Текст книги "Артефакторика (СИ)"

Автор книги: Мару Толапытоуши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Не что, а кого, – фыркнул Ворх. – И тут уж точно без шансов.

– Принять… точно, принять свою пару. Только как это делать, никто не говорит, – я задумчиво уставилась на тлеющий кончик сигареты. – И вправду, как?

– Никак. Просто принять.

– Отличное объяснение. Исчерпывающее. Только мне нужна подробная инструкция, я ваши традиции не понимаю! Как это делается?

– Да серьезно, никак. Любого спроси, тебе скажут то же самое. Это просто происходит само. Ты либо принимаешь, либо нет.

– А я принимаю? – я развернулась, чтобы видеть его.

– Глупый вопрос, – Ворх растер окурок в пальцах и сел.

– И как ты понимаешь, принимаю я или нет? – продолжила допытываться я.

– По метке.

– Как именно? Точнее, как для безмозглого ребенка объясняй. По цвету, форме, запаху? Может, рисунок в матерное слово сложился? Что с ней не так?

– Она мертвая.

– Метка? Мертвая? В смысле, разлагаться начнет? – испугалась я. – Она живое существо?!

Ворх вдруг рассмеялся, снова откинувшись на траву:

– Нет, она не существо. Она проекция связи ауры с оставленной частичкой души партнера. И у тебя эта связь мертвая, ты ее отторгаешь.

– Опять я виновата! – я патетически воздела руки. – Прямо как с Вереданом! Всячески мешала тебе нормально работать!

– Да нет, это я виноват, – удивил меня мужчина.

Я замолчала. Уж больно горчил его ответ. И присмотрелась к видневшемуся в разрывах майки рисунку. На мгновение мне показалось, что линия шевельнулась, извилась, как змея, пустила шипы. Я протянула руку, поймала край ткани и надорвала дальше. Линия потянулась следом за моей рукой, свернулась шипастой спиралью на конце. Я потянула лоскут дальше. А потом взялась и второй рукой, разорвав несчастную майку окончательно.

Ворх не останавливал меня, хоть от него явно чувствовалось недовольство моими действиями. Но меня это мало сейчас волновало. Я потрясенно смотрела на шевелящийся, будто живой, постоянно медленно менявшийся темно-багровый рисунок, расползшийся уже почти на всю его грудь.

– Это нормально? Оно ведь такое болезненное, – я отдернула руки, только вспомнив, какую гамму непередаваемых ощущений доставил мне мой совсем маленький рисунок.

– Немного, – пожал плечами Ворх. – Скорее щекотно.

– И как заставить эту тварь на моем плече двигаться?

– Никак. Я уже говорил, просто оставь, как есть.

– Пойду спрашивать случайных прохожих, – пожала плечами я. – Они обычно гораздо больше мне говорят.

– Вот нет у тебя совести, да? – чисто риторически спросил он.

– Это у меня нет?! Хочешь сказать, что я тебе врала на каждом шагу, издевалась, предавала даже малейшее доверие, а потом еще и убить себя твоими руками решила, чтобы ты до конца жизни себя виноватым чувствовал?! – возмутилась я.

– Так вот в чем дело, боишься чувства вины? – Ворх снова сел, вынудив меня отшатнуться.

– Да, знаешь ли, не самое приятное чувство, – согласилась я. – Я уже два года виню себя за отца… даже если он и не родной! И три за брата! И как бы я тебя ни ненавидела, я не хочу жить еще и с этим!

– Можешь не беспокоиться, я убиваю себя сам.

– Ну отлично! То есть, тебе можно, а когда я хочу умереть, ты мне и это запрещаешь! – я аж подскочила на месте, злая как тысяча бесов. – Ну уж нет, я теперь принципиально не дам тебе издохнуть, даже не надейся! Живи с этим и мучайся!

– Это ты точно сможешь обеспечить, – фыркнул магистр, – мучить меня ты умеешь как никто!

– К счастью, хоть это в довесок к ненависти у нас взаимно! – я отвернулась, чтобы даже не видеть его, а то точно вцепилась бы в горло, уже и клыки зазудели, вытягиваясь.

