Текст книги "Артефакторика (СИ)"

Автор книги: Мару Толапытоуши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Я не возражаю, – ответил магистр, не оборачиваясь.

– Да, но ты одним своим видом всех распугиваешь, – возмутилась я.

– Я ведь предупреждал, – Тропан забрал у меня руку, – говорил, что все оборотни собственники. Не нагнетай, Герка, не нужно. Мне уже лучше, спасибо.

– Тебя есть, кому еще кормить? В группе-то одни пацаны, они явно не в восторге.

– Буду по старинке, – пожал плечами он, – я же инкуб, буду заглядывать в женское общежитие. От тебя, конечно, гораздо лучше, но ничего не поделаешь.

– Ужас какой, – притворно возмутилась я, стараясь не рассмеяться, – вынуждаю тебя спать с женщинами, просто кошмар какой-то!

– Да нет, Герка, это не смешно, – инкуб отмахнулся. – Совсем другая энергетика. Когда оно искренне, от чистого сердца, это действительно чистая энергия. А так, с женщинами… вроде как одними чипсами питаться, а потом удивляться, почему гастрит замучил.

– А если одну постоянную завести?

Тропан рассмеялся:

– Кто ж станет связываться с инкубом? Нет, это невыполнимо.

– Засада, – вздохнула я.

– Не парься. Я в порядке, – он вымученно улыбнулся и ушел на кухню.

Я почувствовала какие-то смутные отголоски сочувствия и снова обернулась к Ворху, но на этот раз удивленно:

– Что это я чувствую? Неужели ты способен на такое?

Раздражение вернулось, погребая под собой на редкость человеческие эмоции. Это было даже обидно. Неужели ему так сложно показывать свою нормальность? Или, может, я сама давлю на корню своими комментариями даже эти попытки? Прав был Вередан, я плохая жена. Не в том смысле, правда, что он имел в виду, но все равно плохая. Вроде и пытаюсь помочь, но как-то неискренне, затаив обиду, подначивая. Я, конечно, ни в коем случае его не оправдываю, но можно ведь хоть попытаться понять. Вдруг все окажется не так плохо?

– Извини, – я тяжело вздохнула, расстроившись, что спугнула его человечность, такую редкую и неуверенную. И пересела ближе, – Что будем делать?

Магистр отложил книгу и глянул на меня с недоверием:

– Надо бы продолжить занятия черной магией.

– Хорошо, – согласилась я. – Позвать Трэса? Или пусть отдыхает?

Недоверие превратилось уже в растерянность.

– Что я опять сделала не так? – не поняла я.

– Просто, мне казалось, что ты расстроена и злишься из-за инкуба, – даже как-то с опаской напомнил магистр. – Не ожидал, что ты захочешь чем-нибудь заняться вместе.

– Да, так и есть. Но Вередан, как ни странно, как-то сказал мне одну простую, но мудрую вещь: я гибче, мне проще простить и подстроиться. Твой-то закостенелый характер уже не переломить.

– Слушай, не нужно ничего ломать и подстраиваться, – начал привычную речь Ворх, но я перебила его, чтобы опять все не скатилось к ругне.

– Пойдем во двор или здесь позанимаемся?

– Можем и здесь, – сдался он. – Теорию прогоним. Многие заклинания в черной магии сильно отличаются от белых.

– Подожди, возьму конспект.

Мы проработали с десяток заклинаний до глубокой ночи, не отвлекаясь от работы даже за ужином. И, поднявшись наверх, еще обсуждали отклонение траектории заклинания «ловчая сеть» в зависимости от скорости ветра. Даже ложась спать, я еще никак не могла угомониться и допытывалась про особенности использования темной фракции источника в зависимости от фазы луны.

– В новолуние черные маги набирают максимальную силу, а в полнолуние выработка магии снижается. Как и у некромантов, принцип тот же, – пояснил Ворх, закурив.

– Тогда тебе повезло, – хмыкнула я. – В новолуние ты сильнее как маг, а в полнолуние как оборотень. Удобно, в таком случае нет уязвимых дней.

– У всех магов есть такие дни, просто у некоторых их труднее вычислить.

– Дашка рассказывала, что ведьмы сильнее всего в дни солнцестояний и равноденствий. Маловато, всего лишь четыре дня в году.

