Текст книги "Американский ниндзя 1-2"

Автор книги: Майк Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

«Я не понимаю…» – взглядом отвечал Джо, не осмеливаясь перебить, но Суюки читал его вопросы по лицу.

«Рано или поздно ты это поймешь. Добро и зло всегда шире, чем тебе будут подсказывать корни, если слушать только их. Если замкнуться на них – солнце так и останется далеко. Учись понимать и видеть все шире – вот чему я хочу научить тебя. Пусть искусство поднимет тебя вверх».

– Я помню, помню…

– …я учил твое тело и чувства, чтобы ты мог занять место на поле чести.

– Да, Учитель…

Джо опустил полегчавшую чашку на стол, позволил рукам свободно упасть на колени и перенесся в прошлое.

На Суюки была надета японская военная форма – Джо только сейчас разглядел и понял это. Даже потом, когда одежду достать стало можно, он не хотел ее менять, она была как напоминание о своем пути. Суюки был воином и не знал иного, военная же форма была для него символом смысла его жизни, которая, как казалось ему тогда, пришла к логическому завершению.

Остров был необитаем, мир оставался за океаном, и, лишенный возможности быть тем, кем он должен был быть по призванию, Суюки перешел от жизни к существованию. Нет, он вовсе не падал духом, но все так же устраивал сам для себя тренировки, бегал, стрелял, вырезая из веток новые стрелы, но знал: будущего впереди нет. Когда волны вышвырнули на берег ребенка, он не сразу переменил свое мнение. Затем ему подумалось, что он исчерпал в себе еще не все: пусть как воин Суюки был выброшен из мира, но он еще мог быть учителем, передать свои знания и опыт маленькому, теперь одному ему принадлежащему человеку. Так возник новый смысл. Он не верил, что когда-нибудь сумеет покинуть остров, не верил и в то, что это удастся сделать Джо, – но отдался единственному новому занятию всей душой.

Джо оказался понятливым учеником. Свою новую жизнь он воспринял как должное, напрочь забыв о том, что было до встречи с Сроки.

Он лазил по деревьям, стрелял, как стрелял Суюки, танцевал ката, рубил мечом надетые на палки тыквы и комья глины, осваивал искусство палочного боя и метания сюрикенов… Глядя на его быстрый рост, Суюки ощущал себя настоящим художником, скульптором человеческой души, которая на глазах все четче проступала в подрастающем: мальчишке. Он привязался к Джо по-настоящему, как только может привязаться один человек к другому. Как художник – к своему творению. Или – отец к сыну…

Затем пришли чужие.

Кто знает, какими судьбами в бухту острова занесло тот злосчастный корабль, но однажды он возник. А вскоре на побережье началась стройка.

Суюки и Джо наблюдали за пришельцами издалека, безуспешно стараясь понять, что же им надо. Теперь Джо смутно догадывался, что военные закладывали на острове фундамент для будущей секретной базы. Тем не менее оба по-прежнему поднимались на вершину холма для вечерней и утренней медитации и потому не уследили, когда в лесу был заложен динамит. Когда днем Джо, как обычно, подкрался поближе к незнакомцам и принялся изучать их с дерева, земля вокруг него неожиданно взлетела в воздух, все исчезло, а потом наступило пробуждение, больше похожее на дурной сок…

– Да, я вспоминаю, – проговорил Джо, – но не все… есть вещи, которые я вспомнить не могу.

В следующую секунду Джо показалось, что Суюки дружески похлопал его по плечу, – нет, Учитель даже не шелохнулся, только взгляд его остановился на лице Джо.

– Было то, что я сам заставил тебя забыть, – боль могла помешать тебе.

Джо ощутил легкое удивление, но задавать вопросов больше не стал: раз Учитель считал, что так надо, не ему было нарушать неписаный закон.

– Ну что ж, – Суюки отставил в сторону чашку. – Теперь пришло время для последнего урока.

