Текст книги "Американский ниндзя 1-2"

Автор книги: Майк Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Пусть пехотинцы нарушили все запреты – они дорого заплатят за это. Так или иначе, суперниндзя, новая генерация, должны были «проснуться» сегодня – так есть ли какая-то разница в том, когда они это сделают: прямо сейчас или через пару часов? И лишь в нескольких шагах от двери Лев сменил направление: следовало все же хоть немного ознакомиться со сложившейся ситуацией, какой бы ясной она ни казалась.

За его передвижениями внимательно наблюдал профессор Сэнбон; сражение, идущее внизу, интересовало его намного меньше.

Профессор вспоминал.

Что? Именно это его и интересовало: то самое, жизненно важное, без чего все теряло смысл. И он вспомнил. Когда Лео зашагал к лаборатории, лицо профессора разгладилось и помрачнело уже по-новому, как у человека, имеющего дело с реальной проблемой, которую можно и нужно было решать, несмотря на всю ее трудность.

– Алишия, – Сэнбон тронул дочь за плечо, – я должен кое-что сделать…

Она встряхнула головой, заставляя себя переключиться на новую тему. Озабоченность и серьезный настрой отца не ускользнули от нее: Алишия не усомнилась, что то, что он собирался предпринять, имело прямое отношение к Дерреку. А значит, и к Джо.

– Я пойду с тобой, – проговорила она.

Тон, каким были произнесены эти слова, сложно было описать: и всколыхнувшаяся ненависть ко Льву, и сочувствие к погибшим на ее глазах пехотинцам, и тревога за отца, и горечь прежних унижений – все было тут… Алишия хотела сама хоть чем-то помочь рухнуть проклятой империи Деррека.

– Нет, – покачал головой Сэнбон, и в его жесте было не меньше твердости, чем в душевном порыве девушки. – Я это должен сделать один.

Она поняла его правильно и кивнула, отводя взгляд в сторону. Сердце ее прыгало в груди, предчувствуя нехорошее, но заранее смиряясь с ним, как с самим роком. В точности так же она понимала, что Джо не может не драться, как бы опасно это ни было, и то, что сама она теперь могла только помешать. Иной раз нужно больше мужества, чтобы остаться в стороне, а не встрять в безнадежное дело и своей слабостью стать обузой тому самому человеку, из-за которого и хочется участвовать в опасной авантюре.

И все же она осталась.

– Я люблю тебя, – прошептала Алишия отцу одними губами и повернулась к арене, чтобы скрыть накатившие на глаза слезы, тревожась сразу и за отца, и за Джо.

Она даже не знала, как больно ударят эти слова по сердцу Сэнбона: профессор не сомневался, что Алишия может только презирать его и за то, что он попался в ловушку, и за то, что прежде так и не нашел времени для любви к дочери, как не нашел его для жены… И тем сильнее захотелось ему сделать то, что могло хотя бы ценой жизни оправдать его невольные преступления. Да нет, не невольные: Сэнбон проклинал себя именно за то, что знал, что делает. Признание Алишии стало неожиданным и обязующим ко многому подарком, словно в моральной кассе профессора образовался еще один неоплаченный долг.

В это время Джо, стоя на арене, ждал Кэмоно.

Зверь шел ему навстречу, и черты его лица становились все красивее, грация и гибкость выходили наружу, оттесняя все прочее на задний план.

Они остановились и посмотрели друг другу в глаза, словно обменялись неслышимыми для посторонних речами.

«Смотри на них… на них», – кусая губы, заставляла себя не плакать Алишия, и ей это удавалось: на арене, в самом деле, происходило действо огромной важности, которое не могло оставить равнодушным любого, даже самого толстокожего зрителя.

Казалось, само Добро и Зло решили померяться силами, воплотившись на миг в тела двух человек Одного – старающегося спасти, пусть неудачно, своих товарищей… Нет, даже не товарищей – просто таких же, как он, людей. И второго, – убивавшего за деньги и нашедшего в своем мастерстве выход бушующих в глубине души темных сил.

