Текст книги "Мистер Обязательность"
Автор книги: Майк Гейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Тебе нужно почаще выходить в люди
Загадочный ухажер с правом на поцелуй совершенно выбил меня из колеи. Образно говоря, он был как тот огромный метеорит, который столкнулся с землей (то есть со мной), сбил ее с оси и тем самым спровоцировал новый ледниковый период.
Я бы никогда не поверил, что Мэл так быстро найдет мне замену, пусть даже такого кредитоспособного красавчика на классной тачке. Куда подевалась положенная в таких случаях печаль от расставания? «Вот они, современные женщины, – думал я. – Никакого соблюдения приличий».
Больше всего меня злило то обстоятельство, что самому мне и в голову не приходило найти кого-то на замену. «Ну и дурак», – решил я.
Хотя, может, я преувеличиваю? Интересно, что по этому поводу думают нормальные люди: сколько времени должно потратить на оплакивание преждевременной кончины четырехлетних отношений? Я решил провести опрос среди своих родственников, друзей и коллег.
Результаты опроса населения (Институт эмоциональных отношений имени Даффи):
Дэн: Речь идет о Мэл? Три месяца, не меньше. Ты, наверное, что-то напутал. Этот парень, скорее всего, ее братец. Что, у нее нет брата? Тем более, значит, это ее давно пропавшийбратец.
Чарли: Честно говоря, мы с Верни уже так долго вместе, что мне и вспомнить-то про кого-то другого сложно, но, пожалуй, я соглашусь с Дэном: три месяца считаются нормой.
Грэг: Женщины переживают разрыв в такого рода отношениях очень долго: от полугода до вечности. Что же касается нас, мужиков, то нам чем раньше, тем лучше. Дело не в половом шовинизме, дело в генетике. Женщинам подавай многолетнего кормильца, а нам, ты же знаешь, главное – время хорошо провести. Так устроен мир.
Верни: Хоть я и беременна, вследствие чего склонна делать неразумные выводы, хочу сказать одно: женщины могут вытворять что угодно и когда угодно по той простой причине, что все мужики – идиоты.
Мама: Требуется много времени для того, чтобы залечить душевные раны, но если это затянется, можно впасть в депрессию.
Не считая ответа моей сестры (и, понятное дело, Грэга), по всему выходило, что Мэл следовало бы пока находиться в трауре. Вместо того чтобы еще полгода сидеть дома и переживать, она уже вовсю флиртует с какими-то проходимцами. Может, у нее с арифметикой не все в порядке?
Женщина, еще только начало мая! Ты должна сидеть дома, вся в черном, и оплакивать наши отношения! Как минимум, до конца августа!
До этой встречи я жил более или менее нормально. Так, как будто Мэл отправилась в длительное путешествие и немного задерживалась. Но после того, как я увидел их вместе, раны открылись и заживать не желали. Никогда еще мне не было так больно. Со всеми своими предыдущими подружками я расставался не глядя, как будто они и вовсе не существовали. Но теперь, предварительно загнав себя в ловушку под названием «давай останемся друзьями», я сам вырыл себе могилу отчаяния, в которую буду погружаться быстрее, чем меня «вылечит время».
Мне казалось несправедливым, что горюю один я. Тем не менее ничего другого мне не оставалось, поэтому я решил с головой погрузиться в сладостную пучину. Сказавшись на работе больным, я отменил все свои выступления, запасся несчетным количеством попкорна, переоделся в пижаму от «Маркса и Спенсера» и тупо уставился в телевизор, смотря все программы подряд. Когда-то, когда мама подарила мне эту пижаму, я пытался от нее отделаться, ссылаясь на то, что сплю голым. Мама возразила тогда, что когда-нибудь она обязательно мне пригодится. Например, на случай крайней необходимости. Теперь-то я понял, что она имела в виду.
Так прошла целая неделя. Дэн, Чарли и Верни предпринимали ежедневные попытки вытащить меня из моего депрессивного состояния, но я отчаянно сопротивлялся, ссылаясь на то, что сам должен справиться с ситуацией.
В воскресенье около двух часов пополудни это случилось. Не то чтобы я перестал чувствовать боль – нет, я ощущал ее все так же остро. Думаю, я просто понял, что теперь мне придется с ней жить.
