Текст книги "Возьми моё сердце...(СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Привет! Тебя спасти? – снимаю с головы шлем.

====== Все дороги ведут на фест? ======

Ромка

– Привет! Тебя спасти? – слышу ироничное над головой, и голос кажется отдалённо знакомым.

– Упс… – вырывается непроизвольно, а губы растягивает в улыбке, – а где костюм?.. – разглядываю без зазрения совести его стройные бёдра, обтянутые джинсой, и с жадностью – косуху.

– Постирал, – улыбается загадочно, рассматривая в ответ, словно примеривая меня на себя.

– Как там мама? – ситуация кажется нереальной, особенно, если учесть, в каком положении я его оставил.

– Передаёт тебе привет, – с восхитительной наглостью упрямо смотрит в глаза, я залипаю и уже потом до меня доходит…

– Почини! – мягкий, заливистый смех слышится в голове, даже когда перестает звучать. – У тебя на лице написано, что можешь, – присматривается, ища поломки, нагибается, прям как я недавно, и моя сучья натура берет верх. Вместо того, чтобы заглаживать свою вину и заранее придумывать благодарности за еще невыполненную просьбу, пялюсь на его зад… Долго пялюсь. Слишком. Придя к мысли, что я б вдул, и примерно в это же время его покашливание возвращает в реальность.

– Хороший… – «ЗАД» просто долбит в мозг, но надо сдержаться, – выбор. У меня почти такие же! – развожу руки в стороны, демонстрируя наглядно, но он смотрит прицельно на пах.

И правда, джинсы похожи, как близнецы, а вот мы с Ним совершенно разные. В нём чувствуется внутренняя сила и спокойствие, будто он познал дзен, или что там познают, а я – вспыльчивый и чересчур своенравный, и не скромный, и стёбный, и… вот повезёт кому-то.

– Инструмент у тебя есть, модник?

– Есть, – похабно улыбаюсь, прищурившись. – Но мы явно не об одном подумали. Кстати, – тяну ему руку, помогая встать, – Ромка.

– Да понял я уже, – крепче сжимает мою и тянет ближе, понизив голос до шёпота, томно выдаёт:– Алексей.

Алексей (Леший)

Конечно, он меня увидеть не ожидал, как, собственно, и я его. Стоит, смотрит и улыбается особой улыбкой, которая не выбешивает своей простотой, а наоборот – наполняет рот сладостью. И это его требовательное «почини» прозвучало не как приказ, а как… как каприз маленького принца. Из разряда: «Нарисуй мне барашка!» Убитый Стид меня совсем не порадовал, как можно было выводить такого коня на трассу? Вывод: либо купил недавно с чужих рук, либо новичок в выкате, либо и то и другое вкупе. Продолжаю осматривать аппарат, а засранец осматривает меня… взглядом прямо обжигает. Ловлю немного затуманенный прищур – о чём чертёнок думает? – делаю внушительное «кхм-м-м». Он мне втирает про джинсы, хотя ясно понимаю, что его интересует их содержимое. Вот же повезёт кому-то. Дерзкий… своенравный… но что-то есть в этих плечах и глазах отчаянно говорящее… «прости, что я такая заноза в заднице… вечно я такой… вечно влипаю во что-то…»

 – Инструмент у тебя есть, модник? – парень щурится, как мой кошак, когда свежие суши с барского стола перепадают.

 – Есть, но мы явно не об одном «инструменте» подумали. Кстати, Ромка! – и протягивает мне руку то ли для знакомства, то ли помочь подняться с корточек.

Крепко сжимаю небольшую ладонь и шепчу, с интересом наблюдая реакцию пацана:

 – Да понял я уже, – выдерживаю паузу. – Алексей. А инструмент, о котором ты подумал, поможет настроение починить, а не байк.

О, да! Оскароносное изумление! Стоит со сползающей усмешкой, чуть дёргая руку, словно собирается сбежать.

 – Да ну?! А так бывает или пиздишь?

Проглатываю очередную колкость вперемешку с наглостью. Выпускаю его ладонь и достаю пачку сигарет. Сначала предлагаю пацану, потом беру сам. Прикуриваем.

 – Сколько сезонов откатал твой Стид? Пробег у него какой, знаешь?

 – Леший его знает! – со вкусом затягивается. – Братов байк. Он мне его и продал. Это, кстати, не от меня отвалилось? – вопросительно скашивает взгляд вниз, наклонившись, и, подняв, сует мне деталь, вернее… обломок.

