Текст книги "Император всего (СИ)"

Автор книги: Марти Бурнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Эй, вы двое, засуньте это в мусорник, – дангар пнул ногой труп.

Остальные оценили шутку, одобрительно заржав. Предвкушая развлечение, они не поленились выяснить, где ключи от камеры, чтобы открыть решетку, выходящую во двор. Несколько минут спустя, гвардейцы, впервые за несколько дней, вышли за пределы своей камеры. Все вокруг неуловимо изменилось. Дело было даже не в мусоре и разорении царящем кругом. Изменилось само их мироощущение. Окружающее стало чужим и враждебным. Даже стены казарм, в которых они прожили несколько лет, казались оскверненными и далекими, словно прошло десятилетие с тех пор, как они в последний раз были здесь.

Дангары расположились полукругом возле тела Довинала. Они весело скалились, наблюдая, как Аскилт и Гитон, плелись, едва держась на ногах. А передвигались они действительно почти как покойный ныне комендант, жажда, голод и нервное истощение высосали почти все их силы. На мгновение Гитон подумал, не тот ли это шанс, о котором говорил недавно Аскилт – шанс покончить со всем. Стоит броситься сейчас на ненавистных уродов, и они, не задумываясь, прервут все его мучения. Но заглянув поглубже в собственную душу, он понял, что пока не готов окончательно распрощаться с жизнью. Да и друг имел в виду вовсе не шанс поскорее умереть.

Комок подкатил к горлу, когда они подняли тело. При жизни Довинал был высоким и крупным мужчиной, так что к их нравственным мучениям, прибавились еще и физические. Не так-то просто тащить стокилограммовый труп, когда сил едва хватает чтобы передвигать собственное тело. Стараясь не смотреть на свою обезображенную ношу, они подтащили его к утилизатору отходов и положили на конвейер. Беднягам пришлось поддерживать труп до тех пор, пока его почти полностью не затянуло внутрь. С тошнотворным чавканьем и хрустом постепенно исчезало тело коменданта в недрах бездушного механизма. Несколько раз оно заметно дернулось, создавая иллюзию жизни. Едва сдерживая тошноту, Аскилт взглянул на друга, тот всегда был более чувствительным. Гитон смотрел на происходящее остекленевшими глазами, но, по крайней мере, не спешил падать в обморок. Когда все закончилось, они с облегчением развернулись, готовые вернуться поскорее в камеру, но один из дангар с глумливым смешком преградил им путь.

– Выпьем за нового коменданта! – гаркнул тот, что руководил казнью.

Он зачерпнул воду из бака, куда уже начала поступать жидкость, полученная из тела Довинала, и выпил. Ведро пошло по кругу. Словно в кошмарном сне, гвардейцы наблюдали, как оно неумолимо приближается к ним. Еще минуту назад, глоток воды – это все, о чем они только и могли мечтать, но сейчас сама мысль выпить хоть каплю из этого ведра казалась чудовищно омерзительной.

– Ни за что, – прошептал Аскилт, когда ему под нос сунули воду.

– Как хотите, – с наигранным равнодушием сказал дангар, – Тогда присоединяйтесь к своему дохлому командиру. Только прямо сейчас и живьем.

Несколько рук схватили Гитона. К этому моменту он только и мог, что ошалело вращать глазами. Его потащили к конвейеру, который, словно живой, жадно лязгнул, предвкушая новую жертву.

– Нет! – в ужасе выкрикнул Аскилт и, выхватив ведро из рук дангара, жадно припал к нему, старясь ни о чем не думать. Смертельно побледнев под загаром, двигаясь как сомнамбула, Гитон повторил это, как только его швырнули обратно на землю.

Едва их снова заперли в камере, Гитон рухнул на колени – его неудержимо рвало, буквально выворачивало наизнанку в течении нескольких минут, хотя желудок и был пуст уже несколько дней. Поднявшись, со слезами на глазах, он прошептал:

– Ты все еще считаешь, что такая жизнь лучше смерти?

