Текст книги "Высокая ставка"

Автор книги: Марсель Монтечино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Она стояла на сцене счастливая, упиваясь восторгом публики. Потом подняла руки, призывая к тишине, и зал мгновенно утих. Владычица мира.

Тем временем облепленные грязью башмаки Ники почти вплотную приблизились к лимузину. Сэл был у самой дверцы.

– Марко не смог присутствовать здесь сегодня... – сказала Изабель с присущим ей совершенно восхитительным акцентом, который исчезал во время пения.

Ники присел, стараясь заглянуть в перевернутый «кадиллак», и глаза их встретились.

– ...будь он сейчас здесь, среди нас, непременно сказал бы... – Ее голос вдруг пропал.

Ники навел пистолет на Сэла. «Сорокапятка может, к черту, оторвать всю руку, – кто-то сказал ему однажды, и сейчас Сэл пристально смотрел в дуло пистолета, где таилась его смерть. – Интересно увидеть смерть, как и когда она приходит?»

И снова голос Изабель:

– ...чтобы вы знали, как горячо...

– Сдохни, сукин сын! – заорал Ники Венезия, и в этот момент Сэл выстрелил в него из немецкого «люгера», который дал ему Джованни. И как и в первый раз, когда Сэл выстрелил в него, на лице Ники появилось изумление, потом он схватился за грудь и повалился на землю. Однако по-прежнему не сводил глаз с Сэла, пытаясь целиться в него.

– Оставь меня в покое! – крикнул Сэл, но Ники лишь холодно улыбнулся, обхватив пистолет обеими уже не повинующимися ему руками.

– Получай, подонок! – в бешенстве взревел Сэл, осыпая градом пуль лицо и грудь Ники. И успокоился, лишь израсходовав всю обойму. Теперь в лимузине пахло еще и кордитом. И свежей кровью, пролитой в борьбе страха и злобы.

Сэл лежал в покореженном лимузине, держа незаряженный пистолет, впервые за пятьдесят лет использованный по назначению и направленный на окровавленный труп Ники Венезия. Ники не удалось его убить. Сэл с трудом сознавал это. Просто невероятно. «Я жив. Жив. А они мертвы. Все трое. – Рука, державшая „лю-гер“, стала отчаянно дрожать. – Они явились убить меня. И я их пристрелил. Я жив, а Ники Венезия мертв. Надо скорее выбираться отсюда. Подальше от крови, от страха, от трупов». Сэл вылез наружу, перешагнул через Ники и пополз прочь. Оказавшись достаточно далеко, он попытался подняться, однако ноги не держали. Не из-за боли – из-за охватившего запоздалого страха. Он прислонился к дереву и заплакал. Дождь лил, а он стоял, захлебываясь слезами. Затем поднял голову и, глядя на небо в грозовых тучах, крикнул:

– Я прикончил их, папа! Убил этих проклятых подонков! Отомстил за тебя. Они сгорят в аду, негодяи! – Сэл уткнулся лицом в ладони и зарыдал. Громко. Безутешно, как испуганный ребенок. Слезы смешивались с дождевыми каплями, и весь он дрожал как в лихорадке.

Прошло немало времени, прежде чем Сэл снова обрел способность думать, что, собственно, отличает человека от зверя, борющегося за выживание. Нет, его беды на этом не кончились. Это была первая мысль, пронзившая его парализованный мозг. Огромное расстояние разделяет его и Изабель. Он должен его преодолеть, но прежде выбраться отсюда. Только вряд ли старику Джо понравится вся эта история. Все еще плохо соображая, Сэл пошел к лимузину, надеясь без всяких на то оснований воспользоваться им. Но лимузин уже ни на что не годен и к тому же дюйм за дюймом медленно погружался в воду. Некоторое время Сэл тупо смотрел на него, потом перевел взгляд на мертвого Ники.

– Будь ты проклят, Ники! – прошептал он и, превозмогая боль, заковылял по тропинке, ведущей к дороге, но не успел пройти и нескольких ярдов, как наткнулся на карманный фонарик Ники, воткнутый углом в грязь. Фонарик высвечивал овальной формы участок земли и рядом какой-то предмет, неразличимый в темноте. Сэл пощупал его ногой и сразу понял, что это портфель Джованни. С деньгами! С трудом опустившись на колени, Сэл принялся собирать намокшие от дождя стодолларовые купюры, разбросанные кругом, затолкал в портфель все, что удалось собрать, закрыл его и, зажав под мышкой, заковылял дальше. Боль в колене становилась нестерпимой, рана в груди сковала всю левую половину тела. Но он жив. Жив, черт возьми, раз чувствует боль. А вот Ники Венезия уже ничего не чувствует. И никогда не сможет почувствовать.

