Текст книги "Возьми моё сердце...(СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Адреналин на трассу выплеснут.

Расправим крылья и летим…

Едины телом, сердцем, мыслями

Под рёв обкатанных машин.

Мы вырвем с корнем неуверенность,

Что нас пытается прогнуть.

Собой по винтику проверены,

Мы выбираем этот путь.

Слова, так иногда неважные,

В глазах ответы отыщи.

Я ими трассу всю выглаживать

С тобой пытаюсь по пути.

Ввязался ты со мной в неистовость,

В безумство на пределе чувств.

Перед удачей не заискивать…

Чтоб был багаж души не пуст.

Коль надоест сгорать, останется

На трассе от резины след.

Я выжгу колесом признание,

Чтоб грело сердце много лет.

Татуировками искуссными

По коже роспись губ моих.

Ты чувствуешь моё присутствие?

И что связало нас двоих…

Расстанемся – случись оказия —

Нас разметает по ролям…

Но были МЫ… такие разные

И уподобились ветрам.

Сейчас же страсть победу празднует,

И выше мы наветов злых.

Пусть для кого-то безобразие,

Для нас же – драйв, уход в отрыв…

Кручу немедленно вырванный листок со словами, теми самыми, которые не решался сказать вслух, зарифмовавшиеся каким-то образом. Это ему. Но чтобы не сейчас увидел… А потом, когда следы наших «коней» разъедутся и остынут на трассе. Я не имею права сейчас вклиниваться в его жизнь, мне со своей надо разобраться. Мудачьё то, что с феста выставили наверняка ещё напомнит о себе. Поэтому их надо найти и обезвредить раньше: пока Сашка в Тае, Марк – в деревне, и Ромка —далеко-далеко. А потом… кто знает, может судьба поугарает в третий раз, и опять мы пересечёмся? Вряд ли, Леший. Взрослый, а в сказки ещё веришь.

Беру сотовый, свой дубликат ключа: пойду – выпишусь из домика с утра пораньше, пока выспавшийся народ в километровую очередь не построился. Завтра будет пивной день. Но мне почему-то не до разгула души и тела. Взгляд всякий раз возвращается к белобрысой голове на подушке, и такое ощущение, что вижу в последний раз. Открываю его рюкзак, умиляюсь полному бардаку: лента презервативов вьётся по всему объёму сумки среди всякого прочего очень важного барахла. На самом дне нахожу чехол для сотового, новый – выбросить не должен. Засовываю сложенный листок туда, для верности оставив торчать кончик бумаги. Даже такой суматошный внимание обратит, что за хрень. Ну всё: представил себе лицо Беса, когда он мои стихостарания откопает… Смутится? Фига с два! Улыбнётся: «Ну ты и Леееший!» Почему-то думается мне, что ему будет приятно и… немного грустно.

Лааадно, не сейчас же прощаемся? Ещё будет напряжённый момент в этой истории. Горьковатый ком встал поперёк горла – не сглотнуть. Чего это со мной? Ясно. Я привязался. И сильно. И нужно это обязательно сказать Ромке, а потом совместно решить, что будем делать дальше.

Из администрации быстро помчался в мастерскую забрать «старика», и катил его до стоянки своим ходом, пока не вляпался в Ваньку. Стоит грустная акулка – глаза на мокром месте. С чего бы это? Подгребаю: ловлю не совсем радушный взгляд, красноречиво желающий мне провалиться поглубже сквозь землю.

– Ну привет, что ли. Обидел кто?

– Ты! – выпаливает совершенно предсказуемо. – Его из-за тебя чуть не отымели!

– Считаешь, я этим горжусь? – мрачно выдавливаю глуховатым голосом. – Кстати… спасибо, малыш, что помог ему.

– Сдалось мне «спасибо» твоё, если бы ты ему на дороге не попался – всего этого и не было бы.

– Тут ты прав. – естественно думаю о своём, но ладонь долетает до смоляной головы и треплет мягкие пряди. – Что ещё есть сказать или будем прощаться?

Прикусывает губу, смотрит зло из-под прокрашенной красными прядями чёлки.

– Нет. Свали уже в туман!

– Значит, давай прощаться, мелкий. – говорю миролюбивым потеплевшим тоном. Причём тут этот парнишка, если мы с Бесом решили… А что решили? Скорее всего одинаково подумали, ведь мысли у безбашенных дураков сходятся. А мы именно такие – притёрлись друг к другу бортами, хотя знак предупреждения висел, и мы мимо него не один раз проехали.

