Текст книги "БИТВА ЗА ХАОС"

Автор книги: Майкл Де Будион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 57 страниц)

Победителей не судят, наоборот судят победители. Нюрнберг состоялся только потому, что Гитлер проиграл. А если бы выиграл? Кто бы назвал его преступником? Кто бы обвинил лидеров Третьего Рейха в «преступлениях против человечества»? Наоборот, на «черную скамью подсудимых» сели бы Сталин со своими «членами Политбюро» и Черчилль с компанией. И в преступники бы записали их. И «доказуху» бы предъявили – благо было что: и Катынь, и Дрезден, и Гамбург, и безумные запасы вооружений захваченные в июне 41-го у границ СССР. Туда, а не во всякие «аушвицы» и прочие «бухенвальды» водили бы туристов. Это еще раз показывает, что юридический закон – всего лишь отражение статуса-кво и ничего более. Что с его позиций нет преступников и преступлений, но есть победители и побежденные, сильные и слабые.

В первой части мы уже говорили о том, какую негативную роль в жизни арийской расы играет т. н. «закон». По сути он – камень привязанный к ее ногам, резко снижающий степень свободы, а значит – степень разнообразия. Он понижает статус сильных и повышает статус слабых, вот мы и имеем в финале процесса триумф недочеловеков. Но белые недочеловеки – это наша внутренняя энтропия, о ней мы еще будем говорить, сейчас же мы остановимся на цветных.

Цветной, попадая в белый социум, совсем не теряется как элемент своей системы. Он, если и вынужден соблюдать законы написанные белыми, то только пока они могут гарантировать его безопасность, иными словами, пока его разнообразие меньше чем разнообразие внешней белой среды. Когда цветных становится сколь либо заметное количество, они образуют внутреннюю подсистему, стремясь подняться в статусе путем адаптации белой среды, ибо стать такими как белые они принципиально не могут. Я не раз наблюдал системы, состоящие из одного цветного и множества белых и могу констатировать, что поведение цветного было образцовым. Но когда цветных становилось хотя бы несколько (трое-четверо против 20–30 белых) положение резко менялось. Теперь уже они стремились адаптировать белых под себя. Получалось это или нет – не важно. Главное – стремление.

Вот почему все, все без исключения действия цветных, сводятся к понижению качества белых. Здесь идет в ход всё – от формально запрещенных взяток чиновникам и торговли наркотиками, до вполне легальных ресторанов «национальных блюд» и сексуальных связей с белыми. Кому-то может показаться непонятным, как ресторан «арабской кухни» может подорвать статус белых? А очень просто. Смотрите сами – если белые проживут всю жизнь так и не отведав яств приготовленных арабскими или прочими цветными поварами, их качество от этого никак не пострадает. Никак. А теперь допустим, что цветные открыли ресторан в белом городе, но в него ни один белый не заходит. А цветных в городе почти нет. Что будет с таким рестораном? Правильно, он разорится. Т. е. их статус понизится, а белые деньги окажутся потраченными внутри своей системы. Цветные могут оказаться расторопнее и организовать ресторан готовящий блюда местной кухни – так они адаптируются к враждебной себе среде. Более того, они могут на некоторые должности нанять белых. Это– более сложный ход, но теперь уже ход не меньшей сложности потребуется и от самих белых – прежде чем зайти в ресторан, необходимо будет выяснить кто его хозяин. А вы хоть раз пытались это выяснить? Такое требование кажется сложным, но помните – Закон Необходимого Разнообразия фундаментальный. Он никогда не нарушается и если вы будете делать вид что его не существует, он напомнит о себе. Он выполнится против вас. Белые могут пойти и разнести этот ресторан, но это запрещено законом. Т. е. закон не учитывающий расовый аспект автоматически оказывается направленным против расового большинства, ибо позволяет расовому меньшинству существовать и расти, что неизбежно приводит к усилению его статуса и, как следствие, понижению статуса белых. Следовательно, небелым на арийских территориях не должно принадлежать ничего. Ни прямо, ни косвенно. Это – верная гарантия от всяких расовых неожиданностей.