Чуть ли не час понадобился Сэлу, чтобы выбраться с территории водохранилища через те самые ворота, которые взломали Венезия. Дождь бушевал с неимоверной силой, хлестал по лицу, потоки воды, переполнившие канаву, устремились вниз по склонам холмов. В двух шагах ничего не было видно, завеса дождя была такой плотной, словно густой туман или грозовые тучи. Одежда липла к телу, и Сэлу казалось, что он идет нагишом. Нарядная рубашка от воды стала совершенно прозрачной, и сквозь нее отчетливо проглядывала запекшаяся на ране кровь. Покажись Сэл, ковыляющий на одной ноге, промокший до нитки, с израненной грудью и мутным взглядом, явно в психическом ступоре, в общем, призрак, на глаза какому-нибудь прохожему, тот немедленно позвонил бы по телефону 911 в «Скорую помощь». Но сейчас улицы Голливудских холмов были совершенно пусты.

Дождь загнал всех жителей в дома, и они сидели, наслаждаясь теплом и уютом, в то время как Сэл оставался один на один с разбушевавшейся стихией. Мало-помалу в затуманенном сознании забрезжила мысль разыскать машину Венезия. Надежда найти этот злополучный автомобиль не покидала Сэла после того, как он выбрался с территории водохранилища, даже не представляя себе, как этот автомобиль выглядит. Но тут ему попались два автомобиля, стоявшие под навесом, но только было он попытался открыть дверцы, как сработал сигнал тревоги. Потеря крови и нервное напряжение давали знать о себе все больше и больше, и Сэл перестал соображать, брел спотыкаясь и прихрамывая, в полном оцепенении, словно в забытьи. Порой ему казалось, что он снова в Нью-Орлеане и Ники гонится за ним. Потом он вспомнил, что Ники мертв, так же, как Джуниор и Джимми Вэн, Даго Ред и Джо. Он вспомнил Изабель – Изи такой, какой видел ее накануне, когда подумал, что Ники брызнул ей в лицо кислотой. Вырвавшийся крик прояснил сознание, и Сэл подумал: «С Изи все в порядке. Они не причинят ей вреда». Сэл воздал им по заслугам, как сказала бы его мать. Когда в детстве Сэл разбрасывал игрушки, мать часто говорила: «Сейчас же собери и положи на место, а то получишь по заслугам». Он, сам не зная почему, снова зарыдал, продолжая брести дальше.

Ноги сами несли Сэла по сбегавшим по склону улицам, казалось, целую вечность, и он очутился у подножия гор, как раз над Голливудом. Здесь вода по сточным канавам с грозным ревом обрушивалась вниз, унося с собой мусорные контейнеры, детские игрушки, все, что встречалось на пути. Лос-Анджелес находится на северной сухопутной границе пустыни, которая простирается на юге вплоть до Баджи, и, как это всегда бывает в пустынях при сильных грозовых ливнях, дренажная система не выдерживает мощного напора воды, сточные канавы мгновенно переполняются, и вода, заливая улицы, устремляется по склонам гор вниз, стирая с лица земли дома. Небольшие ручейки превращаются в реки, а вздувшиеся реки выходят из берегов, затопляя округу.

Сэл вдруг обнаружил, что стоит по колено в мчавшейся с невероятной скоростью ледяной воде, от чего боль в ноге стала еще нестерпимее, но пошел дальше, наперекор стихии, изо всех сил вцепившись в портфель. В какой-то момент он не удержался на своих шатких ногах, его подхватил бурный поток и понес вспять, пока ему не посчастливилось наткнуться на преграду в виде автомобиля. Это и помогло Сэлу встать на ноги. После этого он стал пробираться вверх против течения, переходя от автомобиля к автомобилю, от одного фонарного столба к другому, одной рукой крепко держа портфель Джемелли, другой – отыскивая очередную спасительную точку опоры. На одном из перекрестков он решил свернуть за угол и попал в настоящий водоворот. Два падавшие отвесно потока воды, соединившись и устремившись в устье каньона, всей своей громадой хлынули на улицу. Могучий поток подхватывал встречавшиеся на пути автомобили и выстраивал их цепочкой подобно игрушечному поезду на первом же свободном перекрестке. Сэл насчитал их целую дюжину. И вдруг размытая водой земля поползла с отлогого склона вниз, как бы вбирая в себя дорогостоящие машины и дома.