– Прощай. – резко выдыхает акулёнок и почему-то глаза трёт мокрые, словно муторно ему и зареветь хочет. Приподнимаю бровь в недоумении и тороплюсь в наш домик.

А пять минут спустя… тупо замираю в пустом номере, где несмотря на наличие блокнота и ручки, не накорябано и пары слов на прощание. В принципе… так даже лучше. Правда, Леший?

Ромка

Резко подрываюсь на кровати и рывком скидываю одеяло на пол. Жадно глотаю воздух, слыша, как сердце колотится в висках слишком часто для нормы. Опять кошмары. А думал отпустило…

Месяц уже прошёл, а легче не становится. Нет, быт пообтесал остроту чувств, и по прошествии времени они уже не так прожигают сердце, а скорее греют, но всё равно паршиво и тоскливо даже в солнечный день. Какой-то неправильный хронический вирус. Не проходящий. С осложнениями.

Так, Ромка соберись, ты мужик! Где яйца? Заглядываю в штаны, проверяя: «Вот яйца!» – все на месте, функционирует, только, бля, в руки никому не даются, не хотят они никого, гады, подкупил их, что ли, Лёха?.. Хотя… вспоминаю прошлое и падаю лопатками на кровать, даже кошмар со временем забывается. Скорее он их очаровал… Очарованные яйца?.. Романовский, у вас приход, не иначе.

Время ближе к пяти утра. Уже светлеет, но сна ни в одном глазу. Варю кофе, засерая по обыкновению плиту, всё время оборачиваюсь по сторонам, надеясь кого-то увидеть, но кроме себя и тишины вокруг не обнаруживаю. Врубаю акустику, перебивая звон в ушах веселеньким творчеством «Сектора Газа». Соседи? Какие соседи? Те мудаёбки, которые пол-ночи вчера орали? Не, не слышал.

Подумал, что сейчас было бы неплохо заняться сексом на столе с определённой небритой мордой… Бля, Ромка, приди в себя, Леший сейчас наверняка сладко спит на чьей-нибудь мягкой титьке и не напрягается… чтоб ему кошмар приснился!

Сам на себя психую, не могу объяснить: почему бесит даже собственная хмурая рожа в зеркале, почему глаза тусклые, и на работе заебали с вопросом: кого я несколько раз похоронил. Свои лучшие четыре дня жизни, надёжно – под слоем собственной гордости и принципов.

Побриться, что ли?.. А может – ноги?.. Вроде и так не волосатые… Ромка, у тебя приход!

Мозг: Давайте, ему позвоним?

Жопа: Да-да, давайте!

Сердце: Сдурели? И зачем нам потом эти проблемы?

Мозг: Он, вроде, мужик надёжный…

Жопа: ООООО, какой он мужик! Звонить!

Сердце: А мне потом всё это терпеть? Хозяин же не может быть гибким…

Жопа: Ещё как может!

Сердце: Да не в этом смысле, извращенка! В смысле – переговоров. А тот упрямый, взрослый, ему хозяйские заскоки куда?

Жопа: В меня!

Мозг: Заткнись, пока не зашили! Мы от твоих приключений ещё не отошли!

Жопа: (обиженно сжалась)

Мозг: Ну так что, звоним?

Сердце: Куда? Номера-то нет.

Печень: Пацаны, я с вами, а то с ним задолбалась бухать.

Жопа: Мозг, давай работай.

Мозг: А сама?

Жопа: КАК? Если вы номер найти не можете.

Член: Я поднимаю голову за звонок.

Мозг: Ещё один! Умные мысли есть? Жопа – молчи!

Руки: А, может, в рюкзаке поискать, а то его никто так и не разбирал с приезда.

Член: Я за любые варианты, а то руки меня уже задрочили. Во всех смыслах.

Мозг: Точно! Он же нам визитку Гнома давал.

Жопа: Давал, давал… Ой, как дава…

– Романовский! Ты где летаешь? – орёт благим матом начальник, я плавно вытекаю из-за стола. Совещание, да? Пардон, задумался.

– Я обдумываю вашу речь… – съезжаю гладко, он кивает и продолжает напирать про сроки.

Мозг: А что мы скажем, когда Лешего найдём?

Жопа: Можно я буду говорить?

Сердце: Нет уж, а то дальше ёбли не пойдёт. А Ромку вон уже плющит, ему надо, чтобы он дома у него был, чтобы… Опять дурак нарвётся, хуже потом будет.

