Текст книги "Возьми моё сердце...(СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Правила игры помнишь? – и срывается с места, не дав даже задышать нормально… без сбоев…

Догнать – не проблема… Что потом? Ладно, решим по ходу пьесы. Леший будет импровизировать! Наконец-то слышу членораздельное… ну да, члены пока врозь…

– Лёх, блин! Бензина на два километра!!! – но это уже подпункт номер десять в моём мгновенно нарисованном плане. Успею я!

Но когда на пике последнего рывка глохну… сердце глохнет тоже. И как мне легчает, когда вижу его подкатившегося и нарушившего три правила. Бля, надо пацаном заняться вплотную, а то замучается с полицией рассчитываться!

Я не помню нашего разговора на обочине, я контролировал руки. Если бы схватил, то завалил бы на газоне прямо под камерой слежения скорости. Она и так записывала нас, не стесняясь.

Очнулся на тёмной не шибко чистой леснице подъезда. Когда Бес начал падать на меня спиной. Наконец-то руки поймали желаемое. Сжали… Опять какие-то слова: я их, временно оглохший, просто отфильтровываю. У меня сейчас весь организм работает на глаза, сердце, руки и член, и простите – вся энергия распределена и задействована.

В квартире обоих оглушает щелчок слетевшего предохранителя. В головах. Попытки процарапаться до горячей чуть влажной от пота плоти через слои одежды – заканчивается несколькими судорожными движениями и звуком рвущейся ткани. Его трусы… Моя дорогущая рубашка… Наш здравый смысл летит сверху на бесформенную гору тряпок на полу. И почему-то именно я, подчиняясь безумному жаркому приходу и воле его рук, становлюсь на колени, облизываясь по-звериному, и глядя на Беса через плечо.

Ромка

Вывело, выбесило, довело до сумасшествия, покорность эта показная, взгляд блядский, блестящий, который манит. И выдрал бы его по-сучьи не готовя, а руки сами к телу тянутся, чтобы пройтись по болевым и чувствительным, заставляя стонать, только притираясь членом, кусая в загривок и зализывая следы своей несдержанности. Из последних сил разжимаю челюсть… а хотелось прокусить до крови… чтобы легче стало, как нарыв вскрыть, и всё из себя выпустить. А внутри ноет сильнее с каждой беглой лаской и сорванным поцелуем, ворует дыхание, заставляя задыхаться. И толкался в него осторожно, хотя и хотелось натянуть по-полной до самых яиц, чувствуя по миллиметру, как опять становимся одним целым. Но боялся сделать больно, а он, как назло, наоборот просит жестче, и чтобы сразу и всё, изголодавшись по близости, как и я. В какой-то момент, когда уже тело горит от прикосновений, а ты не чувствуешь их, сам – одна сплошная пульсирующая рана, и дышишь через хрип, и стоны его, сука, разжижают мозг, вот уже сам за него держишься, а не его держишь… Разряжаешься, и этим выстрелом оглушённый, его семя по пальцам размазываешь… Я орал, кончая: и его перепугал, и, вероятно, соседей.

Леший

Как ему объяснить, блядь, что боли не чувствую совсем, что мне важно себя наказать за взрослую упрямо-ебучую недальновидность, что хочу его чувствовать в себе и оживить притушенный костёр. А ощущения вспыхивают с прежним жаром, нет… утроившимся в разлуке… Мои искусанные плечи и шея горят. Но это слишком хорошо… Мне не больно, потому что вся боль и досада сидит в голове и стучит в висок, что мы промучили друг друга целый месяц. Я сосредоточился на поглощении его энергии, Ромка дрожал, но продолжал осторожничать, словно я разбился час назад, а не нашёлся. Подмахиваю бёдрами – держится, не даёт себе слететь с катушек и вытрахать меня до самых гланд. Кусает, а потом зацеловывает и зализывает. И с каплями пота, может, мне на спину… и другие капли падают. Хорошо, что не видим лица друг друга. Я добираюсь до финала быстрее обычного: потому, что толкаюсь в его руку. С рыком кончаю. И жду его вот-вот… по пульсации члена внутри… и выйти не даю. Внезапно, он дико вскрикивает и разряжается в меня, словно спускает остатки боли. Вздрагиваю, жду когда ослабнут его тиски, и он на дрожащих коленях сползёт с меня. Тогда сгребаю его, ложусь боком и притираюсь неопавшим членом к заднице. Тихо целую в плечо и прячу в кокон своих длинных загребущих рук, даю время, чтобы дрожь тела сошла на «нет», дыхание немного пришло в норму. Обнюхиваю и ласкаю, обшаривая ладонью по самым чувствительным местам, и когда его всякий раз передёргивает и вжимает в меня, радуюсь, как болван. И улыбаюсь.

– Живой? – звонко в отместку целую в ухо.

– А похоже? Я взорвался… как-будто в аварию попал и взорвался.

– Страшно? Или уже нет? – губами собираю пот с виска и шеи. Хочется сейчас ласками поговорить, а не словами. Пропитать его своим запахом насквозь, поставить метку зубами на загривке, как это зверюги делают. – Диктуй свои контакты. Я сейчас адрес ни хрена не запомнил. И телефон!

