Текст книги "Возьми моё сердце...(СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– «646» на связь не вышел. Тачка на трассе два часа без движения.

– По спутнику пробили? Трубку не берёт? – останавливаюсь, снова встревая в кого-то. Шлю на хуй. Я, кажется, опять видел клетчатую красно-серую рубаху.

– Не берёт. Ром, там трасса спокойная всегда была, и наших знают. Может, сердце?

– Может, сердце, – повторяю за ним, прикидывая в уме маршрут, визуально раскидывая карту и вспоминая движение по заявкам. Объясняю кратко, кто примерно там проезжал, быстро даю указания, Степаныч слушает и пишет под диктовку, обещает держать в курсе. В этот момент меня снова пихают, едва не выпускаю телефон из рук. Никого не вижу. Психую. Делаю пару шагов вперед, замираю, сгруппировавшись, и пока меня не пихнули снова, хватаю за руку грубого провокатора.

– Ты, как обычно, в облаках летаешь, – слышу до трясучки знакомый голос и медленно поворачиваюсь на звук, так и держа его за локоть, обтянутый мягкой тканью просторной рубахи в клетку.

– А ты, как обычно, борзеешь, – не могу не ответить, улыбаюсь без причины и чуть расслабляю пальцы. А вокруг снуют люди, смеются, переругиваются, делятся впечатлениями, а я залипаю на госте из прошлого.

– У тебя научился, – тянет руку, показывая наивысшую степень дискомфорта. Разжимаю пальцы с неохотой. – Иди хоть обниму, – прыгает мне на плечи всем весом, хотя каким весом… думал я, недоросток, так этот меня ещё ниже, и по массе уступает килограмм на пять-семь. И душит. Перегнув с объятьями…

– А нам пизды дадут, если ты с меня не слезешь, – прошу с улыбкой, ставя его на ноги, уж больно место неподходящее, но этот всегда в броне, он мир людей не расценивает, как единственно возможный, и вообще, все мы – дети Вселенной… что он мне там ещё втирал, эмо, недоделанное.

– Обычно встревать приходилось тебе. За меня, – от него всё по-прежнему исходит тепло и необъяснимое сияние, хотя желание его переодеть и смыть краску так же сильно.

– Ты здесь один? – спрашиваю в лоб, примерно прикидывая, во что выльется мне его пьяный загул, а этот без приключений не может, я именно у него подхватил такую дурацкую привычку, влипать даже там, где это сделать практически невозможно. Или эмо есть на кого оставить?..

– С товарищами, – пожимает плечами, подтягивая на плече рубашку. – Хочешь, с тобой буду…

Прямолинейный. Упёртый. Уже совершеннолетний, что радует, но не помогает. Вообще за два года не изменился. Те же драные джинсы. Та же беспардонность. Также притягивает к себе. А ещё он злопамятный и изворотливый. Надеюсь, с Лёхой они не встретятся, чую, боком Лешему выйдет такое знакомство, а мне бы не хотелось быть между молотом и наковальней, Лиханов тоже взбрыкнуть может… Только я подумал, что фест большой, а я маленький, потеряюсь, как задрав голову встречаюсь с… (да, почему бы и нет?!) Лёхой.

– Гуляешь? – спрашивает через Ванькину голову, глядя в упор. У меня яйца от волнения сжались. Хотя я пока ничего не сделал.

– Познаю новую территорию, – наверное, у меня сейчас наиглупейшая улыбка, а над башкой надпись светится неонами «Пиздюююлииии».

– Хоть не метишь? – скашивает взгляд вниз, Ваня вальяжно запрокидывает голову, смерив Лешего до зубного скрежета придирчивым взглядом, и недовольно цокает. Цокает, бля! Хочется заржать, а ещё потеряться. Но если малой сориентироваться не успеет, то этот – местный, из-под земли… в смысле… найти сможет.

– Вас познакомить? – лыбу так и растягивает, но мне хором сказали: «Нет», почти как: «Пошёл на хуй», а я бы пошёл, да мелкий мне в руку вцепился и смотрит так, словно не меня давным давно послали по всем известным адресам, а я кому-то что-то ещё должен.