 – От тебя. Если ты – Тойота-Королла и только что встрял. Ну так, в общем, чтобы тебе понятнее понималось, – прикидываю в уме во что встанет его поломка. – Ты заглох, отъехав от города едва ли двадцать километров, а это значит – аппарат забыл, когда его диагностировали последний раз. Прокол колеса или масляное говно – это проблема, решаемая оперативно. А у тебя, похоже, дело в электрике, на мой взгляд. Были бы в городе, я б тебя отвёз к хорошему человечку, – вынимаю визитку автосервиса Гнома, – держи на будущее, зовут Евгений. А сейчас…

Набираю личный номер Гнома, кратко обрисовывая проблему, сфотал требуемое, отправил, сам попытался завести Стида по инструкции автомеханика – бесполезняк. Полная забастовка! Женька велел самим не грузиться, а тащить «тушку» до ближайшего СТО, даже узнав, на каком километре застряли, дал адрес и обещал позвонить – предупредить.

Смотрю на своё персональное наказание, ну да ладно, время у меня есть, и я никуда не опаздываю. Проедусь с ним, что ли.

Ромка

Смотрю я на спасителя своего и думаю: или это мне так повезло, или это он так лоханулся?.. Я же как разбитое зеркало – неприятности притягиваю.

Мужчина точно не натурал. Видно сразу. А значит… а значит: Рома в отпуске и пошёл в отрыв. Нет, я, конечно, очень приличный юноша, после десяти домой не прихожу, меньше бутылки не пью, но крышу рвёт не по-детски, и виной всему… свежий воздух, наверное. Прикинув по карте и обрадовавшись, особенно Леха, что пешком нам переть около часа, и то, если я буду семенить быстрее, решаю – брать напором добрых и порядочных граждан, которым, к их сожалению, со мной по пути.

– Погоди над байком загибаться, – шлепаю мужика по заднице, чтобы не расслаблялся, он замирает, как стоял, – будем пробовать обмануть систему! – На моё замечание Лёха в недоумении присаживается на байк, бережно обняв шлем, как самое дорогое, ну или кота, наглаживая. Я же, следуя мотивам всех известных фильмов, стаскиваю тонкую тёмную куртку, следом майку и встаю к дороге. Пробивает на смех, но я сама непоколебимость.

Выставив руку вперёд и заломив кра-а-а-асивенько ногу, торможу первую же фуру, которая в принципе и не собиралась останавливаться, а сейчас делает это резко, спонтанно и опасно для всей тормозной системы, Леху вон вообще перекосило, мне тоже колодки жалко.

Спрятав руки в карманы и семеня трусцой, подбегаю к водителю фуры, обрисовываю ситуацию, как положено, что не дебил, ехал, никого не трогал, смотрю: мужик стоит на обочине, сломался…

Выслушав о нелегкой судьбе Лехи и о моём благородстве, дальнобойщик соглашается нас подбросить, тем более – ему по пути, и трап у фуры имеется. Только уже закатывая байк внутрь и уловив позади тяжёлое дыхание Алексея, меня догоняет мысль: а пространство-то замкнутое…

Алексей (Леший)

Засранец опять лихо отработал очко в общем зачёте! Я оскалился. Вот оно что! Для меня люди уже давно по природе своей делились на автомобили и байки. Байки – это оторвы, смутьяны и реакционеры, протесты в себе насильно не гасящие. Ромка… Этот пацан самый охуенный байк! Только необкатанный, бодрый, дерзкий, рычащий, как-то особенно и неправильно. За рога бы его и перегнуть через сиденье моего Стида.

Смотрю, сглатывая восхищённую бесячку горлом, как он толкает по трапу в брюхо фуры свой байк, даже не надев чёртовой майки. Играют мышцы на длинной спине, гарцует небольшая задница, джинсы с моей любимой посадкой присползли, обнажая милые ямки чуть ниже поясницы… Чего ты хочешь, паршивец? Зачем провоцируешь меня? Срываешь мне приваренную планку предохранителя и манишь. Ты так легко сбросил шелуху одежды и выставил тело напоказ, что уже неинтересно тебя завоёвывать...

Немного разочарованно поджимаю губы, а потом быстрым рывком в несколько шагов догоняю пацана уже внутри. Опаливаю дыханием шею, одной рукой делаю захват под подбородок, а ладонь второй руки кладу на живот. Моё наказание странно выдыхает…

– Второй раз… Ромочка… – шепчу я на ухо парня, – второй, мать твою, раз ты меня подвёл под раздачу. Если попробуешь сделать это в третий… – я чуть сдавливаю тонкую кожу на вжавшемся животе, – накажу. Понял? А сейчас я оставляю тебя один на один с избранником-дальнобойщиком. Я своим ходом на СТО доберусь и тебя там подожду. Адрес, надеюсь, ты запомнил, а то увезут «королеву бала» в закат… Бывай, Ромка!

О, да! Роскошная дрожь прокатывается от горла к животу, пацан стоит, даже не пытаясь рвануть из моих рук, строптиво освободить шею. Я глубоко по-звериному вдыхаю его запах, себя-то я хорошо знаю… Желание глубоко куснуть в изгиб плеча накатывает от самого паха, но сдерживаюсь. Это наглый зверёныш, и приручать его нет ни времени, ни желания. Помогу и отпущу на все четыре стороны. Хотя… нет… так просто выпустить его из рук не получится…

Резко отталкиваю Ромку от себя и сбегаю с трапа на асфальт. Вскоре мой Стид, взревев, рванул по трассе к горизонту.

До СТО долетаю минут за двадцать, от непонятной злости изодрав себе зубами губу изнутри.

Меня действительно встретил некто Палыч, которого я смутно, но вспомнил: были и у меня залёты на этом куске трассы. Мужик похвалил мой аппарат и сказал, что лично научил Гнома так разбираться в «джопных» байках*. Потом я курю, а Палыч про Жеку расспрашивает. Отстреливаюсь короткими фразами, ибо тайны хорошего знакомого, это только его дело. Сам уже немного обеспокоенно посматриваю на дорогу: и где это носит белобрысое наказание. Усмехаюсь, представляя картину, как дальнобойщик в маленькой кабине отбивается от Ромки руками и ногами или… от мамы его, которая тоже неизвестным образом на дороге оказалась. Этот вариант меня устроил больше, чем… Сигарета перестаёт елозить между моих губ. А если дальнобойщик… Ну… Мужик-то колоритный и остановился по запросу больно резво и резко, и смотрел он на грациозно-мускулистое тело парня довольно плотоядно для натурала. Бля! Этого только мне не хватало, мать твою за ногу. С хера я вообще взялся помогать, а потом и беспокоиться?! По личику Ромки видно, что в обиду он, себя любимого, просто так не даст. Сунь палец, оттяпает по локоть, а потом скажет, что посолили недостаточно хорошо!

Потом вспоминаю чувство наполненности своих рук горячей упругой плотью, лёгкий мускусный запах с едва уловимыми горчинкой пота и ароматом дезодоранта. Светлые волосы щекочут подбородок, и постанывание от моих прикосновений с глубоким придыханием… получается слишком искренним, нетерпеливым… Ловлю себя на мысли, что пацан мне интересен… Очень. Но в свете обстоятельств нашего знакомства и развития отношений, мы или подерёмся, или… я его отлуплю.

Встал, подтянул джинсы, догоревший до фильтра бычок растёр о стойку и ловко запульнул в урну. Палыч смотрит с усмешкой, словно на раз прочитал мои мысли, и теперь его прикалывает вся ситуация в целом. Пыхая жаром, подгребается знакомая фура. Ничего сверхъестественного со стороны не вижу. Из кабины выпрыгивает белобрысое наказание. Губы тут же растягиваются в подозрительно предсказуемой елейной улыбочке.

Ну, твой ход.

Ромка

Не спеша трогаемся с места…

“Продинамил, гад!” – возмущаюсь про себя, поглядывая на дорогу и по зеркалам.

Лениво натягиваю шмотки, без причины улыбаясь. Интересно получается, не повёлся на провокацию, значит – не пустышка, мозги есть, а ещё гордость, много гордости. И у меня не меньше… Предвкушающе ухмыляюсь.

– Степаныч, а ты тут каким ветром? – спрашиваю у своего водилы, припоминая, что рейс ставил ему только на следующий день. – Халтуришь за мой счёт? Безнаказанно прожигая литры соляры конторской?

– Ромыч, а ты бы не пошёл… пешком? – видит моё хорошее настроение и решает его не портить. – Кстати, чего трусы не снял? Ты же сказал, если попросишь моей помощи, то голым на фуру кинешься.

– Во-первых, я был пьяный, во-вторых, ты взял на понт, и я проспорил. Не стыдно?

– Не-а, – белозубо улыбается и шлёпает по рукам, когда планирую прикурить. – Для кого шоу разыгрывал? – давится интересом и не может смолчать, я рацию его отключаю и смотрю так, как будто ему премии и халявных заездов не видать вплоть до нового года. – Твой, что ли, мужик был? Ничё так, – и это мне говорит самый натуральный из всех тарантулов?.. А что тогда про Лёху скажет – «немножко не натурал»? А предки что скажут… Предки-то тут при чём?!

– Не мой, – кручу зажигалку, отчего-то нервничая. – Пока что…

К станции подъезжаем быстро, выпрыгиваю из кабины, оценив, что вид у Лёхи загадочный, он то ли неудачно доехал, то ли не ожидал, что доеду я.

Помогает скатить байк, осматривая меня с ног до головы, словно ищет следы побоев. В этот момент «Сука-Степаныч», закрыв за нами «воротины», подмигивает мне и томно шепчет: «Как-нибудь повторим?» – вильнув задом, что проблематично с его ста килограммами, уходит в кабину и резво выруливает с территории.

Я стою. Такое чувство, что над головой грозовая туча нависла. Пробивает на смех. Плавно поднимаю голову, хлопая ресницами…

– Что? – Лёха смотрит так, будто я у него в голодный год блокады последний талон на хлеб забрал. – Ты же не захотел… – я ещё договорить не успел, сам заржал, сложившись пополам. – Шут-ка… – Лёха расслабляется. – Почти… – всё-таки подзатыльник я выхватываю, скорее всего заслуженно. Я же не стану ему объяснять, что с кем попало не трахаюсь, что в принципе партнеров менять не люблю, что все мои принципы летят к чёрту, и я по-сучьи хочу загнуться сам над его же байком (над моим не вариант, вдруг развалится) и подставиться. Но пока молчу, для начала надо разобраться с поломкой…

Алексей (Леший)

Я с облегчением выдохнул, когда спектакль с бугаем и Ромео в главных ролях до конца досмотрел, а паршивец этот не выдержал и заржал. Как, интересно, они договорились? Ну я пацану оплеуху отпустил без очереди. Незлобную и несильную. Вышло немного по-отцовски с досадой, что мозгов в такой большой голове хоть и приличное количество, но не в то русло текут. Рома смотрит на меня пристально, ноздри вздрагивают, и мне делается жарко. Неужели… Да ну, блядь, помечтай, Леший!

Прерываю наши обоюдные шальные мысли вполне земным и неотвратимым вопросом:

– Ром, а у тебя копья-то есть на ремонт?

– Денежки? Конечно нет, я же принципиально бомжую, разъезжая на байках, – усмехается. – Есть. Тебе занять?.. – он уставился на меня, с настолько явным в глазах: «Даже обидно, нет, понятно, я выгляжу моложе, но вроде не бедствую…»

– Чудик! – снисходительно смотрю прямо в глаза. – Я не нуждаюсь, спасибо, а вот электрика с диагностикой может тебе влететь штуки в четыре. Так что проверяй сразу, какая сумма лежит, а Палыч пока «тушку» поверхностно осмотрит.

Рома захлопал по карманам куртки, делая вид, что у него тьма-тьмущая этих карточек, и он их везде рассовал, чтобы не пролететь. Наконец он просто развёл руками:

– Пиздец подкрался незаметно, ни хрена я не «Лаки». Похоже, посеял, когда куртку снимал, или ещё где… в фуре, например, со Степанычем катается!

– Иными словами…

– Если ты мне не займёшь, пилить мне на попутках назад до города, а потом сюда возвращаться! Как ты заметил, с попутками мне везёт.

Верность «старому железному коню» в моих глазах надбавила пару баллов нашей дружбе. Оставив Ромку тихо на самого себя материться, подошёл к Палычу и попросил не гадать на подтёках масла, а сразу аппарат ставить на диагностику и проверять досконально.

– Вот я лошара. И не улыбайся, – бросает мне со смешком, – ты тоже залип.

А действительно, с чего вдруг странной улыбке красоваться на моих губах. Жопа ж полная! Сейчас я за этого белобрысого зубоскала ещё и заплачу. Залип? Да уж скорее встрял по полной. Стратегически оцениваю местность и смотрю на часы. На станции, кроме автосервиса и заправки, есть гостиница и кафе, поспать-пожрать-помыться есть где. Через небольшую лесополосу поблескивает лазурный край моря, еще и искупаться.

Подхожу к парню, косящемуся на меня недоверчиво:

– Что, жалко стало кровных?

– Нет. Наоборот, я рад, что ты теперь передо мной в необъятном долгу, – скалю белые зубы, собственные, между прочим.

– С хера ли бы четыре штуки стали необъятным долгом, у тебя процент, что ли, скотский?

– Процентов нет. В сумму падает гостиница и ужин.

Рот пацана красиво приоткрывается, но прежде чем услышать от него очередную едкую гадость, цепляю его рукой за шею:

– Пошли знакомиться по полной, чудище! И дёрнем по пивасику!

Комментарий к Все дороги ведут на фест? “джопные” байки* – мотоциклы японского производства.

====== Знакомство по полной ======

Ромка

Ситуация так некстати выходит из-под контроля. Терпеть не могу зависеть от обстоятельств и других людей, аж скулы сводит от злости, в первую очередь на себя.

Лёшка решает поднять мне настроение и ведёт за собой в кафе, что расположено в паре шагов от СТО. Цивильное место, без изысков, но комфортное и чистое, что для меня имеет немалое значение, в противном случае – лучше останусь голодным.

– Выбирай, что хочешь, – распоряжается по доброте душевной и видно, от чистого сердца, но не осознает, как это звучит для взрослого мужика. – Не стесняйся, – поясняет, видя мою заминку.

Я закусываю щёку изнутри до лёгкой боли, чтобы не заржать в голос. Хватит на сегодня смехуёчков, и так улыбаюсь без причины, наулыбался вон: мужика запряг.

– Не стесняться, говоришь… – язвительная натура не может промолчать. – Как скажешь!

Идём на кассу в мини-маркете того же здания кафе, он по пути делает заказ, мясо какое-то с гарниром, я пока по маркету скитаюсь, сметаю с полок в корзину самое необходимое. Народу на кассе, странное дело, полно. Мы – первые. Я за Лёхой встаю, аккуратно палку, разделяющую покупки, передвигаю подальше, к его бутылке воды ставлю пузырь мартини, пачку презервативов и тюбик со смазкой. Вода, презики, бухло, смазка… Лёха.

Он даже оборачиваться не стал, знает, что за припездь сзади пристроилась, так и стоит, зажав в пальцах карточку, глядя суровым взглядом на нерасторопную кассиршу.

– Всё взял? – спрашивает спокойно, я снова себя грызанул.

– А думаешь, не хватит? – за моей спиной что-то звонкое упало и разбилось.

– Сам смотри, второй раз идти не захочу… – и тут я понимаю, что за бутылкой и своими мыслями он презики и смазку и не увидел…

Прыскаю со смеху, кассирша, уже красная, боится руку протянуть.

– Девушка, можно побыстрее, мы торопимся… – ворчит сердито, и тут меня накрывает капитально, складывает пополам и трясет, пока слёзы из глаз не брызгают.

Обернувшись, Леха внимательно изучает меня, потом всех остальных, не менее воодушевлённо бросающих на него косые взгляды, потом, ища подвох, содержимое кассы и просто выдыхает.

– Не мой калибр, дурень, – убирает пачку и берёт со стенда другие, с размером побольше. Пробивает покупки и выходит, как ни в чём не бывало, садясь за дальний столик в углу кафе, скидывает куртку, ждёт заказ, разглядывая обстановку.

– Я бы выпил, – произносит на выдохе, фокусируя взгляд на мне. Меня постепенно накрывает и бросает в дрожь.

– Брось, мы же ещё толком не познакомились, – разваливаюсь напротив, сползая по диванчику. Нам тащат что-то вкусно пахнущее, в глубоких тарелках, похоже на мясо, желудок начинает призывно урчать, но взгляда мы так друг от друга и не отрываем.

– А когда познакомимся, я совсем сопьюсь?

– Нет. Быстро адаптируешься. Нервы в порядке.

– Тогда рассказывай, пока у меня желание узнать тебя получше сильнее, чем желание придушить.

– Рома. Двадцать шесть. Не женат. Би. – последнее было лишним, но именно это наконец заставило его улыбнуться. – И я бы тоже выпил. Официант!

Алексей (Леший)

Мартини можно оставить, как бухло для подогрева, а сейчас организм требовал обжечься и немного захмелеть. От Ромкиного взгляда торкало не хуже чем от вискаря, и теперь у меня сомнений не было: парень довыебывался до того, что уже ни о чём думать – кроме как о…

– Рома. Двадцать шесть. Не женат. Би.

На мои губы невольно нападает улыбка.

– Особенно, что би. Значит, у твоей мамы есть таки надежда сбыть тебя в хорошие загребущие руки. И лет ты себе не приписал, Ром? М? В общем… не умеешь ты знакомиться так, чтобы заинтересовать с первой минуты разговора, – я заказываю вискарь и наблюдаю, как у пацана приподнимается красиво очерченная бровь, а что у этого засранца некрасивое?

Я уже успел оценить рисунок тела, рост, вес, степень раскованности, смазливость, пиздапротивность характера и подвёл всему этому единственно разумный итог – валить и трахать, как говорят… не важно кто говорит.

– Ты же пивко предлагал. – отрабатывает Ромка, а у самого дьявольская ухмылочка.

– После пива глынькать на пляже мартини «Бьянко» это, знаешь ли, моветон, юноша.

– А ты не огласишь все свои планы на вечер? – ложится локтями и грудью на стол. – А то может там прыжки с парашютом, а я без памперса.

– Кушаем, оставляем всё лишнее в номере и идём купаться. «Стида» твоего только к вечеру подрихтуют, а в ночь ехать у меня лично желания нет. – говорю медленно и чуть облизываю нижнюю губу.

– А у меня нет желания задницу ночью на пляже морозить. Я, знаешь ли, растение теплолюбивое. – в голубых глазах высверкивает салют.

– Не помню, чтобы репейник считался таковым, – выхватываю из прищуренных глаз пацана откровенный вызов, завожусь от желания засосать прямо сейчас… – Если не любишь виски…

– Почему же, я тогда за «Колой» сгоняю?

– Обойдёшься! – говорю немного резко. – Разбавишь льдом, иначе смысл виски пить, если мешать его с очистителем карбюратора.

Такое впечатление, что пацан надулся.

– Ну? – засранец цепляет вилкой огромный кусок мяса и пихает в рот, тут же жуя выдавливает. – Фы мефя будеф усить прафильно закомифься?

Я не спеша разливаю виски по сверкающим от чистоты хайболлам из толстого стекла, в стакан Ромки сам кидаю три кубика льда, себе – один. На марку бухла даже не глянул, откуда на этой точке качественная выпивка? Но после первого глотка довольно хмыкнул и звёздочку заведению присвоил. Пацан пить умел, но его подтачивало азартное нетерпение.

– Алексей Лиханов. Тридцать восемь лет. Уже не женат. Полиаморен, но не озабочен. Принципиально не обсуждаю в компании три темы: политика, женщины и российский хоккей – во вкусах не сойдёмся и разругаемся обязательно.

– Вот, блядь, а я сейчас именно про хоккей и хотел, – разочарованно тянет Ромка и опять давит лыбу.

Откидываюсь на спинку диванчика, делаю небольшой хлебок и долго катаю виски во рту, пока пацан расправляется с ужином. Потом берусь за свою порцию. Мясо отменное, но картошка явно того года. Впрочем… Меня настигают размышления. Галстук и костюм, это как ошейник и цепь для пса. Утрачивается нюх, сила и желание нестись по жизни, сломя голову. Охотничьего пса на цепь не посадят, не лишат куража. А тому, кто охраняет дом и территорию, заведомо частично перекрывают кислород. Большой город, сотни дорог, миллион разномастного населения, а я с этим белобрысым бесом умудрился пересечься и не единожды. Я так ждал отпуска и поездки, строил конкретные планы, не искал попутчиков. Что с парнем не так? Или всё так, а это я позабыл, как охуенно прекрасен вкус молодости и безбашенности? Почему он, а не я, купил супер-прочные презервативы и смазку, выставив на всеобщее обозрение… своё желание или очередной протест. Но я вроде ни на что и не намекал. Дорожная интрижка… снова бесконтрольно облизываю губу, понимаю, что пацан залипает на мне взглядом всё сильнее. Он не похож на простую давалку. Даже при такой комплекции, я не особенно вижу пацана снизу. Взмахом ресниц свободно на хуй пошлёт, да и вломит ещё сверху на сдачу. Но сейчас… глядя на меня… его броня почему-то тает на глазах, а самое главное… в моей крови точно медленно растворяется наркотик. Я мучительно жду, что Ромка выдаст в следующую минуту. А он… прикиньте… молчит. Двадцать шесть. Помню! Непонятный возраст, когда юные заскоки уже теряют занятность и остроту, когда хочется гулять, трахаться, спать и холодного пива, а главное, на всё это пока есть время и уже есть собственные деньги. Бля, да спроси меня о чём-нибудь!

Ромка

– Сколько сейчас градусов выше нуля? – спрашиваю и любуюсь, как задумчивость сменяется непониманием. – Вид у тебя такой, будто составляешь план по завоеванию мира, – поясняю свое замечание, встряхиваю головой, проморгавшись. В голову ударило сразу, алкоголь жаром потянулся по венам кружа голову и румянцем раскрашивая скулы.

Алексей (Леший)

Блядь! Наверное, это вслух вырвалось, потому что серьёзный мужик через два столика обернулся и неодобрительно покачал головой. Мораль на трассе крепчает?! Да ну нах!

– Мир – это мелковато, пожалуй, я на Вселенную замахнусь. Двадцать семь по Цельсию. Что-нибудь ещё – а то справочная закрывается?

– Тебе как больше нравится, – рассуждает с задумчивым видом, ковыряя в тарелке вилкой остатки трапезы, – когда ты сверху или снизу?

– Не важно, – у меня темнеют глаза, и это не признак нарастающего гнева, а скорее… – Главное, чтоб мне нравился тот, кто стонет на мне или подо мной.

– Могу сказать без ложной скромности – стонать будет не только тот, кто НА тебе, – рассуждает спокойно, не меняясь в лице и сказанная им информация усваивается всё труднее. – Только выясним один момент, ты точно не женат?.. Прям совсем?..

Мораль на трассе точно не крепчает?! С улыбкой в уголках губ медленно качаю головой и произношу пряным хрипловатым шёпотом:

– Совс-с-се-е-е-ем! – и громче – Ты поел? Пошли на воздух!

Встаю сам, даже не давая пацану ответить, потому что мне очень надо «в сад» или туда пойдут все ужинающие, ибо я разложу эту заразу прямо сейчас и на столе… Выскакивает за мной в душноватый вечер, путаясь в рукаве своей куртки и лямках моего рюкзака, где уже звякает бутылка «Мартына». Стараясь пока успокоить Лиханова-младшего, я размашисто шагаю в гараж, где Палыч в окружении трёх помощников скрипят над полутрупом байка. Палыч в мягкой форме передаёт «привет» предыдущему хозяину «Стида», а Ромка предлагает это сделать лично и даже номер начинает диктовать…

Ромка

Забавно наблюдать, как человека может завести правда. И главное, без преувеличений, сказал, как думал, а у мужика крышу снесло не слабо. Да и не только у него… Я, как пацан, ей богу, провоцирую, проверяю, оцениваю, иногда перегибая, и понятия не имею – чего терпит, вряд ли у него есть нехватка во внимании. Не боюсь говорить ему в глаза то, что думаю, а думаю я тем, что ниже пояса, и мысли выше отказываются подниматься. Шлюховато?.. Да бросьте, мне не пятнадцать, чтобы дорожить честью, которой уже в помине нет. Сам вспоминаю, когда последний раз был полноценный секс и притормаживаю, полгода как точно прошло. Смысл строить из себя святую невинность, когда трахаться хочется до ломоты в яйцах?! Хочу. Сейчас. Другого шанса может и не быть…

Алексей (Леший)

«Вижу. Ощущаю. Сам тебя хочу». Мои серые глаза почти один чёрный зрачок, но нужно отойти от «толерантной» цивилизации, и не создавать Палычу проблем. Договариваюсь о номере на двоих. Спокойно без нервов, не палясь ни граммом неуверенности. Ромка… едва ли не тянет меня за рукав. Облизываю губы. Палыч сам мне выдаёт ключи, щурится, старый усатый кот, говорит про какую-то толщину стен. Номер 9. Люблю это число.

Вечер окрашивается в более тёмные «пастельные» тона, вкрадчиво обнимает за плечи и толкает туда, где веет прохладой и оставляет солоноватый йодистый привкус на губах. Мы идём довольно долго, ибо мне точно зрители не нужны… Слышу шуршание шагов позади, отчего поджимаются в предвкушении яйца. Вот же завёлся… На пустынный пляж, окутанный сумерками, вылетаем друг за другом. Разворачиваюсь. Он видит меня на фоне полной луны и замирает в двух шагах, только руку протянуть. Я сглатываю с вкусным выдохом в себя, снимаю куртку, потом серую футболку, медленно стягиваю джинсы. Скалюсь в лицо пацану и, сверкнув задницей в черных боксёрах, бросаюсь в набирающий силу прогретый прибой.

Ромка

Прохладный воздух лижет лицо сырым ветром, остужая кожу, но не мысли. От предвкушения подкашиваются колени, а на кончиках пальцев зарождается дрожь, плавно поднимающаяся по всему телу и скапливающаяся в районе ширинки. Плотная джинса неприятно давит на пах, его и так хочется растереть до первых предоргазменных судорог, а теперь вообще невыносимо.

Молча любуюсь.

На Лёху, погружающегося в воду раз за разом, делающего вид, что он не наблюдает за мной… Как лениво стаскиваю полунадетую куртку и следом – майку, как вожусь с замком и тугим ремнём, скидывая на песок джинсы и плавки вместе с ними. От свежести ночи, окутавшей тело, хочется застонать.

Совсем не смотрит… почти. Пока не замирает в метрах десяти от меня по плечи в воде, раскинув руки.

– Не-а, – качаю головой, пряча смущённую ухмылку, и делаю пробный шаг в воду, заходя по колено, – там глубоко, а я плавать не умею…

– Иди! – требует мягко, но безапелляционно и подплывает ближе. Встаёт на ноги, якобы убедить меня, что свободно достаёт до дна, и снова медленно-медленно разводит руки. Секунда, и в меня летят мокрые чёрные трусы, которые я профессионально хватаю одной рукой. Неожиданно…

Крутанувшись, выбрасываю их на берег. Не думаю, что бегать голышом по пляжу ему понравится так же, как дразнить меня.

Резкий выдох.

Преодолев страх перед водой и такой же сильный – перед другим человеком, открываюсь ему, становясь ближе, чем привык держать дистанцию. Непозволительно близко, о чём уже почти жалею.

Рывок вперёд, ещё не дав Ему опомниться, висну на сильных плечах, прильнув всем телом, и прижимаюсь к губам первый, усиливая хватку до побеления пальцев, когда Лёха отступает назад, а я перестаю чувствовать землю под ногами.

Алексей (Леший)

Вот жешь! Отчаяние в глазах и крупная дрожь по всему телу… Правда ведь! Он сказал правду – не умеет плавать. Но ко мне бросился, как мотылёк к огню. НЕ-ОТ-ВРА-ТИ-МО… Блядь… Дно коварное – шаг назад, и оно ускользает из-под ног. Ромка влип в мой рот губами, а руками обнял плечи, как испуганный ребёнок. Ну, тихо! Я рукой притягиваю пацана к себе, обнимая за поясницу, и он обвивает мой торс ногами. Мы не целуемся, мы пьём дыхание друг друга в какой-то отправной точке… где ещё держит предохранитель… Провожу языком по его зубам под верхней губой, потом под нижней. Очнулся. Смаргивает… А потом впивается в мой рот с неистовым всхлипом.

Ромка

Возбуждение туманит голову, отбрасывая как ненужную шелуху страхи и предрассудки. От мест, где соприкасаемся телами, жар глубже тянется, согревая изнутри: сначала лениво, тёплым майским солнцем, и следом, поймав рваный выдох в поцелуе и вздрогнув от давления, с которым тебя прижимают всё крепче… уже вспыхиваешь, начиная гореть.

Силу не контролирую, всё на инстинктах, уже не боясь быть утопленным, а желая слиться ближе, обтереться о крепкое, сексуальное тело, сжать плечи, царапая их ногтями. Не хватает простора для манёвра, но попытаться вытащить Его на берег – значит подписать себе смертный приговор, к тому же разойтись сейчас – почти нереально, оба вздрючены не на шутку.