Они встали и прошли в другую часть комнаты, где на квадратном лоскуте темной ткани лежало оружие. Нет, не армейские автоматы – нечто совсем иное…

Суюки с ласковой улыбкой пропустил Джо вперед и начал называть, всякий раз указывая на оружие рукой. Джо глядел на заточенную сталь с нескрываемым уважением: слова оживали в его памяти и сами, но, повторенные Учителем вслух, они словно заново обретали свою сущность.

– Кусари-кама.

Ладонь Суюки указала на оружие, похожее на перевернутую букву L. К деревянному древку, длиной в половину человеческой руки, почти вертикально примыкало лезвие, несколько загнутое вовнутрь. С другой стороны рукояти к каме крепилась тонкая прочная цепь, на конце которой виднелся грузик, который должен был при броске опутывать оружие противника. В этом причудливом и грозном оружии сложно было узнать мирный крестьянский серп.

– Сюрикен.

Пожалуй, «звездочка» меньше всего нуждалась в представлении – Джо встречался с ней совсем недавно.

– Саи.

Саи Джо нравились. В них ему виднелась особая законченность и изящество формы; ничто другое не отвечало так его представлениям об идеальном оружии, как этот среднего размера трезубец. Саи можно было метать, можно было, перехватив неожиданной хваткой, направить на противника так, чтобы граненый клинок – моноучи прикрывал руку до локтя, защищая от ударов меча. Можно было при помощи боковых ветвей трезубца захватывать оружие противника. Короче, можно было и защищаться, и нападать, и, в случае надобности, просто вскапывать затвердевшую землю. Малейший узор, малейший изгиб – будь то насечка на рукояти или плавная линия боковых зубцов – все имело свой смысл и могло удивлять и восхищать целесообразностью. Кроме того, в самих приемах работы с парными саи скрывалась особая красота, как ничто иное объединяющая и технику, и силу, и гармоничность. В своем роде саи были совершенством.

– Ниндзя-то…

При этом слове Джо улыбнулся и ощутил тепло на сердце. Меч ниндзя был не просто мечом – хотя это, конечно, боевой клинок, запрещенное для не самураев оружие. Но при всей своей функциональности он еще был символом, традицией, воплощенной в металле. К нему следовало по-особому прикасаться, его надлежало по-особому уважать. Вместе с ножнами ниндзя-то представлял собой оружие куда более универсальное, чем казалось с первого взгляда. В нем можно было найти и крошечные отравленные стрелы, и внутренний кинжал для метания. С другой стороны, ножны могли служить и как вместилище для секретных документов, и как дыхательная трубка для плавания под водой, и как удлинитель рукояти, в который удобно было засыпать порох…

– Меч ниндзя, – с почтением повторил Суюки, поднимая ниндзя-то и протягивая его Джо на вытянутых руках.

Джо поклонился мечу одной головой и бережно взял.

– А теперь вспомни мудры, – предложил ему Суюки, не прекращая улыбаться.

– Чин… – пальцы сложились в воздухе в первую фигуру, и Джо перестал видеть что-либо, кроме них.

– Рицу… Заи… Зин…

Его ладонь накрыла другую, сложенную в кулак.

– Кабадера? – узнал Джо, подаваясь вперед.

– Кабадера, – с улыбкой подтвердил Суюки, слегка качая лысой головой. – Волшебство ниндзя… Знающий эту мудру может становиться невидимым и подчинять своему взгляду волю других людей…

– Кабадера… – шепотом повторил Джо.

Его глаза пылали особым, вдохновенным огнем.

– Ты готов, сын мой, – посерьезнел Суюки, прикасаясь к лежащему на ладонях Джо ниндзя-то.

– Время пришло…

– Да, я готов, – уверенно и горячо подтвердил Джо.

Он и в самом деле был готов сейчас ко всему.

– Хорошо, – сдержанно ответил Суюки. Улыбка искоркой промелькнула в его глазах. – Теперь последнее. Бойся ниндзя, имя которого Черная Звезда. Он нарушил кодекс и пошел по пути зла.

Утверждение прозвучало вопросом; казалось, Суюки ждал теперь, что Джо выскажет свое отношение, и тот догадался об этом.

Губы Джо шевельнулись:

– В таком случае он должен умереть.