Алексей

Забавный какой эмо, и совсеееем не простой. Ромка нервничает, покусывает губу, чуть дёргает плечом, словно руку пытается отобрать, а его не пускают. Глаза незнакомого пацана смотрят с вызовом засранца «сам не гам и другим не дам!», и нет там особой любви сейчас, и в помине не было. Протягиваю руку:

– Хай, я – Алексей, – маленькое опасное назойливое насекомое вдруг решило побыть милашкой, жеманно протянув мне тщедушную в голубых венках лапку, мурлыкает.

– Ваня. А где вы с Ромой познакомились?

– На дороге. Он мне помог,– Ромыч усмехается довольно кисло на мои слова, глядит из-под чёлки, пытаясь понять: на хрен мне сдалось это знакомство.

– Он всем всегда помогает, – миловидное лицо с мелкими острыми зубами прожжённого акулёнка на мгновение становится отталкивающим.

Дружба с такими пацанами всегда смесь ванили и битого стекла. Сначала во рту сладко, а потом одна сплошная саднящая рана. Я немного удивлён этой грани Ромы. Всегда… всех… спасает… А со мной… смог расслабиться?! Но заботиться позволяет со скрипом, словно ласково провожу по коже не ладонью, а наждачкой. Унижаю покровительством и не осознаю. И похоже… этот Ванька знает совсем другого Рому.

– Извини, но у нас с Бесом дела, – жёстко по-взрослому расставляю все точки над «ё», и эмобой, сделав вид, что прибалдел, руку Ромы отпускает. Но в глазках-то вижу сгущающуюся беспросветную тьму досадливой ревности, что вынули из острых зубок надкусанный лакомый шматок.

– Двинули до столовой, – просто обнимаю за плечи, поворачиваю немного деревянное тело, задавая верное направление, и тут же отстраняюсь. – За ужином всё расскажу, ладно? Увидимся, Вань! – демонстрирую ту же взрослую вежливость, граничащую со снисходительностью.

– Обязательно увидимся… – скалится маленький акулёнок.

Сидим, едим… Точнее сказать, пытаемся есть. Я рассказываю план мероприятий на завтра, Рома делает вид, что слушает, а на деле – большую часть слов мимо ушей пропускает. Лопает плов, умудряясь таскать кусочки мяса из моей тарелки, за что нормальный мужик даст ложкой по балде, но я-то ненормальный. Начинаю воровать у него. Поднимает глаза:

– Тебе не интересно, Лёх?

– Это тебе не интересно. Я тут для кого распинаюсь?

– Я про Ваню.

– А я про фест. Твой знакомый – ты и парься. То, что он – гемор из прошлого, я понял. Хорошо знаю такой тип. Ну и? Не ожидал его тут встретить? Я, знаешь ли, тоже тебя на дороге не жаждал увидеть. Как там у классиков? Судьба? Я тебя сюда привёз веселиться. Так?

Кивает.

– Ну так расслабься!

Ромка

Расслабиться получается не сразу. Мышцы свело напряжением, даже шевелиться трудно и не потому, что мелкого не рад видеть, рад, по-своему, но лучше бы не надо. Не хочу проблем. Вообще никого из своей прошлой жизни видеть не хотел. Такое чувство, что радужная пелена, за которой прятался, оказалась китайской дешёвой занавеской, с которой от первой же стирки смыло всю краску.

– А бухнуть мне можно? – смотрю на Леху в упор, он отрицательно мотает головой, я хмурюсь. – А… дунуть?..

– Нет. Помни, ты – не левак, ты – байкер и пить до закрытия не должен ни под каким предлогом. Даже глоток пива без разрешения Центрового. Зрители пусть делают, что хотят. Ясно?

– Тогда… – прикидываю в уме, как бы мне так себя отвлечь… Попутно рассматриваю собеседника, Леший перестает жевать и начинает подозрительно щуриться. – Уделишь мне пять… десять минут?

– Зачем? – вроде бы простой вопрос, а у меня уже черти в глазах плясать начинают и вилами размахивать. Ой, зря он пить начал…

– За надом, – беззаботно ухмыляюсь, толкаюсь языком за щёку, примерно показывая, на что потребуется время… – А заодно переоденусь, – моргаю, стряхивая с ресниц чай, который до этого был в чужом рту… хотя ладно, чего только моего в том рту не побывало…

– До ночи точно не дотерпишь? – Леший протягивает салфетку. Вот хоть бы раз отказался…

– Я хочу сейчас, – упрямо заявляю, наглею, да вообще страх потерял… но он же соглашается!

