Текст книги "Мертвый город на Неве (СИ)"

Автор книги: Марти Бурнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Простите, пожалуйста, Екатерина Францевна… я понял…

4

Тяжелое пасмурное небо отсвечивало на западе розовым. Кронверский пролив казался живым. Быстрые маленькие волны на его поверхности шевелились и поблескивали в темноте, чуть слышно, со звуком, похожим на вздохи, облизывали гнилые деревянные сваи, укреплявшие берег. Ветер гнал туманную сырость с Балтики.

– Каков план, Анна?! – огромный волк потянул носом влажный ночной воздух и с опаской покосился в сторону Петропавловской крепости.

– Не торопи события, Жак, что тебе неймется?.. – стройная женщина в черном плаще задумчиво теребила его холку, глядя куда-то вдаль темными печальными глазами.

На минуту, в просвете облаков показалась луна. Волк задрожал, заскулил, набрал полную грудь воздуха, чтобы как следует взвыть, но получил такую затрещину, что лишь заскулил еще громче:

– За что?

– За то, что ты кретин, Жак!

Неподалеку из зарослей послышался протяжный тоскливый вой. Жак хотел ответить, вернее – не хотел, всего лишь сработал инстинкт, но очередная затрещина опять заставила его заткнуться.

– И твой брат – такой же болван, как ты. Что вы шумите? Не можете часок тихо посидеть? Тащи его сюда, пока я хвосты не поотрывала обоим.

– Простите, госпожа Анна! – из кустов, прижав голову к земле, на поляну вышел Анри, второй волк, брат Жака. – Уж больно место это жуткое. Почему нельзя было встретиться как всегда, на кладбище? – он с опаской покосился на крепость, благо, Кронверкский пролив отделял ее от них, а о двух давно разрушенных мостах напоминали лишь чернеющие балки опор.

– На кладбище слишком многолюдно.

– А здесь страшно! – хором прошептали Жак и Анри.

– Вы что, боитесь Ворлака?

– Да, боимся, и небезосновательно, – проскулил Жак.

– Ворлак – миф. В наши дни это такой же миф, как и Акрон Вольронт, – твердо заявила Анна, но во взгляде ее все же мелькнуло сомнение.

Шерсть на загривках волков встала дыбом при упоминании Ворлака – старшего оборотня, что когда-то служил повелителю Вольронту. И если о самом повелителе уже давно ничего не было слышно, то Ворлака иногда замечали на крепостных стенах. Конечно, ни Жак, ни Анри лично этого не видели, но в его существование свято верили.

По старым преданиям, за подобную резню, что устроили братья-оборотни между своим кланом, Кребье, и стаей Нидхольмов, Ворлак, сто пятьдесят лет назад, спустил бы с них шкуры и подвесил на крепостной стене. Ворлаком их пугали с детства, поэтому появляться вблизи крепости они не любили.

– Анна, кого мы ждем?

– Нестора Карловича и Булыжника.

– Может, пойти все-таки на кладбище, съесть кого-нибудь? – Жак с тоской заглянул ей в глаза.

– Надо вытащить Алексея из острога. Вы знаете, я все равно не успокоюсь, пока не сделаю это! Если у вас кишка тонка – проваливайте, но больше не приходите! – глаза Анны гневно сверкали, даже начали светиться.

Не к добру это. Жак и Анри притихли. Они боялись Анну и любили Алексея. Он приютил их, голодных и ободранных молодых щенков. Без него их бы уже давно разодрали Нидхольмы, или они издохли бы от голода. Но вытащить его из острога… Да потом не только стая Нидхольмов, но все глуты и жандармы будут их искать. Это безумие!

Неожиданно зашевелился средних размеров валун под боком Анри. Волк подскочил и ощетинился, но быстро успокоился.

– Черт возьми, Булыжник! И давно ты здесь? Это ж надо, так незаметно подкрадываться!

Камень медленно развернулся, приняв форму ящера, небольшого, полметра ростом, но с весьма внушительными зубами.

– Булыжник! – обрадовалась Анна. – Ну, как, удалось что-нибудь разнюхать?

Жак и Анри поудобнее устроились в центре полянки у старого костровища, где ровную землю покрывала пожухлая осенняя трава. Они знали, Булыжник – мастер все разнюхивать. И сейчас он выдаст все городские новости. И времени это займет немало. Анри зевнул.