– А паспортные данные, чтобы наверняка?.. Я сейчас даже, как звать меня, не помню. Бляяяя… Леший, ног совсееем не чувствую.

– А сердце?

– Это которое кровь качает?

– Не только, у него много функций встроено.

– Ну да, – поворачивается удобнее, укладываясь на моё плечо. – Оно ещё инфаркты ловит…

– Ром?

– Что? – начинает возмущаться и не к месту краснеет. Вот вылизать с ног до головы он не стесняется, а о чувствах говорить – это же, пиздец, миссия невыполнима.

– Скажи. – я смотрю остро и пытливо.

– А сам? – огрызается, как мальчишка.

– Я тебя люблю.

Ромка

– Лучше бы ты молчал, – закрываю ему рот и отворачиваюсь, разыскивая труселя на полу. Сердце ёкает, а лучше бы замерло. Вообще всё внутри дёрнулось и оборвалось.

– Тебя это пугает? – глухо спрашивает Леший.

– Нет, конечно, люби на здоровье, мне не жалко.

– У меня сейчас непреодолимое желание тебе вмазать… – блин, ну слышу же – ни фига не злится.

– Лучше бей посуду, куда более эффектно смотрится.

– Бес?

– Я согласился дать тебе бритву! Причём не спрашивая, что именно ты брить собрался! Что тебе ещё надо?!

– Ответь.

– Ой, иди в задницу, и вообще… как уживаться будем? У тебя отвратительный характер. Почти как у меня.

– Я ещё подумаю: стОит ли… или стоИт ли на это…

Медленно оборачиваюсь, зависая над ним, и долго смотрю в глаза. Блефует, гад, а сам-то светится.

– Ты перед входом сюда сохраниться успел, что ли, камикадзе? Я ж найду…

– Думай над ответом, а я пока сполоснусь. Полотенце твоё тоже могу брать?

– Ага. Там два. Одно для лица, второе для жопы. Какое куда – не скажу, лотерейка, бля.

– Пфф… напугал.

Пока он сползал с кровати, раскачиваясь телом, а я разглядывал его зад, прицеливаясь ещё на один заход, Лёха вышел в коридор… Спустя минуту послышалось: «Ррррр» – причём не дружелюбное ни разу, что даже у меня яйца сжались, и звонкое-осуждающее: «Рома, блядь!»

– Рома – не блядь! Рома всегда по согласию. Сюрприз, – ухмыляюсь, шлёпая босыми ступнями по прохладному полу, идя к ним. – Знакомься, это Тайсон, Тайсон – это… – подзавис. – Короче он со мной, его жрать нельзя!

И все такие довольные, особенно мой овчар. Хотя не совсем мой, сосед сутками работает и приводит его мне, когда задерживается. Прям вижу, как они поладят. Любовь с первого взгляда.

– Тайсон, фу три раза! – окрикиваю, когда пёс начинает подкрадываться. Этот же дурак, прям как я, он с людьми всегда знакомится так, чтобы больше не подходили. Лёха по мере поступления информации всё больше напрягается и смотрит с укором, прикрывая стратегически важные объекты ладонями. – Да он добрый, – поясняю поведение пса, а зверь, как назло, начинает рычать.

– Я собирался в душ, – ставит перед фактом. Вот что значит у мужика выдержка, я б уже херни какой наделал.

– Иди, – прикусываю губу, чтобы не усмехнуться. Спиной прислоняюсь к стене. Посреди коридора стоит Лёха, перед ним пёс, а за Тайсоном дверь в ванну. Неудачно Леший голышом пошёл, меня начинает накрывать по новой.

– Как?

– Прямо, тут недалеко. Или… Тебя спасти?

– Ты специально ждал момента это мне вернуть?!

– Не люблю быть должным.

– Убери собаку, пока это не сделал я.

– Ты же хотел поговорить…

– Вот бесятина! Всё, перехотел.

– Тайсон, место, – отдаю команду, и пес беспрекословно ей подчиняется. Ещё бы, собака после дрессуры, служивая. – Леший, вольно!

– Могу идти, товарищ распиздяй?

– Можешь, – киваю, а сам взгляд выше пояса поднять не могу… Леший уже проходит мимо, шлёпнув меня по бедру от переизбытка чувств, когда из меня вырывается. – Ну… я это, – тру переносицу, пряча смущение за простым жестом. – Короче… взаимно.

Неразборчиво хмыкнув останавливается, покачав головой, и начинает смеяться.

– Самое романтичное признание в любви, которое слышал, – не без подъёбки.

– Не нравится, могу забрать, – у меня может дебют мужикам такое говорить! И чувствовать. Короче совсем кранты.

– Размечтался!

Пока шёл за Лихановым следом, не заметил, как в него упёрся, прижавшись к спине. Честное слово оно само!