Мозг: Куда хуже? Он скоро вязать начнёт по вечерам. Вон, чехол на жопу, зима близко.

Печень: Верните ему бабки за поездку, пока он их все не пропил!

– Роман? – снова этот оглушающий крик в ухо.

– Да ебал я все ваши романы! – подрываюсь на ноги, снося стул, и вылетаю из кабинета. На полдороге стопорю, заглядываю обратно. – Не шибко истерично?

– Иди отсюда, – просит шеф, еле сдерживаясь, и я удаляюсь.

Домой залетаю то ли на крыльях, то ли под гранитной плитой ползу, состояние, как обкурился: вроде легко, а идти не можешь. Без прелюдий вытряхиваю содержимое на пол, раскидывая руками. Так, шмотки, шмотки, бумажка какая-то, шмотки, зарядник, бумажка опять эта – я же её убирал – о, визитка в джинсах… Одновременно в руки беру и визитку, впиваясь взглядом в буквы, и тут же прилипучий лист, разворачивая его… Я когда читать начал, просто на жопу сел. Добежал глазами до конца, снова прочитал, ещё раз фрагментами, что ближе запали. Психанул, когда ком уже к горлу подкатил и душить меня начал, выжимая слёзы. Бумагу смял и бросил об стену, сам – на лопатки: рассматривать потолок и убеждать себя, что это просто… просто… какого лешего всё так непросто?!

Сверяюсь с координатами и картой, другой конец города. Звонить нет смысла – съезжу, разведаю обстановку. Поговорю с этим Гномом, Лёха говорил – мужик нормальный. Поспрашиваю, как живёт, чем дышит, попрошу бабки передать… а у самого такое желание Лехе их куда-нибудь засунуть да поглубже, чтобы говорил вместо записок, что мол, Ромка, я тут подумал… пошёл ты на хуй, – вот это реалистично. Никуда не поеду! Или поеду?..

Леший

Три счастливых дня было у меня… Три или четыре? Я их не считал, я в них растворялся, принимая, как должное.

Что я делал после мотофеста: тут вариантов для размышлений не было – рванул к Кириллу, хотя понимал, что Арап и Удав скорее всего зассали, и в лобовую вдвоём не попёрли. Егерь – «чистильщик», с такими на его же территории связываться, это как стрелять из автомата в бронированной комнате – почти всё отрекошетит в тебя. У Кирилла я встретил того, кого и не сомневался увидеть – Влада. Перешога меня внимательно выслушал, мрачнея, как грозовая туча. Потом Кира, Брауна и меня со «Стидом» загрузил в Toyota Tundra, и мы вернулись в город. Оставить Егеря в тайге Влад не решился. Всю нашу компанию Перешога привёз в свой офис, где мы гасились в течение трёх суток. Я понял, что 90-е на самом деле не закончились, когда Арап и Удав приехали на ковёр к Перешоге сами с поджатыми хвостами.

Мы с Егерем курили: я был уже в седле, после общения с Владом моих недругов все вопросы должны были разрешиться. Ощущал себя сынком богатого мена, который дожидался пока папа задницу подотрёт и приберёт там, где намусорили. Муторно, но не я устанавливал правила. Перешога и начальнику моему позвонил. Когда-нибудь я напрямую спрошу Влада, почему он так много знает и может, и почему так печётся о нас с Киром.

Проходя мимо меня, Арап кривит тёмный рот:

– А где твой белобрысый шлюшонок, Леший? Там где и Май?

Я рванулся испортить гаду фото на памятник, но Егерь удержал, как обычно, без слов. Что-то всколыхнулось в груди, невыносимо заболело, отчего махнул Киру головой и рванул на байке вперёд, словно решил от себя убежать.

Так и гнал до самого Тимкиного дома.

Явился без звонка и нарвался на ожидаемый сюрприз. Тим был не один. Не один и раздет. Из-за его спины выглядывал полноватый симпатичный мужчина в халате на босо тело, похожий на приличного человека, в отличие от меня. Я усмехнулся, поздравил без лишних стёбных эмоций и забрал кота.

Домой с Мурзом приехали в состоянии вялотекущего развода, он на меня даже не смотрел, просто сел в лоток и задумался. Видимо, нагляделся «не такого» секса на чужой территории, а может – банально обиделся.

