Текст книги "Оставь свои чувства дома (СИ)"

Автор книги: Маша Кужель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Я не могу сейчас приехать и повидаться с ними.

– Ты в порядке? – спрашивает меня Алекс. – Ты вдруг стала грустной.

Он отходит на шаг от окна.

– Да, я думаю о девочках и скучаю по ним. Мы никогда раньше не расставались. Я знаю, им полезно вот так проводить время вдали от меня.

– Да, это полезно для вас троих. Ты – хорошая мама, – добавляет он, и кажется, что он знает, как сильно мне нужно это услышать прямо сейчас, потому что я здесь целый день пью, тусуюсь и веселюсь.

– Спасибо. Это очень много значит для меня.

Я надеваю другой свитер, и Алекс почти полностью закрывает окно, оставляя его открытым на пару сантиметров, чтобы впустить прохладный воздух.

Катя дает нам один большой зонт на двоих. В этом не было бы ничего особенного, если бы мы были настоящей парой. Алекс раскрывает зонт и протягивает мне руку.

Он видел меня обнаженной.

Мы почти поцеловались.

Он начинает мне по-настоящему нравиться.

И теперь, когда он обнимает меня одной рукой, притягивая ближе к своему телу, так что мы оба находимся под защитой зонта... Нет. Мне нужно остановиться. Это так похоже на меня. Я увлекаюсь, придаю слишком большое значение вещам и сочиняю свои глупые истории с обычно невозможным «долго и счастливо».

Алекс ни за что не заинтересовался бы кем-то вроде меня.

Он вот-вот унаследует семейную компанию и уже дважды попадал в список Форбс, а ему всего тридцать. Я разорившаяся мать-одиночка, которая так и не закончила институт. Да... Я и он... Этого никогда не случится.

– Мы можем либо остаться здесь со стариками, – говорит Катя достаточно громко, чтобы услышали ее родители, – или можем не бояться дождя и пойти куда-нибудь перекусить.

– Я не против того, – говорю я ей. Мы сидим в гостиной дома у озера, наслаждаясь теплом от огня в большом каменном камине. Странно разводить огонь в это время года. Дома, в Москве, по-прежнему чертовски жарко и влажно.

Алекс стоит рядом со мной и обнимает меня за плечи, когда мы садимся. Я знаю, что это все напоказ, но мне показалось, что он сделал это не задумываясь, как будто хотел обнять меня.

– Я голосую за то, чтобы не бояться дождя, – говорит Леня, муж Кати.

– Поддерживаю, – говорит Алекс и медленно убирает руку с моих плеч, проводя пальцами по моему затылку. От этого у меня по спине пробегают мурашки, а между ног разливается жар. Я немного удивлена, что он проголосовал за то, чтобы уйти. Весь смысл приезда сюда заключался в том, чтобы он мог поговорить с Дмитрием и убедить его снова работать в его фирме.

– А как насчет тебя, детка?

Я собираюсь ввести новое правило, как только мы останемся одни: никаких ласкательных обращений. Я на самом деле не их поклонница. Однако я начинаю испытывать к нему чувства. Игра в притворство сбивает меня с толку, делая невозможным считывание сигналов.

Если они вообще есть.

Проклятье. Все становится слишком сложным. Неудивительно, что так много актеров начинают встречаться после того, как сыграли романтические пары в кино.

– Отлично. Недалеко есть очень симпатичный ресторан, где подают нереально вкусную еду. – Катя улыбается и встает. – Лен, ты идешь?

Лена, которая безостановочно разговаривала с матерью Кати, машет рукой в воздухе.

– Нет, я пас, сходите куда-нибудь парочками.

– Ты уверена? – спрашивает Катя, делая мою историю о том, как Лена пережила расставание или развод, более правдоподобной.

– Да. Кстати, завтра весь день должно светить солнце, так что у нас будет пляжный денек.

– Только осторожно, милая, – говорит мама Кати. – Дороги могут быть скользкими.

– С нами все будет хорошо, мам, – говорит Катя, подходя и целуя мать на прощание.

Только сегодня она рассказала мне, что после того, как ее родители познакомились в университете, ее отец переехал с Алтая в Екатеринбург, где занялся «игрушечным бизнесом» и основал собственную компанию. Его история успеха тоже интересна и просто показывает, как большие деньги на самом деле могут достаться любому.

