Текст книги "Мертвый город на Неве (СИ)"

Автор книги: Марти Бурнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

22

Не дожидаясь, пока проснется Инна Александровна, Анна и Антон пошли побродить по городу.

Анна, в рабочем комбинезоне, в кедах и свитере, походила теперь на простую девчонку, ничем не напоминая русалку. Разве что глаза ее периодически вспыхивали восторженным светом. Она разглядывала все вокруг: людей, дома, машины; радовалась свежему сырому воздуху, подставляла лицо накрапывающему дождику, кружилась вокруг Антона и хихикала, позабыв обо всем. Сейчас она была счастлива, и Антон не мог налюбоваться ею.

Они прошли немного по Фонтанке. Анна хотела было и дальше идти по набережной, но Антон решил не появляться больше у Летнего сада и у того злосчастного дома, с которого все началось. Они свернули по Гороховой и направились к Адмиралтейству.

Миновав канал Грибоедова и Мойку, они вышли к Александровскому саду и по аллее повернули налево, к Медному всаднику и к Неве. Анна хотела поскорее очутиться на набережной и «вдохнуть простора».

Деревья стояли голые, без единого листочка. Воздух был совсем холодный – чувствовалось приближение зимы. Антон огляделся, и вдруг ужас окатил его ледяной волной. На улице было пусто – ни машин, ни людей… только Анна с яростно пылающими глазами. Он хотел было вскрикнуть, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Он сильно ущипнул себя за ногу, зажмурился и вновь открыл глаза. Наваждение спало. Все на месте: люди, машины, площадь с автобусами…

Громада Исаакиевского собора возвышалась слева, Антон думал пойти туда, но Анна дернула его за рукав, указывая пальцем на памятник Петру.

– Дюссельдорфы! Они здесь! – яростно прошипела русалка.

– Какие Дюссельдорфы, Аннушка?! Нет здесь никаких Дюссельдорфов… – неуверенно проговорил Антон и пошел за ней.

Не обращая внимания на движущиеся машины, толкая встреченных прохожих – в основном, туристов – они подошли к Медному всаднику.

– Ненавижу! – шипела русалка.

Поднялся ветер, усилился дождь. «Анна волнуется, – думал Антон, – только непонятно, почему…»

И тут он снова выпал из реальности этого мира. Снова вокруг не стало людей, хотя, может, их спугнула внезапно разбушевавшаяся непогода. Но не это поразило Антона. Скала, на которой стоял памятник, шевелилась, то немного погружаясь в землю, то вновь приподнимаясь. Змей извивался, придавленный бронзовым копытом коня; а сам Петр тянулся рукой к трепыхающейся огромной летучей мыши. Антону даже показалось, что он слышит, как та пищит.

Наваждение спало неожиданно, как и в прошлый раз. Антон вновь видел неподвижного Медного всадника, машины, немногочисленных прохожих, тщетно пытающихся укрыться от непогоды под зонтами. Анну, глаза которой светились желтым яростным светом. И парочку туристов, которые, заметив русалку, снимали ее на видеокамеру…

– Бежим! – крикнул Антон и дернул Анну за собой.

Анна не сопротивлялась. Они пересекли проезжую часть под визг тормозов и ругань водителей и помчались по Галерной улице.

Остановились отдышаться только у следующего переулка, свернув за угол.

– Ты тоже видела это? – спросил Антон.

– Дюссельдорфов?

– Да каких Дюссельдорфов?! Змея! Мне показалось, он шевелился. А еще… что-то вроде летучей мыши было, или упыря… будто Петр тянется к нему…

– Это были Дюссельдорфы, – все еще злобно процедила Анна. – Упырь – это младший, Влад. А змей – это сам Архип Петрович. Я его мечом Вольронта по роже полоснула, вот он и обернулся змеем. Ты пропустил все самое интересное… А кто этот страшный всадник на коне? Неужели сам Вольронт?

