Текст книги "Император всего (СИ)"

Автор книги: Марти Бурнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

8

– … И радуга, словно нимб, сияла над ее головой, когда я увидел ее впервые. Мокрая, после только что закончившегося дождя, одежда прилипла к ее телу. Ее нежная фарфоровая кожа просвечивала сквозь тонкие складки платья. Она казалась нимфой – хозяйкой источника, дарующего вечное блаженство, которая только что покинула его, дабы принести радость в этот грешный мир. Золотистое сияние укутывало ее даже в пасмурный день. Подобно тонкому лучу солнца, изменчивому и неуловимому, озаряла она все на своем пути. «Богиня!» – подумал я. И чтобы быть с ней, я должен стать богом! Эриан!.. Мелодия этого имени не смолкала в моей душе ни днем, ни ночью. Неделями ходил я вокруг да около, не смея приблизиться и заговорить с ней. Щедрой наградой часов ожидания я в императорском саду, казалось мне ее появление. Порой она просто неспешно прогуливалась по аллеям, порой купалась обнаженной в фонтанном пруду. Капли воды бриллиантами сверкали на ее мраморной коже, и казалась она самой прекрасной из статуй, что словно по волшебству, ожила среди своих неподвижных подруг. И кружила она меж них в танце, приглашая присоединиться, но ни одна не откликнулась, стыдясь, ибо грубыми и неуклюжими стали бы они по сравнению с ней. Временами, она вспоминала о своей божественной природе и принималась творить. Как чудесно она рисовала! Она точно передавала внешний облик изображенного, и в то же время казалось, что там нарисовано нечто совсем иное. Наверное, думал я, она видит мир совсем иначе, чем мы, простые смертные. Непостижимым образом, обыкновенный сорный цветок, что я порой затаптывал, проходя мимо, превращался в необыкновенно прекрасный и загадочный шедевр природы. Как хотел я быть тем неприметным цветком, что и живет – то несколько дней, ведь он привлек ее внимание! Порой она рисовала фрукты, иногда съедая их или откусывая крохотные кусочки. Как хотел я быть той вишенкой, что исчезла меж алых губ! Я хотел стать ее кистями, ведь они постоянно чувствовали ее нежные прикосновения, когда, слегка высунув кончик языка, творила она! Как хотел я поделиться с кем-нибудь чувствами, переполнявшими меня, но лишь маленький принц стал поверенным моих чувств. Лишь он внимал сказкам про прекрасную фею, что живет совсем рядом, но остается недостижимой для простых смертных. В попытках отвлечься, с головой уходил я в работу, чтоб быстрей пронеслось то время, что не мог видеть ее. Даже ночью не мог я спать. Без устали работая сам, не давал я передышки и всем остальным. И раньше срока создал я крейсер, равных которому не было доселе. И доволен остался мной император. «Назови его сам!» – предложил он. «Пусть зовется он – Эриан!» – не задумываясь, воскликнул я. От чего-то смутился император, и так сказал: «Негоже называть военный корабль именем… женским, ибо звучит оно слишком мягко и женщины… склонны к непостоянству. Надо нечто более твердое и неизменное». «Тогда, пусть будет „Аксиома“! – ответил я. – И будет она истиной в высшей инстанции, непоколебимой, словно сама Каберонская империя!» Наградил меня император, на прощанье сказав, что лишь богу было под силу создать подобный шедевр. И высшей наградой стали для меня его слова, ибо богом назвал он меня. Я стал богом, а значит, стал достоин приблизиться к НЕЙ! Опрометью бросился я в императорский сад, желая найти свою любимую. И была она там. Впервые, не скрываясь, подошел я к ней, по-прежнему не зная, что сказать. И чем ближе я подходил, тем медленнее шел. Вот она повернула голову в мою сторону. И остановился я, и сердце замерло в ожидании ее приговора – стоит ли биться дальше. Благостью всех богов Вселенной снизошла на меня ее приветливая улыбка! С тех пор стал я приходить к ней каждый день. Часами беседовали мы. Как легка, мила и внимательна оказалась она! Вскоре, я интересовал ее куда больше, чем все цветы вокруг, позабыты оказались кисти. Казалось мне, что весь мир превратился в вакуум, где остались лишь мы двое… Как снисходительно слушала она меня! Не помня себя от счастья, рассказывал я ей обо всем. А сколько участия и интереса проявляла она к моей работе! О, если бы тогда посмел хоть кто сказать о НЕЙ плохое слово, я бросился бы на него и зубами разорвал богохульнику горло. О, если бы я только мог представить себе ее истинные мотивы! Тем больнее было мое падение с вершин блаженства в черную бездну отчаяния!