Здесь мы должны сделать оговорку и отметить, что природа в некоторых параметрах поставила цветных в тактически более выгодные условия. Мы приводили пример полезных и бесполезных для нас растений, того как они существуют совершенно «не зная» нашего Закона. Что опять-таки не освобождает от его действия. Цветные, само собой, его тоже не представляют, но у них, как у любого специализировавшегося вида, этот закон – встроенная программа. Он выполняется автоматически, как в животном и растительном мирах. В них вообще множество встроенных программ, что позволяет им выживать. Белые, как раса идущая вперед, избавлены от действия большинства таких программ, может быть они избавлены вообще от всех программ, они как бы сами пишут свою программу. Каждый день и каждый час. А потом, по жизни, её отлаживают. А у программистов есть правило: пока система работает нормально, ее лучше не трогать. Белые создали современную систему, которая, несмотря на тысячи минусов, их устраивает, а факт что она ведёт их к гибели– всерьез не воспринимается, особенно когда у тебя всё под рукой – от супермаркета с десятком тысяч продуктов, до личного авто и квартиры набитой бытовой техникой. Белые могут выбирать стратегию и тактику, цветные – только тактику. Вот почему когда белые поднимаются, у цветных нет вообще никаких шансов, но когда у белых кризис, программы записанные в мозг цветных позволяют им действовать против белых весьма эффективно. Сейчас основной стратегией белых в соответствии со всеми законами функционирования систем, является максимальное продление жизненного цикла. Но программы «зашитые» в цветных отработаны и проверены двумя миллиардами лет эволюции! И если природа за два миллиарда лет создала арийца, то неужели она не придумала ничего эффективного для выживания цветных? Цветной ведь тоже продукт эволюции!

В этом законе, кстати, объяснение полной деградации цветных и отката их на естественный уровень, т. е. на тот, на котором они были до прихода белых, в случае если белые будут вычеркнуты из мироздания. Во всех странах откуда белые уходили, уровень местного цветного населения понижался сразу и по всем параметрам. Вспомним, как Таджикистан, будучи пусть самой отсталой, но все-таки республикой СССР, за пару лет прошедших после ухода белых, превратился в одну из самых отсталых стран мира. Примерно то же ожидало бы и Туркмению, если бы ни огромные запасы нефти и газа. И так по всем бывшим колониям белых. Цветной мог подниматься когда адаптировался к внешней белой среде. Когда белая среда исчезнет, цветной опять станет тем, чем он был всегда – специализировавшимся приматом. Мы, таким образом, подходим к выводу, что статус цветных связан со статусом белых. И тоже через закон необходимого разнообразия.

Вариант первый – небольшое количество белых в огромном массиве цветных (белые в ЮАР и Зимбабве, белые в цветных регионах СССР). В этом случае белые всегда были элементом организации, причем даже не силу каких-то вынужденных причин, но сугубо как способ существования. Цветной находящийся возле белых всегда имел в своей расе статус более высокий чем тот, что был у цветного не контактировавшего с белыми.[223]223
  Известно, что нацмены «с претензиями» из кавказских и азиатских регионов всегда отдавали своих детей не в национальные, а в русские школы, ибо там они могли научиться хотя бы нормально читать и писать. После окончания школы, наиболее претенциозные старались поступить в какой угодно вуз, главное чтобы он находился на территории европейской части СССР, ибо всем была слишком очевидна реальная «ценность» ташкентских, ахшабадских и бишкекских дипломов. Исключение – факультеты типа юридического, там важно было окончить именно местный вуз, так как профессии типа судей, следователей или прокуроров были поделены между наиболее сильными феодальными кланами и важно было встроиться в систему на самом начальном этапе.


[Закрыть] Отсюда и пошел киплинговский императив «бремени белого человека». А на самом деле они просто адаптировали к себе окружающую среду и иногда в этой среде оказывались цветные. Когда белые уходили, цветной, не обладая способностью адаптировать к себе внешний мир, начинал сам адаптироваться к этому миру. Финал – известен.