– Не знаю, – ответил Антон. – Раньше я думал, что это Петр Первый, а сейчас – не знаю… Не хочу туда возвращаться. Куда теперь пойдем?

– А давай на кладбище! – предложила Анна. – На наше, на Смоленское.

– Давай, – вздохнул Антон. – Только чтоб никаких Дюссельдорфов…

– Ну, извини, я тут не причем, – ответила русалка.

Они вышли на набережную и направились к мосту Лейтенанта Шмидта, которого, по словам Анны, тут, конечно же, не было.

– А что за меч это был, про который ты говорила? – неожиданно для себя спросил Антон.

– Не знаю толком. Бронзовый. Говорят – сила в нем великая, – беззаботно ответила русалка.

– И где он теперь?

– Якобу отдала.

– Монаху? Зачем? Он же злой…

– Чтоб он тебя отпустил…

Больше Антон ни о чем не расспрашивал Анну. Он обнял ее за плечи, вдыхал запах тины, исходящий от русалки и от Невы, и хотел, чтобы этот момент никогда не кончался. Так они и шагали по мосту, и редкие прохожие, встречавшиеся на пути, улыбались влюбленной парочке.

Дальше они прошли по девятой линии, через весь Васильевский до самой Смоленки. Прокатиться на маршрутке Анна наотрез отказалась, заявив, что самоходные повозки скверно пахнут. Антон согласился с ней. Он и сам с большим удовольствием шел, держа Анну за руку, а предложил подъехать просто по старой привычке.

На набережной Смоленки они свернули налево и вскоре оказались у входа на Лютеранское кладбище.

Они долго бродили по аллеям. Под ногами шуршали мокрые кленовые листья. Каркали вороны. С каждой минутой Анна становилась все мрачнее. Дождь, до того – едва накрапывающий, усилился. Они промокли до нитки, но не ощущали от этого никакого неудобства.

Антон знал, что печалит русалку: она вспоминала Алексея. Он так же догадывался, что она ищет: тот склеп, в котором Алексей когда-то жил, а позже поселился Владимир Анатольевич.

Склеп найти так и не удалось, видимо, в этом мире он был давно разрушен. Но в том месте, где он, предположительно, должен был стоять, обнаружился огромный пень. Похоже, не так давно тут спилили старую липу или каштан. Может, тот самый, который пожирал глутов, когда здесь погиб Владимир Анатольевич?.. От этих мыслей у Антона кружилась голова. Ведь выходило, что Владимир Анатольевич погиб дважды! Интересно, а может, он и не погиб вовсе, а жив-здоров, сидит себе в своей квартире на Фонтанке и с кем-нибудь обсуждает проект ремонта?..

От воспоминаний о той квартире стало не по себе. Антон уселся на пень, потянув Анну за собой. Он огляделся, и вновь заметил что-то странное. Все вокруг было как прежде, но исчезли все звуки. Не было слышно машин, даже вороны перестали каркать. Показалось, что слегка потемнело. И тут же, перед ними, в какой-то сизой дымке, нечто начало сгущаться, обретая очертания. И вот уже рядом стоял тот самый склеп с замшелой крышей. Дверь его медленно, со скрипом отворилась, будто приглашая войти…

Антон вскрикнул и очнулся.

Никакого склепа больше не было. Вновь вернулись привычные звуки. А Анна сидела неподвижно и глядела перед собой полными печали глазами.

– Ты видела это? Видела склеп? – спросил Антон.

– Да, – ответила она.

– Но как? Он же… его же нет!

– Не знаю. Может, и нет. А может, есть, да не здесь. Или нас самих нет…

Антон обнял Анну, и так они и сидели, долго-долго, до самой ночи.

Стемнело.

– Как думаешь, кто-нибудь из наших там уцелел? – задал Антон давно мучивший его вопрос.

Он боялся спрашивать Анну, не хотел расстраивать ее, но не проходило и часа, чтоб он не вспомнил Нестора Карловича или хрёпла Семена. Как там они?..