– Это как раз то, чего мы ждали! – Аскилт казался очень возбужденным и взволнованным, а глаза его, потускневшие за эти дни, засияли каким-то нездоровым блеском.

– Считаешь, несколько капель воды стоили этого!? – Гитон махнул рукой в сторону утилизатора отходов, и с гадливостью уставился на жижу в углу камеры.

Затем, вздрогнув, он с подозрением уставился на друга. Возможно, пережитое повлияло на него еще сильнее, и Аскилт попросту сошел с ума. По его щекам снова покатились слезы. На этот раз слезы жалости к себе, Аскилту, Довиналу и всем гвардейцам, что оказались в этом аду.

– Я о другом! – от истощения Аскилта не осталось и следа. – Довинала жаль, но мы оплачем его позже. Он дал нам шанс! – он встал спиной к решетке, загородив собой обзор снаружи и протянул ладонь.

– Это же… это… – теперь и в глазах Гитона зажглась надежда.

– Плазменный минирезак! И он заряжен! Довинал хотел воспользоваться им сам, да видимо не успел. Он всегда был нашим ангелом – хранителем. Печально, что путь к нашему освобождению лежит через его смерть, но именно о таких чудесах я недавно и говорил тебе, когда уговаривал не отчаиваться! Это и есть судьба, теперь мы не сдохнем в этом проклятом аду.

– Надо только не упустить этот шанс, как несчастный Довинал, – подвел итог Гитон.

Но и последующие несколько дней ничего не изменили для них. Дангары во множестве сновали по двору, не оставляя ни малейшего шанса проскользнуть незаметно за пределы гарнизона. Но даже если бы это и удалось, куда бежать на раскаленной планете, где нет ничего кроме пыли, всесжигающего солнца и уносящего последние капли влаги ветра? Только вера в судьбу и неслучайность всего произошедшего удерживала их от полного отчаяния. Это, да еще скудные порции воды и пищи, что им стали приносить. Порции были настолько малы, что их едва хватало, чтобы поддерживать жизнь, но они радовались и этому, стараясь не думать об источнике, а в сторону ненавистного утилизатора старались и вовсе не смотреть. Насколько можно было судить, к этому моменту они остались единственными захваченными в плен гвардейцами, которые не подверглись нейрообработке. Можно было сколько угодно гадать о причинах этого, но такая "забывчивость" дангар была им на руку, поскольку с каждым днем те все лучше обустраивались в гарнизоне и теряли бдительность.

– Кажется, дангары вполне освоились, – заметил Гитон на двенадцатый день заключения.

– Их караулы во дворе дрыхнут вторую ночь подряд, – кивнул Аскилт.

Они переглянулись.

– Ты считаешь, пора действовать? И что дальше? – в последнее время Гитон все больше ждал решений от Аскилта, так как его собственной веры не хватало, чтобы не впасть в отчаяние и безразличие.

– Наше спасение в побеге с этой проклятой планеты!

– Отрастим крылья и улетим? – горько усмехнулся Гитон, – Или и ими с нами поделится наш ангел?

– Не иронизируй! Как это ни парадоксально, но о наших крыльях действительно позаботился Довинал. Они стоят на заднем дворе гарнизона!

– То старое корыто, из которого Довинал соорудил памятник своей молодости?

– Вокруг этого "корыта" в последние дни вовсю снуют дангары. Готов поспорить на наши жизни, оно вот-вот взлетит, – Аскилт чуть улыбнулся.

– Ты считаешь, это возможно?

– Этот корабль сам совершил посадку, а значит, его основные системы еще функционируют, и если с ним так активно и срочно что-то делают, значит – готовят к полету. Надо пробираться туда сегодня же ночью!

Гитон затравлено огляделся. Почему-то он представлял себе их шансы на спасение куда более чудесными, во всяком случае, менее эфемерными. Но с другой стороны – Аскилт прав, если выжидать и дальше, можно закончить как Довинал. Что бы не ждало их на другом конце полета, а хуже и безнадежнее, чем здесь, уже не будет.

– Согласен, – кивнул он.