– Много всего странного произошло за последний день, – голос ящера шипел и потрескивал, что выдавало в нем волнение. – И, возможно, произошедшее нам на руку, если правильно распорядиться информацией и заключить полезные союзы.

– Мы не можем больше ждать, боюсь, у Алексея нет времени, – Анна была полна решимости. – Если никто со мной не пойдет, я пойду одна.

Она принялась расхаживать по поляне. Ветер теребил ее плащ, сбросил капюшон и играл черными волосами. Под плащом мелькало красное платье. Элегантное, но немного вычурное, Анна редко надевала его. Подвенечное платье матери… оно придавало сил и уверенности, но навевало мрачные мысли и воспоминания. Но сейчас Анне хотелось быть сильной, а все мысли заняты были лишь Алексеем.

– Не горячись, Аннушка, – Булыжник заговорил мягче, только он, да еще Нестор Карлович осмеливались называть ее «Аннушкой», остальным это стоило бы жизни. – Не горячись. Подожди. Дай мне все рассказать, а потом сама решишь, как поступить.

– Что ты узнал об остроге?

– Подожди. Давай все по-порядку. Я столько всего узнал, что у самого мысли путаются, – Булыжник стоял, опершись на хвост и поблескивая в темноте серой чешуей, даже его поза выдавала волнение, что случалось с ним нечасто. – Так вот. Событие номер один: глуты схватили ведьму, говорят – из клана Орталы, она в остроге.

Все присутствующие вытаращили на него глаза. При этом, глаза Анны сделались совсем круглыми, как у рыбы. Последняя ведьма из клана Орталы исчезла вместе с Акроном Вольронтом, сто пятьдесят лет назад. И если в городе появилась другая ведьма из этого клана, это означало только одно – грядут перемены. И перемены эти совсем не на руку Архипу Петровичу Дюссельдорфу, управляющему наместнику, главе жандармерии, а так же, с недавних пор, и повелителю глутов.

– Это плохая новость. Дюссельдорф поднимет всех глутов и жандармов, усилит охрану острога… – сказала Анна, и по ее щеке пробежала слезинка.

Жак и Анри поспешно отвернулись, Анна на взводе, и ничем хорошим это не кончится. Не хотелось бы попасть под горячую руку.

– А это – как посмотреть, – ответил Булыжник, – зато им явно будет не до нас. Для того чтоб штурмовать острог, у нас все равно нет сил. Нам нужен амулет, открывающий его. А амулет этот Архип Петрович передал своему старшему сыну, Ивану Архиповичу, и, как я подозреваю, передал не по своей воле.

– Как же отобрать у Ивана этот амулет? Его постоянно окружают глуты. Да он живет в глутовом гнезде и скоро сам глутом сделается! – надежда оставляла Анну.

Она совсем сникла. Никогда еще Жак и Анри не видели ее такой. Даже когда сцапали Алексея, ей удалось собрать остальных и уйти. Даже потом она не теряла надежды…

– Аннушка, подожди, какая ты, право, нетерпеливая, – Булыжник любовался своим чешуйчатым хвостом, он явно приберег самое интересное «на десерт», и это вселяло надежду. – Да, к Ивану не подступиться, но ведь у него есть братец, Влад. Так вот, через три дня, во дворце Дюссельдорфов, на Елагином острове, Влад устраивает бал, как всегда, для своих ненаглядных упырей. Иван Архипович будет там, а вот глутов, разумеется, не будет. Это такое счастье, что они с упырями не переносят друг друга. А то нас всех бы давно уже сожрали. Но, так уж устроена их природа…

– А вот это дельно, – оживилась Анна, – пробраться в дом не составит труда, но что нам даст этот амулет?

– Этот амулет отсоединяет саму сущность заключенных от острога. Без этого, покинув острог, они просто не выживут. Силами заключенных кормят глутов и используют для прочих нужд; связь заключенных с острогом очень сильна. Острог постепенно высасывает их, медленно убивая. Но этого амулета недостаточно. Нужен еще один. И вот тут я, признаться, в затруднении…

Анна смотрела на Булыжника с надеждой и даже с мольбой. Действовать надо не медля, а что делать – она не знала. Она могла лишь погибнуть, прихватив с собой несколько глутов, да оторвав головы парочке жандармов. Но что это даст Алексею?! Что это даст им всем?!

