Текст книги "Мистер Обязательность"

Автор книги: Майк Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Даже Носферату улыбнулась

Я не разговаривал с Мэл уже девять дней. Я со всех сторон обдумывал советы мамы, сестры, зятя и соседа, но это ни к чему, кроме головной боли, не приводило. К тому же я думал о том, что к двадцати восьми годам пора бы уже научиться решать проблемы самому, без помощи друзей и родственников. В конце концов я решил, что настало время поговорить с Мэл и прийти к какому-то обоюдоприемлемому решению, хотя сам все еще не был уверен в том, что же устраивает лично меня.

– А, это ты.

Дверь открыла Джули. Во всем мире только она умела произносить слова «А, это ты» с таким выражением, что сразу становилось ясно – на самом деле она хотела сказать: «Гореть тебе в аду, мерзавец». Тот факт, что обязанность открывать дверь в их квартире взяла на себя Джули, был дурным знаком. Он свидетельствовал о том, что с той самой минуты, как Предложение было сделано, Джули занимается тем, что мешает мое имя с грязью.

Джули – которую про себя смеха ради я называл Носферату, Принцессой Тьмы, – была лучшей подругой Мэл и моим злейшим врагом. Помню, я ужасно нервничал перед нашей первой встречей, потому что Мэл предупредила меня: если я пройду «тест Джули», то встреча с ее родителями будет просто праздником. Поедая вареные устрицы с салатом «Айсберг» и масляным соусом в резиденции Джули, я наблюдал за тем, как она постепенно понижала мои оценки: за то, что у меня временная работа (-4), неоконченный университет (-2), постоянно без денег (-6), считал развлечение людей в заднем помещении паба достойным времяпрепровождением в смысле карьеры (-4) и совершенно не собирался ничего менять из вышеперечисленного (-10).

К концу того памятного вечера нам с Мэл стало очевидно, что «тест Джули» я с треском провалил, сумев набрать рекордно низкое количество очков. Я тогда еще подумал: «Если мое сегодняшнее выступление так ужасно, что же будет у родителей Мэл?» К счастью, впоследствии оказалось, что Джули любила Мэл примерно так же, как Тельма любила Луизу [14]14
  Речь идет об американском художественном фильме «Тельма и Луиза», снятом в 1991 г. режиссером Скоттом Ридли (р. 1937).


[Закрыть], только без всякой лесбийской подоплеки, и потому терпела меня, как терпят дурную привычку, от которой сложно избавиться. Как если бы Мэл грызла ногти или не мыла руки после уборной.

Джули была помолвлена и жила вместе с Марком; он мне нравился, но слишком уж подавлял своими успехами. Он делал видеоклипы для известных групп, постоянно разъезжал по каким-то потрясающим местам и, что меня особенно задевало, был моложе меня на два года. Марк был деятельной натурой. В то время как я потягивал сидр в парке и ухлестывал за сомнительными девицами, он уже подростком снимал короткометражные фильмы на простенькую камеру. У нас с ним вообще не было ничего общего. Когда мы оказывались вместе и он пытался втянуть меня в разговор о навороченных спортивных машинах, путешествиях в фургонах, запряженных волами, по Китаю или о недавно сделанных им музыкальных клипах, я всякий раз без исключения смотрел на него пустыми глазами и мечтал о том, чтобы он спросил меня о сериале «Ист-Эндеры» [15]15
  «EastEnders» – популярный английский сериал.


[Закрыть], и уж тогда бы я сумел поучаствовать в разговоре.

Вместе они составляли такую идеальную пару «живущих-вместе-владеющих-Дайсоном-полу-чающих-газеты-по-выходным-и-три-отпуска-в-год-за-границей», что просто тошно становилось. Но избежать встреч с ними было невозможно, потому что Джули настаивала на том, чтобы мы с Мэл приходили вместе. Я никогда не понимал, зачем ей нужно было проводить так много времени вчетвером. Создавалось впечатление, что раз они с Марком пара, то и встречаться они могут тоже только с парами, чтобы не подцепить какую-нибудь «болезнь одиночек».

– Как дела, Джулс? Все хорошо? – прощебетал я, зная, что она ненавидит, когда ее так называют. – Ты меня впускать-то собираешься?

Очень настороженно Джули пропустила меня в общий коридор, но было видно, что она сомневается, правильно ли поступила.

– А тебе что надо?