Более крупная компания по производству игрушек выкупила их, а затем у этой компании возникли проблемы с налоговой службой, и она объявила о банкротстве. У Дмитрия, который вложил все деньги, вырученные от продажи своей компании, было достаточно средств, чтобы выкупить ее обратно, вытащить из ямы, в которой они оказались, и превратить ее в одного из крупнейших производителей игрушек в стране. Никогда бы не подумала, что изготовление игрушек приносит столько денег.

Я проверяю время на своем телефоне, мысленно ведя обратный отсчет до тех пор, пока смогу поговорить со своими девочками. Я надеюсь, что у них хороший день, и до меня начинает доходить, что меня не будет рядом, чтобы уложить их в постель сегодня вечером.

Выйти куда-нибудь – хорошая идея. Это отвлечет меня... Я надеюсь.

К тому времени, как мы выезжаем, дождь превращается в морось. Возле маленького ресторанчика, о котором говорила Катя, есть большая вывеска, на которой написано, что сегодня в заведении проходит вечер викторин.

– Ребята, вы хотите поиграть? – спрашиваю я, когда мы подходим к нашему столику. – Я – кладезь бесполезной информации.

Катя смеется.

– Это звучит забавно. Я не такой уж кладезь бесполезной информации, но если будут вопросы про управление некоммерческими организациями – я к вашим услугам.

Я смотрю на Алекса, и мое сердце учащенно бьется в груди, когда наши глаза встречаются. Я никогда не замечала, какие у него живые и сложные глаза. На первый взгляд они кажутся коричневыми, но при ближайшем рассмотрении я вижу в них зеленые и желтые вкрапления, что делает их скорее темно-янтарными, чем коричневыми.

– Ты хочешь поиграть? – спрашиваю я его, внезапно затаив дыхание. Черт возьми, Алекс. Предоставляю тебе перехватить мое дыхание, даже не пытаясь сопротивляться.

– Конечно. – Он наклоняется ко мне, прищуривая глаза и ухмыляясь. – Я склонен к соперничеству, просто хочу вас предупредить. И я играю, чтобы выиграть.

– Тогда из нас получится хорошая команда.

Мы заказали еду и напитки как раз к началу игры. Чувствуя, что уже выпила более чем достаточно в такую рань, я взяла холодный чай. Катя взяла вино, а оба парня заказали пиво.

Всем командам, участвующим в викторине, выдаются доски и объясняются простые правила: запишите свои ответы в течение тридцати секунд и не жульничайте.

– Готова? – спрашивает Алекс, шевеля бровями и снимая колпачок с маркера.

– О, да.

– Хорошо, давайте начнем! – говорит ведущий в микрофон. – Столицей какой республики является город Абакан?

– Хакасия, – шепчет Алекс, записывая это.

– Черт возьми, ты разбираешься в географии, – говорю я.

– Не совсем. Этот вопрос был задан в передаче, которую я смотрел на прошлой неделе, – признается он со смехом.

– Эй, пока мы угадываем правильно, мне все равно, откуда ты это знаешь.

Время объявляется, и мы поднимаем наши доски. Любой, кто ошибся, должен сдать свою доску. Игра будет продолжаться до тех пор, пока не останется только одна команда.

– Следующий вопрос: сколько детей в семье Уизли из «Гарри Поттера»?

– Семь, – шепчем мы с Алексом друг другу одновременно.

– Проще простого, – говорю я, хотя этот вопрос заставляет три команды сдать свои доски.

– Какова единственная гласная на английской клавиатуре, которой нет в верхней строке букв? – ведущие задают наш третий вопрос.

Я закрываю глаза и вытягиваю руки перед собой, как будто печатаю. Я пользуюсь своим компьютером каждый день, но мой разум отключен. Единственная гласная? Я представляю, как набираю алфавит.

– А, – шепчу я, и Алекс записывает это. Мы опять угадываем правильно и переходим к следующему вопросу.

– Как называется проволока на пробке от шампанского?

Алекс снова подходит к доске и записывает: МЮЗЛЕ.

– Правда? – спрашиваю я тихим голосом.

Он кивает.

– Не спрашивай меня, почему я это знаю, но это правильно.

И так оно и есть. Катя и ее муж вылетают из-за этого вопроса вместе с четырьмя другими командами. Вместе с нами остались еще три пары, и ставки становятся все выше.