Вариант второй – узкая прослойка цветных в массиве белых. Он интересен потому, что сейчас все адепты расового смешения и тезиса о равенстве рас, оправдывая проникновение цветных на арийские просторы, не уставая повторяют об их трудолюбии, деловой хватке, неприхотливости в личной жизни, ну, и как положено, об их «древней высокой культуре». И действительно, смотришь как какой-нибудь цветной, приехавший с Юга или Востока, причем даже не из города, а из глухого села, где он растапливал печку фекалиями в изобилии поставляемым живущими прямо у него дома представителями крупного и среднего рогатого скота, довольно быстро, за несколько лет, обзаводится квартирой, машиной, дорогими вещами и белыми проститутками, а потом возникает вопрос – как этим субъектам удается так быстро подниматься? И если они все такие деловые и культурные, то почему их страны находятся в столь жалком состоянии? Почему цветной там не может купить себе ничего, кроме элементарной еды, а тут становится «хозяином жизни» и еще учит как жить белых? Но чудес не бывает. Если цветной не может сделать свои деньги там, а потом за несколько лет делает много денег здесь, то резонно предположить, что он делает их на нашей системе, т. е. на каждом из нас. И, что самое страшное, – белые им в этом помогают, сознательно или бессознательно. Пока цветных мало, этого никто не замечает, общество еще не испытывает никаких неудобств, болезнь, выражаясь медицинским языком, находится в инкубационном периоде. Потом, когда цветных становится много, их замечают, а еще позже они начинают казаться опасными, но теперь от них можно избавиться только системным путем, а мы уже говорили, что у белых нет системного расово-биологического видения, которое у цветных развито великолепно. В итоге – закономерный финал: белые, не будучи способными избавиться от цветных, начинают к ним адаптироваться. «Бремя белого человека» оборачивается «бременем для белого человека». И вот уже для цветных вводятся льготы, юридический закон начинает не замечать их мелких и крупных шалостей, вот уже цветные требуют для себя специальных законов гарантирующих максимальную степень свободы, ибо все их требования сводятся к возможностям не соблюдать белые законы. Одним словом, разнообразие у белых понижается, а у цветных – растёт. С энтропийной позиции это выглядит так: цветные заинтересованы в экспорте энтропии, но еще больше их интересует энергия, ибо именно она обеспечивает рост. Выбрасывая своих граждан в арийские страны, они сразу решают множество проблем. Они избавляют свои страны от демографического груза, снижают безработицу и нагрузку на социальные службы, как следствие – снижают преступность и недовольство режимом. Но энтропию нельзя выбросить «в никуда». Сбрасывая ее в арийский мир, они, по сути, переваливают свои проблемы на нас. Они упорядочивают свои страны и разупорядочивают наши. Конечно, цветным нужна энергия которой в их странах не хватает. Население там растет гораздо быстрее чем экономика. Сейчас такой энергией являются деньги. Вот небольшие организованные сообщества цветных их и зарабатывают. На белых естественно. На белых же они сбрасывают свою энтропию, ведя криминальный или полукриминальный образ жизни. Это – с позиции юридического закона. А с системно-расовых позиций получается, что сам факт их пребывания здесь – уже нарушение закона. Теперь ясны причины их успеха здесь и неуспеха у себя на родине. На родине им просто не на ком зарабатывать деньги и некуда сбрасывать энтропию. Вот почему в их странах полное энтропийное равновесие и полное отсутствие роста. Их страны – это организм, на котором нельзя паразитировать, но который тоже нуждается в выбросе энтропии. И цветные здесь – это энтропия, выброшенная из их стран в наши. Это – энергия отобранная у нас и работающая против нас. Процесс усиливается с каждым днем, тем более что цветной демографический взрыв не прекращается последние лет пятьдесят. Последствия прикиньте сами.

5.

Вас интересует как белые «докатились» до такой жизни? А вот как. У белых изначально не было деления на науку, религию и философию. Была система знаний и представлений. Причем невозможно сказать, что возникло раньше, а что позже, это примерно то же что рассуждать о приоритете курицы или яйца. Люди мыслили понятиями и в каждой вещи видели явление. Всё развивалось одновременно. Это мы сейчас знаем, что солнце—»желтый карлик», водородно-гелиевый шар, находящийся от нас на расстоянии 150 млн. километров и т. д. Древние этого не знали, но они видели и понимали как оно дает жизнь всему на земле, как оно заходит и восходит, как его высота над уровнем горизонта определяет время года и длительность дня. Они видели цикл. Языческий цикл. Они видели феномен, который и назвали солнцем. Отходя все дальше от животного состояния, белые совершенствовали абстрактное знание, но наука, философия и религия существовали неразрывно, так как не мешали друг другу, хотя такое положение было временным явлением. Эта «триада» была оптимальна в том смысле, что работала на расу. Все полезное усваивалось, все вредное отвергалось. Так раса росла, хотя даже высшие достижения античной мысли не дают нам права говорить о высоком её качестве, ведь и Рим и Греция закончились грандиозным межрасовым коктейлем и приходом христианства на очередном витке вечного возврата. Философы и ученые занимались полезными вещами, но они не занимались главной вещью – человеком. Что тогда говорить про религию? И нужно ли удивляться, что она была отвергнута, как уже в наше время отвергнуто христианство? Это одна из слабых сторон арийской расы, которая уже ни раз оборачивалась катастрофическими последствиями. Ариец устремлен в будущее, но однозначного пути в это будущее он не знает. Его скорее всего нет. Ученые ищут его через науку, философы – через философию, церковники – через организацию оптимальной связи с богом. Вот и возникают нестыковки. То, что с научной стороны выглядит оптимальным и легко реализуемым, с религиозной рассматривается как совершенно недопустимое. Отсюда и наша неприязнь к религии – она обязывает арийца жить по недоказуемой и по большому счету непроверенной временем догме, что сковывает его потенциал. Конечно, общая тенденция развивается в направлении полного торжества науки, всё идет к тому что она полностью подомнет по себя и религию и философию, став единственным инструментом сверхчеловека. Вспомним, что изначальное «палестинское» христианство не было арийской доктриной ни по одному из пунктов, поэтому устойчивый баланс философии, религии и науки, был очень сильно нарушен. Первые христиане вообще не знали что такое наука, она как-то не вписывалась в формат евангельских текстов, поэтому с ней надо было что-то делать. Как водится в христианстве, ее объявили воплощением темных сил, а один из отцов церкви – Тертуллиан – выразил в своей знаменитой формуле «Верую, ибо абсурдно» схему будущих отношений церкви и науки.[224]224
  Тертуллиан, автор знаменитой фразы «верю, ибо абсурдно», видимо слишком далеко зашел в своей вере, а потому под конец жизни порвал с церковью, считая что она недостаточно «аскетическая» и «мученическая».