Вечера они дождались в сравнительном спокойствии. Зато потом, когда настала пора действовать, время и терпение начали выкидывать фокусы. То казалось, что оно стремительно несется вперед, то застывает на месте. Создавалось ощущение, что гарнизон успокаивается и засыпает как никогда медленно, и каждая минута покровительственной тьмы, прошедшая впустую, уменьшает их шансы на спасение.

Когда, наконец, постовые во дворе перестали шевелиться и, судя по всему, крепко уснули, так же, как и в предыдущие ночи, друзья немного выждали (насколько позволили взвинченные нервы) и срезали замок. Тихий скрип открывающейся решетки показался им оглушительным ревом сторожевой сирены. Они в ужасе замерли, стараясь сдержать дыхание, казалось, даже их сердца колотятся с грохотом молота по наковальне, но часовые даже не шелохнулись.

Гвардейцы скользили в ночи, словно бестелесные привидения (пригодилась военная выучка, правда предполагалось, что их обучали для вылазок и внезапных тайных атак, а не для побега из собственного гарнизона). Они старались держаться в тени и осторожно выглядывали из-за каждого угла. Бежать до корабля по-прямой, было не более двух минут, но путь занял намного больше времени. Постоянно приходилось петлять, выбирая наиболее темные отрезки пути и обходить неожиданные препятствия в виде караулов. Кстати, большинство постовых исправно несло службу, можно было посчитать еще одним добрым предзнаменованием то, что постовые у их камеры бессовестно дрыхли. Похоже, это были самые ленивые и безответственные дангары из всех в этом гарнизоне.

Наконец, вот он – старый, побитый жизнью истребитель со сложной историей. Лунный свет скрадывал его убогость и потрепанность. Устаревшие, слегка покореженные и деформированные формы приобрели загадочность и своеобразный шарм. Но самое главное – входной шлюз был открыт, приглашая войти! Дангары настолько расслабились, что не удосужились закрыть его после окончания дневных работ.

Чтобы попасть в вожделенное убежище предстояло преодолеть несколько десятков метров по залитому светом и ничем не прикрытому от обзора пространству. Они огляделись и прислушались к звукам дремлющего гарнизона. Где-то слышались приглушенные голоса постовых, совсем далеко хрипло орал боевые песни какой-то перепившийся идиот, но все это было достаточно далеко. Сейчас до них и этого корабля никому не было дела. Они рискнули и понеслись на негнущихся от волнения ногах. Поистине, удивительны скрытые резервы человеческого организма – ни на одной тренировке или учении они еще не выдавали такой скорости, как сейчас, будучи измученными и физически истощенными.

Но добежать и попасть внутрь – это еще не все. Надо найти место, где можно спрятаться и провести часы, а может – и дни до старта. Забиться туда, где нечего делать ремонтникам, и куда не догадаются заглянуть дангары в поисках беглецов. А ведь еще предстояло подумать о предстоящем полете, во время его тоже надо было где-то прятаться (не говоря уж о том, что и чем-то питаться), иначе все эти усилия не имели смысла.

– Сюда! – осенило Гитона, и он потянул Аскилта к каюте, что оборудовал для себя Довинал.

– С ума сошел! Нас обнаружат еще до полудня.

– Нет! Наш ангел продолжает хранить нас, – Гитон настойчиво продолжал тянуть.

Аскилт всмотрелся в лихорадочно блестевшие глаза Гитона. Настал его черед сомневаться в здравом рассудке друга.

– Никуда не пойду, пока ты не объяснишься!

– Довинал оборудовал там тайник. Я сам помогал его устраивать, – уже спокойнее, совладав с собой, пояснил Гитон.

В каюте он четко и безошибочно сдвинул несколько панелей и открыл небольшой проход, туда едва можно было протиснуться. За ним пряталось крохотное помещение, набитое личным имуществом коменданта, которое он предпочитал хранить в недоступном для подчиненных и неожиданных визитов начальства месте. Свободного пространства едва хватило, чтобы более-менее поместиться, но зато отпал вопрос провизии. Тайник оказался набит деликатесами (видимо Довинал получал их по частным каналам и контрабандой), а также там оказалось внушительное количество коллекционных вин. Их дальнейшая судьба по-прежнему висела на волоске, но они никогда еще не чувствовали себя такими счастливыми.