– Не знаю, – ответила русалка, поднимаясь.

– Пойдем домой? – спросил Антон.

– Нет. Мне кажется, у нас здесь есть какое-то дело, – ответила Анна.

– Но какое у нас может быть дело на кладбище?

– Не знаю. Идем.

Они перелезли через ограду, прошли по Смоленскому мосту, и вновь очутились на кладбище, только теперь на православном.

Было тихо и безлюдно. Они бродили среди могил, будто тени.

– Смотри внимательнее, Антон. Думаю, это как-то связано с тобой, – шепнула Анна.

Антон смотрел, правда, совершенно не представляя, что должен увидеть.

Вскоре они оказались в дальнем уголке кладбища. Тут попадались свежие могилы. Большие гранитные надгробия свидетельствовали о том, что здесь хоронили очень богатых или известных людей.

В слабом свете фонаря, что стоял на главной аллее, Антон различил совсем свежую могилу, заваленную венками и цветами. Сам не зная зачем, он направился к ней.

Могилу венчал крест. Простой, деревянный, временный. А на кресте в прямоугольной рамке висела фотография, с которой добродушно улыбался…

– Владимир Анатольевич! – воскликнул Антон.

– Ну, вот, я же тебе говорила, – улыбнулась Анна.

– Ты хотела проститься с ним? – спросил Антон неуверенно.

– Нет. Поздороваться.

– Что?..

– Отойди!

– Анна!..

– Отойди и смотри!

С этими словами, Анна воздела к небу руки. Глаза ее сверкнули в темноте яростным светом. Запрокинув голову, русалка взревела нечеловеческим голосом.

Поднялся ветер. Да такой силы, что Антон вцепился в стоящее рядом гранитное надгробие. Пальцы скользили по мокрому полированному камню. Ветер трепал одежду. Вихрь поднял и закружил в безумном танце венки с могилы Владимира Анатольевича, крест на его могиле покосился.

– Анна! Анна! – кричал Антон.

Но русалка не слышала его. Она стояла в центре бушующей стихии, выла, подобно сирене, а ее волосы распустились по ветру черными змеями. А потом с неба ударила молния. Фонари на центральной аллее погасли. Стало совсем темно, и ветер стих.

– Что это было, Анна? – Антон потихоньку приходил в себя. – Зачем ты сделала это?

– Иди сюда, – русалка поманила его, игриво сверкнув глазами. – Смотри.

Антон в недоумении уставился на могилу Владимира Анатольевича.

– На что смотреть? Пойдем отсюда, а то, чего доброго, сторожа нагрянут… Что я тут должен увидеть?

– Жди!

Антон ждал. Хоть и по-прежнему не понимал, чего следует ждать.

Внезапно, крест на могиле качнулся, полез из земли и упал. От испуга, Антон отскочил в сторону:

– Анна! Ты что сделала?

Но ответ был уже очевиден. Земля на могиле зашевелилась, вздыбилась, и на поверхности показалась рука. Потом вторая. Подтягиваясь, из земли высунул голову человек. Он открыл рот, выплюнул землю и что-то неразборчиво пробурчал, сверкнув золотым зубом. Без сомнения, это был Владимир Анатольевич. Запахло тленом.

– Владимир Анатольевич? – просипел Антон.

– Ну а кто ж еще?! – невозмутимо ответил покойник, резво выбравшийся из земли и отряхивающийся от налипших ее комьев. – Сыровата землица у нас в Питере, да? Ну, что ты жмешься! Договорились же – просто Володя!

Мертвец протянул Антону свою здоровенную, а теперь еще и распухшую руку. Антон неуверенно пожал ее.

– Смотри-ка ты! И плоть новая наросла! А то совсем зажрали меня глуты чертовы! – усмехнулся Владимир Анатольевич, разглядывая свою кисть. – Ну, спасибо вам, люди добрые! Анна, век перед тобой в долгу!

С этими словами он развернулся и зашагал прочь тяжелой, но твердой походкой.