Тоска, беспросветное одиночество, отчаяние, вина, боль, страх и обреченность. Всего на секунду, но я успела это почувствовать, прежде чем все это снова спряталось за раздражением. Ворх резко поднялся, бросил на землю остатки майки и пошел к воде. Как обычно, невозмутимый снаружи.

А я встала и пошла к дому. Чем дальше, тем лучше. Может, и вправду буду слабее его чувствовать. Я все еще была слишком зла и обижена, чтобы говорить с ним спокойно. Слишком много накопилось. Я незаметно проскользнула в комнату наверху и свернулась калачиком на кровати. Видимо, это стало моим любимым положением в последнее время. Прямо как у той внутренней меня, закрытой в скорлупу.

– Ну зачем ты так с ним? – шепнул Вередан.

– И ты, Брут? Тоже считаешь, что во всем виновата я?

– Нет, виноват он. Но ты же мягче, гибче. Прости его. Ты ведь любишь его, даже после всего случившегося. А теперь ты его жена, поздно уже злиться.

Я резко села, пораженная этим простым, казалось бы, фактом. Я только сейчас поняла. До меня лишь в этот миг дошло, что это не просто рисунок на плече, не просто метка. Что я теперь действительно его жена по законам этого мира, по законам оборотней всех миров.

– Боже, это ужасно, – я снова свернулась в позу эмбриона, размазывая слезы по лицу. – Это просто ужасно!

– Почему? – опешил Вередан.

– По двум причинам, – я всхлипнула. – Во-первых, он меня и так ненавидит, за человека не считает, я для него безмозглый ребенок, проблемная адептка, носитель артефакта, да кто угодно, но только не женщина. А во-вторых, я плачусь об этом тысячелетнему магу! И я даже не знаю, что из этого страшнее.

– Второе. Определенно второе, – Вередан гнусно захихикал. – Почтенному старцу рассказываешь такие вещи, что уши багровеют.

Я схватила услужливо вытянувшуюся из спины рукоять, вытащила клинок, открыла окно и запустила им как можно дальше.

– Эй, там холодно снаружи, мне твои тридцать семь градусов привычнее, – возмутился Вередан, снова появившись на моей спине.

Я молча повторила процедуру.

– В бумеранг играешь? – усмехнулся он.

Я снова выбросила его в окно.

– Я все равно уже все слышал, – уже откровенно потешался клинок.

На десятый раз я швырнула и скорее захлопнула окно.

– Ну прекрати, это не поможет, а меня сейчас стошнит от таких кульбитов.

– Что ты делаешь? – донеслось снизу со смесью удивления и недоумения. Ворх проследил за очередным полетом меча, растворившегося в воздухе через пару метров, и снова поднял глаза на открытое окно.

– Пытаюсь избавиться от этого гнусного старикашки! – я снова захлопнула окно, но почти тут же распахнула и даже свесилась вниз по пояс. – Забери его! Мне не нужен этот леший артефакт!

– А давай. Сколько я ему всего интересного могу рассказать о тебе и твоих чувствах, – усмехнулся Вередан за спиной.

– Нет! Не забирай! Я передумала! – я скорее вернулась обратно.

– Да что у тебя там происходит? – вервольф легко подтянулся на козырьке крыльца и залез прямо в окно, чтобы не терять времени на обходной путь по лестнице. – Что не так с артефактом?

– Он со мной разговаривает, – я прижалась спиной к стене, чтобы только он не вылез снова. – Его кто-нибудь кроме меня слышит?

– Не слышит, – разочарованно вздохнул клинок. – А то было бы гораздо веселее.

– Разговаривает? – явно не поверил магистр. – И что говорит?

– Ничего хорошего, иначе я не пыталась бы его выбросить, – я досадливо закусила губу. – Еще и шантажирует!

– Можно мне с ним поговорить? – Ворх неуверенно протянул руку.

– Да! – обрадовался Вередан.

– Нет! – отшатнулась я. – Пусть он теперь умрет вместе со мной! Он слишком много знает!

– Слушай, это даже обидно, обычно ты только на меня так реагируешь, – вервольф опустил руку и даже отступил на шаг, но я успела уловить досаду. – Скоро Риен придет.

– Хорошо, – я по стенке попятилась к двери, стараясь не смотреть на медленно двигавшийся рисунок на все еще голой груди оборотня. – Только оденься, чтобы никто этого ужаса не видел.