Походка тяжелеет, ноги наливаются тяжестью, перед глазами все плывёт. На лице глупая улыбка. Лёха выглядит так же, походу… это всё же заразно. Забившись в домике в ближайшем углу, как пацанва, блин, чуть не подрались, кто и кому будет отсасывать. В процессе стаскивания с меня футболки, резко захотелось сделать ему приятно, но у него были свои планы, а ещё он, сука, меня сильнее, и срать он хотел на мои трепыхания. Я его за такое самоуправство даже выебу, не факт, что нежно и трепетно!

Но сейчас мысли были заняты другим. Лёха, словно чувствовал моё напряжение и старался высосать его до капли. Не помогала ни ладонь, что закрывала мне рот, ни уговоры, ни даже угрозы воспользоваться скотчем. Меня ломало и корежило в том самом углу, внутри всё стягивало в тугую пружину, с каждым взмахом его головы накидывая виток за витком, пока не выстрелило, что оглушило и… полная потеря ориентации… хотя она и так у меня неправильная.

– Это на чай? – спрашивает, стоя на коленях между моих ног, и, как здоровый кошак, собирая пальцами тёплые капли с щеки, слизывает их.

У меня не находится слов, я просто падаю на него, благо, тот мои шаги на два вперёд уже просчитывает. Заваливаю на пол и тихо лежу, обняв за плечи. Ощущаю себя идиотом, такое чувство… непонятное.

– Отпустило? – учтиво интересуется, кусаю его за плечо и чмокаю в ухо, так что вскрикивает и ненадолго глохнет. – Значит, отпустило, – подводит итог, шлёпнув меня по бедру. – Тогда на концерт?..

– Угу, – соглашаюсь, приподнимаясь над ним на локтях, с облегчением выдыхает. То ли от меньшего давления на грудину, то ли от того, что я чуть не задушил его чувствами, которые Леший пока плохо переваривает. – Только пообещай мне кое-что?

– Что?

– Что бы там не произошло, – а я боюсь даже предполагать, плохое предчувствие, – ночевать ты идёшь ко мне и спишь без трусов.

– Ромка, ты – чудовище.

– Обещай.

Алексей

Я не одобряю недоговоров в любых отношениях. И сам же зарабатываю штрафы. Но сейчас рад тому, что Рома, посопротивлявшись, просто мне отдал руль управления. Ему это необходимо было. Успокоиться. Выплеснуться. Во всех смыслах. Оргазм – это удовольствие, инъекция счастья, мозгоотключение не только через член… через все рецепторы кожи. Я жадно смотрел, как он стонет, вгрызаясь в ладонь, запрокидывая белобрысую голову, бьётся ею о стену. Услаждаю… он просто не знал, как я могу это делать. И как, ёб твою мать мне мало… просто отсосать ему… скользкие от слюны пальцы тянутся к заднице, но я этот порыв гашу… и только ртом довожу до разрядки. Теперь в маленьком пространстве этой комнаты на пару минут повисает резковатый острый запах. А Ромка падает на меня без сил.

Как мы понимаем, что с разгону врезаемся во что-то важное, во что-то своё? Внезапно начинаем считывать мысли по одному быстрому взгляду и выдоху, и безотчётно принимать единственно правильное решение, как поступить.

По-быстрому переодеваемся. Друг напротив друга. Он видит, как медленно спадает моя эрекция, и видимо, предвкушает скорую ночную месть.

За стенами домика уже призывно гремит музыка, то и дело взрываются хохотом компании, раздаются дикие вопли давно невидевшихся. И в эту суету мы и вываливаемся плечо к плечу, умудрившись, напоследок засосаться на пороге.

Веду пацана к большой сцене, место вокруг которой давно очищено от сидячих мест. Они уже расставлены по дальнему периметру, в основном для подуставших от каблуков чувих. Ага, всё-таки помимо сисек ещё и копытца оценивать будем? Цепким взглядом скольжу по сбивающимся в группы людям. Пока места хватает кучковаться и гордо демонстрировать «цвета» своих мотоклубов. Скоро это будет одно разномастное море, наплывающее на сцену. Если ты не был на таком мероприятии ни разу, этого на словах не передать. Энергетика, как на годном рок-концерте. Музыканты настраиваются, покрикивая звукорежиссёру за пультом микшера, прибавить-убавить… На сцене ещё двигают колонки и мониторы. Идёт проверка микрофонов. Около сцены организаторы разговаривают с мощным мужиком в коже. Узнаю диджея СлоноПотапа. Классный заводила – скучно не будет! У него что ни фраза – ржач в массах.