Не он – сама его душа, его суть давала сейчас этот ответ, и по-другому быть не могло.

Суюки прищурился – в движении его глаз пряталось поощрение.

– Что ж, – проговорил он, выдержав небольшую паузу, – тогда – иди. И не забудь про кодекс чести.

На этот раз улыбка возникла уже на лице Джо. Если что-то и невозможно было забыть – так это именно кодекс чести, то, без чего не было бы ни настоящего воина, ни настоящего человека.

* * *

Серебристый винт вертолета на солнце казался белым. Тарахтящая «стрекоза» сделала круг над площадкой и села. Тотчас к ней заспешили охранники и ниндзя, выстраиваясь вокруг машины в почетный эскорт.

Дверца вертолета распахнулась, и оттуда вышел человек с пегой бородкой, несколько укоротившейся после стрижки и приобретшей менее пестрый вид: седины стало больше, она почти забила непокорный черный цвет. Рядом с ним, явно держась как равный с равным, появился еще один клиент Ортеги – человек ростом чуть выше среднего, круглолицый, но при этом худой. В его лице явно проглядывали столь распространенные здесь азиатские черты, впрочем выраженные куда мягче, чем у Суюки или у Черной Звезды с его ниндзя.

Черная Звезда стоял тут же, его глаза казались грустными.

Кто-то из слуг перенес с веранды столик и стулья. В ожидании гостей Ортега присел, а Черная Звезда остался стоять, думая о чем-то своем и глядя мимо хозяина.

– Итак, все идет по плану, – задумчиво проговорил Ортега.

Его настроение было прескверным, на душе с самого утра скребли кошки; кроме того, спать ночью Виктору не пришлось, что никак не способствовало поднятию его духа. Даже прибытие долгожданных четырех миллионов не могло его развеселить.

– Все превосходно, – добавил он несколько минут спустя, когда пегобородый покупатель и его компаньон подошли к столику и остановились в ожидании разговора.

Ортега жестом предложил им сесть.

– Итак, вы получили то, что вам нужно, – скучным тоном произнес Ортега.

Обладатель бородки кивнул и поглядел на Ортегу с уважением: его сдержанность он объяснил на свой лад.

Его реакция Ортеге понравилась, впрочем, как и все, льстящее его самолюбию.

– Мы позаботились обо всем, – сообщил он, несколько оживляясь; в его голосе засквозила гордость. – Вы можете получить все необходимые документы для вывоза из страны.

– Это хорошо, – сказал спутник человека с пегой бородой.

Ортегу несколько раздражало, что эти люди обычно избегали называть свои имена. Ну ладно бы они скрывали только настоящие, но они избегали даже «псевдонимы», и порой он просто не знал, как к ним обращаться, ограничиваясь индифферентным «вы».

– Да, – кивнул Ортега, – я могу посмотреть на деньги?

Покупатели переглянулись, и телохранитель протянул небольшой дипломат.

Черная крышка поднялась вверх, обнажая содержимое, и Ортега с удовлетворением провел взглядом по банковским упаковкам с крупными купюрами.

Скорее всего, происхождение этих денег было сомнительным, возможно, кое-какие номера числились в розыске, но Ортегу такие подробности волновали мало: нарушением закона больше, нарушением меньше – что меняется?

Заглянул в дипломат и Черная Звезда, но по его лицу невозможно было понять, о чем он подумал.

Человек с бородкой качнул головой, обращаясь к своему спутнику, и тот быстро закрыл «дипломат» и вернул его охраннику.

Ортега проводил деньги взглядом и подавил прорвавшуюся было наружу алчность: ему не хотелось портить произведенное на клиентов впечатление.

– Ну что ж, отлично, – проговорил он, переводя свой взгляд с «дипломата» на гостей. – В таком случае я предлагаю отметить заключение сделки.

Тотчас перед ними на столике возник поднос с бокалами. Шампанское слабо пенилось, играя пузырьками на солнце.

– Нет, погодите, – неожиданно проговорил молодой спутник двухцветнобородого.