– Дело в том, – продолжил булыжник, – что второй амулет, способный снять печать клейма с заключенных, находится у Палача. А вот как одолеть этого Палача?..

– Он же из ваших, – подал голос Анри, – кому, как не тебе, знать, как его одолеть?!

– Так-то оно, да не так… – задумчиво прошипел Булыжник, – Он лишь наполовину ящер. А на вторую половину – чертов зомби, да простят меня Нестор Карлович и Алексей.

– Ну так спалим его – и дело в шляпе! – рявкнул Жак, Нестор Карлович ему не нравился, как, впрочем, и все зомби, кроме Алексея.

– Не выйдет, – усмехнулась Анна, – он ведь еще и ящер. А ящеры – не горят. Как думаешь, Булыжник, может, я смогу его одолеть?

– Исключено! Полуведьме его в жизни не одолеть. Да и ведьма не каждая справится, вот если б та, из клана Орталы… Так она в остроге. Чертов замкнутый круг получается, – Булыжник прикусил свой хвост, образовав кольцо, потом выплюнул его и задумчиво посмотрел на Анну. – А где же наш Нестор Карлович? Что-то он задерживается.

– Придет! Нестор Карлович всегда задерживается, – вздохнула она и уселась на крупный валун почти у самой воды.

Тем временем, Анри подозрительно принюхивался к ближайшим кустам и скрытому в них, почти неразличимому во мраке, огромному стволу высохшего дуплистого дерева:

– Тут кто-то есть! Но, вроде, не глут.

Жак зарычал.

– Ой, простите, совсем из головы вылетело, – Булыжник хлопнул себя по лбу когтистой лапой, – Не пугайтесь, это наш союзник. На данный момент у нас общие интересы. Прошу любить и жаловать: Иван Андреевич.

– Хрёпл! – зарычали Жак и Анри, шерсть у них на загривках вздыбилась и они попятились назад, поджав хвосты.

– Ой! Хрёпл! Какой хорошенький! – от восторга, Анна чуть не соскользнула в воду, даже ноги ее на какое-то мгновение обернулись рыбьим хвостом, блеснувшим серебряными чешуйками.

Из кустов, на согнутых ножках, осторожно принюхиваясь, вышел хрёпл Иван Андреевич и вежливо поклонился.

– Скажите, Иван Андреевич, что же за интересы у вас такие, общие с нашими? – поинтересовалась Анна. – Не стесняйтесь, раз мы союзники – мы должны все друг про друга знать!

Но хрёпл лишь подошел к кромке воды, уселся на берег, свесив ножки, печально вздохнул и кивнул в сторону крепости.

– Аннушка, наш друг не очень общительный, – застрекотал Булыжник, – последние сто пятьдесят лет он провел в другом мире, за гранью, выполняя поручение Хозяина. Я думаю – самого Вольронта! А здесь появился лишь вчера, вместе с ведьмой, которую называет Ортала. И теперь он хочет доставить эту самую ведьму Хозяину. Да вот беда – она в остроге…

Волки испуганно прижались друг к другу, и отползли к ближайшим кустам, при упоминании Вольронта. Не смотря на байки старейшин, они не верили в существование Властелина, но теперь, кажется, начинали верить. Анна же вскочила на ноги и вновь расхаживала взад-вперед по маленькой поляне, напряженно думая, затем подошла вплотную к ящеру:

– Булыжник, ты предлагаешь освободить ведьму? Ты представляешь, что с нами будет потом?! Одно дело – мы вытащим ничем не примечательного заключенного, устроим суматоху, и, при таких обстоятельствах, да еще и с появлением этой ведьмы, никто и не заметит исчезновения Алексея… А ты предлагаешь совершить переворот! Все глуты и жандармы будут после этого преследовать нас! И долго мы так, по-твоему, протянем?!

Хрепл недовольно хрюкнул. Жак и Анри продолжали жаться к земле, видно было, что такое развитие событий их не радовало.

Булыжник в смятении теребил чешуйки на своем хвосте, злобно оскалив при этом острые зубы:

– Я не хочу рисковать лишь ради одного Алексея, как бы дорог он мне не был. У нас появился шанс. Отличный шанс поквитаться с Дюссельдорфами!