Оба были одинаково сильны, оба собирались сражаться насмерть, но Джо знал, что если суждено уйти обоим, это уже будет победой: остальное завершат начатое им дело, не имея на своем пути самого опасного из противников. Кэмоно было не за что драться – точнее, ему было все равно. У него были лишь приказ человека, к которому он относился ни холодно ни жарко, как к нейтральному источнику денег, не носящему никакой индивидуальности, и какое-то почти инстинктивное желание уничтожить Джо: то ли как конкурента, то ли, действительно, как носителя противоположного нравственного начала, одно существование которого может заставить сомневаться в правильности собственного пути. А такое сомнение для Зверя – смерть…

К счастью для себя, Джо не мог сейчас думать воспоминание о суперниндзя, лежащих в контейнерах, могло бы испортить все.

Джо провел по лезвию меча пальцами. Отступил на шаг назад.

Кэмоно вступил на край арены.

Только они двое знали, что, несмотря на внешнее отсутствие действия, схватка уже началась.

* * *

Со второго этажа слетело несколько выбитых очередями тел, и стрельба закончилась – наступила пауза.

Первым до стены добежал Джексон, но из цитадели больше не отвечали и добраться к ней ему удалось без приключений: почти сразу же к нему присоединились еще трое пехотинцев. Все вместе они встали возле непроницаемой стены невдалеке от большого окна и приоткрытой стеклянной двери: чересчур полагаясь на живую охрану, Деррек не слишком заботился о защите иного рода.

Джексон отвел рукой висящий на плече автомат в сторону и снова достал гранату, затем еще одну и быстро связал их вместе.

– С Рождеством!

Связка, перевернувшись в воздухе, исчезла в проеме двери, и оттуда пахнуло пламенем – только осколки зазвенели о бетон…

Среди пламени возникла на миг черная фигура с мечом, но тут же упала. Клубы дыма от взрыва рассеялись так быстро, что Джексон еле успел переступить порог опаленной комнаты-фойе.

Еще один ниндзя упал, срезанный автоматной очередью, потом за ним последовал какой-то человек с пистолетом – и снова проход освободился.

– Вперед! – снова закричал Дикий Билл, забывший на время все остальные слова. Его глаза радостно блестели: именно о таком деле он и мечтал.

– Вперед! – подхватил Джексон, устремляясь к лестнице.

Неожиданно из-за поворота показалась целая толпа народа, но шла она настолько бестолково и открыто, что никто даже не решился выстрелить.

Дикий Билл взглянул в самый ее центр и чуть не присвистнул – впереди всех шел губернатор

Собственно, последний вовсе не рвался в авангард, он мечтал об одном: как можно скорее уйти из ставшего опасным дома Деррека. Оттого его короткие полные ноги шагали слишком быстро, и он не заметил, как обогнал всю остальную группу. Увидев капитана, губернатор ощутил шок, словно от удара в лицо, – и отшатнулся в ужасе, что его застали здесь.

– Лео, что это? – залепетал он, стараясь втиснуться между кудрявым телохранителем и моргающим Сином. – Лео… вы же не бросите меня?

От страха он и сам не понимал, что говорит. Его глаза наполнились мольбой, руки вцепились в рукав Деррека.

Какое-то мгновение Лев стоял неподвижно, не веря, что пехотинцы находятся уже внутри, затем резко оттолкнул губернатора и, развернувшись, рванулся назад.

– Поцелуй меня в задницу, – обрушился на вспотевшего от страха и растерянного губернатора его грубый ответ.

– Нет, я… – потеряв опору, губернатор чуть не упал, затем схватился за голову и бросился навстречу Вудворту и приостановившимся пехотинцам. Как бы ни был он глуп как человек, в нем все же жил политик, и потому губернатор менял свою ориентацию на глазах – неумело, топорно, грубо – и все же менял, потому что того требовала сама его натура. – Как хорошо, что вы пришли, капитан, – приветственно развел он руки навстречу Дикому Биллу. – Этот Лео чуть не убил меня.