Сэл стоял теперь уже по бедра в воде и смотрел, как сотни пожарников и столько же полицейских бросились наперекор бушующей стихии. Кляня на чем свет стоит дождь, они разгребали грязь, отыскивая мертвых и раненых. Десятки патрульных машин, погруженных по колеса в воду, освещали эту адскую сцену своими вращающимися мигалками. Рабочие, обслуживающие транскалифорнийскую шоссейную магистраль, в флюоресцентных оранжевых жилетах и шлемах сновали по пояс в воде, неся на плечах мешки с песком для укрепления подножия гор. Кареты «скорой помощи», пожарные машины, разыскивающие своих близких плачущие люди, спасатели, отдающие лаконичные приказы, – все они четко выполняли свою нелегкую задачу, захлестываемые потоками воды и проливным дождем. Для Сэла это было еще одно испытание, продолжение кошмара, который ему пришлось пережить у Голливудского водохранилища. Сэл знал наверняка: эта ночь никогда не кончится. Будет длиться до конца его дней.

* * *

Ни полицейские, ни спасатели не обратили на Сэла никакого внимания – местный житель во фраке ищет убежища от дождя. Вот и все. Миновав несколько кварталов, он добрался до Сансет-бульвара, где не было такого потопа. На этой улице и находился отель «Беверли-Хиллз». Но где именно? В какую сторону идти? И который сейчас час? Ничего этого он не знал. Может быть, сейчас полночь, а может, четыре утра? На Сансет не было никакого транспорта, если не считать нескольких автомобилей, с трудом продирающихся сквозь сплошную завесу дождя. В затуманенном мозгу мелькнула мысль: «Это Венезия. Это они устроили ему западню. Здесь, на пустынной улице. И время сейчас самое подходящее. Да что ему в голову лезет? Ведь он собственными руками покончил с родом Венезия. По крайней мере, с частью его». Наконец Сэл сообразил, куда надо идти. Горы здесь, значит, ему туда. И он заковылял по тротуару к «Беверли-Хиллз». Каждый шаг острой болью отзывался в колене, половина таза утратила чувствительность, мысли путались и никак не могли обрести стройность. Он шел мимо ларьков с закрытыми ставнями, закладных лавок с решетками, круглосуточных порносалонов, оборотной стороной мифической голливудской сказки. Вот уже сутки не утихая лил дождь, и жители Лос-Анджелеса спасовали перед стихией. Деловая и светская жизнь замерла. Люди попрятались по домам, подобно штеттинским евреям, спасавшимся от казаков. Яркие неоновые вывески и рекламные щиты на Сансет-бульваре – тут Лос-Анджелес ничуть не уступал Елисейским полям – померкли за плотной завесой дождя. А Сэл все шел и шел неверной походкой, подавляя желание крикнуть от боли. Намокшая одежда отяжелела и казалась холодным компрессом, от которого тело сводило судорогой. Время от времени сознание отключалось, но он не падал и двигался дальше. Он не заметил, как очутился на проезжей части Сансет-бульвара, и к действительности его вернул вой сирены и взлетевший откуда-то снизу фонтан брызг. Проезжавший мимо автомобиль резко крутанул в сторону, чтобы не наехать на Сэла. Уходя дальше на запад, бульвар обретал все больший налет элитарности. Самые дорогие универмаги, фирменные магазины знаменитых модельеров, рестораны и различные траттории были сейчас закрыты из-за обрушившегося на город ливня. Но Сэл ничего не видел вокруг, думая лишь о том, как бы не рухнуть на землю. У него появился синдром тоннеля – весь мир теперь сосредоточился на крошечной, залитой водой территории, где располагался отель «Беверли-Хиллз», куда он и направлялся, держа в руке портфель Джованни, и он с трудом передвигал ноги, а каждый шаг доставлял ему огромные мучения. Дождь заливал глаза, проникал за ворот, Сэл отряхивался по-собачьи и продолжал идти. К отелю. К Изабель.

За очередным поворотом Сансет-бульвара он увидел наконец вожделенное здание. Вдоль тротуара выстроившиеся в ряд самые дорогие в мире особняки, за исключением незначительных различий, были выдержаны в одном типично американском стиле и откровенно и нагло свидетельствовали о баснословном богатстве владельцев, будто кричали: смотрите и завидуйте. Или: попробуйте добиться такого же успеха! После определенного часа здесь была запрещена парковка машин, а также проход посторонним. Но сегодня, когда самое роскошное гетто для богачей было надежно отгорожено от мира густой завесой дождя, Сэл беспрепятственно шел по роскошным, аккуратно постриженным лужайкам, мимо обнесенных стальным забором поместий. Их обитатели укрылись от ливня в своих домах, как звери в земле, спасаясь от легкого пожара, и Сэл, идя по инерции дальше, миновал еще несколько бастионов богатства, увековеченных уже в кирпиче. Он споткнулся о выложенный камнем бордюр залитой клумбы, узнал буйные заросли львиного зева, скользнул взглядом вверх и увидел зеленую неоновую вывеску с изящной надписью: "Отель «Беверли-Хиллз». «Я все-таки дошел, – подумал он, с трудом сознавая реальность происходящего. – А был уверен, что никогда не вернусь. Не верил, что снова увижу Изабель».