– Поэтому и охотились на вас, – пояснил он, тоже ложась.

– А сейчас? Кто-то же убил всех этих дальних потомков, – я поежилась, вспомнив девушку в болоте. – И зачем сердце вырывать? Это какой-то ритуал?

– Раз замешаны полиморфы, чернокнижники и даже Рея как-то приплели, то и ведьмы явно не остались в стороне. Твоя кровь, конечно, для любого мага ценна, но для ведьм в особенности.

– Я даже не знаю теперь, жив ли Андрей. Раз уж это был полиморф там, на улице, – я свернулась калачиком вокруг Плюшки.

– Полагаю, раз его образ использовали для того, чтобы вывести тебя из города, то его хорошо знали. Либо полиморф видел его непосредственно перед сменой ипостаси. Значит, есть все шансы, что он жив, – пожал плечами магистр, бросив недовольный взгляд на плюшевую гориллу, оказавшуюся между нами.

Меня его недовольство развеселило:

– Слушай, а ты знал, что Уфн мой брат?

– Знал, – нехотя ответил он.

– Тогда чего стращал, что он так опасен? – удивилась я.

– Потому что сам Рис об этом не знал. И все еще не знает. Для него ты названная сестра.

– Да он с самого начала был безобидным, как Плюшка, – я усмехнулась и переложила игрушку под голову.

– Просто ты почувствовала родную кровь. Это сложно объяснить, просто чувствуешь, и все.

– Прямо как с меткой, – я потерла плечо. – Никто ничего не может объяснить. Просто почувствуй… А как?

– Никак, – повторил Ворх то, что я уже сто раз слышала от других.

– Со стороны это так просто. У Мин все сразу заработало. У Даши, стоило лишь ей получить мою кровь. А что со мной не так, почему ничего не получается? Я ведь стараюсь.

– Им проще, они любят, – пожал плечами вервольф и достал вторую сигарету.

Я едва не ляпнула, что у меня та же проблема, и прикусила язык, раздосадованная своей невнимательностью. И тут же почувствовала его нервозность. И меня осенило. Я даже села, до того это была здравая мысль. Ведь мои эмоции далеко не всегда являются откликом на то, что я вижу и слышу. Гораздо чаще они соответствуют моим собственным мыслям и действиям. Прямо как сейчас. Я ведь испытала досаду от себя самой, а не от того, что Ирва любит Уфна.

– Святая праматерь! – я схватилась за голову.

– Что на этот раз случилось? – Ворх занервничал еще больше.

– Как ты еще не сошел с ума от моих противоречивых, бестолковых и непоследовательных эмоций? Они и меня саму иногда в ступор вгоняют, но со стороны это, наверное, вообще ад!

– Ну почему же? – мужчина тоже сел. – Как раз таки все довольно просто и понятно.

– Мне и самой теперь не понятно, – я подтянула и обняла Плюшку. – Нет, надо все же словами изъясняться. Эта ваша метка какое-то проклятие бездны, которое только запутывает еще больше.

– Эмпатическая связь нужна для того, чтобы лучше понять друг друга, – возразил он.

– Ничего подобного! Понятнее не становится! – я развернулась к нему лицом. – Вот скажи что-нибудь, что меня наверняка разозлит.

– Я уже давно хочу выбросить твою плюшевую гориллу в окно и поджечь в полете, – тут же признался Ворх.

А я в этот момент подумала о маме и о том, что она с самого моего появления на свет растила меня вместо своей родной дочери и вынуждена была врать мне каждый день, чтобы защитить. И мне от этого стало нестерпимо стыдно. Я ведь винила ее, когда поняла, что она знала. Я даже не попрощалась, а ведь мама всю свою жизнь положила на то, чтобы и я могла жить нормально.

– Ты расстроена и подавлена, а еще тебе стыдно.

– Вот видишь. Я подумала о маме, и мне было фиолетово, что ты говоришь в это время. Стоп, поджечь?! Я тебя больше не оставлю наедине с моей Плюшкой, маньяк-пироман!

– Ну да, ты права, хотя в итоге ты все же разозлилась, – он снова бросил нехороший такой взгляд на игрушку.

– Забудь! – я спрятала Плюшку за спину.

– Ладно, расслабься, не буду я трогать твою гориллу, – магистр лег, затушил окурок и тяжело вздохнул. – Да, я понял, о чем ты. Как-то раньше не сталкивался и не задумывался о таком. Метка действительно сложная штука.