– Ты же хорошо представляешь, сколько у нас шансов против Дюссельдорфов! Скажи мне, ради чего все это?!

Глаза Анны сверкали гневом и отчаянием, волосы растрепались, черная накидка развевалась на ветру, который неожиданно подул с неистовой силой, поднимая в проливе волны. Так всегда случалось, когда душевный покой покидал ее. Наполовину ведьма, наполовину русалка, она влияла на разные стихии – порой воздух и вода были подвластны ей. Она не умела пользоваться этим даром, лишь с сильными эмоциями он вырывался наружу, и это было опасно, так как могло привлечь ненужное внимание. Анна всегда подавляла свои чувства, контролировала эмоции, но последние дни вымотали, и могущественная ведьма, что жила у нее внутри, рвалась на волю. Деревья над их головами шумели и гнулись, ветер срывал с них последние мокрые листья, стремительно кружившие по поляне маленькими черными тенями.

Анна ничего не боялась, даже умереть. Но если бы им удалось вызволить лишь Алексея, они вполне могли бы скрыться и жить, как раньше, промышляя мелким разбоем и скитаясь по городу. А если они совершат то, что предлагает Булыжник, за ними, как за повстанцами и вольнодумцами, устроят такую охоту, что обо всех надеждах можно будет позабыть. Да и не проживут они долго…

– Не молчи, Булыжник! Это ты у нас революционер! Вот и скажи, ради чего все это и ради кого?!

– Я скажу, ради чего! – ломая ветки, из-за дерева показался мертвый человек. В одной руке он держал свою голову, а в другой – высокий черный цилиндр, слегка помятый.

– Нестор Карлович! Что с вами приключилось?! Вы опоздали… – Анна бросилась ему навстречу. – Давайте, я помогу вам голову поставить на место! Так что произошло?

– Пустяки, какой-то хам налетел на меня на Аничковом мосту, – зомби с хрустом покрутил головой, пристраивая суставы на прежнее место, а затем аккуратно надел цилиндр. – Аннушка, я принес дурные вести… присядь. Но я скажу тебе, ради чего нам надлежит совершить то, что предлагает Булыжник. Мы не станем более жить в страхе!

– Что… с Алексеем?! – Анна схватила мертвеца за воротник и тряхнула так, что у того загромыхали кости.

– Крепись, Аннушка… Алексея больше нет. Они уничтожили его. Они убили его душу… Сегодня я почувствовал это.

Волки отскочили в сторону, даже Булыжник на мгновение обернулся камнем, ожидая бури.

Но ничего не произошло. Анна, скользнув дрожащими руками по фраку Нестора Карловича, медленно опустилась на землю и тихо заплакала. Зомби присел рядом и молча обнял ее. Затем подошел хрепл и тихонько тронул за руку, выражая сочувствие. Булыжник вновь обернулся ящером, но, казалось, совсем окаменел. А волки взвыли в два голоса, протяжно и тоскливо, разом позабыв и про Ворлака, и про темного властелина, и вообще обо всем на свете. Они оплакивали Алексея. Утих ветер и полил проливной дождь.

– Прости, Аннушка, за дурную весть… – Нестор Карлович скорбно снял цилиндр, подставив дождю иссушенную голову с редкими клочками волос. – Алешка ведь мне как сын был… Будь прокляты эти Дюссельдорфы со своими глутами!

Тем временем дождь усилился, поднялся ветер, и начался настоящий шторм, но никто из компании, собравшейся на берегу, этого не заметил. Анна поднялась с земли. Руки ее немного дрожали, но двигалась она уверенно. Слезы бежали по ее щекам, а может, это были капли дождя. Ее глаза сияли гневом.

– Я буду мстить! – голос ее прозвучал уверенно и властно, и гулкий раскат грома вторил ему.

– Мы будем мстить! – прорычали ощетинившиеся оборотни, оскалив клыки, а глаза их вспыхнули красным.

– Я с вами! – Булыжник ударил хвостом, расколов небольшой камень, – Но план предлагаю не менять. Вызволим из острога ведьму, она поможет нам подобраться к Дюссельдорфам!