А народ прибывает.

Люди, вырвавшиеся на свободу из пластиковых клеток-офисов, помолодевшие на десяток лет, ведут себя, как подростки. Дурачатся. Стебаются. Обнимаются. Хвастаются девчонками и прикидом. Взахлёб рассказывают о тюнингах своих агрегатов с пометкой «просто охуеете».

Улыбаюсь… сам через пару минут стану таким. Рома напряжён, я и не требую, чтобы он тут же почувствовал себя, как в своей тарелке. Надеюсь, что природные вредность и авантюризм разрушат эти блоки…

– Леший, дружище, хай! – на меня наскакивают по меньшей мере девяносто килограмм. – В телефон принципиально не смотришь?! Так мы тебя по запаху найдём.

– Хай, Волчара! Сколько лет… – позволяю себя облапить. – Я не один.

– И чё? Он себе компанию не найдёт? – ржёт вполне состоявшийся архитектор Валерий Боровых, сейчас втиснутый в кожаные штаны и жилетку с отделкой «лапша», надетой на голое тело, чтобы наконец-то явить миру роскошные татуировки. – А не найдёт – пусть топает в нашу «общагу», мы его там плохому научим, как раз в последний момент жилище заполучили! Только попробуй откосить!

«Общага» в простонаречии, это дом с огромной комнатой на шестнадцать мест. Лучший вариант не выспаться всем клубом: бухнуть втихаря и наговориться.

– Как бы я вас плохому не научил, – Рома улыбается не слишком по-настоящему, но по глазам вижу – на всё согласен.

– Смелый. Приживется. Проверять будем безжалостно и без подготовки! – Волк многозначительно играет бровями.

– Как хорошо, что я подготовленный, – стебёт по-чёрному, я давлюсь смешком, стараясь не думать о качестве его подготовки, и как сам ею занимался.

– Пошли, Леший, – тянет меня за рукав; на ходу цепляю Ромку. – Больше народу – больше шансов заслать молодых за минералкой. Заждались все.

Мы двинулись за байкером. На спине у Валеры красовалась тигриная морда. Я, поскольку давно из клуба вышел, такие знаки уже не цеплял. А через пару секунд нас обступают «тигры», настоящие члены действующего заново сформированного шестнадцать лет назад мотоклуба. Я в нём просуществовал до женитьбы, потом стало не до разгулов. Кого-то это мало волнует, но я молодую семью вынес на первое место. Хотелось, чтоб мой пацан получил всё в достатке и вовремя. Но парады, праздники и фесты я посещал исправно, как отдушину. В общем, хай всем! Встречай нас, Фест!

Комментарий к Встречай нас, Фест! А мы таки уже МАКСИ)))))

====== Мужские игры. Общага ======

Алексей

Ну меня-то всегда трудно смутить, а Ромку и подавно, как выяснилось. Ритмичная музыка настраивающейся группы повлияла, что ли? Вытолкала из башки кучу ненужных мыслей и напряжения. Твердолобые грубые мужики страшные только снаружи – таков скроенный образ, а внутри все классные коммуникабельные ребята, не раз плечо подставившие и бескорыстно раскрывшие кошелёк. Пацана уже левым течением отнесло к двум дамочкам в откровенных топах, судя по наполненности которых, потенциальные победительницы кое-какого конкурса уже наметились. Кто-куда, а Ромка всегда к самому вкусному и хлебному. Мужики на него только глянули снисходительно – не конкурент ни в одном месте. У местных леди вкусы чётко сформированы. Им симпатяшки нравятся замаринованные и прожаренные до хрустящей корочки. Тут – случай другой! Ромыч – блюдо особое, косишься на него потихоньку, а потом и не понимаешь, как первый кусочек пробуешь, втягиваясь. Смотрю, уже коротковолосая чувиха бицуху пацану показывает, которая поболее оказалась, чем у него, а вторая – татушку на груди. Ромка лыбится, сравнивает плечи с тёлкой, в притворном ахере глаза закатывает. Девки его тискают, как родного. Увидел, что я смотрю: рукой помахал. Пританцовывает уже, сам конечности не распускает – помнит пока мои наказы. Пока я со всеми перехайкался, да кратко о себе рассказал, вокруг стемнело. Врубили роскошную иллюминацию, и СлоноПотап выперся на сцену под нарастающий рёв толпы.