– Выпьем за упокой души благороднейшего человека! – Аскилт откупорил одну из бутылок.

Вино мягко согрело их пустые желудки и закоченевшие от страданий и лишений души, а хорошая еда довершило дело. Они почувствовали себя куда увереннее и жизнерадостнее. Жизнь перестала видеться в безысходном черном свете.

– Постой, – приканчивая вино, вдруг сосредоточился на внезапно пришедшей идее, Аскилт, – надо навести их на ложный след! Бросим веревку через внешний периметр. Пусть думают, что мы ушли в пустыню.

– У нас еще есть время до рассвета, чтобы сделать это, – Гитон уже выбирался из тайника.

Как назло, поблизости не оказалось ни одной веревки или троса. Вокруг валялось все что угодно, но только не это. Времени на поиски не было, но мысль казалась такой удачной, что отказываться от нее не хотелось.

– Бросим какой-нибудь кабель, – предложил Гитон, – Ты поступал в летную академию, какой из них, на твой взгляд, не особо нужный? Попробуй вспомнить.

Аскилт долго смотрел на ворох разноцветных кабелей, которые, словно змеи, переплетались в коммуникационном туннеле.

– Попробуем этот, – решительно ткнул он в самый неприглядный, находившийся дальше всех от внешней панели.

Выдрав изрядный кусок, они без осложнений исполнили задуманное. Внешний периметр гарнизона проходил всего в десятке метров от корабля, а вокруг все спало как нельзя крепко. Когда они возвращались, рассвет уже золотил небо, предвещая очередной знойный день.

3

– Итак, вы – Тайла с Эроса, модель АЗ-4!? – комендант Довинал скорее утверждал, чем спрашивал.

Девица, сидящая перед ним, не сочла нужным никак на это ответить. Она лишь слегка улыбнулась и невозмутимо уставилась на него удивительно яркими зелеными глазами.

– Ну, что с Эроса – я и так вижу, – он выразительно окинул взглядом ее фигуру с безупречно выверенными пропорциями (хотя на его вкус, кое-что выглядело все же слишком неестественно).

Она продолжала сидеть, изящно вытянув вперед и вбок длинные ноги, слегка раздвинув их. Но ровно настолько, чтобы это не выглядело вульгарным, скорее волнующим и слегка вызывающим. Только появившиеся на свет в имперских генных лабораториях женщины могли в любой момент выглядеть так расчетливо соблазнительно, инстинктивно контролируя каждое движение. Довинал прекрасно знал манеру поведения таких, как она, знал, что мало кто может игнорировать их, не позволяя манипулировать собой. В себе он так же не был уверен. Он постарался придать своему лицу как можно более безразличное, даже презрительное выражение, чтобы как можно дольше держать ее на расстоянии.

На ничем не омраченном лице девушки не появилось и тени смущения, но, мило улыбнувшись, она приняла чуть более скромную позу. Правда, это мало что изменило. Стоило лишь взглянуть на адъютанта Мелдоса, чтобы лишний раз удостовериться – эта женщина способна вызывать лишь вполне определенные мысли и желания, какой бы невинный вид она на себя не напускала.

– Перестань ломать комедию! Я прекрасно знаю, кто ты и чего от тебя ждать! – Довинал демонстративно отвернулся к окну. – Твои подробные характеристики разосланы повсюду.

– Это ужасное недоразумение, – серебристым, полным печали голоском тихо произнесла она. – Таких как я часто обвиняют во всех грехах, но это не наши грехи, – она посмотрела на него ищущим поддержки взглядом, – мы лишь жертвы тех, с кем связывает нас судьба…

– Хватит! – Довинал решил не дожидаться окончания душещипательной речи, – Актерские способности шлюх с Эроса широко известны, можешь не кривляться! Единственное возможное недоразумение – это твое появление на свет.