На работу мне через трое суток. Время нечего терять: надрался до состояния перемены цвета обоев в квартире. Меня даже зеркало перестало узнавать и помутнело. Пил двое суток, разговаривал с Мурзалетом, а звал периодически Ромку, тосты мне ведущие по «Муз ТВ» говорили. Неплохо сидел, пока не нагрянул вездесущий Кирилл и прямо с порога не отнёс в душ. Где врубил холодную воду и слушал мои вопли минут пять. Потом мы дрались, точно помню, что несколько раз попал. Потом попало мне… Очнулся в сухой одежде и на сухом. Рядом в темноте мерцал экран компа, а Кир играл в «Танки» на моём аккаунте, вернее, не играл, а портил мне репутацию и рейтинг. Горло слегка скребло, но на душе уже было полегче.

– Ты его любишь, Лёш, – просто, не отрывая взгляда от беспонтовой баталии, говорит Кирилл.

– А с каких это пор ты стал экспертом? – ну и секси-голос у меня.

– С недавних. Рядом чай крепкий таёжный – лечи печень, а то она тебя уже прокляла.

– Хуй с ней! – но за чаем волшебным потянулся, дурь тут же на пинках из головы попёрла.

– Не с ней, как выяснилось! – оборачивается со странной улыбкой. – Ты пока спал, его имя раз пять повторил.

– Надеюсь, не замуж звал? – хриплю и начинаю закашливаться.

– Нет. Почему разбежались?

– Кир… мы разные, а столкнулись, как-будто в ДТП попали. Мы попробовали, даже точки соприкосновения такие нашли, что… Что? – Егерь смотрит пристально, словно ждёт, в каком месте я проколюсь. – Я – взрослый эгоист и диктатор. Нахрен пацану в такую кабалу? Знаешь… какой у него самый страшный кошмар? Он панически… боится разбиться, а со мной это может произойти в любой момент, Кир. Разобью и сломаю.

– Неправда! – Егерь резко обернулся, скрипя креслом. – И Сашка с Марком – тому подтверждение. Ты умеешь хранить то, что дорого. И ответственность можешь нести. Бес твой не беспомощный ни разу. И сдаётся мне, он сейчас тоже в себе разбирается.

– А как ты вообще тут оказался, Егерь?

– Мне твой кот позвонил, задрало, что ты в его лоток в туалет ходишь!

Посылаю Кира, сажусь на кровати и туплю в кружку с остатками чая. Вообще не я! Колесо подсдутое, а не Леший. Надо либо действовать, либо жить, как привык. Хотя я, наоборот, отвык. Отвык есть один и без экстрима, отвык просыпаться без белобрысой башки на подушке рядом и настойчивого шебуршания посторонних рук в моих трусах. И хочу этого Беса до тягучей слюны, наполняющей рот, и не хватает его голоса в радиусе моего личного запароленного пространства…

И Кирюха смотрит – сволочь проницательная – за собой лучше следи, медведь таёжный! А я… скоро успокоюсь. Тим папика нашёл, и я поищу себе новое лекарство от памяти. Снизу – усмешка. Я когда о Ромке думаю, член всегда в теме, а тут… Егерь качает головой, а на него в игре тупо «Голд» падает. Подскакиваю, чтобы наверняка поймать: вжимаюсь в большое каменное тело друга.

Надо попробовать забыть…

Надо… составить новые планы на жизнь…

Месяц пролетел слишком быстро. Контракт с Томпсоном все соки из меня выжал вплоть до кислых желудочных. Шеф с живого не слезал: мы с ним каждый день допоздна еба… засиживались то с экономистами, то с юристами, то с бутылкой. Томпсон раза три мне в любви признался, паскуда. Фигурально, естессссно, и по телефону. А у меня и стояло только на работу. Даже заскучавшая секретарша не добилась ничего, хоть и активно пыталась поднять мой… моё настроение. Однажды просто села верхом и запричитала о моей потенции, чуть ли не на весь офис. Пришлось заткнуть поцелуем и пообещать романтический вечер при свечах. Мечтал, чтобы все светловолосые парни из компании поувольнялись нахрен. У меня был синдром «Брайана Кинни» когда Джастин уехал… ну, кто понимает… Кто не в теме: я, пиздец, как тосковал. Именно тосковал, стоило мелькнуть белобрысой макушке на горизонте – накрывал приход, и я не знал, куда себя приткнуть. Вплоть до того, что сам садился допники оформлять, лишь бы перед глазами цифры стояли, а не его крепкий…

Так, что там у нас со сроками поставок???

Бля, рванул галстук с шеи.