– Хай, братья и сЕстры! Мозг вам выносит третий сезон подряд, диджей Потап! Зорких глаз вам и крепких задниц в дороге! И таки с прибытием на пятнадцатый мотофест в «Лазурном». Приятно видеть те же небритые лица и неопавшие сиськи в первом ряду! – ведущий раскачивался. – Мы по-прежнему всё делаем стоя, а садимся только в седло! Так?

Соглашающийся гул накрывает площадку.

– Ништяк! – орёт СлоноПотап. – Сегодня без экстрима просто болтаем, в стаи не сбиваемся, мааааксимально дружим и слушаем хорошую музыку, а завтра нас начинает колбасить, братья и сестры…

Меня отвлекают мужики. Делаем пару снимков на фоне светящейся сцены. Глеб-Сапсан, как всегда с профессиональной камерой для фотоотчётов. Он – блоггер, тут же всё выгружает в сеть. По внутреннему кругу пробежала фляжка, от Центрового – значит, можно. Добрый глоток марочного коньяка приятно обжёг губы. Ромка уже заинтересованно из-за моего плеча суёт в кружок нос, щурится. Я представляю его мужикам официально. И Старший сам протягивает ему флягу. Бес без стеснения отпивает, я отслеживаю движения белого горла. Коньяк ещё раз обходит всех членов клуба. Несколько глотков крепкого горячительного приятно будоражит. Развлекаться тоже надо уметь. Побухать и хорошо провести время – понятия разные. «Побухать» – это значит, забыться или выпасть на время из реальности, а «развлечься» нужно так, чтоб запомнилось до мелочей.

Три местные группы и одна приглашённая, ни больше, ни меньше – «Мастер» грела наши тела не хуже коньяка. Под такой музон никому не захотелось стать баклажаном и протухнуть на обочине. И подрыгаться зашло, и покачаться плечом к плечу, дружно задрав зажигалки. Ромке, конечно, нравилось до одури, а бес этот и сходил с ума по-тихой. Или он ещё чего умудрился в толпе урвать, а я проглядел?

Ромка

Какие замечательные не жадные люди! А Леший сказал – пить нельзя. Как нельзя, если тебе буквально в рот засовывают… не-е, заливают! Так звучит не столь пошло. Чем угощали – не понял, но тепло пошло и пошло куда надо, растягиваясь по телу в каждом капилляре и согревая изнутри. Разум туманит, наполняя лёгкостью, потрясающее чувство.

Лёху плющит. Причём не по-детски, и в свете происходящих событий ему идёт это дурачество, он смотрится в нём гармонично. Теперь, увидь я его в костюме, точно бы заржал: не тот человек, как дикого пса на цепь посадили… Вижу боковым зрением, что начинает поглядывать на меня – быстро отворачиваюсь, махая гривой под звуки музыки. Мы ни на кого не пялимся и никогда не палимся!

Музыка мелкой вибрацией гуляет по коже, тело двигается ей в такт, девахи рядом, нашедшие во мне родную душу, трутся телами. Хорошие женщины, душевные, у одной грудь четвёртого размера, вторая косяк нашла и алкоголь. Только ничего почти не видно…

Пока мотал гривой и прикидывал в уме, если я на Лёху залезу, он обрадуется/огорчится/ахуеет/потянет спину/получит в табло… руки на поясе – сжали чувствительно, рывок вверх, подныривая мне между ног, и я уже на высоте понимаю, что что-то, блядь, пошло не так с гравитацией, но видеть стал лучше, признаю.

Чуть не наебнувшись, грации-то полно, (вероятно и возглас имелся) опускаю взгляд вниз, где у меня между ног чья-то голова тоже танцует… Стучу по глупому котелку, пока нам обоим не «ввалили», привлекая внимание.

– Здрасте! – машу рукой, как раз гитарист в этот момент слэпует по басам, и мужик вздрагивает. – А теперь аккуратно вниз, – киваю головой для убедительности, он смотрит на меня взглядом побитой собаки, слегка поддатой, подслеповатой, сука, собаки, и так же грациозно ставит на ноги. Лучше бы стремянку притащил или стул какой.