[Закрыть] Положение отчасти спасла деградация античных интеллектуалов, наука как бы самоустранилась, а философия была поставлена в рамки христианства. Так в будущем было гарантировано противостояние науки, философии и религии, причем шансы религии в нем выглядели невысокими, как бы она бешено не сопротивлялась своему доминирующему статусу. Как только уровень грамотности начал возрастать религия неизменно сдавала свои позиции. И вот здесь понадобилась философия, начавшая бурно развиваться как раз в момент, когда христианство прошло пик своей мощи. Она как бы выдерживала баланс между наукой и религией. Наука еще не могла, а религия уже не могла интеллектуально обслуживать мыслящий слой. Поэтому философы стали как бы над наукой. Не было физиков и химиков. Были «натурфилософы» типа Ньютона и алхимики искавшие «философский камень». Так под «философской крышей» поднималась наука. Уже в XVIII религиозное мировоззрение в умах интеллектуалов совершенно не доминировало. Оставались наука и философия. Это совсем не достоинство, но скорее недостаток. Должна была быть одна наука, но наука, во всем ее величии; наука, как инструмент сверхчеловека. Философия, наоборот, отрасль сугубо человеческая, она продолжение того, что в животном мире называется повадками и инстинктами, она стремится объяснить мир «человеческими понятиями» вот почему когда началась квантовая физика, принципы которой не укладывались в рамки традиционной логики и понятий, философия как некое «доминирующее знание» закончилась.

Почему мы говорим о временности философии? Да потому что она – переходное знание в отличие от знания истинного. У нас ведь нет двух законов всемирного тяготения или трех законов сохранения энергии. Философий, напротив, очень много и сказать какая из них вернее – сложно, степень приближенности к абсолютной истине может колебаться в зависимости от окружающих обстоятельств, поэтому философия в принципе не может претендовать на роль совершенного эталона, относительно которого можно было бы выверять свое бытие. У каждого известного философа можно выделить вещи истинные и сегодня, а можно найти те, что кажутся совершенно нелепыми. Поэтому философия – это не истина в абсолютном смысле. Она стремилась и стремится эту истину найти, но истинная философия эта та, которая ни по одному пункту не будет противоречить науке. Скажу больше: истинная философия – это и есть наука и их полное объединение на базе науки– вопрос будущего. Так философия станет избыточной вслед за религией. А религия станет полностью избыточной тогда, когда она перестанет доминировать в сознании арийца на всех уровнях или же исчезнут те арийцы, у которых она доминировала.