– Как зовут принца из диснеевского фильма 1959 года «Спящая красавица», за которого Аврора обещала выйти замуж?

Алекс смотрит на меня и качает головой. Я знаю ответ на этот вопрос, но прямо сейчас я теряюсь, глядя в эти красивые глаза.

– Ты знаешь? – спрашивает он. Я киваю и улыбаюсь.

– Да. Принц Филипп.

Алекс быстро записывает это.

– Да! – подбадривает он, когда мы оказываемся одной из двух пар, у которых все получается правильно. Он поднимает руку, чтобы дать «пять»

– Следующий вопрос, – говорит ведущий, опуская взгляд в свою табличку. – К какой группе оружия относится базука?

– Надеюсь, ты знаешь это, – говорю я Алексу.

– Конечно.

Он записывает «гранатомет», и я могу честно сказать, что я этого точно не знала.

Мы отвечаем правильно, как и другая пара, с которой мы соперничаем. Следующий вопрос до смешного прост, по крайней мере, для нас.

Из какого вымышленного города родом Бэтмен?

– Хорошо, следующий вопрос, – говорит ведущий, зачитывая свой список. – У какой собаки, борющейся с преступностью, на ошейнике написано С.Д.?

– С.Д., – повторяю я, размышляя. – Собака для борьбы с преступностью?

– Скуби Ду, – взволнованно шепчет Алекс и записывает этот вариант.

– Да! – Я поднимаю кулак в воздух, когда у нас все получается правильно. Я смотрю через весь зал на другую пару. Они ненамного старше нас и тоже смотрят в нашу сторону.

Мы, скорее всего, идем на рекорд. Задано еще четыре случайных вопроса, и мы все отвечаем на них правильно.

Ведущий звонит в колокольчик и говорит, что мы переходим к блиц-раунду вопросов по категориям. Он хватает банку с барной стойки и несет ее к ближайшему столику, прося кого-нибудь достать листок бумаги.

– Дисней, – читает он вслух.

– Я не очень хорошо знаком с мультиками, танцами и принцессами. – Алекс берет свое пиво и делает большой глоток.

– Не волнуйся, я разберусь с этим. Я хочу когда-нибудь свозить своих детей в Диснейленд, поэтому мы смотрим много мультиков.

Алекс смеется, встречаясь со мной взглядом. Из нас действительно получилась хорошая фальшивая пара. Никто бы и не понял, что мы на самом деле не вместе, и это почти позор, что это не так.

Мы ладим.

Только сегодня он несколько раз заставлял меня смеяться.

Я выше среднего роста для женщины, а он достаточно высок, чтобы я все еще могла носить каблуки и быть не выше его.

И ему нравится Гарри Поттер. Кстати, это обязательно.

– Я собираюсь начать этот раунд с простого вопроса, – говорит ведущий. – Какая из диснеевская принцесс удостоилась звезды на Голливудской аллее славы?

– Ты знаешь? – спрашивает Алекс, и я хихикаю.

– Да! Белоснежка.

Он записывает это, и неудивительно, что мы все делаем правильно. Как и наши конкуренты.

– Следующий вопрос немного сложнее, – продолжает ведущий. – Какая из диснеевских принцесс присутствовала на коронации Эльзы из “Холодного сердца”?

– Русалочка? – спрашивает Алекс, я смотрю на него и вскидываю бровь:

– Ты же в курсе, что русалочки по земле не ходят?

– Я же говорил, что не очень хорош в этой теме!

Я записываю Рапунцель, и я права. Другая пара едва успела записать свой ответ на доске.

– А теперь пришло время для самого трудного, – говорит ведущий. – Как зовут маленькую девочку, которую называют Бу в фильме «Корпорация монстров»?

– Я знаю это!

Я слишком волнуюсь и вскакиваю со своего места.

– Как-как? – спрашивает Алекс, волнуясь не меньше меня. Другая пара, кажется, поставлена в тупик.

– Мэри, – шепчу я, и он записывает. Другая пара все еще мешкает, и раздается десятисекундное предупреждение.

– Пять... четыре... три... два... один. Время!

Мы держим нашу доску, а другая команда – нет.

– И правильный ответ – Мэри!

– Да!

