооружён. На его левом боку висел короткий меч с неукрашенной рукоятью. На правом – такой же простой, но более длинный и широкий меч. И наконец, за спиной был огромный клинок, размером почти с него.
– Меня зовут Адриан, на случай если вы забыли, – сказал он и сопроводил свои слова подобающим поклоном. – А кто эта очаровательная дама рядом с вами?
– Это Эмили, моя служанка.
– Служанка? – деланно удивился Адриан. – Я бы принял такую красавицу за герцогиню.
Эмили наклонила голову, и впервые за время поездки Аленда увидела, как она улыбается.
– Я надеюсь, мы не слишком заставили вас ждать. Виконт сказал, что они с Мэйсоном составили вам компанию?
– Да, это так.
– Господин Грюмон рассказал вам трагическую историю о том, как бесчувственная роскошная карета переехала его мать?
– Да, рассказал. И должна сказать...
Адриан поднял руки в шутливом защитном жесте:
– Матушка Мэйсона жива и здорова. Она живёт на Ремесленной улице в доме гораздо более симпатичном, чем та хибара, в которой обитает Мэйсон. Она никогда не была кухаркой в «Розе и шипе». Он рассказывает эту историю каждому встречному джентльмену или леди, чтобы заставить их защищаться и испытывать чувство вины. Примите мои извинения.
– Спасибо. Он был довольно груб, и я нашла его высказывания весьма неприятными, но сейчас... – Аленда помолчала. – Вы... я хочу сказать, у вас есть... Вы смогли их достать?
Адриан тепло улыбнулся, а затем, повернув голову в сторону конюшни, позвал:
– Ройс?
– Если бы ты знал, как правильно завязать узел, это не заняло бы столько времени, – послышался голос изнутри. Минуту спустя, второй из пары вышел и присоединился к ним.
Вспомнить этого оказалось легче, потому что он был более неприятным из двоих. Он был ниже, чем Адриан, и обладал изящными чертами, чёрными волосами и тёмными глазами. Одет он был в чёрное, тунику до колен и длинный ниспадающий плащ, который собирался вокруг него, как тень. Никакого оружия на виду. Несмотря на его меньший рост и видимую невооружённость, Аленда боялась этого человека. Своим холодным взглядом, бесстрастным лицом и резкими манерами он напоминал хищника.
Ройс вытащил из туники пачку писем, перевязанных голубой лентой, и, передав их Аленде, сказал:
– Добраться до этих писем раньше, чем Баллинтайн покажет их вашему отцу, было нелегко. Если сравнивать со скачками, мы шли ноздря в ноздрю, но в конечном счёте выиграли. Возможно, вы захотите сжечь их, прежде чем что-то подобное повторится.
Она посмотрела на письма, и на лице её появилась улыбка облегчения.
– Я... не могу поверить! Не знаю, как вы это сделали и как вас благодарить!
– Наличные подойдут, – ответил Ройс.
– Ах да, конечно.
Она передала письма Эмили, отвязала от пояса кошелёк и вручила его вору. Тот быстро проверил содержимое, закрыл кошелёк и бросил его Адриану, который убрал деньги в свой жилет и направился в конюшню.
– Вам лучше быть осторожнее. Вы с Гонтом играете в опасную игру, – сказал ей Ройс.
– Вы читали мои письма? – испуганно спросила она.
– Нет, боюсь, за это вы нам не заплатили.
– Тогда откуда вы знаете...
– Мы слышали разговор вашего отца с Арчибальдом Баллинтайном. Маркиз сделал вид, что не поверил обвинениям графа, но я уверен в обратном. Письма или нет, но теперь ваш отец станет внимательнее следить за вами. И всё же маркиз – хороший человек и будет справедлив. Полагаю, он испытал такое облегчение от того, что у Баллинтайна нет доказательств для суда, что ваша авантюра не сильно его обеспокоит. Однако, как я уже сказал, в будущем вам лучше быть осторожнее.
– Откуда таким, как вы, знать что-либо о моём отце?
– О, прошу прощения. Я сказал «ваш отец»? Я имел в виду другого маркиза, дочь которого умеет быть благодарной.
Аленда почувствовала себя так, будто Ройс дал ей пощёчину.
– Заводишь новых друзей, Ройс? – спросил Адриан, выводя из конюшни двух лошадей. – Вам придётся извинить моего друга. Он вырос среди волков.
– Это лошади моего отца!
Адриан кивнул:
– Мы оставили карету за ежевичной поляной рядом с мостом через реку. Кстати, я думаю, что, возможно, растянул один из дублетов вашего отца. Я положил его вместе с остальной одеждой обратно в карету.
– Вы надевали вещи моего отца?
– Я же говорил, – ответил Ройс, – это было рискованно, очень рискованно.
* * *
Они называли эту комнату Тёмной, из-за дел, которые в ней планировались, но маленькая комната в задней части «Розы и шипа» совсем не была мрачной. Несколько свечей в канделябрах, расположенных на столе и вдоль стен, и горевший в очаге огонь наполняли её теплым, приветливым светом. С выступающей деревянной балки свисал целый ряд медных горшков – напоминание о тех днях, когда Тёмная комната была кухонной кладовкой. Места хватало только для одного стола и нескольких стульев, но этого было более чем достаточно для их целей.