Продолжаем обсуждение онлайн. Опять Томпсон…

– Alex, you’re too confident.*

Ну, ещё бы! На том и стоим… стоит… хочет… его… во всех позах… наглого и горячего…

На меня уже начальник давит нездорового косяка. Вот-вот взорвётся. Я словно в облаках витаю. Два тела в прибое… два тела в палатке… два тела на байке… Не могу больше! Низ словно в огне, голова – в тумане. Стремительно отпрашиваюсь с селектора, понимая, что премию этого месяца беспощадно урежут и похуй, честно говоря. Конец рабочего дня наступил час тому назад. Вылетаю из офиса, прыгаю в машину, еду… Не могу дышать. Волокусь до автосервиса Гнома по пробкам, потому что, просто хочу поговорить с кем-то, кто знает только Лешего, а не Алексея Лиханова.

Ромка

До сервиса добираюсь минут за двадцать. Взял свой байк, решая не привлекать внимания авто… какая-то же должна была быть у меня причина сюда приехать, правда? Прогуливаясь до ворот гаража, тяну, как могу, время. Очкую. Признаю. Не то, чтобы в себе не уверен, скорее в выборе Лёхи, который он, возможно, принял не в мою пользу, а тут такой я приехал весь в тоске и печали… Ой, да в пизду эти разглагольствования.

– Здрасте, – вхожу без стука, встречаясь взглядом с парнем в спецухе… ну хули нет… белобрысый, мелкий, может тут и Лёха, где прижился?.. Или прижался…

– Чем могу помочь? – вполне закономерный вопрос.

Перебираю варианты в голове, а сам кошусь на парня не слишком вежливо, он даже дела свои бросает, поднимаясь с кортов, только гаечный ключ так и держит.

– Вопрос задать можно?

– Можно, – кивает. Неожиданно. Я и не рассчитывал на такой ответ.

– А два? – начинает накрывать.

– Хоть три, только одним предложением и быстро. Много работы, а у вас… тебя, похоже, свободного времени слишком много.

– Лешего знаешь?.. – видимо я и это сказал не тем тоном, парень напрягся, решая то ли защищать Лёху, то ли сразу морду мне бить.

– А что?..

«Жить, блядь, с ним хочу, не знаю только адреса, » – подумал я, но вовремя прикусил языке.

– Бабки ему должен. Передашь?

– А сам?

– А куда везти?.. – истина где-то рядом…

– Если должен, значит должен знать – куда отдать, – хуй мне, а не истина. Какой прозорливый. И где таких берут? Нет бы, сказал: «Рома, пойдём – отвезу, покажу, заодно байк посмотрю, у тебя там что-то стучит!». Сердце стучит, кто б его утихомирил.

– Вообще-то он давно в сервисе не появлялся, – поясняет, разглядывая мою хмурую мину, и почему-то усмехается. Знает меня, что ли? – Если хочешь – оставь, передам когда появится.

– А телефон его не подкинешь? – сам не уверен, что позвоню… хотя позвоню. Только напьюсь для храбрости.

– Извини, но личную информацию клиента разглашать не могу.

– Намекаешь на его колоритных знакомых из прошлого?

– Намекаю на то, что если бы он хотел, то сам дал свой номер или тебя нашёл, – и вот это уже железобетонный аргумент не в мою пользу.

Молча кивнув, сую хрустящие купюры, только что выданные банкоматом, вроде всё отдал, даже чуть больше, чтобы наверняка, не люблю быть дОлжным. Попрощавшись кивком, выхожу на улицу. Если до этого момента настроение ещё какое-то было, то теперь его окончательно смыло в унитаз.

Всё, пожалуй, хватит с меня. Судьба дважды не подкидывает лотерейный билеты.

Почти ушёл, почти сел на байк, решив быстро курнуть, полез рукой искать по карманам «огниво», как вдруг под пальцами хрустнула сложенная бумажка. Вынул листок, который выучил уже наизусть, битой из головы не выколотишь. Сглотнул горький ком. Да, блядь, что со мной?! Ваня же передал ему причину моего быстрого исчезновения с феста. Дурак я, что даже телефона не черканул, хотя в сотовом его не один раз копался. Вот когда не нужно – пиздодельность аж прёт, а по делу – пропёрся! Скурил первую, выколотил вторую. Из-за угла вижу: в автосервисе – реальный аншлаг. Только одна тачка отъехала, «Порше» подрулил. И мне бы глаза бесстыжие отвести, но вылез оттуда… сука – Леший! Сигарета, только что прикуренная, из полуоткрытого рта падает на землю, как в замедленной съемке. И я бы закричал… позвал его, но досада хлынула бетоном в горло и в ноги, мгновенно застывая и блокируя. Красивый… деловой мужик… в жизнь которого я не вписываюсь никак. В костюме… а я бы с него его снял, не факт, что аккуратно… Сжал в кулаке стих, тут же себя выматерил, расправляя бумагу и убирая в задний карман. А что если… просто послушать голос… узнать, как дела, и в принципе…

Пока думал, ноги отмерли и сами двинулись к воротам гаража.

