Текст книги "Долго и счастливо"

Автор книги: Маруся Карасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

   Экимму не смог сдержать недовольной гримасы.

   – Чего конкретно вы хотите, Шварцтейн? – уныло спросил он.

   Сандер в ответ мило улыбнулся.

   – Я хочу убить этого сукина сына в честном бою.

   4

   На этом все заговорили одновременно.

   – Нет! – твердо сказала человеческая подружка хором со своей вампирской приемной матерью. – Ни за что!

   – Сандер, не дури! – поддержал их Степан.

   – А почему не просто убить? – с досадой переспросил Экимму. – Это быстрее.

   – Шоу продолжается! – крикнул Дагон, обрадовавшись неожиданной отсрочке.

   – Хочешь сатисфакции? – прошипел Арнольд, показывая клыки. – Ну иди сюда, сопляк!

   А София радостно захлопала в ладоши.

   – Всегда хотела, чтобы из-за меня устроили дуэль! – сообщила она.

   Сандер бросил на нее сочувственный взгляд.

   – Я все равно это сделаю, – подвел он черту. – Сейчас или потом. Но лучше сейчас. Это будет быстро, обещаю.

   – Ага, жди! – хмыкнул Арнольд. – Я тебя минимум старше вдвое.

   – А я выжил без создателя, – отбил его удар Сандер. – И если я чуть не угробил тебя через  год после обращения, то уж сейчас-то...

   – Ну ладно, – прервал их Экимму. – Деритесь, только быстро. У меня еще дела... государственной важности, как сказал бы Дагон. – Дознаватель кивнул охране. – Выдайте им кинжалы и колы.

   Армейцы тут же освободили середину палаты, оградив дуэлянтов от зрителей, и выдали соперникам оружие. Те же все это время разглядывали друг друга с интересом – так, словно в первый раз увидели. Арнольд вспомнил, как двести лет назад его противник, – в то время совсем еще мальчишка, новорожденный вампир, лишившийся своей создательницы, – застав незнакомца в своем доме, бился с ним, словно дьявол. Как ранил его и, обрадовавшись победе, подошел слишком близко. Как, ухмыльнувшись, попробовал выступившую кровь врага на вкус – и тотчас же, вскрикнув от неожиданности, рухнул на пол с колом в груди... Признаться, Арнольд тогда думал, что прикончил его, – он ясно слышал, как хрустнули под ножом кости, когда перерезал этому юнцу горло, – однако тот оказался живучим. Двести лет он не мог приблизиться к Сандеру, чтобы не выдать себя, и не смел убить, сдерживаемый мольбами влюбленной в брата Софии, но теперь пришло время закончить эту затянувшуюся дуэль.

   От воспоминаний его оторвал Экимму.

   – Ну ладно, – с неудовольствием сказал Верховный Дознаватель. – Можете уже убить друг друга.

   Оскалившись, Арнольд сделал выпад колом, метясь в кровавое пятно на груди Сандера. Но поганец, разумеется, красиво увернулся и порезал ему шею.

   – Кажется, будет грязно, – ухмыльнулся он, демонстрируя острые клыки. Лицо его исказилось, теряя человеческие черты. Арнольд знал, что то же самое происходит и с ним, но ему было плевать. Единственное, чего он хотел – стереть нахальную усмешку с этой ненавистной рожи. Убить Сандера Шварцтейна.

   Зарычав, он снова махнул колом. Этот удар оказался успешным – острый конец вошел во вражескую грудь на пару сантиметров. Но прежде, чем Арнольд успел поднести нож к горлу Сандера, тот отклонился и ловким ударом располосовал ему живот. Разумеется, это не могло его убить, однако секундная заминка едва не стоила вампиру головы: окровавленный нож просвистел в опасной близости от горла Арнольда.

   – Ах ты, мразь! – удивился он и ударил Сандера кинжалом по руке.

   Зашипев, тот отскочил, надеясь успеть заживить рану до следующей схватки, однако Арнольд не дал ему такой возможности: одним стремительным выпадом он снова воткнул в своего врага кол и, повалив на пол, махнул ножом.