Для начала я побрился бритвой Мэл (она всегда запрещала мне это делать, так что я испытал сладкое чувство торжества справедливости), затем засунул всю траурную одежду в стиральную машину и в голом виде отправился в душ смывать с себя свою печаль. Намыливая голову позабытым Мэл шампунем (лаборатория Гарнье, для ежедневного применения, укрепляющий), я наконец принял решение. Решение измениться. Стать холостяком, наподобие Дэна. Крутым соблазнителем, не терпящим никаких девичьих фокусов. Классным парнем. Никому, кроме самого себя, ничем не обязанным.
Однако для того, чтобы убедиться в своих донжуанских способностях, нужен был какой-нибудь верняк. Кто-нибудь из моего прошлого, кто смог бы вернуть меня к жизни. Я прошелся по записной книжке. От А до Я. Дважды. Никто из моих предыдущих пассий не подпадал под определение верняка. Конечно, можно было проявить неординарный оптимизм и предположить, что кто-нибудь из моих бывших подружек резко изменился за четыре года моего отсутствия на сцене, но верилось в это с трудом.
И тут я наткнулся на визитную карточку Алекс. Я довольно долго размышлял, позвонить ли ей. «Разве не она назвала тебя «трогательно хорошеньким»»? – тут же подсказало мне мое эго. А ведь она к тому же «Самая горячая штучка на ТВ». Пожалуй, ее кандидатура была идеальной для восстановления моего вдребезги разбитого эго. Но нужно было попрактиковаться. Для такого нью-йоркского марафонского забега, как Алекс, необходимо было предварительно сделать кружок-другой по близлежащим улицам.
Выпив пива с тостами (праздничные вариации Дэна на тему: «Как хорошо, что ты снова с нами»), мы обсудили с ним наши дальнейшие поступки на пути к душевному выздоровлению. Выход для всех нас (Дэн, я и Чарли) был найден довольно быстро. Осталось только уговорить последнего.
– Я больше не хожу по ночным клубам!
Вечером того же дня мы с Дэном сидели у Чарли и терпеливо уговаривали его прислушаться к нашему гениальному плану. Сидя на спинке огроменного дивана, Чарли смотрел на нас, как на двух ополоумевших подростков, спятивших по дороге от Масвелл-Хилла до Крауч-Энда. В такие минуты особенно ощущалась разница в возрасте между Чарли и нами. В свои тридцать четыре года он решил, что довольно наигрался в юности, и, в отличие от большинства своих сверстников, с удовольствием думал о наступающем «среднем возрасте».
– Ночной клуб? – яростно воскликнул Дэн. – Ты что, только что из шестидесятых свалился, дедуля? «Ночные клубы», как ты очаровательно выразился, потеряли свое значение, как «не дневные», уже сто лет назад. Тебе нужно почаще выходить в люди.
– Ну, хорошо, я больше не люблю… – Чарли запнулся, как будто бы само это слово заставляло его нервничать, – …клубиться. Господи, слово-то какое бессмысленное – клубиться. Все равно что сказать закафериться. Закаферимся в субботу? Не могу, я иду клубиться. А затем шашлычиться, после чего таксонусь домой и отрублюсь. Ненавижу прогресс. Теперь из каждого существительного можно сделать глагол.
Мы с Дэном переглянулись. Похоже, Чарли понесло.
– Ладно, парни, извините меня, стар я уже для этого. Правда, правда. Вы только на меня посмотрите.
Хотя лицо у Чарли было довольно молодое, но объем талии, как годовые круги на пне, явно указывал на долговременную семейную жизнь. Тем не менее мы были уверены, что где-то глубоко внутри в нем все еще сидит подросток, жаждущий веселья. Просто нужно было его освободить.
– Да ладно тебе, не преувеличивай, – заверил его Дэн. – У нас уже все спланировано. Небольшой мальчишничек поможет тебе отвлечься от будущего ребенка, а Даффи – от всей этой эпопеи с Мэл. Я же, бог даст, забуду наконец про Миену с ее дурацким приглашением на свадьбу.
– Мальчишник, – бодро подтвердил я. – То, что доктор прописал.
_____
Подготовка к этому мероприятию вызвала целый вихрь воспоминаний домэловской эпохи. Да и вообще – додевчоночьих воспоминаний, когда мне было семнадцать и каждая суббота могла стать лучшей в жизни. Сценарий всегда был один и тот же:
1) Просмотр «Свидания вслепую» [43]43
Телевизионное шоу.