Слезинки уже дрожавшие в уголках ее прекрасных глаз там и осталась, но не спешили высыхать.

– Поговорим о другом, – сухим тоном продолжил комендант. – В твоем деле говорится, что ты сдала имперской секретной службе шпионскую сеть хардильеров. По заказу тех же хардильеров – убила главнокомандующего дангарского флота, и это место занял его скудоумный брат. Теперь тебя разыскивает и торговый консорциум хардильеров и дангарский директорат.

Девушка продолжала смотреть широко раскрытыми глазами, словно не понимая, о чем он говорит.

– И я бы счел тебя героем, особенно в сложившихся обстоятельствах, но ты также продала дангарам имперские секретные коды!

– Как горько в очередной раз слышать эти нелепые и грубые обвинения.

Тайла обессилено прикрыла глаза, и слезинки, так долго дрожавшие в уголках ее глаз, печально скользнули по щекам. Она подалась в сторону Довинала. Тот поспешил отодвинуться подальше. Не хватало только попасть под действие ее феромонов.

– Не смей отпираться! Это попросту глупо, доказательств и свидетельств достаточно, чтобы казнить тебя хоть десять раз.

– Посмотрите на меня.

Тайла устало откинулась на стуле. Это легкое изящное движение почти обнажило ее и без того едва прикрытую грудь.

– Моих талантов едва хватает, чтобы просто выжить после разрушения Эроса. Разве под силу одному человеку совершить все, что там перечислено!? Я всего лишь женщина. Как такой умный и сильный мужчина, как вы, может серьезно относиться к подобной нелепости.

Довинал никак не мог доказать, но судя по вспотевшему сильнее обычного лицу Мелдоса, и своему собственному немного севшему голосу, он не сомневался, что сейчас она выделяет попросту лошадиную дозу феромонов. Немного спасало открытое настежь окно. Но сколько еще времени он сможет противиться их действию?

"Вот дрянь, опять она за свое". На мгновение у него мелькнуло искушение подвергнуть ее банальным пыткам, но вряд ли это поможет. Кроме того, такие, как она, прекрасно владеют своим телом и могут блокировать болевые ощущения. Да и сама мысль мучить ее претила его натуре.

– Оставим пока продажу имперских кодов. Поговорим о дангарах. Как тебе удалось подобраться к их главнокомандующему? Уж тут отрицать свое участие бессмысленно, а в нынешней ситуации такая информация и содействие могут тебе помочь.

– Пожалуй, я могу признать, что была косвенной виновницей его смерти, – слегка покраснев, почти прошептала она. – Но это был несчастный случай! Мне всего лишь был нужен богатый и сильный покровитель, – казалось, она смутилась еще больше.

– Очень оригинальный выбор, учитывая специфические особенности дангар, – не удержался от насмешки Довинал.

– На тот момент ничего лучшего не подвернулось, – не моргнув глазом, пренебрежительно отмахнулась она. – Но бедняга переоценил свои возможности, – она шаловливо улыбнулась. – Я могу посветить вас в подробности того, что именно он не выдержал. Уверена, у вас такой проблемы не возникнет, – ее узкая ладонь потянулась к нему в доверительном жесте.

Довинал вздрогнул и отдернулся, словно от ядовитой змеи. Если она дотронется до него, то никакое открытое окно уже не спасет, разговор примет совсем другое направление. Несмотря на самообладание, ему уже и так стало слишком душно, а ведь обычно он и не замечал зноя полуденного солнца Цитрона.

– Меня больше интересуют другие подробности, – как можно тверже отрезал он, но голос все равно прозвучал слишком глухо.

– Подробности и самые сокровенные тайны, скрытые в самой глубине…

Ее голос больше не звенел, он заманивал и притягивал, а, по и без того влажным губам, медленно прошелся розовый язычок. В глазах вспыхнул откровенный призыв, игнорировать который становилось все сложнее. У двери шумно перевел дыхание Мелдос.

"Гадина, чувствует, что побеждает!" – Довинал вновь вскочил и отвернулся к окну.