Алексей

Осматриваю ванну и мысленно решаю, что жить будем у меня. У Беса всё малогабаритное и для меня крайне неудобное. Но несмотря на мелкий дискомфорт, отчаянное «взаимно», а потом то, как он утыкается мне в спину, отметает последние сомнения. Я сказал о любви осознанно. Рома откликнулся взбудораженным эхом. И мы нашлись. На извилистой широкой дороге, где так просто свернуть не туда, разминуться даже не увидев габаритные огни приближающейся по встречке фуры… Мы попытались, и получилось. И после всего этого вселенского осознания, я чуть не скормил яйца Тайсону. Вот, бля, обломилась бы романтика!

Меня со спины обнимают руки, нашаривая впереди то, что даже от страха не потеряло полуэрегированное состояние.

– Леший…

– Дай заднице отдохнуть! Кстати, ты один живёшь?

– Да. Если не считать жену и троих детей, тёщу и тестя… Шутка. Один.

– Собака где была, когда мы в коридоре начали?

– В кладовке спала. И это он. Просто приучен, что когда прихожу не один… Бля, да расслабься – я шучу. Он на выслуге, глуховат, но если тебе интересно – он подглядывал.

– Это у него тактика такая: жрать после секса, а не до? В смысле всех впускаем и на фарш?

– Нет, ему нравится смотреть, как я сексом занимаюсь.

– Проверяешь мою выдержку?

– Скорее, как сильно ты от меня отвык. Кстати, моё потрясающее чувство юмора идёт бонусом со мной. Рад?

– В экстазе просто! – изображаю радость.

Хрюкает мне между лопаток, трётся носом.

– Сопли, что ли размазываешь, Бес?

Его напряжённое молчание медленным сердечным стуком пробивает титановую скорлупу «как я привык!».

– Скучал, Ромк?!

Кивок-удар лба в спину, а пальцы прокладывают дорожку от моего пупка до основания члена.

– А наклейку приляпал… чтоб я вспомнил и обрадовался? – продолжаю разгибать пружину, что внутри него дышать мешает. Потихоньку.

– Сам хорош: стихи он не пишет, – буркнул Бес.

– У меня предложение…

– Не! Я только по гражданке могу! – пытается отстранится, но крепко держу за руки.

– Давай сейчас по бырику помоемся, пристроим собакена и поедем ко мне? Раз любишь животных, должен понять – у меня кошак некормленный. И там есть душевая кабина, там классно и просторно. М?

Похоже оказаться на чужой территории его пугает сильнее, чем перспектива что я опять исчезну. Поворачиваюсь. Ему приходится чуть запрокинуть лицо, чтобы мне в глаза заглянуть.

– Прям очень-очень просторная? – щурится.

– Тебе понравится, – давлю лыбу, а сам сжимаю рукой задницу. – А ещё я плов вкусно готовлю… и веду здорово… и завтра суббота.

– М-м-м… уговорил, – ухмыляется совершенно по-блядски и разворачивается к двери. – Тайсон, мы едем в гости!

– Какие гости? – предстоящая перспектива пугающа и туманна. Уже сейчас вижу, как мой кошак, когтём ведёт мне по горлу, предвидя такую радостную встречу. – Ты едешь жить.

– Тайсон, мы едем туда жить!

– На хуй Тайсона! – злобное рявк за дверью немного приглушает звук, и уже шепотом. – На хуй Тайсона… Мне ТЫ нужен.

Ромка

– Я свою хату не брошу! Мне и здесь комфортно. С тобой, конечно, тоже, но к жилплощади привык.

– У меня больше места. И район приличнее.

– Зато там нет меня. Аргумент?

– Нам не по пятнадцать, чтобы в гости друг к другу мотаться. Я в любой момент захочу… Я уже сейчас хочу!

– И что ты предлагаешь?

– До фига вариантов! Взять моё сердце и… Либо быть оттраханным, либо оттраханным быть! – довольно ухмыляется и залезает в миниформатную ванну, у меня в глазах темнеет от идеально и ровно загоревшего тела, а он добивает, становясь в позу задержанного руки – в кафель, отставив поджарый спортивный зад. Булки расслабляет, и по бедру медленно начинает вытекать мой вклад в его… Блядь! Включаю и настраиваю воду. Начинаю мыть сам, наглаживая ладонями по бронзовой коже, почти поскуливая от желания, стараюсь засунуть пальцы глубже… а хочется губами и языком… вода прохладная, а я пальцы об него жгу. И Леший срывается на довольный глухой стон. Так же хочу стоять под водяными струями и потираться с ним подрагивающими членами.

– Где можно стать таким равномерно коричневым, а?

– На любом нудистском пляже или в солярии. Ну в Таиланде, например.

– Это недалеко? Остановки три? Свозишь?

Залезаю в ванну: хоспади, пусть не лопнет, и днище не проломится! Лёха отбирает у меня поливалку и одной рукой резко прижимает к стене, давя локтём на шею.

Всхлипываю.

Изнываю. Аж бёдра дрожат!

Хочу, как долгожданную дозу.

Его рука уже умело ласкает.

Знаю: сразу не выебет, заставит кончить всем разумом и поверхностью кожи, а потом, прикусив в изгибе плеча, войдёт одним сильным толчком, выбивая воздух из лёгких вместе с блядским первым горячим выдохом.

Как… там… он говорил… слово ж такое дурацкое? На «Л» начинается…