Он был настолько комичен и жалок, что Вудворт только усмехнулся и почувствовал облегчение: неужели как раз этот человек и доставлял ему столько беспокойства, настраивая посла и организовывая всяческие бюрократические препоны? Само то, что губернатор был здесь, уже освобождало капитана почти от всей ответственности: сложно упрекать человека, не получившего санкции на захват преступников от одного из их сообщников, пойманного на горячем. Кроме того, можно было не сомневаться, что от страха губернатор прямо сейчас заложит всех.

– Да, вы не ошиблись, – усмехнулся он снова и повернулся к своим ребятам: – Уведите его.

Двое пехотинцев подхватили губернатора под руки, и вовремя – его ноги подкосились и он упал бы, если бы не их поддержка.

За всем этим следил инспектор Син. Его чувства снова были противоречивы: как замешанный в грязных делишках человек, он не мог не бояться, но полицейский в нем только приветствовал появление пехотинцев. В конце концов, рассуждал инспектор, разве он, Син, не переменил своего отношения к Дерреку, увидев, что за безобразия творятся на острове? Кто докажет, что он с самого начала знал, с кем имеет дело? У него уже был опыт, как замять любой дело. Помогая пехотинцам сейчас, он обеспечивал себе неприкосновенность на время захвата цитадели, впоследствии же, если умно повести себя, можно будет не только выкрутиться, но и пожать на этом деле лавры: инспектор полиции помогает американской морской пехоте захватить торговца наркотиками…

Все эти мысли пронеслись в его голове с невероятной скоростью.

– Сэр, – вытянулся он перед капитаном, – я постараюсь найти для вас мистера Деррека.

И снова Дикий Билл чуть не расхохотался: еще одна крыса побежала с корабля. Значит, он и впрямь совсем тонет.

– А ну, идем за этим хорьком, – весело скомандовал он, и Син засеменил в сторону лаборатории.

Вскоре почти все уже покинули фойе, только Джексон задержался у лестницы, думая о чем-то своем.

Джексон думал о Джо. Не поимка Льва, на которого и так нашлось много охотников, интересовала его сейчас – он хотел знать, как и где можно найти друга и помочь ему, если это еще возможно. Для этого Джексон знал всего лишь один путь: попробовал представить себе, как и что делал Джо. Это было сложно, почти невозможно, но почему-то Джексон был уверен, что все же догадается.

Итак, в первую очередь Джо должен был постараться остаться незамеченным…

Взгляд Джексона быстро оглядел помещение и вскоре нашел то, что искал: где-то в стороне от лестницы и больших трехстворчатых дверей притаилась еще одна, очень похожая на служебную. К ней он и направился, входя в открывшуюся систему коридоров, совсем не похожих на выложенное мрамором роскошное фойе: эта часть здания существовала не для того, чтобы радовать чей-то взгляд.

Именно тут, а не в ином месте, по мнению Джексона, должен был идти Джо. И именно здесь, среди этих однообразных, как туннели метро, переходов, должны были находиться и пленники: не случайно же голые крашеные стены напоминали каземат.

Двое ниндзя возникли на его дороге так неожиданно, что он вздрогнул, затем и за его спиной задвигалось что-то черное: каким-то шестым чувством Джексон «увидел» занесенный сзади меч и быстро поднял автомат, перехватив его за кончик дула. Клинок с силой опустился на сталь и отскочил назад от удара, тотчас дуло было отпущено – и через мгновение врезалось под дых стоявшему позади ниндзя. Пока он сгибался и падал, двое первых ниндзя тоже подняли свои мечи. Джексон отскочил в сторону, отшвыривая автомат: у него было припасено для такого случая более соответствующее оружие, которым он потихоньку овладевал втайне от Джо – Джексону хотелось иметь и свои «завоевания», а не просто следовать за другом. Черная рука легла на пояс, выхватывая из-за него китайские дао – парные короткие мечи.

Казалось, в руках Джексона завертелся вентилятор: широкие плоские клинки напоминали лопасти. «Поиграв» ими несколько секунд, Джексон стиснул рукояти и присел.