– Извини, чувак, я подумал, что моя… – почесав затылок, нервно хихикает.

– Осторожнее, – предупреждая его дальнейший комментарий, и по моей ухмылке видит – молчание золото. А в груди плавно, миллиметр за миллиметром поднимает голову дикая тварь, которая рвётся наружу и жаждет кому-нибудь дать по роже.

– Был не прав, – тянет мне руку, – исправлюсь, – киваю, он на радостях, что я пока в адеквате, а он в безопасности, отступает назад, приобнимая стоящую за его спиной симпатичную деваху. И смотрит она так, словно за меня ему отомстит. Бля… футболка та же, джинсы такие же, белобрысая, короткостриженная… Вот с бабой меня ещё точно не сравнивали. Где там та грудастая мадам, надо снимать стресс, пока мужское самолюбие не изничтожили. И футболку снять. Да. Сдёргиваю тряпку через голову. Завязываю на башке. Вечерний холодок приятно остужает разгорячённую кожу, лаская ее, словно заигрывая. Следующая падла, которая попробует облапать – сразу получит в нос с ноги.

Подгребаю к девчонкам, одна меня к груди тянет, и я уже почти отказался, как мне в губы суют трубочку… Вот откуда такие сись… запасы!

Алексей

Не успел сигарету закурить – Ромыч уже сидит на плечах какого-то мужика. Пиздец подкрался незаметно! Температура тела начинает медленно подниматься, делаю шаг в сторону этой залётной акробатики, но вижу немедленную реакцию парня. Достаточно цивилизованно разрулив ситуацию, он через минуту уже возвращается с плеч на планету. Даже руки примирительно жмут. Мужик оказывается с тёлкой, по габаритам и портрету нереально напоминающей Романа. Парень продолжает отжигать: разгорячённый, снимает футболку – светлая влажная кожа в полумраке и свете прожекторов кажется голубоватой, манит дотянутся рукой, погладить. С импровизированной чалмой, накрученной на голову, Рома идёт к нашим женщинам. Кэт, та ещё хищница, вообще не меняется, и Волку не изменяет. Сколько помню, они всегда вместе, если учесть, что Валерий женат и не на Катьке. Бюстом Кэт пришибить можно, я конечно не трогал, но счастливцы с заплывающими глазами утверждают, что груди – каменно-упругие. Эжен, то есть Женька, татуированная и грубоватая на вид – настоящая подруга дней суровых, и не «нажопница» – свой байк в гараже имеется. Не помню, с кем из наших она сейчас тусуется, но дешёвкой никогда не была и не будет. На первый взгляд этих двух подруг связывает нечто большее, чем просто дружба, но проверять желающие вряд ли найдутся. Ромка этим дамам пришёлся по вкусу, Кэтка его втихаря поит каким-то вином, а Эжен уже второй раз даёт косячок затянуться. Куда на хрен Валера смотрит: бес ржёт, почти падая лицом в глубокое декольте его тёлки, потом на Оскара изображает вселенское страдание.

В конце программы дают серьёзные музыкальные вещи, под которые дружно выбрасываются вверх руки, и хриплые вопли подсевших голосов байкеров выражают восторг таланту приглашённых музыкантов. Вылавливаю за руку Ромку с глазами, как у шального, унюхавшегося валерьянкой кота, тяну к себе.

– Может тебе пойти к нам в дом и прилечь? Не хватит на сегодня?

– А уже завтра. Новая доза. – скалятся в полутьме зубы. – Я – в кроватку, а ты – в общагу. Есть еще варианты?..

– Не борзеешь? – глуховато спрашиваю. – Лады, давай со мной. Но пить-курить тебе достаточно, иначе харчи метать начнёшь.

– Боишься, что краснеть за меня придётся? – нервно дёргает плечом, венки на руках и виске набухают. Мне хорошо знакомо это тщательно накопленное выпивкой и кайфом состояние куража, которое прерывать не хочется, а наоборот – дико жаждешь усилить… углубить… обострить ощущения… гуляя по краю и ловя пальцами ускользающее к небесам сознание. У кого из молодых и борзых нет такой проблемы – все уходят в «отрыв», когда располагает ситуация. Я же привёз его веселиться? Так чего ж пытаюсь натянуть поводок. Отпускаю руку пацана и вкладываю меж губ сигарету. Усмешка стекает с Ромкиных губ.

