Текст книги "Оставь свои чувства дома (СИ)"

Автор книги: Маша Кужель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Может, я старею?

Еще одна ночь с женщиной, которую я едва знаю, превратилась в раннее утро в офисе. Прошлой ночью я чувствовал себя одиноким, несмотря на то, что моя кровать была занята.

По правде говоря, я давно покончил со всей этой историей с сексом на одну ночь. В прошлом это было весело, но сейчас я ловлю себя на том, что хочу чего-то иного... Чего-то большего. Глупо и наивно, я знаю. У меня нет времени на отношения, и даже если бы оно было, найти человека, с которым я хотел бы провести вечность – который захотел бы провести вечность со мной, – это кажется невероятно сложной задачей, практически невыполнимой.

Я полагаю, это клише – сказать, что выходец из распавшейся семьи сомневается в том, что какие-либо романтические отношения в конце концов продлятся долго. Со стороны казалось, что мы живем в мечте. Богатые, улыбающиеся на семейных фотографиях и живущие в шикарном доме в одном из самых престижных районов Москвы.

Но за закрытыми дверями все было не так радужно. Отец становился жестоким, когда выпивал, и я чувствовал, что мой долг как единственного мужчины в доме – защищать маму и сестру. Мама, больше озабоченная тем, чтобы произвести впечатление на всех подруг, закрывала на все глаза, и ей было наплевать на то, что происходило со мной и с моей сестрой Никой.

У мамы и папы были романы на стороне, и их брак был не более чем пустой обманкой. Их союз не был священным. Это не имело никакого значения.

Настоящая любовь была ненастоящей, и именно это привело меня на путь бессмысленных связей и секса на одну ночь.

Когда я лежал в своей постели прошлой ночью, слушая эту женщину – может быть, Марину? Или это была Марьяна? – я поймал себя на мысли, что мне не терпится поскорее оказаться в офисе. Мне нравится моя работа, и хотя она не заполняет пустоту внутри меня, но отвлекает от лишних мыслей.

Я подношу руку ко лбу и закрываю глаза. Солнце сегодня такое яркое, и чья это была гениальная идея – не вешать жалюзи или занавески на эти огромные окна от пола до потолка?

Вслепую протягиваю руку и нащупываю телефон на столе. Как только мои пальцы касаются прохладного пластика, я вспоминаю, что Филиппа сегодня здесь нет.

Твою ж мать.

Я бы позвал стажера, но не знаю добавочного номера, чтобы с ним связаться. Филипп всегда делал это за меня. Я ни в коем случае не считал Филиппа, моего бывшего помощника, другом, но после совместной работы в течение последних трех лет у нас выработался определенный ритм. Я пробыл в офисе целых три минуты, и он уже нужен мне, но я, черт возьми, никогда и никому в этом не признаюсь.

В чем я признаюсь, – так это в том, что мне нужен кофе. Я могу сидеть здесь и ворчать по этому поводу, или могу поднять свою задницу и сделать это сам. Прежде чем я встаю, дверь моего кабинета открывается, и я поднимаю взгляд, прищурившись.

Все в офисе знают, что сюда нельзя входить без стука. Но те, кто входит, – это не просто все.

– Здравствуй, отец. – Я провожу рукой по волосам и откидываюсь на спинку кожаного кресла. – И чему я обязан таким удовольствием?

На протяжении многих лет у нас были непростые отношения, и совместная работа делала их либо лучше, либо хуже, в зависимости от ситуации.

– Где предложение по проекту? Я должен был просмотреть его сегодня утром.

Ах, черт. Филипп всегда относил проекты и предложения на стол моего отца.

– Это... это....

Я сажусь и открываю верхний ящик своего стола. Я потратил неделю на это предложение, и оно на вес золота.

– Черт. Филипп всегда занимался этим.

Я открываю средний ящик и нахожу папку в аккуратно сложенной стопке. Я достаю ее и бросаю на стол.

– Тебе нужно взять себя в руки, – ворчит папа. – Я планировал уйти на пенсию к концу года, но, возможно, следует отложить это. Снова.

– Я смогу справиться с компанией.

– Сможешь? Ты себя в зеркало видел? Выглядишь похмельным и помятым.

