Текст книги "Перплексус (СИ)"

Автор книги: Майкл Брут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Девушка снова опустила взгляд вниз и, от неожиданности, несколько смутилась – парень смотрел прямо на неё. Он кивнул ей и достал из-за спины букет цветов.

– О, боже... – прошептала она, улыбнулась и помахала ему рукой. Молодой человек, в ответ, сделал то же самое.

Честно говоря, она не искала спутника жизни или каких-либо знакомств, но мысль о том, что всё происходит, как в кино, её возбуждала: таинственный незнакомец и она вот-вот обретут друг друга, и наступит новый счастливый этап в жизни, полный приключений, свершений и удивительных открытий.

Ей, конечно, не хотелось забегать вперёд, но рабочее название этого фильма, вполне могло бы быть – «подарок Судьбы». Впрочем, эта же мысль имела и обратную сторону, потому что, через какое-то время, название этой love story, вполне могло бы измениться и на «подарок» Судьбы», отчего сейчас губы девушки недовольно искривились.

Олле удалось жестами объяснить, что она сейчас спустится. Указание на запястье, где обычно носят часы, и пять растопыренных пальцев, очевидно, значили «5 минут». В ответ был получен универсальный знак «О'кей».

Такого лёгкого выбора одежды в её жизни не было ещё никогда. Без всяких сомнений, она натянула обтягивающие рваные джинсы, поверх топа надела летнюю вязаную тунику с воротником, несколькими движениями нанесла макияж, убрала волосы и, обув кеды, выпорхнула из квартиры.

Через мгновение дверь снова открылась. Олла вернулась и встала в прихожей у зеркала. Девушка мысленно настраивалась и думала, что, как бы всё ни прошло, она точно ничего не теряет, а этот молодой человек, как минимум, – отличный повод выйти на улицу.

Взяв в руки клатч и осмотрев себя, она отметила, что выглядит весьма «не дурно», после чего, в прекрасном настроении, вышла навстречу Судьбе.

На лестничном пролёте её догнала соседка, которая, тоже была в хорошем расположении духа. Они перекинулись парой фраз и попрощались у выхода, пожелав друг другу отличного дня, после чего Олла замедлила шаг. Она почувствовала, как решительность и смелость, присущие её пробивному характеру, ещё мгновение назад ведущие только вперёд, дрогнули.

Сомнения начали одолевать уверенность, и девушка занервничала. «Боже, ну, куда я иду? Что я вообще делаю? Что скажу ему? А вдруг ничего хорошего из этого не получится или, ещё хуже... получится?» – сама себе удивилась Олла, что именно сейчас ей в голову пришла эта игра слов, ведь «ничего хорошего из этого не получится» и «получится ничего хорошего» – значит одно и то же.

Глубоко вдохнув, она быстро взяла себя в руки и твёрдой, но элегантной походкой вышла на площадь – «Ещё ничего не произошло, а я уже переживаю. В конце концов, бояться просто глупо. Вперёд!»

***

– Привет, – улыбнувшись, поздоровалась она.

– Привет, – несколько удивлённо ответил молодой человек, – Эм.. Мы знакомы?

– Нет, но, думаю, нам ничто не мешает это сдела...

В этот момент, Олла осеклась, и с трудом удержала улыбку на лице. Она оказалась не готова к такому повороту событий – к этому самому мужчине, который мгновение назад занимал её воображение, подошла красивая, стройная девушка и, приняв букет, поцеловала его. Этой девушкой была её соседка.

Олле захотелось просто провалиться сквозь землю. Это мерзкое ощущение было похоже на чувство, когда протягиваешь для рукопожатия свою руку, а её игнорируют на глазах какого-нибудь знакомого коллектива.

– Оу, я... какт... как-то неловко получилось, – подавляя досаду, сказала Олла, но нервный смешок предательски выдал растерянность, – Хах, думала, такое только в кино случается, представляете? Даже не знаю, что и сказать... эм... хорошего дня.

Грустно улыбнувшись, она повернулась, чтобы отступить с поля боя, и тут же, неожиданно, столкнулась с прохожим.

