Текст книги "БИТВА ЗА ХАОС"

Автор книги: Майкл Де Будион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 57 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЭПОХА МОДЕРН

Интеллект как система – знания и интеллект – вера протестанта – религия как инструмент бизнеса – белый расизм как фактор прогресса – белые конкистадоры – физика и биология – антиэнтропийный фронт – Дарвин и Ламарк – эволюция и энтропия – хаос и порядок – формула Больцмана и свобода выбора – информационное наполнение – управление энтропией – управление через деньги – мораль и истина – управление через информацию – рыночная экономика и информационная эпоха – Пригожин и Росс Эшби – рождение и смерть вождей

Подобно тому как объекты имеющие большую массу искривляют вокруг себя пространство, идеи и концепции индивидов обладающих большим интеллектом изначально также могут казаться ненормальными. Вспомним, на скольких ученых поначалу смотрели как на сумасшедших. Причем они сами зачастую не могли объяснить, почему они пришли к подобным выводам, работала обычная интуиция, другое дело, что интуиция «просто так» не возникает. Но что такое большой интеллект? Это возможность анализировать тот или иной процесс с системологической точки зрения, т. е. в его связях с другими процессами. Интеллект – это знание плюс понимание. Понимание здесь выступает как связь между знаниями. Можно, к примеру, выучить наизусть мультимедийную DVD-энциклопедию объемом в несколько десятков гигабайт, даже картинки и звуковые файлы все запомнить (исследователи мозга считают, что нам и большее по силам), но выглядеть предельно глупо. Знаете, как отвратительно бывает смотреть на разного рода «всезнаек» и «эрудитов», особенно когда понимаешь, что за ними нет ничего, что эти люди—натурально глупы, и своей «начитанностью» они только усугубляют собственную глупость. Помните, в позднем СССР была довольно одиозная телепрограмма «Что? Где? Когда?» или, как ее позиционировали, «клуб знатоков» и «интеллектуальное казино». Напыщенные, невесть откуда набранные «интеллектуалы», во фраках и малиновых пиджаках, присваивающие себе титулы «бессмертных», беспредельный снобизм, опереточно-кабацкие сцены и нарочито серьезные выражения «ликов». Массы, кстати, были глубоко возмущены, когда «бессмертные знатоки-интеллектуалы» начали приводить в «казино» своих детей (тоже «бессмертных интеллектуалов»). Зачем ее вообще создали? Трудно сказать. То ли для мягкой демонстрации массам «грандиозного интеллектуального превосходства» одной из этнических групп населявшей «совок», то ли для формирования массового комплекса неполноценности, то ли просто по недосмотру. Деградирующая советская система постоянно рождала необъяснимые вещи. Передачу, кажется, прикрыли уже в постсоветские времена, ибо смотрелась она даже хуже чем разного рода шоу, демонстрирующие в прямом эфире физиологические акты и глушащие бипером многочисленные матерные слова.

Одновременно мы знаем, что существуют индивиды с формально очень низким уровнем грамотности, иногда умеющие лишь читать и писать, и в тоже время действующие весьма и весьма разумно, изумляя не только окружающих, но и интеллектуалов. Но здесь не нужно удивляться, просто мы опять сталкиваемся со свойствами хаоса. И если интеллектуал все выводит из причинно-следственных закономерностей, причем жестко детерминированных, то такой «безграмотный» индивид способен увидеть связи там, где интеллектуал их не увидит. Можно сказать, что он понимает гораздо больше, чем знает. Он видит связи. Не стоит путать это с интуицией, это именно видение «невидимых» (для интеллектуалов) связей. Такие люди очень редки, но они есть, причем все кого я встречал являли собой элитный расовый материал, хотя и с психическими отклонениями, что наталкивает на весьма смелые выводы. Такой индивид произносит всего лишь одно слово и «ходячая энциклопедия» впадает в полный ступор. Однако можно быть невероятно рассеянным, можно производить внешнее впечатление не совсем умственно здоровых людей как Ньютон или Максвелл, но делать эпохальные открытия. Именно видя связи между тем что казалось несвязанным, были «объединены» такие разные понятия как пространство и время, причем было доказано что одно без другого существовать не может, а позже была показана зависимость массы и длины от скорости. Уже в конце XIX века на стыках основных наук начали возникать новые науки—именно как связи между исходными науками.

1.