Комментарий к Планы на жизнь * – с англ. – Алекс, вы слишком самоуверенны.

====== Тебя спасти? ======

Леший

Мой «Стид» застрял у Гнома на диагностике. После динамического удара и рванувшей камеры колеса его, конечно, «подшаманили», но я верю вердикту лишь своего мастера. Жека предупредил – заказов много, и взял байк на баланс только три дня назад. А сегодня мне отчаянно нужно было с кем-то помолчать… а потом выговориться. Позвонил Гному ещё в обед. Проигнорировал его полный «загруз» короткой фразой: «Я мешать не буду!» Приехал, нанервничавшись в пробках, понимая, что раньше так быстро из себя не выходил, а тут простое объяснение – не хватает куска в сердце, оно ноет и кровоточит. Не смертельно, но ощущается с каждым пролетающим днём всё сильнее. Когда невольно выхватываешь из толпы белобрысые макушки и еле сдерживаешься, чтобы не заорать его имя… Или просто подбежать и обхватить сзади, влипая губами в шею или изгиб плеча… И похуй будет на ошалевшие взгляды правильных граждан. Пусть в их правильной жизни всё будет хорошо и достаточно. А мне… мне сейчас мало воздуха. Потому эфир не забит под завязку ИМ, неугомонным, приставучим и таким горячим под одеждой… Смотрю на пальцы – они чуть вздрагивают.

Ведь чтобы понять – надо расстаться. Просто так, не попрощавшись разъехаться, ничего не объясняя. Очевидно, нас посетили одинаковые мысли. Мы не захотели становится клеткой друг для друга… Не подумали, что на самом деле постепенно выломали эти стальные прутья и достучались до сердец.

Тогда в постели последней ночью мы на самом деле уже знали, что расстаёмся. Без обязательств и ругани. Почему я не написал после стихов свой адрес и номер сотового? Почему Бес так стремительно уехал, не оставив записки со своим номером? Мы не собирались искать друг друга? Бред… мы же люб… На губах сладко-горькое послевкусие. Мы не стали обузой и… Какие идиотские слова топчутся стадом в тяжёлой голове. Надо проехать на моём «старике» и развеять густой навязчивый туман. Причиной встретиться можно было обозначить возврат долга. Рома знал название мотоклуба, я дал ему визитку автосервиса Гнома…

Бесу с его упрямым пробивным характером не составило бы труда отыскать меня в городе. Но он этого делать не стал. А ведь… если Рома в таком же непонятном состоянии, как я, ищет ответы на вроде бы очевидные вопросы.

Упираюсь лбом в руль, облизываю сухие губы. У меня они всегда такие – нехватка витамина какого-то, а у Беса – гладкие и мягкие, наглые и ненасытные. Сколько целовал – мало всё равно.

И светлые почти белые волосы, сгребаемые моей рукой сзади или падающие мне на лицо… И взгляд такой отвязный и бунтарский, и усмешка приподнимающая уголок рта… Всё помню, всё нравилось, всё было в моих руках.

Чтобы прекратить проталкивать в себя доводы и выводы, резко выскакиваю из машины и врываюсь в гараж. Недоуменно расширенные глаза Женьки красноречивее любых слов:

– Вы почти пересеклись.

– С кем? – смотрю на купюры, что чуть сминает в руках. Так не бывает!

– Парень такой наглый приезжал. Белобрысый. Спрашивал про тебя и передал долг. Держи. – мне протягивают деньги, которые, наверное, мне руку обожгут, если к ним прикоснусь. Беру, не пересчитывая, сую в карман брюк.

– Это всё?..

Гном хотел сначала обидеться, но потом догнал, приподняв бровь.

– Он ещё твои контакты попросил, но ты ж не предупредил меня…

– Ты всё правильно сделал. – выдох немного накалённый, а со следующим вдохом пытаюсь выделить запах Ромки, который стоял тут недавно. – Но ты… мог позвонить мне.