К тому времени, как пришел ректор, на кухне уже собрался целый консилиум, с заумным видом рассматривавший мою метку. Над моим плечом склонились Айна, Рур, Хар, Дашка, Трэс и братцы-некромантцы. Хоть про артефакт и мою кровь они и не знали, но такое приобретение, как метку, я скрыть просто не смогла бы. Так что я сидела на стуле посреди кухни, ощущая себя лабораторным кроликом под их взглядами.

– Герочка, ласточка моя, ну что же ты опять натворила? – Риен, тоже взглянув на мое многострадальное плечо, тяжело вздохнул и сел на край стола напротив меня. – Час от часу не легче…

– Слушай, я стараюсь, как могу. Так получилось, – я опустила глаза. Мне отчего-то было ужасно стыдно за свою метку. И за сам факт ее приобретения, и за неполноценность.

– Нужно исправлять, – вздохнул Рур. – Объясни хоть, почему не можешь принять его?

– Откуда же мне знать? Не получается.

– Ладно, – ректор встал и подошел ближе. – Это никуда не годится. Выглядит, как обрубок от нормальной метки.

– Это точно. Кстати, там, в стае медведей, кое-кто остался без руки. Можно с этим что-то сделать?

– Я загляну к ним на досуге. Но сейчас гораздо важнее как-то поправить твою метку.

– Будем снимать, – предложила я.

– Это невозможно, – заверил меня Рур. – Метка у мужчины остается до конца жизни, а у женщины исчезает только через месяц после смерти ее мужа. Но взять и снять ее, завершенную, уже невозможно.

– Возможно. Подумайте, ведь бурые просто брали и уходили через год. Они снимали метку. Точно снимали, я это знаю.

– Да, это верно, но никто не знает, как они это делали. Просто в один день женщина вдруг забирала дочь и уходила уже без метки, так что муж никогда не смог бы ее найти, – пожал плечами полуэльф. – Никто и никогда не бывал в стае самих бурых. Как никто и не знал точно о месте их обитания.

– Значит, это возможно. Будем снимать. А пока объясните мне, как сделать метку нормальной, чтобы Ворх не откинулся раньше времени.

– Принять.

– Ну, отлично, это слово я уже выучила, – вздохнула я. – А теперь давайте подробнее.

– Просто принять, в этом нет ничего сложного.

– Так, стоп, – я застегнула комбез. – Дашка, ты человек, ты тоже с этими забабонами не знакома. Рассказывай, что нужно делать с меткой, чтобы она ожила, – я подсела к ведьмочке.

Но она только смущенно пожала плечами:

– Принять… Действительно, Гер, это так. Я ничего не делала. Просто приняла Трэса таким, какой он есть.

– Так как это делается? Ворху то плевать, он помирать собрался, а мне с этим как потом жить? Что мне делать? Нужно постучать в бубен, попрыгать на одной ноге через костер, плюнуть в источник силы? Как это сделать?

– Побойся гнева праматери! – возмутился Рур. – Ничего делать не нужно, это само происходит.

– Ты просто либо принимаешь, либо нет, – вздохнула Айна. – Судя по всему, он причинил тебе слишком много боли, раз ты настолько отгородилась от него.

– Ну да, многовато, – согласилась я. – Но я уже многое простила. И мне было бы проще, если бы он хоть в чем-то раскаивался!

– Так, зовите Рема, будем его раскаивать, – воодушевился Риен.

– Я не знаю, куда он ушел, – пожала плечами я.

– Ничего, сейчас сам придет, – полуэльф улыбнулся во все тридцать два и дернул молнию моего комбинезона вниз.

Я тут же отскочила от него и застегнула молнию под самое горло, в котором даже ругательство застряло от возмущения и испуга. И почти в ту же секунду дверь распахнулась, обдав меня злостью и беспокойством от стоявшего за ней вервольфа.

– Так себе способ, – я попыталась затянуть собачку замка еще выше, хоть было и некуда. – Не нужно так делать!

– Зато сработало, – обрадовался Риен. – Ну, начинай раскаиваться.

– В чем? – поинтересовался Ворх раздраженно. – В том, что помогал ей? Или в том, что берег ее нервы, не вываливая сразу тонну информации? Или, может, в том, что старался защитить даже от нее самой? А, наверное, в том, что бросил все и вообще за это взялся. Вот уж точно раскаиваюсь.