Наука, наоборот, только одна и в ней есть критерий. Почему философы часто оказывались и оказываются «правильнее» ученых? Потому что за ними всё-таки стоит определенный исторический опыт и взгляды оказываются вписанными в ту или иную систему. Конфуций радикально отличается от Гегеля только потому, что он китаец, а Гегель – немец. А вот Кант от Гегеля отличается куда меньше, при том, что их философия в общем-то сильно отличаются. Потому что они оба – немцы. Настоящий философ опирается на модели проверенные максимально длительным промежутком времени, ученый делать этого совершенно не обязан, ибо он открывает новые явления, о которых до него никто не знал. Здесь его сила и его слабость. Ученый устанавливает объективные факты, те, что существуют вне зависимости от нашего желания, нашей воли. Следовательно, мы не можем оказывать на них никакого влияния, но в соответствии с Законом Необходимого Разнообразия мы должны быть лидерами в освоении все новых и новых областей знаний, ибо это повышает наше разнообразие, в идеале давая возможность полностью управлять окружающей средой, куда входят и цветные. Когда религиозники и одураченные ими толпы говорят, что наука поставила человечество на грань выживания, что она «испортила экологию» и «общественную мораль», это, мягко скажем, глубокое заблуждение. Наука не может испортить ни то, ни другое. Испортить может её применение не по назначению. Здесь как с топором – можно дом построить, а можно и кого-то убить. Но если клерикалы хотя бы понимают что это не так, то массы просто «веруют не увидев». При этом никто, заметьте никто, ни один человек, даже самый религиозно-озабоченный не отказался ни от одного из научных достижений. Они также как и мы любят мобильные телефоны, плазменные панели, компьютеры и стереосистемы. Т. е. индивид понимает, что церковь несёт что-то не то, вот он ни от чего и не отказывается, а в церковь ходит только для перестраховки– вдруг Бог есть, а я делаю что-то не то?[225]225
  По этому поводу вспоминается интересный анекдот. В советской школе, на уроке, учительница рассказывает детям что Бога нет. Чтобы дети хорошо усвоили материал, она предлагает им хором повторить «Бога нет! Бога нет!». Все повторяют, а маленький Изя молчит.
  – Изя, почему ты не повторяешь, ведь мы все знаем что Бога нет!
  – Мария Ивановна! Если его нет, то зачем это специально повторять? А если он есть, то зачем портить отношения?


[Закрыть] На самом деле быть лидером в области всех наук – залог не только выживания, но и победы нашей расы. При всех других раскладах, ее поражение – вопрос времени.

Как же тогда совместить очевидный научный прогресс и еще более очевидное расовое вырождение? А очень просто. Религиозники ведь совсем не спроста наезжают на науку! Значит, чего-то боятся. Вы думаете их сильно волнует состояние нашей расы или экологии? Религию эти вещи никогда не интересовали. Если бы она признала факт «животного происхождения», дарвиновские законы, а потом начала бы пропагандировать с амвонов расовые законы, а не всякого рода бессмысленные проповеди о «смирении», «милосердии», «ниспослании» и «божьей благодати», если бы она объясняла пастве всю опасность и богопротивность межрасовой содомии, от неё был бы хоть какой-то толк. Но церкви, в общем-то, без разницы, кто будет нести «бабло» – негры, белые, индейцы или корейцы. Деньги и в этом случае оказываются единственным реальным божеством. Вот почему лозунг «Бог создал расы, дьявол научил их смешиваться» появится в церквах не скоро или вообще никогда. Тем более что желтых и черных во много-много раз больше чем белых и они куда менее строптивы. Казалось бы странно, какое церкви до нас дело? Ведь наука даже не пыталась «научно» опровергнуть ни одного из их «чудес». Нам совершенно без разницы как был зачат Иисус Христос и мог ли он воскреснуть. Ну, допустим, что всё написанное в Библии—правда. Что, после этого хоть один закон природы перестал действовать? Можете прямо дома проделать опыты из школьного учебника физики и убедиться что всё в порядке. Запомните: чудо– это не когда законы природы нарушаются, чудо – это когда все арийцы начнут их соблюдать.[226]226
  Т.е. произойдет скачкообразная оптимизация, вот только сколько арийцев останется и хватит ли остатка для обеспечения будущего расы? Пригожин определял аттрактор как «макроскопическое состояние, соответствующее максимуму вероятности» (Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. – М., 1986.). Главное – чтобы это состояние успело наступить.


[Закрыть] Если даже кибернетики называли возникновение генетического кода и жизни вообще – чудом, то только потому, что такое возникновение привело к появлению качественно новой степени упорядоченности, качественно новых законов. Поэтому если все арийцы начнут соблюдать системные расовые законы, наступит такое чудо, по сравнению с которыми все церковные «исцеления», «воскрешения» и «вознесения»—жалкие провинциальные цирковые номера. Или «поверив в чудо» все резко должны побежать в церковь, дабы там лобызаться и причащаться? Или прыгать как дауны в протестантских церквях и орать «Джизус Крайст Суперстар!», при этом панически боясь цифры 666 или тринадцатого числа? Но боятся церковники вот чего. Тот кто был «телом церкви», но потом вышел из него исключительно своим интеллектом, больше никогда туда не вернется, ибо увидит, что она не несет истину, что она лжива по своей сути, что она – приманка для тех, кому не хватает самодостаточности, кому вообще чего-то не хватает и он знает что желание скорее всего не осуществится. Церковь, таким образом, заботит только одна опасность исходящая от науки – она отбирает у нее паству, она отбирает деньги, влияние и власть, а следовательно, убивает её. И закончило христианство тем, что наделило религию чертами денег, а деньги – чертами религии. «Богово» воссоединилось с «кесаревым»—так дала о себе знать фундаментальная ошибка Христа. Все остальное – пустая риторика.