– Я попытаюсь как-нибудь контролировать свои эмоции, – я тоже легла, но спрятала игрушку под голову на всякий случай. – Хотя бы с большего. Может, тогда будет проще.

– Сильно сомневаюсь, – я действительно почувствовала его сомнение.

– Нужно попробовать. Это лучше, чем просто сесть и ждать, что все как-то само наладится, – я постаралась хотя бы сама поверить в то, что это как-то поможет, для начала. – А еще стоит сделать упор на учебу. Мы за весь вечер ни разу не поругались, пока были заняты черной магией. Это уже прогресс.

– И не говори, – он уже собирался отвернуться, но я взяла его за руку.

– Не стоит провоцировать метку. Потерпи, – я провела большим пальцем по костяшкам его руки, напрочь отбитым и явно не раз сломанным.

– Что терпеть? Опять щекотать будешь? – я почувствовала его недоумение и рассмеялась, не в силах сдержаться.

Если бы только проблему с меткой можно было решить щекоткой. Хотя, чем бес не шутит? Я и попробовала. Чувствительных мест оказалось многовато, значит либо кто-то врал, что не боится щекотки, либо он весь обшит амулетами. Что я и не преминула высказать.

– Ничего подобного, всего два, – Ворх перехватил обе мои руки и сцепил их вокруг Плюшки на всякий случай. – И щекотки не боюсь. Просто ты как-то по-особенному умеешь это делать, так что это действительно щекотно.

– Ну конечно, ври больше, – искренне веселилась я, наконец-то найдя его слабое место. – Уже так заврался, что даже в такой мелочи остановиться не можешь.

– Прости, – вдруг совершенно серьезно сказал он. – Вернее, даже нет, не прощай, не заслужил. Но просто знай, что я действительно сожалею. Многие вещи я и вправду мог бы сказать и объяснить гораздо раньше. Но боялся спугнуть.

– Да не такая уж я и пугливая, – немного растерялась я от такого поворота.

– Ты когда-нибудь ловила мальков мурены?

– Нет. А к чему это?

– Если пытаешься поймать малька в воде, он будет сжимать тело до нитевидного и выскальзывать из пальцев. Но если просто опустить руки в воду и не двигаться, то он сам подплывет и обовьется вокруг руки, чтобы погреться.

Я начала смутно догадываться, о чем он, и возмутилась:

– То есть, я как малек мурены?

– Нет. Но мне иногда казалось, что по-другому просто не получается.

– Я все понимаю, ценный артефакт, мне нельзя было переживать, но я ведь живой человек. У меня, как-никак, тоже какие-то чувства есть, и даже права, – напомнила я.

– Да плевать на артефакт, мы просто пытались спасти тебе жизнь.

– Ну, допустим, спасли. А почему мне не сменили сателлит, раз уж я тебя так тягощу? – рискнула я допытаться.

– Чтобы еще больше людей узнало про Вередан? И вообще, у меня достаточно большой резерв, чтобы кормить артефакт, да и энергия подошла. Так что не видел смысла что-то менять, – Ворх, наконец, отпустил мои руки, раз уж я больше не буянила.

– Хотела бы я, чтобы этот артефакт никогда не появлялся, – я вздохнула и отвернулась, кляня Вередан последними словами про себя.

– Да, я тоже, – с горечью ответил вервольф.

Уронив во сне Плюшку с кровати, я вздрогнула и проснулась. Осмотрелась в слабом свете проглядывавшего среди туч серпа луны и убедилась, что я в реальном времени и мире. А то мало ли, опять отмочила бы что-нибудь. Я подняла игрушку и оставила ее на полке, села. Ворх спал, но я чувствовала тяжелую, муторную, ноющую боль в его груди. Неужели становится хуже? Я тронула его лоб. Горячий. И дышит тяжело. Вот хоть собирайся и к его ведьме иди и проси, чтобы что-то сделала с зельем, а то совсем ведь угробит себя и без метки.

Я вздохнула и отвернулась к окну. Навскидку скоро рассвет.

– Ему становится хуже, – тихо напомнил Вередан.

– Я вижу, – ответила я шепотом. – Что делать?