Я опускаю взгляд на свой дизайнерский костюм. Он идеально сидит на фигуре, и я нахожусь в безупречной форме благодаря довольно строгому режиму тренировок в тренажерном зале и диете, от которой я полностью отклонился, когда прошлой ночью слизывал желе с живота этой горячей блондинки.

– У нас здесь есть репутация, которую нужно поддерживать, – в очередной раз напоминает мне отец, как будто я мог забыть об этом из миллиона других его напоминаний. Это выводит меня из себя, в основном потому, что он прав. – Закапай несколько капель в глаза, выпей кофе и приходи на встречу с клиентами без опозданий. – Папа хватает папку со стола. – И найди себе нового помощника.

Я двигаю счет к себе и кладу свою банковскую карту в кожаный кармашек с чеком, даже не взглянув на стоимость обеда. У нас было две бутылки шампанского тысяч за двадцать, три закуски, и я сбился со счета от обилия всех заказанных десертов.

Но я только что открыл нам еще один многомиллионный счет.

– Я рад работать с лучшей пиар-фирмой в городе, – говорит Евгений Маркович, пожимая мне руку.

– Мы собираемся делать великие дела совместно с вашей компанией, – заверяю я его.

– Я с нетерпением жду, что произойдет с нами в будущем.

Мы обмениваемся еще несколькими дурацкими любезностями по пути из ресторана, выходя на оживленный тротуар из ресторана в центре города. Солнце висит низко в небе, но воздух удерживает жару с удвоенной силой. Уже очень жду прохладных, дождливых осенних дней.

Я возвращаюсь в офис, наслаждаясь тем кайфом, который всегда получаю от привлечения нового клиента. Наша конкурирующая пиар-фирма также пыталась заполучить этот проект, и игра в завоевание клиентов – это то, что я больше всего люблю в своей работе. Этот вызов, и чем он сложнее, тем больше удовлетворения я чувствую после победы. А я всегда побеждаю.

Вернувшись к своему столу, я просматриваю электронную почту. Филипп обычно делал это за меня, удаляя все, что не стоило моего времени, иногда лично отвечая клиентам. Пришло электронное письмо от моего отца, которое я сразу же открываю.

Тема: «АССИСТЕНТ: ДАР»

Начинает завтра. Я уже нанял его.

Файл находится в системе, если вы хотите просмотреть его. Если вы обнаружите проблемы, дайте знать как можно скорее.

Я нажимаю «ОТВЕТИТЬ», находя забавным, что дорогой мой отец в курсе всего, что связано с бизнесом, а о моем дне рождения вспоминает только тогда, когда ему напоминает его собственный помощник. Я не вижу смысла просматривать досье Дара. А вообще что это за имя такое – Дар? Это сокращение от Динар или Дарин?

Я благодарю папу за то, что он нашел мне нового помощника в столь сжатые сроки, а затем возвращаюсь к работе.

Примерно через полчаса кто-то стучит в дверь. Я поднимаю взгляд, в очередной раз забывая, что Филиппа нет рядом, чтобы справиться с этим.

– Входи, – зову я, и дверь открывается.

Матвей, один из секретарей, подходит вплотную. Он новенький и боится меня. Многие новые сотрудники таковы. Кто-то другой, возможно, расстроится из-за этого, но я рассматриваю это как признак того, что я хороший начальник. Мы здесь не для того, чтобы быть друзьями. Мы здесь для того, чтобы зарабатывать деньги.

– Да? – спрашиваю я после того, как он смотрит на меня несколько секунд.

– Ваша сестра на линии. Вас соединить?

Я приподнимаю бровь. Какого черта Вероника звонит мне? Что-то не так?

– Да, соедини.

Дверь с щелчком закрывается, и через несколько секунд на моем столе звонит телефон.

– Почему ты звонишь мне на работу? – спрашиваю я, как только отвечаю на звонок. Не хочу, чтобы это прозвучало резко, но я волнуюсь.

– О, прости, я хотела позвонить своему старшему брату, а не отцу, – выплевывает она, и удар действительно причиняет боль.

– Ладно, извини. Что ты хотела? Я как раз готовлю предложение для клиента.

