Текст книги "Долго и счастливо"

Автор книги: Маруся Карасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

   1

   Наутро Вася все узнала сама. Она проснулась поздно, потому что ночью почти не спала. При одном воспоминании о том, что с ней делал Сандер, – и что он при этом говорил, – по ее лицу расползалась дурацкая довольная улыбка. Раньше Вася считала, что у них все идеально, но этой ночью поняла: она и близко не представляла себе, что значит "идеально". Все тело у нее болело, словно после интенсивной тренировки, а голос сел. Последнее выяснилось, когда она позвала Сандера по имени – только чтобы с неудовольствием убедиться, что ни голоса, ни ее возлюбленного нет.

   Нахмурившись, Вася села в кровати и осмотрелась. Компьютер Сандера был на столе, а в приокрытом шкафу висела его куртка. Это означало, с облегчением резюмировала Вася, что он хотя бы не сбежал, вдруг испугавшись своих ночных признаний.

   Встав с кровати, она направилась в ванную и неторопливо приняла душ, прислушиваясь сквозь шум воды к тому, что происходит в номере. Однако оттуда не доносилось никаких звуков.

   Закрутив длинные мокрые волосы бубликом, Василиса встала перед большим зеркалом и придирчиво рассмотрела себя со всех сторон. Увиденным она осталась вполне довольна: из зеркала на нее смотрела тоненькая, высокая, русоволосая девица с бесконечными ногами, высокой маленькой грудью, пухлыми розовыми губами и совершенно пьяными от счастья синими глазами. По всему выходило, что она ничуть не уступает внешностью ни вчерашней заносчивой вампирше, ни безумной ревнивице Софии.

   Налюбовавшись собой, Вася завернулась в белый гостиничный халат и вернулась в спальню. Сандера по-прежнему не было, и Василиса включила телевизор, одновременно набирая на местном телефоне номер обслуживания в номерах. Спускаться в ресторан на завтрак она была просто не в силах.

   – Мне, пожалуйста, яйца "Бенедикт", эспрессо, апельсиновый сок... – бодро начала Вася, краем глаза следя за происходящим на экране. Сначала камера показала вход в брюссельский аэропорт, потом – пустой зал прибытия. После чего кадр заполнило взволнованное лицо ведущей. Даже нет, не так – на ее лице был ужас, настоящий животный ужас, который не могли скрыть ни яркий макияж, ни профессиональная выдержка. За спиной ведущей происходило что-то непонятное, а потому еще более пугающее: какие-то люди ходили, переговариваясь между собой и то и дело наклоняясь к мешкам, лежащим на полу в ряд. Дрожащей рукой Вася нажала на кнопку, прибавляя звук, пока он не заполнил всю комнату.

   -...ужасные, шокирующие кадры, – донеслось до нее сквозь туман. – ...около восьми вечера... более сотни человек мертвы... причины выясняются.

   И в этот момент Вася вдруг с кристальной ясностью поняла, что это за мешки и чем они заполнены. А главное – узнала место: в открытую дверь был виден зал прибытия, где ее вчера встретил Сандер. Значит, подумалось ей, вчера она переступала не через чемоданы.

   Зажав рот ладонью, чтобы не закричать, Вася убавила звук. Потом осторожно, словно хрустальную, вернула все еще бормочущую телефонную трубку на место и села на кровать с ногами, обняв руками колени и раскачиваясь, точно в трансе.

   Странно, что у нее даже и мысли не мелькнуло, что это какая-то ошибка и что Сандер тут ни при чем. Он был  причем, когда спросил ее: «Ты мне доверяешь?». И когда попросил ее закрыть глаза и провел через зал, усеянный мертвыми телами.

   Когда хлопнула входная дверь, Василиса даже не обернулась. Она просто не могла заставить себя взглянуть на того, кто ее так жестоко обманул.

   Сандер беззвучно прикрыл за собой дверь. Краем уха она слышала, как он идет по комнате и садится в кресло. Потом звуки стихли.

   – Ну что ж, – сухо сказал он. – Теперь ты все знаешь.

   Вася зажмурилась.

   – Это ты сделал? – слабо спросила она.