– Я уже говорил и устал повторять, – с ехидцей сообщил он. – А вообще, придвигайся и лечи. Ты его единственное лекарство.

– Было бы проще, если бы ему не было так противно, – буркнула я. – Хоть бы не проснулся, мне и так хватает его негатива.

Я легла и осторожно обняла его, стараясь не разбудить. Но боль никуда не ушла, только притупилась совсем немножко. Похоже, одного моего присутствия становится мало. Вот это уже действительно плохо.

– Ладно, открывай темный источник, трусиха, – вздохнул клинок. – Так и быть, сегодня помогу.

– Я, как бы, твой носитель, ты и так помогать должен, – возмутилась я.

– Не спорь, время дорого.

Я скрипнула зубами и дала артефакту доступ к моей магии, почувствовав легкое жжение на спине.

– Положи ему ладонь на лоб и сконцентрируй энергию, я сам прочту заклинание, – командовал Вередан.

– Что за заклинание? – насторожилась я.

– Приворот, блин! – усмехнулся клинок. – Не тупи, просто усыплю его на несколько часов так, чтобы точно не проснулся.

– Ладно, – я выполнила его инструкции. – Пусть тогда уже спит до обеда, хоть отдохнет. А мы и сами чем-нибудь займемся.

– Хорошо, – согласился Вередан. – Все, теперь можешь смело трогать, не проснется.

– Слушай, а это распространенное заклинание? – вдруг подумалось мне.

– Ну да. И да, Ворх применял его к тебе, если ты об этом, – усмехнулся он. – Иначе как бы он мог кормить меня энергией, пока ты не знала о моем существовании?

– Ужас, – я пришла к выводу, что многих вещей действительно лучше никогда не знать.

– Да ладно, ничего он тебе не сделал, расслабься. Всегда так осторожно трогал, нежно, чтобы следов не оставить. И уж поверь, делал он это точно без отвращения.

– Вот черт языкастый, – я почесала вновь засвербевшую спину. – Хватит выдумывать. И вообще, спи, я тебя не звала.

– Вот и помогай тебе после этого, – притворно возмутился Вередан, давясь смехом.

– Злые у тебя шутки. И сам ты злой.

Я обняла Ворха смелее, положила ему голову на плечо и стала водить пальцами по замысловатому рисунку на груди через майку, задумавшись. Он точно угадывался под пальцами, будто был еще горячее и даже какой-то живой. Я чувствовала, как некоторые линии изгибались, тянулись за моей рукой. Это было так странно. Я и представить не могла, каково это ощущение, когда метка движется под кожей, живет своей жизнью. Рука непроизвольно потянулась и к его шее. А за ней пару завитков метки.

– Вот леший! – я привстала на локте, рассматривая, что натворила. И попыталась осторожно стянуть их обратно, но линии только потемнели еще больше. – Да что ж это такое?!

Я скорее убрала руку, пока не сделала еще хуже. Кажется, боли уже не было, можно и не усердствовать. Я снова легла, надеясь поспать еще хоть час. И даже отвернулась для этих благих целей, но мужчина тут же сам потянулся следом и обнял, уткнувшись мне в затылок.

– Ну и леший с тобой, – пробормотала я, закрывая глаза.

Проснувшись утром все в том же положении, я первым делом выпутала из одеяла невесть как оказавшуюся на моем клейме, благо хоть поверх шортов, руку магистра и посмотрела на часы на ней. Семь пятнадцать, самое время вставать на пробежку. Хоть и не выспалась, но никто не отменял режима. Осторожно выползая из-под одеяла, я пыталась вспомнить, что у нас сегодня по плану. Но ничего на ум не шло, я слишком часто отвлекалась на лежавшего за спиной мужчину.

– Вот потому, видимо, и нельзя идти замуж по любви, – пробормотала я, вставая, – так и вовсе все на свете забыть можно.

Убедившись, что Ворх проспит еще не меньше четырех-пяти часов, как заверял Вередан, я спокойно спустилась вниз и нашла свою команду, ползавшую сонными мухами по кухне.

– Сегодня бегаем и занимаемся одни, – обрадовала я их.

– Дай хоть кофе глотнуть, – зевнула Дашка.

– Без вас еще хуже высыпаемся, – пожаловался Ири. – Так хоть разбудите пару раз за ночь, и спим дальше спокойно. А теперь не спится без ваших перепалок. Ну а с этими двумя и так все понятно, – кивнул он на Трэса, льющего воду мимо кружки.