– Я собираюсь на операцию.

– Ты позвонила, чтобы сообщить мне об этом? Для тебя в этом нет ничего нового.

– Я знаю. Я должна была отвезти Гришу на ознакомительное собрание в школу, но произошла серьезная автомобильная авария с многочисленными жертвами. В больнице все в сборе, и я жду машину, которая доставит моего пациента на срочную операцию.

Моя сестра – хирург, и я чертовски горжусь ею.

– Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

– Кирилл в Новосибирске по делам, а мама в дневном спа-салоне и не может уйти в разгар своих процедур, – говорит она голосом, подражающим голосу нашей матери. Я не могу удержаться от смеха. – Поверь, мне неловко спрашивать, но есть ли какой-нибудь способ, при котором ты смог бы отвезти Гришу на собрание?

– А как насчет вашей няни?

– Я не хочу быть одной из тех мам, которые отправляют своего ребенка на собрание с няней. Школа тоже не советует этого делать. Ты член семьи и являешься одним из его контактов в экстренных случаях. К тому же Гриша был бы рад повидать дядю Алекса. Прошло много времени с вашей последней встречи, и он все время спрашивает о тебе.

– Я на работе, Ника.

– Я тоже. Пожалуйста, Алекс. Не заставляй меня вытаскивать карточку врача. – Что такое карточка врача?

– Открытка, где я напоминаю тебе, что я буквально спасаю чьи-то жизни, а ты составляешь маркетинговые планы; если ты отложишь их на час или два, из-за этого никто не умрет. Пожалуйста, Алекс. Я чувствую себя плохой мамой из-за того, что меня там не будет, – добавляет она срывающимся голосом. – Я не хочу быть такой же, как наша мама.

– Ты совсем не похожа на маму, – говорю я ей.

Нас с Никой воспитывала наша няня. Папа чаще всего был в офисе, а мама... Я до сих пор не знаю, что, черт возьми, она делала и где была. Ее никогда не было дома, и она вообще не участвовала в нашей жизни.

– Ты хорошая мама, и Грише повезло, что у него есть ты. Ты не можешь присутствовать на собрании, но ты хочешь быть там. Мама никогда не хотела иметь с нами ничего общего.

– Спасибо тебе большое.

– Конечно. Я отложу свои дела и пойду. Напиши мне подробности.

Глава 4

Я сворачиваю на парковку, нервы на пределе. Мы едва успели, а девочки все это время ссорились из-за дурацкой игрушки. Папа дал им каждой по пятьсот рублей и отвел в магазин. Игрушка, которую они хотели, стоила почти тысячу, поэтому они объединили деньги и обманули своего бедного милого дедушку, заверив его, что будут играть с ней вместе.

– Если ты не прекратишь, я возьму эту куклу и выброшу ее в окно!

Я срываюсь, но при этом чувствую себя ужасно. Девочки были очень рады видеть меня, показали свою новую куклу, но я так спешила, что отмахнулась от них и практически силой затащила в машину.

– Мамочка, нет! – кричит Полина. – Это моя кукла!

– Нет, она моя! – возражает ей Вика, и они вдвоем начинают плакать.

– Прекратите! – Я снова срываюсь на крик, а затем мгновенно чувствую себя виноватой – снова! – из-за того, что кричу на них. Это не самый лучший момент в моей родительской практике. – Пожалуйста, девочки, – говорю я, не скрывая отчаяния в голосе. – Пожалуйста, просто ведите себя прилично, чтобы понравиться учителям, – добавляю я, не желая говорить им, что боюсь, что, если приду с орущими детьми, школа откажет нам и бюджетные места достанутся кому-нибудь другому.

Собрание начнется через пять минут. Если предположить, что я смогу быстро найти место для парковки, у нас останется целых тридцать секунд в запасе.

У школы есть небольшая парковка. Я провела полдня, заполняя документы для моей новой работы, и получила ключи от моего собственного «Лексуса». Возможно, я и выгляжу соответствующим образом, когда заезжаю на парковку, но вид одной дорогой машины за другой напоминает мне, насколько мы сюда не вписываемся. Я сворачиваю в последний ряд и вижу свободное место в конце. Я включаю сигнал поворота, ведя машину медленно, так как немного боюсь получить царапину на этой новой машине.