Провозглашение протестантами идеи возврата к евангельскому христианству, свободному от папского влияния, никак не могло быть осуществлено на практике. Антипапские настроения были вызваны общим прогрессом, желанием двигаться вперед, поэтому идея «вернуться ко Христу» осталась всего лишь идеей. Вместо «вернуться ко Христу» следовало читать «уйти от папы», а еще точнее – «развязать себе руки». Да, протестанты верили в Бога, они «точно знали» что сам факт веры предопределяет их к спасению; и вообще что Бог предизбрал их к спасению еще до сотворения мира, ну и что? Вера ведь разная бывает. Протестанты сделали ее удобной, такой себе деталью интерьера, важной и дорогой, которую нужно оберегать и за которой нужно ухаживать, которой нужно гордиться, но которой при случае можно и пожертвовать. Они верили, так как чувствовали что не обладают абсолютной силой, вера, таким образом, была для них вынужденным компромиссом. Они были набожными, но только из-за осознания факта своей слабости. И если раньше они жили по формуле «Ein feste Burg ist unser Gott» – так пели они в своем гимне, то позже Христос стал эдаким «своим человеком», «партнером в бизнесе», а в наше время превратился в «Джизус Крайст Суперстар» – как поётся в дешевом мюзикле Эндрю Ллойда Вебера.[43]43
  В наши дни протестантская формула приобрела максимально простой и универсальный вид: «Христос любит тебя!»


[Закрыть] Буржуям, впрочем, теперь уже ничего не мешало. Они становились главным игроками, а элементы большевизма заложенные в христианстве апостолом Павлом, наводили на мысль, что буржуазный этап развития белого социума закончится как-то нехорошо, ибо самые передовые арийцы сели играть в игру по чужим, неарийским правилам. Он вначале многое даст, но потом заберет всё. И вполне возможно заберет всех.

Итак, католическая религия, то есть система связи с Богом устарела и была отринута как избыточный элемент, пусть не во всех, но во многих странах. Отмена таинств, отмена причастий, отмена поклонения мощам и иконам, выборы священников, отмена монашества, нивелирование Ветхого Завета, всё это было в контексте позитивного арийского мышления вступившего в эпоху невиданного прогресса.[44]44
  Протестантские церкви называют «евангельскими», что, наверное, не совсем верно. Действительно, главным действующим лицом там является Христос, а единственным священным символом – распятье, но изначально именно протестанты ввели в широкий обиход Ветхий Завет, рассматривая себя в роли наследников ветхозаветных евреев.


[Закрыть] Можно сказать, что Лютер переделал христианство в философию повседневной жизни, вот почему за ним пошли миллионы, вот почему католикам с громадным трудом удалось (опираясь на испано-американское золото) остановить его бешеный натиск. Нормальная повседневная жизнь арийца – развитие. Война и победа. Но бывшие схемы мышления конечно же никуда не выветрились, поэтому среди интеллектуалов стал вызревать резонный вопрос: куда мы идем? Где цель и в чем эта цель состоит? Зачем нам Бог, если мы сами способны управлять своей волей, если мы способны сотворить «божье царство» или «небесный Израиль» на Земле, ликвидировав монополию Бога на рай? Но в чем суть этой сказки? Ради чего всё?

Одновременно по всей Земле идет белая Конкиста. Европейцы захватывают страну за страной, раздвигая ареал обитания арийской расы в Америку, Африку и Сибирь, а чуть позже—в Австралию и Новую Зеландию, но везде находят лишь примитивные племена, не умеющие ни печатать книги, ни изготавливать пушки. Кого-то из них уничтожают, кого-то спаивают, а кого-то обращают в рабов. Именно в это время возникают первые концепции расизма. Десятилетиями выливаемая на головы масс пропаганда, превратила термин «расизм» в очередное пугало, даже более страшное чем рак или СПИД. В конце концов, и раком и СПИДом может заболеть т. н. «нормальный человек», но если вы расист, то вы уже как бы и не человек, вы – что-то другое. Вы – античеловек. Понятное дело, что это все касается только белого расизма, все остальные «цветные» его формы вполне законны и им потакают. Правда, называются они не расизмом, а расовым, этническим или религиозным «самосознанием». Но белый расизм, как и всё созданное белыми, имел сугубо положительный заряд и, как не парадоксально, мог бы способствовать определенному прогрессу цветных рас, если бы ему удалось стать доминирующим в глобальном масштабе. Назовите мне хоть одну страну, которая стала жить лучше после ухода белых колонистов. Не можете? Все правильно, ибо их нет. Таким образом, белый расизм можно рассматривать как очередную ступень прогресса, причем не только белых, но и всех землян, насколько бы смело на первый взгляд не звучало это утверждение.