– Кстати, а где вы теперь обретаетесь? – я подсела к подруге, практически уснувшей за столом.

– Да рядом с вами, в соседней комнате, – снова зевнула она.

– Ого, я и не подумала бы, вас даже не видно и не слышно, – усмехнулась я.

– Звукоизоляция хорошая, – покраснела она, тут же проснувшись окончательно.

– Да я не в том смысле, – я прыснула от смеха, засмущав ведьмочку окончательно. – Все пойдем бегать.

– Ты у нас теперь зам по зверствам? – поморщился Ари.

– Так положение обязывает, – я развела руками, но все как-то нездорово посмотрели на мой живот. – Да не то положение, выхухоли вы!

После пробежки мы остались на полигоне пообстреливать друг друга малыми сферами для поддержания формы. Не спарринг, конечно, а так, скорее, вышибалы. Но тоже полезно. Мы благополучно играли бы так до самого обеда, но я споткнулась, почувствовав чье-то сильное недовольство.

– Проснулся, – я вздохнула и поднялась. – Пойдем в казарму, может, даст какое-нибудь задание.

Ворх встретил нас на крыльце, сидя на верхней ступеньке с сигаретой и кружкой кофе с мрачным видом. Да и не только видом, он действительно был недоволен.

– С доброй охотой, – я пропустила группу внутрь и осталась стоять на пару ступеней ниже.

– Ну и зачем ты это сделала?

– Для твоей же пользы, – не удержалась я от поддевки. – Тебе ночью плохо было.

– Не думал, что ты знаешь это заклинание. Оно из черной магии.

– Вередан мне помог, сама я не знала. И вообще, прекращай злиться, ты и сам так делал, – я села рядом и почувствовала, как он напрягся. – Вередан сдал. Он вообще на редкость болтливый артефакт.

Напряжение дошло практически до паники.

– Так, стоп. Ты меня пугаешь. Вередан говорил, что ты так кормил его, пока я была не в курсе, – занервничала и я. – Или я еще чего-то не знаю?

– Нет, – выдохнул Ворх и достал вторую сигарету, – просто решил, что ты и по этому поводу сейчас истерику закатишь.

– Ну, спасибо за твое лестное мнение, – фыркнула я. – Как-то стараюсь держать себя в руках. Сейчас не до того. Успеем еще поскандалить, когда все наладится. Вот тогда я тебе все твои выходки припомню, а пока у нас перемирие.

– Ладно, – как-то обреченно согласился магистр.

Стоило мне только залезть под душ, как грудь сдавило тупой ноющей болью. Я тут же сделала воду холоднее и села на пол, прикусив губу. Немного отдышавшись, я попыталась разобраться, что со мной произошло, ведь задевшая меня по касательной сфера никак не могла сломать ребро, даже синяка не осталось. Но и Ворху эта боль не принадлежала, значит, проблема во мне.

– Да что же происходит? – спросила я у Вередана, но клинок молчал.

И в ту же секунду боль начала медленно стихать, а в комнате снаружи хлопнула дверь.

– Что случилось? – начала открываться уже и дверь ванной, но я моментально схватила висевшее рядом полотенце и швырнула его во входившего оборотня.

– Вон отсюда! Нет, стоп, полотенце верни! – передумала я, когда дверь закрылась обратно.

– Определись сначала, – буркнул он и бросил несчастное полотенце мне обратно, приоткрыв дверь. – Предупреждать надо.

– Ну конечно, обычно же я в парадном мундире белого мага моюсь! – огрызнулась я. – Что ты вообще здесь забыл?

– Тебе больно.

– Поболит и перестанет, – я потерла ребра и попыталась расслабиться, но боль стала только сильнее.

– Не перестанет. Выходи.

– Да, это метка тянет, не стоило вам ругаться, – подал голос и Вередан.

– Ладно, сейчас, – я с трудом поднялась и выключила воду, вытерлась кое-как и уже со скрипом влезла в джинсы и майку.

– Чего так долго? – Ворх стоял прямо за дверью.