– Да я просто так зашел, послушать, что еще дурного ты про меня насочиняла за эту неделю.

– Отлично, а времени у тебя много? – фыркнула она, смахивая прядь светлых волос со лба.

– Сколько угодно, – сказал я, гримасничая.

Мы остановились друг против друга в коридоре, будто два стрелка из «ОК Коралл» [16]16
  Название театральной постановки, в которой рассказывается об одной из крупнейших в истории Соединенных Штатов гангстерской перестрелке.


[Закрыть]. Глядя в ее светло-голубые глаза, я вспомнил об одном интересном факте, вычитанном в каком-то журнале. Оказывается, если два зверя долго смотрят друг другу в глаза, то они в конце концов либо разорвут друг друга, либо начнут спариваться. Мысль о плотской близости с Джули вывела меня из равновесия, и я нервно улыбнулся.

– Для начала, – сказала Джули, не обращая внимания на мою ухмылку, – ты просто эгоистичная свинья. Ты ни Мэл не уважаешь, ни ее чувства.

– И?

– Ты невнимателен.

– И?

– Ты отвратительно закатываешь глаза.

– И?

– Любые мелкие радости для тебя важнее, чем Мэл.

– Ииииииииии, – я издал звук, похожий на «неверный ответ» из телевикторин типа «Минуточку» на «Радио-4». – Повтор. Мне кажется, что последнее обвинение дублирует обвинение в эгоизме.

Джули посмотрела на меня с нескрываемой угрозой. Теперь она явно разозлилась, что, странным образом, меня даже порадовало.

– Не хочешь ли ты сказать, что…

– Что ты ничего обо мне не знаешь, Джули, – перебил я ее. – Ты только думаешь, что знаешь. Я уважаю Мэл и ее чувства. И я не считаю, что мои дела важнее ее… – Я на секунду прервался. – Я признаю, что не всегда опускаю стульчак на место, что, конечно, может быть расценено тобой как невнимательность, и я действительно закатываю глаза. Но ведь эти проступки еще не делают из меня Дарта Вэйдера [17]17
  Герой фантастического сериала «Звездные войны».


[Закрыть]в ливайсовских штанах, а, Джули?

Она состроила гримасу проглотившего осу бульдога.

– Не понимаю, что она в тебе нашла… – яростно начала она, но вдруг смолкла.

«Штаны, – нервно подумал я. – Если она не порвет меня на куски, может быть, она захочет заняться сексом?» К счастью, я тут же обнаружил причину, заставившую ее замолчать. Это была Мэл.

– Слушайте, вы, оба, – вздохнула Мэл, – неужели нельзя, наконец, успокоиться?

Джули бросила на меня злобный взгляд, говорящий «Это все ты…», в то время как я состроил ангельскую улыбку, которая должна была растопить ей сердце, или сжечь его, ну или что там еще происходит с вампирами, когда их протыкают осиновым колом.

На Мэл была одежда в стиле «по-субботам-я-хожу-в-магазин»: джинсы, белая футболка и длинный шерстяной топ с капюшоном. Она успела постричься и стала еще чуть-чуть краше. Я удержался от непроизвольного порыва сказать ей, как потрясающе она выглядит, побоявшись, что она заподозрит меня в попытке подлизаться. Поэтому я лишь нежно улыбнулся, надеясь, что поднятые вверх уголки губ убедят ее в моем полнейшем обожании. Но Мэл в ответ не улыбнулась. На ее лице не отразилось никаких чувств, как будто ей было безразлично мое появление, хотя поза, в которой она сидела на верхней ступеньке, свидетельствовала скорее о том, что я по-прежнему не в фаворе.

– Как дела? – резко спросила она.

– Нормально, – промямлил я. – А у тебя?

Тишина.

– Как на работе?

Опять тишина.

Я терпеть не мог такие ссоры. Как бы я хотел, чтобы она перестала на меня сердиться.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – сказал я, становясь перед ней на колени.

– Ты просто так говоришь. – Она сняла куртку. – Это все, что ты хотел мне сказать?

Я всматривался в ее глаза, пытаясь обнаружить истинную Мэл. Та Мэл, которая сидела сейчас передо мной, была Непреклонная Мэл, ее второе «я», которое обычно просыпалось в те минуты, когда я был не прав и прощать меня не стоило. Она действительно многое мне прощала, и, вполне возможно, я этого не заслуживал. И тем не менее мне казалось, что это уже явный перебор. Моя вина под кодовым названием «Он Не Знал, Когда Нужно Жениться На Своей Подруге» была для меня внове, и я справедливо полагал, что мои мольбы, раскаяние и уговоры должны её компенсировать.