Теперь, допустим, что религиозники на 100 % правы в своих антинаучных желчеизлияниях. Тогда резонно предположить, что дав откат в сторону церкви, мы хоть и претерпим научный спад, но расовое вырождение сменится возрождением? Позакрываем все исследовательские институты, уничтожим промышленность, разгоним университеты. Оставим только сельское хозяйство, пищевую и строительную индустрию (чтобы производить наборы для постройки сельских домиков). Будем молиться перед обедом и ужином, соблюдать посты и не сквернословить. Но как это отразится на качестве расы, если религия, так же как и любой современный закон, отрицает эту самую расу? Да, этот откат можно будет рассматривать как победу церкви, ей будет дан карт-бланш, но это будет поражением расы. А что нам нужно – победа церкви или победа расы? Для нас ответ очевиден, но для верующего этот вопрос покажется демагогическим и он будет неправ. Ведь даже он, верующий, изначально – раса и только потом – церковь. Даже если он сам этого не сознает. Допустим, все верующие отдадут приоритет религиозному началу, приоритет «сердцу», а не «голове». Разнообразие будет понижено. А потом? Потом придут цветные. Для них мы не христиане или атеисты. И даже не репперы или панки. И даже, извините, не наркоманы и гомосеки. Для них мы просто белые. Мы – их видовые конкуренты, а живут они, как уже говорилось, по встроенным программам. Столкновение белой расы с цветными всегда приводило либо к взаимному уничтожению, либо к межвидовому смешению белых с цветными, что означало потерю расовой чистоты и гибель расы. Сейчас, когда на одного белого приходится девять цветных, последствия возможного поражения арийцев в «последней битве» у меня лично иллюзий не вызывают. А то, что потом цветные победители быстро откатятся до статуса полупервобытных стай, совсем не важно. Для них это не будет катастрофой, но лишь возвратом к традиционным формам существования. Они не зрители в зале где идет спектакль под названием «Мировой процесс», они – крысы и тараканы грызущие пол и кресла.

6.

Можно считать совершенно очевидным, что статус цветного может повышаться только пока белые в принципе существуют. Следовательно, резонно предположить, что организация арийской расы как-то допускает это повышение и даже стимулирует. Т. е. вместо борьбы мы имеем пусть не резкую, но непрерывную капитуляцию. Сегодня сдали одну позицию, завтра – другую, но всему, как известно, есть предел. Пока что расовое равновесие не достигнуто, но мы к нему упорно приближаемся. Теперь и вопрос о том кто более разнообразен – белые или цветные можно переформулировать по-другому, в более понятной для обычного человека форме: «почему белые непрерывно поднимают статус цветных, готовя свое собственное уничтожение?» Ведь казалось бы, это тоже противоречит всем известным законам – и физическим, и биологическим. При этом у нас как-то не вызывает сомнений, что если бы цветные смогли бы взять белых под свой полный контроль, то их статус был бы ниже чем у цветных и, что самое главное, цветные никогда не делали бы никаких попыток его повысить. Сама эта идея, если бы она и возникла, что тоже негарантированно, показалась бы абсурдной. Почему же существует такое «расовое неравновесие»? Почему белые какие-то 150 лет назад оказались способными захватить весь мир, а нынче живя в мире сдают цветным одну позицию за другой, по сути превращаясь в их коллективную обслугу?