– Парадный мундир стирала, – я рассмеялась, но уже как-то немного истерично, прислонилась спиной к двери и съехала на пол. – Нет, так не пойдет, нам пора еще раз серьезно поговорить. И установить рамки допустимых конфликтов, чтобы метка больше такое не вытворяла. И что, тебе каждый раз так плохо?

– Да, бывает, – он поднял меня и пересадил на кровать. – Подожди, сейчас пройдет.

Ворх остался сидеть рядом, а я вздохнула с облегчением, боль затихала.

В особо дождливый вечер я сидела у камина с конспектом, но не видела в нем ровным счетом ничего. Прошла уже почти неделя в относительном спокойствии, метка больше не мучила нас так сильно, но я видела, что Ворху с каждым днем все хуже. А практика, тем не менее, уже заканчивалась, и что нам делать дальше, я даже представить не могла. Вернуться в Лазурный мир на каникулы я не могла, сидеть безвылазно в казарме тоже не вариант. Хоть бы какой-нибудь сдвиг в отношении загадочных нападений наметился, но и тут было возмутительно тихо. Самое страшное, что со мной случилось за эту неделю, это порез во всю ладонь, когда я пыталась поймать падавший нож на кухне, но и тот Дашка мне живо залечила. Она как раз пошла на курсы целительства. Так что я просто изнывала от бездействия и безысходности в четырех стенах, занимаясь теперь только черной магией.

– Где кураторские отчеты, я тебя спрашиваю? – Эйлариен ходил за Ворхом по всей казарме уже третий день, не давая тому покоя. – Откинешься, так я ни одного документа по охфаку не найду! У вас тут три кафедры, и ни с одной ничего не стрясти без твоего вмешательства!

– Давай я помогу, – я отложила бесполезный конспект и развернулась в кресле, выглянув через спинку к ректору. – Я маме в больнице помогала отчеты писать.

– Вот, у тебя даже помощница есть, – патетически потряс руками полуэльф. – И домовых припаши опять, пусть данные подсчитывают, быстрее будет.

– Хорошо, – ответил Ворх, даже не подняв головы. Он уже второй час сидел так неподвижно на диване, запрокинув голову на спинку, пока Риен распекал его. – К концу недели сдам все документы и назначу заместителя. Хотя мог бы давно уже сам кого-нибудь найти на мое место.

– Других таких отбитых нет, – вздохнул ректор и сел рядом. – Ладно, не хандри. Можем попробовать ввести тебя в стазис.

– Не надо, дай мне уже спокойно умереть, – поморщился магистр, я почувствовала его раздражение, все более слабое с каждым днем.

Он становился безразличным ко всему, теперь я чувствовала в основном только фоновую слабую боль и это пугающее равнодушие.

– Пойдем, чаю сделаю, – я махнула Риену рукой и пошла на кухню.

Дождавшись, пока ректор войдет, я прикрыла дверь:

– Что мне делать? Он так долго не протянет. Осталось-то всего две-три недели от силы, и то, если хуже не станет. И мне кажется, что уже настало то самое хуже.

– Я не знаю, ласточка моя, – полуэльф сел за ближайший стол и потер виски. – Его все сложнее расшевелить.

– Знаю, пробовала. Он уже ничего не хочет. А стазис помог бы?

– Боюсь, что нет, но можно хотя бы попытаться. Раз уж все равно ничего не получается…

– Я стараюсь, – я опустила голову.

Я действительно старалась. Мы больше не ругались, я практически постоянно была рядом с ним. Но это не помогало. Боль отступала, но метка все равно оставалась неполноценной.

– Герочка, не хочу на тебя давить, но, возможно, вам стоило бы, ну, – Риен замялся, подбирая слова.

– Да я уже на все готова, но разве же он согласится?! – разозлилась я. – Будто сама об этом не думала. Но он упорно отворачивается и молчит. И вообще, у него какая-то личная неприязнь ко мне.

– Неприязнь? – удивился Риен. – Ты что, Рем же на все ради тебя готов, и ни секунды не сомневался, когда привязывал артефакт или ставил метку, хоть и понимал, что может умереть.

– Я не знаю, зачем он все это делал, но он меня ненавидит, это точно, – я тоже села за стол. – Он и прикоснуться ко мне без отвращения не может.

– Герочка, этого просто не может быть, – не поверил полуэльф. – Ты что-то путаешь, ласточка моя.