Занесенные мечи чуть подрагивали в воздухе, ниндзя выжидали. «Ах, вы так?» – рассердился про себя Джексон и… пролетел между ними колесом. В этом движении не было особого смысла, и именно поэтому оно сработало в его пользу: нецелесообразность поступка легко сбивает с толку тех, кто привык к действиям не импульсивным, а мотивированным тем или иным расчетом.

Вскочив на ноги и быстро развернувшись, Джексон полоснул левого ниндзя по животу и ударил его напарника рукоятью другого клинка. Тот зашатался, но не упал. Тотчас удары посыпались на него градом: дао засвистели над ниндзя, как свистят пули во время перестрелки. Ниндзя попробовал выпрямиться, но это только ухудшило его положение – Джексон доставал его раз за разом. Наконец, покрытый кучей рубленых ран, он свалился, и это спасло Джексона: увлекшись «отделкой» одного ниндзя, он чуть не забыл, что ушибленный автоматом охранник был жив и даже успел подняться.

Меч описал в воздухе широкую дугу – и снова наткнулся на неподатливый металл: оба китайских клинка скрестились ловушкой и защемили на миг врезавшееся между ними лезвие. Ниндзя-то выскользнул из рук и зазвенел по полу, Джексон шагнул вперед, его парное оружие обрушилось ниндзя на плечи, и когда разошлось снова – перед Джексоном лежал уже труп.

Джексон вздохнул и развел руки в сторону. Он не заметил, как за его спиной оказалась ниша. Выпрыгнувший оттуда ниндзя ударил его по запястьям – дао вылетело у Джексона из рук. Через секунду Джексон уже был на противоположной стороне коридора: допустив ошибку, он не стал ее усугублять и вовремя удалился с опасного места.

Безоружен был и ниндзя.

Джексон и его противник стояли друг напротив друга. Негр сбросил рубашку, ниндзя тихо присел в нижней стойке. А в зале в это время события развивались своим чередом…

* * *

«Зачем он сделал это?» – ужаснулась Алишия, когда Джо швырнул своему врагу подобранный на арене меч.

Собственно, он не давал этим Кэмоно никакого преимущества и даже на старался уравнивать шансы: ниндзя без труда добыл бы себе оружие и так – клинки валялись по арене в большом количестве. Его жест был скорее простой вежливостью, значащей не больше, чем официальное рукопожатие.

Джо и Кэмоно подошли друг к другу на расстояние около полутора метров и… сели на пол, не опуская взгляда. Мечи мягко и беззвучно легли на ткань. Затем оба противника замерли. Глаза глядели в глаза, два дыхания слились в одно.

Руки Алишии судорожно вцепились в перила.

Кэмоно и Джо сидели, единые в своем молчании, как два полюса магнита.

Первым с места тронулся Кэмоно. Ниндзя-то взлетел в воздух, словно подхваченный внезапным порывом ветра. Но и Джо был начеку – мечи скрестились. Затем попробовал нанести свой удар

Джо – и снова два клинка сошлись, соединяясь на время в единое целое. После третьего удара оба противника начали подниматься: меч упирался в меч, застывшие взгляды сливались в линию…

Джо и Кэмоно синхронно шагнули назад, расступаясь, затем сошлись, снова скрещивая мечи, – и снова расступились в прекрасном и жестоком танце смерти – безжалостные, бесстрашные, гордые.

И снова меч встречал меч, а металлический взгляд – другой, не менее жесткий, и не ясно было, что именно издает характерный железный лязг…

Равные, единые – и противоположные в той мере, в которой вообще одно явление может быть противоположно другому. Не люди – стихии сражались сейчас в центре арены.

Все с той же потрясающей синхронностью оба развернулись на триста шестьдесят градусов – и снова мечи ударились друг 6 друга с равной силой.