– Боже... это... не знаю... это просто фиаско, – обескуражено и раздражённо произнесла она.

– Простите меня, – на ходу извинился молодой человек, – я очень тороплюсь. Простите.

«Невероятно! Просто невероятно!» – думала Олла. – «Мало того, что тот парень смотрел вовсе не на меня, а на соседку, которая живёт этажом ниже, так ещё и... это. У-ух! Чёрт бы побрал этот день!»

Надо было признать, что Судьба, в очередной раз, продемонстрировала своё весьма оригинальное чувство юмора. Она подшучивала над Оллой и прежде, как, в прочем, и над всеми людьми, несмотря ни на что. Её никогда не заботил ни возраст, ни настроение, ни положение... Всё могло встать с ног на голову в любую секунду. И тут все слова о том, что люди всегда управляли своей судьбой и не зависели от обстоятельств, теряли всякий смысл и становились даже забавными.

Да, такова была жизнь – порой она выдавала цирковые номера под вывеской драматического театра.

Увы, несостоявшееся знакомство не стало счастьем всей её жизни, равно, как не стало и её разочарованием – и в этом был несомненный плюс. Как бы то ни было, в каждой ситуации есть свой реверс, даже если, на первый взгляд, она кажется исключительно отрицательной. Одна из них может стать хорошим уроком, другая – нелёгким воспоминанием, а третья – последней каплей, переполняющей чашу на весах принятия решений.

Тем временем, наскочивший на неё парень уже давно растворился в толпе, и Олла решила, что на сегодня хватит злоключений. Отныне и впредь, всё будет превосходно и только так, как захочет она.

Олле ничего не оставалось, как только посмеяться над собой и всем случившимся. Ведь, по сути, вокруг ничего не изменилось: тот же день, та же площадь, те же мечты, и вся жизнь впереди, чтобы их осуществить.

И началось всё с шальной мысли: «И какой ещё нужен повод, и нужен ли он вообще, чтобы, наконец-то, сделать что-нибудь спонтанное и незабываемое... или даже сумасшедшее? Почему бы мне не совершить роупджамп, прокатиться на картинге или, для начала, не... не подкрепиться?»

Ворвавшись на деревянную веранду любимого кафе под заводную музыку, как долгожданный балагур на скучную вечеринку, Олла присела за квадратный столик.

Официант появился через секунду и представился Грацианом. Честно говоря, любимым это кафе было, отчасти, из-за него. Этот человек по одной только внешности безошибочно определял, чего человек желает, поэтому Олла сделала заказ, даже не открыв рта. Кофе, тосты и салат «Цезарь» с курицей, после взгляда и устного оглашения списка Грацианом, были подтверждены кивком её головы и улыбкой.

Он ушёл, а девушка, разглядывая прохожих, вернулась к мыслям о своих будущих безрассудных поступках.

Любой, из ранее пришедших ей в голову вариантов, был действительно сумасшедшим, так как подобный опыт оказался бы первым в жизни, хотя и находился в её списке желаний уже продолжительное время. Вернее, это был список страхов, которые надо было непременно преодолеть.

Олла многого опасалась. И, несмотря на то, что здесь присутствовали конкретные страхи: роупджамп – боязнь высоты, а картинг – скорости, их можно было объединить одним словом – неизвестность.

Конечно, информации об этих занятиях в открытых источниках имелось предостаточно, но теория и практика – это же совершенно разные вещи.

Вскоре, к соседнему длинному столу подошли трое молодых людей и пара девушек. Они расположились на диванах в ожидании официанта, не прекращая шумно разговаривать.

Олла была не из тех, кто суёт нос в чужие дела и не собиралась специально слушать чьи-либо беседы, но молодёжь разговаривала так, что выбора всё равно не оставалось.

– Слушай, старина, ты либо рассказывай, что с тобой приключилось, либо завязывай нагонять жути. Всё же было нормально. Мы гуляли, потом ты куда-то пропал, а теперь ведёшь себя, как унылый кусок... – заявил парень в бейсболке с прямым козырьком, чуть повёрнутым набок. По губам отчётливо можно было прочитать, что он произнёс последнее слово целиком, не озвучив его. Видимо, правильное воспитание, компания девушек или нахождение в общественном месте не позволили ему этой непристойности в полном объёме.