Поэтому я молча ждал. Наступила столь гнетущая тишина, что даже Джули предпочла исчезнуть. Однако чем дольше я молчал, тем холоднее смотрела сквозь меня Непреклонная Мэл. Вскоре все мои соображения относительно неправильного обращения с Мэл были вытеснены собственным негодованием. Моя вина уже не имела значения. Я уже не пытался извиняться, мириться или объясняться. Сейчас важно было только одно – выиграть.

– Знаешь, все бесполезно, – вздохнул я. – Ты не в настроении разговаривать. Ну, хорошо. Я приду позже.

Один-ноль.

В мгновение ока я покорил вершину морали, до правильной величины уменьшил значимость чувств Мэл и вообще превратился в Единственного Разумного Человека на земле.

– Ты не можешь быть неправым, не так ли? – нашлась Мэл. – У тебя просто не хватает мужества признать, что ты совершил ошибку!

Один-один.

Теперь на вершине оказалась Мэл. Она мгновенно вычислила мое слабое место и к тому же умалила мое мужское «я». Еще немного, и я бы выглядел просто дураком.

– Как знаешь, – сердито выдохнул я, рассчитывая на то, что эти слова выиграют для меня еще одно очко, так как они означали «Я делаю вид, что не хочу попусту спорить». «Ну, теперь-то я выиграю», – злорадно подумал я, и тут Мэл заплакала.

Game over!

Так не честно. «Как знаешь» не стоило ее слез. И вообще, Мэл перехитрила меня, использовав козырную карту, которую рано было вынимать. Большинство наших ссор заканчивалось ее слезами. Она скажет что-нибудь ужасное. Я скажу что-нибудь ужасное. Она заплачет. Я почувствую себя извергом.

Слезы были тем секретным оружием, против которого у меня не было защиты. «Однажды, – подумал я, – во время ссоры я расплачусь первым, и тогда она поймет, каково это…»

Я не мог смотреть, как она плачет. Просто не мог, и все тут. Мне хотелось обнять ее и попросить у нее прощения, но я знал, что сейчас она отвергнет мою попытку помириться. И я решил уйти. Пройдя мимо Джули, вернувшейся, чтобы досмотреть спектакль до конца, я кивнул в ее сторону с выражением «Мне жаль тебя» и открыл входную дверь.

Я уже практически шел по Клэпхем-Хай Стрит, мысленно сознаваясь в том, что никогда не понимал женщин и их логику, как вдруг сзади послышался голос Мэл: «Так для чего же ты пришел, Даффи? Для того чтобы я еще раз убедилась в том, как я тебя ненавижу?»

Мне захотелось сказать в ответ что-нибудь столь же гадкое, но, услышав страшную боль в ее голосе, я пришел в себя, и единственное, что я смог вынести из пучины своей жалости, были слова:

– Я пришел сказать тебе, что хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

На самом деле это была неправда.

Ну, не неправда, а не совсем правда.

Что-то около девяноста семи процентов правды и трех процентов неправды.

Я действительно хотел жениться на ней – просто не сейчас, еще не сейчас. Но слова уже слетели с моих губ, и, поверите ли, я ими почти что гордился. Я, правда, никогда не понимал, как люди умудряются осознанно принимать решения такой важности, как: «Давай заведем ребенка», «Давай поженимся», «Давай покончим с собой». Это монументальные по своей значимости решения, после которых вспять уже не повернуть. Я всегда считал, что требуется определенное мужество, чтобы произнести вслух слова «Давай поженимся», и теперь я, как будто перейдя из категории легкого веса в тяжелый, почувствовал себя по-настоящему взрослым мужчиной.

Непреклонная Мэл улетучилась в ту же секунду, точно так же, как и «Глупый мальчишка», а на их месте возникли столь знакомая и любимая мною Мэл и прежний я, считающий, что лучше Мэл может быть только тост. Она подбежала ко мне и с такой силой обвила руками, что я почувствовал себя настоящим мужчиной, таким, каким давно уже себя не чувствовал. Пока она с жаром меня целовала, я подумал, что осуществил все ее мечты. «Если бы всегда было так просто осчастливливать любимых людей», – подумал я. Обычно мне кажется, что я существую лишь для того, чтобы разочаровывать окружающих. Тем приятнее было почувствовать обратное.