Полина кричит на сестру и пинает спинку моего сиденья. Снова. Я просила ее не делать этого по крайней мере три раза по дороге сюда. Это раздражает, отвлекает и может привести к тому, что мы попадем в аварию. Последнее, что мне нужно, – это поврежденные детскими ножками кожаные сиденья. Я не совсем уверена, что мне разрешено устанавливать автокресла.

Я нажимаю на тормоз и оборачиваюсь, строго глядя назад.

– Прекрати пинать мое сиденье!

– Это не я, – протестует Полина, и тот факт, что она откровенно солгала, не уменьшает моего негодования. – Это Ви.

– Ви не может дотянуться ногами до моего сиденья. Прекрати врать, Полина!

Выдыхая, я разворачиваюсь и трогаюсь вперед, но только для того, чтобы ударить по тормозам, когда BMW проносится мимо, как раз на то место, которое я собиралась занять.

Серьезно??? Какой негодяй! Не было никаких сомнений в том, что я собиралась припарковаться на этом месте. Стиснув зубы, я проезжаю вперед, объезжаю парковку и занимаю единственное оставшееся свободным место. Я помогаю выбраться девочкам, пряча эту дурацкую игрушку в сумочку.

– Нам придется идти очень быстро, – говорю девочкам и вешаю сумочку на плечо. Наклоняясь, я беру их за руки и иду вперед. Мы шагаем так быстро, как только могут двигаться их маленькие ножки.

И тут я вижу его, придурка на BMW, который занял мое место. Он все еще сидит в своей машине, прижав телефон к уху. Мы замедляем шаг, и я прищуриваю глаза.

– Мамочка, у меня развязался ботинок, – говорит мне Полина.

– Сейчас завяжу. – Я отпускаю их руки и присаживаюсь на корточки, завязывая шнурки на ее ботинке. Я не знаю, почему я решила, что купить девочкам обувь со шнурками хорошая идея. О, подождите, да, я знаю. Они были на триста рублей дешевле, чем те, что на липучках.

Я быстро завязываю шнурок, а затем встаю – как раз в тот момент, когда тот самый придурок выходит из своего BMW.

– Эй, – зову я, и он резко останавливается, оглядывая стоянку. Его глаза останавливаются на мне, одаривая пустым взглядом.

– Да?

– Ты занял мое место.

– Твое место? – Он приподнимает бровь и смотрит на свою машину. – Я не видел на нем твоего имени.

– Верно, но твоего я там тоже не увидела.

– Тогда в чем проблема?

Он приближается ко мне на несколько метров, идет медленно, словно просто прогуливается. Трудно не заметить, насколько он красив. Высокий. Темные волосы, темные глаза и заросший щетиной волевой подбородок. Он мускулистый, что заметно даже под костюмом, который, уверена, сшит на заказ. Он из тех людей, которые могут командовать целой комнатой, просто войдя в нее. Я нахожу его пугающим, и он это знает.

– Проблема в том, что у меня был включен сигнал поворота, и я явно собиралась припарковаться.

– Я тебя не видел. – Он подходит еще ближе, и мои губы непроизвольно приоткрываются, когда я втягиваю воздух. Я чувствую запах его дорогого одеколона, и мой желудок странно сжимается; почти как то самое чувство, когда Тимур Новиков в девятом классе сказал мне, что считает мою попку милой.

Но этот парень... Он бы не произнес слово «милая». Я просто знаю, что он бы... Соберись, Даша.

Неужели прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз была с мужчиной?

Я смотрю сверху вниз на своих девочек. Да, это было очень давно. Печально, не так ли?

– Ты меня не видел? – эхом отзываюсь я, вынужденно напоминая себе, что этот парень – негодяй.

– Да, и я первый занял это место.

– Не может быть, чтобы ты меня не видел.

– Какая жалость. Мне жаль, что тебе пришлось на несколько метров дольше идти пешком, – с сарказмом говорит он.