– Да, чел, – подхватил их приятель, с серёжкой в ухе, – Кались! Здесь же все свои.

Девушки тоже высказали что-то в этом роде, чтобы подбодрить его.

Похоже, всем в этой компании было весело, кроме парня в белой водолазке. Он выглядел каким-то отстранённым и задумчивым.

– Ребята... человек в проулке, когда мы вошли в него, – начал, наконец, тот. – Вы помните, что он мне сказал?

– Эм... человек? Какой человек? – одна из девушек, переглянувшись с подругой, выразила общее женское мнение.

– А-а, да, что-то припоминаю, – глядя в меню, сообщил обладатель кепки. – Он тебя сфотографировал и сказал: «У меня 2 млн. подписчиков в Инстаграм. Поэтому, либо гони бабло и я всем расскажу, как ты успешен, либо оставь его себе и я расскажу, кто последний нищеброд в городе».

Народ принялся смеяться. Рассказчик же никак на это не отреагировал. Он уставился в одну точку, и, будто рассказывая самому себе, снова переживал случившееся:

– Человек взял меня за руку и... я чуть кирпичей в штаны не навалил. Он заглянул мне прямо в душу. Знаю, что глупо звучит, и я бы сказал, что он посмотрел в глаза, но в глаза смотрят глазами, а в его глазницах было пусто. У меня аж ноги подкосились. А затем я услышал, как он прошептал: «то, что ты ищешь, тоже ищет тебя. Сегодня. Тот самый день – сегодня».

После последней фразы, Олла едва сдержалась, чтобы не обернуться с вопросом «Как ты сказал?»

В её жизни случались всякие совпадения, но вероятность того, что слова, недавно услышанные от фрау КерАкиллы, в точности повторятся другим человеком, была чуть больше, чем невозможна, поэтому девушка прислушалась.

Рассказчик перешёл на тон тише:

– А потом... Потом он открыл мне страшную тайну, – парень взял паузу, наклонился к столу и показал ребятам руками, чтобы они наклонились к нему.

– А-а-а! – внезапно крикнул он и рассмеялся.

– Дурак! – испугавшись, обиженно бросили девочки.

Ребята же усмехнулись, хотя, как и Олла с прочими посетителями кафе, были напуганы неожиданным громким звуком.

Парень просто не рассчитал, что получится так громко, поэтому сразу осмотрел взглядом присутствующих в кафе и, приложив правую руку к груди, мимикой и кивками головой извинился за своё поведение.

– Что это у тебя? – глядя на правый указательный палец друга, спросил молодой человек в кепке.

– А на что это похоже? – отозвался рассказчик, смотря на него же.

– На три козявки, – сказала одна из девушек в отместку за испуг, рассмешив подружку.

– Мм.. – лизнул парень свой палец. – Тебе оставить? Они такие... прям, как ты любишь...

– О-о, давай! – немедленно отреагировала та, достав язык и облизнув верхнюю губу.

– Фу-у! – хором протянули ребята и засмеялись.

– Был в салоне Биссектрис, – серьёзно ответил парень. – Она...

– Боже, это та, которая вся в татуировках? Виам, что ты нашёл в этой... эм... чокнутой? – перебила его та же девушка.

Парень безразлично посмотрел на подружек и спокойно произнёс:

– То, что она, – на следующее слово он сделал ударение, – кому-то отказывает и сама решает, какие и кому наносить татуировки, делает её особенной, но никак не чокнутой.

– Ну, это же сфера услуг, разве нет? Когда я прихожу, к примеру, в парикмахерскую, меня стригут и красят так, как нравится мне, а не мастеру. Так почему она предложила мне либо ту татуировку, которую я не хочу, либо вообще никакую? – поддержала подругу брюнетка.

– Может, её надо заслужить? – поинтересовался парень с пирсингом, демонстративно трогая своё ухо.

– Что заслужить? Татуировку? – удивилась брюнетка.