– В чем дело? – потянувшаяся к бокалу рука Ортеги застыла в воздухе.

Черная Звезда свел было брови к переносице, но тут же его лицо вновь стало непроницаемым. Личные дела хозяина – всего лишь его личные дела…

– Мы должны взглянуть на товар, – напомнил клиент.

Насторожившийся было Ортега с облегчением перевел дыхание: ему была невыносима сама мысль, что показавшиеся на свет миллионы уплывут сейчас обратно. Она настолько возмущала его, что он был готов пойти против принципа быть честным со своими и отнять, в случае надобности, эти деньги силой. Вряд ли кто-нибудь из представителей закона станет искать этих людей, а насчет подобных им авантюристов он не особо беспокоился: уж от них-то ниндзя защищали его надежно. Правда, был риск, что найти новых покупателей будет сложно и для этого потребуется немалое время, но он был не такой уж большой: вряд ли в курс сделки были введены многие.

«А почему бы и нет? – размышлял он. – Черт возьми, а ведь это неплохая идея. И товар останется у меня, и деньги… Впрочем, так и быть – я отпущу их. Пусть создадут рекламу, а потом… Потом мы еще посмотрим».

Однажды запавшая Ортеге в голову мысль обычно выветривалась не сразу – всякий раз вытеснять ее приходилось с трудом. Ему пришлось не раз напомнить себе о «чести фирмы» и всех плюсах «честного» бизнеса.

– Ну что ж, – произнес он наконец. – Прошу вас…

Группа тронулась. Черная Звезда шел впереди; за ним, выстроившись в линию, двигались все остальные. Конечно, такой порядок образовался сам по себе, и линия получилась неровной, но в целом все вместе представляли собой довольно удобную мишень для автоматчика.

– Так вот… – начал было Ортега и вдруг осекся на полуслове.

Прямо перед ним в землю впилась стрела.

Обыкновенная стрела, дрожащая от удара, как листок осины.

Ортега отшатнулся, все смолкли, и несколько взглядов заметались по открытой площадке в поисках нападавшего. К счастью для них, автомата у него все же, как видно, не было.

Первым его заметил Черная Звезда.

На крыше особняка, примыкающего к складу, стоял человек в черной одежде и с лицом, наполовину закрытым традиционной полумаской ниндзя, – такую же одежду носили здесь почти все наемные охранники Ортеги, за исключением европейцев.

Клиенты Ортеги переглянулись и попятились; телохранители, в том числе и ниндзя, выступили вперед.

Ниндзя с крыши поднял лук и снова натянул тетиву. Стрела с узким наконечником и почти незаметным хвостовым оперением сорвалась и, просвистев, устремилась прямо к Ортеге. Еще немного, и на его биографии можно было бы поставить точку, но стрела не достигла цели: рука в черной перчатке перехватила ее на лету.

Черная Звезда шагнул вперед и переломил свой трофей об колено, с вызовом глядя на ниндзя-незнакомца.

«Ну что, будешь еще стрелять или ты уже понял, что из этого ничего не выйдет?» – молчаливо вопрошал он.

Видимо, стоявший на крыше истолковал его взгляд правильно: следующая стрела так и не была пушена. Незнакомец сам переломил ее об колено, в точности повторив жест сэнсея ниндзя.

Ортега шумно втянул воздух в легкие, по его лицу заструился холодный пот. Его испугала не столько перспектива близкой смерти., сколько то, что нападение застало его врасплох. И – где?! У себя дома, когда до успеха осталось полшага!

– Кто это? – прошептал клиент, боязливо поглядывая то на Ортегу, то на Черную Звезду, то на замершую на крыше фигуру,

– Это наш человек? – охрипшим голосом поинтересовался Ортега у своего ниндзя.

– Это американский ниндзя. – не отрывая взгляда от Джо, ответил Черная Звезда.

Ортега скрипнул зубами и рассеянно оглянулся. Этот новый удар попал едва ли не в самое больное его место. Прошло несколько секунд, прежде чем он обрел способность вновь отдавать приказы. Все это время Джо и Черная Звезда смотрели друг на друга, предвкушая сражение.