Биением сердца зазвучал над ареной ритмичный звон: удар, удар, удар…

Мечи встречались то вверху над головами, то совсем низко, то на уровне груди, но всякий раз, кто бы ни бил первым, его противник заранее знал направление удара и выставлял единственно возможный блок. Ни одного неверного движения, ни одной ошибки…

Шагнули друг к другу вплотную они тоже одновременно, мысль о приемах «голые руки против меча» пришла обоим в одну и ту же секунду. Кэмоно схватился за рукоять меча Джо, Джо – за рукоять ниндзя-то Кэмоно. Руки начали распрямляться, разводясь в стороны, словно распиная одного противника другим – и в этом они были равны…

Новый разворот поставил их спина к спине. Каждый тащил одновременно и свой меч, и меч противника на себя, и от того оба стояли ровно. Силы уравновешивались, словно их никто и не прилагал, действие равнялось противодействию, и со стороны казалось, что оба просто замерли, застыли, а может, и вовсе окаменели навсегда.

* * *

«Быстрее… быстрее… быстрее…» – билось в висках у Деррека. Маленький пульт дистанционного управления уже лежал у него в руках – оставалось только подключить главную систему управления, находящуюся в лаборатории.

Он влетел в нее как вихрь, бросился к контейнерам, едва не оскальзываясь на белом ровном кафеле, – и вдруг остановился как вкопанный.

Возле контейнера с суперниндзя возился Сэнбон. К части прозрачных дверей уже были прикреплены небольшие коробочки со взрывчаткой. К последней он прилаживал такую коробочку как раз в эту секунду.

– Вы… Вы… – Дерреку показалось, что он задыхается: вот этого банту он ожидал меньше всего.

Профессор повернулся к нему, и его блуждающий взгляд вдруг стал живым и острым: он хорошо знал, что делает.

– Да что же здесь происходит?! – прорвало Деррека. – Что вы делаете?

Его ладони сжались в кулаки, глаза под темными очками сузились – Лев был вне себя.

Сэнбон – тихий, раздавленный жизнью, безвольный, ни на что не способный человечишка, по сути своей хорошо отлаженная изобретательская машина, стоял перед Львом и смотрел на него как равный. Нет – точнее говоря, – свысока.

Могло ли это быть? Было ли?

…Темными пиявками висели на прозрачных дверях с клубящимся холодным паром и молочно-розовыми телами черные бруски взрывчатки, связанной в гирлянду спиралевидным проводом.

Профессор Сэнбон улыбался, как улыбаются только победители.

– Я надеялся, – торжественно и гордо зазвучал его обычно тихий и дребезжащий голос, – что мы сможем создать лучший мир, Лео. Мир, где инвалиды смогут ходить, где слепые будут видеть, где преступники вроде тебя будут работать. Но ты совратил меня, Лео!

Он не кричал, не обвинял, просто констатировал факты, и это само по себе внушало сникшему вдруг Льву страх. Деррек и сам не знал, почему страшится того, кого привык презирать, но старик, неприспособленный к жизни гений, и впрямь был велик в этот момент, велик настолько, что и Лев не мог этого не признать. Словно высшие силы снизошли сейчас на Сэнбона и руководили его телом.

– Но ты же понял, ты же понял, – быстро и эмоционально принялся оправдываться (оправдываться!) Лео. – Ты знал, что мы хотим создать здесь!

Удивительные превращения происходили с ним: он как будто стал меньше ростом и уже в плечах, в то время как профессор вырос настолько, что был вынужден даже наклонять голову, дабы видеть лицо своего бывшего покровителя, бывшего обманщика, а теперь – просто растерявшегося преступника Лео Деррека. Льва, которого боялось едва ли не полмира.

– Создать? – только в этом слове проглянули обвиняющие нотки и тут же пропали: профессор говорил спокойно и строго, лишь глаза с молчаливым, не прорвавшимся в голос упреком глядели на измельчавшего. Льва. – Ты не можешь ничего создать, ты можешь только рушить. Ты уничтожил все, о чем мечтал я, а теперь я уничтожу твою мечту.

Рука профессора мягко легла на взрыватель, провод от которого тянулся к ближайшей кабинке.

«А ведь он тоже взлетит в воздух, – отстраненно подумал вдруг Лев. – Да и я… И ниндзя не будет. Все на этом и кончится».

– Нет!!!

Деррек сам чуть не оглох от собственного крика. Забыв обо всем, он рванулся к профессору, стараясь в последнем отчаянном порыве выхватить у него взрыватель.

– Будь ты проклят!