   За его спиной громко ахнули. Похоже, человеческой девчонке не слишком нравилось разворачивавшееся на ее глазах зрелище. Довольно хмыкнув, Арнольд нажал на кол, втыкая его глубже в грудь Сандера, и поднес лезвие к горлу поверженного врага.

   – Не стоило тебе со мной связываться, – поучительно сказал он, вдавливая лезвие в бледную кожу противника. – И чего тебе вечно неймется?

   Оскалившись, тот пробормотал что-то – кажется, на латыни. Арнольд нахмурился.

   – Что?

   Мгновенной заминки оказалось достаточно. В следующий миг Паоле уже лежал на полу, а враг сидел на нем верхом, капая ему на лоб черной кровью и прижимая кол к груди Арнольда, а нож – к горлу. При этом Сандер наклонился к самому его уху, даже, похоже, и не собираясь вытаскивать из своей груди кол.

   – Я говорю, situs inversus, – нагло ухмыльнувшись, прошептал он самым интимным тоном. – У меня сердце справа. – И в последний раз взмахнул ножом.

   На этом существование Арнольда Паоле, бывшего сербского лидера, три месяца назад имитировавшего свою собственную смерть, окончательно завершилось.

   Глава 23

     1

   Только идиоты могут думать, что спасение – это результат. На самом деле это процесс, и притом бесконечный. Преодолев множество испытаний, выйдя с честью из самых сложных ситуаций и снова наткнувшись на крошечную преграду, вы можете подумать, что уж на этот-то раз все будет в порядке, и что ничего по-настоящему плохого вас больше не ждет, но не тут-то было! Стоит вам лишь подумать, что все проблемы остались позади, и – бум! – вы снова оказываетесь в эпицентре очередного ядерного взрыва.

   Примерно такие мысли бродили в голове Сандера Щварцтейна, – тоскливо, словно потерявшие пастыря овцы, – пока он выслушивал длинный перечень своих нарушений, что неторопливо зачитывал ему Верховный Дознаватель Экимму.

   Горячо прощаясь у дверей вампирской прокуратуры с Василисой, он клялся ей, что вернется минут через десять, – только даст кое-какие показания, – однако чем дальше, тем яснее он понимал: десятью минутами здесь не обойдется.

   Да что там, не обойдется и десятью месяцами.

   -...вы умышленно скрыли властей важные факты, касавшиеся саммита в Брюгге, – перечислял Экимму. – Убили верховного вампира Асмунда – в целях обороны, и это будет учтено, однако факт остается фактом. Вы воспользовались временем, отведенным для решения мировых проблем, в личных целях, – а именно, чтобы снять заклятие обращения со своего создания. И, наконец, вы скрыли факт участия своего создания в преступном заговоре. Все это довольно серьезно, – заключил он, барабаня длинными синими ногтями по прозрачному столу и сурово глядя на Сандера поверх очков. – И что прикажете с вами делать, Сандер Шварцтейн?

   Тот потер виски, словно у него вдруг заболела голова. Одежда его все еще была в крови – в кровище! – и больше всего Сандеру хотелось в душ, пообедать и в постель к Василисе, причем необязательно в таком порядке, однако ощущение, что он попал, как муха в паутину, было ярким и безошибочным. Спорить с Советом, всегда раскапывавшим самую точную информацию обо всем на свете, было бессмысленно и себе дороже – потом, когда вранье вскроется, его просто добавят к списку преступлений.

   – А что вы предлагаете, досточтимый Экимму? – поинтересовался он. – Как я могу искупить свою вину перед вампирским сообществом?

   Экимму поджал губы.

   – Этого я сказать не могу, – ответил он. – Но вы и сами понимаете, что виновны, а значит, должны понести наказание.

   – Да, – Сандер склонил голову. – Я понимаю.