Как и в случае с Реформацией истоки расизма шли с Англии. Почему? Здесь мы имеем несколько существенных причин. Прежде всего, уровень расовой чистоты англосаксов был выше чем у испанцев и португальцев, подвергшимся массовому смешению с арабами во времена их господства на Пиренеях. Во вторых, англичане, начавшие свою колониальную эру, уже были протестантами, пусть и не столь целостными как немцы или голландцы. Они отдавали себе отчет в том, что может быть Бог и всемогущ, но он далеко. А здесь они сами в чем-то боги. И если испанцы с португальцами убивая одну половину индейцев, обращали в католичество и начинали тут же смешиваться с другой, то протестанты с подсознательным стремлением на собственный божественный статус со своими подопечными индейцами ничего подобного не делали. Они сначала скупали у них земли за ширпотреб стоивший в Европе копейки и могущий удивить разве что прибывшего из Азии цыгана, потом начали их оттеснять, сначала—за Арканзас, потом—за Миссисипи, параллельно ведя беспрецедентный геноцид. А после заперли остатки «красной расы» в резервации на малопригодных землях, где те пребывают до сих пор. И никаких вам воплей о «правах человека» и «праве наций на самоопределение». Нет, практичные васпы увековечили память множества исчезнувших (из-за геноцида) племен, назвав в их честь вертолеты, и автомобили, все эти «блэк чероки», «чинуки» и «ирокезы», сняв про «чингачгуков» и «инчучунов» фильмы и введя их в историю, где эти уничтоженные племена ежедневно оставляют «информационные следы».

Позитивный арийский ум требовал научного обоснования всего что происходит. Почему везде кроме Европы мрак и отсталость? Ведь и то и другое – человеческие категории. Не бывает ведь отсталых животных или отсталых растений. Есть полезные и бесполезные для нас. Есть опасные. А отсталых—нет. С людьми дело обстояло по-иному. Сейчас усиленно продвигается тезис, что якобы все народы на момент прихода европейцев переживали бурный рост, как раз и остановленный белыми захватчиками. Но никаких следов роста нам не предъявляется. Упорядочивание идет во всём и вот уже экономист Адам Смит выдвигает концепции свободного рынка и конкурентной борьбы за существование на этом рынке. Идеи Смита развивает Томас Мальтус публикующий свой самый известный труд (An Essay on the Principle of Population as it affects the Future Improvement of Society, with remarks on the Speculations of Mr. Godwin, M.Condorcet, and other Writers), который сейчас называют просто «Опыт о народонаселении». Изучая экономику Англии, уже тогда ставшей мастерской мира, Мальтус показал, что капиталистическая система будет идти «в разнос» так как если производство продуктов питания растет в арифметической прогрессии, то рост населения – в геометрической, от этого разрыва, по его мнению, происходила тотальная бедность большинства населения. Тогда это было весьма необычно, ведь считалось, что непрерывный рост популяции увеличивает мощь государства, создавая резерв для промышленности и армии. Чуть позже Мальтус ввел понятие предела роста населения к которому оно приближается и при котором все же может существовать, не скатываясь в болезни, войны и эпидемии, предвосхитив появление теорем об устойчивости открытых систем. Сейчас нам кажется странным читать эти выводы, зная что население Англии в два раза больше чем при Мальтусе, а уровень жизни выше, наверное, раз в сто. Но Мальтус оперировал экономикой страны как закрытой системой, он видел Англию как самодостаточное государство, полностью обеспечивающее себя и адекватное чисто своих граждан всем необходимым, вот почему он был первым, кто категорически выступил против экономической иммиграции, т. е. привлечения иностранных рабочих для усиления экономики.[45]45
  Сейчас совершенно очевидно, что от найма иностранцев минусов в любом случае больше чем плюсов. В современном государстве весь конечный продукт производят 5–7% населения. Еще 1–2% заняты в сельском хозяйстве. Очевидно, что из оставшихся 90 %, даже если исключить такие нетрудоспособные категории как дети и пенсионеры, можно спокойно пополнять дефицит рабочей силы хотя бы путем сокращения т. н. «избыточных профессий». Ввоз иностранцев лоббируют олигархические структуры, так как они позволяют экономить на зарплате в краткосрочной перспективе. Появляется сразу два отрицательных (энтропийных) фактора: растет число избыточных среди коренных жителей и число трудовых мигрантов. Впрочем, история знает примеры, когда иммигранты создавали высокоразвитые страны: США, Австралия, Новая Зеландия, Канада. Но не будем забывать, что там изначально вообще не было арийцев, а сами страны строились по расовым принципам, где туземцы или привозимые рабы вообще не имели никаких прав.