– Немедленно прекрати! Или мы продолжим разговор после того как тебя обольют химическим нейтрализатором и засунут с головой в мешок. Посмотрим, как ты тогда будешь выкручиваться… – он хотел добавить что-то еще, но помешал вой караульной сирены.

– Сторожи ее! – бросил комендант адъютанту, направляясь к выходу. – Или нет, – остановился он, – не хочу потом обнаружить тебя со спущенными штанам и сломанной шеей.

Он подошел к коммутатору:

– Немедленно сюда Аскилта и Гитона! Подумай о своем положении, – обратился он к Тайле, – если перестанешь валять дурака и расскажешь все, что знаешь, то, при сложившихся обстоятельствах, еще сможешь выпутаться.

Довинал вышел, почти радуясь неожиданному перерыву, который даст ему возможность собраться с мыслями.

Спустя несколько минут после его ухода вошли два рослых гвардейца. Едва взглянув на них, Тайла подумала, что предпочла бы иметь дело с адъютантом, еще немного, и он был бы у нее в руках. А эти двое… как бы это не оказался тот самый случай, когда ее особые таланты окажутся совершено бесполезными.

Мелдос кивнул им и, бросив на нее последний жадный взгляд, вышел. Он не меньше Тайлы сожалел об упущенных возможностях. Несмотря на все предостережения коменданта, будь у него на несколько минут больше, он точно знал бы, на что их потратить (хотя, на самом деле, у Тайлы были на этот счет свои планы, несколько отличные от его).

– Ты отправляешься в камеру, – довольно бесцеремонно застегнул на ней наручники один из пришедших и поставил на ноги.

Словно не устояв, она покачнулась, и, опершись на него, доверительно заглянула в глаза и испугано произнесла:

– Что происходит?

– Военная тревога. Но тебя это никак не касается и ничем не поможет, – второй слегка подтолкнул ее к выходу.

Спускаясь вниз к своей камере, Тайла внимательно наблюдала за тем, к которому сумела прижаться. Первые признаки биохимической реакции на контакт с ее феромонами уже должны были проявиться. Но тот по-прежнему оставался невозмутим, и даже наоборот, поглядывал на нее с неприязнью, как на досадную помеху чему-то несоизмеримо более интересному. И вряд ли он сожалел о приближающемся бое. А о предстоящей атаке говорило все вокруг: напряженное выражение на лицах снующих гвардейцев, спешно готовящиеся к бою орудия, несмолкающие приказы командиров, доносившиеся со всех сторон.

Тайла еще раз всмотрелась в гвардейцев, расположившихся у решетки ее камеры. Что-то в них определено было не так.

"Не везет мне в последнее время. Сначала так глупо попасться заштатному патрулю, комендант этот въедливый, а теперь еще и эти…"

Хуже всего, что, судя по всему, близится атака дангар. Можно не сомневаться, чем все закончится – еще до вечера здесь примутся хозяйничать эти солдафоны с промытыми мозгами и иметь с ними дело будет куда труднее. Надо выбираться, пока не поздно!

Один из охранников присел, облокотившись спиной о решетку. Припекавшее солнце вынудило его снять куртку и руки оказались обнаженными до плеч.

"Очень удачно!". Тайла глубоко вздохнула, сконцентрировав все внимание на своем эмоциональном состоянии, и выделила ударную дозу феромонов. Она изящно опустилась на корточки около гвардейца и нежно провела руками по его плечам.

– Кто знает, что ждет нас скоро, самое время немного развлечься… – к этому моменту она и сама почти верила в искренность своих слов.

– Еще раз тронешь меня – я тебе все ребра переломаю! – вскочил, брезгливо отряхиваясь, гвардеец.

"Точно, педераст, иначе давно бы уже из штанов выпрыгивал. Не везет, так не везет". Тайла разочаровано поднялась.

– Я лишь предлагаю приятно провести ближайшее время, – она решила не оставлять попыток хоть как-то изменить свое положение.

Она вновь прижалась к решетке. Легкое движение – и ее обнаженная грудь призывно торчала по ту сторону.