   Экимму помолчал, глядя куда-то поверх его головы. Они сидели в комнате для допросов, куда Сандера привели, едва за ним закрылась входная дверь. Помещение мало чем отличалось от тех, кто бывают в кино, где рассказывается о допросах людей: пустая, слабо освещенная коробка-комната, стол и два стула.

   – Ну ладно, – наконец сказал Дознаватель. – Несмотря на все ваши проступки, вы немало сделали для сохранения мира – и вампирской конфиденциальности. Совет это ценит, а потому предоставляет вам выбор: мы можем оформить ваши проступки как административные правонарушения и решить все прямо здесь и сейчас – у меня есть право налагать штрафы и взыскания. Или, – Экимму положил на край стола кончики пальцев и наклонился к Сандеру, – мне придется передам дело Верховный суд, который будет судить вас за уголовные преступления.

   Сандер бросил быстрый взгляд на зеркальную стену справа. За ней, как он догадывался, уже собрались зрители, желающие насладиться видом его падения. Бывший лидер вампирского мира, а ныне – преступник с разорванной в клочья репутацией не винил их: будь он на их месте – сделал бы ровно то же самое.

   – И каким может быть решение Верховного суда? – поинтересовался Сандер.

   Экимму соединил кончики пальцев, любуясь зеркальным синим лаком на длинных острых ногтях.

   – Я не могу решать за суд, но, думаю, шесть-двенадцать месяцев тюрьмы.

   Сандер кивнул. Учитывая состав преступлений, которые ему вменялись, примерно так он и думал. Осталось только выяснить, какая у него альтернатива.

   – А что насчет административного взыскания? – поинтересовался Сандер как можно небрежней.

   Экимму молчал до тех пор, пока он не встретился с ним глазами. Только тогда Дознаватель назвал цену:

   – Сто лет политического молчания.

   Несколько секунд Сандер молчал, оглушенный новостью. Как только способность формулировать слова снова к нему вернулась, он нацепил на лицо выражение вежливого удивления.

   – Сто лет политического молчания? – повторил вампир, словно не веря собственным ушам. – Но, досточтимый Экимму, это же не равноценно!

   Тот скупо улыбнулся.

   – Хорошая новость в том, что у вас есть выбор.

   Резко отодвинув стул, Сандер поднялся и бесцельно зашагал по комнате допросов. Потом подошел к стене и посмотрел на нее в упор, пытаясь рассмотреть, кто именно за ней скрывается. Однако это было бесполезно.

   – Верно, – ответил он наконец. – Выбор есть. Спасибо.

   – И каким он будет? – терпеливо спросил Экимму.

   Сандер обернулся.

   – Могу я прежде узнать, что станет с Софией?

   Экимму бросил беглый взгляд на стену, словно ожидая сигнала, потом кивнул.

   – Преступления Софии более серьезны, – начал он. – Предательство своего создателя, соучастие в убийстве верховных вампиров и, наконец, заговор с целью уничтожения вампирского мира. Все это тянет на пожизненное заключение, – он побарабанил пальцами по столу. – Точнее, в ее случае, посмертное. Приговор будет приведен в исполнение завтра на рассвете.

   В груди у Сандера что-то сжалось. София была сумасшедшей сучкой, но все же, несмотря ни на что, он по-своему любил ее, – пока это еще было возможно.

   – А Степан? – спросил он, стараясь не выдать волнения. – Ему предоставили тот же выбор, что и мне?

   Экимму склонил голову.

   – Перед законом все равны, – ответил он.

   – И что он выбрал?

   Дознаватель улыбнулся, и это было даже более неожиданно, чем увидеть ожившую статую.

   – Степан выбрал семью, – сказал Экимму. – И если честно, я бы советовал вам сделать то же самое. Вы сможете вернуться к своей подруге прямо сейчас – только подпишете кое-какие бумаги.

   Сандер кивнул. Что и говорить, это звучало очень соблазнительно.

   – А Дагона тоже завтра казнят? – продолжал он тянуть время – просто чтобы не думать о том, как было бы здорово сейчас сдаться и вернуться к Василисе. Она заслужила немного спокойной жизни – без встрясок, авиакатастроф и старых врагов ее бойфренда, постоянно пытающихся ее угробить.