   – Нет, – ответил Сандер. – Ты же знаешь, я против насилия. – Но прежде, чем Василиса успела вздохнуть с облегчением, он продолжил. – Но не могу сказать, что не имею к случившемуся никакого отношения. Точнее, так: я попросил о помощи, и мне помогли.

   Ей потребовалось несколько минут, чтобы осознать услышанное. И еще несколько – чтобы сформулировать вопрос.

   – Ты был там, когда... все произошло?

   Сандер взял со стола авторучку и принялся ею щелкать. В тишине этот звук казался совершенно невыносимым.

   – Ты тоже там была, милая, – сказал он как ни в чем ни бывало. – Мне пришлось тебя немного задержать, помнишь? Чтобы ты не вышла куда не надо раньше времени.

   Вася закрыла лицо руками, чувствуя, как ее тело охватывает неконтролируемая дрожь.

   – Зачем? – с трудом спросила она.

   – Зачем – что?

   – Террор, – пояснила Вася. – Это террористический акт, а ты – террорист.

   Авторучка ударилась об стол с металлическим звуком. Кресло скрипнуло, когда сидевший в нем человек – хотя нет, вовсе не человек – встал.

   – Потому что нужно было оставить сообщение, – холодно сказал он. – Предельно понятное сообщение для моей сестрички Софии – маленькой полоумной сучки, которую я вернул к жизни. Я рискнул всем, чтобы снять с нее заклятие – и что взамен? Она предала меня: интриговала в Совете, настроила против меня моих сторонников. Это она виновата в том, что меня отправили в отставку, выбросили, как ненужную вещь. Так что этот маленький переполох на чужой территории, – Сандер небрежно кивнул на телевизор, – самое меньше, чем я мог ее отблагодарить. И если София не усвоит урок с первого раза, мне придется повторять его до тех пор, пока она наконец не запомнит: не стоит меня подставлять.

   – А если она никогда не усвоит? – Вася повернула голову и в первый раз посмотрела на него. – Ты убьешь вообще всех?

   Он склонил голову набок.

   – Если понадобится.

   – Тогда вы друг друга стоите – ты и она, – сказала Василиса. – Вы оба сумасшедшие. Может, вас стоит запереть вместе, чтобы вы перегрызлись, как пауки в банке?

   Хмыкнув, Сандер прошелся по комнате.

   – Знаешь, мне ведь все говорили, что человека не стоит вмешивать в наши дела, – сказал он. – Уверяли, что у вас другая мораль, и вы переживаете о вещах, которые того не стоят. Но я не верил. Мне казалось, что ты особенная, Василиса, что ты меня понимаешь, как никто другой, – Сандер присел на корточки перед кроватью, чтобы посмотреть ей в глаза, но Вася немедленно отодвинулась, глядя на него с ужасом и отвращением. Сокрушенно покачав головой, он продолжил: – Но ты такая же, как все. Жалеешь людей, которых даже не знала – вместо того, чтобы подумать обо мне. О нас. Ты думаешь о нас? Ты думаешь о том, что я тебе сказал прошлой ночью? Это все правда – каждое слово.

   Вася зажала уши руками, чувствуя приближение истерики.

   – Я тебя даже не знаю, – прошептала она. – Понятия не имею, кто ты такой. Я тебя не знаю и не хочу знать.

   – Правда? – Сандер снова поднялся, глядя на нее сверху вниз. – Ты не знала, кто я? Не понимала, за счет чего я все еще существую? Или ты думала, что управлять шестой частью вампирского мира – это просто игра, с которым любой может справиться? А может, ты перепутала меня с Эдвардом Калленом?

   Вася быстро замотала головой. Страх и отчаяние, которые она сейчас чувствовала, были настолько сильны, что блокировали все остальные эмоции. Она не могла встать, не могла говорить, не могла даже думать ясно.

   – Как, по-твоему, я делал все те вещи, которые тебе так нравятся? – спросил Сандер. Голос его звучал тише, мягче, но от этого Васе вовсе не было спокойней.

   – Ты говорил, что не знаешь, как это работает, – напомнила она.

   Он снова опустился в кресло. Казалось, волнение просто не позволяло ему оставаться без движения.