[Закрыть] Может быть за это его так ненавидят современные либералы, придумавшие ярлык «мальтузианец» и записавшие его в один ряд с «гитлером» и прочими «человеконенавистниками». В реальности, Англия стала открытой системой. Захватывая колонии и бесконтрольно вывозя оттуда богатства, она могла поддерживать высокий экономический рост и организовывать масштабный сбыт готовой продукции, что требовало все большего и большего количества рабочих рук. Мальтус был прав в глобальном масштабе; действительно бедность стран третьего мира во многом объясняется их перенаселенностью, хотя и там рост популяции стремится к прогнозируемому пределу. Теории Мальтуса и Смита не противоречили, а как бы дополняли одна другую, просто первая уделяла больше внимания социальному аспекту, вторая – экономическому. В них уже наличествовали такие знакомые сейчас словосочетания как конкурентная борьба на свободном рынке, выживание наиболее приспособленного конкурента, регулирование численности субъектов свободного предпринимательства и т. п. Но опять таки не было ответа: какая сила направляет конкуренцию в позитивное русло? Ведь все что происходит, обуславливается теми или иными причинами. Да, конкуренция это средство, но к той ли цели оно ведет? О целях мы поговорим ниже, а сейчас перенесемся на физический фронт.

2.

Минорные настроения части физиков вызванных обнаружением «невидимой», но всесильной энтропии и страхом перед ее «разрушающими» свойствами совсем не разделяли биологи. За пять лет до Клаузиуса с энтропией и Маркса с «Капиталом», было опубликовано еще одно сочинение. И тоже в Англии. Естествоиспытатель Чарльз Дарвин, завершив многолетнее кругосветное путешествие в ходе которого он изучал закономерности развития животного и растительного миров, публикует эпохальный труд «Происхождение видов». Это имя, имя родоначальника теории эволюции посредством естественного отбора и борьбы за существование всем хорошо известно. Но мало кто знает, что Дарвин обожал и Смита и Мальтуса, подробнейшим образом изучив их труды. Именно с книги Мальтуса «О народонаселении» Дарвин взял термин «борьба за существование». По Мальтусу в конечном итоге конкуренция должна была привести к «гармонии цен и количества произведенных товаров», но такой расклад предполагал бы остановку или резкое снижение динамики развития «гармоничного общества», тот самый аналог термодинамической тепловой смерти или (как это ни кажется парадоксальным!) марксовского коммунизма.[46]46
  Маркса можно назвать «апологетом глобализма». И хотя он проповедовал не совсем то что сейчас подразумевается под «новым мировым порядком», все же этот самый «порядок» в своем предельном воплощении будет поразительно напоминать марксовский коммунизм. И дело не в идеологии как таковой, но в том, что и коммунизм, и глобализм, подразумевает полное нивелирование личности и унификацию этой самой личности по всем параметрам.


[Закрыть] Дарвин понимал, что должен быть некий движок, позволяющий живым существам если и не развиваться, то, во всяком случае, не деградировать. Ведь было точно известно что растительный и животный мир все время усложнялся во времени, это доказал другой человек – Ламарк – бывший в отличии от наших англичан французом и католиком, что, кстати отразилось на его концепции. Сам Дарвин говорил: «Я хорошо помню поворот дороги, где я понял, что при борьбе за существование благоприятные признаки имеют большую тенденцию к сохранению в неблагоприятных условиях. Теперь я, наконец, обладаю теорией и можно работать дальше».[47]47
  Цитата из Ч. Дарвин. «Происхождения Видов». 1937, М – Л. Государственное издательство биологической и медицинской литературы


[Закрыть] С этого момента он превращается в последовательного атеиста. Сегодня только незначительное число самых продвинутых знает полное название дарвиновского сногсшибательного сочинения «On The Origin Of Species By Means Of Natural Selection, Or The Preservation Of Favoured Races In The Struggle Of Life» («Происхождение видов посредством естественного отбора и выживание избранных рас в борьбе за существование»). Причины замалчивания второй части сродни тем, по которым Бронштейна-Троцкого и Гольдштейна-Володарского называют «русскими революционерами». В общем, в современных изданиях и ссылках вы никаких «избранных рас» не обнаружите. Тема табуирована. Но гений всегда смотрит на десять шагов вперед. Тем более что книга отнюдь не о расовом противостоянии.