– Увидимся еще! – донеслось из темноты.

Антон стоял как вкопанный, не зная, что и сказать. Анна дернула его за рукав:

– Пойдем?

– Пойдем…

И они пошли.

Всю ночь бродили они по расцвеченному огнями городу. Антон молчал. У него в голове крутилось множество вопросов, которые он хотел задать Анне, но потом он понял, что все это не имеет смысла, что она русалка и ведьма, и сделала то, что должно. Он понял, что это судьба или что-то вроде того. И решил ни о чем не спрашивать.

– Гуляем всю ночь, и ни одного мор-глута не встретили, а ты говорил – кишат по ночам… Обманул? – спросила Анна под утро, когда они уже шли по набережной Фонтанки к дому.

– Есть малость, – смутился Антон. – Ну, а что я еще должен был тебе сказать?..

– Больше никогда не обманывай!

– Не буду. Обещаю.

Они спустились к воде по гранитным ступеням.

– Не хочешь поплавать? – глаза русалки шаловливо сверкнули.

– Что?

Антон еще не понял, что же ему предлагает Анна, как она толкнула его в воду и сама прыгнула следом.

Антон не успел сообразить, что же с ним произошло. Не успел даже вскрикнуть. Он просто поплыл, не пытаясь даже вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Вода казалась такой приятной и родной! В ней было уютно, как дома в постели. Потом он немного запутался в водорослях, и только тогда заметил, что рядом плывет Анна. Они плавали от берега к берегу, плавали наперегонки, ныряли к самому дну. Какое-то безразличие к миру, что остался над поверхностью воды, поселилось у Антона в душе. Его волновала лишь она – русалка Анна.

Наплававшись вволю, они вылезли на гранитный спуск и сидели там рядышком, прижавшись друг к другу. Вода стекала с них ручейками. Прядь зеленых водорослей красовалась у Анны в волосах.

– Здорово! – первым заговорил Антон. – Не думал, что умею вот так плавать.

– А я всегда умела, – Анна улыбнулась в ответ.

Когда рассвело, Анна и Антон вернулись домой.

Оставив русалку в комнате, Антон отправился в ванную. Он сам не знал, зачем туда пошел, наверное, по-привычке. Приходя с улицы, он всегда умывался, мыл руки… Автоматически открыв кран, Антон посмотрел в зеркало.

Сперва ему показалось, что зеркало запотело – он не видел своего отражения, а потом… потом оттуда, из зеркала, на него взглянуло страшное создание с рыбьей головой. Он отшатнулся. Машинально поднеся к лицу руку, Антон дотронулся до чего-то твердого и острого на ощупь. Жабры! Осознание того, что рыбоголовый в зеркале – это он сам, пронзило молнией. Антон вскрикнул, но ничего не изменилось. Он открыл рот – у отражения тоже открылся рот, и противно оттопырились жабры. Блеснули острые, похожие на иглы, зубы. Антон стоял перед зеркалом и вращал круглыми рыбьими глазами, а сердце его заходилось в бешенном стуке. Он взглянул на свои руки, опасаясь, что они покрыты чешуей. Чешуи не было, но пальцы казались длиннее, чем обычно. Из них, едва различимые, полупрозрачные, произрастали ветви, как у деревьев. Он уже видел это. Тогда, на Петроградке, когда еще Якоб жил в нем!

Сдавливая вопль отчаяния, Антон выскочил из ванной, и едва не сбив с ног Инну Александровну, бросился в свою комнату. Он сразу запер дверь изнутри на ключ, и встал, прижавшись к ней спиной.

– Антоша! С тобой все в порядке? – донесся из коридора голос квартирной хозяйки.

– Д-да… да. Все в порядке, Инна Ал-лександровна, – ответил он не своим голосом.

Анна, как ни в чем не бывало, сидела на диване, вычесывая тину из своих мокрых волос хозяйской массажной расческой.

– Что с тобой? – спросила русалка бледного как полотно Антона.