   – Я говорил, что не могу этого объяснить, – возразил Сандер. – Но это не значит, что я неспособен понять причинно-следственную связь. Просто удивительно, что  ты ее не увидела – ты казалась мне такой сообразительной девочкой. – Он снова защелкал авторучкой, глядя в потолок. – Так почему ты не делала выводов раньше, Василиса? Что это: глупость или лицемерие?

   Вася задумалась.

   – Просто ты хорошо притворялся, – наконец решила она. – Неудивительно, у тебя ведь такой опыт. Легко было меня обмануть, верно?

   Его лицо на миг исказилось, словно от боли. Потом он положил локти на колени, наклоняясь к ней, придвигаясь ближе.

   – Я никогда тебя не обманывал, – сказал Сандер, чеканя каждое слово. – Я не скрывал от тебя своих мотивов, не привязывал тебя с помощью крови, не использовал никакой вампирской магии. Все, что ты обо мне знаешь – правда. И ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Мне жаль, что я сделал тебе больно, но правда – это всегда больно, и ужасно, и отвратительно. Можешь ли ты это выдержать? Ты можешь выдержать мою правду, Василиса?

   Она вытерла рукавом глаза и обвела взглядом номер. Все в нем было как прежде – на столе по-прежнему стоял ноут, а в приоткрытом шкафу виднелась их одежда. Только сейчас вещи вдруг показались ей декорацией, а все происходящее – странной театральной постановкой. И ей совершенно не хотелось в ней участвовать.

   Вася прерывисто вздохнула.

   – Нет, – сказала она. – Не думаю, что могу это выдержать, Сандер. Может быть, когда-нибудь, через много лет, если, конечно, еще буду жива, я пожалею, что мне не хватило мудрости, ума или терпения... Но сейчас я вижу перед собой человека – нет, не человека,  существо, – которое отправило на смерть сотню невинных людей просто для того, чтобы доказать свою точку зрения. И этого я не могу выдержать. Так что я, пожалуй, оставлю тебя наедине с твоей сложносочиненной моралью и пойду. Можешь не провожать.

   – И куда ты отправишься? – поинтересовался он. – К папе, который устроил как минимум десяток войн и погубил миллионы невинных людей? Или к маме, которая знала об этом, но все равно оставалась с ним рядом?

   На этот вопрос Василиса предпочла не отвечать. Не глядя больше на Сандера, она побросала в сумку вещи, оделась и молча вышла из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь.

   Выйдя за ней, Сандер так же молча посмотрел ей вслед.

   Соседняя дверь приоткрылась, и оттуда выглянула уже знакомая нам бледнолицая красавица. Взглянув в направлении выхода, она положила руку на плечо Сандера и ободряюще сжала.

   – Не переживай, – сказала она сочувственно. – Это всего лишь девчонка.

   Сандер горько улыбнулся.

   – Это очень особенная девчонка, – возразил он. – И она вернется. Она любит меня – я это видел в ее глазах. Так что она вернется, Эстри, – вот увидишь.

   – Разумеется, – хмыкнула она, придвигаясь ближе.

   – А ты держись от меня подальше, чокнутая дрянь. Это что, мое проклятие такое – безумные вампирши? Сначала ты, потом София, теперь снова ты. Какого хрена ты устроила весь этот переполох?

   Эстри закатила глаза, но ладонь с его плеча не убрала.

   – Ты был такой потерянный, – сказала она. – И так просил о помощи, бедный малыш.

   – Не тебя, – прошипел он, перехватывая ее руку, пытавшуюся двинуться дальше. – И не о такой. Ты уничтожила мою репутацию, ты это понимаешь?

   Беззаботно рассмеявшись, она прижалась к нему всем телом и невинно посмотрела снизу вверх.

   – Подумаешь, репутация, – легко сказала она. – Восстановишь ее сто раз, ты еще так молод!

   Резко повернувшись, Сандер с силой стукнул ее о дверь. Лицо его исказилось, потеряв все человеческие черты, а глаза стали пустыми и мертвыми.

   – Какая же ты дрянь, – прошипел он.

   Эстри довольно закивала.