   – Хватит тянуть, Сандер, – в голос Экимму прокралось нетерпение. – Принимайте решение.

   – Я имею право знать, что будет с моим заместителем, – сказал Сандер несколько резче, чем собирался. – А также кто его заменит.

   Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно дуэлянты. Никто не хотел отводить взгляд первым.

   – Ну хорошо, – наконец сказал Экимму, желая наконец прекратить этот бессмысленный поединок. – Дело Дагона передано Секретной службе. Его имя не будет фигурировать в прессе. Что с ним решат – мне неизвестно. Как и то, кто займет его место.

   – Все из-за его родства с демонами? – уточнил Сандер. – Все дело в этом?

   Верховный Дознаватель раздраженно дернул острым плечом.

   – Какие глупости, – сказал он тоном учителя, отчитывающего двоечника. – Вы же прекрасно знаете, что демонов не существует! – и прежде, чем Сандер успел открыть рот, чтобы возразить, добавил. – Итак, ваше решение, Шварцтейн? Тюрьма или молчание? Что вы предпочитаете?

   – Если честно, ничего, – признался тот, пожимая плечами. – Но раз уж надо выбрать... – он помолчал, собираясь с силами для того, чтобы озвучить свое решение. – Думаю, я присоединюсь к Софии, – наконец сказал он. – Завтра на рассвете.

   Экимму склонил голову.

   – Что ж, значит, тюремное заключение. Не могу сказать, что удивлен. Ну, в таком случае...

   – Могу я попросить вас кое о чем? – перебил его Сандер. – Последняя воля приговоренного, все такое.

   Экимму поджал губы, глядя на него сквозь очки в серебряной оправе с привычным неудовольствием.

   – Это умирающим предоставляется возможность исполнить последнее желание, Сандер. А вы не умирающий. Это всего лишь год. Он закончится раньше, чем вы думаете.

   – Ну пожалуйста! – включив все свое обаяние, Сандер посмотрел на Дознавателя взглядом котика из "Шрека".

   Экимму кашлянул.

   – Ладно, говорите.

   Сандер благодарно склонил голову.

   – Прошу вас, позвольте мне увидеть экзекуцию Софии.

   2

   – До сих пор не могу привыкнуть, что у тебя сердце не бьется, – сказала Вася, кладя голову Сандеру на грудь и прислушиваясь – разумеется, тщетно.

   – Оно бьется, – возразил Сандер. – Только очень медленно. Попробуй послушать правее.

   Хмыкнув, Василиса передвинулась.

   – Все равно ничего.

   Постели в местных отелях были огромными – куда до них европейским! Впрочем, для всего того, что Сандеру и Василисе хотелось успеть друг с другом сделать, места все равно не хватало. А уж времени – тем более.

   Повезло еще, что свой последний свободный день Сандер проводил не в камере предварительного заключения, а в постели с любимой девушкой. В этом плане Экимму оказался весьма щедрым – и дальновидным.

   – Если вы попробуете сбежать, я найду вас и убью вашу подружку прямо у вас на глазах, – будничным тоном сообщил он, едва Сандеру объявили приговор – двенадцать месяцев тюрьмы, как он и ожидал. – Как ее, Василиса? А если она попытается вам что-то передать в качестве ключа, я тоже отправлю ее под суд.

   Сандер кивнул.

   – Я не собираюсь бежать, – заверил он. – И спасибо за этот подарок, досточтимый Экимму.

   Тот махнул в его сторону синими ногтями.

   – Все, вольно. И не вздумайте опоздать на собственную казнь – потребую накинуть вам срок.