Я отвернулась, стараясь сдержать злость:

– Я тебя и не просила об этом.

– Конечно, не просила, ты просто умирала. Вот только у тебя не было предсмертной записки с просьбой не реанимировать!

– Теперь татуировку такую сделаю, «не спасать»! Прямо поверх метки, чтоб уж точно заметил!

– Не волнуйтесь, они всегда такие, – махнул на нас Трэс. – Пойдемте отсюда, пусть ругаются на здоровье. Им так привычнее разговаривать.

– Оставайтесь, мы найдем, где поругаться, – Ворх схватил меня за руку и потащил в свою комнату.

– Вот, сразу бы так! – успел крикнуть вслед полуэльф. – Через плечо и в логово!

Раздражение было у нас общим.

– Хоть что-то мы можем делать вместе, – я выдернула руку, стоило двери за нами закрыться, – злиться на ректора. Ах да, еще друг на друга.

– Вот видишь, сколько у нас общего, – вервольф прислонился к двери и скрестил руки на груди. – Что за собрание ты там устроила?

– Решали, что с меткой делать, – я села на подоконник, чтобы на всякий случай быть подальше от него.

– А тебе не кажется, что это не их дело?

– Они твоя семья, вообще-то. И хотят помочь.

– Я в их жизни не лезу.

– А им этого очень не хватает, – я развела руками. – Так что будем делать?

Ворх промолчал, но так многозначительно, что ответ буквально читался в глазах.

– Даже не думай, я не дам тебе умереть так просто. Ты это не заслужил, если уж на то пошло, – я тоже скрестила руки на груди.

– Допустим, не так и просто.

– Тем более. Помоги мне помочь тебе. Потом будем разбираться, насколько отвратительно ты себя вел.

Он снова промолчал.

– Господи, ну почему с тобой так сложно?!

– Да какая тебе разница вообще? А, чувство вины, конечно. Можешь об этом не беспокоиться, я принял решение сам, в здравом уме, как у вас говорят.

– Вот и я приняла решение. Я не отступлюсь.

Ворх отлип от двери, подошел ко мне и оперся об оконную раму прямо надо мной. Мне сразу стало неуютно, захотелось отодвинуться, но я заставила себя не тронуться с места, только взгляд сам невольно опустился в пол.

– Не могу я так, – я все же подняла глаза. – И не хочу, наверное. Я, конечно, никогда тебя не прощу, но как-то уже привыкла к тебе, что ли. Кто же будет отравлять мне жизнь, если тебя не станет?

– Это весомый аргумент, – усмехнулся он.

– Ну так помоги мне. Я не знаю, что делать.

Ворх так и остался стоять рядом, я чувствовала его сомнение и неуверенность.

– И вообще, похоже, что Вередан все еще нуждается в тебе, – попыталась я зайти с другой стороны. – Он еще кормится от тебя.

– Месяца ему должно хватить, чтобы вырасти.

Я скрипнула зубами, злость снова дернула меня за язык:

– Да прекрати ты уже! Мне плевать, что ты себе в голову вбил, но подумай о матери! Она этого не заслужила! Или иди и скажи ей в глаза, что лучше умереть, чем оказаться связанным этой проклятой меткой с безмозглым ребенком! Есть еще причины, кроме личной неприязни ко мне? Зачем вообще все эти сложности? Я ведь предлагала забрать Вередан и уходить, ты же мог обмануть Эфир, опыт есть!

– И оставить тебя там?

– Да! Ты сателлит для Вередана, а что будет со мной, тебя не касается!

– Я еще и твой куратор, если ты не забыла.

– Была бы рада забыть! Просто скажи, как исправить чертову метку, и разойдемся по своим делам!

– Это невозможно.

– Почему?

– Ты никогда не сможешь принять эту связь. Не трать зря время и силы.

– А понятнее можно? Хоть нагляднее, что ли? – возмутилась я.

Ворх просто чуть подался вперед, едва коснувшись моего колена бедром, но я отдернула его, как ошпаренная, испугавшись. Мысль о том, что мы теперь улавливаем эмоции друг друга, вызывала у меня панику. Одно неосторожное движение, всего на сантиметр ближе, и он может почувствовать мою нездоровую тягу к нему. Я бы предпочла сквозь земли всех миров провалиться. И тут же, всего на какую-то долю секунды, но все же я почувствовала отвращение и разочарование, тут же скрывшиеся за уже привычным раздражением.