Алекс опускает доску и поворачивается ко мне, притягивая меня к себе, чтобы обнять одной рукой. Это невинный жест, но я прекрасно чувствую его крепкое тело. Мои груди прижимаются к его груди, и его рука скользит вниз по моей талии, пальцы ложатся на изгиб моего бедра.

– Откуда, черт возьми, ты это знаешь? – спрашивает Катя.

– Полина хотела быть Бу на утреннике два года назад и настояла на том, чтобы она знала свое настоящее имя, поэтому я нашла его. Это не упоминается в фильме, но это написано на картине, которая висит в ее спальне.

– Черт возьми, вы, фанаты Диснея, – говорит муж Кати.

– Я же говорила, что я – кладезь бесполезной информации. Большая часть этого, вероятно, устарела, но именно так я развлекалась во время перелетов в Колумбию в детстве.

– И это все тебе пригодилось.

Алекс все еще улыбается, и его рука все еще обнимает меня. Я не хочу, чтобы он ее убирал. Я бы хотела забраться к нему на колени, закинуть руку ему на плечи и отхлебнуть его пива.

У меня было очень трудное время сразу после того, как родились близнецы. Я оплакивала смерть своей матери, тот факт, что она никогда не встретится со своими внуками и что они так и не узнают, какой замечательной женщиной она была. Как она каждый день вдохновляла меня быть добрее, заставлять себя, но не изнурять. Постоять за себя и не связываться ни с каким дерьмом.

Я была предоставлена самой себе, пыталась совмещать работу и материнство и вынуждена была смириться с тем фактом, что, скорее всего, не смогу закончить институт.

Мои друзья заканчивали университеты, ходили куда-нибудь гулять и веселились. Я же горевала о потере своей беззаботной жизни и все это время чувствовала себя виноватой.

Мне потребовался год и несколько месяцев приема лекарств, чтобы справиться с эмоциями. Теперь девочки стали старше, а я нахожусь в лучшем душевном состоянии и хочу начать жить полноценной жизнью. Но просто не могу себе этого позволить.

Так что это... Это мило. Я думала, что пребывание здесь с Алексом сведет на нет все планы провести немного спокойного времени вдали от детей, но в данный момент и в данном месте я не могу представить себя здесь с кем-то другим.

Глава 24

Странно, но это совсем не похоже на деловую поездку. Я вообще не знаю Катю, подругу Дарьи, не говоря уже о ее муже. Мне следовало бы придумать, как остаться дома и поговорить с Дмитрием, но я здесь, держу Дарью за руку, когда мы идем по улице.

Мне начинает казаться странным притворяться ее парнем. Ложь никогда по-настоящему не беспокоила меня раньше, если она никому не причиняла вреда и давала мне то, что я хотел. Но что-то сейчас напрягает меня, и я думаю, это немного связано с тем, что я попросил Дарью солгать ее подруге ради денег... И во многом связано с желанием, чтобы так было всегда.

Я бы мог дать ей денег, в которых она нуждается, но я знаю, что она бы их не приняла. Она упомянула, что хотела бы свозить своих детей в Диснейленд, но не может себе этого позволить.

Я могу себе это позволить. Я бы поселил их в самом красивом номере самого лучшего отеля и забронировал столик, чтобы позавтракать, пообедать и поужинать с принцессами и Микки Маусом.

Но... Я не могу. Потому что, в конце концов, она моя помощница. Мы здесь, в этом потрясающем месте, которое заставляет тебя чувствовать, что остального мира больше не существует, и это сбивает меня с толку.

Вот и все, что это такое.

Дарья такая чертовски горячая штучка.

И забавная.

И умная.

И добрая, и заботливая, и, вероятно, она самый искренний человек, которого я когда-либо встречал за всю свою жизнь.

Дмитрий и его жена собираются сегодня вечером куда-нибудь поужинать, а я решил остаться с Дарьей и ее друзьями. Было бы странно сказать «нет» и уехать с родителями Кати, так что на самом деле было разумнее всего остаться с Дарьей.

И я хочу этого.

Потому что знаю, что, как только эта поездка закончится, я больше не смогу видеть ее такой, и это уже расстраивает меня.

Дождь прекратился, и солнце снова начинает выглядывать, освещая нас перед заходом. На улице становится довольно душно, и Дарья сбрасывает свой свитер.