   И вот теперь Сандер лежал рядом с Василисой, истекая кровью при одной мысли, что не увидит ее целый год. Год в разлуке! Черт возьми, он чувствовал себя Андреем Болконским, оставляющим Наташу Ростову с целью проверить чувства. Только чувства в данном случае были ни при чем. Через несколько часов ему предстояло лечь в гроб и остаться там на двенадцать месяцев – в тишине, темноте и серебряных кандалах. А чтобы удовольствие было полным, на грудь Сандеру положат крест, который будет жечь его, точно адское пламя, все время наказания. С той же целью на крышку гроба установят резервуар со святой водой. Жидкость из него будет сочится по капле, прожигая дыры в его лице и теле, словно серная кислота, и вызывая нестерпимую боль. И это не говоря уже о голоде, который будет его мучать, – по какой-то причине приговоренный к тюремному заключению не мог умереть от недостатка питания. Возможно, это было связано с магией, существование которой Сандер так упорно отрицал.

   – Хочешь, провожу тебя до... места? – прервала его невеселые мысли Василиса. – Может, тебя это приободрит.

   Сандер хмыкнул.

   – Ох, это вряд ли. Разве что тебе захочется посмотреть на мои страдания.

   Вася приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.

   – Не могу сказать, что ты их не заслужил, – сказала она. – За то, что бросаешь меня тут одну на целый год. Знаешь, как мне этого не хочется?

   Он притянул ее к себе и поцеловал.

   – Ох, если бы ты знала, как не хочется мне...

   – Мог бы выбрать второй вариант, – сварливо сказала Вася. – Сдалась тебе эта дурацкая политика!

   Сандер, который уже не раз малодушно подумал о том же, едва не застонал.

   – А чем, по-твоему, мне заниматься? – тем не менее поинтересовался он. – Милая, интриговать – это единственное, что я умею в совершенстве.

   Василиса хитро улыбнулась.

   – Ну, не единственное, – она прижалась к нему покрепче, чтобы у него вдруг не возникло сомнений, что именно она имеет в виду.

   Сандер ответил кислой улыбкой.

   – Вряд ли эта способность поможет мне сделать достойную карьеру.

   – Значит, используй ее в личных целях, – посоветовала Вася.

   По правде сказать, это был отличный совет, и Сандер решил воспользоваться им незамедлительно.

   3

   Лестница, которая вела в тюремное подземелье, была бесконечной. Спускаясь вслед за Экимму и молчаливыми охранниками, Сандер буквально ощущал, как с каждым шагом на сердце становится тяжелее. Перед началом спуска его заставили переодеться – просто на тот случай, если Василиса все-таки передала ему нечто, что позволило бы ему избежать наказания – и от этого было еще печальней.

   – Еще не поздно передумать, Сандер, – искушающе сказал Верховный Дознаватель. – Сдалась вам эта политика!

   Тот закатил глаза. Сговорились они все, что ли?

   Внизу их уже ждали зрители: в группе вампиров Сандер узнал Верховную судью Бруху, и они обменялись приветствием.

   – Смелое решение, Шварцтейн, – одобрительно сказала она, пожимая ему руку. – Я бы по своей воле ни за что на такое не пошла.

   – Я бы тоже, – признался Сандер. – Но альтернатива была еще хуже.

   Судья кивнула и улыбнулась.

   – Понимаю вас. Ну что ж, тогда начинаем. Введите приговоренную.

   В отличие от Сандера София была уже в кандалах. Она тяжело брела, опустив голову, в сопровождении двух здоровенных стражников. Те вывели ее в центр зала и остановились в ожидании.

   – София Шварцтейн, – начала судья. – Вы признаны виновной в следующих преступлениях: предательство своего создателя...

   При этих словах София подняла пустой взгляд и посмотрела туда, где находился Сандер. В ее глазах вспыхнул огонек узнавания. Выпрямившись, она рассмотрела его – стоящего свободно, без охраны, рядом с ее палачами. Ее губы искривились в невеселой улыбке.

   – Пришел посмотреть на казнь, Сандер? – спросила София, игнорируя судью, все еще зачитывавшую длинный список ее преступлений. – Надеюсь, шоу тебя развлечет.