– Там, в зеркале… у меня была рыбья голова!

– У меня тоже, – улыбнулась Анна, но было видно, что улыбка далась ей с трудом.

– Анна! – снова начал Антон. – Я обещал тебя не обманывать?

– Да…

– Пообещай и ты!

– Хорошо… хорошо, – Анна смотрела на него большими круглыми глазами, полными ласки и любви.

– Анна, кто я? – спросил Антон.

Русалка помрачнела. Она пододвинулась к краю дивана, кивком приглашая Антона присесть, но тот лишь мотнул головой.

– Ты – Антон, – грустно сказала она.

– Не увиливай. И не обманывай меня! Я – человек? – Антоном завладела паника.

– Нет.

Русалка отвела взгляд.

Антон подскочил к ней и, довольно бесцеремонно схватив ее голову, повернул к себе, чтобы видеть глаза.

– Кто я, Анна? Кто?!

– Рыбоголовый гнилоед… – Анна опустила глаза и всхлипнула. – Самый любимый! Самый любимый на свете гнилоед!

Анна зарыдала. Антон отпустил ее и теперь стоял, пытаясь осмыслить услышанное.

– Я… я живой? – спросил он ее с надеждой.

– Нет! – простонала русалка.

Антон запрокинул голову и взвыл. Истошно, не по-человечески, страшно.

Раздался громкий стук в дверь.

– Антон! Я не собираюсь тут выслушивать ваши выяснения отношений! – доносился из коридора голос Инны Александровны. – В конце концов, я сдавала комнату тебе одному! Мы не договаривались ни о какой невесте! Мне кажется, она взяла мою расческу! Мне не нравится эта Анна, и я не намерена ее терпеть, и…

Антон не слушал. Он продолжал выть, но вскоре замолчал. Он почувствовал, как что-то, все еще связывающее с этим миром, покидает его. Он ощутил ужасающую пустоту внутри себя. Он понял, что теперь мертв.

– Антошенька, Антон! – рыдала Анна. – Ты мне дорог! Я люблю тебя, люблю!

Антон посмотрел на русалку. Тоненькая, хрупкая, но необычайно сильная, она делилась с ним своею силой. Она готова была отдать ее всю, без остатка. И огонек надежды затлел в его мертвой душе.

Он приблизился к ней и поцеловал. В волосы, в лоб, в губы. Анна ответила страстно и самозабвенно, едва не впившись в него зубами. Казалось, этот поцелуй может длиться вечность…

Из блаженного забытья их выдернул очередной стук в дверь и злобная тирада квартирной хозяйки.

– Может, съедим мадам? – спросила Анна.

– Нет, – ответил Антон. – Но нам надо идти…

– Я знаю, – сказала русалка.

Антон порылся в шкафу и вытащил обувную коробку, в которой хранил свои сбережения. Денег там было много – большую часть заработка он откладывал на учебу. Взяв половину купюр, он небрежно сунул их в карман, и с остальными в руке подошел к двери. Открыл.

Инна Александровна стояла в коридоре и сердито глядела на него поверх очков.

– Это вам, – он протянул деньги.

Хозяйка машинально взяла в руки пачку:

– Но тут… тут же на несколько лет хватит, Антоша! Я… я просто хотела сказать, чтоб вы вели себя потише, и вообще…

– Мы уходим, Инна Александровна, – спокойно сказал Антон.

– А как же? – хозяйка смотрела на деньги в своих руках.

Анна вышла из комнаты и направилась к выходу. Антон пошел следом.

– Когда появишься-то теперь? – спросила «мадам» дрожащим голосом.

– Никогда, – ответил Антон. – Комнату можете сдать, а вещи… вещи – выкинуть.

Анна и Антон вышли на улицу.

– И все же надо было съесть мадам, – не унималась русалка.

– Наверное, – улыбнулся в ответ Антон. – Но пусть пока поживет!