Я был счастлив.

Мэл была счастлива.

Кажется, даже Носферату улыбалась.

Будущее наше было светлым.

Парень за шесть миллионов

Реакция окружающих на мою предполагаемую женитьбу показалась мне по меньшей мере странной. Мама разрыдалась. «Я так счастлива, – причитала она, всхлипывая изо всех сил. – Я так счастлива!» Она раз сто роняла телефон и еще миллион раз заставила меня пересказать ей все в подробностях, как будто не могла поверить в это чудо.

Верни отреагировала на новость немногословно: «Давно пора!» Это меня рассмешило: я-то знал, что на самом деле она довольна, как и мама. Чарли поздравил меня теплым рукопожатием и словами, что известие о моей женитьбе явилось для него лучшей новостью за последние сто лет.

Дэн, понятное дело, не слишком обрадовался, но скрыл свои чувства, потому что не хотел меня обидеть. Он похлопал меня по спине, сморозил шуточку относительно объявления в «Пентхаусе» о поиске нового соседа по квартире и пообещал устроить в ближайшую пятницу вечеринку в мою честь. Поскольку Мэл на эту же пятницу назначила свою «Я-помолвлена! – Правда-здорово?» вечеринку, то все складывалось наилучшим образом. Вечеринка Дэна идеально укладывалась в наши совместные «повзрослевшие» планы на выходные.

* * *

В ту пятницу мы сидели втроем в «Хавершеме»: Дэн, Чарли и я. Несмотря на то что помолвка произошла всего шесть дней назад, они единодушно сошлись на том, что весь вечер на арене должен провести именно я. В течение нескольких часов я был объектом бесконечных шуток, насмешек и издевательств, что, впрочем, меня радовало: смех действовал как отличный антидот тем дурным предчувствиям, которые угнетали меня в связи с предстоящей женитьбой.

Наш разговор проходил примерно следующим образом…

20:23

– Что так привлекает женщин в свадьбе? – спросил Дэн.

– Платье? – предположил Чарли.

– Возможно. Что похожего во всех свадьбах, помимо жениха и невесты?

– Шикарное платье!

Я старался не позволить им втянуть меня в эти скабрезные свадебные разговоры, но силы были уже на исходе.

– Неужели вы серьезно считаете, что женщины выходят замуж лишь для того, чтобы покрасоваться в шикарной тряпке? А как насчет Элизабет Тейлор? Она уйму раз выходила замуж, но ведь она и без того может себе позволить сотни расшикарных нарядов.

– Э-э-э, – проницательно заметил Дэн, – но именно свадьбы дают ей возможность показать их в приличном месте.

21:28

Чарли задает вопросы, мы отвечаем.

– Почему мужчины так боятся обязательств?

– Это просто, – ответил Дэн. – Дело в «принципе Дэйзи Дьюк» [18]18
  Главная героиня американского комедийного сериала 80-х гг. «Короли риска» («The Dukes of Hazard»).


[Закрыть].

Значительность его слов привлекла наше внимание. Ибо Дэйзи Дьюк из «Королей риска» являлась олицетворением истины, красоты и потрясающего успеха у мужчин как для всех нас, собравшихся за этим столом, так и для всего нашего поколения.

– В наш просвещенный век, – начал Дэн, – вокруг нас ходят толпы потрясных красоток. Мы, мужчины, вынуждены всю жизнь искать свой идеал в лице той самой – единственной и неповторимой. Но наши старания бесплодны, потому что идеала не существует. Однако мы не унываем и продолжаем кочевать от женщины к женщине, не желая пускать корни до тех пор, пока наш поиск не увенчается успехом.

– Нас нужно жалеть, а не осуждать, – вставил свое слово Чарли. – Ибо наша работа неблагодарна.

– В каком-то смысле, – продолжал Дэн, – наш поиск идеала подобен партии в двадцать одно. Карты на руках, и выбор за вами. Добираете или остаетесь при своих? Играете не рискуя и удовлетворяетесь девятнадцатью? Или рискуете всем ради двадцати одного?

– В хороший день Верни – двадцать одно, – рассмеялся Чарли. – Хотя подозреваю, что она оценивает меня в восемнадцать. А ты, Дэн? Выигрывал когда-нибудь двадцать одно?