У меня действительно отвисает челюсть. Он намекает, что я должна больше ходить пешком, чтобы привести себя в форму? Я сбросила вес после родов, вероятно, из-за стресса и пропущенных приемов пищи, но, помимо шрама от кесарева сечения, я в прекрасной форме, и единственные растяжки на моем теле – на груди от кормления. Размер моей груди превратился из скромного в вау.

Я снова беру девочек за руки. Нам нужно поторопиться, пока мы не опоздали. Придурок на BMW открывает пассажирскую дверь, и оттуда выбирается симпатичный маленький мальчик.

– Учитесь соблюдать простые Правила дорожного движения. Сигнал означает, что кто-то занимает место. Ну, для большинства населения. Для людей, которые не являются эгоистичными придурками, – добавляю я, желая оставить последнее слово за собой, как взрослый человек.

Я поворачиваюсь к девочкам и подталкиваю их вперед, в сторону школы.

– Никогда так себя не ведите, – говорю я им громче обычного, чтобы этот засранец наверняка меня услышал. – Так грубо и неуважительно.

Таня ждет нас прямо у входа, держа в руках документы, которые она начала для меня заполнять. Я быстро вписываю недостающие данные, пишу так поспешно, что понятия не имею, будет ли что-нибудь из этого хоть немного понятным.

Собрание начинается, когда мы наконец входим в актовый зал, который, кстати, огромен. Никогда бы не подумала, что буду описывать начальную школу как шикарную, но вот я здесь, смотрю на темный бархатный ковер и сверкающую люстру, висящую надо мной.

– Разве это не здорово? – тихонько говорю я девочкам и оглядываюсь в поисках трех свободных мест. Мы пришли последние, и все уже занято. Я еще раз осматриваю помещение и нахожу два свободных места рядом. Одна из девочек может сесть ко мне на колени, если они обе не смогут поместиться на одном кресле.

Мы быстро проходим по проходу.

– Извините, – говорю я мужчине, сидящему как раз на пути к свободным местам. Его внимание обращено к телефону, а рядом с ним сидит симпатичный маленький мальчик. Мужчина поднимает голову, и у меня сжимается желудок. Это тот самый придурок из BMW.

– Серьезно? – бормочет он себе под нос. Я поднимаю брови, глядя на него, и плотно сжимаю губы. Сейчас нет смысла что-либо ему говорить, особенно при всех. И у меня нехорошее предчувствие, что в любом случае в течение учебного года здесь я столкнусь с более статусными и надменными родителями.

– Мы можем пройти, пожалуйста? – спрашиваю я, и он тяжело вздыхает, как будто ему так трудно сдвинуть ноги, чтобы освободить немного места. Снова уставившись в свой телефон, он поджимает ноги, чтобы мы могли пройти. Полина садится на кресло рядом с маленьким мальчиком, который представляется Гришей. Я сажаю Вику к себе на колени, из-за чего Полина заскулила, что хочет тоже сидеть у меня на коленях.

– Я поменяю вас через десять минут, – говорю я им шепотом. – Хорошо?

– Я хочу сидеть на своем месте, – отвечает Вика.

– Идеально. Тогда ты посиди здесь, а я подержу Полину.

Полина откидывается на спинку сиденья.

– Я хочу на это место, – скулит она.

Стиснув зубы, я делаю вдох и смотрю на сцену. Таня там, наверху, вместе с несколькими другими сотрудниками. Она широко улыбается мне, помогая успокоиться.

Я сосредотачиваю свое внимание на сцене, и всего через несколько секунд директор начинает говорить, приветствуя всех собравшихся. Полина перебирается ко мне на колени, а Вика садится рядом с Гришей и что-то шепчет ему, отчего он хихикает. Я улыбаюсь, радуясь тому, что у нее уже появились друзья.

– Ш-ш-ш, – напоминаю я детям и подмигиваю Грише. Он широко улыбается и откидывается на спинку стула, снова обращая свое внимание на сцену. Персонал представлен, и мы переходим к обсуждению образовательных программ.

Здесь душно, и то, что Полина сидит у меня на коленях, никак не облегчает мне жизнь. Придурку из BMW, должно быть, тоже жарко, потому что он наклоняется вперед и вытаскивает руки из рукавов пиджака. Он аккуратно складывает пиджак и кладет его себе на колени. А потом он расстегивает пуговицу на запястьях рубашки и начинает закатывать рукава.