– Изи, – шептал он, как заклинание, направляясь по длинной подъездной дороге к входу в отель. – Изи. – Но тут же решил, что нельзя в таком виде появляться в гостинице. Никто не должен его видеть, потому что сразу же возникнет уйма вопросов, на которые ему будет трудно ответить. Он быстро шагнул в темноту, подальше от входа в гостиницу, где под ярко освещенным навесом занудливый служащий, ведающий парковкой машин, пытался завязать беседу с одним из верзил чернокожих охранников, накануне нанятых Карлом. Насилу перелез Сэл через низенькую живую изгородь и оказался на выложенной плитками дорожке, которая вела к стоящим особняком бунгало.

«Именно здесь Ники плеснул в лицо Изи какую-то гадость. Но этот сукин сын никогда больше не сделает ничего подобного». Сэл заковылял дальше, к их с Изи бунгало.

Которое же оно?

Боль застилала глаза, он потер их, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь сплошную водяную стену.

«Так какое же бунгало – наше? Это? Нет, здесь остановился Карл. А может, бунгало Карла дальше?»

И тут он услышал голос Изабель. Он не мог разобрать слов и совершенно не представлял, где находится в данный момент. Шум дождя заглушал все остальные звуки, но голос Изабель он узнал бы из тысячи других.

– Изабель, – тихонько позвал он, повернувшись в ту сторону, откуда, как ему казалось, доносился ее голос. – Изабель!

Вдруг ему показалось, что она плачет. Он похолодел от страха, даже волосы зашевелились на затылке.

«Но я же их убил, – пронеслось в голове. – Убил всех троих».

В этот момент его кто-то окликнул:

– Марко?

Сэл, сжимая в руке немецкий «люгер», резко обернулся. Он не помнил, когда вложил пистолет в кобуру.

– Марко, – Джованни спешил к нему в своем кресле-каталке. Кто-то приладил к креслу огромный пляжный зонт из непромокаемой ткани так, что дождь был ему нипочем. – Марко!

– Джо...

– О, Марко! – сквозь слезы воскликнул старик, простирая к нему руки. – Я так боялся! Думал, что они убили тебя!

Сэл наклонился к Джованни, и тот обхватил своими шишковатыми пальцами его трясущиеся плечи.

– Я ждал тебя! Ждал всю ночь! – В подслеповатых глазах старика блеснули слезы. – Думал, тебя нет в живых, Марко! – И, пристально вглядываясь в залитое дождем лицо Сэла, он спросил: – Они больше не появятся здесь?

Сэл покачал головой:

– Нет, Джо. Я позаботился об этом. Они никогда не причинят Изи никакого вреда. – С этими словами Сэл положил на колени старого неаполитанца изрядно подпорченный портфель. – Вот, возьмите ваши деньги.

И опять он услышал сквозь барабанную дробь дождя голос Изи.

– Где она? – спросил Сэл, глядя в глаза Джованни, и грустно проговорил: – Я должен бежать отсюда, Джо. И никогда больше не вернусь. Не хочу подвергать ее опасности.

Изуродованные пальцы Джо вцепились в мокрый смокинг Сэла.

– Тогда беги, Марко. Не медли!

Сэл кивнул, думая о чем-то другом.

– Да. Но я должен с ней попрощаться. И все объяснить...

– Не надо. Я сам объясню. Тебе надо уходить немедленно...

Опять голос Изабель, приглушенный шумом дождя. До боли знакомая интонация. Он сорвался с места и заковылял на звук ее голоса.

– Марко, ты же ранен! – с отчаяньем кричал вслед ему Джованни. – Надо обратиться к врачу! Немедленно иди к врачу.

Но Сэл ничего не слушал. «Изабель! О, Боже, я уже не надеялся ее увидеть, а теперь навсегда должен покинуть».

Он снова и снова слышал тихие невнятные слова, обращенные конечно же к нему, эту неповторимую интонацию... Он кинулся к ней, мысленно повторяя:

«Изабель, я люблю тебя, детка, и никому не позволю тебя обидеть».

– Марко! – кричал ему вслед Джованни. – Беги немедленно, Марко! Прошу тебя!