– Согласен с Булыжником, – Нестор Карлович медленно надел цилиндр, – это хороший план… Но действовать надо одновременно. В одну ночь. В ночь бала у Дюссельдорфов. Сперва к Палачу. Я знаю, где его можно застать без охраны, а потом – в особняк. Еще есть время подготовиться, я соберу всех, кого смогу. А сейчас надо уходить.

Они тихонько разошлись в разные стороны. А вскоре и непогода утихла. Иван Андреевич отправился в логово Булыжника, куда был приглашен своим новым другом. Хрёпл ликовал. Еще вчера его положение казалось безнадежным, и все что ему оставалось – бегать от глутов, так и не выполнив задания. И вот у него уже столько союзников! На радостях, Иван Андреевич хотел было перекусить оборотнем, но вовремя себя остановил, порешив, что поедать союзников – не практично.

Спустя некоторое время, на стене Петропавловки можно было разглядеть черный силуэт волка поистине исполинских размеров. Это Ворлак, потревоженный разбушевавшейся непогодой, поднялся осмотреть свои владения. Потом он взвыл, устремив огненный взор свой к небу. И вой его, протяжный и тоскливый, пронесся над городом, наполняя ужасом эту ночь.

5

– Влад, у тебя скучно! – Иван Архипович машинально взял с подноса бокал, отхлебнул и сильно поперхнулся, закашлявшись и выплюнув все на пол. – Что это?!

– Как что? Это – кровь.

– Вы… упыри твои… вам бы только жрать! Вы даже помыслить больше ни о чем не можете!

Влад оскалил клыки и недовольно зашипел.

– А что могут твои глуты? Только глазами вращать!

– Ежели бы не мои глуты – здесь бы сейчас уже не мы хозяйничали, а ведьма из клана Орталы! – Иван Архипович выхватил из кармана брата кружевной платок и принялся по старой привычке лихорадочно счищать капельки крови, что случайно попали на его старомодный мундир, такой же, как на мор-глутах. Потом, опомнившись, нервно отшвырнул платок, глубоко вздохнул, вытаращил глаза и начал ими вращать. Пятнышки крови при этом быстро исчезли с мундира сами по себе.

– Надеюсь, вы ее убили? – Влад поднял платок, аккуратно сложил и сунул обратно в свой карман.

– В остроге она. Глутов кормит.

– Ах, Иван Архипович! – принялся кривляться Влад, его глаза при этом чуть слезились и нездорово сверкали на абсолютно бледном лице. – Ваши глуты способны только жрать! Они даже помыслить ни о чем более не в состоянии… например о том, как Ортала опасна для нас!

– Ортала уже не опасна. Ничто не опасно для нас теперь, когда я контролирую глутов! – злобно прошипел Иван Архипович.

– Ты глутов, или глуты тебя?..

– Как ты смеешь?!

– Это как ты смеешь?! – глаза Влада налились кровью.

Чтобы немного успокоиться, он отошел, поймал какую-то девку, что в обилии доставили на бал, и впился зубами ей в руку. Бедняжка лишилась чувств, но Влад, поддерживая ее, продолжал высасывать кровь.

Иван Архипович устроился неподалеку. Он с жадностью впитывал жизненные силы жертвы, надеясь, что братец не обратит на это внимания. Но он увлекся. Спустя пару минут, несчастная упала замертво, лишив Влада потока свежей крови.

– Ты что творишь? – он вскочил и оскалился на брата. – Нам бы ее на несколько дней хватило!

– Не горячись. Глуты добудут еще… – Иван Архипович, сам того не замечая, уже не стоял на полу, а парил над ним, слегка наклонившись вперед, как заправский мор-глут.

– Да лучше бы твои глуты не лезли никуда. Тогда бы и Орталы здесь не было. Недаром закрыты все проходы. Там опасно.

– Теперь для нас ничего не опасно. Влад! Я пришел к тебе не просто так. Нам нужен союз. Неужели тебе не осточертел этот город? Неужели не хочется чего-то большего?!

– Нет, ты окончательно свихнулся… – вытирая рукавом рот, Влад выискивал в толпе новую жертву, – …чего тебе не хватает? Ты занял место отца. Ты командуешь глутами. Ты имеешь все! Зачем лезть туда, куда запретил Хозяин? Или слово Вольронта тут больше ничего не стоит?

– Ты полный кретин! Вольронт давно мертв! – взвизгнул Иван Архипович.