Профессор отступил на шаг, Лев врезался в него, хватая за руки, но было уже поздно: Сэнбону оставалось только нажать на кнопку – и нападение Деррека лишь ускорило развязку.

Слепящий шар поднялся от стены, разнося первую кабинку в пыль, раздвоился, растроился – все потонуло в белых клубах и зависшем в воздухе светлом огне, горячем, как в эпицентре ядерного взрыва.

Два сцепившихся человека мгновенно превратились в черные силуэты, обнявшиеся друг с другом, затем и они растаяли, обращаясь в ничто, как тают несбывшиеся надежды, как растаяли их и светлые, и черные мечты…

Когда в лабораторию ворвались ведомые коротышкой Сином пехотинцы, им достались только оплавленные брызги оргстекла на кафельных стенах – все остальное было сметено огнем.

Взрыв послужил сигналом к атаке. Джексон перекинул ниндзя через спину и встал в стойку, бешено крутя руками, – это злость рвалась наружу и не находила иного выхода.

Ниндзя начал подниматься. Крыло живой мельницы обрушилось на него, но и само попало в захват: ниндзя дернул Джексона за руку и повалил, тут. же вставая над ним, чтобы добить.

Джексон не доставил ему такого удовольствия. Он изогнулся в «бумеранг», и носки его ботинок ударили ниндзя между ногами, сбивая его на пол.

Вскочили они одновременно.

«Да он, видно, кастрат!» – поразился Джексон, становясь в стойку. Тотчас нога ниндзя пошла на него прямым ударом, Джексон заблокировался и развернулся, стараясь задеть ниндзя кулаком. Ниндзя успел выставить блок, и, поскольку удар был силен, подставить под локоть и вторую руку. Не сделай он этого, черный кулак смел бы его вместе с блоком. На это Джексон и рассчитывал: его свободная рука врезалась ниндзя в переносицу, но…

Если первой неудаче Джексон нашел хоть какое-то объяснение, то теперь он мог сослаться разве что на чудо: ниндзя только отступил на шаг, но и не подумал свалиться, как ему полагалось. Мало того, через секунду Джексон и сам получил сильнейший удар в живот, заставивший его отлететь к стенке. Тотчас нога ниндзя замелькала в воздухе, нанося негру новые удары. В глазах Джексона начало темнеть; усилием воли отгоняя боль, он присел, заставляя ниндзя немного сменить тактику избиения. Следующий удар Джексону нанесла уже рука – Джексон перехватил ее на лету и потянул на себя, заставляя ниндзя наклониться. Его колено заходило, как отбойный молоток, ударяя в место, обязанное все же быть более чувствительным, чем остальные, – пока ниндзя не согнулся, смыкая бедра.

«Ага, пробрало тебя все-таки!» – возликовал Джексон, ударяя ниндзя кулаком по плоской морде.

Так он дотолкал его до противоположной стены и стукнул коленом, чтобы, наконец, закрепить успех. Каково же было его удивление, когда оказалось, что враг не только еще в состоянии, но и способен сопротивляться: нога Джексона попала в зажим. «Ах, ты так?» – разозлился он, подпрыгивая и подбивая сомкнутые на голени руки ниндзя второй ногой. Хрустнули пальцы, разжались, освобождая ногу Джексона, но ниндзя снова вскочил. Пошел очередной обмен ударами и блоками, сопровождаемый тихим шипением – это Джексон негодовал на толстокожесть своего противника: за это время он смог бы справиться с добрым десятком врагов, не наделенных такой супервыносливостью. Джексон дважды довольно сильно ударил ниндзя по солнечному сплетению (все же тот немного утратил изначальную ловкость) и мысленно пожелал ему поскорее загнуться. Видно, поняв его слишком буквально, ниндзя и впрямь сложился пополам, но почти сразу же выпрямился и атаковал Джексона с новой силой. Джексон наклонился; ниндзя, не рассчитав, перекатился ему через спину, и негр, распрямляясь, сбросил его на пол. Прежде чем тот успел встать, рейнджер изо всех сил надавил ему каблуком на горло. Ниндзя захрипел и замер.