– Да, я поняла, это было достаточно наглядно, – я проглотила ставший в горле ком и отвернулась.

– Так что прекрати свои бесполезные попытки.

– Ладно, нужно с Риеном прояснить некоторые вопросы. Вередан, темный эльф, полиморф, флакон этот…

Эйлариен выслушал наши соображения и нахмурился:

– Выходит, ты теперь полноценно владеешь Клинком Судеб.

– Да, Вередан теперь вылезает по первому зову. Но есть минус, он со мной разговаривает, – и я продемонстрировала ему обрубленный клинок, тут же услужливо показавшийся из спины.

Глаза у полуэльфа стали почти квадратными:

– Ты вот так запросто таскаешь бесценный артефакт без повода?

– Я его пыталась в окно выбросить, но он постоянно возвращается, – я сунула его обратно, досадливо передернув плечами.

Я поняла, что Риен вот-вот лишится чувств, если я продолжу.

– Ты хоть понимаешь, что это за артефакт, ласточка моя? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Клинок… э… времени? – припомнила я.

– Судеб, – поправил ректор. – Клинок Судеб Вередан. Покоритель Времени. Он может вспарывать ткань времени, обрывать нити судьбы. Он переносит дух использовавшего его мага в его же тело в любой момент времени их совместного существования. Он может показывать судьбу мага, но не как события, а как их суть. Он знает тысячи заклинаний черной магии, в том числе запрещенные и утерянные. При достаточной силе черного мага он может привести к гибели всех миров.

– А ты меня в окно, – патетически всхлипнул Вередан за спиной. – Как не стыдно?

– Не стыдно, – огрызнулась я ему. И снова повернулась к Эйлариену, – Но он начал со мной разговаривать в последние несколько дней. И мне это совсем не нравится. Еще и шантажирует!

– Почтенный древний маг тебя шантажирует? – не поверил Риен.

– Да, этот гнусный старикашка копается в моих воспоминаниях!

– Слушай, детка, я четыреста лет провел на дне озера. Мне было смертельно скучно, а тут я дорвался до молодого тела. И что? Мне занудствовать, по-твоему? Хрена с два! – воскликнул Вередан. – Я намерен развлекаться!

– Он точно почтенный древний маг? – вспыхнула я. – Ведет себя как подросток!

– Человеку столько лет, на сколько он себя чувствует, – нравоучительно поправил меня клинок. – И вообще, большую часть времени я сплю, просыпаясь только на твой зов. Так не мешай мне получать удовольствие от жизни хоть в те короткие минуты, когда я бодрствую. И молись всем богам, чтобы я крепко спал по ночам, замужняя ты моя носительница, а то буду комментировать и советы давать.

Я вспыхнула как маков цвет, выхватила меч со спины, швырнула его в угол и отвернулась.

– Да, вижу, вы действительно не очень ладите, – кашлянул Риен, наблюдавший за нашим внутренним спором с потерянным видом. – Зато его проекция уже начала проступать на твоей спине. Он окончательно прижился, теперь будет только расти.

– Это еще не все? – я аж подскочила. – Не хватало, чтоб он еще и в двухметровый дрын вырос!

– Нет-нет, ты что, он будет расти только энергетически. Похоже, он все еще питается от Ворха. Внешне меч подстраивается под своего носителя.

– Ну прямо польстил, – фыркнула я через плечо. – Это что вообще за форма такая?

– Танто, – просветил меня Вередан.

– Ладно, допустим, с Вереданом пока все понятно, – вздохнула я. – А что насчет флакона? Он вполне мог быть маячком для фантома.

– Зелье готовила Стелла. Не может такого быть, – Риен пожал плечами, – все делается в стерильной лаборатории.

– Она ведьма, – напомнила я. – Мало ли…

– Исключено, – покачал головой Ворх, – я доверяю ей, как себе. Она не способна на такое.

– Да, причинять вред последней бурой она точно не стала бы, – согласился и Риен.

Я была в шоке. Просто в шоке.