И вокруг воцарилась тишина.

Только что в особняке Дюссельдорфов на Елагином острове царило веселье. Играла незатейливая музыка. Повсюду сновали упыри, обсуждая сегодняшнее меню из двух дюжин молодых девиц, коих, кстати сказать, где-то раздобыли глуты. Всем было весело и вдруг… все замерли. Даже бронзовые статуи в виде ангелочков карликового роста, державшие в руках высокие подсвечники, не ходили больше по залу. Все обернулись и смотрели сейчас на Ивана Архиповича.

– Да! Я готов заявить это во всеуслышание! – Иван Архипович яростно зашевелил глазами. – Акрон Вольронт мертв! Его больше нет, и вся власть в этом городе принадлежит мне!

Из толпы вышел древний сгорбленный кровосос. Все присутствующие, кроме Влада и Ивана Дюссельдорфов, склонили головы. Это был граф Цепеш, глава самого старого клана упырей.

– Все, кто заявлял такое во всеуслышание, насколько мне известно, давно сами мертвы. А Хозяин жив! Так что, молодой человек, смею вас заверить, делая такие заявления, вы совершаете большую ошибку. И она будет стоить жизни вам. И еще, раз уж я встрял в вашу милую беседу, хотелось бы узнать, где ваш отец, Архип Петрович? Что-то его давно не видно…

Упоминание отца немного охладило пыл Ивана Архиповича. Он вдруг почувствовал, что больше не может тут находиться, что ему срочно надо на воздух. Вся эта роскошь, все эти натянутые улыбки, скорее даже оскалы гостей, что натащил сюда его братец, ужасно раздражали. Потихоньку превращаясь в глута, он потерял интерес к дворцам, балам и попойкам. Только власть, сила, расширение своих владений и возможностей интересовали теперь его.

– Архип Петрович дома. Ему нездоровится… – Ивану надоело парить в воздухе, подобно мор-глуту и привлекать всеобщее внимание. Он опустился на пол, тяжело вздохнул и окинул взглядом просторный зал с золоченой лепниной на потолке и огромными зеркалами на стенах. – Что уставились, гости дорогие?! Продолжайте веселиться!

Вновь заиграла цыганская скрипка, и толпа, собравшаяся было вокруг братьев, разбежалась по залу.

«Интересно, почему кровососы так любят огромные зеркала? Они же все равно в них не отражаются…» – Иван Архипович подошел к такому зеркалу и уставился в него, предпочитая видеть весь этот вертеп в отражении.

В зазеркалье было гораздо просторнее. Владовы упыри, как и сам Влад, не имели отражения. Отражались лишь девицы, сегодняшний обед кровососов. Некоторые из них носились по залу, некоторые лежали на полу, а некоторые застыли и слегка подергивались в совсем уж неестественных позах, видимо, как раз сейчас их ели. Еще отражался цыган. Но как-то странно. Его очертания были размыты, казалось, что у него четыре руки, две скрипки, маленькие рожки на голове и ноги сатира с козлиными копытами.

Иван Архипович с омерзением отвел от музыканта взгляд. Он ненавидел цыганских колдунов и все, что с ними связано, и, будь его воля, истребил бы всех. Но сейчас ему нужны были кровососы. Нужна их сила. Она, как обратная сторона силы глутов, и он хотел объединить эти племена для высшей цели… А упыри симпатизируют цыганам.

Чтобы немного отвлечься, он принялся выискивать себе очередную жертву среди девиц. Одна привлекла внимание. Высокая, выше остальных, с длинными черными волосами, она держалась гораздо увереннее прочих. Светлое платье сидело на ней странно, некрасиво как-то и неаккуратно. Иван Архипович любил аккуратность во всем, в отличие от своего брата, и собирался уже высказать тому, что думает по поводу такой одежды жертв, но вдруг встретился с девушкой взглядом.

«Великолепно! Сколько силы! Я убью ее, высосу целиком, и пусть Влад потом верещит… ничего страшного, доставим ему новых», – старший брат опять, как мор-глут, приподнялся над полом, чуть наклонился вперед и поплыл к девушке, предвкушая обильный сладкий десерт.

Невидимая стена встала перед ними. Он уперся в нее со звоном, отстранился назад и попробовал снова. Опять то же самое! Магический барьер! Как посмели эти упыри установить перед ним барьер?!