Осторожно, все еще не веря, что тот уже выбыл из игры, Джексон снял с его шеи ногу – ниндзя не шевелился. Пожалуй, если бы от этого не произошло, можно бы было опасаться за рассудок Джексона: по его расчетам, ниндзя должен был вырубиться как минимум трижды, а пожалуй, и все пять раз. Еще немного, и Джексон уверовал бы, что он просто бессмертен.

Шумно вздохнув, Джексон зашагал прочь, оглядываясь назад едва ли не после каждого шага: ниндзя лежал. Наконец Джексон решил перестать смотреть в ту сторону, но лишь на миг взглянул, чтобы окончательно удостовериться, что с ниндзя все в порядке, и…

Это было кошмаром, наваждением, но страхи Джексона оказались не напрасными: руки ниндзя начали распрямляться, отрывая его грудь от пола, а глаза снова раскрылись и яростно смотрели Джексону в спину.

– Нет. Черт подери – нет!!! – завопил Джексон во весь голос, зажмуриваясь.

Когда он открыл глаза снова, ниндзя уже лежал на месте неподвижно: оставшейся в нем жизни хватило лишь на то, чтобы приподняться на миг. Всколыхнувший воздух крик буквально опрокинул его обратно, а падение унесло те последние жизненные крохи, что еще оставались в избитом теле.

* * *

Меч отлетел в сторону, но Джо тут же увидел свободную рукоять, сучком торчащую из чьего-то тела. Он резко нагнулся, хватаясь за нее, и тут же упал, откидываясь на спину и поднимая добытый меч вверх. Если бы он помедлил хоть секунду, удар Кэмоно рассек бы его пополам, от плеча к плечу. Вставший на пути ниндзя-то клинок Джо задержал его движение, но тут же поддался, позволяя ему соскользнуть вбок: не будь преграда слишком прочной, Кэмоно наверняка бы поднял его снова, защищаться же лежа на спине никому, кажется, еще не удавалось достаточно долго. Ниндзя-то скользнул по резко наклонившемуся мечу, с острия которого Джо убрал руку, Джо откатился в сторону и тут же чуть не подрезал Кэмоно ноги – меч чиркнул по штанине. Чтобы спастись от него, ниндзя был вынужден нарочно упасть на арену. Пользуясь этим, Джо снова вскочил на ноги, переносясь на расстояние около двух метров в сторону выхода для разбега, и поднял свой клинок вверх.

То, что произошло дальше, предсказать не смог бы никто: в руках Кэмоно возникло какое-то слишком похожее на самоделку короткоствольное ружье, раздался выстрел – и половина меча Джо исчезла.

Через секунду исчез и Джо – перелетел, делая кульбит в воздухе, под планку входа, промчался по трибунам, уворачиваясь от новых пуль, и совсем пропал, поднырнув под арку.

В то же мгновение к нему бросились поджидавшие в коридоре ниндзя-яцура.

На какое-то мгновение Джо, держась руками за перекладину над проходом, обвис, позволяя Кэмоно взять себя на прицел. Затем так же неожиданно снова пропал, зато один из ниндзя грохнулся на пол: выстрел Кэмоно, как и задумывал Джо, нашел не ту цель. Второй ниндзя последовал вслед за первым после того, как ноги Джо, снова спустившись на миг, угодили ему в солнечное сплетение.

Лицо Кэмоно исказила гримаса: он всегда мало доверял современному оружию. Собственно, в том, что он использовал его, не было никакого нарушения моральных кодексов: в те незапамятные времена, когда формировались древние культурные традиции, его попросту не было, стало быть, не существовало и ограничений. Зато было другое. Для ниндзя никогда не существовало «запретных» средств защиты, все они были равно дозволены совестью и равно хороши хотя бы уже потому, что ниндзя могли рассчитывать только на свои умения и находчивость, а не на защиту закона – одного из главных своих врагов. Неразборчивость в оружии всего лишь уравнивала их шансы на выживание с теми же самураями, которым было дозволено все, что не запрещалось бусидо. Другое дело, что огнестрельное оружие было совсем иным по духу и, как все инородное, не могло дать настоящего эффекта, в чем Кэмоно получил прекрасную возможность убедиться.