– Да, – взял слово Виам. – Для Бисс, любая модификация – это не просто рисунок или очередное отверстие в теле, пусть и украшенное. Она утверждает, что татуировки могут говорить и менять человека. Эти символы раскрывают сущность владельца, а их цвета, формы и расположение являются отражением его внутреннего мира.

С её слов, с самого момента своего появления, татуировки имели строго определённое предназначение и использовались в качестве указателя социального статуса; или в целях защиты обладателя и запугивания противника; или отметки о принадлежности к определённой группе. В понимании Биссектрис, нанесение изображения – это не способ выражения своего «Я». Это нечто, что необратимо меняет тело и может преобразить жизнь, так как у каждой тату есть предназначение.

– М-да... Послушай, нам мало интересен её сложный внутренний мир, – сказала блондинка, переглянувшись с подругой. – Но для нас это тоже символы, хоть и не такие глубокие. Нам просто хотелось оставить напоминание о важном событии в жизни и сохранить историю своих чувств.

– Мне это понятно, но, из всего тобой сказанного, ключевое слово – «просто». То, что «просто» для вас – не «просто» для неё, – ответил Виам, изобразив в воздухе кавычки пальцами.

Олла была увлечена рассуждениями за соседним столиком и даже не притронулась к своему заказу, потому что голову занимали мысли, вернувшие её к списку страхов и сумасшедших поступков: «Интересно, может, именно так и выглядят знаки, о которых говорила фрау? Почему бы и мне не сделать татуировку? Да! Прямо сегодня!»

Она в момент загорелась этой идеей настолько, что сейчас её не пугали даже убойные контраргументы, которые выдавало сознание. Во-первых, к списку страхов сразу добавилась боль, которую она не переносила. Во-вторых, ей было неизвестно, как определить компетентность мастера, и какие могут быть последствия для кожи. В-третьих, возникало разумное предположение, что, со временем, рисунок потеряет вид или станет таким же обычным и просто излишним, как наличие пупка или родинки. Хоть и необыкновенной. Вроде той, что с рождения находилась у неё на правом плече.

Ребята ещё какое-то время болтали о погоде, празднике и десерте, а, затем, встали и, расплатившись, направились к выходу. В этот самый момент, парень в белой водолазке случайно задел Оллу.

– Простите, – мельком взглянув на неё, сказал он и пошёл дальше.

– Чёрта с два! – крикнула она ему в след. – Налететь на меня второй раз за день – это уже слишком! По-моему, просто «простите» здесь уже не достаточно.

Парень повернулся, чтобы парировать выпад, но ничего не ответил. Он осмотрелся и... вышел с веранды кафе. Олла проводила его взглядом и, пожав плечами, решила, наконец, позавтракать.

Через минуту она выронила вилку, услышав рядом с собой:

– О, богиня красот неземных! Нижайше молю снизойти до челяди смертной и простить мне сию дерзость неслыханную.

У её столика на одном колене стоял тот самый парень и протягивал ей цветы двумя руками, словно передавая рыцарский меч.

Олла, конечно, рассчитывала, что произведёт впечатление своими словами, но эффект от ответа на них был сногсшибательным. Это было то самое чувство, когда хотела удивить человека, а, в результате, человек удивил её.

Она протянула руку, чтобы взять цветы, но не смогла этого сделать, так как парень их крепко держал.

– Вот это... просто фиаско, – глядя ей в глаза, сказал он и улыбнулся.

Олла поняла, что он узнал её. Она улыбнулась в ответ, хотя секунду назад чувствовала себя крайне неловко, потому что, похоже, все присутствующие наблюдали за этой сценой.

Парень поднялся, протянул ей цветы, и хотел было представиться, как сзади послышалось:

– Виам, ты чего там застрял? – вернулся на веранду парень в кепке.

– Бро, кажется, у меня поменялись планы... – не сводя глаз с Оллы, ответил он.

– На вечер? – подколол его приятель, подойдя ближе и посмотрев на девушку.

– На жизнь, – не растерялся Виам и подмигнул ей.

– Значит, всё-таки не зассал и познакомился, а? – прошептал парень в кепке на ухо Виаму, ткнув его в бок, и, расхохотавшись, выскочил на улицу, что-то выкрикнув на прощание.