   – Именно, дорогой, именно, – поднявшись на цыпочки, она неторопливо поцеловала его в уголок рта. – И ты просто не можешь мне противостоять!

  Глава 8

1

Когда Василиса долетела до Москвы, глаза у нее опухли от слез. Она никогда и не думала, что в ее организме столько жидкости, способной вылиться через слезные каналы. Пограничник долго сверял ее зареванное лицо с фотографией в паспорте, прежде чем шлепнуть штамп посреди единственной оставшейся чистой страницы. В другое время бы Вася возмутилась, но сейчас ей было решительно все равно. Куда ей теперь летать?

Больше всего ее злило и ужасало то, что она так плачет по Сандеру – бессердечному убийце и палачу невинных жертв. Как он мог вести себя с ней как ни в чем ни бывало после того, что натворил? Как мог обниматься с ней и смешить всякими глупостями, пока она окончательно не размякла и не поверила, что вместе их ждет долгое, счастливое будущее? И главное, почему, даже зная, что поступила правильно, она так тоскует в разлуке? Наверное, будь Василиса цельным, правильным, достойным человеком, она бы нашла кол и всадила его Сандеру в черное сердце, после чего ушла, не оглянувшись. Но даже на это ее не хватило. А значит, не такой уж она хороший человек.

– Василиса! – знакомый голос заставил ее вздрогнуть.

– Борис Матвеевич! – просияв сквозь слезы, она бросилась к начальнику отцовской охраны. – Здравствуйте! Вас папа послал?

Тот ответил искренней улыбкой.

– Здравствуйте, барышня! – сказал он, забирая из рук Васи небольшую сумку с вещами – даже в багаж не пришлось сдавать! – Нет, меня мама ваша попросила встретить. И специально наказала папе пока что ничего не говорить.

– И вы не сказали? – Вася пошла с ним рядом, стараясь попасть в его широкий шаг.

Борис покачал головой.

– Степан Фомич будет злиться, конечно, но я Алене Михайловне слово дал, – он бросил взгляд на ее опухшее от слез лицо и осторожно добавил: – Что-то вы грустная, барышня. Случилось что?

Слезы тут же подступили к васиным глазам, и она быстро замотала головой:

– Ничего страшного, Борис Матвеевич. Просто фильм в дороге смотрела грустный. Мелодраму.

– Фильм грустный, значит, – повторил вампир со значением. – Ага, понятно. Наснимают, понимаешь, в этой Америке всякого – только молодых девушек смущают... Я вот вас, барышня, попрошу, можно? Вы со мной лучше без отчеств, по-простому.

Вася, у которой язык не поворачивался называть его просто по имени, с сомнением кивнула. Возможно, дело было в почтенном возрасте Бориса, а может, в старомодной гладкости речи, которую она и сама, стоило им начать общаться, тут же подцепляла, точно мартышка-повторюшка. Да и на вид Борису было лет сорок пять – вполне достойный возраст, чтобы начать откликаться на имя-отчество.

   Вот с Сандером у нее никогда не было таких проблем. Большую часть времени она даже не ощущала разницы в возрасте... Так, стоп. Хватит. Василиса тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания. Что было – то прошло. У нее теперь новая жизнь.

Всю дорогу Вася трещала, рассказывая о местах, которые посмотрела за последнюю пару месяцев, при этом старательно избегая любых упоминаний о Сандере. Это было непросто – казалось, он был частью каждого счастливого васиного воспоминания.

Дома у мамы, оказавшись за накрытым кухонным столом среди уютных домашних вещей и запахов, она снова расплакалась и плакала еще почти два дня. И только потом начала рассказывать Алене, что с ней произошло.

Как она в глубине души и ожидала, жуткая и душераздирающая история о терроре в бельгийском аэропорту произвела на ее приемную мать куда меньшее впечатление, чем на саму Василису. А вот упоминание об Эстри заинтересовало. Она три раза переспросила, как та выглядела и что говорила, после чего задумчиво пошла к холодильнику и достала очередной пакет с кровью.

– Значит, Эстри вернулась, – сказала она, неодобрительно покачав головой. – Я-то думала, она давно сдохла, эта сумасшедшая паршивка. Надеюсь все же, что это какая-то другая Эстри. Может, у Сандера просто приступ ностальгии по старым временам...