[Закрыть].
2) Во время рекламы раздается телефонный звонок кого-нибудь из моих более организованных приятелей с конкретным предложением, как провести этот вечер.
3) Мы с Верни ругаемся по поводу того, кто из нас первым пойдет в душ. Я уступаю, жду не меньше часа, пока она, наконец, выйдет из ванной, после чего быстро моюсь под прохладненькой струей, потому что она использовала всю горячую воду. В это время кто-нибудь из приятелей перезванивает и оставляет для меня сообщение, с кем, когда и куда мы идем.
4) Огромной толпой мы приваливаем в «Холлибуш», небольшое местечко возле нашего колледжа. На нас надето нечто, что, с нашей точки зрения, должно сделать нас похожими на восемнадцатилетних стиляг в одежде от Пако Рабаны.
5) Наоравшись всласть и чего-нибудь выпив, мы садимся в автобус до города, после чего отправляемся в какой-нибудь клуб, прекрасно осознавая, что добрая половина из нас туда не попадет.
Вот для этого и существуют субботние вечера: для дружбы, тусовки и беззаботного оптимизма.
Мы встретились с Чарли и Дэном в девять вечера в «Хавершеме», на полчаса позже, чем договаривались. Несмотря на все отговорки, было видно, что Чарли счастлив не меньше нас. Даже Дэн, чье обычное субботнее времяпрепровождение не отличалось домашним покоем, был наизготовке. Создавалось впечатление, будто не было этих десяти лет и нам опять по семнадцать. Ощущение просто классное. Нам было так хорошо, что, увидев случайно забредшего в бар Грэга, мы пригласили его за наш столик. Он же настолько впечатлился нашей идеей мальчишника, что помчался домой, принял душ и уже через полчаса присоединился к нам во всеоружии.
Итак, все были на месте. Можно начинать.
Обожаю эту песню!
Клуб, в который мы отправились, носил кичливое название «Ночи бугги». Мы единогласно проголосовали за погружение в семидесятые. Правда, сперва возникла идея отправиться в один из новомодных столичных клубов, но главные Соблазнители (Дэн и я) решили, что женщины в таких заведениях слишком высокомерны. Таким образом, мы остановились на добром старом клубе в стиле семидесятых, посетительницы которого не отличались особой привередливостью. Во всяком случае, не большей, чем мы сами.
Войдя внутрь, мы как будто очутились в 1978 году. Чувствовалось, что «Би Джиз» [44]44
Рок-группа, основателями которой были братья Гибб (Барри, Робин и Морис). Пика популярности группа достигла к середине семидесятых годов XX века.
[Закрыть]здесь по-прежнему в моде, а Джон Траволта в большом почете у пацифистских юнцов. Шествуя к барной стойке по ярко-красной дорожке в свете приглушенных ламп, я предчувствовал, что вечерок удастся на славу.
– Что будешь пить? – прокричал мне Грэг.
Внимательно оглядевшись в поисках чего-нибудь особенного, я такового не обнаружил и заказал «Стеллу» [45]45
Сорт бельгийского пива.
[Закрыть].
– Мне то же самое, – заявил Дэн, рассматривая себя в зеркало.
– Пожалуй, и я к вам присоединюсь, – сказал Чарли, уступая дорогу стайке девушек, отплясывающих пьяную конгу. Вдруг он удивленно вскрикнул.
– Что случилось? – спросил я.
– Одна из них только что ущипнула меня за задницу, – в легком замешательстве сказал он.
– Что я тебе говорил, а? – весело подмигнув ему, встрял в разговор Дэн. – А ты еще орел, парень!
Чарли отправился в туалет, Дэн на поиски автомата с сигаретами, а я остался стоять с Грэгом, который самым бесстыдным образом разглядывал девушек на предмет возможного флирта.
– Ты только посмотри на эти попки! – воскликнул он, указывая на группу только что вошедших хорошеньких юниц. Я вяло улыбнулся, скорее для того, чтобы он не почувствовал себя полным идиотом, но участвовать в дальнейшем обсуждении отказался. Хоть я и сам не прочь обсудить женские прелести, но от бульварной лексики Грэга меня выворачивало. Когда мы с Дэном отправляемся на охоту, мы никогда не разговариваем. Здесь главное – правильно сочетать джедаевские фокусы с чувством времени, а Грэгова неосведомленность в данных вопросах лишь испортила мне настроение.