– Мне нравится твой цвет, но он немного темноват, – заявил молодой человек.

– Эм... что? – в недоумении спросила Олла.

– Твой цвет. Темноват, – улыбаясь, повторил он.

– Уф, спасибо. Если, конечно, он не относится к волосам, то это весьма необычный комплимент. Всё равно, что сказать «мне нравится твой... не знаю... правый глаз. Да, он не такой шикарный, как левый, но, всё же, весьма впечатляет».

– Ах-хах, да! Тогда, как тебе это – я восхищён твоим элегантным кадыком.

– Хах, ну, нет. Не перегибай палку. Неггинг должен быть тонким.

– Знаешь, мне не составило бы труда подчеркнуть видимые мною достоинства, но я предпочитаю говорить о неочевидных вещах. Согласись, этот самый комплимент и его автора ты запомнишь. Запомнишь! Это ли не чудо? – последнюю фразу Виам произнёс, как пастор на воскресной проповеди.

– Аллилуйя, – подхватила шутку девушка. – Ну, не знаю. Пожалуй, – неуверенно произнесла Олла, хотя, кого она обманывала – этот молодой человек был прав! Она его уже запомнила.

– Ты закончила? – поинтересовался Виам, глядя на её тарелку, и, не дождавшись ответа, добавил, – Тогда поспеши!

– Грациан, – обратился он к официанту. – Рассчитай этот столик, пожалуйста. Спасибо.

Затем парень повернулся к ней и, не дав ей возразить, сказал:

– Это даже не обсуждается! Я хочу тебя угостить.

– Оу, правда? Вот это номер... Тогда я сделаю ещё пару заказов и что-нибудь прихвачу с собой, ок?

– Нет. У нас другие планы, если ты понимаешь, о чём я говорю, – сказал он, не сводя с неё глаз.

«Раскусил», – подумала Олла и улыбнулась, давая понять, что это была шутка.

«Хорошая попытка», – подумал Виам, поняв шутку. Он был доволен, что ему снова удалось сбить её с толку.

– Так как, ты сказала, зовут ту девушку, которую ты каждый раз видишь в зеркале? – едва выйдя с веранды кафе, спросил Виам.

– Олла. Олла КанБарбел.

– Рад знакомству, Олла. Виам Даалевтин – к вашим услугам.

IV

IV

Описанный фрау особенный день именно таким и становился. С тех самых пор, как парень схватил Оллу за руку и потянул за собой, она понятия не имела, куда они направляются. Обыкновенная прогулка, которых в её жизни было множество, сейчас казалась началом какого-то необыкновенного приключения и походила на танго – он вел, она была ведомой.

Олла подумала о том, что иногда не иметь никакого плана – это и есть самый лучший план. Похоже, этот парень был из числа тех, кто считал так постоянно. Он был похож на решительного оторву, живущего настоящим моментом, не упускающего возможностей и готового абсолютно ко всему. И, если впечатления были верными, то Виам являлся полной противоположностью ей и укладу её жизни, и это – что-то неизведанное и таинственное, манило и волновало девушку, как сочный экзотический фрукт, которого она никогда прежде не пробовала. Удивительно, но сейчас ей не хотелось знать никаких подробностей о нем: ни его вкусов, ни пристрастий, ни хобби, ни желаний, ни даже целей в жизни. Ей было просто хорошо в этом незнакомом состоянии.

Едва появившись в её размеренной и спланированной до мелочей жизни, он уже вносил в неё какой-то элемент спонтанности и сумбура. Дух захватывало от того, что она совершенно не представляла, чего можно ожидать дальше, и мысли об этом уже устраивали легкий беспорядок в её сознании.

Звуки фанфар заставили их остановиться и перевести взгляд в ту сторону площади, где находилось строение из крупных темных деревянных балок, досок и навеса с балконом наверху.

– Не знаю, как это называется, но выглядит винтажно, правда? – сказал Виам.

– Угу, – согласилась Олла. – Это выглядит, как ярмарочный балаган.