– Она знала, кто я?

Мужчины переглянулись.

– Она знала?! – я подскочила с облюбованного подоконника. – Что, серьезно?!

– Герочка, успокойся, все в порядке, – осторожно начал полуэльф.

– Это не в порядке! Мне плевать, кто с кем спит, но какого лешего ведьма узнала, кто я, раньше меня самой?! Я и Дашке ничего сказать не могу, а какая-то сторонняя ведьма знает и готовит мне зелье?! Что ж вы объявление в газету не дали?!

– Прекрати истерику, – Ворх дернул меня за руку, заставив снова сесть. – Я ее едва ли не с детства знаю, и точно могу сказать, что она этого не делала.

– Да знай ты ее хоть трижды в день, но я-то почему от этого должна быть спокойна? – возмутилась я, уже больше злясь именно от того факта, что это именно госпожа Стелла.

Разумеется, к любовнице-то доверия гораздо больше, чем ко мне, даже в отношении моей собственной жизни.

– Герочка, она состоит в департаменте контроля редких видов, – почему-то смутился Риен. – После инцидента с медведем мы просто не смогли бы скрыть твое происхождение без ее помощи. Ты даже не представляешь, в какой ад превратилась бы твоя жизнь, если бы они узнали.

– Я и так в аду.

– Но на три года позже. А так тебя бы быстро взяли в оборот, закрыли бы в самом глухом бункере и стали бы скрещивать с разными подвидами оборотней. С учетом того, как сильно ты сопротивляешься, постоянной метки бы не получилось, но поверь, нашлось бы много готовых на смерть ради того, чтобы дать своей стае нового сильного альфу. Так что примерно раз в год ты бы рожала взаперти, и жила бы так, зная, что и твоих дочерей ждет такая же судьба. Что вами попытаются возродить популяцию.

Меня передернуло даже больше от глухой ярости Ворха, чем от самой ужасающей перспективы.

– И это бы даже сработало, – продолжил Риен. – Если бы не одно «но». Душ бурых не осталось в этом мире. Иначе хоть кто-то бы уже возродился даже от дальних потомков. Убито уже пятеро девушек, пятеро правнучек достоверно известных бурых волчиц. Но ни одна из них не оказалась носителем крови.

Я похолодела, вспомнив свою почти точную копию с вырванным сердцем:

– Таких много?

– Совсем мало, и их департамент отлавливает в экстренном порядке, чтобы уберечь хоть эти крохи генетики бурых, – ректор тяжело вздохнул. – Тебя снова удалось отмазать, на этот раз спас Интернеций. Ты под его протекцией как носитель артефакта. Но и вечно прятать тебя не получится. Раз оборотни узнали, то в покое тебя уже не оставят. Им эта протекция до лампочки, если есть шанс остановить вырождение.

– Я и без своей крови пока неплохо справляюсь. Могу походить по стаям, поднять демографию, – предложила я.

– Да, наслышан о твоем таланте, – полуэльф улыбнулся. – Но этого мало. Альфы не рождаются. Некому собирать оборотней в стаи.

– Может, все потому, что некоторые Альфы сбегают из своих стай? – я бросила возмущенный взгляд на куратора. – А мне за этих некоторых теперь отдуваться.

– Между прочим, – Риен наставительно поднял указательный палец, – вы оба носители уникальной сильной генетики. И отдувались бы вы вместе, тогда и вопрос с вырождением бы больше не стоял. Одна только проблема: где искать души бурых?

– Нет уж, увольте, – открестилась я. – Скажите лучше, известно ли что-то о моих настоящих родителях, раз уж я такая уникальная?

– Тут все сложно, – полуэльф подошел и сел рядом на подоконнике. – Тебя только потому и не нашли раньше, что считали мертвой. Департамент отслеживал всех потомков бурых. Стелла подняла старые документы, по которым проходила твоя мать. Она погибла в аварии на девятом месяце беременности. Твоего брата спасти не смогли, а вот ты выжила, хоть и немного недоношенная. И в то же время у жены брата-близнеца твоей матери случился выкидыш. Они удочерили тебя и вырастили как свою, а в документах было отмечено, что оба прямых потомка погибли, а ты родилась в побочной ветке. Твоя приемная мать позаботилась о том, чтобы это не всплыло, она и сама тогда работала в департаменте штатным целителем. В общем, ты просто чудом смогла прожить относительно нормальную жизнь до того случая с медведем.