   -...приговариваетесь к постоянному тюремному заключению. Приговор обжалованию не подлежит и вступает в силу незамедлительно.

   – Вообще-то я собираюсь присоединиться к тебе, – ответил Сандер. – Меня осудили, как и тебя.

   – Правда? – удивилась она. – И тоже навсегда?

   – Всего лишь на год.

   София усмехнулась.

   – Да, к мужчинам наши законы всегда были мягче, – горько сказала она. – Ну, хоть немного послушаю, как ты кричишь.

   – А я-то думал, ты уже достаточно мне нагадила, – заметил Сандер.

   – Вряд ли мне когда-нибудь достаточно, – София безразлично осмотрела темный зал, лишь на секунду задержавшись взглядом на открытом гробу, который помощники на веревках подняли из ниши в полу. – Но все равно, я рада, что ты здесь, Сандер. Хотя бы одно знакомое лицо. А тебя кто-нибудь пришел проводить?

   Сандер отрицательно покачал головой.

   – Пора, – прервала их судья. – Вы готовы, София? – добавил она таким тоном, точно приглашала ее потанцевать.

   В глазах приговоренной на секунду мелькнула паника, но тут же ушла на глубину, сменившись безразличием.

   – Могу я попрощаться со своим создателем? – поинтересовалась она. – Раз уж он все равно здесь.

   Судья бросила взгляд на Сандера, и когда тот согласно кивнул, сделала приглашающий жест.

   – Прощайтесь.

   София сделала к нему всего пару шагов, – кандалы затрудняли ее передвижение. Остальное расстояние преодолел Сандер. Когда она посмотрела на него со страхом и мольбой, сердце его сжалось от жалости. Сейчас он ничего не мог сделать для своего создания – слишком тяжелы были преступления, которые она совершила. Цепи звякнули на ее скованных руках, когда София попыталась обнять его. Сандер прижал ее к себе – маленькую безумную предательницу, перехитрившую саму себя – и поцеловал в холодный лоб.

   – Я буду рядом, – произнес он единственное доступное утешение.

   София кивнула, уткнувшись носом ему в грудь.

   – Прости меня, – пробормотала она. – За... за все. Я перед тобой виновата.

   – Прощаю, – искренне ответил он. – Ты меня тоже прости. Я должен был лучше о тебе заботиться.

   Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

   – Прощаю.

   Потом высвободилась из его объятий и отступила, больше не глядя ни на кого из присутствующих. В его руке она оставила какой-то маленький предмет, нечто смутно знакомое, что Сандер однако, как ни старался, все никак не мог опознать на ощупь.

   Когда гроб с Софией опустили так глубоко, что ее крики почти стихли, Верховная судья повернулась к Сандеру.

   – Говорят, тяжелее всего в первые пару дней, – сказала она. – Потом перестаешь воспринимать свое тело, а сознание совсем спутывается. Но когда стихает боль, приходит голод. Далеко не все доживают до конца наказания в здравом уме, Сандер. Вы точно готовы рискнуть?

   Сандер посмотрел на то место, где совсем недавно стоял гроб Софии. Отголоски ее криков все еще доносились до него из-под земли – едва слышно и очень издалека. В отличие от него, у нее больше не было никакой надежды: она останется там, внизу, навечно, а он – нет. И у него было как минимум две причины, чтобы все выдержать, выжить и вернуться в здравом рассудке: любовь и власть. Так что да, он собирался рискнуть.

   Маленький предмет, оставленный ему Софией, все еще был в его ладони, и Сандеру вдруг нестерпимо захотелось узнать, что это. На секунду разжав руку, он едва не вскрикнул.

   Сандер тотчас же сжал кулак и быстро посмотрел по сторонам, молясь, чтобы никто не видел его жеста. К счастью, всем было не до него: Экимму болтал с Брухой, а остальные занимались тем, что готовили место казни.

   Подойдя к могиле, которую вырыли для него, Сандер браво улыбнулся.

   – Ладно, я готов, – небрежно сказал он. – Давайте начнем.

  ...........................................................................................................................................................