Гном прикусывает губу, определяя масштабы тоски в моём взгляде в соотношении с собственным косяком.

– Лёх… он вот недавно только… – видимо, я уже ничего не могу скрыть. Вернее, не пытаюсь. – Он приезжал на стареньком «Стиде» со времён Монголо-татарского ига. Лёх, прости, протупил! Он – важен, да?

– Необходим, – срывается с моих губ неосознанно и моментально. – Я не смог с ним нормально попрощаться. Не сказал важных слов. Вообще ни хера не сказал! Так что я сам виноват. Если… его опять сюда занесёт, дай мой номер.

– Хорошо. Пойдём. – Жека меня подводит к байку. – А когда ты вступил в другой мотоклуб?

– В смысле? – туплю на наклейку, в которую парень тычет пальцем. – Откуда это тут приляпалось к чертям собачи…?! Бес! – горло словно ожило, выпалив это прозвище. – Какого?!

Мне надо его увидеть! А значит догнать в пробке, растянувшейся до самого центра из-за ремонта дороги. Прочитав меня без слов, Женька говорит:

– Агрегат на ходу – можешь ехать! – как благословил и дал волшебного пендаля. – Только…

Мне надо… его увидеть! И вести себя как прежний Леший, который до сих пор так и не пристроил сердце.

Ромка

«Необходим» – стучит в висках до сих пор. Когда отхожу подальше от ворот, чтобы меня не заметили, когда сажусь на байк и цепляю шлем. Состояние – полного нестояния, больная улыбка мешается с не к месту выступившей влагой на ресницах.

Ах ты ж сукин сын!!!!!!!!!!!!!!!!

Ну я тебе все свои сдохшие нервы припомню и кошмары, и бессонные ночи, и голодовку. Все, сука, верну! Вдвойне! Я не жадный.

Выжимаю газ, рыкнув мотором. Оборачиваюсь назад, считая до трех. Оба выскакивают на «два-лучше покажись-а-то-перееду-нах».

Ещё раз, убирая подножку и едва удерживаюсь на месте.

Стоит он тут! Смотрит! А глаза шальные, печально-ахуевшие. Удивлен, милый?! Сюрприз, бля!

– Правила игры помнишь? – ору через шлем, кивнув вальяжно, и хлопаю «забралом». Его усмешку не то что вижу – кожей чувствую, каждой клеткой, в ней и азарт, и драйв, и… мне – пиздец!

Срываюсь с места, пока он седлает своего «коня». Успеваю ворваться в поток машин, слыша рёв за спиной и пока лидируя с форой.

Смог бы он не поехать следом?.. Нет, ну он же не бессмертный, правда?.. А значит – ответ очевиден, и этот ответ несётся следом по дороге, шугая машины и плюя на все лишние правила дорожного движения.

Я почти вырвался, скидывая с себя ледяной панцирь, и дело вовсе не в разделяющем нас расстоянии, тут мы наоборот идём на сближение. И чем ближе рёв, тем горячее становится мне, словно градус в крови всё ползёт вверх. Дело в нас самих. Заболели. Оба. Хронически.

От этого хочется смеяться, плакать и бухать, а ещё трахаться до потери сил, пульса и рассудка. Но пока… Он почти догоняет меня, подрезав заторможенный «шухер» на повороте и… резко тормозит, сворачивая на обочину. Ну… я так не играю.

Пока я никому… ладно, пока МНЕ никто не мешает, разворачиваюсь и вдоль тротуара качу к нему. Припарковавшись, не шибко красиво сдираю шлем, поглядывая на Лёху снизу вверх.

– Сломался, лошара? – произношу в привычно-скотской манере, он продолжает в упор смотреть, не моргая, а у меня голос дрожит, и руки трясутся. Хлопаю ладошкой позади себя, – Ну айда, подвезу, – тупит в упор, я весь потом обтекаю от такого взгляда, словно ищет что-то и, к моему спасению, не находит.

– Только туда, куда повезу… оттуда уже не возвращаются.

Молчит, блядь! Может, реально сломался? Может, не мой мужик?.. Да, вроде, мой. Отвык от меня за месяц? Надо напомнить…

– Если из ступора не выйдешь – я тебя прямо тут засосу!

– Ромка, – усмехается и мотает головой. Перезагрузился, что ли?

– Да ну?! – яд так и сочится в голосе. – Не может быть. Пол часа с ним разговариваю, и всё мимо. – и потом как накатывает на выдохе. – Леший, ты мудак!