Католическая мысль, впрочем, тоже не стояла на месте, хотя и развивалась в несколько ином контексте, нежели протестантская. Католик, даже самый интеллектуализированный, точно знал: Бог есть. Его законы абсолютны и как бы мы не старались, их не удастся поколебать ни в коей мере, им можно только подчиняться. С Богом можно играть в самые смелые игры, но правила всегда устанавливает Он. Здесь шло самое большое различие мысли католической и мысли протестантской. Любая настоящая протестантская доктрина всегда претендовала на некую Вселенскую универсальность, что неизбежно вело к исключению из нее Бога, если не сразу, то по прошествии времени. Стоит ли удивляться, что множество лучших протестантских умов скатилось в атеизм и антихристианство. Здесь нет ничего плохого, они подняли интеллектуальную планку до высоты которую не могли взять, их атеизм тоже был всего лишь протестом, защитной реакцией на собственную слабость. Самый вопиющий пример – Ницше. Заметим, что протестанты не дали миру ни одного вождя, они производили лишь когорты политических менеджеров действующих только в коллективе. Гитлер, Наполеон, Муссолини, и более мелкие—Франко, Хорти, Селазар, Пилсудский– католики. Ленин и Сталин – православные. Впрочем, на раннем этапе, в эпоху становления Реформации вожди у протестантов были, возьмем тех же Лютера, Кальвина или Цвингли, но… они – продукт католического мышления, они – изначальные католики ставшие протестантами.

Интеллектуальные продукты католиков не столь оглушительны как творения протестантов, но у них у всех есть основа, которую, как показывает время, не сдвинуть. Сила католиков – это их опыт, их интуиция, собственно за счет этого они и держатся. Мы говорили о Дарвине. Он – англичанин, пуританин и протестант (позже – атеист, что вполне типично для протестанта). Его теория эволюции показывает способ. Способ, по которому двигалась биологическая эволюция, во всяком случае, до появления человека. Этот способ не допускает ни малейшего влияния Бога, все прекрасно описывается и без него.[48]48
  Единственный минус: теория Дарвина (как и теория Ламарка) никак не объясняет – как в принципе могла возникнуть жизнь на Земле? Это до сих пор служит поводом для многих спекуляций. Но будем помнить, что и Ламарк и Дарвин – биологи и их теории чисто биологические. Их теории – это эволюция биологии. Эволюция, но не возникновение.


[Закрыть] Даже сейчас практически нереально точно оценить масштаб этого произведения. А тогда это была такая бомба, взрыв которой заглушил вой мракобесов на много-много лет. Ни католическая, ни православная, ни тем более исламская, буддистская, негритянская и вообще неарийская мысль не смогла бы родить ничего подобного, вот почему дарвинизм на тот момент был, наверное, высшим достижением. Серьезных аргументов против, у них не находилось, особенно когда народ начал массово увлекаться раскопками, отыскивая скелеты гигантских пресмыкающихся и невиданных животных, возраст которых явно превышал 5–7 тысяч лет отведенных клерикалами как исходный срок начала жизни и про которых Библия не говорила ни слова. Только после выхода «Происхождения Человека» они дружно набросились на сэра Чарльза, пытаясь доказать что человек ни в коем случае не мог произойти не только от нелепых и смешных тварей под названием «обезьяны», но и от общих с ними предков.[49]49
  Ч. Дарвин «Происхождение человека и половой отбор» (The Descent of Man, and Selection in Relation to Sex). Лондон, 1871


[Закрыть] Нелепые и смешные, как водится, кричали громче всех. Можете быть уверены: если бы Дарвин обосновал происхождение человека из тигров или львов, возмущенных криков было бы гораздо меньше. Концепция Дарвина имела свои ограничения. Она показывала метод благодаря которому тот или иной вид мог приспособиться и существовать в данной среде, но не объясняла начала процесса зарождения жизни (что, впрочем, выходило за ее рамки) и выставляла процесс усложнения как сугубо пассивный: природа-де просто отбраковывает особи не вписывающиеся в ее конкретные условия в конкретный момент времени. В этом была своеобразная фатальность, ведь ясно, что если бы динозавры или птеродактили появились бы сейчас, мы бы не дали им умереть с голодухи, как 65 миллионов лет назад, когда в Землю врезался астероид и наступило похолодание. А так, они погибли. Можно поставить вопрос прямо: улучшает ли борьба за существование и естественный отбор то или иное животное? Ответ не так категоричен как кажется. Скорее она не дает виду опуститься ниже определенного уровня, путем отбраковки слабых, больных и прочих дефективных особей. Кто скажет что волки или львы жившие 50 тысяч лет назад были лучше или сильнее современных львов и волков? А ведь все эти годы они жили по законам джунглей, ведя ежедневную борьбу за выживание и подвергаясь естественному отбору. Результат такой же как и был. Другое дело, что дарвиновский метод не позволил ни волкам, ни львам, выродиться как вид, что неизбежно бы наступило, если бы механизмы борьбы и отбора вдруг оказались выключенными, известно ведь, что хищное животное выращенное в зоопарке, в живой природе существовать не сможет. Более того, дарвиновская теория не решила проблему появления новых признаков. Все объяснялось простым накоплением и перебором признаков случайно возникших под влиянием повреждающих факторов. Как сказал в то же время Ницше, считавший Дарвина «вонючим английским буржуа»: «всё, что нас не убивает, делает нас сильнее».[50]50
  Ницше Ф. Сочинения. двух томах: Т. 2. Избранные Афоризмы М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1998


[Закрыть] Этот вопрос до сих пор остается одним из самых сложных в современной биологии, все– таки трудно смириться с мыслью, что совершенный белый человек – всего лишь продукт повреждающих (!) факторов. Наши эстетические воззрения оказываются как бы вывернутыми наизнанку.