– Убить его!

Джо не мог услышать этих слов, но зато он угадал общую перемену в диспозиции и бросился в сторону, прежде чем по крыше ударили автоматные очереди.

Пули начали взбивать воздух в месте, гее он только что стоял, но напрасно: сделав кувырок, Джо переместился, к краю крыши оттолкнулся, перелетел на второе здание и… исчез.

Стрельба, уже бесцельна в, длилась еще несколько секунд, затем смолкла.

Все еще ошеломленный, Ортега перевел взгляд на равнодушно стоящего рядом Черную Звезду.

– Убить его, – повторил он приказ вполголоса.

Ниндзя кивнул и показал рукой на дверь казармы, где спали обычные охранники и ниндзя и где, помимо всего прочего, несколько комнат было выделено под «тюрьму».

На лице Ортеги на миг отразилось недоумение, затем он просветлел: намек был понят.

– Я сейчас, – обратился он к покупателям. – Подождите здесь…

Они не успели ответить, как Ортега, Черная Звезда, двое ниндзя-охранников и двое охранников-европейцев отделились от общей группки и быстро зашагали к зданию, чтобы затем снова появиться оттуда, но уже в несколько изменившемся составе.

Между двумя ниндзя теперь стояла девушка.

Ортега посмотрел на пленницу и усмехнулся. Полковник не только подвел его, отказывая в дальнейшем сотрудничестве, – он еще и развязал ему руки. С врагами можно не церемониться…

– Эй, американец, ты слышишь меня? – зычно прокричал он, ища глазами место, откуда мог появиться Джо. – Ты молодец, но у тебя ничего не выйдет. Я даю тебе тридцать секунд, чтобы: сдаться. Если ты этого не сделаешь, я буду вынужден убить ее.

Пистолет Ортеги прикоснулся к лицу Патриции. Девушка задергалась в державших ее руках.

Джо не отзывался. Можно было подумать, что он исчез совсем, ушел, отказавшись от борьбы, или находился слишком далеко, чтобы слышать выдвинутый Ортегой ультиматум.

Но это лишь казалось…

Джо оценивающим взглядом провел по скучившейся у выхода группке: у обоих ниндзя были заняты руки, автоматчики вряд ли отличались быстрой реакцией, а Ортега уже отвел дуло пистолета в сторону. Оставался, правда, Черная Звезда, но если раньше Джо мешали проблемы с памятью и неуверенностью в себе, то теперь этот минус устранился. Исходные силы были равны – теперь дело оставалось за мастерством… если у Джо будет возможность его применить.

Джо снова с сожалением посмотрел на Патрицию. Конечно, ее можно было попробовать отбить, но… но удастся ли тогда выполнить свой главный долг – помешать отправке оружия?

Джо продвинулся немного вперед, продолжая взвешивать свои шансы на успех, – они выглядели более чем иллюзорными.

Или все-таки нет?

Рука Ортеги оказалась слишком близко от лица девушки; неожиданно наклонившись вперед, Патриция впилась в нее зубами. Ортега вздрогнул, отшатнулся и отступил на шаг.

– Джо, не делай этого, слышишь, Джо? – крикнула Патриция и замолчала: Ортега отвесил ей пощечину.

Голова девушки дернулась. Джо испугался, что удар мог сломать ей шею, но нет – не прошло и секунды, как Патриция снова попробовала что-то сказать, но рука державшего ее ниндзя заткнула девушке рот.

– Тридцать секунд, американец, – напомнил Ортега, вертя головой из стороны в сторону. – Или ты ее не любишь?

Джо сжал кулаки. Теперь он не просто хотел убить Ортегу – он его ненавидел, насколько вообще какое-либо чувство могло занять его сознание.

Итак, руки у ниндзя заняты, сам Ортега стрелять не станет, один из автоматчиков, отгороженный спиной хозяина, тоже не рискнет нажать на спуск…

А Черная Звезда?

Джо прикусил губу.

Черная Звезда стоял к девушке спиной на расстоянии около двух метров, и теперь все зависело от его владения акробатикой.