– «Как ярмарочный» что? Бала-ган? Что это за слово такое? Или, может быть, ба́лаган? Звучит, как название автомата или ирландская фамилия, – дурачился парень.

– Я читала, что, в прежние времена, в таких давали представления бродячие артисты и уличные музыканты...

В это время, на балконе строения какой-то нелепо одетый человек взял в руки большой саксофон и, откашлявшись, дунул в него. Корявое исполнение знакомой всем мелодии не впечатляло окружающих, но никто не мог не обратить на неё внимания. И, чем больше прохожих смотрели на музыканта, тем ужаснее он играл.

Человек, судя по экспрессии, выступал на пределе своих возможностей и не понимал, что у него ничего не получается. Останавливаясь, люди с сочувствием или в недоумении глядели на него, а затем проходили мимо.

Олла повернулась к Виаму и вопросительно посмотрела на него:

– Может, уже пойдем?

– Терпение, – улыбнулся он. – Человек же старается. Дай ему шанс.

Однако трубач этим шансом не воспользовался, а просто продолжал люто не попадать в ноты.

Наконец, саксофонист перестал играть и всеобщая пытка закончилась. Почитатели его таланта, наверно, из рядов коллег и сочувствующей публики, поддержали саксофониста жидкими аплодисментами, а он принялся отвешивать поклоны, словно закончил одно из своих легендарных перфомансов перед армией преданных поклонников.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Виам.

Олла уставилась на него:

– Ты серьезно?

– Ну, да.

– Даже не знаю... Это, должно быть сын хозяина или он сам, потому что других причин позволять ему выступления я не вижу. А если серьезно, то это был отстой бездарный, – ответила она.

Виам оживился и улыбнулся:

– Подожди, так ты не любишь саксофон?

– Я его обожаю, но только когда на нем играют, а не выдувают медь, разрушая окружающим мозг.

– Свью, – внезапно громко засвистел Виам, захлопал и крикнул, – Бис! Би-ис!

Едва он это сделал, как тот же самый человек, который играл так убого, и минуту назад заставил зрителей пожалеть, что у них есть уши, а особо впечатлительных задуматься о суициде или, как минимум, разочароваться в жизни, снова начал играть. К всеобщему удивлению, в этот раз получалось весьма неплохо.

Ребятам нравилось происходящее, и они подошли ближе, оказавшись среди стоящих у балкона зрителей. Вдруг, один из них вышел из строя и, повернувшись к собравшимся лицом, встал под балконом. Через секунду, он развернул небольшой сверток, находившийся в его руках, и достал оттуда гармонику. Теперь музыкантов стало двое, и мелодия преобразилась.

Чуть погодя, так же из толпы, к ним присоединился третий человек, со скрипкой. Затем, ещё один притащил с собой контрабас из соседнего кафе. После, ещё один подошел с тромбоном, а за ним ещё, и ещё, – со всех сторон площади, люди, прежде казавшиеся простыми прохожими, аниматорами, художниками, торговцами сувенирами, доставали замаскированные инструменты и подходили, начиная играть прямо на ходу.

Толпа зевак стояла в изумлении от необычности и внезапности развернувшегося действа. Они словно оказались посреди оркестровой ямы или прямо на сцене какого-то концертного зала, где собрался целый коллектив первоклассных музыкантов, а тот самый саксофонист выдавал такие соло, что кожа, раз за разом, покрывалась мурашками.

Это было невероятно круто! Попурри из идеально подобранных композиций было великолепно. Зажигательные мелодии поднимали настроение, а ноги некоторых зрителей сами бросались в пляс. Жители окрестных домов с любопытством открывали окна и выходили на балконы, чтобы увидеть, как всё внизу стало походить на карнавал.

Атмосфера этого праздника захватывала и раскрепощала людей. Без стеснения и оглядки, они гуляли, веселились, танцевали, пели песни и, если кто-то не знал или забывал слова, текст просто заменялся на универсальное «на-на-на».

Наконец, когда это тщательно спланированное, но завуалированное под спонтанное, выступление было окончено, народ, получив незабываемые впечатления и воспоминания на всю жизнь, долго кричал и шумно аплодировал, вознаграждая оркестр за его труд.