На ней то самое синее платье, в котором я видел ее раньше, и сейчас оно сидит на ней так же хорошо, как и тогда. Рукава немного сползают с ее плеч, а подол открывает лодыжки при ходьбе. Я уверен, что она понятия не имеет, как хорошо выглядит. Хотя даже если бы она это понимала, то не стала бы выставлять это напоказ. Это еще одна вещь, которая мне в ней так нравится.

Мы заходим в антикварный магазин – Катя коллекционирует какие-то баночки, сделанные в 1920-х годах, и она хочет что-нибудь подыскать для себя. И все же, видя интерес Дарьи, по какой-то странной причине, я тоже начинаю проявлять любопытство. На самом деле я никогда не был в подобном магазине. Пахнет именно так, как я и предполагал, – затхлыми забытыми мечтами, пылью и духами старой леди.

Дарья разглядывает беспорядочный ассортимент барахла на полках, пока мы следуем за Катей. Ее муж оборачивается и закатывает глаза. Катя каким-то образом замечает это и тычет его локтем в ребра, заставляя Дарью рассмеяться.

– Клянусь, она наблюдает за нами, – шепчу я Дарье, указывая на куклу, стоящую на полке в задней части магазина. Она поворачивается и вздрагивает.

– Боже мой, ну и жуть! Я думаю, это реквизит из какого-то фильма ужасов.

Она делает несколько быстрых шагов в сторону.

– Глаза… Следят за мной.

Прищурив глаза, она начинает медленно приближаться к ней. Я ныряю за полку и стою совершенно неподвижно.

– Ты это видел? Это очень страшно, и я не шучу.

Она задыхается.

– Она только что снова пошевелилась.

Она оборачивается, ища меня.

– Алекс?

Я прячусь за полку с куклой и протягиваю руку, толкая куклу на Дарью.

Она кричит, я смеюсь, а потом она отшатывается, запрыгивая на другую полку. Стеклянная ваза опрокидывается, и она поворачивается как раз вовремя, чтобы подхватить ее и вернуть на место.

Но, когда она отступает назад, ее волосы цепляются за протянутую руку куклы. Она быстро поворачивается, и кукла следует за ней. Она снова кричит, и кукла падает на пол.

– Что здесь происходит? – спрашивает Катя, подбегая к нам.

Кукла упала лицом вниз на пол, обнажив большую трещину на затылке, в основном прикрытую волосами. Из этой трещины выбегают три таракана. Один из них прыгает на ногу Дарьи, и она начинает трясти ногой, отправляя его в полет прямо на Катю.

Катя вскрикивает, отскакивает назад и натыкается на Леню, который опрокидывает витрину со старыми матрешками.

– О, Боже мой!

Дарья вскрикивает, безумно проводя пальцами по волосам, как будто боится, что кукла все еще держит ее. Я умираю от смеха, а Леня оглядывается по сторонам, пытаясь осмыслить то, что только что произошло.

Владелец магазина выбегает из подсобки.

– Все в порядке? – спрашивает он, широко раскрывая глаза, когда видит беспорядок.

– Там, в этой кукле, были тараканы, – заикается Дарья. Она переводит взгляд на меня, смерив жестким взглядом, а потом начинает смеяться. – Мне показалось, что кукла живая и пытается убить меня.

– Я заплачу за это, – говорю я, возвращаясь из-за полки. – Возмещу ущерб.

– Хорошо, – говорит владелец.

– И, я думаю, Даша, тебе лучше уйти.

Она тяжело вздыхает, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Дарья бьет меня кулаком в бицепс.

– Серьезно? Меня еще никогда и ниоткуда не выгоняли!

Я все еще смеюсь.

– Я не смог устоять.

– Придурок! – Она пытается изобразить бешенство, но тоже смеется. – Я чуть не описалась от страха!

Я смеюсь еще сильнее.

– Я бы сказал, что мне жаль, но это не так. Это того стоило.

Она делает шаг ближе, глаза ее блестят. Она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но тут звонит ее телефон. Мгновенно она достает его из своей сумочки.

– Это девочки!

– Выйди на улицу и поговори с ними, – говорю я ей. – А я разберусь здесь.

Дарья кивает и уносится прочь. Я помогаю Лене поставить матрешек обратно на витрину, а затем беру куклу. Если я за это плачу, то с таким же успехом могу оставить это себе, верно? Давненько я никого не разыгрывал.