– Надоело в старшего играть?

– Точно. Надоело. Поступай, как хочешь. Я тебе верю.

Последнее звучит странно, но надевает оковы покрепче, чем моя недавняя хватка. Парень пялит помятую футболку, бывшую чалму, пытается разгладить на себе. Выглядит, как из жопы, хоть ты тресни пополам. Молча отдаю Ромычу свою куртку. Она ему, конечно, великовата, но смотрится круто. Опять светится неподдельным счастьем.

Топаем до общаги приличным табуном, по пути двоих засылая к узбеку за шашлыками и в киоск за сухариками. Рома словно всегда был в нашей компании. Меня пугает такая мимикрия. Как у него так получается, располагать к себе доверие людей? Правда через час его либо сильно любят, либо люто хотят выдрать по заднице. Вот, он схлопотал первый беззлобный предупреждающий подзатыльник от Волка, напрягся, а потом чуть ли не верхом запрыгнул на мужика, который, как Бармалей после запоя, выглядит.

Вваливаемся в многоместный домик, врубаем плазму на «Музканале», откуда-то выплывает два ящика пива. Бутылки разбираются влёт. Разгорячённые наоравшие глотки жадно вбирают алкоголь. Я не тороплюсь, делаю пару глотков, усмехаясь благородной отрыжке товарищей. Валера тянет всё внимание на себя, он у нас ИТАР ТАСС, знает обо всех. Кэт и Эжен валяются на сдвинутых кроватях, трутся плечиками, болтают загорелыми ножками. Ебическая сила, когда они успели в шортики-маечки переодеться?!

Носом чую запах травки. Опять раскуривается косячок. Не многовато ли на вечер? Перевожу взгляд на Центрового, тру над верхней губой. Он кивает и коротким рыком велит дурь прибрать. По глазам Ромы вижу, что засранец опять успел ширнуться. Качаю головой, но ему хоть горохом об стенку: ржёт над шуткой, плоской, как сиськи уроженки племени масаи. Короче, гружусь только я. Секунда, и бес уже у девок на кровати. С моей мобилой. Показывает им дорожную фотосессию. Непредставительные для леди-драйв визги-писки – не иначе смотрят тигрёнка на Ромкиных руках. Потом охи-вздохи – ну это точно при виде медвежьей шкуры. Потом…

– Егерь, что ли? Во, бля, живой чертила! – резковатый голос врезается в мой мозг. Блядь! Встаю и подхожу к шумной кучке: около Ромы притёрся темноволосый мужик, и знаю я его… очень давно… Под разочарованный стон женщин, которые на тигру не насмотрелись, забираю сотовый, лицезрею в упор на поднимающегося с места человека из прошлого.

– Хай, Леший!

– Хай, Арап. Не видел тебя на концерте.

– А я не ходил. Это Горин? Где это он отсиживается?

– Арап, тормози! Горин не при делах. Всё давно перетёрли и забыли. Я тоже выжил тогда. До меня доебаться не хочешь? – завожусь, но виду не показываю. Рома кусает губу, вкуривая по ходу, что нехило накосячил, показав фотки не тому, кому можно. Арап скребёт ногтями горло, нехорошо ведёт шеей. Мутный мужик… И тогда был мутным. Не знал, что он вернулся в город. К нему тут же подходят двое с такими же колючими чужими взглядами, перекидываются фразами и вдруг срываются на гогот. Меня это нисколько не успокаивает. Наоборот, всё, как дерьмо, всплывает наружу.

Базируюсь у окошка покурить и продышаться. Ромка подходит почти сразу.

– Что за крендели?

– Арап тоже выжил после бойни на берегу. Как понимаешь, Егеря не совсем любят.

– И что теперь? Они его мочить поедут?

– Мочалки не отросли, – цежу через зубы. – Кир же не овца, стоять и мекать не будет. Предупредить бы его… – делаю глубокую затяжку, меня настойчиво зовут назад в прерванную беседу. – Иди домой.

– Неа. Тут побуду. – бес цепляет большими пальцами карманы джинсов. – Ещё погудим.

Смотрю пристальным взглядом, оценивая его состояние, даю ещё часик на разгул и иду к Валере.