Грэг куда-то испарился (кажется, тоже пошел в туалет), а я остался охранять четыре пинты «Стеллы». И тут я вспомнил о Мэл. Точнее – о Мэл и ее новом избраннике.
Они небось сейчас где-нибудь вместе. Прекрасно себе это представляю: он весь из себя такой внимательный, рассказывает забавные историйки, ухаживает за ней… Короче говоря, такой же, каким был я в период начала нашего с Мэл знакомства. А Мэл его внимательно слушает, заглядывая в глаза и утопая в восторге от неизведанного.
Я перестал думать об этом и погрузился в депрессию.
К полуночи мы раскисли. Чарли беспрестанно смотрел на часы и ныл, что, мол, ему надоели ночные клубы и что он хочет в кроватку к своей жене, где тридцатичетырехлетнему мужчине и положено быть в это время суток. Рядом сидел злобный Дэн, изредка потягивающий свое пиво. Большую часть сегодняшнего вечера он брюзжал в адрес Грэга, который ухлестывал за какой-то невзрачной девицей. В отличие от нас, Грэг был помолвлен и тем не менее сумел найти себе партнершу на вечер, в то время как мы, два классных соблазнителя, сидели весь вечер в гордом одиночестве. Чарли и того хоть за задницу ущипнули.
– Грэг, ясное дело, сегодня ночью будет не один, – раздраженно сказал Дэн. – Нет, ну почему, скажите, женщины связываются с придурками вроде него?
– Грустно, не правда ли? – согласился я. – Вот сидим мы, два молодых, свободных, холостых мужчины. А вот он: не такой уж и молодой, значительно менее красивый, к тому же обрученный с чудесной девушкой. Не понимаю, что в нем нашла Очаровательная Анна?
– Вот они, женщины! – сказал Дэн. Было ясно, что сейчас мы станем свидетелями одной из его философских сентенций. – Они свято верят в то, что в сердце любого негодяя живет маленький мальчик, жаждущий любви и ласки. Чего они при этом не понимают, так это того, – тут Дэн сверкнул глазами в сторону Грэга, – что если разрубить такого вот негодяя на две половины, то они получат лишь две бессердечные половины, и не более.
Как будто в тон ему ди-джей поставил подходящую песенку: «Я выживу» в исполнении Глории Гейнор. Зал взревел. Какая-то студенточка в африканском [46]46
Кудрявый парик в форме одуванчика.
[Закрыть]ярко-голубом парике подошла к нашему дивану и, не говоря ни слова, повлекла меня за руку на танцпол. Решение нужно было принимать мгновенно: либо я веду себя как уважающий себя мужчина и отказываюсь от этого лестного предложения, либо я обнаруживаю всю безысходность своего положения и иду с ней. Я пошел. Пропади она пропадом, безысходность, главное, что, несмотря на парик, студенточка была очень хорошенькая.
Взглянув на меня сумасшедшими глазами, она начала извиваться в танце. Плюс к этому она успевала подпевать, а в нужные моменты еще и щелкать пальцами в такт музыке. То есть смущаться она не умела в принципе. Ее уверенность в себе оказалась столь заразительной, что уже через мгновение я забыл обо всех своих комплексах и бросился извиваться вместе с ней.
– Тебя как зовут? – перекрикивая музыку, заорала моя подружка.
– Даффи! – прокричал я в ответ. – А тебя?
– Эмма! – Она протянула мне руку. – Эмма Андерсен. Приятно познакомиться, Даффи!
Я вдруг заметил, что у нее невероятно красивые серо-зеленые глаза, которыми она то и дело в меня стреляет. Я начал судорожно вспоминать, как следует вести себя в таких случаях. Считается, что в деле обольщения представительниц другого пола все как с велосипедом – один раз научившись, уже никогда не забудешь. Но не тут-то было. Кажется, я разучился.
Песня закончилась, и я попытался было сбежать, но она схватила меня за рукав и не отпускала. Я в отчаянии взглянул на Чарли с Дэном, которые определенно наслаждались происходящим. Грэг, танцующий со своей девицей, самодовольно улыбнулся и подмигнул, как будто говоря: «Йии-ии-ха! Мы оба на коне!»