Я нахожу Дарью снаружи, она сидит на скамейке и разговаривает со своими девочками.

– Чем больше вы с ним играете, тем мягче он становится, – говорит она им.

– Исходя из моего опыта, это не так, – шепчу я, садясь рядом с ней.

Она смеется и качает головой.

– И щепотку-другую корицы, чтобы вкусно пахло. Она замолкает. – Ладно, ладно. Идите играть. Позвоните мне перед сном. Я люблю вас!

Ее глаза немного затуманиваются после того, как она кладет трубку.

– Скучаешь по своим девочкам?

– Неужели это настолько очевидно?

Она шмыгает носом и кладет телефон обратно в сумочку.

– Все в порядке. У меня есть кое-что, что ты сможешь потискать сегодня вечером. – Я достаю куклу из сумки. «Ты будешь моей мамочкой?» – спрашиваю я высоким голосом, поднимая куклу.

– О, Боже мой, нет! Просто нет! – Она вскакивает. – Я не могу поверить, что ты купил эту жуткую куклу!

– «Ты нужна мне, мамочка».

– Прекрати! – Она протягивает руки, отталкивая куклу. – Я брошу эту куклу в озеро, а затем сожгу ее.

– Я думаю, нужно сделать наоборот.

– В любом случае, я уверена, что проснусь с этим на своей подушке. В Москве.

Я смотрю на куклу.

– А знаешь, выбросить её в озеро звучит неплохо.

Она качает головой.

– Хотя это и загрязнение!

Я поставил ее на скамейку.

– Мы можем оставить ее здесь.

– И пугать невинных детей? – Она смеется. – Я представила это, и мне жаль, что я не могу спрятаться где-нибудь с камерой.

– Это видео стало бы вирусным.

Катя и Леня выходят из магазина, и Катя резко останавливается.

– Что за хрень?

Ее рука взлетает ко рту.

– Дарья скучала по своим девочкам, поэтому я подумал, что куплю что-нибудь, чтобы она могла продержаться до нашего возвращения в воскресенье.

– Это забавно. – Она лучезарно улыбается нам. – Вам двоим так хорошо вместе, – говорит она Дарье, шевеля бровями. – Мне нравится юмор в ваших отношениях.

Улыбка исчезает с лица Дарьи, и я задаюсь вопросом, задели ли слова Кати ее так же, как они задели меня.

Все это нереально... И напоминание об этом заставляет меня осознать, как сильно я хотел бы, чтобы все было по-настоящему.

Глава 25

– Я тоже люблю вас, мои сладкие, – говорю я в десятый раз. – Сладких снов! Вешаю трубку и опускаю ноги на крыльцо, откидывая качели назад. Девочки веселятся с дедулей и собираются посмотреть мультик, поедая печенье. Они по-прежнему не скучают по мне и веселятся... Я все еще не понимаю, чувствую ли себя брошенной или испытываю облегчение.

Мои глаза закрываются, и я откидываю голову назад, прислушиваясь к звукам ночи. Еще не так поздно, но я уже чертовски устала. В свою защиту могу сказать, что это был долгий день, и прошлой ночью я вообще не спала.

Здесь такая умиротворяющая атмосфера! Я могла бы сразу заснуть «Привет, мамочка!»

Я открываю глаза и вижу, что эта жуткая кукла смотрит на меня.

– Блин, Алекс!

Он смеется, и мой желудок трепещет, как будто миллион бабочек взлетают одновременно. Почему он не может снова стать тем самоуверенным начальником, который мне не нравился? Тогда все было бы проще. Потому что сейчас я начинаю испытывать чувства – настоящие чувства! – к нему. Ненавидеть его было легко. Но любить его? Это все усложнило бы.

– Хочешь пойти и выбросить эту штуку в озеро? – спрашивает он. – О, вспомнил: ты же не хочешь мусорить.

– Бинго. Я думаю, лучше устроить розыгрыш со скрытой камерой для местных детишек. Нам нужно только найти хорошее место, чтобы удивить ничего не подозревающих детей.

– И ты после этого думаешь, что ты такая невинная?

– Кто говорил о невинности?