– Дай-ка вспомню, – задумался Дэн. – В колледже у меня была Сирис, но больше четырнадцати ей не дашь. Потом была Луиза. Пожалуй, она тянула на семнадцать. Но ближе всех к цели была Миена. – Он отхлебнул пива. – Она была, как минимум, двадцать, но вы же меня знаете – я такой же игрок, как и Кенни Роджерс. Я должен был выиграть двадцать одно… и проиграл.

– Мэл – бесспорно двадцать одно, – сказал я скорее для себя, чем для друзей. – Она – идеал.

22:05

Настала очередь Дэна задавать тему для обсуждения.

– Современному приличному герою нет нужды в постоянных пассиях, потому что они путаются под ногами и мешают ему спасать мир. Вы не найдете ни одного достойного героя, которого смогли заарканить. Обсуждайте.

Я попытался вспомнить имена известных женатых героев, но это оказалось сложнее, чем я думал.

– Джеймс Бонд! – воскликнул я победоносно. – Он был женат.

–  Былженат, – заметил Дэн. – Но только «На Секретной Службе Ее Величества». Он и вправду женился, но его жена погибла от пули, предназначенной для него. Подтекст очевиден: Джеймс Бонд в образе мужа не может спасать мир. К тому же, если лишить Бонда бесконечной вереницы окружающих его красоток, что останется? Да ничего, кроме немолодого мужика, ведущего себя как подросток.

– Он прав, – заметил Чарли. – Вспомни-ка, Даф. Старский и Хутч [19]19
  Главные герои из одноименного американского сериала «Starsky and Hutch» о двух полицейских.


[Закрыть], Магнум [20]20
  Частный детектив из американского сериала («Magnum PI»).


[Закрыть], Дин Мартин из «Мэт Хэлма», Бэтмэн, Шафт [21]21
  Главный герой из культового американского фильма («Shaft») о чернокожем герое-одиночке.


[Закрыть], Ган Соло из «Звездных войн»… подумай, даже Ган Соло!

– И все парни из «Команды «А»» [22]22
  Американский сериал («The А Team») о несправедливо осужденных спецназовцах, сбежавших из тюрьмы и ставших «солдатами удачи».


[Закрыть], – добавил Дэн.

– Даже «Парень за шесть миллионов» [23]23
  Главный герой американского фантастического сериала с одноименным названием.


[Закрыть], – с неохотой внес я свою лепту.

– Чарли из «Ангелов Чарли» [24]24
  Американский комедийный сериал («Charly's Angels»).


[Закрыть], – сказал Чарли.

Мы с Дэном одновременно уставились на него, ожидая объяснений.

– По-моему, он был женат, – возразил я. – Вот Босли – тот действительно холостяк, а Чарли – точно женат.

– Он прав, – вступился Дэн. – Чарли из «Ангелов Чарли» был женат. Кажется, они даже упомянули это в какой-то из серий.

Но Чарли стоял на своем.

– Послушайте женатого мужчину, детки. Человек, на службе у которого три потрясающие красотки восьмидесятых борются с преступностью, не может быть женат по определению. Жена бы этого просто не допустила. Можете себе представить, чтобы Верни отпустила меня на какую-нибудь «конференцию на выходных» в одной компании с Сабриной, Крис и Келли? Что-то я сомневаюсь.

– Пожалуй, ты прав, приятель, – сказал Дэн. – Ты бы нарвался на неприятности. Но мы отклонились от темы. Факт остается фактом – подавляющее большинство современных героев не женаты. И это правильно! Никаких пут. Никаких склок. Только спасение мира с девочками под боком.

– Ну хорошо, – сделал последний рывок я, – а как насчет Брюса Уиллиса в «Крепком орешке»? Он женат.

– Да ты что, парень! – засмеялся Дэн. – Муж постоянно попадает в передряги, лишается ботинок и вообще бегает по Нью-Йорку в чем мать родила, – по-твоему, такой брак способен длиться вечно?

23:15

– Я, вообще-то, классный парень, – заявил Дэн, переходя на помпезный тон. – Женщины от меня просто тащатся. Время попусту я никогда не трачу. Но… – Он задумался на секунду. – Если бы вы увидели мою фотографию в семнадцатилетнем возрасте, вы сказали бы примерно следующее: «Господи, да ведь наш Дэн был уродом! Вы только посмотрите на его прическу, его стремную футболку с «Iron Maiden», его жиденькие усики!»