– Не путаю. Ворх и артефакт всегда кормил так, чтобы минимально соприкасаться со мной. И даже сейчас, когда ему уже совсем плохо, он в сознании меня избегает. Мне приходится ждать, пока он уснет, чтобы обнять и успокоить метку, – я все же поднялась и поставила чайник, чтобы хоть немного отвлечься от своей досады. – Ну не связывать же его, ей-богу.

– Оставим это на крайний случай, – усмехнулся ректор.

Я заварила чай и вернулась за стол:

– Ну так что мне делать?

– Соблазни его, что ли, – пожал плечами Риен.

– Издеваешься? Или не слушал ничего до этого? – разозлилась я. – Сам попробуй соблазнить, у тебя больше шансов.

– Боюсь, что такой поворот ему уж точно не понравится. Придется тебе этим заняться. Знаешь, он бы не выгорал так быстро, если бы хотел жить. Но он не хочет. В этом и проблема.

– Тогда нам срочно нужно в его стаю, – я поняла, наконец, что может помочь. Вернее, кто вызывает у него положительные эмоции. Да и Айна что-то похожее говорила, что он уже хотел умереть раньше, надо бы расспросить ее.

– А что, почему бы и нет? – Риен задумался и медленно кивнул. – И вправду, навестите семью. Может, там ему станет легче.

К идее отправиться в стаю Ворх отнесся скептически, но голову все же поднял:

– Зачем?

– Я соскучилась по Вару и Айне. Могу ведь я увидеть их, пока ты еще жив? – надавила я. – После они вряд ли захотят меня видеть.

– Это может быть опасно, на тебя снова могут напасть, – немного оживился магистр.

– Так это же замечательно! – я обрадовалась всему сразу. – Спровоцируем их, еще одного поймаем. Ты ведь понимаешь, что все эти ведьмы, чернокнижники и полиморфы только и ждут, когда ты сдашься. Без тебя я точно долго не протяну, уволокут в тот же день.

Его апатия разбавилась раздражением и недовольством:

– Хрена с два, я еще долго могу так протянуть.

– Ну так протяни. Хватит сидеть и смотреть в потолок. Завтра последний день практики, вполне можно отправиться в стаю.

– Ладно, – нехотя согласился он.

– К тому же, мне нужно проверить плоды своих трудов, вдруг еще кто-нибудь рискнет воспользоваться моими услугами и получить парочку душ, – я решила закрепить результат вескими доводами.

– Только если ты больше не будешь бродить одна по сомнительным местам, – уточнил Ворх.

– Можешь даже нацепить на меня поводок, если тебе от этого станет легче, – согласилась я на крайние меры, только бы уговорить его. Но, видя заинтересованный взгляд, тут же уточнила, – Но очень длинный. И про кляп даже не заикайся.

– Жаль, – усмехнулся магистр. – Ладно, пойду отчеты составлять. Архип!

Из-за камина показался лапоть:

– Чего звал?

– В кабинет иди, будем бумагу марать.

– А я? – я тоже с готовностью поднялась.

– И ты.

Видимо, мой энтузиазм оказался заразительным, потому что мы за четыре часа составили все отчеты о работе, отчеты по материальной базе, отчеты об отчетах и даже отчеты по еще не закончившейся практике.

– Ударно потрудились, – я выпрямилась и размяла спину, затекшую от неподвижного сидения.

– Я больше не нужен? – с надеждой спросил домовой, представлявший из себя практически цельный ком косматой бороды между шапкой и лаптями.

– Спасибо, можешь идти, – отпустил его Ворх, дописывая последний учебный план на первый семестр.

Архип слез со стопки книг, а потом и с самого стула, натужно кряхтя, почесал бороду, как-то одновременно всю, и поковылял к книжному шкафу, за которым и скрылся.

– Пойду, что ли, чайник поставлю, – я глянула на часы, было уже поздно, но только не для кофе.

Магистр кивнул, не отрываясь от работы. Похоже, он действительно собрался привести все дела в порядок.

Выходя из кабинета, я столкнулась с Комендантом. Альм просканировал меня леденящим душу взглядом и посторонился, выпуская:

– Госпожа Стелла закатила истерику, узнав, что для нее закрыт доступ на территорию охфака, – сообщил Комендант. – Стоит, ругается. Обещала проклянуть, если ты не выйдешь прямо сейчас.