Сердце у Васи тревожно забилось.

– Кто она такая, эта Эстри? – подозрительно спросила она. Что-то подсказывало ей, что ответ ей совершенно не понравится.

Алена перелила кровь в стакан и сунула туда соломинку.

– А Сандер что же, не рассказывал тебе? – она помедлила, отпивая. – И ты не спрашивала? Ох уж эти мне влюбленные. И почему вы считаете слепое доверие таким романтичным?

– Мам, – прервала Василиса ее философствования. – Кто такая Эстри? Говори уже!

Алена посмотрела на нее с сочувствием.

– Если эта та самая Эстри – а судя по описанию и поведению, это именно она, – к Сандеру явилась его создательница собственной персоной.

2

– И где ты была все это время? – Сандер тяжело опустился в кресло, безо всякого интереса наблюдая за Эстри, развалившейся на широкой кровати, которую он всего несколько часов назад делил с Василисой.

– А ты соскучился? – соблазнительно улыбнувшись, она похлопала по кровати рядом. – Иди же ко мне!

Он покачал головой.

– Знаешь, когда я тебя вижу, то сомневаюсь в своей гетеросексуальности.

Ее глаза расширились:

– Что, правда? Может, позовем портье третьим?

Сандер недовольно сморщился.

– Ты намеренно игнорируешь мои вопросы?

– А ты мои? – Эстри невинно захлопала ресницами, наслаждаясь его злостью.

– Ты же умерла, – выдавил он наконец. – Почему ты не могла остаться мертвой подольше?

Эстри подняла брови.

– Милый, ты такой нелюбезный! Как женщины тебя терпят? И потом, с чего ты взял, что я умерла?

– Потому, что все это время я тебя не чувствовал, – Сандер пронзил ее внимательным взглядом. – Тебе вообще о чем-нибудь говорит выражение "проклятие обращения"?

– Кстати, об этом, – Эстри перекатилась на бок и спустила лямку черной маечки с одного плеча. – Ты мне должен еще сто девяносто девять лет сексуального рабства. Когда собираешься отдавать должок?

– Не в этой жизни.

Надув губы, Эстри вернула бретельку на место.

– Это из-за девчонки, да? Ох, Сандер, ты всегда был омерзительно-преданным, словно пес. Девушки это не ценят, глупенький, ну когда же ты это поймешь? – она сокрушенно покачала головой. – Кстати, почему ты мне сопротивляешься? Почему проклятие на тебя не действует?

– Может, потому, что мне уже не двадцать пять?

– Ага, может быть, – Эстри ухмыльнулась и снова начала наступление: подползла к краю кровати и протянула руку к его бедру. – Ты ведь у нас теперь совсем большой мальчик!

– Хватит, – поймав ее за запястье, Сандер отшвырнул руку Эстри, словно ядовитую змею, и поднялся. – У тебя больше нет надо мной власти. Так что говори, что тебе нужно, и давай уматывай отсюда на хрен! Мне еще разгребать дерьмо, которое ты вчера очень обильно навалила.

В следующую секунду Сандер стукнулся затылком о стену, к которой Эстри прижала его, держа за горло. Лицо у нее при этом жутко исказилось, а зеленые глаза почернели.

– Я тебя старше как минимум в пять раз, а значит, сильнее, – прошипела она, с силой сжимая пальцы. – Ты хочешь знать, где я была последние двести лет? Так я тебе скажу. Наш общий друг Экимму, Верховный Дознаватель вампирского совета, заколотил меня в гроб и поставил сверху резервуар со святой водой. Ты хоть представляешь, каково это – лежать с крестом на груди под дождем из святой воды? Представляешь?

– Нет, – выдавил Сандер. Дышать ему было почти не нужно, но сломанные от удара кости неприятно впивались в плоть.

– Так я тебе расскажу, хочешь? Это так больно, что каждую секунду ты молишься о смерти, – кому угодно, раю, аду, своим палачам. Но нет, ты не можешь ни умереть, ни потерять сознание – ты не можешь даже пошевелиться. Ты мечтаешь о том, чтобы сойти с ума, но даже этого тебе не дано. Эта боль невыносима, Сандер, и эта боль длится вечно.