Боже милостивый, ему нельзя было позволять делать это здесь. Я слегка поворачиваю голову, переводя взгляд с него на сцену и обратно. Несколько других мам тоже смотрят, а две в ряду напротив нас с нескрываемым интересом откровенно пялятся и обсуждают его.

У него мускулистые предплечья, и при виде этого маленького кусочка загорелой кожи меня не должно бросать в жар. Я тяжело сглатываю, пытаясь выкинуть из головы его ловкие пальцы, поднимающиеся к воротнику и медленно расстегивающие рубашку.

Греховность и сексуальная привлекательность исходят от этого мужчины.

Следующим этапом стала экскурсия по школе, и я снова пребываю в шоке от того, насколько здесь все красиво и современно.

После того, как нам все покажут, дети могут пойти поиграть в одну из классных комнат. Я могу сказать, что это большое дело, судя по тому, как все ведут себя. А когда мы заходим в класс, я понимаю – почему.

Дети ушли играть, дав родителям время познакомиться и оценить друг друга. Я не очень хорошо разбираюсь в людях. И поскольку я сама периодически могу выглядеть надменной и стервозной особой, стараюсь не судить по внешности.

Но, черт возьми, многие мамочки выглядят так, словно у них палки в задницах. Они все как на подбор, на каблуках и с дизайнерскими сумочками.

Тот придурок стоит у двери класса и снова разговаривает по телефону.

Я крадусь назад, уходя из поля зрения группы мамочек.

– Привет, – говорит рыжеватая блондинка, подходя к нам. – Ты здесь новенькая, не так ли?

– Э-э, да. Да, так. – Я растягиваю губы в фальшивой улыбке.

– Так и думала. Не помню, чтобы видела тебя на дне открытых дверей этим летом. Не то чтобы я помню всех, но я тоже мама близнецов, так что ты вроде как выделилась для меня. – Она улыбается, показывая идеальные белые зубы. Ее губы довольно полные, вероятно, из-за инъекций, а клубнично-светлые волосы совершенными локонами ниспадают на плечи.

– Я – Регина.

– Дарья. Приятно познакомиться. – Я смотрю на играющих детей. – Какие из них твои?

Регина поворачивается, несколько секунд оглядываясь, чтобы найти своих детей. Я не видела других идентичных близнецов, но иногда все, что требуется, – это разные прически, чтобы мои девочки выглядели как два разных человека.

– Макс в синей рубашке с ленивцем на ней, а Марфа ковыряет в носу в углу. – Она вздыхает и качает головой. – Твои девочки – просто прелесть.

– Спасибо. Твои дети тоже, если не считать ковыряния в носу. Мои прошли через эту стадию несколько месяцев назад. Они либо перестали, либо научились делать это, пока я не вижу.

Регина смеется, и узелок нервов в моей груди немного ослабевает. Может быть, я все-таки заведу здесь маму-подругу.

– На сколько мест для волонтеров ты собираешься записаться? – спрашивает Регина. – Мне кажется, что одного или двух в месяц вполне достаточно, но ты же знаешь, какие они. – Она смотрит на остальных мам и закатывает глаза. – Они здесь каждый день. Какой смысл отправлять детей в школу, если ты собираешься быть с ними каждый день? Хотя в некотором роде приятно выйти из дома и почувствовать, что у тебя есть хоть какая-то цель в жизни.

– Я, эмм, работаю, так что не знаю, как много смогу успевать делать здесь. Но приходить хотя бы раз в месяц – звучит заманчиво, даже чтобы просто помочь и посмотреть, как дела у девочек.

– О, а чем ты занимаешься?

Я не могу лгать Регине, глядя в глаза. Хотя это и не ложь на самом деле. Просто я немного приукрасила правду.

– Я работаю в отделе по связям с общественностью маркетинговой фирмы. Это довольно скучно.

– Я уверена, что это интересно. А как насчет твоего мужа?