Он кладет куклу на столик у входной двери и садится рядом со мной на качели. Мое сердце учащенно бьется, и я не могу не заметить, как хорошо он выглядит, особенно теперь, когда переоделся. Все, что на нем надето, – это черное поло с длинным рукавом и серые спортивные штаны. Я прикусываю губу и еще раз окидываю его взглядом, не останавливаясь на выпуклости у него в штанах.

– Мы так и не увидели озеро.

– Не увидели. – Я с трудом сглатываю, во рту внезапно пересыхает. Он твой начальник. Он твой начальник. Он твой начальник. И не в твоем вкусе. Нет. Нисколько. Веселый, красивый, подтянутый, богатый... Это то, что ты ненавидишь.

Проклятье.

– Хочешь спуститься туда со мной? – спрашивает Алекс. – Я не хочу выглядеть неудачником, гуляющим по берегу в одиночестве.

– Ну, я не могу этого допустить. У нас здесь есть репутация, которую нужно поддерживать.

– А сейчас мы это делаем?

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд – удушающий. Слишком напряженный. От этого мне становится жарко, как будто мне внезапно нужно снять с себя всю одежду.

– Да. Мы, эмм, гости.

Алекс отодвигает качели, и жар разливается по моим венам.

– Так помоги мне не прослыть лузером!

Он встает и протягивает мне руку.

С трудом сглотнув, чтобы вытолкнуть сердце обратно в грудь, я беру его руку и позволяю поднять меня на ноги.

Неужели это происходит на самом деле? Я действительно собираюсь на прогулку при лунном свете вдоль озера с Александром, мать его, Фроловым?

Да, да, это так.

Мы не разговариваем, пока спускаемся к озеру. Сегодня на улице прохладно, и тот факт, что я уже сняла лифчик, напрягает. Я застегиваю молнию на куртке и скрещиваю руки на груди.

– Кошки или собаки? – спрашиваю я, глядя на гладкую поверхность воды. Над нами мерцают звезды, и, если бы мы снимались в романтическом фильме, это была бы та часть, где Алекс уложил бы меня на землю и поцеловал.

– Что?

– Не думай, просто отвечай, – говорю я. – Кошки или собаки?

– Собаки.

– У тебя есть какие-нибудь домашние животные?

Он качает головой.

– Нет. А у тебя?

– Нет, но я бы хотела. У моего папы есть кот, на котором мои дети буквально помешаны.

– Почему у вас нет домашних животных?

Привет, дискомфорт, давненько не виделись.

– Они, эмм, дорогие. Я знаю, сколько стоит один приём у ветеринара, и это, я скажу тебе, целое состояние, а необходимость усыплять животное из-за невозможности оплатить медицинские счета просто убила бы меня. А почему бы тебе не завести домашнее животное?

– Я редко бываю дома.

– Ты мог бы завести двух кошек, им было бы весело вдвоем.

Он просто кивает и берет меня за руку, и кружит вокруг себя. Над нами мерцают звезды. Если бы было время влюбиться... Нет. Нет, я не могу себе этого позволить. Что-то плещется в озере, пугая нас обоих.

– Это кукла, – серьезно говорит Алекс. – Пытается заманить нас, чтобы утопить и убить.

– Скорее всего.

Мы оба смотрим на воду. На берегу есть еще несколько человек, и уже разожжено несколько костров, от которых исходит потрясающий запах. Дует легкий ветерок, и влажность в воздухе почти исчезла. Если бы я забралась в гамак с одеялом, то заснула бы в мгновение ока.

– Знаешь, что? – говорит он.

– Что?

– Я рад, что сказал этим теткам в школе, что я твой парень.

– Правда? – спрашиваю я.

– Да. Это... Это мило. – Он смотрит на воду, и его плечи напряжены. Я не думаю, что он очень часто делится своими чувствами, и странно, что я ощущаю его опасения, но сейчас он явно хочет открыться. Я все еще хочу знать, что с ним случилось, что заставило его стать таким замкнутым. Он не такой плохой парень, каким я его считала, вовсе нет. Он груб по натуре и мог бы изменить свои манеры общения с сотрудниками на работе, но под всем этим скрывается… Я думаю, боль.

– Я имею в виду, что из всех моих командировок, эта самая приятная, – говорит он.

– Так и есть. И она вырвала меня из Москвы, чего не случалось уже много лет. Так что – да… Я рада, что ты сказал этим дурам, что ты мой парень.