Только было я решил, что хуже уже не будет, как заиграли YMCA [47]47
Один из самых известных хитов в стиле диско группы «Village People» (1978).
[Закрыть], мою самую ненавистную песню. Тетушка Кэтлин подарила Верни на десятилетие двойную пластинку под названием «Лучшие хиты в стиле бугги-2». В последующие месяцы моя сестрица бесконечно крутила эту пластинку, делая вид, будто она Коко из «Детей славы» [48]48
Фильм режиссера Боба Кельяна о студентах Нью-Йоркского Колледжа Искусств (1980). Коко и Лерой – главные герои фильма.
[Закрыть]. При этом мне отводилась роль Лероя, а если я отказывался, то мне быстро объясняли, что почем в этой жизни. Это было так несправедливо! Ну и что, что Коко была девушкой – она была настолько приятнее этого дурака Лероя! Теперь вы понимаете, за что я ненавидел эту мелодию?
Оглядывая зал, я понял, что я в меньшинстве. Со всех сторон на танцпол стекались толпы жаждущих поплясать под звуки этой чертовой музыки.
– Обожаю эту песню! – восторженно прокричала Эмма.
– Я тоже! – заорал я.
Песня закончилась. Рубашка, насквозь промокшая от пота, липла к телу. И тут Эмма потащила меня к свободному дивану возле танцпола, уселась ко мне едва ли не на колени и стянула парик. Под ним обнаружились короткие песочного цвета волосы.
– Ну и жара! А ведь ты небось решил, что волосы у меня и впрямь голубого цвета! – возбужденно затараторила она. – Слушай, а Даффи – это вообще что за имя?
– Это второе имя. Первое – Бен, но мне оно не нравится. Я бы таким именем йоркширского терьера назвал.
Краем глаза я заметил крадущегося мимо Дэна. Это отрезвило меня. Все было как-то не так. Что я здесь делал с этой слегка сумасшедшей девчонкой? Она же не Мэл. Пора было признавать, что я меньше всего похож на классного соблазнителя.
– Послушай, нам с друзьями пора идти, – сказал я.
– А куда? Место хорошее?
Я решительно покачал головой.
– Домой.
Она удивленно подняла брови.
– С утра на работу, – объяснил я, а затем по совершенно непонятной причине изобразил, как будто копаю землю.
– А, так ты рабочий?
– Да. Помимо всего прочего.
– И где ты вкалываешь?
– Ну, в разных местах. Там потаскаю, здесь покопаю. Рабочему, знаешь ли, приходится много тяжестей таскать.
Она провокационно облизнула губы и сжала мою руку.
– Так вот откуда у тебя такие мускулы, – промурлыкала она.
И тут я понял, что попал. Что делать в такой ситуации, я совершенно не представлял. Я попытался было сбежать, но она крепко держала меня за руку и не отпускала, повиснув на ней всем телом.
– Я с тобой еще не закончила, – проговорила она. – Поэтому ты никуда не пойдешь.
«Не может быть, чтобы все так изменилось в этом мире, – думал я. – Ведь это я должен за ней охотиться, а не наоборот». Я попытался трезво оценить ситуацию. Можно было:
1) Отвергнуть ее предложение (и назавтра очень об этом сожалеть).
2) Уступить ее предложению (и назавтра очень об этом сожалеть).
3) Подождать с решением (и назавтра решить, что делать дальше).
Третий вариант был явно предпочтительнее.
– Мне правда нужно идти, – твердо произнес я. – Но, может, встретимся на следующей неделе, выпьем что-нибудь?
– Здоровски, – с энтузиазмом откликнулась она. – А где ты обитаешь?
– В Масвелл-Хилле.
Я сам себе не верил. Первое свидание за четыре года! И ни малейших усилий с моей стороны. Может, я действительно являюсь классным соблазнителем?
– А ты где живешь?
– В Хорнсе, – ответила она, поглаживая свой парик. – Знаешь местечко под названием Кингсфишер? Там классно.
– Не знаю, но, думаю, найти смогу. Ну так что – во вторник подойдет?
– Не-а, не могу, – она покачала головой.
– В среду?
Она опять покачала головой.
– И в четверг тоже не смогу.