– Это, э-э, я одна. – Улыбаясь, смотрю на своих девочек, играющих с кукольным домиком, который, вероятно, стоит столько же, сколько месячная плата за нашу маленькую квартирку. – Только я и мои девочки.

– Что ж, это достойно уважения. Мне очевидно, что ты – прекрасная мать.

– Спасибо, – говорю я, поднимая голову, чтобы посмотреть на Регину. Ее слова значат для меня больше, чем я ожидала, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы не поддаться эмоциям. Я очень легко плачу, и хотя Таня считает это милым и располагающим к себе, меня это раздражает. – Я стараюсь.

– Быть мамой – это тяжело. Дима хочет еще детей, но я просто не готова. Ты же знаешь, каково это – быть беременной двумя одновременно.

Мы смеемся, и напряжение ослабевает еще больше. Мне нравится Регина. Она разговорчива, мила и гораздо более приземленная, чем я ожидала от кого-то настолько великолепного.

– Слушай, – говорю я, понижая голос. – А кто этот парень?

– Тот красавчик в костюме? – Регина прищуривает глаза, тратя несколько секунд на то, чтобы разглядеть этого негодяя. – Я не знаю. Ты видела, какого ребенка он привел?

– Тот темноволосый мальчик у домика. Он сказал нам, что его зовут Гриша.

– О, Гриша. Да... Я не знаю, кто этот мужчина. Это определенно не его отец. – Она наклоняет голову. – Я знаю Веронику, мать Гриши. Она не из тех, кто заводит романы на стороне, и это не ее муж. – Оторвав взгляд от этого негодяя, она снова смотрит на меня.

– Почему ты спрашиваешь? Надеешься, что он тоже одинок?

– О, Боже, нет. Я просто...

– Марфа! – ругается Регина и спешит вперед как раз в тот момент, когда Марфа вытаскивает большую козявку у себя из носа и засовывает ее в рот. Оказывается, богатые или бедные, шестилетние дети все одинаковы.

Я была очень рада увидеть, что девочкам здесь понравилось и они уже завели новых друзей. Они рассказывают обо всем, что делали, пока мы идем к машине. Всю дорогу улыбка не сходит с моего лица.

Когда я медленно проезжаю вдоль ряда машин на маленькой стоянке, одна из них начинает сдавать назад прямо передо мной. Я нажимаю на тормоза и принимаюсь яростно сигналить.

– Черт возьми, – бормочу я себе под нос. Это тот самый придурок из BMW, и, мне кажется, он ждал, пока я окажусь прямо здесь, чтобы начать сдавать назад. Я снова сигналю.

– Что случилось, мамочка? – спрашивает Полина.

– Ничего, милая. – Я оборачиваюсь и ободряюще улыбаюсь им. – Я так рада, что вам было весело. Расскажите мне еще раз, что вам понравилось больше всего.

– Кукольный домик, – говорят они одновременно. Откинувшись на спинку сиденья, я наблюдаю, как задние фары BMW удаляются от нас. Слава Богу, мне больше никогда не придется видеть этого негодяя.

Глава 5

– Доброе утро, Александр Андреевич.

– Доброе утро.

Я вхожу в лифт с мужчиной, который, должно быть, стажер. Его рубашка на размер больше нужного, он сжимает в руках папки и выглядит до смерти напуганным из-за такой близости ко мне.

Вместе с нами в лифт заходят еще несколько человек, и один раздраженно придерживает двери для кого-то, кто бежит по вестибюлю. Я смотрю на часы, краем глаза замечая стажера. Он наклоняется вперед, открывая рот, как будто хочет что-то сказать, но трусит. Смелого шага для меня недостаточно, чтобы повысить кого-либо по службе, но этого достаточно, чтобы привлечь мое внимание.

Двери лифта со звоном закрываются, и я поднимаю голову. Возле дверей стоит женщина. Длинные темные волосы волнами ниспадают по ее спине, а узкая серая юбка обтягивает идеальную попку. Длинные ноги заканчиваются черными туфлями на каблуках, и я еще раз оглядываю ее с ног до головы.

Она стоит ко мне спиной и может быть кем угодно. Но я почти уверен, что запомнил бы такую задницу. Глядя прямо перед собой, она каждые несколько секунд поправляет сумочку на плече. Ее плечи напряжены, и то, как она переносит вес тела взад-вперед, дает мне понять, что она нервничает.