– Ты это к чему? – спросил я, прекрасно зная ответ.

– К тому, что брак похож на фотографию. Вы привязываете себя к человеку, который является вашим идеалом в данный момент. Конечно, вам кажется, что лучше ее на свете никого нет, но… представьте себе, что вы женитесь на вашей «первой любови».

– Чего-чего? – переспросил Чарли.

– Ну, представьте ее себе. Вам по семнадцать лет. Вы влюблены. Вы совершенно уверены, что это – навсегда. А теперь представьте, что вы ее встречаете сегодня. Она все в тех же вареных джинсах, с огромной копной волос и по-прежнему член клуба «За международное помилование». Ну, как? Вы все еще хотите на ней жениться?

Я начал уныло возражать.

– Ты допускаешь, что она совершенно не изменилась за эти годы. Но вряд ли это так. Скорее всего, если ты стал другим человеком, то и она тоже.

– Правильно. Вопрос только – каким?

23:31 (Все еще в баре «Арчуэй Фиш & Чипс» через дорогу от «Хавершема»)

– Я вам сейчас объясню, почему с женщиной нельзя жить вместе, – сказал Дэн, пока мы ждали наши чипсы с соусом карри. – Именно отсюда растут корни зла: из привычки. Вы воспринимаете друг друга как нечто само собой разумеющееся. Вы начинаете считать, что она никуда от вас не денется, и перестаете обращать на нее то внимание, какое обращали прежде. Она уверяется в том, что вы никогда не изменитесь, а вы из кожи вон лезете, чтобы оправдать это мнение. И вы начинаете относиться друг к другу, как к мебели, причем нелюбимой.

_____

Зазвонил телефон. Взглянув на часы с подсвеченным циферблатом, подаренные мне Мэл на двадцатишестилетие, я обнаружил, что сейчас 2:57. Я попытался снова заснуть, но бурлящие в животе вперемешку с пивом чипсы под соусом карри, а также тот ненормальный, что звонил в это кромешное время, заснуть мне не дали. Так и не продрав толком глаза, я побрел к телефону, по дороге злобно косясь в сторону спальни Дэна. «Наверняка он опять вытащил из розетки провод от автоответчика, чтобы использовать тостер в гостиной», – мрачно думал я. И я был прав. Рядом с телефоном стоял тостер, в котором лежал холодный тост. Я его взял, откусил кусок и поднял трубку.

– Алло?

– Этттттттт яяяяяяяя, – невнятно пробормотал голос явно нетрезвой Мэл.

– Что случилось? – спросил я, подозревая недоброе.

– Аааааалкоооооогоооооль, – с отчаянием выговорила она. – Слишком много… я, кажется, сейчас умру… пожалуйста, приезжай… прямо сейчас!

– Но ведь сейчас три часа ночи! – запротестовал я. – Я без сил. Я проспал всего пару часов.

– Ну пожалуйста, Даффи, приезжай! – захныкала Мэл. – Меня сейчас стошнит.

– Не стошнит тебя, – заверил я ее. – Прими пару таблеток парацетамола и ложись спать, а утром увидимся. О'кей?

– О'кей, – повторила Мэл с интонацией послушного ребенка. – Принять парацетамол, пойти спать и… Блееееееее! – Фраза закончилась хорошо различимым рвотным звуком.

_____

Без пятнадцати четыре я вышел из такси у дверей дома Мэл. Я дал таксисту двадцать фунтов и сказал, что сдачи не нужно. Обычно я не оставляю чаевых, но в данном случае я был ему очень благодарен за отсутствие комментариев в адрес моей футболки «Man united» и пестренькой пижамы. Не имея сил открыть входную дверь, Мэл выбросила мне ключ через окно спальни, после чего я вошел.

Мэл, все еще в костюме, лежала на диване. На полу стоял таз. Лицо ее было искажено страданием.

– О, Даффи! – голосом раскаявшегося пьяницы произнесла Мэл. – Я умру, да?

– Да нет, конечно, – утешил я ее, мельком взглянув на рыжеватое содержимое таза.

Я поцеловал ее в щеку и пошел выносить таз на кухню. Вернувшись со стаканом воды, я заставил Мэл медленно его выпить. Затем я попытался отчистить блевотину с ковра при помощи полотенца. В этот момент Мэл откинулась на подушки и издала какой-то нечленораздельный звук.