Чтобы понять механизм всех этих процессов, обозначим главное следствие проникновения цветных в арийский социум, а именно: потерю этим социумом устойчивости. Цветной всегда и при любых раскладах будет увеличивать энтропию нашей расы, сугубо в силу одного лишь фактора: он другой. Он – инородное тело. Он – песок в шестеренках и ржавчина в трубах нашего арийского механизма. В чем-то он похож, но в главном – кардинально отличается, так как представляет специализировавшуюся расу. Такие расы очень точно знают себя, они знают свои темные и светлые стороны, они знают чего хотят, в отличие от белых, развивающихся настолько быстро, что фантастическая литература ими придуманная устаревает через 100–150 лет. Так вот, цветные знают, что белые умнее и, в общем-то, лучше их, именно потому они всеми возможными способами проникают в белый мир и стремятся закрепиться там на любой роли. При этом, на своем пусть и низком уровне, они видят, что белые люди разные и хотя каждый из них в отдельности выше цветного, их не объединяет ничего кроме общего принципа – цвета кожи. Они видят, что есть белые расисты, а есть те, кто будет бороться за их права до полного издыхания; они видят, что одни их презирают, а другие за скромные деньги (или вообще бесплатно) заползают в их постели. И главное – белые власти (как это ни странно!) готовы охранять и поддерживать их статус, даже если действия цветного пусть и косвенно, но направлены против белых. Когда ему в руки попадают разные декларации о защите прав расовых меньшинств, то и вовсе появляется повод для оптимизма. Т. е. цветной находясь внутри белого социума видит все слабости этого социума. Но все, все без исключения слабости белых – системные. А системология как раз и привела нас к кардинальной переоценке взаимоотношений целого и частного. До «эры системологии» считали, что изучив полностью свойства частей, можно вывести свойства целого. Почему кардинальной? А потому, что эти взаимоотношения приобретали совсем противоположный характер – теперь понять свойства частей можно было только зная свойства целого. И никак иначе. Одновременно с возникновением системологии возникла и развивалась квантовая физика, показавшая, что частей вообще нет, что части это «паттерн» во взаимоотношениях целого. Чтобы это четко понять, привлечем авторитетного специалиста Ф. Капру – автора любопытной книги «Паутина Жизни».[227]227
  Ф. Капра «Паутина жизни (Новое научное понимание живых систем)». «Гелиос», 2002 г.