Ребята наблюдали, как музыканты разбредались, снова превращаясь в обывателей и просто прохожих. На душе становилось сиротливо и немного грустно – она требовала продолжения.

Олла взглянула на Виама, который смотрел на неё, как будто спрашивая – «Ну, что ты скажешь теперь?»

– М-м... – протянула девушка от удовольствия. – Это было изумительно. Ты знал? Ты знал, что так будет?

Виам лишь подмигнул в ответ, а она, переведя взгляд на балаган, задумчиво сказала, – Представляешь, я никогда прежде не была в подобном месте...

– И именно поэтому мы сейчас туда отправляемся, – улыбнулся он, взяв её за руку. – Это наименьшее, что я могу сделать для тебя в твой день рождения.

– Что? Как ты узнал? – этот парень не переставал её удивлять.

– Магия 50%, – ответил он.

Олла почему-то сразу вспомнила о словах фрау про 50% вероятность всевозможных событий, хотя, на самом деле, Виам говорил о праздничной скидке в кафе, которая была указана в чеке, вместе с причиной.

Люди, собравшиеся под балконом балагана, дружно смеялись. Над ними выступали наряженные в костюмы скоморохов зазывалы, расхваливая предстоящее представление, отпуская забавные шутки, легкие колкости и разыгрывая простые сценки.

Затем глашатай известил публику, что прямо перед ними, на площади расположился балаган абсурда, который вот-вот собирается дать единственную гастроль.

– Здравствуйте, – обратился Виам к кассиру, – мы хотели бы посмотреть на представление.

– Добро пожаловать. Только, боюсь, посмотреть его невозможно, – отозвалась эффектная девушка за кассой.

– В смысле? Но ваш глашатай говорил...

– Не важно, что он говорил, – перебила его девушка, улыбнувшись. – Важно, что вы услышали.

– Эм, ок. Мы услышали его слова и хотели бы увидеть...

– Да! – Снова резко прервала она парня, – Именно так! Увидеть, а, вернее, услышать.

– Оу, ну, хорошо, допустим...

– Нет, молодой человек, здесь не может быть условностей или двусмысленности. «Услышать» – и никак иначе!

Парень переглянулся с Оллой и пожал плечами.

– Два билета, пожалуйста. Один взрослый и один... – Виам вопросительно посмотрел на свою спутницу.

– Два. Два взрослых, – оценив улыбкой шутку, продолжила она.

Виам расплатился и ожидал билетов, но вместо них получил 2 маленьких круглых коробочки.

– Пожалуйста. Приятного просмотра, – доброжелательно сказала кассир.

– Спасибо. А что это? – поинтересовался Виам.

– Аудиосет, конечно, – ответила кассир. – Надеюсь, у вас есть пенсне и вам не надо объяснять, как им пользоваться?

– Эм... Не знаю. Я бы не отказался от углубленного инструктажа, – сообщил Виам, краем глаза наблюдая за своей спутницей.

– Bitch, please, – не выдержала Олла, видя, что эти двое, похоже, нашли общий язык, – Может, уже пойдем? За нами очередь из желающих приобщиться и они негодуют, как и я. Так что вы, – обращаясь к кассиру, – крутите свою шарманку, а ты, – посмотрев Виаму прямо в глаза, – следуй за мной. Меньше слов, больше дела! Верно говорю?

– Верно, – ответил парень, впечатленный словами девушки, ведь яснее знака, что он ей нравится, нельзя было придумать.

Отойдя от кассы, ребята открыли коробочки. В них была беспроводная мини-гарнитура.

Вставив её в уши, они тут же увидели, что... ничего не произошло, только, показалось, что перед глазами на пару секунд появилась какая-то рябь.

У входа их остановил тот самый саксофонист.

– У меня к вам лишь один вопрос. Подождите, – сказал он и быстро повернулся на 360 градусов, а когда снова посмотрел на них, то выглядел, как темнокожий Отелло. – Молились ли вы на ночь? – обратился он к ним с шекспировским драматизмом.