– Как же ты умудрилась так напиться? – спросил я, усаживаясь рядом.

Не открывая глаз, она начала рассказывать свою печальную историю.

– Мы собирались выпить немного после работы. Ну, чтобы отметить нашу помолвку… – захныкала она. – А потом Джули рассказала про новый бар на Поланд Стрит, и всем захотелось туда зайти, и мы туда пошли, и они все время заказывали мне коктейли, а я ведь не могла отказаться, да? – Открыв глаза, она повторила: – Я не могла отказаться, Даффи.

– Знаю, малышка, – кивнул я. – Что же ты пила?

– Воооокуууусааааальсиномымоооком, – промычала Мэл.

– Чего-чего?

– Водку с апельсиновым соком, – виновато повторила она.

– Ох, Мэл, – ласково упрекнул я ее. – Ты же знаешь, тебе нельзя это пить.

У каждого человека есть свой алкогольный напиток, высвобождающий в нем зверя. Скажем, для меня таким напитком являлся «Чинзано» с лимонадом, для Дэна – сидр с виски, а вот Мэл не переносила водку с апельсиновым соком. В прошлом под воздействием этого напитка она разорвала дорогое платье в попытке перелезть через забор, потеряла кошелек с пятьюдесятью фунтами и впервые призналась мне в любви. Короче говоря, оба компонента были хороши, но в сочетании давали непредсказуемый результат.

– Ты ведь уже обещала, что больше никогда не будешь, – напомнил я.

В последний раз это случилось полгода назад на дне рождения у Дэна. В тот раз, выпив немалое количество водки с апельсиновым соком, Мэл забралась на стол в баре «Сохо ол Бар» и стала отплясывать под «Эй, транжира» Ширли Бэсси [25]25
  Английская певица (р. 1937), получившая широкую известность в том числе и благодаря исполнению песен к трем фильмам о Джеймсе Бонде.


[Закрыть].

– Я помню, – ответила Мэл еще более виноватым голосом. – Я прошу прощения.

Я поцеловал ее в лоб.

– Ты хотя бы перед этим поела по-человечески?

– Жареный арахис, – печально ответила она. – Больше ничего не было.

Я невольно рассмеялся. Когда в желудке одни орешки, а водка с соком льется рекой семь часов подряд, удивительно, что она вообще осталась жива.

– Кажется, меня сейчас опять вырвет, – захныкала Мэл.

Я оглянулся в поисках таза, но он был на кухне.

– Ты уверена?

Она кивнула.

– Ты можешь идти?

Она покачала головой.

– Ладно, тогда я тебя отнесу. – Я взял ее на руки, донес до ванной и осторожно положил на пол. Она доползла на коленях до унитаза, подняла крышку, и ее начало рвать. Пока ее тошнило, я придерживал ее волосы, чтобы они не падали на лицо. Затем она свалилась на пол.

– Мне значительно лучше, – печально сообщила она и тут же заснула.

Я отнес ее в спальню, раздел и натянул на нее пижаму. Потом положил в постель, а сам улегся рядом.

– Даффи, не спишь?

Это был следующий день. Я уже какое-то время лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок и ни о чем особенно не размышляя.

– Который час? – поинтересовался я.

Мэл взглянула на часы.

– Почти два часа дня. – Она пододвинулась поближе ко мне. – Послушай, Дафф, – тихо сказала она, – ты ведь и сам знаешь, что я ужасно раскаиваюсь, правда?

– Тебе не в чем раскаиваться. – Я перевернулся на бок, чтобы видеть ее лицо.

– Но я заставила тебя вылезти из кровати в три часа ночи и тащиться через весь Лондон, чтобы нянчиться со мной.

Она села, потянув меня за собой.

– Знаешь, я тебя очень люблю. Я понимаю, что немногие мужчины на такое способны.

Я пожал плечами, чувствуя себя слегка неловко от подобной благодарности.

– Подумаешь… – Я не мог подобрать нужных слов. – И вообще – ты на моем месте сделала бы то же самое.

– Дело не в этом. – Она посмотрела мне в глаза с таким выражением, что я испугался, как бы она не разревелась.

– А в чем? – спросил я, не совсем понимая ее поведение.

– Дело вот в чем: мне кажется, я никогда еще не любила тебя так сильно, как в эту минуту.

И тут она меня поцеловала.