Открылась дверь, и в комнату вошла небольшая компания. Ройс налил себе бокал вина, занял место около очага, снял сапоги и пошевелил пальцами ног перед огнём. Адриан, виконт Альберт Уинслоу, Мэйсон Грюмон и хорошенькая девушка заняли стулья вокруг стола. Гвен, хозяйка таверны, всегда готовила к их возвращению с очередного дела великолепное угощение, и эта ночь не была исключением. Вечернее меню включало кувшин пива, большой кусок жареного мяса, буханку свежеиспечённого хлеба, варёный картофель, завёрнутый в полотно круг белого сыра, морковь, лук и соленья из бочки, которая обычно хранилась за стойкой. Для Ройса и Адриана она не скупилась на расходы, сюда входила и чёрная бутылка вина Монтеморси, которое она заказывала прямо из Вандона. Гвен всегда держала небольшой запас, потому что это было любимое вино Ройса. Несмотря на то какими аппетитными выглядели все блюда, Адриан ими не заинтересовался, сосредоточив своё внимание на девушке.
– Ну что, как всё прошло? – спросила Изумрудик, устраиваясь у Адриана на коленях и наливая ему кружку пенного домашнего пива. На самом деле её звали Фалина Броктон, но все девушки, работавшие в таверне или в «Медфордском гнёздышке» по соседству, пользовались прозвищами ради собственной же безопасности. Изумрудик, смышлёная и весёлая сирота, была старшей служанкой в «Розе и шипе» и одной из двух женщин, которым разрешалось находиться в Тёмной комнате во время встреч.
– Было холодно, – ответил Адриан, обнимая её талию обеими руками. – И на обратном пути тоже, так что я отчаянно нуждаюсь в тепле.
Он притянул её поближе и начал целовать в шею, утопая в море тёмных локонов.
– Нам заплатили, да? – спросил Мэйсон.
Кузнец начал наполнять тарелку до краёв почти сразу же, как только сел за стол. Мэйсон был сыном известного медфордского мастера по металлу. Он унаследовал лавку своего отца, но потерял её из-за тяги к азартным играм и невезения. Вынужденный покинуть Ремесленную улицу, он осел в Нижнем квартале, где делал подковы и гвозди, выручая достаточно денег, чтобы платить за кузницу, выпивку и нерегулярную еду. В глазах Ройса и Адриана он обладал тремя преимуществами: он недорого брал, был местным и жил один.
– Верно. Аленда Ланаклин заплатила нам пятнадцать полновесных золотых тенентов, – сказал Ройс.
– Отличный улов, – объявил Уинслоу, счастливо хлопая в ладоши.
– А мои стрелы? Как они сработали? – спросил Мэйсон. – Они зацепились за черепицу?
– Застряли они просто прекрасно, – сказал Ройс. – Вот вытащить их оказалось сложнее.
– Не удалось вытащить? – спросил Мэйсон. – Но я думал... ну, я не мастер по стрелам. Вам надо было пойти к мастеру. Я вам говорил, а? Я кузнец. Работаю со сталью, а не с деревом. Та пила с мелкими зубцами, которую я сделал, – она сработала, да? Вот это – работа кузнеца, клянусь Марибором! Но не стрелы, и уж конечно, не такие, как вы хотели. Нет, сэр. Я ж говорил, что вам надо найти мастера по стрелам, вот и надо было.
– Не дёргайся, Мэйсон, – сказал Адриан, выпутываясь из гривы Изумрудик. – Важнее было, чтобы они застряли, и это получилось превосходно.
– Конечно. Наконечники стрел железные, а я знаю железо. Просто я расстроился, что защёлка не сработала. Как же вы отстегнули верёвку? Вы же не оставили её там, а?
– Не могли, стражник заметил бы её при следующем обходе, – сказал Ройс.
– Ну так как вы это сделали?
– Лично я хотел бы знать, как вы вообще провернули всё это, – сказал Уинслоу. Как и Ройс, он сидел, откинувшись на стуле и подняв ноги, и держал в руке кружку. – Вы никогда не посвящаете меня в подробности своих дел.
Виконт Альберт Уинслоу происходил из старинной семьи безземельных дворян. Много лет назад один из его предков потерял фамильные владения. И теперь всё, что осталось, – это титул. Его было достаточно, чтобы открывать двери, закрытые для крестьян или торговцев, и он стоял на ступеньку выше, чем простой барон. Когда Ройс и Адриан впервые встретили виконта, он жил в сарае в Колноре. Пара вложила немного денег в одежду и карету, и он стал умело исполнять деликатные поручения по налаживанию связей со знатью. Благодаря выдаваемому ими содержанию, виконт посещал каждый бал, представление или церемонию, наблюдая за политическим ландшафтом в поисках удачных деловых предложений.