Протестант Дарвин родился в 1809 году. В этом же году другой упомянутый нами ученый – Жан Батист Ламарк – француз, дворянин и католик, издал свой труд с совершенно непритязательным названием “Философия Зоологии”. Будучи уже тогда крупнейшим ботаником и зоологом, он предположил, что все живые существа целесообразно (ключевое слово!) приспосабливаются к условиям окружающей среды, а сам факт прогрессивной эволюции объяснил изначально заложенным свойством биологических организмов усложнять свою структуру, назвав это “законом градации”.[51]51
  Ж.Б. Ламарк «Философия Зоологии» М. 1935.


[Закрыть] Будучи знакомым с теорией Дарвина и сравнивая ее с концепцией Ламарка, видно, что последняя совершенно не в состоянии объяснить большинство из известных эволюционных приспособлений, а вывод последователей Ламарка о том что приобретенные полезные навыки могут передаваться по наследству сейчас выглядит полнейшим абсурдом, особенно после проверки через электронный микроскоп действия т. н. “барьера Вейсмана”[52]52
  "барьер Вейсмана" – название постулата, что половые клетки защищены от влияния внешней среды и что изменения происходящие в соматических клетках не влияют на половые клетки. Считается, что барьер Вейсмана появился в ходе эволюции, на ранних стадиях которой его не было. У растений он слабо выражен – из одного листика часто может сформироваться целый организм, это свойство активно используют цветоводы для селекции новых сортов. Но у животных, по мере усложнения их строения, способность к размножению делением исчезает очень быстро. Более того, клетки, которые дадут начало половым, выделяются из общей массы на самых ранних стадиях развития организма. Какой в этом смысл? Почему половые клетки сложных организмов не могут возникать из первой попавшейся клетки? Это тоже оборотная сторона организации, работы на уменьшение энтропии. Допустим, каждая клетка животного может дать начало другому организму, а ведь это возможность увековечить себя со всеми своими особенностями. Вполне очевидно, что в этом случае каждая клетка будет стремиться «пробраться» поближе к половым органам. Интересная получится картина! И вряд ли организм, допустивший подобную анархию, просуществует долго. Его можно будет уподобить армии, где каждый – стратег и главнокомандующий. С позиции концепции наследования приобретенных признаком барьер Вейсмана можно рассматривать как нечто значительное, но не абсолютное. А вот по каким принципам он преодолевается – загадка.


[Закрыть] и подтверждения его же гипотезы о непрерывности зародышевой плазмы, согласно которой, содержимое репродуктивных клеток переходит к последующему поколению совершенно нетронутым никакими изменениями остальных частей тела (за исключением разных стохастических факторов вроде мутаций). Взгляды Ламарка были не очень популярны при его жизни, а умер он в забвении и нищете, в отличии от Дарвина мгновенно ставшим чем-то вроде скандально известного пророка. Но так ли был прав Дарвин и так ли ошибался Ламарк?[53]53
  Интересно, что в первые десятилетия существования СССР Ламарк имел совершенный приоритет перед Дарвином. Нет, Дарвина тоже признавали за великого ученого, диалектика и ниспровергателя церковных теорий о божественном творении, но все же Ламарк больше согласовывался с коммунистической доктриной, подразумевающей, пусть и не явно, что в «правильном» обществе «неправильные» люди рождаться просто не будут, что из любого человека правильным воспитанием можно вырастить полноценную личность. Генетика, напомню, в те же годы была в загоне. Это понятно, особенно тем, кто хорошо знаком хотя бы с теорией Ломброзо. Не могли коммунисты принять факт, что гены могут служить барьером для входа в полноценное бытие. Опять идеология брала верх над наукой.