– У тебя остается десять секунд…

«Но как же главная цель? Я не имею права поддаваться чувствам…»

– Восемь, семь, шесть…

Патриция зажмурилась. Даже с такого расстояния было видно, как она дышит – неровно, судорожно, тяжело…

«Патриция!» – сердце Джо забилось сильнее, и он не без труда смог заставить его вернуться к нормальному ритму, необходимому для настоящего боя.

– Пять, четыре…

Над небольшим бордюрчиком, отделявшим асфальтированную площадку от моря зелени, мелькнуло в воздухе что-то черное, и в нескольких метрах от Ортеги, девушки и всех остальных возник американский ниндзя.

На лице Ортеги появилась было довольная усмешка, но лишь на миг.

Джо не сдавался. Его ноги согнулись, принимая полунизкую стойку, в руках серебряными пропеллерами завертелись саи. Оружие летало так быстро, что его сложно было узнать с первого взгляда.

Джо занес руки для броска, нацеливая заточенные саи на держащих девушку ниндзя, замахнулся и…

По воздуху мимо Ортеги словно прокатилось черное колесо – это Черная Звезда прыгнул назад через голову и очутился у Патриции за спиной, прижимая к ее тонкой шейке выхваченный на лету кинжал.

Лицо Джо вытянулось под маской, готовые взлететь в воздух саи замерли; какое-то время – очень недолго – он стоял, надеясь, что, быть может, найдется хоть один шанс, но затем опустил голову и швырнул оружие себе под ноги. Саи впились в асфальт…

Все было кончено.

Ортега удовлетворенно улыбнулся.

– Отпусти ее! – требовательно крикнул Джо.

Ему было неприятно одно: его смерть не принесет никакой пользы. Видно, все же надо было перешагнуть через свою привязанность и сосредоточиться на главном… Или переиграть было еще не поздно? Джо с надеждой взглянул на автоматчиков: те стрелять не собирались. Наверное, в Ортеге вновь взыграло несколько извращенное честолюбие: даже применив нечестный прием с заложницей, он предпочитал убедиться, что основной его защитой все же являются ниндзя, – именно они должны были покончить с тем, кто дерзнул состязаться с ними в умении.

– Об этом мы не договаривались… – с усмешкой проговорил Ортега, давая знак ниндзя отвести Патрицию в сторону.

Новая перемена в Джо была заметна со стороны еще меньше. Разве что Черная Звезда успел заметить, что ослабленная было стойка вновь стала боевой.

Условие сделки не было выполнено – и это освобождало Джо от всяких обязательств. Он сделал для Патриции все, что мог, но это не имело смысла, значит, его руки снова были свободны.

– Убить его, – равнодушно проговорил Ортега и ощутил удовольствие, что смог так хорошо сыграть это чувство и не выдать охватившей его жажды крови. Если бы у него была такая возможность, Ортега предпочел бы увидеть, как долго и мучительно будет умирать Джо. Но даже просто смерть напугавшего его человека всегда приносила Ортеге немалое удовлетворение.

Джо стоял как вкопанный.

Несколько ниндзя начали окружать его, постепенно смыкаясь в кольцо.

Джо ждал.

Черная Звезда остановился, продолжая держать Патрицию: ему не нравилась реакция Джо. Даже если бы американский ниндзя собирался красиво умереть, он должен был вести себя несколько иначе.

Ортега сплел руки на груди, предвкушая интересное зрелище. Когда круг вырос до двенадцати человек, в руках у Джо возник меч. Его противники тоже вооружились ниндзя-то, и это вселяло в Джо надежду: куда сложнее было бы увернуться сразу от десятка метательных снарядов, пущенных с разных сторон. Конечно, и с одним мечом против многих сражаться было нелегко, но при этих условиях всегда оставался шанс. Джо вспомнилось, что по словам Учителя (да и по логике боя), больше восьми реальных противников у человека быть не может – иначе они станут мешать друг другу, а к бою с восемью Джо был готов: для этого имелись специальные приемы. Оставалось только удивляться, какие побуждения заставили окруживших его ниндзя вести себя так благородно и не воспользоваться своим преимуществом, но и тому подыскать объяснение было можно. Не исключено, что перед ним были «узкие специалисты», по какой-то причине просто не успевшие освоить метательную технику (что, конечно, было маловероятно), а может – и это соответствовало действительности, – они хотели организовать в первую очередь красивое представление из расчета на зрителя.