Лифт останавливается на следующем этаже, и еще несколько человек пытаются втиснуться внутрь. Я не боюсь лифтов как таковых, но я был бы чертовски зол, если бы мы застряли вот так, где едва хватает места, чтобы пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы полноценно двигаться.

Женщина в обтягивающей юбке отходит в сторону, освобождая место. Она слегка поворачивается, и ее волосы падают на плечо, все еще закрывая половину лица. И все же в ней есть что-то знакомое. Если она работает в этом здании, значит, я видел ее раньше.

Она поднимается на четырнадцатый этаж вместе со стажером и со мной. Если бы она работала на моем этаже, я бы определенно запомнил ее. Я достаточно скоро узнаю, кто она такая, хотя, когда двери лифта открываются, она выскальзывает из него и спешит по коридору к туалетам.

Вид ее сногсшибательной задницы заставил мой член зашевелиться в штанах, но я перестаю думать о ней, лишь переступив порог своего офиса. Поскольку вчера я ушел раньше, мне нужно наверстать упущенное. Моему новому помощнику лучше прийти сегодня вовремя.

Я кладу свои вещи на стол и снова смотрю на часы. Рабочий день официально начнется через две минуты. Где, черт возьми, мой помощник? Пунктуальность важна для меня. А еще я хочу кофе.

Ворча, выхожу из своего кабинета. Мой отец стоит в холле и разговаривает с женщиной в обтягивающей юбке. Она смеется над тем, что он сказал, и этот мерзавец это проглатывает.

Ты слишком стар для нее, папаша.

– Алекс, – говорит папа, протягивая руку. – Как раз вовремя.

Он жестом приглашает меня подойти, и женщина, чья задница с этого ракурса выглядит еще лучше, откидывает волосы назад, через плечо, и все происходит как в замедленной съемке.

Ее полные алые губы растянулись в ослепительной улыбке, которая озаряет все помещение. Длинные ресницы обрамляют большие изумрудные глаза, которые сверкают, даже несмотря на то, что мы в здании, стоим под лампами дневного света.

Она великолепна, и я знаю, что никогда раньше ее не видел, но она выглядит такой чертовски знакомой, что это сводит меня с ума.

Внезапно ее улыбка исчезает, а глаза расширяются. Я моргаю и понимаю, что она – та самая святая, уставшая на вид мама, которая кричала на меня вчера. Обычно я не огрызаюсь подобным образом на совершенно незнакомых людей, но она перешла все границы. Я не заметил, что у нее был включен сигнал поворота. Признаю, я был рассеян, но я не такой большой негодяй, чтобы занимать чье-то место.

Она выглядит совсем по-другому, нежели при нашей первой встрече. Ее волосы не собраны в неряшливый пучок. Вместо этого они свободно спадают на спину, обрамляя ее хорошенькое личико. Я даже не помню, во что она была одета в прошлый раз, но, черт возьми, это точно был не этот сексуальный наряд библиотекарши. Все, что ей нужно, – это снять фальшивые очки, чтобы она могла прикусить кончики, когда скажет мне, что у меня просрочена книга.

Упругие округлые груди скрыты под блузкой, а верхняя пуговица расстегнута. Ее юбка туго облегает тонкую талию, и она выглядит слишком юной для матери двоих детей, с которыми я видел ее вчера. Тогда ее красота тоже поразила меня, и сначала я принял ее за няню. Потом я увидел, как она смотрит на своих детей, и понял, что она – их мать. Только мама, будучи настолько раздраженной и разочарованной, при этом смотрит на своих детей с такой любовью в глазах.

Обычно я не беру на работу никого, к кому испытываю физическое влечение. Смешивать бизнес с удовольствием так же плохо, как гадить там, где ты ешь, а я этого никогда не делаю. Эта женщина определенно привлекательна, но я думаю, что не поддамся искушению и не стану заманивать ее в свою спальню.

Я знаю, какая она заноза в заднице.

И теперь она здесь, стоит в моем офисе, разговаривает и смеется с моим отцом.