Эстри помолчала, глядя в пустоту, а потом ослабила хватку.

– Так что сейчас ты сотрешь с лицо брезгливое выражение, ляжешь со мной в эту постель и будешь делать все, на что у меня хватит фантазии, – сказала она уже спокойней. – Потому что ты мне должен, и еще потому, что иначе я верну твою подружку и убью ее у тебя на глазах. Медленно. А потом устрою так, чтобы в ее смерти обвинили тебя. Ты меня понял?

Сандер с трудом кивнул.

– Не слышу.

– Понял.

– Вот и хорошо.

Эстри отпустила его, села на кровать и рассеяно провела по лицу.

– Я так устала, – сказала она слабо. – Так устала все время требовать того, что и так принадлежит мне по праву... Что ты можешь сделать, чтобы помочь мне расслабиться?

   3

   Новость о возвращении Эстри Василиса приняла стоически. Измученное сознание немедленно намекнуло ей: раз Сандер решил не рассказывать ей о своей создательнице, значит, ему было что скрывать. А это, в свою очередь, означало лишь одно: бывший васин возлюбленный был не только убийцей невинных, но и лживой скотиной. И еще неизвестно, что хуже.

   Так что Василиса поклялась оставить свой роман с вампиром в прошлом и начать новую жизнь, в которой не будет места бездушной нежити. Ну, за исключением милой мамочки и дорогого папочки. Из которых, кстати, первая ей тоже врала ей напропалую, а второй и вовсе предал. Одним словом, прекрасный новый план Васи с самого начала был обречен, однако она была сейчас не в том состоянии, чтобы заметить в нем зияющую брешь.

   Мамино предложение отвлечься и сменить картинку пришлось как нельзя кстати. Поначалу приготовления действительно ее отвлекали: Василиса выбрала отель в Убуде, заказала билет до Денпасара и уже совсем было собралась его оплатить, когда вспомнила, что истратила последнюю чистую страничку в паспорте, когда возвращалась в Москву. Пришлось позвонить Борису, известному своей способностью решать любые проблемы.

   – Будет сделано, барышня, – только и сказал он.

   Через час Василиса приехала фотографироваться на биометрический паспорт, а на следующий день получила новенькую корочку. Листая чистые страницы, она вдруг подумала о том, как быстро заполняются отметками о визах паспорта в приятной компании: три месяца – и вот уже нужен другой. Этот, новый паспорт, была уверена Вася, прослужит ей как положено – пять лет. Мысль эта кольнула болезненной иголочкой, и Василиса поспешила ее отогнать: ни к чему было растравлять едва затянувшиеся раны.

   Ее ждал отдых.

   4

   Полет был бесконечным. Васина соседка отрубилась еще на взлете, так что Василиса смогла беспрепятственно насладиться своими страданиями. В очередной раз перебрав в памяти особенно мучительные воспоминания, она наплакалась, напилась и решила, что с момента прилета на Бали ни разу больше не подумает о Сандере. Эта часть ее жизни окончена, и глупо было фантазировать о том, как могли повернуться события, если бы кто-то из них – или оба – в какой-то момент повел себя по-другому.

   Гул мотора был ровным и успокаивающим, а от усталости и выпитого клонило в сон, и Василиса задремала, привалившись головой к иллюминатору. Она уплывала все дальше и дальше в царство снов, чувствуя себя так, будто ее душа отделяется от тела и уносится куда-то по своим делам. В какой-то момент Васе даже показалось, будто она видит себя, спящую в кресле самолета, в то время как ее второе "я" летит меж облаков в неведомом направлении.

   Скорость васиного полета все увеличивалась, и вот уже ветер засвистел в ушах, а земля начала стремительно приближаться. Глядя сверху на открывающуюся территорию, она все никак не могла отделаться от ощущения, что эта местность ей знакома. Что, конечно же, было странно: под ней расстилалась безымянная бесконечная равнина, забросанная клочьями серого снега. На самой кромке поля стеной стоял лес – до того густой, что между плотно сдвинутыми кронами деревьев ничего было невозможно разглядеть. Только спустившись пониже, Василиса наконец поняла, куда попала: это было то же самое поле и тот же самый лес, где она бродила, провалившись во временной разлом во Франции. Только на этот раз Вася не ощущала тягучей тоски и безотчетного страха: день был солнечным, и лес, не смотря на густоту, уже не казался таким опасным.