23

Антон с Анной вышли по Гороховой на Фонтанку и отправились по набережной к тому месту, где все началось. Антон больше не боялся этой квартиры, более того – его тянуло туда. Этот мир, в котором он родился, вырос, жил, стал чужим. Не то чтобы он стал враждебным или неприятным, но каким-то далёким, нереальным.

– А почему ты раньше не бывала здесь, в этом мире? – спросил он русалку. – Ведь проходов сюда, как я понял, много…

– Нельзя, – ответила Анна.

– Почему?

– Во-первых, потому, что проходы охраняются глутами, – усмехнулась она. – А еще потому, что нам здесь не место. Тут нас нет, и если задержаться надолго, то можно и вовсе пропасть, раствориться в небытие.

Антон кивнул. Он сам чувствовал это, и просто хотел уточнить.

Они были уже близко от нужного дома, когда Антон неожиданно свернул на улицу Пестеля и увлек Анну за собой.

– Ты куда? – спросила она.

– Есть тут один антикварный салон… хочу зайти.

– Зачем?

– Увидишь.

Они прошли мимо Пантелеймоновской церкви, пересекли Гагаринскую улицу и оказались перед витринами солидного антикварного салона, в которых красовалась изысканная мебель, красивые вазы, бронзовые скульптуры. Вошли.

– Тут красиво! – заметила Анна.

– Идем!

Антон направился в дальний конец зала, где стояли стеклянные стеллажи со всякими милыми безделушками. Тут были фарфоровые статуэтки, письменные приборы, столовое серебро и много-много всего еще.

– Смотри! – он указал Анне на нижнюю полку.

Анна в восхищении всплеснула руками. Там, внизу, в родном футляре, стоял цилиндр, такой же, как у Нестора Карловича, только намного лучше сохранившийся.

– Очень хорошее состояние, первая половина девятнадцатого века, – сказала подошедшая к ним миловидная женщина.

– Мы берем, – ответил Антон.

– Не хотите что-нибудь еще? Девушке подарок? – женщина кивнула на небольшую витринку с ювелирными украшениями.

Антона сразу привлекло одно кольцо. Не само кольцо, но камень, мерцавший, будто ограненная капелька воды.

– Что это за камень? – спросил он.

– Аквамарин, – ответила женщина. – Камень романтиков и путешественников. Довольно редкий – цвета морской волны.

Антон подозвал Анну, увлеченно рассматривающую морской пейзаж на стене.

– Это тебе, – сказал он, протягивая ей кольцо. – Извини, сюрприза не вышло, но…

– Ой, какая прелесть! – воскликнула русалка.

Кольцо отлично смотрелось на ее изящном пальчике, а камень, казалось, ожил, засиял гранями, разбрасывая голубовато-зеленые искорки.

Антон отдал все деньги, что были у него в кармане, и они с Анной направились к выходу.

– Подождите! Здесь слишком много… сдачу возьмите!.. – донеслось вслед, но Антону не было до этого никакого дела.

Вскоре они уже стояли перед знакомым домом.

Дверь в подъезд была закрыта. Без особой надежды, Антон набрал номер квартиры на домофоне. Но домофон пиликнул, щелкнул замок, и дверь открылась.

– Нам повезло! Кто-то дома, – сказал Антон.

Анна лишь улыбнулась в ответ.

Они поднялись на третий этаж. Дверь в квартиру была распахнута, а на пороге стоял и добродушно улыбался мертвый Владимир Анатольевич.

– Я уж заждался вас, – радушно сказал мертвец. – Проходите скорее. Мы тут с Иваном Андреичем коньячку решили на прощание дернуть. Не хотите?

Антон покачал головой. Коньяку не хотелось. Сказать по правде, он не отказался бы от чашечки гнилого чая, но где ж тут его возьмешь?..

В комнате все было по-прежнему. За исключением выломанного местами паркета и затянутого полиэтиленовой пленкой выбитого окна. Перед камином стоял все тот же столик. За ним, на коробке, поставленной на венский стул, восседал хрёпл Иван Андреевич, болтая копытцами и принюхиваясь к содержимому пластикового стаканчика.