– Иван! – послышался чрезмерно веселый голос Влада. – В своем ли ты уме? Ты же разобьешь мне зеркало. Ты становишься туп, как твои глуты!..

Иван ничего не стал отвечать на дерзость брата. Он вдруг понял, что никакой преграды нет, просто он давно наблюдает за всем происходящим через отражение в зеркале, и, заприметив там жертву, не раздумывая, ринулся к ней.

«Вот, черт! Глупость какая…» – он опустился на пол и огляделся. Он просто ощущал на себе насмешливые взгляды кровососов. Это ж надо, так опростоволоситься!

Анна уже давно кружила по залу, ловко уворачиваясь от жадных лап кровососов, что время от времени тянулись к ней. Ей не было страшно, хотя она и понимала, что долго так не продержаться, и ее поведение, отличное от прочих жертв, что в основном тихонько плакали или падали в объятья упырей, цепенея от ужаса, будет замечено. И тогда придется уносить ноги.

Благо – этот особняк, дача Дюссельдорфов, расположился на самом берегу Малой Невки. А в родной стихии, в воде, уже никто не сможет одолеть ее.

Анна украдкой поглядывала на Ивана Архиповича. Амулет он носил на шее, на цепочке, но видно его не было, его скрывал строгий петровский мундир. Иван вообще сильно походил на мор-глута. В какой-то момент, Анна даже испугалась, что, почуяв беду, Дюссельдорф распадется на сгустки тени, и поди потом разберись, у кого из них окажется амулет. Пока же Иван Архипович вяло переругивался с братом. Анна слышала каждое слово, даже подошла поближе, чтоб ничего не упустить.

Нестор Карлович отправился собирать знакомых зомби, и с минуты на минуту должен был появиться во главе этой трухлявой армии перед воротами особняка. Зомби отвлекут упырей и охрану и дадут возможность Анне действовать. Но их все не было. Нестор Карлович, по своему обыкновению, опаздывал, и на этот раз – очень некстати.

Анна уже начала нервничать, приходилось сильно сдерживать себя, чтоб упыри не заподозрили неладное. И тут она почувствовала на себе взгляд. Холодный и хищный, он проникал в душу, подавляя волю. Она обернулась. Возле огромного зеркала, обрамленного массивной золоченой рамой, стоял Иван Архипович и смотрел на нее. Вернее, сам он стоял к Анне спиной, а смотрело его отражение. Затем он чуть приподнялся над полом, наклонился вперед и ринулся к ней из зазеркалья. Раздался звон. Анна невольно отшатнулась. Влад отпустил какую-то шутку, а Иван, лишь воткнувшись в зеркало еще пару раз, осознал, какая перед ним преграда.

Дюссельдорф на секунду замешкался от этакого конфуза, и это дало Анне небольшую передышку. Но потом он повернулся и посмотрел на нее в упор.

Дикий, бездонный ужас охватил Анну. Взгляд этих пустых, бездушных глаз сковал ее. Она стояла, как вкопанная и не могла пошевелиться. Она смотрела на себя как бы со стороны, отметив, что платье на ней сидит отвратительно.

Опасаясь привлекать внимание, она не одела платье матери. Да и жертв упыри обычно одевают в белое, любуясь, как по ткани расплываются кровавые пятна. Пришлось послать Жака и Анри на кладбище, где они, пробравшись в какой-то склеп, раздели мертвую старуху. Волки – есть волки, и платье, мало того, что было не по размеру, так еще оказалось и разодранным. Но выбирать было не из чего…

«Ужас! О чем я только думаю! – всплыло на секунду в сознании. – Все пропало! Это – конец…» Воля и ощущение реальности покинули Анну, ноги подогнулись, и под пристальным взглядом мор-глута-Дюссельдорфа она медленно осела на пол.

И в этот момент Ивана снова отвлекли.

– Зомби! Зомби! – послышался крик с улицы.

– Зомби? – Иван повернулся к брату.

– Да. Чертовы мертвяки штурмуют ворота, – ответил тот.

– Ну так разберись с ними! Ты же сам – мертвяк, – ухмыльнулся Иван.