   Коснувшись ногами земли, Василиса осмотрелась. Позади, насколько хватало глаз, простиралась равнина, а вперед вела узенькая дорожка, петлявшая между деревьев. Поразмыслив, Василиса отправилась по ней. Едва она сделала несколько шагов вглубь леса, как небо в просветах между деревьями начало темнеть, за спиной послышался непонятный шорох, и Василиса, тут же опечалившись, подумала: "Ну вот, сейчас опять начнется!" Мысль о том, что из-за деревьев вот-вот вынырнет кто-то страшный, совершенно ее не радовала: ведь теперь, даже если она побежит, то вряд ли вырвется на опушку с маленьким домиком, где ее ждет самый прекрасный мужчина как на том, так и на жтом свете. Потому что домик взорвался, а мужчина оказался убийцей и предателем. Горько вздохнув, Вася остановилась и прислушалась. Шорох повторился.

   – Кто здесь? – спросила она, оборачиваясь. Голос ее прозвучал глухо, словно в бочке.

   За деревьями снова зашуршало, мелькнуло что-то белое, и на тропинку прямо перед Васей вышел сияющий серебром конь со здоровенным рогом во лбу.

   Говорят, когда встречаешь настоящую любовь, ее узнаешь сразу. Наверное, с единорогами то же самое.

   – Ну все, – сказала себе Вася тоскливо. – Допилась.

   В ответ конь фыркнул, причем ей показалось – насмешливо.

   – Добрый день, – поздоровалась Василиса очень вежливо. – Как у вас дела? Вы меня понимаете? Ммм... Экспекто патронум?

   Подняв голову, единорог совершенно по-лошадиному заржал, а Василиса почувствовала себя полной дурой.

   – Ну, смейтесь, смейтесь, – разрешила она. – Просто если верить фольклору, единороги умеют разговаривать. Но, по-видимому, сказки врут. Тпру, хорошая коняшка! Жаль, что у меня нет с собой яблока.

   – Ничего страшного, у меня на яблоки аллергия, – ответил конь. – Чешусь после них, как блохастый пудель.

   Василиса застыла с открытым ртом. Да, в ее странной реальности случались вампиры, но говорящих единорогов до этого момента ей встречать не приходилось. Особенно поразительным было то, что во время разговора губы коня не двигались, а его голос раздавался прямо у нее в голове. Так что либо единорог был еще и телепатом, либо у Василисы началась белая горячка.

   – Понятно, – наконец выдавила она. – Ну что ж, тогда я, наверное, пойду. Приятно было познакомиться.

   Единорог переступил с ноги на ногу и мотнул головой.

   – А мы еще не познакомились, – сказал он как ни в чем ни бывало. – Меня, между прочим, Люциусом зовут, а вас?

   – Василиса, – она едва удержалась, чтобы не сделать книксен. Ситуация была до такой степени абсурдной, что не помогало даже четкое осознание того, что весь этот бред происходит во сне. Потому что ну кому, спрашивается, снятся сны про говорящих единорогов?

   Единорог –  Люциус – посмотрел на нее, как на идиотку.

   – Во-первых, это не сон, а проекция твоих страхов и фантазий, – сказал он тоном занудного профессора. – Смотри: я ведь слышу, о чем ты думаешь, верно? Значит, либо я и правда телепат, либо все это происходит в твоем воображении. Во-вторых, куда это ты собралась? Ты хотя бы представляешь, что находится за этим лесом?

   – Н-нет, – Василиса зябко поежилась. Все это просто не укладывалось у нее в голове. Значит, временной разлом находится в ее собственном воображении? И она фантазирует о говорящих конях? О господи, что сказал бы по этому поводу Зигмунд Фрейд?! – А ты знаешь что там находится?

   Люциус фыркнул.