[Закрыть]

Допустить всё что предлагал Ламарк и основная часть его последователей можно, если мы сделаем одно маленькое, но существенное допущение. Мы предположим, что природа обладает некой программой на будущее, она как бы предвидит то, что должно произойти и строит свои схемы. Факт что мы эти схемы не знаем, совсем не отменяет их действия. Природа «знает», какой признак действительно благоприобретенный и понадобится в будущем, поэтому и передает его по наследству, а то что в электронные микроскопы с засунутыми в них сперматозоидами и яйцеклетками подобного факта не разглядели, может говорить лишь об отсутствии сейчас у подавляющего большинства признаков пригодных к передаче в будущее. Посмотрите на своих родителей. Или на себя. Есть ли в них или в вас некий признак достойный для того чтоб его увековечить и в перспективе распространить на всю расу? Тут и самый напыщенный эгоист призадумается, ведь опять-таки неясно, какие именно признаки понадобятся в будущем. Но кто скажет что у нас этих признаков уже нет? Другое дело, умеем или сумеем ли мы ими воспользоваться, сумеют ли люди-носители таких признаков подчинить своему контролю расу и направить ее на достижение общей победы. Вот тут мы и проверим действие концепции Ламарка. И может, если такие признаки появятся, их заметят? Повторимся: это всего лишь наши допущения, но в свете всего выше и нижеизложенного они не покажутся откровенно антинаучными.

Ламарк был отодвинут в тень Дарвином, но, как ни странно, именно вопросы ставившиеся дарвинистам отчасти воскресили ламаркизм,[54]54
  Когда я учил биологию в школе (середина 80-ых годов) нам вообще ничего не рассказывали про Ламарка, его имени не было в школьном учебнике, да и вообще встречалось только в энциклопедиях. В последние 10 лет я довольно часто встречаю ссылки на него и на его последователей. Одновременно, все чаще и чаще попадаются и «антидарвиновские» материалы, причем исходят они далеко не только из церковных источников. Очевидно, что эволюционный концепт зашел в определенный тупик на исходе третьего поколения.


[Закрыть] это означает что и у Дарвина был изъян, пусть и малозаметный. Обратим внимание, в ламаркизме нет никакой “лотереи”, а свойства которыми ламаркисты наделяли абстрактную «природу» обычно приписывают Богу. Во всяком случае, именно знание будущего подразумевает контроль над максимальным количеством информации, а следовательно требует максимально возможной энергии. Вот почему католическая по духу концепция Ламарка никак не противоречит «божественному замыслу», поэтому, в отличии от Дарвина, церковники на него не нападают.

Если выбросить из биологической иерархии человека, то кажется что кроме дарвиновской теории эволюции нам больше ничего не нужно, все и так ясно. Животные живут именно по Дарвину и даже если допустить передачу приобретенных признаков по наследству (ламаркизм), действие как межвидовых, так и внутривидовых законов серьезно не нарушится. Исключение – домашние зверюшки. Их греют, кормят и поят люди, причем делают это совершенно сознательно. Результат? С примитивными организмами, вроде бацилл, червяков, мух, пауков, ничего опасного не произойдет, а вот птицу или млекопитающее при попадании в “дарвиновскую” природу ожидают фатальные последствия: даже взятый детенышем и прирученный дикий зверь погибает, оказавшись неприспособленным ни к чему. Иными словами, факт утраты некоторых ранее полезных навыков вдруг ставших бесполезными – налицо. А приобретение?