– Ах-хах, ещё бы, Отелло. После вашей игры я дважды прочитала «Избави мя от лукаваго», – не растерялась Олла.

– Оу, правда? А я всё думал, чего это со второго раза так хорошо получилось? – поддержал шутку саксофонист. – Тогда готовы ли вы увидеть и, самое главное, услышать?

Виам посмотрел на Оллу. Она отрицательно покачала головой, снова вспомнив о том, как плохо этот человек может играть.

– Нет, – ответил он за двоих, улыбнувшись.

– «Нет» – это то, что нужно, – подмигнул мужчина и открыл кулису, приглашая ребят войти.

Им навстречу тут же вышла пара недовольных чем-то человек.

Виам проводил их взглядом и увидел, что саксофонист обращался к следующему посетителю уже в образе Гая Юлия Цезаря с вопросом «И ты, Брут?»

Внутри, в небольшом невзрачном зрительном зале, перед сценой, каскадом были установлены ряды простых, на первый взгляд, грубо сколоченных скамеек.

Ребята заняли места наверху, которые показались им вполне комфортными, благодаря лежавшим на них подушкам. Осматриваясь, они видели, как некоторые только вошедшие зрители разворачивались и покидали помещение театра. Хотя, многих других ничего не смущало.

– Знаешь, мне почему-то в голову пришла мысль, что этот театр как бы сразу отсеивает тех, кто изначально судит только по внешнему виду, – сказала Олла.

– Думаю, за эти слова саксофонист поставил бы тебе «лайк», – Виам с улыбкой напомнил об её первом впечатлении от игры музыканта.

Едва он успел произнести это, как представление началось.

Зрители замерли в ожидании.

Конферансье – полный мужчина в потрепанном фраке, с видимым между пуговиц сорочки пупком и мятом котелке, не стал утомлять собравшихся долгим вступлением. Поднявшись на поскрипывающую под тяжестью его шагов сцену, он перешёл сразу к делу:

– Дамы и господа! Добро пожаловать в театр абсурда «Спонтанта». Его создатель считал, что представление, как жизнь, должно происходить «здесь и сейчас». Он не желал ничего планировать и жил настоящим моментом. Наше выступление всегда спонтанно, ибо это порыв души. Наше выступление единственно, ибо это подарок судьбы. Наше выступление – не случайность, ибо оно только для тех, кто оказался в нужное время, в нужном месте!

Необычное рядом, но мы упорно не замечаем его, – сказал он и свет на секунду погас. Это было похоже на то, если бы все зрители одновременно моргнули, и, вдруг, увидели перед собой уже не сцену, а театр теней. Да, теперь к ним обращалась тень конферансье, в окружении теней декораций. – Не замечаем, потому, как уверены, что это невозможно. Но, credo quia absurdum – «Верую, ибо абсурдно», так как если вы хотите увидеть то, чего нет, надо перестать видеть то, что есть.

После произнесенных слов, свет, замерцав, потух. На некоторое время зал погрузился в кромешную темноту. В нем стало так тихо, что Олле, на секунду, показалось, что её одну заперли в темном чулане. Она только успела наугад протянуть руку и крепко сжать ладонь Виама, как в открытое тёмное небо взмыл одинокий белый салют, разорвавшись в тысячи звезд, тускло осветивших окрестности.

Не предвещавший ничего удивительного спектакль, так скромно начавшись, постепенно повышал градус, и совсем скоро стал поистине захватывающим. С виду неприглядный балаган, как оказалось, обладал весьма внушительным арсеналом технических средств, пиротехники и спецэффектов. Проекторы и светотехника создавали невообразимые и причудливые декорации, фигурки задействованных кукол выглядели оригинально, передвигались и играли самостоятельно, полностью погружая в атмосферу спектакля.

Неожиданно, прямо во время спектакля, декорации вместе с героями стали складываться, как фигурки оригами, становясь всё меньше и меньше. Потом все лампы опять потухли, и зал снова погрузился во мрак и тишину. Но, затем, он, вдруг, начал наполняться нарастающим до оглушительного рёвом и аплодисментами, а вместо прежней маленькой площадки для выступления, перед зрителями открылась исполинских размеров сцена.