– А мой отец?

Риен бросил неуверенный взгляд на Ворха, вздохнул, но все же нехотя ответил:

– Дядя Уфна. Он был охотником и погиб еще до твоего рождения. После этого твоя родная мать, будучи беременной, и осела окончательно в Лазурном мире.

– Так он действительно мой брат? – дошло до меня. В груди потеплело от ощущения бесконечного счастья и нежности, вызванной первой хорошей новостью за этот безумный день. Я так боялась, что потеряла единственного брата, а оказалось, что обрела сразу двоих.

Ворх аж поперхнулся сигаретой и закашлялся.

– Что такое? – не поняла я его недоумение.

– Я не ожидал, что ты способна на такие эмоции, – пояснил он. – Обычно ты злишься или боишься. А тут вдруг…

– На себя посмотри, – обиделась я.

– Так я ж и не спорю. Просто не ожидал.

– Так, по углам, – тут же встал между нами ректор. – Не начинайте ругаться на ровном месте! Попробуйте просто нейтрально общаться для начала.

Мы переглянулись с одинаковым скепсисом.

– И если что-то будет нужно, я тут же примчусь, – Риен взял мою руку и положил мне на ладонь маленькую птичку-оригами, тут же ставшую лишь рисунком на коже. – Только позови.

– Спасибо, – я с благодарностью сжала его холодные пальцы. – Я ценю твою заботу.

– Пойдем, – Ворх с явным недовольством, хоть и совершенно невозмутимый снаружи, дернул полуэльфа за локоть. – Осмотрим то место, где медведь появился.

– А ты один не справишься? – удивился ректор.

– Не справлюсь, иди уже, – разозлился вервольф.

– Ты ж глянь, ревнует, – подмигнул Эйлариен и отпустил мою руку.

– А есть повод? – раздраженно огрызнулся Ворх, уже практически вытаскивая полуэльфа из комнаты.

Я вышла следом и почти сразу попала в руки Дашки и Ирвы, карауливших меня на веранде.

– Девичник? – предложила ведьмочка.

– Расследование, – обломала я ее. Хоть я и не могла пока рассказать им всего, но новый взгляд на проблему мне бы не помешал. – Предлагаю вам интересную игру. Давайте предположим, только предположим, никакой точной информации нет, что в городе есть полиморф. Допустим, кто-то прячется в стае под видом местного. Вот ты, Мин, сколько уже в стае?

– Шесть лет.

– И всех здесь, наверное, уже знаешь. Давай походим по городу, посмотрим. Ты будешь рассказывать о местных, а мы с Дашкой попробуем примерять на них образ полиморфа.

– Слушай, а что у тебя за терки с полиморфами? – удивилась ведьмочка.

– Помнишь русалку? И Андрей тоже оказался полиморфом. Так что это у них со мной какие-то терки, – я пожала плечами.

– Такое чувство, что у тебя вообще со всеми терки, – усмехнулась Даша.

– С вами пока еще нет. Но могу благословить пятерней, тогда, возможно, будут.

Ведьмочка спряталась за Мин и продолжила хихикать уже оттуда.

– Кстати, как ты? – я кивнула на живот пумы.

– Замечательно, – улыбнулась она. – Мы так счастливы, ты даже представить себе не можешь. И родители успокоились, приняли Риса в семью. И все благодаря тебе.

– Нет уж, на меня не спихивай, вы сами справились, – отмахнулась я. – И да, насчет этого приятия… Спасайте, объясните, что мне сделать, а то угроблю декана.

– Вот пока ты мыслишь такими категориями, ничего и не выйдет, – хмыкнула пума. – Как только ты обеспокоишься тем, что умрет твой любимый мужчина, а не декан, ты сама поймешь, что к чему.

– Так это никогда не случится, – я уронила голову на сложенные на столе руки. Хотя, я ведь уже убивалась именно по этой причине, но не помогло. – Не может быть такого. У вас что, не бывает браков по расчету, ну или династических, что ли?

– Бывают, – согласилась Ирва. – Тогда просто искренне поставленная метка в течение отведенного месяца сама притягивает носителей друг к другу, помогая принять.