Впрочем, времени особо заниматься игрой в загадки у Джо не было: атака могла начаться в любой момент, и ему пришлось «отключиться», сосредоточивая все силы и всю энергию на предстоящих действиях.

Теперь главным было для него угадать начало даже не самой атаки, а предшествующий ей момент – когда противник только приготовится напасть, чтобы предвосхитить заранее его движения к встретить его соответствующим образом. Пока что сложно было определить, кто из окруживших его ниндзя начнет действовать первым, – вступление затягивалось, и со стороны можно было подумать, что разыгрывается странный балетный спектакль: Джо стоял в центре, а его противники тем временем ходили по кругу, то перетекая с места на место, то замирая в неудобных на вид, причудливых позах, производя не менее любопытные манипуляции с мечами.

Это Джо. не нравилось: никакое нормальное внимание, отталкивающееся от логического мышления, не могло помочь вычислить, какая же из подготовительных позиций окажется окончательной; лишь переход на совсем иной, сложно объяснимый способ обработки поступающей извне информации мог его спасти.

Мог… Что бы Джо ни говорил, о чем бы ни думал, численный перевес противника сбросить со счетов было невозможно, да и «благородство» вряд ли продлилось бы долго: можно было не сомневаться, что, в случае необходимости, в ход будет пущено все, чтобы выполнить приказ Ортеги, – от сюрикенов до автомата.

Время шло, но бой так и не начинался, а «танец» вокруг Джо продолжался в одном и том же ритме.

Черная Звезда отпустил Патрицию: пока Джо был не опасен, у него и так хватало забот – и приготовился дать сигнал к нападению. В ту же секунду внутри круга произошло нечто странное: что-то вспыхнуло, заклубился дымок, который тут же приобрел плотность, – возле Джо возникла еще одна человеческая фигура в полумаске ниндзя и широких шароварах.

В руках у Суюки (его никто не узнал) также был зажат меч.

Учитель и ученик прислонились друг к другу спинами, и кружение продолжилось, но длилось оно недолго – в какой-то момент один из ниндзя не выдержал и с криком ринулся на Джо.

Суюки и Джо расступились, позволяя ему по инерции пролететь в проход между ними; как только его спина оказалась в пределах видимости, Суюки быстро полоснул по ней мечом. Противоположной стороны круга достигло уже мертвое тело – и рухнуло прямо под ноги своим сотоварищам.

Этот инцидент послужил сигналом к общей атаке, и через секунду все смешалось. Лишь мелькали локти и плечи, да сталь клинков поблескивала и звенела при столкновении, и время от времени на землю падали черные тела – кто насовсем, кто для того, чтобы, корчась, отползти в сторону и умереть уже там. Подняться не удалось никому из упавших…

Описать всю очередность ударов, блоков, уходов и прочих приемов было бы очень сложно, но тем более неблагодарное дело пробовать рассказать что-либо о внутреннем ощущении любого из бойцов. Так что о ходе сражения лучше все же судить по его результатам.

Круг, давно уже потерявший свою первоначальную строгость формы, делался все меньше – ряды противника редели. Джо вонзил меч в живот одного ниндзя, выхватил его из раны, парировал удар другого, обошел обманным движением защиту, ударил снова… Два меча одновременно взметнулись над ним – он перекатом ушел от их сдвоенного удара и тут же выпрыгнул в боевую стойку… Не отставал от своего ученика и Суюки.

Черная Звезда продолжал наблюдать, и крылья его ноздрей начали раздуваться, выдавая страстное желание самому навести порядок, тем более, что дело, похоже, шло к концу.