– Ну, готовы? – Спросил Володя.

– Да, – кивнул Антон.

Владимир залез в топку камина, звякнул железный затвор, и зомби исчез, будто его и не было вовсе. Следом за ним, в дверце исчезла Анна. Последним, крепко держа в руках футляр с цилиндром, в потайную дверь пролез Антон.

Снова звякнул железный затвор, и все трое вновь оказались все в той же комнате. Только паркет тут был целый, как и окно. Стол стоял другой, большой, с причудливо выгнутыми ножками. А за столом сидел Нестор Карлович в своем неизменном цилиндре!

Завидев прибывших, зомби поднялся из-за стола и шагнул к ним, широко расставив руки для объятий.

Анна, чуть не разрыдавшись от нахлынувших чувств, повисла у него на шее, едва не свернув ее. Антон обнял их обоих, похлопывая Нестора Карловича по спине. Владимир Анатольевич пожал собрату-зомби руку.

Все уселись за стол. Нестор Карлович, не спеша, разливал по чашкам расписного гарднеровского фарфора гнилой чай. Выглядел зомби великолепно. Солидно даже. Если б не его чуть печальные глаза, Антон бы не сразу его признал.

– Рассказывайте, Нестор Карлович! Рассказывайте скорее! – воскликнула русалка, которой не терпелось все узнать.

– Все по-порядку, Аннушка, запасись терпением, – чинно ответил зомби.

– Что случилось в соборе? Как вам удалось сбежать? – подпрыгивала на месте Анна.

– Ну, сначала о главном, – начал Нестор Карлович. – Жак и Анри живы. Правда, Анри сильно хромает, а Жаку Ворлак откусил хвост. Но они живы, и скоро будут здесь.

– Ура! – воскликнула Анна и бросилась расцеловать зомби, едва не опрокинув чашку с чаем.

– Булыжник и Семен – тоже в порядке, – продолжил Нестор Карлович. – Меня, конечно, змей-Дюссельдорф потрепал изрядно, но вскоре случилось нечто невероятное! Из могилы, в клубах мрака и тьмы, восстал сам Повелитель. И в тот же миг, гляжу я на себя – целёхонький! Фрак – с иголочки! И даже цилиндр при мне!

– А как же Якоб? – спросила русалка.

– А Якоба Повелитель наместником своим назначил, – ответил Нестор Карлович. – Покамест, ничего плохого, но уж больно силен монах! Больно много в нем зла таится! Однако, квартиру, вот, мне пожаловал… Оно мне, вроде, и ни к чему, на кладбище я привык, со своими, но ведь и лишней не будет! Я и выбрал эту, да вас дожидался.

– Эх, – вздохнул Антон, – а я вам такой цилиндр прикупил по случаю…

Он поставил на стол футляр и раскрыл его. Внутри поблескивал превосходный черный цилиндр.

– Да мне-то он теперь без надобности, свой имеется, – сказал Нестор Карлович, – а вот тебе, Антуан, по-моему, впору будет.

– Давай, Антоша, надевай, – обрадовалась Анна.

Антон нахлобучил цилиндр и принял важный, подобающий случаю, вид. Вопреки ожиданиям, он не чувствовал себя в нем глупо, а напротив, решил, что это именно то, чего ему не хватало. Ведь он теперь Антуан!

– Ой! А где же Иван Андреевич? – встрепенулся Владимир. – Он что, не пошел с нами?

– Иван Андреевич службу свою несет, – ответил Нестор Карлович. – Дверь сторожит, да ждет Орталу…

А Иван Андреевич побродил по чердаку, пошебуршал по углам, поднимая пыль, да вновь устроился в дымоходе, среди старой золы и сухих листьев. Приближалась зима. Хрёпл уснул крепко, и очень надеялся, что в ближайшие годы его ничто не потревожит.

(С) Марти Бурнов.