– Я буду рада вам обоим, проведем время втроем! – вслед за грудью ее нога проскользнула сквозь прутья.

Обычно она не действовала столь прямолинейно, примитивные приемы ей претили, но уже слышались первые выстрелы и ситуация больше ни на что не оставляла времени.

– Единственная помеха для приятного времяпровождения здесь, это ты, шлюха! – прозвучал презрительный ответ, феромоны определенно подействовали на него, только как-то не так, и он принялся беззастенчиво улыбаться своему товарищу

Второй гвардеец вообще никак не прореагировал на ее слова, лишь самозабвенно поглаживал своего сослуживца по коленке.

"Вот, мудаки!" – она отошла от решетки.

Тем временем выстрелы участились, послышались первые вскрики и стоны раненых, раздалось несколько взрывов. А она заперта в этой дурацкой клетке с двумя болванами на страже! И эти улыбающиеся друг другу идиоты – ее единственная надежда смыться отсюда до прихода дангар. Нет, явно настала черная полоса, и ближайшее время вряд ли что изменится в лучшую сторону.

В течении последующего часа Тайла предприняла еще несколько попыток привлечь внимание своих стражей, но все безуспешно. Честно говоря, она давно бы оставила мысль соблазнить этих придурков, но заняться больше было нечем, а это хоть немного отвлекало от происходящего вокруг, не позволяло запаниковать, да и немного забавляло ее.

События развивались примерно так, как она себе и представляла. Через пару часов шум боя поутих и вскоре во внутреннем дворе гарнизона появился первый дангар.

"Вот и новые хозяева!" – к этому моменту она уже приготовилась к следующему действию спектакля, который ей предстоит разыграть, чтобы выжить.

Едва завидев перемазанного кровью и гарью, озверевшего в бою дангара, ее доблестные охранники поспешили отшвырнуть подальше оружие и рухнуть на колени, уповая на милость победителя. Так они и стояли, пока чуть позже не показался дангарский командир.

– Этих в камеру, девку ко мне, – проходя мимо, не останавливаясь, рявкнул он, мгновенно окинув всех ничего не выражающим взглядом.

– А я ведь предлагала развлечься, пока не поздно, – Тайла покинула камеру, – Развлекайтесь теперь друг с другом, голубки.

Она старалась держаться беззаботно, но на самом деле, сейчас ей было совсем не до смеха. Дангарами с их промытыми мозгами манипулировать куда сложнее, а как назло у нее не осталось никаких припрятанных козырей. Пока шел бой, можно было попытаться под шумок угнать один из штурмовых истребителей и свалить отсюда подальше, а теперь придется морочиться с этими зомби – недоумками. А если они к тому же выяснят ее личность, то придется совсем плохо. Дангары не отличаются гибкостью мышления, и пойти с ними на соглашение, как с имперским комендантом, вряд ли удастся. За участие в "несчастном случае" с их главнокомандующим ей без всяких вариантов "светит" ликвидация. Сейчас оставалось только уповать на то, вся информация по делу должна находиться в личных архивах коменданта Довинала, а тот вряд ли даст противнику доступ к ним. Хотя это и не исключено, порой дангары могут быть "очень убедительны".

И вот она вновь в кабинете начальника гарнизона.

– Имя? – дангар уставился на нее пустым, но в то же время тяжелым взглядом.

– Вельда, – она нежно улыбнулась.

– С Эроса?

"Какие все вокруг догадливые! А этот для дангара почти гений" – Тайла молча кивнула, придав улыбке еще больше обольстительности, как и положено тупой кукле с ее родной станции.

– И что такая дорогая шлюха делает на этой занюханной планетке, да еще в камере?

– Подарок коменданту Довиналу от его друзей, – она слегка замялась, словно ей неудобно было продолжать, – Только они немного просчитались, он предпочитал совсем другие развлечения. Имперские гвардейцы такие испорченные… ну, вы понимаете, о чем я? Среди них почти нет настоящих мужчин.