Через полчаса развесёлый бес настаивает на игре в карты с девчонками на раздевание. Его с кровати за шкирку снимает мужик Эжен. Это сигнал к возрождению разума в дурной голове, но на то она и дурная… Рома брыкается и злится. И когда я подхожу, то получаю лягающейся ногой в бок. Пацан остывает, но это лишь малый отблеск вины.

– Не убил?

– Не убил. Сворачивайся. Ищи мою куртку и топай спать. Я тоже скоро за тобой.

– Пойдём вместе. – зрачок поглотил голубую радужку, губы кривятся, осёл, по предмету «Упрямство», должен с Ромки лекции писать.

– Живо спать! Пока на руках не понёс! Завтра ветошью для полировки будешь? – рычу угрожающе. – Бля, ты уже на ногах еле качаешься.

– Ты не лучше.

На нас поглядывают с усмешками: молодые всегда бузят. Но этому-то не восемнадцать. С чего такой протест?

– На публику работаешь? Думаешь, похлопают? – мои глаза сузились.

– Отъебись. – вызов высверливает во мне дыру.

– Как скажешь! – надеюсь… он услышал, как со звоном лопнуло моё ангельское подзатянувшееся терпение.

Ромка

«Злющий сучный мужик!» – первое, что приходит в голову, потом туда приходят мысли, дурман рассеивается, и начинает нещадно трещать чердак. Бля… и как ему объяснить, что после травы не болею, что вместо пива пил чай, и вообще веду себя прилично, а с девчонками договорились, по дружески сошлись. Что в новой компании лучше быть шутом, чем в душу полезут, чего я на дух не переношу. Что от него отходить не хочу далеко, во-первых, потому что плохое предчувствие лишь усиливается, а во-вторых – скормят они меня с Киром тигру, накосячил по-ходу, и как бы боком Лёхе всё это не вышло.

Выпираюсь на улицу, захватив Лёхину куртку. По-английски, но там поймут. Мужики все адекватные, за исключением моего… в смысле, Лешего.

Прохладный ночной воздух отрезвляет голову, вся навешанная на себя лёгкость слетает как мишура. Не отпустило. Должно было. Всегда трава помогала, а тут обратный эффект. И Лёха сам не свой. Скорее всего уже жалеет о своем решении привести меня с собой. И сам расслабиться не может, смотрит за мной, как за дитем малым, забыл наверно, кто пред ним, и дожил же я как-то до своих лет без его спины. Вот как ему это объяснить?..

Пока размышлял – заблудился. Вроде не так много места для манёвров, но палатки эти, чёрт ногу сломит, и темнота. Решил осмотреться, а заодно и продышаться как следует, а то мало ли кому ещё не понравится, что от меня сигаретами (и не только) воняет.

В итоге сам себя накрутил, сам себя успокоил, сам же простил, даже от лица Лёхи, и сам пришёл туда, куда приходить бы не хотел.

Чёртово чувство дежавю полоснуло лезвием по спине. До дрожи. Нервной. Поджигающей остатки терпения как спичка тополиный пух. И то ли виной тому стала моя вымотанность за этот день, то ли просто по накурке отбитый и бессмертия пережрал, но тянет меня в гущу событий, прям магнитом. Не могу пройти мимо. Никогда не мог. Особенно этому способствуют блестящие знакомые глаза в самой куче собравшихся людей – прям, сука, бесят.

– Я смотрю кому-то дорога узкая, разойтись не можете, – вливаюсь в небольшой импровизированный хоровод из трёх толкающихся собравшихся и моего знакомого придурка, растолкав их плечами. Вот если честно, глядя на его майку розовую и рубашку эту распиздяйскую, ещё и глаза подвел, балбес, сам бы вмазал, не зная какой он тонкой душевной организации человек. А этим поровну, у них есть цель, и они к ней идут, благодаря мне – чуть медленнее.

Первый удар пропускаю, отвлекшись на малого, проверяя не выхватил ли раньше, к моей радости он – нет. А я – да, челюсть саднит и мерзко ноет, но зубы целы, и то праздник. В мозге щёлкает мысль, что у Лёхи будут вопросы и, бля, даже признаться стыдно, я перетрусил больше от него выхватить, чем от этих трёх. Пробило на смех. Чем конкретно дезорганизовал «товарищей».