– Что, куча экзаменов? – с надеждой спросил я. Неужели она уже передумала встречаться со мной?
– Да не совсем, – как-то стыдливо ответила Эмма. – Просто родители придут в ярость, если я опять начну тусоваться вечерами после школы.
Ах, если бы земля в этот миг расступилась и я бы мог в нее провалиться! Не спорю, я заслуживаю наказания, но ведь не настолько же. Оказывается, я тут охмуряю девчонку, для которой вечер в клубе семидесятых – настоящий урок по древней истории!
– Знаешь, я… я…
Я не успел закончить предложение, так как в эту минуту в зале началась какая-то суматоха и мы оба отвлеклись. Оказалось, это Дэн подрался с Грэгом. В эту минуту они, сцепившись, катались по полу. Воспользовавшись ситуацией, я улизнул от Эммы и присоединился к Чарли, наблюдавшему с пивом в руках за дракой.
– Я так и знал, что вечер закончится плохо, – заявил Чарли, указывая на Дэна с Грэгом.
– Что случилось? – спросил я.
Не торопясь отхлебнув пивка, Чарли начал рассказывать:
– Грэг целовался с той девчонкой, с которой танцевал. Дэн разозлился. Вот тебе и результат. – Указав на наших друзей, все еще катающихся по полу, он добавил: – Надо было дома сидеть.
Дэна с Грэгом уже вытаскивал из зала местный секьюрити. Так их вдвоем, как сладкую парочку, и вышвырнули из клуба. Когда мы с Чарли получали в гардеробе свои куртки и куртки наших бедных товарищей, меня кто-то окликнул.
– Ты собирался так вот уйти, даже не попрощавшись? – прозвучал тихий голос.
Я оглянулся и увидел Эмму. В ярком фосфоресцирующем свете ламп было видно, как она молода и вместе с тем как красива. Должен сказать, будь мне сейчас семнадцать, я бы все за нее отдал. Но, будучи старше ее на одиннадцать лет, я был вынужден отказаться от этого заманчивого варианта. Кажется, сегодня все сводилось к вопросу о возрасте.
– Прости меня, – извинился я. – Как видишь, друзья мои слегка надебоширили. Мне нужно идти.
– Судя по всему, мы никуда на следующей неделе не идем, – тихо сказала она.
– Боюсь, что нет.
– Это потому, что мне шестнадцать?
– В общем, да, – кивнул я.
Она привстала на цыпочки, поправила мой воротник и нежно поцеловала в щеку.
– Ну что ж, тогда тебе пора идти.
– Да… – с трудом приходя в себя, сказал я. – Пожалуй…
Когда я выбрался наружу, Чарли с Дэном уже куда-то исчезли, а Грэг безуспешно пытался поймать такси.
– Таксисты не очень любят пассажиров с окровавленными лицами, – сказал я, передавая Грэгу его куртку.
– А, это ты. – Он выхватил свою куртку у меня из рук. – Если ты ищешь своих приятелей, так они уже смылись.
– А что случилось? – спросил я, внимательно изучая его кровоточащий нос.
– Лучше друга своего спроси, – огрызнулся Грэг, шаря по карманам пиджака. – Я занимался своими делами, никому не мешал, как вдруг Дэн подлетел ко мне и начал ругаться, что я-де обманываю Анну. Ему-то какое дело?
Он наконец нашел то, что искал. Вытащив зажигалку и сигареты, он закурил.
– Так все и началось. Он просто псих!
Дэн, конечно, был абсолютно не прав, но понять его можно. Хотя Грэг мне тоже порядком поднадоел, я не собирался читать ему лекции на тему его глупости. Хотелось просто никогда с ним больше не встречаться.
Протянув ему руку, я сказал:
– Послушай, очень жаль, что все так вышло. Давай забудем об этом, а?
Как будто не замечая протянутой руки, Грэг выкинул сигарету и залез в остановившуюся машину. Было очевидно, что это не такси, а какой-то частник, выехавший на ночной промысел. На этом наш разговор закончился.
Становилось прохладно. Я слегка протрезвел, но домой идти не хотелось. Цель сегодняшнего вечера была достигнута: я вновь почувствовал себя семнадцатилетним подростком, бегающим за девочками и ввязывающимся в потасовки. Я был очень доволен собой, и мне совсем не хотелось вновь превращаться в себя двадцативосьмилетнего, скучного и одинокого.