– И что же случилось? – Брунадар налил себе еще вина.

Они с Албертом сидели в каюте императора. После того, как выяснилось, что они безнадежно застряли на минном поле, каждый разбрелся кто куда, желая побыть в одиночестве. Гвардейцы отправились утешать друг друга, Тайла заявила, что не хватало ей только в свои последние дни любоваться на их гнусные физиономии и заперлась у себя, а император и Алберт устроились, вспоминая былое.

Брунадар часто вспоминал своего учителя, особенно пока не вырос, и круговерть дворцовой жизни не увлекла его. Однажды инженерный гений просто исчез, и на все вопросы сына император лишь уклончиво отвечал, что тот на отдыхе. Время шло, а Алберт так и не возвращался из затянувшегося отпуска. Постепенно воспоминания о нем приходили все реже и реже. Но встретив его, Брунадар словно вновь окунулся в детство. Даже на краю гибели хотел узнать он, что же случилось со старым учителем.

– А то, что и должно было случиться с дураком, влюбившимся в шлюху с Эроса! – напротив Алберта уже валялась разбитая бутылка, полет которой не успел предотвратить Брунадар. И теперь старик способен был рассуждать вполне здраво. – Она повадилась приглашать меня на романтические уединенные прогулки по "Аксиоме". Она говорила, что этот корабль – отражение моей души, узнавая его, она постигает меня, – Алберт склонил голову и мрачно уставился на дно пустой бутылки, что держал в руке.

"Сейчас опять полетит в стену!" – подумал Брунадар, но не осмелился прервать воспоминания столь мелкими придирками. Неожиданно Алберт аккуратно отставил ее в сторону и провел рукой по щеке. Брунадару показалось, что он успел заметить блеснувшую слезу. Когда Алберт поднял голову, щеки его были сухи, а глаза невидяще уставились в стену перед собой. Казалось, он рассказывает все это не императору, а невидимому собеседнику, быть может, тому самому принцу, с которым делился много лет назад.

– Отражение души! Как же! Единственное, что ее интересовало – это схемы управления и основные инженерные системы. Вскоре эта змея знала корабль едва ли не лучше меня самого. Ее близость окончательно лишила меня головы, обезумев, поддался я на авантюру – совершить небольшой полет вокруг орбитальной станции, где стояла "Аксиома". Невинной шалостью, посвященной возлюбленной, казалось мне это в тот миг. Как многообещающе улыбались мне ее игривые смеющиеся глаза, когда она предлагала эту "небольшую прогулку" – как, нежно целуя, сказала она. Сейчас, я представляю, насколько смешно ей действительно было в этот момент, как потешалась она в душе, говоря, что прежде, чем узнать до конца меня, она хочет первой познать этот корабль в полете! – Алберт нагнулся и схватил пустую бутылку. – И как глуп был я, представляя ее невинной девушкой, живущей в особом, романтическом мире!

Зажмурившись, Брунадар услышал, как разбилась она за его спиной, громко ударившись о стену. Тоскливый вопль Алберта вторил звону осыпающихся осколков.

– Экипаж "Аксиомы" еще не успели укомплектовать. Невыразимо самоуверенный и гордый собой, проник я на корабль. "Аксиома" – поистине шедевр среди всех крейсеров этой галактики. Огромная и непобедимая, по размерам своим подобна небольшой луне, состоящая из двадцати отдельных кораблей. А при необходимости ею мог управлять всего один человек. Поскольку у меня были все коды доступа, мы без проблем покинули монтажный шлюз и вышли в космос. Поставив "Аксиому" на автопилоте кружиться по широкой орбите, я повернулся к возлюбленной за наградой. Улыбнувшись, она обняла меня, и свет померк…

Воспоминания захватили Алберта целиком, он больше не скрывал текущих слез, скорее всего, он просто не замечал их:

– Не чувствуя тела, пришел я в сознание, по-прежнему во мраке и лишь звезды кружили перед моими глазами. "Космос! Я в открытом космосе!" – в ужасе понял я, – Алберт вскочил и принялся хаотично вышагивать по каюте. – Она выкинула меня в космос, правда, не поскупилась на скафандр. Какая щедрость! Уж лучше бы она убила меня на месте или перерезала шланг воздуховода! Беспомощный, я наблюдал, как пристыковываются корабли хардильеров. О боже, думал я, что будет с теми несчастными, что сейчас на корабле?! Многие из них стали мне друзьями за те долгие месяцы, что строился корабль. А что станет с орбитальной станцией?! А как же маленький принц, что прибыл наблюдать за первым полетом "Аксиомы"? Неужели, это будет последнее, что увидит он в своей жизни, ведь хардильеры не оставляют следов! Оружием "Аксиомы" вся станция могла превратиться в груду покореженного метала в считанные минуты! Отчаяние захватило меня, моя душа рвалась к ним, вытягиваясь в бесконечно тонкую струну, причиняя мне невыносимую боль. Словно каждую клетку, каждый нерв моего тела растягивали и плели из этого веревки. На этой-то веревке и повесилась моя душа. Не в силах вынести всего этого перекрыл я подачу кислорода. Последним, что я видел, были боевые истребители, вылетевшие со станции. Сверкнули выстрелы и многие из них исчезли в ярких вспышках…

Алберт, обессилив сел на пол, привалившись к стене. Вцепившись в голову руками, словно пытаясь вырвать несуществующие волосы, и закрыв лицо, он продолжал:

– Вечность спустя, пришел я в себя. Имперские дознаватели что-то пытались мне сказать или услышать от меня… не знаю… я лишь слышал имена погибших друзей! Потом дознавателей сменили врачи. Кажется, они что-то говорили о кислородном голодании и отравлении феромонами, но все это казалось таким неважным. Я знал их… Бармес и Дахил – старшие механики; Горинал – начальник десантной группы; Арнел, Бертилион и Мирандал – мои помощники, юный Корнеон… и многие сотни других погибли в тот злополучный день. Долгие годы их имена похоронным плачем кричали в моей голове. Я стал богом, богом, принесшим смерть. Казалось ничто и никогда не вызовет меня вновь к жизни, но недавно я стал замечать, что что-то изменилось. Не знаю почему, я понял, что должен покинуть приют, где провел последние годы, – Алберт открыл лицо и посмотрел на Брунадара. – Я знал, что скоро понадоблюсь маленькому принцу! – от его горящего взгляда, обращенного в никуда, то ли в прошлое, то ли в будущее, а может и вовсе в собственную безумную пустоту, Брунадару стало не по себе. – И вот, я здесь! – Алберт зубами откупорил очередную бутылку.

– Но как тебе удалось покинуть эту планету, на "Адской птице", ведь у нее нет двигателей?!

– Мой маленький принц, если бог не может покинуть планету, планета покидает бога.

И в этом Алберт был прав. После побега Великого Хардиля, на Флоре Альфа 7 была запрещена любая космическая техника. В виду былых заслуг, Алберт добился разрешения иметь спасательную капсулу, но со снятыми двигателями (врачи даже считали, что постоянное копание в ее внутренностях может способствовать восстановлению его рассудка, а сбежать у него вряд ли выйдет, так как ни один гений не сможет в одиночку создать ракетный двигатель, не имея для этого ничего). В чем-то они оказались правы. Алберт целые дни проводил внутри капсулы и его разум действительно начал немного проясняться. Хотя, скорее – его захватила новая навязчивая идея, отвлекшая от того, что подавляло разум в течение многих лет.

По счастливому совпадению, а может по божественному провидению, Алберт находился в капсуле, прослушивая переговоры хардильеров и дангар, когда последние взорвали планету. Аварийная автоматика закрыла входной шлюз, а взрыв, расколовший Флору Альфа 7, выбросил капсулу в космос, где спустя некоторое время и подобрал его Брунадар.

На третий день, Брунадар с Албертом прикончили ящик вина, мысленно благодаря Довинала, за нескончаемые запасы. Когда император забылся тревожным сном (прямо на столе), Алберт отправился навестить свою "Адскую птицу". Он никогда не забывал о ней, и всегда по-привычке прослушивал на всех частотах пространство. На этот раз он вылетел из своей капсулы, как пробка из бутылки. Затем остановился, поправил халат и чинным шагом направился к каюте Тайлы.