[Закрыть] В главе «Теория Систем» мы читаем буквально следующее: «Живые системы представляют собой интегрированные целостности, чьи свойства не могут быть сведены к свойствам их более мелких частей. Их существенные, или системные свойства—это свойства целого, которыми не обладает ни одна из частей. Новые свойства появляются из организующих отношений между частями, т. е. из конфигурации упорядоченных взаимоотношений, характерной для конкретного класса организмов или систем. Системные свойства нарушаются, когда система рассекается на изолированные элементы». Но что такое «новые свойства»? Новые свойства – это новое разнообразие проявляющееся на системном уровне. Белые же как раз и «рассечены на отдельные элементы». Да, среднестатистический белый превосходит среднестатистического цветного по всем параметрам, но при переходе на системный уровень картина кардинально меняется. Казалось бы, по закону Росса Эшби ариец «разнообразнее» цветного. Это так. Но! Закон сформулирован для систем, а один человек – это не система по отношению к государству, наоборот, государство – система по отношению к человеку. А арийцы – это не система, во всяком случае, не расовая система. Арийцы – это просто совокупность людей объединенных связями образующими некую систему. Но найдите мне хотя бы один системный фактор, реально объединяющий пусть не всех, а хотя бы большинство арийцев? Сложно? Вот почему на уровне расового противостояния Закон Необходимого Разнообразия применим к цветным, но совершенно не применим к арийцам. Да, они одна раса, но они – не расовая система. В итоге получается то, что должно получиться – незнание и непонимание законов природы никак не освобождает от ответственности за их несоблюдение. И все законы не соблюдаемые арийцами мгновенно оборачиваются против них. RVL – не исключение. Поэтому сейчас система цветных в каждом случае противодействует одному, отдельно взятому арийцу, а она (система) более разнообразна. Тем более апеллирует к писанному самими арийцами закону. Ариец же, начиная противостоять цветному, автоматически оказывается противостоящим всей их системе. Результат – налицо. Захват белыми цветного мира к началу ХХ века объясняется тем же Законом. Кто приходил захватывать цветные страны? Белые национальные армии. А армия – это организация. Это система. Пирамидальная и основанная на единоначалии. Де-факто тогда она была расовая, пусть это нигде не писалось прямым текстом. Зачем писать то, что и так ясно? И при таком расовом системном противостоянии у цветных не было никаких шансов. Никаких. Их нет даже сейчас, цветных спасает только отсутствие системного противостояния со стороны белых. Вы думаете что американцы не смогли бы навести полный порядок в Ираке или Афганистане? Технически это вполне возможно, но войны ведущиеся Америкой, это не войны «белых против цветных», какие бы иллюзии не строили на этот счет американские и европейские расисты и как бы не пытались разыграть эту карту политические и религиозные лидеры цветных. Америка – мультирасовое и мультикультурное государство, управляемое протестантами и евреями, при непрерывном усилении роли негров и латиносов. Оно строится на балансе интересов правящих кланов, на компромиссе. Но компромисс сам по себе никогда не решает, а тем более не преодолевает никаких противоречий. Он признает факт их наличия, неспособность к преодолению, а потому и сводится всего лишь к откладыванию решений на будущее, ведь неуступчивым делают человека только абсолютные требования. Поэтому если вы слышите что где-то в чем-то достигнут компромисс, то вас либо обманывают, либо на самом деле не достигнуто ничего. И именно поэтому войны почти всегда заканчиваются не компромиссами, а капитуляциями или перемириями с преимуществом одной из сторон. Трудно вспомнить войны закончившиеся «вничью». Всегда кто-то получал больше, а кто-то меньше. Сейчас в арийские головы усиленно «впаривается» тезис о том, что войны вскоре отойдут в прошлое, что их заменит экономическая конкуренция, поставленная в строгие рамки закона и «нормы цивилизованного» общества», а армии уступят место малочисленным мобильным подразделениям, основной задачей которых будет ликвидация неких «террористических группировок», не желающих жить по «общечеловеческим принципам». Обывателю, правда, забывают сказать, что и экономические войны никакими компромиссами тоже не заканчиваются. Всегда кто-то получает больше. Очень показательно, что эти тезисы начали выдвигаться одновременно в США («Новый мировой Порядок») и в СССР («новое мышление», «общеевропейский дом»), что дает основания предполагать о наличии давно согласованной стратегии. Что касается компромисса арийцев с неарийцами, то история показывает, что ничем хорошим он для нашей расы не заканчивался. И то, что евреи обыграют в «глобальной гонке» недалеких васпов, у меня лично сомнений не вызывает, ибо системные слабости евреев куда менее выражены, чем таковые у васпов. Евреи «в случае чего» могут спокойно переместить свои деньги, а затем и самих себя практически в любой обитаемый уголок земного шара. Они – азиаты, а потому более лабильны, да и негры с желтыми в общем-то не видят в них своих врагов, ибо они – гибриды черной, желтой и белой рас. А какая сила стоит за белой финансовой элитой? Кто будет проливать кровь за омерзительных набожных протестантских барыг с Уолл-Стрит? Может быть черно-желтая американская наемная армия рассредоточенная по отдаленным уголкам земного шара? До некоего критического момента – да. А потом? Героиновое поколение белых с тонкими костями и стеклянными глазами, которое они вырастили? Но в нем не видно ничего кроме обаяния смерти, а то, что многие люди перед смертью делаются красивее чем они были при жизни, знали еще древние. И драться они не будут. Их с пеленок учили не драться. Их учили, что драться и ненавидеть – хуже всего. На это была направлена вся их подготовка. Белый в Америке всего боится, он боится системы и со времен Гражданской войны, а то и вообще Войны за независимость не пытался этой системе противостоять. Прошлогоднее наводнение в штате Луизиана показало, что цветные мгновенно адаптировались к окружающей обстановке, а вот что делали в это время белые – загадка. Их вообще не было видно, сдается, они просто сидели, дрожа от страха пока негры потрошили сначала банкоматы, затем – ювелирные и оружейные магазины, перейдя в конце на продовольственные и вещевые супермаркеты. После чего в город был введен федеральный спецназ. А если бы он не был введен, а воровать стало бы нечего? Можно совершенно однозначно утверждать, что началось бы выяснение межрасовых отношений и было бы оно не в пользу белых, ибо черные – система, белые—нет. У белых есть оружие, но и у черных оно тоже есть, ведь в Америке «все граждане равны», если кто забыл. Не стоит, впрочем, впадать в противоположную крайность и думать, что белый спецназ защищал белое население от черного беспредела. Если бы белые как система в каком-то уголке США посмели бы «наехать» на черных, тот же спецназ действовал бы уже против белых. И в этом – воплощение отсутствия расовой системы у белых, ведь когда таких же белых васпов выбрасывали из Зимбабве и ЮАР, ни один черный из этих или других стран даже и не подумал за них заступиться. Это вполне понятно и никакой белый расист их за это осуждать не станет. Напротив, было бы удивительно, если бы негры стали защищать белых. Уровень жизни резко упавший в черных странах после ухода белых – тоже не аргумент для негра. Он – сугубо арийский параметр и ни одна цветная страна никогда не ставила целью его повышение. Скорее он был следствием, но им можно было поступиться в первую очередь. Таким образом, начни цветные добровольно повышать статус белых, рушилась бы вся системно-расовая концепция мироустройства. Но негры не начали, поэтому концепция выдержана.