   – Я тоже не знаю, – сказал он. – Это же твое воображение и твоя параллельная реальность. Так что можешь обставить ее по своему вкусу. Давай, не стесняйся!

   Вася с трудом сглотнула. Зажмурилась, потом снова открыла глаза.

   – Я не умею, – призналась она. – Не понимаю, что нужно сделать.

   Единорог процокал по тропинке, подходя ближе.

   – А ты не торопись, – посоветовал он. – Вдохни поглубже и представь то, что хочешь увидеть.

   Вася снова закрыла глаза и сделала медленный вдох. Солнце тут же засветило ярче – яркие пятна заплясали на васиных сомкнутых веках. Как было бы здорово снова выйти на ту опушку, и чтобы тот домик опять оказался цел...

   – Теперь открой глаза, – скомандовал единорог.

   Следуя его совету, Вася разлепила веки. При виде полянки, открывшейся между деревьев, ее сердце забилось быстро и радостно: в самом центре опушки стоял знакомый ей маленький домик с белой дверью. Забыв о приличиях, она сорвалась с места и бросилась ко входу, замолотила в дверь кулаками...

   – Сандер! – крикнула она, задыхаясь от нетерпения – Сандер! Ты здесь?

   Дверь бесшумно отворилась, открыв ее взгляду узкий коридор, завершавшийся большой комнатой с камином. Вася почти бежала, по пути открывая все двери и заглядывая в комнаты. Везде все было ровно так, как она запомнила. Не хватало лишь главного.

   Обойдя весь дом, она убедилась: кроме нее здесь никого нет. Ну, не считая единорога. Просунув голову в незакрытую входную дверь, он смотрел на нее не по-лошадиному умными глазами. Потом совершенно по-человечески вздохнул и сказал:

   – Людей ты создавать не можешь, Василиса. Впрочем, это ты уже и сама, наверное, поняла. Но ты можешь их сюда пригласить.

   – Сандер – вампир, – зачем-то возразила она. Вкус поражения отзывался горечью во рту. – И вампиров не нужно приглашать войти, это все сказки.

   – Ну, сюда приглашать все-таки придется, – сказал Люциус. – И неважно, вампиров или людей. Только будь осторожней: тот, кто один раз здесь побывает, будет знать сюда дорогу и потом сможет тебя найти.

   Василиса уже открыла рот, чтобы уточнить этот момент, когда домик вдруг тряхнуло. Посуда в кухонном шкафу испуганно зазвенела, а люстра под потолком – закачалась.

   – Что это? – поинтересовалась Василиса. – Землетрясение?

   Люциус тоже поднял морду и задумчиво посмотрел вверх.

   – Нет, не думаю, что это землетрясение. Разве что ты его и устроила.

   – Я не...

   Ее прервал новый толчок еще сильнее прежнего, и Василису охватил страх. Как она не старалась, контролировать происходящее у нее не получалось. Кажется, Люциус тоже это понял.

   – Нужно убираться отсюда, – сказал он. – Давай к выходу, быстрее!

   Домик снова тряхнуло. Краем уха Вася услышала, как бьется падающее на пол стекло и трещат деревянные перекрытия, и припустила к выходу.

   – Запрыгивай мне на спину! – крикнул единорог, опускаясь к земле, чтобы ей было удобней. Однако его бока оказались таким гладкими, что Василиса все никак не могла на него влезть. Чувствуя, как подступает паника, она оттолкнула Люциуса прочь.

   – Беги отсюда! – взволнованно сказала она. – Кажется, сейчас случится что-то ужасное, и я совершенно не могу это контролировать!

   Потемневшее небо разорвала молния, потом еще одна. По опушке, словно по глади воды, прошла рябь, а лес перед ними вдруг начал съеживаться, точно намокшая картинка. Из темной щели между облаков что-то выпало и камнем полетело вниз, прямо к Васе. Ноги ее буквально приросли к земле, а горло сдавил страх: она не могла ни двинуться, ни крикнуть. Рядом с ней стоял застывший от ужаса единорог. Наконец небесное послание достигло Васи и Люциуса и повисло в полутора метрах от земли. Василисе уже в который раз за последние несколько минут захотелось протереть глаза: прямо перед ее носом болталась оранжевая кислородная маска.