– А если наоборот? Ну, если мужчина не принимает женщину, она тоже от этого умрет?

– Нет, просто будет чувствовать это постоянно. И такая пара обычно не может иметь детей.

– Как же у вас все сложно! – согласилась и Дашка.

– Ты вообще авантюристка, каких поискать, – я толкнула ее локтем. – А если бы вдруг моя кровь тебе не подошла? И так с того света вытащили.

– Оно того стоило, – смутилась ведьмочка. – Тебе проще, ты и так хоть на малую долю оборотень.

– Я чуть не умерла от боли. Как-то это не проще, – не согласилась я.

– Это странно, – Ирва потянулась к моему плечу. – Покажи. Метка не должна болеть.

– Может, это из-за шрама под ней? Какие-то нервные окончания задеты? Но было больно, – я расстегнула комбез и стянула его с плеча.

– Не вижу шрама, – присмотрелась пума. – Меткой перекрыт. Да и вообще, как-то совсем плохо она выглядит.

– А как должна?

Ирва приспустила платье с правого плеча и показала. То, что я видела еще на обряде, выросло втрое, спустившись на руку, спину и грудь. И тоже очень медленно двигалось.

– Оно так и будет шевелиться под кожей?

– Только месяц, пока формируется связь. Потом остановится, – пояснила она.

Дашка осторожно тронула мою метку и тяжело вздохнула:

– Да уж, дали вы маху. Как-то не так я представляла свадьбу лучшей подруги.

– На себя посмотри, – возмутилась я. – И вообще, это вышло против нашей воли.

– Да, Айна рассказала про медведей, – погрустнела Дашка. – Нехорошо вышло. Как вы вообще туда попали? Вас всего сутки не было, и столько дров наломать успели.

– А это уже засекреченная информация, – я развела руками. – Пойдемте полиморфа вычислять. Он, возможно, в этом и замешан.

– Давай начнем от реки, – предложила Ирва.

К середине города я устала принюхиваться в поисках запаха живой нежити, а голова трещала от информации о каждом увиденном жителе. Сев в тени недалеко от дома Айны, я немного перевела дух:

– Все, перерыв. Что-то мы увлеклись.

– Ну так интересно же, – Дашка села рядом.

– Точно останешься здесь жить, – я покосилась на традиционное платье, в котором она, похоже, ходила с удовольствием, как и Мин.

У соседнего дома Зора развешивала белье после стирки, одна из многих теперь ходившая в мужской рубашке, хоть и поверх длинной юбки. Я не смогла сдержать улыбку, глядя на это. Ну, хоть не одна я теперь без платья обхожусь. Рядом с ней крутилась Вару, больше мешая, чем помогая, но очень старательно. Мимо них шли Риен и Ворх, что ну никак не могло не привлечь внимания маленькой егозы. Она сначала повисла на шее полуэльфа, а потом схватила своего дядю за руку и потащила к матери.

– Ты только послушай их! – она, совершенно не интересуясь мнением старших, быстро прижала дядину руку к пока еще совершенно плоскому животу матери. – Это Вар, Рем и Сая! Моя сестра будет лисичкой, как бабушка, представляешь?

– Как тяжело, наверное, все знать, – вздохнула Даша, глядя на малышку.

– Да, очень тяжело знать, – я отвела взгляд, едва почувствовав даже не просто любовь, а практически обожание к еще даже не зародившимся детям внутри Зоры.

– Видишь, ты всех вокруг делаешь счастливыми, – толкнула меня плечом Ирва, сидевшая с другой стороны.

– Не всех, но я стараюсь.

Она замолчала, увидев, что у меня на глаза навернулись слезы.

– Что-то попало в глаз, пойду промою, – я скорее поднялась и пошла к реке от них, пока они ничего не спросили.

У самой кромки воды я легла на траву, закинув руки за голову. Над головой все то же солнце, что и раньше, все такие же белые облака, а ночью желтая луна. Почти как в родном Лазурном мире. Изо дня в день ничего особенно не меняется. Но почему-то с каждым днем моя жизнь становится все сложнее и сложнее. Скоро и вовсе невыносимой станет. Это, наверное, как сгорать живьем. Все вокруг горит, и ты сама горишь, и ты в аду, и остановить это никак невозможно…