Он попробовал выстрелить еще раз – ружье не сработало: кончились патроны. Кэмоно отшвырнул его почти без сожаления. Услышав звук его падения, Джо вновь показался на трибуне и начал опускаться, повисая на руках.

Кэмоно развернулся и, стреляя, кинулся прочь от края арены, к которому подошел. Джо ринулся за ним.

Кэмоно подпрыгнул на бегу, переворачиваясь в воздухе. Когда его голова и руки оказались вблизи пола, он быстро схватил лежащий рядом меч, и, едва только нога коснулась земли, был уже готов драться. Но и Джо уже стоял с мечом: разгадав намерения противника, он мгновенно повторил тот же трюк, опять уравнивая шансы.

И снова наступил черед дуэли взглядов: оказавшись на достаточно большом расстоянии друг от друга, Джо и Кэмоно вовсе не торопились его уменьшать. Шаг за шагом они перемещались вдоль небольшого бордюрчика, то поднимая, то опуская мечи, примеряясь к противнику издали.

Это молчание не было похоже на первое: оно, казалось, гудело от невидимого напряжения мышц и нервов.

Шаг – клинок ушел вниз.

Шаг – Кэмоно отпустил рукоять и позволил мечу описать круг вокруг кисти, прежде чем пальцы снова сжались.

Шаг – Алишия на балконе затаила дыхание, превращаясь в зрение и слух.

Шаг…

Они остановились друг напротив друга, и стало ясно: исход схватки решится теперь за секунды, как и положено при встрече настоящих мастеров.

Джо слегка присел.

Ниндзя достал веревку, обвил вокруг запястья и взял в зубы свободный конец.

Еще секунда и…

Они бросились друг на друга, выставляя вперед мечи, сошлись и пробежали мимо друг друга, останавливаясь в нескольких шагах и сгибаясь.

Алишия ахнула. Ей показалось, что последние шаги перед тем, как остановиться, сделали два мертвеца. Лицо Джо было скрыто от нее и маской, и тем, что он стоял к девушке спиной, но она могла видеть, как согнувшийся в точности так же Кэмоно зашатался, выпуская веревку изо рта, его зубы разжались и из горла хлынула темная, густая кровь, захлестывая подбородок и струей падая на одежду. Затем Кэмоно начал распрямляться, а Джо… Джо так и стоял неподвижно, опершись рукой о колено.

Из последних сил, умирающий Кэмоно поднял меч вверх и замахнулся; Джо начал разворачиваться к нему, держа свой ниндзя-то низко, так, что на его пути оказывался живот ниндзя. Кэмоно и не пробовал заблокироваться: Алишия не ошиблась, подумав, что он уже не принадлежит к числу живых, – только ненависть заставляла еще двигаться костенеющие суставы. Он хотел одного – уйти не в одиночку.

Меч Джо врезался Кэмоно в живот, меч Кэмоно устремился к голове Джо и… упал, отпущенный мертвой рукой, не причинив никакого вреда. Схватка была закончена.

Джо медленно выпрямился, перешагивая через труп врага, и поднял глаза к балкону.

Шум шагов позади, со стороны выхода, заставил его резко обернуться и присесть.

Он был ослаблен и чуть жив после боя с Кэмоно, сейчас убить его мог почти любой, не то что искусственный ниндзя, во многом превосходящий живого человека.

«Ну что ж, – подумал Джо с завидным хладнокровием, – свое дело я сделал…»

Двери распахнулись, и кто-то темный и большой вышел вперед. Джо из последних сил сжал рукоять меча и… улыбка засияла из-под сорванной полумаски: не черный костюм ниндзя возник перед ним, а голые плечи Джексона, тоже улыбающегося во весь рот.

Тотчас раздался смех и с балкона. Джо растерянно оглянулся: с арены поднимались пехотинцы. Кто-то из них был оглушен и отключился только на время. Эдди, а вслед за ним и еще один просто притворились мертвыми, надеясь, что ниндзя оставят их в покое, и теперь, когда опасность миновала, они позволили себе ожить.