– Пусть ругается, не до нее сейчас, – поморщился Ворх, – потом извинюсь, если успею.

Я почувствовала его досаду, да и свою немного, хоть уже давно привыкла скрывать свои чувства на этот счет. Но, если Стелла вызывает хоть какие-то эмоции, то пускай себе и досаду, только бы не было этой жуткой апатии.

– Давай я допишу, – предложила я, заглянув обратно. – Отдохни, завтра тоже трудный день.

К досаде добавились удивление и сомнение.

– Иди, вдруг и вправду проклянет, – я полностью вошла в кабинет и остановилась у стола. – Не хватало нам еще и с твоей ведьмой разбираться, и так дел по горло. Так что иди.

Ложась спать в одиночестве, что стало для меня уже непривычным, я почувствовала его боль и подхватилась, не зная, куда бежать и где его искать. Вередан тоже молчал, все реже получая подпитку от магистра. И тут взгляд упал на давно позабытый рисунок птички-оригами на моей ладони, оставленный там Эйлариеном.

Я активировала магического вестника и одновременно торопливо одевалась, поэтому ректор застал меня сидящей на полу с кроссовкой в руках.

– Некогда объяснять, мне срочно нужно к госпоже Стелле! – я дообулась и поднялась.

– Зачем? И где Ворх? – Риен, снова в непривычно домашнем виде, и даже в тапочках, озадаченно оглянулся.

– У нее.

– Что он там забыл среди ночи? – удивился полуэльф.

Я с трудом сдержала ругательства:

– Быстрее, пожалуйста, ему опять плохо стало!

– Стоп! Успокойся, боль он стерпит, не маленький. Я его сейчас приведу, жди, – Риен тяжело вздохнул и открыл портал.

Я села и выдохнула, благодарная полуэльфу за то, что мне не придется видеть госпожу Стеллу. Я-то против нее самой ничего не имею, но… Да кому я вру? Разумеется, мне больно знать, что мой муж, пусть и фиктивный, с ней. Но я могу понять даже это. Куда ж мне до ведьмы…

– Ты сильно заблуждаешься, – подал голос Вередан. – Ничего особенного в ведьмах нет. Омолаживаются зельями, подправляют внешность магией, а так они ничем не отличаются от остальных. Ну да, горячие женщины, согласен, но даже это приедается, если не любишь душу, которая живет внутри.

– И у тебя ведьма была? – я прикусила губу.

– Даже несколько, я долго жил. И всю свою жизнь любил другую. Обычного человека без магии и крови.

– Почему тогда был с ведьмой, а не с ней?

– Она никогда не была моей, предпочла состариться и умереть с другим, – совсем печально ответил Вередан. – Я много раз хотел вернуться в прошлое, понять, что я сделал не так.

– Потому ты и создал артефакт? Чтобы вернуться?

– Я сам стал артефактом, – вздохнул он. – Она к тому времени была давно мертва.

– Соболезную.

– Ну, вот мы и квиты, – Вередан горько усмехнулся, – я тоже тебе плачусь.

– Да, пожалуй. Только я тебя шантажировать не буду, даже не проси.

– Ладно, обойдусь как-нибудь, – нарочито недовольно проворчал он.

Прямо передо мной открылся портал, я едва успела убрать ноги, и из него вышел Риен, снова волоча Ворха на плече, а следом госпожа Стелла.

– Забирай блудного мужа, – усмехнулся ректор, сгружая его на кровать.

Вервольф поморщился и даже попытался сесть, но не смог.

– Лежи, – я села рядом и положила руку ему на грудь, едва не обжегшись практически раскаленной меткой, и на всякий случай при помощи Вередана усыпила его на часок. И оглянулась на Риена, – Что делать?

– Упорно и целенаправленно убиваешь его, а потом спрашиваешь, что делать? – фыркнула ведьма.

– Как будто я специально! – разозлилась я. – Если можешь помочь – помоги. А нет, так не стой над душой!

– Герочка, успокойся, пожалуйста, – ректор тут же встал между мной и ведьмой. – Стелла пришла помочь. Она может провести обряд полного обновления, он бы помог хоть ненадолго, но…

– Он проводится лишь в дни солнцестояний, – подсказал мне Вередан. – Ну, или твоя кровь может усилить ведьму настолько, что она сможет провести его уже сегодня.