– Эй, шлюха, тут твой дружок хочет с тобой поболтать!

– Скажи этому пьяному придурку Гитону, пусть катится в задницу!

Алберт развернулся и пинком распахнул дверь каюты напротив, застав при этом гвардейцев в весьма непристойной позе.

– Слышь, Гитон, катись-ка ты в задницу! – затем он развернулся и вновь забарабанил в дверь Тайлы.

– Ну, что еще?!

– Гитон, кажется, уже там. А что сказать Фарадану?

9

Тайла опрометью выбежала из каюты, едва не забыв нацепить свою занавеску. Мельком взглянув на внешние экраны, она увидела небольшой дипломатический крейсер хардильеров. Фарадан! Ну конечно, она совсем упустила из виду, что и он обладал полной картой минных полей! Ему ничего не стоило сделать сейчас огромный карьерный шаг. Никогда не стоит целиком полагаться на дружбу истинного хардильера. Но в следующую секунду она немного успокоилась – если бы их хотели уничтожить, то давно бы сделали это. Скорее всего, Фарадан опять задумал какую-то авантюру. Прекрасно, к этому она привычна! Она пригладила растрепавшиеся волосы и ответила на вызов, стараясь улыбаться как можно беззаботнее:

– Только не говори, что случайно пролетал мимо!

– Ну что ты! Я примчался бы сюда, даже если бы пришлось добираться с другого конца галактики. Мы так давно не виделись, что я успел соскучиться, – Фарадан заулыбался в ответ.

– Взаимно. Но все же, что привело тебя? – Тайле очень хотелось поверить в его искренность, но она продолжала оставаться настороже – Фарадан любитель легких денег, а они сейчас – ценный и уникальный товар.

– Собственно, я сейчас всего лишь пилот, как и ты, – из-за его спины выступил еще один хардильер.

Тайла сразу узнала этого хорька.

– Если ты надеешься подработать извозом – забудь. Этот… тип не заплатит ни гроша!

– Тайла, – Фарадан с укоризной посмотрел на нее, – Министр Эль Мизар покорно просит аудиенции у императора Брунадара! Или мы не по адресу?

– Минуточку, спрошу у императора, можно ли записать вас на прием, – Тайла потянулась отключить связь, но передумала.

Тот факт, что она всю ночь слушала, как бились в ее стену бутылки, не предвещал ничего хорошего. Кроме того, несмотря на переполох, устроенный Албертом, Брунадар не появился на посту управления. Все это могло означать только одно: он был в стельку пьян. Заглянув к нему, она убедилась, что все намного хуже, чем она предполагала. Брунадар спал на столе в обнимку с недопитой бутылкой вина.

– А не поговорить ли им с богом? – раздался сзади голос Алберта.

– Вот только твоего бреда нам сейчас и не хватает! – Тайла распахнула дверь в каюту гвардейцев. – Немедленно приведите в чувство своего императора и тащите его на центральный пост! И пошевеливайтесь, это единственный шанс вытащить отсюда ваши дырявые задницы!

Тайла опрометью бросилась обратно. Она не хотела даже на минуту оставлять хардильеров без внимания.

– Император сейчас покончит с текущими делами и уделит вам несколько минут.

– Очень любезно с его стороны, – Эль Мизар был как всегда учтив и галантен, хотя при всем своем опыте, и предположить не мог, что за текущие дела могли взяться у императора при нынешних обстоятельствах.

– Не могли бы вы, пока, вкратце изложить мне суть дела? – решила Тайла взять инициативу в свои руки.

Эль Мизар немного замешкался.

– Да так, ничего особенного. Просто прогуливаясь по минному полю, решили спросить, не нужна ли вам помощь? – пришел ему на выручку Фарадан.

– Ну, с одной стороны – мы еще не успели в полной мере насладиться местными красотами, а с другой… хардильеры не предлагают ничего просто так. Что вы действительно хотите?

– Рад, что тебе надоело валять дурака, – усмехнулся Фарадан. – Но пока что мы хотим видеть императора.

– Императора чего?

– Вот как раз это мы и хотели бы с ним обсудить! – Эль Мизар выпустил струйку сизого дыма.

Тайла в упор не понимала, к чему они клонят, но уяснила, что большего она от хардильеров не добьется, и решила дождаться Брунадара. А вот и он!