В какой-то момент Джо и Суюки смогли получить небольшую передышку. Они переглянулись, затем взгляд Джо устремился к девушке – Патриция наблюдала за поединком как завороженная, – и Суюки быстро кивнул: «Разбирайся с этими – о девушке я позабочусь».

Ниндзя-то Учителя вернулся в ножны, рука его поднялась вверх, последовал странный взмах – и вспышка повторилась. Джо остался один.

«Не знаю, кто этот старик, – быстро подумал Черная Звезда, – но он вовсе не так уж умен. Если бы он захотел, то мог бы напакостить нам с самого начала, подкравшись с тыла. Так что он сам виноват в том, что выставился».

В руках сзнсея все еще находился танто – традиционный нож ниндзя. Его-то Черная Звезда и швырнул, целясь, казалось бы, в никуда, но пустота вдруг взорвалась и из дыма вывалилось тело. Рукоятка танто торчала из груди Сукжи. Джо бросился к Учителю, подставляя руки, чтобы тот не упал, но было уже поздно: лезвие вошло слишком глубоко.

И снова Джо ощутил ненависть, возвращавшую ему ненужное сознание, в котором могли жить боль потери и злость, любовь и отчаяние. Он обвел площадку, покрытую трупами, блуждающим диким взглядом, с криком ринулся на еще уцелевшего ниндзя – и некоторое время вместо него работала сама ярость, которой, к счастью, оказалось достаточно, чтобы справиться с противниками такого уровня.

Такого…

Поддавшись эмоциям, Джо даже и не заметил, что в его сторону не спеша зашагал сам сэнсей Черная Звезда.

* * *

Трупы при въезде в частные владения Ортеги обнаружили только к утру, когда пришла смена. Послали человека доложить хозяину, а сами убрали тела и выставили у шлагбаума двойную охрану: охранники никогда, не отличались особой сообразительностью, да и внутри владений Ортеги за вторгшимся туда неизвестным должны были теперь охотиться ниндзя, а не внешняя охрана. Сложно сказать, кому из охранников пришла в голову нелепая идея, что нападение может прийти и извне охраняемой территории – после того, как уже кто-то на нее проник, но, так или иначе, когда несколько армейских бронетранспортеров на полной скорости подкатили к шлагбауму, их там уже ждали. Что ж, и в явной глупости иной раз открывается здравый смысл.

Автоматы затряслись как в лихорадке, оттуда раздался ответный залп – и вскоре уже весь воздух возле границы плантаций Ортеги насытился мчащимся по нему металлом и огнем.

– Вперед! – орал во весь голос с головной машины полковник, ему во всю глотку вторил Джексон. Голоса сливались с автоматным стрекотаньем, шумом моторов и остальными криками. Пули выбивали из грунта земляные фонтаны, косили кустарник – и вскоре один из охранников повалился, почти перерезанный очередью напополам, за ним последовал второй, третий… Некоторое время стрельба еще велась из сторожки; поравнявшись с ней, один из солдат метнул гранату. Из крошечного домика повалило пламя, и из окна вылетело, переворачиваясь в воздухе, мертвое тело.

В центре цитадели Ортеги ни взрыва, ни стрельбы не услышали: его собственная предосторожность, заставившая отнести границы подальше от дома, работала теперь против него. Но, с другой стороны, не мог же Ортега рассчитывать на настоящую военную атаку.

По логике вещей, ее и не должно было быть, но полковник забыл логику, как в свое время забыл о присяге, вступая с Ортегой в сделку. Теперь он был готов ка все, собираясь взять ответственность за возможные осложнения на себя. То, что он делал сейчас, было нарушением всех возможных норм и правил, кроме норм обыкновенной порядочности. О том, что будет потом, полковник старался не думать. Освободить Патрицию, повернуть назад запущенный с его помощью преступный механизм, остановить большое беззаконие беззаконием вынужденным и более мелким, предотвратить вывоз товара за границу – вот чего хотел он сейчас, мечтая помимо этого разве что о том, что было бы хорошо не просто искупить свои прегрешения исправлением содеянного, но и погибнуть при этом, оправдавшись перед своей совестью смертью.