Она пока ограничилась легкой игривой улыбкой. Дангар и так смотрел на нее однозначным плотоядным взглядом. Дополнительно стимулировать его инстинкты не было необходимости. Его широкое, изрезанное шрамами, хотя уже немного обрюзгшее лицо окончательно расслабилось, мысли о предстоящем развлечении вытеснили последние сомнения относительно нее.

"Эти идиоты не способны держать в голове больше одной мысли одновременно, – с удовлетворением отметила Тайла, уловив его похотливый взгляд. – Что ж, постараемся, чтобы лишние мысли туда и не попали". Ее рука принялась теребить складки платья, на мгновение сквозь разрезы, словно невзначай, приоткрывая ноги до самых бедер, а вторая рука в волнении прижалась к груди, привлекая к ней внимание.

– Комендант теперь я, – он перегнулся через стол и взял ее за подбородок.

– Значит, теперь я – твой подарок, – она постаралась произнести это так, словно всю жизнь только об этом и мечтала.

Его рука опустилась вниз, и через секунду он довольно бесцеремонно сдергивал с нее платье. Тайла подалась вперед и потянулась к его форме, одновременно делая шаги вокруг стола, приближаясь к новому коменданту вплотную. Тот уже успел стянуть платье, теперь оно висело на бедрах, готовое упасть на пол любой момент, и принялся расчищать место на столе… Но тут опять вмешалось невезение, в лице одного из солдат, ворвавшихся в кабинет.

– Я занят! – прорычал комендант, уже пристроивший Тайлу перед собой, тем временем, как она расстегивала его штаны.

– Дело требует вашего личного и срочно вмешательства.

Солдат казался несколько смущенным, правда, не увиденной сценой, а необходимостью перечить командиру. При этом он не упустил шанса во все глаза нагло рассматривать ее обнаженное тело, распростертое на столе.

– Отведи ее в камеру на втором этаже, – приводя форму в порядок, недовольно пробурчал комендант.

"Опять камера! – от отчаяния Тайла была готова расплакаться, на этот раз по настоящему. – Еще десять минут, и он отправил бы меня в свою комнату. Там и до свободы не далеко, и уж дела моего он точно никогда не увидел бы. А теперь черт знает, что еще может приключиться!".

Камера оказалась чуть более удобной, чем предыдущая, но настроения это не улучшило. В раздражении Тайла была готова колотить по стенам. В придачу ко всему, ее начала мучить обратная сторона собственных особых возможностей. Мало кто знает, да это толком никого и не интересует, но повышенная привлекательность женщин с Эроса и их способность выделять по желанию феромоны полового возбуждения, действует также и на них самих. Сегодня она столько раз пыталась кого-нибудь соблазнить, что ее собственные гормоны просто разбушевались. Финальный эпизод с дангарским комендантом стал последней каплей, и сейчас она была готова взвыть как кошка в брачный период. Только остатки осторожности, затаившиеся где-то в уголках ее перевозбужденного сознания не позволили заманить в камеру любого, из проходивших время от времени мимо дангар, несмотря на все презрение, которое она к ним испытывала.

Какое бы дело не отвлекло от нее нового хозяина гарнизона, оно оказалось действительно важным – в этот день ее так и не отвели обратно к нему. Когда он не вызвал ее и на следующий день, Тайла начала беспокоиться. На третий день она уже не сомневалась – что-то пошло в разрез с ее расчетами.

Все, что оставалось – целыми днями смотреть в окно камеры. Варварская деятельность дангар вызывала у нее отвращение, но она рассчитывал высмотреть что-нибудь, что откроет, или, по крайней мере, облегчит ей путь к свободе. К сожалению, пока все, что она сумела высмотреть – была тошнотворная сцена с телом имперского коменданта. Она даже посочувствовала жалость к своим бывшим конвоирам, которых заставили в этом участвовать, но с другой стороны…

"Так этим придуркам и надо! Если бы не они, я была бы уже далеко отсюда", – она почти с удовольствием прислушивалась к мучительным стонам, раздавшимся снизу. Одного из бедолаг выворачивало наизнанку.