Брунадар плелся, едва перебирая ногами, с двух сторон его поддерживали доблестные гвардейцы. Штаны Гитона при этом успели рассыпаться в прах, и свободной рукой он ухитрялся поддерживать то, что от них осталось. Позади церемонно вышагивал Алберт, почему-то распахнув халат и выпятив вперед тощую волосатую грудь.

– Его Императорское Величество Брунадар Первый! – раздался сиплый голос сумасшедшего.

"Какой император, такая и свита!" – подумала Тайла, с ужасом представив, как, увидев подобное убожество, хардильеры удаляются, оставив их посреди минного поля.

– Его Величество хорошо себя чувствует? – забеспокоился Эль Мизар.

– Просто велико… колепно! – заплетающимся языком пробубнил император.

– Тогда я хотел бы пригласить Ваше Величество на чашечку кофе! – Эль Мизар начал понимать, что происходит, и это его забавляло.

– Точно! Кофе! – встрепенулся Брунадар.

– Кофе нет, есть только вино! – отрапортовал Гитон.

– Тогда, вина! – вырвавшись из рук Аскилта, Брунадар барским жестом щелкнул пальцами в воздухе, от чего потерял равновесие и едва не упал.

Гитон бросился выполнять поручение, но Тайла поставила ему подножку, и он растянулся на полу, от неожиданности выругавшись, на чем свет стоит. При этом остатки штанов с него окончательно сползли.

Фарадан, глядя на это, лишь покачал головой. Тайла, уловив его взгляд, только развела руками.

– Предлагаю продолжить переговоры в нашей гостиной, – Эль Мизар слегка улыбнулся и протянул трубку Фарадану.

– Ничего не имею против, – ответила Тайла и отключила связь.

Как бы там дальше ни было, а оказаться на корабле хардильеров – это уже неплохо. Кроме того, ей ужасно надоела эта клоунада.

– Переговоры! Да здравствуют переговоры! – Алберт вскочил на кресло пилота, при этом потеряв свой тапок.

Тайла вздохнула и направилась к входному шлюзу.

Небольшой крейсер хардильеров так же легко поглотил их корабль, как недавно они сами капсулу Алберта. Тайла многое бы отдала сейчас, чтобы избавиться от шайки клоунов, что, пошатываясь, бодро вышагивала за ней. Но Брунадар являлся ключевой фигурой во всем происходящем фарсе, гвардейцы были необходимы, как сопровождающие и поддерживающие его лица, а отвязаться от Алберта и вовсе не представлялось возможным.

В транспортном трюме крейсера, где они оказались, для почетных гостей была расстелена алая ковровая дорожка. Фарадан ждал их у выхода, стоя по стойке смирно и имперским салютом поприветствовал императора. Эль Мизар в конце дорожки учтиво приглашал их пройти в гостиную.

Тайла шла впереди, стараясь не оборачиваться. Брунадар, в сопровождении гвардейцев остановился возле Фарадана, похлопав его по плечу:

– Вот как надлежит приветствовать императора! – он не очень понимал, что с ним происходит, но происходящее ему нравилось. – Только что-то тут гвардейцев маловато!

– Простите, Ваше Величество, экипаж еще не укомплектован, – любезно поклонился Эль Мизар.

Процессию завершал Алберт, выплясывая по дорожке в одной тапке, другую он держал в руке. К этому моменту вино успело выветриться из его головы, и глаза зыркали по сторонам поистине безумным взглядом. Он что-то бубнил себе под нос, изредка разражаясь восклицаниями типа: "У-ух!", "Да здравствует император!", "Все на переговоры!"

Гостиная, служившая залом для переговоров, представляла собой традиционно вытянутое помещение с длинным столом посередине. Эль Мизар услужливо выдвинул кресло для почетных гостей, и гвардейцы бережно усадили в него императора, тут же вцепившегося в подлокотники. Это позволяло ему держаться более-менее прямо, но голова подло падала набок. Министр уселся напротив, а всем остальным предложил располагаться, где им заблагорассудится. Гвардейцы устроились рядом с императором, опасаясь оставлять его одного. Алберт, кажется, решил попробовать посидеть на всех стульях по очереди (благо, их было много), а Тайла присела рядом с Эль Мизаром. Все происходящее никак не укладывалось у нее в голове: если бы хардильеры хотели уничтожить их – то давно бы уничтожили, если бы хотели взять в плен – то не рассаживали бы за столом в гостиной. Кроме того, ей показалось, что на крейсере их всего двое, а это было очень и очень странно. Она надеялась выведать у министра ответы на свои вопросы, но случилось совсем иное…

– Фарадан, голубчик, принеси-ка гостям вина, ну и… чего-нибудь еще, – посмотрев на императора, Эль Мизар понял, что с переговорами придется немного повременить, так почему бы не отдохнуть в хорошей компании.