При переходе на человека дарвинизм дает первые сбои. И впрямь, назовите мне хотя бы один народ, пусть и самый отсталый, живущий полностью «по Дарвину»? Таковых нет, ведь в каждом из них есть избыточный элемент, существование которого в животном мире представлялось бы немыслимым. Или возьмем, к примеру, создателей теории эволюции – англичан. Весьма показательно, что при Дарвине Англия была самой индустриально-развитой страной мира со всеми причитающимися следствиями. Казалось бы, все закономерно: сплав интеллекта, агрессии, трудолюбия, умение приспособиться к меняющейся ситуации в мире и извлечь при этом максимальную выгоду, сделали англичан – не слишком большую нацию, занимающую маленький бедный остров, нацией номер один в тогдашнем мире, аккумулирующей мировые богатства и управляющей политикой далеко-далеко за пределами туманного Альбиона. Торжество законов Дарвина в чистом виде! Ведь и люди поднялись над животными миром именно использовав сплав ума и организации. Расширяя данную схему на остальные протестантские страны можно легко объяснить их интеллектуальный и экономический приоритет перед католическими – они лучше приспособили религию (читай—организацию) к изменившемуся интеллектуальному состоянию общества, но здесь уже картина не будет столь безупречной. Положение еще больше усложняется, если перейти на всех белых. Объяснить их приоритет внешними условиями далеко не всегда возможно, так как очевидно, что есть нечто идущее изнутри. Вспомним, что если в Америке белые почти все время находились в лучших условиях по отношению к цветным, то в СССР – в гораздо более худших, что не помешало им бесконечно опережать цветных и там и там. В СССР по всем параметрам кроме одного – организации. И как тогда по Дарвину объяснить деградацию арийской нации? Можно, конечно, заявить, что человечество все дальше и дальше уходит от «звериных» дарвиновских законов, к законам «человеческим» или, как скажет верующий, к законам «божественным» (а они антидарвиновские по всем пунктам). Но закон, если это закон, а не шулерская подтасовка, действует независимо от нашего сознания. Если Дарвин в принципе прав, то мы от его законов не уйдем, так же как не уйдем от физических или химических законов. Вот взяли бы зайцы и начали вдруг, просто так, охотиться на волков. Или крысы, самоорганизовавшись, начали бы группами по 20–30 особей нападать на жирных персидских котов, коих обычно заводят старые девственницы. Какой бы кот устоял? И как интересно Дарвин объяснил бы такое резкое изменение природных раскладов? Ведь вроде бы ничего не произошло. Такие же коты, такие же волки, но их почему-то начали жрать те, кого всегда жрали они. И что бы он сказал, если вдруг появился бы сейчас и увидел, что стало с его “избранной расой”, которая вроде бы не проиграла ни одной войны12. Как бы он объяснил соседство суперцивилизации с тотальной деградацией? Есть ли этому аналогии в животном мире? Хорошо было писать такие книги в Лондоне, в викторианскую эпоху, когда в глазах любого цветного из колонии слова “белый” и “господин” были синонимами, несмотря на существование внутри белого социума серьезной внутривидовой конкуренции. Можно быть уверенным, что сейчас Дарвин несколько поменял бы акценты, сгладив самые острые углы своей концепции или ограничил бы ее только животными, создав для человека нечто принципиально иное.[55]55
  Вообще интересно было бы послушать мнение расистов XIX века о современном мире. Что бы сказал Киплинг про «бремя белого человека» глядя на современных англичан? А что сказал бы Ницше про «белокурых бестий» наблюдая толпы разжиревших немецких бюргеров? Что бы сказал о современных германцах их апологет – Х. Чемберлен? Но это – протестанты. А вот католик Гобино, наверное, еще раз убедился бы в правоте своего тезиса о неравенстве рас. К тому же он ничего не говорил о победе белой расы.


[Закрыть]

Так кто же прав, Дарвин или Ламарк? Отвечать на этот вопрос – примерно то же, что пытаться объективно разобраться какая религия правильнее – католицизм или протестантство. Берешь антикатолическую протестантскую брошюрку и видишь, как все последовательно и грамотно изложено. А потом берешь антипротестантскую и понимаешь, что католики тоже правы. Сейчас у них появились дополнительные козыри: стало слишком очевидно, что протестантские страны деградируют гораздо быстрее католических. Такая вот гримаса. И Дарвин, и Ламарк, правы, но каждый по-своему. Здесь как в теории волн в физике. Какие-то свойства объясняются волновыми явлениями (например интерференция или эффект Доплера), а какие-то только квантовыми (поглощение и излучение света веществом в определенных спектральных участках). Элементарные частицы ведут себя и как частицы и как волны.[56]56
  Ламарк сформулировал свой главный закон так: «Всё, что природа заставила особей приобрести или утратить под влиянием обстоятельств, в которых с давних пор пребывала их порода, и, следовательно, под влиянием преобладающего употребления известного органа или под влиянием постоянного неупотребления известной части, – всё это она сохраняет путём размножения в новых особях, происходящих от прежних, если только приобретённые изменения общи обоим полам или тем особям, от которых произошли новые». В принципе, Дарвин тоже признавал наследование приобретённых признаков. В первой же главе «Происхождения видов» писал: «Изменённые привычки оказывают влияние, передающееся по наследств». Очевидно, что эти концепции этих двух ученых не противоречили, а дополняли друг друга.


[Закрыть] Квантово-волновой дуализм. Причем смещение свойств в “квантовую сторону” все более и более выражено по мере уменьшения длины волны. В нашем случае, дарвиновские законы по всей видимости ослабляются по мере роста числа интеллектуалов и повышения социального статуса общества, отсюда и известный тезис о слабости развитых стран ставших ареной беспредела цветных орд, ведь орды-то как раз ближе к животным, а следовательно ближе «к Дарвину». Теперь (если прав Ламарк) можно указать предварительный путь движения белой арийской расы к победе – победа через тотальное интеллектуально-техническое доминирование и управление посредством конкретных обоснованных и доказанных методик. Никаких абстракций. Интеллектуальный технофашизм. Тогда точно можно будет сказать, что прав Дарвин, так как в межрасовой конкуренции победит более приспособленный (т. е. белый), а во внутривидовой – более сильный как синтез силы и интеллекта. Но и Ламарк окажется прав, так как станет ясно, что природа предусмотрела такое развитие событий и заранее обеспечила белых достаточным количеством интеллектуалов.