– Не удивил. Ты, кстати, тоже. Мог бы попрощаться.

– На работу выдернули, я ж к тебе Ваньку заслал… – молниеносное прозрение приходит прицельным в голову. – Не сказал, да?

– Вежливо промолчал.

– А самому найти – не судьба?! – прорезается голос и вместе с ним гонор. – Или стихи писать мы умеем, а трубкой пользоваться – нет?!

– А тебе оно вообще надо?.. – во взгляде читаю то ли приговор, то ли прощение, вообще ни черта не разберу: перед глазами всё плывёт, и видимо Лёха моё состояние чувствует, руку на плечо опускает и сжимает до хруста. – Ром, только серьёзно.

– А когда я был не серьёзен?

– Все случаи перечислять?..

– Подумаешь заржал разик во время секса – перекрыло, бывает. Не потрахались – зато посмеялись! – мимо нас снуют машины, матеря мою способность вставать там, где не особо им удобно. – И вообще, когда нас схватит импотенция, со мной будет весело.

– Так себе перспектива на будущее.

– Со мной вообще – не сахар, и дома меня не бывает, живу работой, и вообще я – сукан – и носки разбрасываю, но если решил… помогу перевезти твои вещи прямо сегодня.

– Куда? – на губах Лиханова выползает насмешливая улыбка.

– Поехали, покажу…

До моей квартиры добираемся минут за двадцать. Лёха едет своим ходом, а я не перестаю ржать и на последнем перекрёстке всё-таки выхватываю подзатыльник. По шлему не больно, но обидно. А всё Гном – его не заправил, а без топлива, как оказалось, транспорт не двигается.

По лестнице иду тяжёлым шагом, проклиная пятый этаж и сломанный лифт. Уже почти поднявшись на пролёт, замираю на ступенях, отклоняясь назад и прижимаясь к его груди, словно он только этого и ждал, тут же ловит в руки.

– Леший, это мистика какая-то. Почему было плохо, а сейчас ещё хуже? – обнимает крепче, притискивая плотнее и греет одним своим присутствием.

– Насколько хуже, Ромк? – не узнаю его голоса, но знаком тембр и это лёгкое глуховатое рычание на определённой букве. Он возбуждается. Причём на пустом месте, и его вздрюченное состояние передаётся мне воздушно-капельным путём.

– Можешь брать мою бритву, – пробивает на смех, только он комом встал в горле, и ни туда – ни обратно. Откидываю голову назад, поднимая взгляд.

– Все ТАК серьёзно? – наигранно удивляется, чем добивает и так полудохлые нервы. Держась за его бёдра, закрываю глаза, кожей ловя тёплое дыхание. Поцелуй становится неожиданностью, хотя я его и ждал. Он был мне необходим.

Из рук выворачиваюсь, обнимая за пояс, поднимаюсь на ступеньку, подтаскивая тонкую куртку на нём вверх.

– Соседи, подъезд…

– Они мне не помешают, – отмахиваюсь, запуская руки на живот, гладя чувствительную кожу и спускаюсь к ремню. Если до этого хотя бы у одного из нас мозги ещё работали, то после того, как я сжал его член, и у него отказали.

Дверь в хату не открыли… вынесли…

Кто кого к стене прижал – уже не разберёмся. Чья одежда была снята первой – тоже. Тела горели от царапин и укусов, от жёсткой хватки темнело в глазах, и слабели колени. Как мощно плеснули в кровь адреналин и вскипятили её – тоже. И даже как Лешего поставил в коленно-локтевую… и он это позволил.

Леший

Рявкнул старый Стид. Я узнал этот гонористый придушенный высер… то есть выхлоп. Да не важно! Не слыша голос Гнома, который орёт мне в ухо. «Подожди!» или «Жди дожди!» Какие, бля, дожди?! Тут осадки намечаются белкового происхождения на весь текущий вечер и ночь, если повезёт. Сомнения чуть ли не вышибаются из головы выбросом в кровь адреналина.

Выскочил из гаража, почти вырвав агрегат из рук Гнома, тот уже знаки руками подаёт, не надеясь особо, что я воткнусь в предупреждение. Я ВИЖУ ЕГО! Не как раньше – в полубреду прерванного сна с эрекцией в штанах и пересохшим ртом. Рома смотрит из-за плеча шальным бесячьим взглядом: ни «здрасте», ни «как оно?» – сразу орёт: