Текст книги "Долго и счастливо"

Автор книги: Маруся Карасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

   – Что происходит? – спросила она едва слышно, повернув к Люциусу побелевшее от страха лицо.

   Тот посмотрел на нее со странным выражением.

   – Ох, – сочувственно протянул он. – Мне очень жаль говорить тебе об этом, но, похоже, ты умираешь.

   – Что?! – Василиса отступила, в ужасе оглядывая свою вселенную, теперь напоминавшую полинявшую декорацию. – Что ты такое говоришь?!

   – Посмотри вверх, – спокойно посоветовал единорог.

   Подняв глаза к карикатурному небу, Василиса увидела, как сверху на них, мигая аварийными огнями, стремительно надвигается падающий самолет. Из ближайшего иллюминатора на нее смотрела она сама – с такими же расширенными от страха глазами и белым, точно бумага, лицом.

   Раздался ужасающий грохот и лязг, а затем наступила темнота. Прежде, чем васино сознание окончательно погасло, она успела подумать лишь об одном. О рейсе 815 из сериала Lost.

Глава 9

   1

   Как известно, люди стоят планы, чтобы смешить своих богов. Для чего строят планы вампиры, существованием которых бог уже вроде как не интересуется, непонятно. Однако разочарование, которое вызывают у них разбитые надежды, обычно ничуть не меньше людского.

   Изначально вчерашний план был совершенно другим: Сандер просто собирался пересечься с парой знакомых из числа серых финансовых кардиналов, что очень удачно оказались проездом в Брюсселе, а потом встретить Васю и уехать с ней в отель. Однако в зале для встречающих неожиданно материализовалась радостно улыбающаяся Эстри.

   – Привет, милый, – сказала она как ни в чем не бывало.

   У Сандера ноги приросли к полу. Насколько он знал, его создательница была мертва уже почти двести лет – во всяком случае, такова была официальная версия. Этой версии он был склонен верить: весть о ее смерти была подкреплена стойким ощущением прерванной связи, которая в первые два столетия соединяет создателя со своим детенышем, точно пуповина.

   Эстри всегда любила появляться неожиданно. Два столетия назад она вдруг объявилась в семье его соседей в качестве дальней, но обожаемой племянницы. Сандер тогда сразу обратил внимание, какие восторженные пустые глаза становятся у ее родственников при одном упоминании Эстри, но это он вполне мог понять: от одного ее вида он и сам каждый раз испытывал небывалый эмоциональный подъем. Даже то, что она практически моментально сдалась его ухаживаниям, в его глазах никак не испортило ее репутации. Напротив – Сандер испытал к ней еще большую любовь. При этом его совершенно не беспокоило, что после каждой встречи с Эстри его мучает нехарактерная слабость и головокружение. Ранки и синяки, которые она оставляла на его теле, казались ему, зачарованному, лишь доказательством ее взаимной страсти. Даже потом, когда она обратила его, и Сандер сам научился делать точно так же, на его чувства к Эстри это никак не повлияло. Тогда, впрочем, он совершенно ничего не знал о проклятии обращения.

   Эстри пропала через год. За предыдущие двенадцать месяцев они устроили просто головокружительные кровавые гастроли как по Старому, так и по Новому свету. Даже в затуманенный магией мозг Сандера время от времени прорывалась несмелая мысль: то, что творит прекрасная Эстри, выходит за рамки простого вампирского выживания. Всюду, где она появлялась, ей хотелось непременно оставить след. И след этот всегда был кровавым.

   И вот однажды она просто исчезла, словно ее и не было. После нескольких дней отчаянных поисков к Сандеру явился странного вида вампир с длинными ногтями и высокой, словно парик Людовика XIV, прической. Назвавшись Экимму, визитер холодно сообщил Сандеру, что Эстри мертва, а он сам отныне свободен от связи со своей создательницей. "Теперь выживание – ваша собственная забота, – добавил он, строго глядя на Сандера через серебряное пенсне. – Но мы будем за вами следить".

   О том, кто такие "мы", Сандер узнал гораздо позже. Поначалу ему было просто не до того: боль потери буквально придавила его к земле. То, что Эстри действительно больше не было, он понял сразу, ощутил каждой клеточкой мертвого тела и тенью души. Но чтобы принять это, ему понадобилось немало времени. Возвращаться к жизни – точнее, послежизни – было мучительно. Учиться выживать, обходя вампирские законы, словно препоны, возникавшие на каждом шагу, – еще тяжелей. Новообращенным неслучайно положен наставник: только он мог научить юных вампиров всем премудростям и защитить их Верховного совета, если они вдруг по незнанию совершат преступление по отношению к вампирскому миру. Оставшийся без старшего и более мудрого, юный вампир был практически обречен на гибель, словно ребенок, брошенный в лесную чащу. Однако Сандер оказался стойким оловянным солдатиком, способным вынести и бурю, и гром. Возможно, именно умение выживать в итоге и вывело его в вампирские лидеры.

   И вот теперь случилось то, о чем он грезил долгие годы: Эстри стояла перед ним, словно никуда и не уходила. Она была точно такой же, как Сандер ее запомнил. Разница была лишь одна: при виде нее он больше не ощущал ни любви, ни радости встречи.

   – Как... – начал он потрясенно, но Эстри тут же прервала его.

   – Шшш, молчи, – быстро сказала она, закрывая ему рот холодной ладонью. – Меня послал Совет. Сейчас тебе нужно выйти вон в ту дверь, а я пока тут со всем разберусь. Пожалуйста, скорее! Нельзя терять ни минуты!

   Наверное, будь на ее месте кто-то другой – кто угодно! – Сандер бы и не подумал уходить. Но потрясение было слишком велико: Эстри, его давно умершая создательница, пришла на помощь, когда он оказался в беде. Ситуация казалась нереальной, однако Сандера при этом охватило ощущение какой-то глобальной справедливости. Значит, Совет решил позаботиться о нем, хотя и таким вот странным образом? Что ж, в таком случае Сандер был готов выйти за дверь и позволить действовать тому, кого послали специально для этой цели – пускай даже это была женщина, которую он считал давно и безвозвратно ушедшей. О том, как именно Эстри вдруг снова оказалась в одном мире с ним, он мог выяснить и потом – когда решит более важные вещи. Например, встретит Василису.

   То, что он увидел после, приоткрыв дверь, за которую вышел получасом раньше, просто не укладывалось в голове. Он ощутил себя ребенком, внезапно нашедшим Нарнию в платяном шкафу. Только в его Нарнии всюду была кровь и растерзанные тела. Сандер мог представить себе, как это было: должно быть, Эстри привлекла к себе всеобщее внимание, а потом просто убила всех, кто оказался под ее гипнозом. Зачем? Этого он не знал.

   Потом уже, когда Василиса уснула, он постучал в дверь соседнего номера, который занимала Эстри. Однако там никого не оказалось.

   И лишь утром, когда Василиса ушла, выяснилось, что никакой Совет Эстри никуда не посылал. Она просто действовала по наитию в сочетании с обрывками слухов, которые собрала по дороге из Трансильвании, где вот уже несколько столетий находилась самая большая вампирская тюрьма, в Брюссель, куда за неделю до этого прибыл Сандер. Который теперь, благодаря ее творческому приветствию, оказался в полнейшей заднице.

   2

   – Так как ты выбралась из заточения? – воспользовавшись передышкой в трудовой повинности, Сандер тут же вернулся к интересующей его теме.

   Эстри довольно потянулась. Стоило отметить, что с последней встречи ее мальчик освоил пару трюков, способных, говоря эвфемизмами, вызвать пение райских птиц. Что, конечно, не могло не радовать. Признаться, она не особенно рассчитывала, что прерванное ее заключением проклятие можно восстановить, но похоже, Эстри напрасно волновалась: Сандер делал все, что она пожелает – и даже больше. А насчет всего остального можно было не волноваться: вампирские законы всегда защищали старых и опытных вампиров от их бестолковых детенышей. За свидетельство против своего создателя в суде можно было получить пожизненный срок, а уж его убийство и вовсе каралось смертью. Так что Сандер мог кривиться сколько угодно, но выдать ее властям он не имел права, а выгнать прочь просто не мог – она была значительно старше и сильнее, и у нее не было намерения никуда уходить.

   Посмотрев на Сандера, Эстри довольно улыбнулась. Все-таки обратить его тогда, двести лет тому назад, было отличной идеей. Такие совершенные человеческие экземпляры просто не имели права стареть и умирать. Правда, сейчас на его лицо вернулось прежнее выражение – и это было выражение человека, унюхавшего особо вонючий французский сыр. Впрочем, даже это его не портило. А уж нетерпение, с которым он ждал ответа на вопрос, лишь добавляло очарования. Эстри всегда нравились такие мужчины – молодые, горячие и нетерпеливые. Мучать их неопределенностью было одно удовольствие.

   – Так как? – повторил он. – Я думал, из тюрьмы не сбежать.

   Эстри закатила глаза. Ну вот зачем было портить приятный момент дурацкими вопросами?

   – Амнистия, солнышко, амнистия! – пропела она. – Таких, как я, осталось не так уж и много.

   – Таких, как ты? – и почему Эстри показалось, что он вкладывает в ее же собственные слова какое-то совсем другое значение? Но прежде, чем она успела ответить, неприятная механическая штучка, с которой Сандер не расставался даже в постели, издала требовательный звук, и вампир тут же обратил на него все свое внимание. Нет, Эстри, конечно, уже выяснила, что такое телефон, однако понять, как именно с его помощью даже самые старые вампиры научились обмениваться информацией, она все никак не могла. Эта странная привязанность Сандера к телефону уже немного ее раздражала, однако Эстри благодушно решила пока на него не давить – в конце концов, это она, а не Сандер, была гостьей в этом новом, незнакомом мире. А гостям нужно вести себя скромнее. Хотя бы поначалу.

   Между тем, телефон Сандера снова пискнул, информируя о получении нового сообщения. Тот быстро взглянул на экран. Номер, с которого пришла смс-ка, был незнакомым. "Через час в центральном парке", – говорилось в ней. Подписи не было. Может, это Василиса? От этой мысли ему стало нехорошо. Учитывая присутствие Эстри, которая уютно устроилась прямо в руинах его прежней жизни и все никак не желала уходить прочь, это могло оказаться слишком опасным. Безумная создательница Сандера со времен их последней встречи, кажется, стала еще безумней.

   – Каких? Умных, опытных... – между тем начала загибать пальцы на руке его мучительница, отвечая на заданный вопрос.

   – И больных на всю голову, – добавил Сандер, застегивая джинсы. У него было отчетливое ощущение, что эта паршивка врет. А значит, он скрывает государственную преступницу, которую даже не вправе сдать властям. Отлично, просто отлично! – Видно, в Совете просто адская нехватка кадров!

   – Какой же ты хам! – удивилась Эстри, перекатываясь на живот и следя, как Сандер натягивает футболку. – Кстати, ты куда собрался?

   Он поморщился. Этот допрос напомнил ему о тех временах, когда за каждым его шагом ревнивым взглядом следила дорогая сестрица. Кстати, было странно, что она до сих пор не устроила переполох по поводу вчерашнего. И пускай официально ответственности за бойню в аэропорту так никто и не взял, уж София-то, наверняка знавшая о том, что он находится на вверенной ей территории, могла бы догадаться, что он имеет ко всему этому отношение. Так может, аноним – это она?

   – Пойду прогуляюсь.

   – Нет! – резко сказала Эстри. – Останься.

   – В смысле? – Сандер поднял брови, удивленно глядя на нее. – Ты прикуешь меня наручниками к батарее? Может, давай поиграем в это позже? Сейчас у меня дела.

   Положив подбородок на руки, она бросила на Сандера пронзительный взгляд.

   – Ой, только не говори, что тебе все это не нравится!

   Сандер пошарил в карманах куртки в поисках перчаток. Частично она была права: секс, замешанный на ярости из-за ее поведения и отчаяния из-за ухода Василисы, действительно оказался неплох. Однако головокружительная страсть, которая привязывала его к Эстри двести лет тому назад, так и осталась в тех далеких временах. Время, когда она имела над ним власть, безвозвратно ушло. Впрочем, это вовсе не означало, что Эстри была неопасна – для него и тех, кто был ему дорог. А значит, стоило действовать с осторожностью: кто знает, что еще могло прийти в ее безумную голову?

   – Я и не говорю, что мне не понравилось, – он улыбнулся почти искренне. – Просто у меня встреча.

   – Я с тобой, – тут же предложила она.

   – Нет, – быстро отказался Сандер. – Это государственные дела. Слушай, ну куда я денусь? – он сел на край кровати и погладил Эстри по щеке. – Теперь, когда ты снова здесь...

   Эстри расплылась в ответной улыбке.

   – Так ты все же мне рад? – спросила она, пытливо заглядывая ему в глаза.

   Сандер помедлил, разглядывая свою создательницу, больше не скрытую от него магией заклятия. Даже безо всяких чар она была красоткой: высокие скулы, удлиненные к вискам зеленые глаза в пушистых ресницах, розовые пухлые губы... Так почему же, глядя на нее, он думал только о курносой девице с соломенными волосами и паршивым характером?

   – Я не люблю, когда меня принуждают, Эстри, – ответил он. – Никогда и ни к чему. Это меня очень-очень злит и вызывает желание бросать об стену вещи... и тех, кто пытается меня шантажировать. – Убрав с лица создательницы растрепавшиеся волосы, он поцеловал ее. – Но я все равно тебе рад.

   – А как же девчонка?

   – Василиса? – Сандер поднялся. – Насчет нее ты права: она всего лишь девчонка.

   Эстри одобрительно хмыкнула.

   – Какой же ты умничка! – восхитилась она. И тут же, приняв строгий вид, добавила: – Чтобы был здесь не позже восьми!

   – Да, мамочка, – помахав ей на прощание, Сандер быстро отправился к выходу. Времени до встречи с неизвестным – или неизвестной – оставалось все меньше.

   3

   Центральный парк Брюсселя был славным, буржуазным, по-хорошему старомодным местом. Оказавшись внутри, было сложно поверить, что в нескольких десятках метрах от него находится Рю Руаяль, шумная улица бессмысленно-дорогого шопинга, по которой обезумевшие толпы туристов с утра до вечера бегают туда-сюда, груженые пакетами с покупками. Здесь, в парке, стояла тишина. Фонтаны и певчие птицы молчали по случаю зимы, а клумбы и лужайки были присыпаны снегом, приглушавшим шаги.

   На назначенную встречу Сандер пришел вовремя, однако когда он в очередной раз позвонил по незнакомому номеру, с которого раньше пришло сообщение, его абонент оказался недоступен. Просто чудесно! И где же искать неизвестного?

   Парк был огромным, и Сандер просто пошел наугад, решив, что тот, кто позвал его сюда, наверняка должен был знать, как он выглядит. Словно в ответ на его мысли сбоку что-то зашуршало. Одним быстрым, неуловимым для человеческого глаза движением он рванул туда, откуда донесся звук – и тут же оказался лицом к лицу с перепуганной до смерти белкой, сидящей на ветке с орехом в лапах.

   – А ты что тут делаешь? – сердито спросил он. – Брысь отсюда!

   В ответ белка метко швырнула в него орехом и понеслась прочь, сверкая пятками.

   – Вот маленькая дрянь! – удивился ей вслед Сандер, потирая ушибленный лоб. – Скажи спасибо, что я не Стефан Сальваторе!

   Погуляв по парку еще несколько минут, он окончательно соскучился и заодно уверился в мысли, что никто не придет. Разве что обиженная белка соберет войско и пойдет на него войной.

   – Ладно, – сказал Сандер сам себе. – Погуляли – и хватит. Пора возвращаться в рабство.

   Одна лишь мысль об Эстри заставила его поморщиться. Безусловно, она была хорошенькой и сексуальной, но до чего же смертельно-скучной! Все, чего хотела его создательница все последние два дня – это трахаться и убивать горничных, а в перерывах – нудно трындеть о том, в какое говно превратился мир, пока ее в нем не было.

   Однако не пойти назад, к ней, было совершенно невозможно. Так что Сандер с тоской повернулся к выходу – и замер. Прямо перед ним невесть как вдруг оказалась темная фигура с надвинутым на самые глаза капюшоном куртки. Но прежде, чем Сандер решил, бежать ему или сражаться, между ним и незнакомцем вклинилась что-то маленькое, но быстрое и яростное. Мигом повалив неизвестную угрозу на пол, малыш моментально приставил ей к горлу острый нож.

   – Мистер Шварцтейн... – прохрипела угроза с явным славянским акцентом. – Отпустите! Я пришел с миром.

   Капюшон свалился с головы поверженного противника, и Сандер немедленно узнал Бориса, помощника Степана Рюриковича, его бывшего почти-тестя.

   – Отпустите! – повторил Борис.

   – Отпусти, Таламаур, – распорядился Сандер.

   Его охранник, похожий на худенького подростка, но компенсировавший недостаток веса исключительной скоростью, неохотно отвел лезвие ножа от горла врага и быстро поднялся, с подозрением глядя на Бориса исподлобья.

   Сандер смотрел, как русский поднимается и неторопливо отряхивается, явно нервируя Таламаура своими размеренными движениями.

   – Тоже мне, герой нашелся, – бормотал Борис при этом себе под нос. – От горшка три вершка, а туда же. Если б не мирные дела, ух бы я тебя сейчас...

   Таламаур нервно переступил с ноги на ногу, а потом презрительно сплюнул Борису под ноги.

   – Че ты мне тут харкаешь, а? – повысил голос Борис. – Ах, ты...

   – Прекратите! – резко сказал Сандер. – Таламаур – свободен, Борис – к делу. У меня еще встреча.

   Тот смиренно улыбнулся, тут же выключил гопника и снова стал прежним почтительным Борисом.

   – Так ведь со мной же встреча, мистер Шварцтейн, – сообщил он. – Это я вас позвал.

   – Вон оно как, – Сандер прищурился, глядя на него с интересом. – У вас, кстати, телефон выключен.

   – Так не мой это телефон, – развел руками Борис. – У девочки какой-то попросил, а потом отключил и выкинул, – пояснил он благодушно – и тут же, стерев с лица простодушное выражение, добавил безо всякого перехода: – Беда у нас, мистер Шварцтейн. Василиса пропала.

   – Как? – не понял Сандер. – Когда?

   – Четыре часа назад, – быстро ответил Борис. – Летела из Москвы в Денпасар, подлетала уже, и вдруг самолет пропал со всех радаров. Просто исчез – и все. Степан Фомич уже всех на ноги поднял – не может найти.

   Сандеру показалось, что вокруг потемнело. Наверное, у него в этот момент должно было сжаться, а потом тревожно забиться сердце, если бы, конечно, оно все еще умело проделывать такой трюк. Но поскольку подобной способностью его тело не обладало вот уже двести лет, реальность перед Сандером просто на секунду отключила звук и изображение, а потом включилась вновь. Как раз вовремя, чтобы он услышал продолжение.

   -...уж очень он меня гневается. Я ведь не сказал Степан Фомичу, что Василиса вернулась в Россию и что потом на Бали полетела – маменька ее меня очень просила помолчать до времени. А Степан Фомич и не знал – вот, мол, и охрану дополнительную не выставил. Как будто я сам не позаботился! Я же к ней приставил двух своих лучших людей, чтоб проводили ее, значит, до самого Денпасара. Так ведь нет, говорит, мало! Предал ты меня, Борис, говорит! – Его сбивчивая речь доносилась до Сандера сквозь туман. – Так что уж вы, мистер Шварцтейн, поосторожней теперь! Убьет вас Степан Фомич, если найдет – так мне и сказал...

   Сандер встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на словах Бориса, но тягучая тревога за Василису и вина за то, что, что он позволил ей уйти, заслонили все.

   За последние два дня он оставил ей, наверное, пол сотни сообщений, и возможно, столько же раз позвонил. Василиса трубку не брала, но звонки сбрасывала – а это означало, что с ней все было нормально – ну, насколько это возможно для смертельно обиженной на него девочки. В последние несколько часов телефон у нее был отключен, но, решил Сандер, возможно, она просто устала от его настойчивости. И вот теперь оказалось, что в это время она летела над океаном, а теперь... Сандер снова нажал на ее имя в записной книжке телефона и поднес трубку к уху. Ничего. Абонент был по-прежнему недоступен.

   – Так, ладно, – прервал он бубнеж Бориса. – Вы приехали меня предупредить, я понял. Спасибо, я этого не забуду. А сейчас мне нужно в этот – как его? – Денпасар. Ох, черт... – вспомнив об Эстри, он поморщился. – Похоже, не прямо сейчас. Тут у меня возникла пара проблем...

   Борис кивнул.

   – Ваша проблема – наше решение, – деловито сказал он. – Говорите, чем помочь.

   Сандер ощутил укол паранойи.

   – С чего это вы собрались мне помогать, Борис? Ведь это я виноват в том, что случилось с Василисой. Да и ваш хозяин, как я понимаю, назначил награду за мою голову.

   Борис посмотрел на него с укором.

   – А ведь вы меня совсем не слушали, верно? Мне бы свою на плечах удержать! Степан Фомич мне смертью пригрозил, если Вася... – не договорив, он оборвал сам себя. – Но мне кажется, что мы ее все-таки найдем.

   – И почему вы так уверены? – с надеждой спросил Сандер.

   – Потому что вы ее любите, а она – вас, – просто ответил Борис. – А любовь – она посильнее иного заклятия. Если бы Васи уже не было на этом свете, вы бы первым это почувствовали. А значит, надежда еще есть.

   Хотя это было не более чем утешением, Сандер ощутил неожиданное облегчение.

   – Может, и так, – сказал он. – Значит, ты решил пока больше не пытаться меня убить? Ну, во всяком случае, пока мы не найдем Василису?

   Борис бросил на своего собеседника такой взгляд, словно вдруг усомнился в его умственных способностях. Впрочем, это выражение моментально исчезло, сменившись непроницаемым лицом игрока в покер.

   – И в мыслях не было. Я пришел просить у вас защиты.

   Сандер удивленно воззарился на него, а потом рассмеялся.

   – Ох, Борис! – сказал он, присаживаясь на край фонтана. – Нашел у кого просить защиты! Ты разве не знаешь, что со мной случилось?

   Лицо его собеседника осталось непроницаемым.

   – Слышал, что Верховный совет выпустил по амнистии одну вампиршу, которую считали давно мертвой. Эстри, кажется?

   Сандер согласно наклонил голову.

   – Ну, это не проблема. Вот что мы сделаем...

   Через несколько минут план был готов, а у Сандера заметно поднялось настроение – разумеется, насколько это было возможно в такой ситуации.

   – Так вы возьмете меня под свою защиту, мистер Шварцтейн? – поинтересовался в заключении Борис.

   Сандер помолчал, размышляя. С одной стороны, помощь старого, хитрого и сильного вампира, который ко всему прочем отлично информирован в тайных государственных делах, не помешает. С другой стороны, Сандер отлично сознавал, что берет на службу двойного агента. И при этом дает Степану дополнительный повод для ненависти.

   – Да, – наконец решился он. – Я беру тебя под свою защиту.

   Борис склонил голову в знак признательности.

   – Спасибо вам, мистер Шварцтейн.

   – И еще одно. Можешь звать меня Сандером.

   Борис пожевал губами и затоптался на одном месте.

   – Ну, что еще?

   – Негоже мне панибратствовать, – неторопливо ответил он. – Сандер – это ведь Александр? А батюшку вашего как звали?

   Тот пожал плечами, не вполне понимая, к чему тот ведет.

   – Майкл.

   – Значит, Александр Михайлович, – радостно заключил Борис.

   Сандер закатил глаза. Пристрастие русских к бесконечным именам, сложным отчествам и непроизносимым фамилиям было ему непонятно. Лично он даже произнести всего этого с первого раза не смог бы. Но раз уж Борису так хочется искать у него русские корни, пускай. Главное, он поможет ему выбраться из этого ада. Если, конечно, не соврет и весь этот разговор – не какой-нибудь дьявольский план, придуманный его хозяином. Впрочем, другого выхода, кроме как поверить ему на слово, у Сандера, похоже, не было.

   Словно услышав его мысли, Борис обнадеживающе улыбнулся.

   – Не беспокойтесь ни о чем, Александр Михайлович. Возвращайтесь в отель. Об остальном я позабочусь.