Я решил заглянуть в «Приют комедианта» – маленький клуб на Лонг-Эйкр, в котором мы с Дэном пару раз выступали. Я хорошо знал тамошних охранников, да и внутри кого-нибудь из знакомых обязательно встретил бы.
Пройдя сквозь толпу на площади Лейстер, я собирался было перейти через Черинг-Кросс-Роуд, как вдруг заметил мужчину и женщину, стоявших посередине дороги и державшихся за руки.
Я взглянул на женщину и пришел в ужас.
Женщина взглянула на меня и тоже пришла в ужас.
Мужчина взглянул сперва на женщину, затем на меня и, естественно, тоже пришел в ужас.
И все-таки ужас на их лицах стократно уступал моему.
Нет, но как только такое могло случиться? Один шанс из тысячи, если не больше. «Эх, если бы такая удача сопутствовала моим хорошим начинаниям, а не наоборот!» – подумал я.
– Даффи! – растерянно произнесла Мэл.
– Мэл! – смущенно сказал я.
– Возвращаешься с выступления?
– Нет, – ответил я. – А ты откуда?
– Возвращаюсь из ресторана.
– Из какого?
– Из «Иви», – еле слышно пробормотала она.
– А! – только и сказал я.
Она всегда хотела пойти в этот ресторан. Я обещал, что, как только дела пойдут в гору, сразу отведу ее туда.
– А ты откуда идешь? – теребя пуговицу на плаще, спросила она.
Я собирался было придумать какую-нибудь остроумную историю о светском вечере, но не сумел.
– Из «Ночей бугги», – признался я.
Сравнение этих двух мест было явно не в мою пользу. Мэл провела вечер в одном из шикарнейших ресторанов Лондона, я же проваландался с приятелями в одном из самых никудышных клубов города. Ну что же, желание мое исполнилось во всей своей красе: мне вновь было семнадцать, а значит, у меня не было ни денег, ни подружки, ни мозгов.
– Ну, и как там? – еле сдерживая улыбку, спросила Мэл.
– Нормально, – скривившись, сказал я.
– А где Дэн?
– Ему пришлось уйти пораньше, – ответил я.
В этот момент в разговор вступил ее спутник. А я так надеялся, что он – лишь болезненный фантом моего воображения.
– Привет, я – Роб, – произнес он, протягивая мне руку.
Он был высок, красив и вообще сильно смахивал на модель из глянцевых журналов, рекламирующих мужское нижнее белье. Голос у него был соответствующий: глубокий и уверенный, как у дикторов новостей.
Я пожал протянутую руку.
– Господи, какая я невежа, – спохватилась Мэл. – Я ведь вас не представила!
– Даффи, это Роб, – она небрежно махнула рукой куда-то в сторону его груди, вздымавшейся под идеальным темно-синим пиджаком. – Роб, это Даффи, – так же небрежно указала она на мой живот, который совершенно потерялся под моей футболкой.
– Приятно познакомиться, – кивнул я.
– Мне тоже, – кивнул он в ответ.
Мэл в это время уставилась на мою футболку.
– Ты знаешь, что ты весь в крови?
Взглянув на футболку, я глухо хмыкнул.
– Это не моя кровь, это Грэга, – объяснил я. – Долгая история.
Я посмотрел на часы с таким видом, как будто у меня не было и секунды времени.
– Мне пора бежать. Не хочу опаздывать.
Честно говоря, я просто не знал, что делать дальше.
– Рад был тебя видеть, Мэл, – зачем-то тряся ее руку, сказал я с большим энтузиазмом.
Мэл лишь взглянула на меня, как на сумасшедшего.
Кивком головы я попрощался с Робом.
– Рад был познакомиться.
– Ну, тогда пока, – с грустной улыбкой произнесла Мэл.
– Увидимся, – с явным удовлетворением сказал Роб. На лбу у него было написано: «Пока я не знал тебя лично, у тебя еще были какие-то шансы, но теперь я уверен на сто процентов – мне бояться нечего,потому что ты – никто».
– Жду с нетерпением, – ответил я, всем своим жалким видом показывая: «У тебя класснаятачка, на тебе дорогиешмотки, у тебя сильнющие руки – да, ты прав, я никто».