– Вина! И побольше! – вторил ему Алберт, с дальнего конца стола.

– Собственно, кто вы, и где я? – ненадолго очнувшись, поправил очки Брунадар.

– Позвольте представиться – Эль Мизар. Бывший министр Консорциума хардильеров.

– Бывший министр Конс… концос… тьфу, почему бывший? Выпьем за моего нового министра! – выхватил у Фарадана бутылку император, напрочь игнорируя протянутый бокал. Последние дни немного отдалили его от правил этикета.

Эль Мизар улыбнулся: он, конечно, рассчитывал занять какой-нибудь пост при дворе нового императора, но не рассчитывал получить это назначение вот так сразу. Хотя, скорее всего, Брунадар наутро вряд ли будет что-нибудь помнить, да и самого двора пока еще нет.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – Эль Мизар поднял бокал, все остальные присоединились к нему.

Тем временем, Брунадар не на шутку увлекся ролью императора. Ему очень понравилось щедро раздавать должности:

– Произвожу вас в генералы, – возложил он руки на головы гвардейцев. Мне нужны адъютанты, а рядовые для этого не подходят!

– Выпьем за генералов без штанов! – не выдержала Тайла. – Может Ваше Величество и мне пожалует какую-нибудь должность?

– Придворная шлюха! – взревел из своего угла Алберт, запустив в нее пустой бутылкой, и едва не угодив при этом в Эль Мизара.

Тайла пропустила это мимо ушей. Она уже начала свыкаться с выходками Алберта, воспринимая его как стихийное бедствие. Однако во всем происходящем она до сих пор не улавливала никакого смысла.

Пока император увлекся своими новоявленными генералами, а Алберт новой бутылкой, Тайла поднялась и втиснула свой стул между Эль Мизаром и Фараданом, нежно обняв их обоих.

– Может, посвятите меня в свои планы, пока все мы здесь не сошли с ума.

Эль Мизар молча протянул раскуренную трубку. Тайла с сомнением посмотрела на нее. В данный момент ей не очень хотелось терять над собой контроль, но когда змейка неожиданно подмигнула ей изумрудным глазом, она поняла, что беспокоиться уже не о чем. Да и в такой ситуации, отказаться было бы крайне невежливо. Слегка покрасневшие глаза Фарадана и Эль Мизара говорили, что они уже давно прикладываются к этому зелью. Стоит присоединиться, чтобы лучше понимать их.

Через несколько мгновений, Тайле показалось, что стол начал удлиняться, закручиваясь в кольцо. В центре по-прежнему оставались Брунадар со "свитой". "А они неплохо смотрятся вместе, особенно когда пускают по кругу очередную бутылку. Ну прямо как дангары! Надо предложить им избрать его своим императором, хи-хи… император Дангарской империи! Хи-хи-хи… "

Когда Тайла раскрыла рот, чтобы задать Эль Мизару вопрос (правда уже сама не знала какой), он предложил ей бокал вина. Она принялась пить прямо из его рук, чем ужасно развеселила Фарадана.

– Да будет музыка! – и Эль Мизар включил Каберонскую симфонию.

Заслышав ее, Алберт вскочил на стол и принялся дирижировать своей тапочкой. Император, к тому времени, опять спал на столе в обнимку с недопитой бутылкой вина. Аскилт и Гитон принялись вальсировать, улыбаясь, и бесцеремонно обнимая друг друга за задницы, (при этом Аскилт мило поддерживал штаны Гитона). Тайла скинула с себя опостылевшую занавеску и, оставшись в одних сапогах, пригласила на танец Эль Мизара, чем развеселила Фарадана еще больше. Тот хохотал, согнувшись в три погибели. И кружила Тайла в чудесном танце в полной гармонии с мелодией Каберонской симфонии, и чувствовал себя Эль Мизар счастливым, как никогда.