Улыбка у него получилась кривая, неестественная. Но Влад сильно разозлился, фыркнул, выпустил неимоверной длины клыки, и выскочил в окно, обернувшись гигантской летучей мышью.

– Я скоро вернусь, не уходи, братец! Поговорим еще… – прошипел он и растворился в ночи.

Многие из гостей отправились следом.

– Зомби. Что это с ними?.. – ворчал Иван. – Никогда прежде не беспокоили…

Он повернулся к Анне и вздрогнул, мгновенно растеряв всю важность и значимость своего вида. Он на секунду растерялся: перед ним, на паркетном полу, сидела, подложив под себя хвост, русалка.

Этого секундного замешательства-то Анне и хватило. Она резко распрямила хвост и прыгнула на мор-глута.

Хвост русалки намного сильнее человечьих ног. Она оттолкнулась с такой силой, что паркет затрещал и прыснул из-под нее веером. Всю волю, всю свою ненависть она вложила в этот прыжок, и он удался на славу.

Выбив большое окно, сорвав бархатные гардины, Анна и Иван Дюссельдорф вылетели из особняка вместе с щепками и осколками стекла. Перелетев гранитную набережную, оба плюхнулись в воду.

Мор-глут неуклюже барахтался, шипел и вращал глазами, а русалка Анна уже рвала его китель острыми рыбьими зубами.

Вскоре над местом падения уже хлопали крыльями упыри. Потом они долго вытаскивали из воды ошалевшего Ивана. Но Анна уже не видела этого. Она плыла вверх по течению, к Троицкому мосту, сжимая в руках амулет.

«Получилось! У меня получилось! – ликовала она. – Спасибо, Нестор Карлович, вовремя отвлек Дюссельдорфа…»

«Нестор Карлович! Как же я могла забыть о нем!» – Анна резко остановилась и повернула к берегу. Становясь русалкой, она делалась легкомысленной и беспечной, как и подобает русалке. Она упивалась победой. Она сжимала в руках горящий бледным огнем амулет и с трудом собирала разбегавшиеся мысли. Знак. Она должна подать знак Нестору и его друзьям. Им надо убраться оттуда до появления глутов. Но как это сделать?

Анна вынырнула среди водорослей и затаилась у плавающей коряги. Огляделась. Упырей не видно, погони нет. Она попыталась сосредоточиться. Даже не сосредоточиться, а разозлиться, только так можно было что-то сделать, но ничего не выходило. Слишком велик был азарт, коим еще пылали ее глаза, слишком большой была радость, что удалось заполучить этот проклятый амулет…

Анна почувствовала свою беспомощность. Она должна, просто обязана предупредить Нестора Карловича, что все уже закончено. Но как?.. На глаза навернулись слезы.

И в этот момент, у кромки воды, показалось слабое свечение. Тихий вздох разнесся над Невой. Анна чуть было не ушла под воду, когда увидела его.

Алексей. Он стоял на берегу. Как всегда, нескладный, неопрятный. Он улыбался ей. Не ртом, ведь зомби не могут улыбаться… он улыбался глазами. Но в глазах его при этом застыли боль и отчаяние. Непонятным, невообразимым образом, он очутился сейчас перед Анной. Никто никогда еще не слышал о таком, чтоб зомби мог явиться с Той Стороны.

Анну душили рыдания. Она даже предположить не могла, чего это ему стоило. Она бросилась к нему в объятья, но он растворился в воздухе. Исчез, лишь взмахнув на прощанье рукой.

А потом Анна услышала шепот. Слабый, едва различимый:

– Ты должна это сделать… ты можешь… ради нас… ради нас всех. Прощай, Анна…

И вновь темнота ночи. И только волны тихо шелестят. И вновь пустота в сердце…

Анна вышла на берег, держа в руках амулет. Обнаженная и беззащитная с виду, но теперь неимоверно сильная внутри. Она сбросила с себя пряди водрослей, что сплелись с ее волосами. В ее глазах вспыхнул огонь. Яростный, злой. Она больше не боялась никого, ни упырей, ни Дюссельдорфа с его глутами.

Она воздела руки к небу, крепко сжимая амулет, и поднялся ветер. Она взглянула на небо, и хлынул дождь. Она закричала, неистово и громко, не своим, каким-то чужим, диким голосом, голосом ведьмы, жуткой химеры, что жила в ней и ждала своего часа.