– Дуры – слишком хорошее слово для них.

– Это так, – соглашаюсь я. – Мерзавки? Нет, все еще недостаточно сурово.

– Занозы в заднице.

– Спасибо, – говорю я ему. – За то, что заступился за меня. Никто никогда раньше этого не делал.

Он смотрит прямо мне в глаза. Я вдыхаю, ощущая каждую деталь. Напряженность в его объятиях. Запах воды и земли вокруг нас.

– Тогда они дураки, – говорит он и наклоняется ко мне. Нежный звук воды, набегающей на берег, окружает нас. – Тебя стоит защищать, Даш, даже если ты так не думаешь.

– Спасибо, – тихо повторяю я снова. – В это трудно поверить.

– Почему?

Я качаю головой.

– Не знаю.

– Ты знаешь. Не думай, просто отвечай, – говорит он, возвращая мне мои же слова.

Так что я этого не делаю. Я не думаю. Я просто отвечаю.

– Я мать-одиночка. Я не в лучшей форме. У меня шрам от кесарева сечения, растяжки, я люблю поесть, и если мне предложат на выбор чипсы или спортзал, я выберу чипсы. Я практически разорена в финансовом плане и еще больше в эмоциональном.

– Предполагается, что это причины, по которым ты кому-то не должна нравиться? – спрашивает он.

– Да.

– Это звучит как причины, по которым ты мне нравишься.

– Тогда ты, очевидно, сумасшедший, – говорю я ему. – Потому что я так далека от того, чтобы взять себя в руки, что это просто смешно.

Мы останавливаемся на пляже. Песок превратился в натуральный камень и траву, из которых состоит береговая линия.

– Ты думаешь, я справляюсь как босс? – спрашивает он.

– Я это вижу и думаю, что да. Но если бы у тебя не было помощника, я бы сказала, что нет.

Он смеется.

– Это правда. И я осознаю, как мне повезло, что я могу позволить себе нанять помощника. Ты же знаешь, я не настолько организован.

– О, я знаю. Я пробыла твоим помощником совсем недолго и знаю, как сильно ты во мне нуждаешься. – Он снова обнимает меня и разворачивает, так что мы идем обратно к коттеджу.

– Я устала, – говорю я после того, как мы молча проходим еще несколько метров. – Это даже звучит жалко?

– Вовсе нет, – говорит он мне. – Это был долгий день. Я тоже устал.

– Мы можем пойти спать, – предлагает он. – И я буду, э-э… Я включу телевизор и притворюсь, что случайно заснул на диване.

– Ой. Верно. Одна спальня. Хочешь, я лягу на диван? Ты выше меня, и тебе на нем будет неудобно.

– Давай все решим на месте.

– Договорились, – говорю я, когда дрожь пробегает по моему телу. На улице похолодало, и моя легкая куртка недостаточно согревает меня. Как бы сильно я ни хотела остаться здесь, мне холодно.

Когда мы возвращаемся, в маленьком коттедже все еще горит свет, и Катя с Леней спят на диване перед включенным телевизором.

– По крайней мере, мы не единственные, кто заканчивает вечер в девять тридцать.

– О, это утешает, – тихо смеюсь я. Алекс следует за мной вверх по лестнице, и мы оба останавливаемся, когда входим в спальню. Окна были оставлены приоткрытыми, и в комнате холодно.

– Я собираюсь готовиться ко сну, – говорю я ему и иду в ванную, чтобы принять душ и почистить зубы. Закрываю за собой дверь, а вернувшись, снова удивляюсь тому, насколько холодно в комнате. Хорошая погода для сна. Я люблю уютно устроиться под миллионом одеял.

Алекс переложил свою подушку и одно из стеганых одеял с кровати на пол. Это будет неудобно, и он будет мерзнуть там, внизу. Как только я выхожу, он идет в ванную, а я забираюсь под одеяло.

Одеяло пуховое, такое мягкое и теплое! Это все равно, что оказаться под пушистым облаком. Я ложусь на спину и закрываю глаза. Мое тело устало, но в голове все кружится. Через окно доносится запах костра. Это возвращает меня к лету, проведенному в Колумбии, когда все родственники приезжали к моим бабушке и дедушке на вечеринку, продолжающуюся до поздней ночи.