«Мне нелегко будет на это решиться. Расстаться с ней навсегда! И именно сейчас, когда сбылись все мечты. Сейчас, когда...»

И снова ее голос, совсем рядом.

«Да что же это такое, – недоумевал Сэл. – Я думал, это бунгало Карла. Думал... Но почему Изи вскрикивает? В чем дело, детка?»

Вместо того чтобы обойти бунгало и войти через парадный вход, Сэл побежал прямо по раскисшей от дождя клумбе к маленькому внутреннему дворику, из которого можно было попасть в дом через раздвижные стеклянные двери. Стоило ему приблизиться, как двери бесшумно раздвинулись.

«Почему я не сказал ей, что двери надо запереть?»

Он откинул легкие шторы и шагнул внутрь.

«Минуточку... Что-то непонятное. Я так намаялся, что ничего не соображаю. Ведь спальня там. Где же тогда Изабель?»

И, словно отвечая на его вопрос, Изабель снова вскрикнула. Стоя в темной гостиной, Сэл старался понять, что происходит в соседней комнате, и в мерцающем свете свечей смог разглядеть широкую кровать с разложенными на краю, подобно священным иконам, сертификатами всех восьми призов «Грэмми». Затем он увидел голую Изабель, ее тело лоснилось от пота. Сидя на корточках, верхом на Карле, она старалась вогнать как можно глубже его огромный твердый арийский пенис в свое влажное влагалище, энергично двигая бедрами, ритмично двигаясь вверх-вниз, вверх-вниз. Мгновение Сэл наблюдал за ней, вспоминая, как то же самое она проделывала с ним, когда они занимались любовью перед зеркалом. Он тогда смотрел с восторгом, как напрягались и расслаблялись ее ягодицы, как ее ладони то поднимались, то опускались ему на грудь, как она по-кошачьи при этом мурлыкала, как волосы ниспадали ей на спину и как, запрокинув голову, она водила языком вокруг губ – точь-в-точь как сейчас.

Просто невероятно. То, что казалось ему восхитительным, сейчас вызывало отвращение. То, что принадлежало ему, принадлежит теперь другому. Как же... как же она может?..

Сэл подошел поближе к кровати. Призрачное пламя свечей делало их сплетенные тела похожими на голографическое изображение сцены из порнофильма. Карл, лежа на влажных от пота простынях, бледными руками, обхватив бедра Изабель, координировал ее движения и что-то страстно шептал по-немецки. Она вторила ему по-португальски, и, как ни странно, они, словно понимая друг друга, все сильнее возбуждались, доводя страсть до неистовства. Они не заметили Сэла, сумеречное пламя свечей не достигало того места, где он стоял. А ведь он был почти рядом, смотрел, как они занимаются любовью, ощущая тепло, исходящее от их разгоряченных тел, запах исторгаемого им семени и благоуханной, божественной влаги Изабель. Наконец Сэл не выдержал.

«Хватит, – сказал он себе. – Это выше моих сил. Я должен покончить с этим раз и навсегда».

Он приблизился вплотную к кровати, вскинул «люгер» и нацелился в голову Карлу. Затуманенные страстью глаза Карла расширились, когда он увидел медленно надвигающееся на него из темноты дуло пистолета. Он завопил и сбросил с себя Изи. Сэл подступил еще ближе и приставил дуло пистолета ко лбу Карла. Голый немец замер на месте и с ужасом покосился на «люгер».

– Не убивайте меня! – взмолился он по-немецки. Сэл понял.

– Вставай, сукин сын! – прошипел Сэл. – Вставай!

Карл медленно поднялся с измятых простыней и встал во весь рост на матраце. Сэлу пришлось подняться на цыпочки, чтобы упереть дуло пистолета ему в голову. Левой рукой он включил лампу на ночном столике, и ее яркий свет упал на него и на его пенис, лишь чуть-чуть опустившийся, но все еще блестевший от влаги Изабель. Бесцеремонное появление Сэла повергло Карла в смятение, и он просто не знал, как поступить в создавшейся ситуации. Изабель прижалась спиной к стене и так и стояла, не смея пошевелиться. Ее маленькая, безупречной формы грудь все еще вздымалась от страсти, а в глазах пылал огонь желания.

– Ну что, понравилось? – заорал Сэл. – Забавно, да?

Она не произнесла ни слова, только лихорадочный блеск глаз выдавал тревогу, а на губах играла загадочная улыбка.

– И как давно это у вас началось? – задыхаясь от ярости, кричал Сэл. – Отвечай!

Она продолжала молчать, и лицо ее выражало крайнее удивление. Он застиг ее на месте преступления и, возможно, убьет, и это в день ее триумфа. Изабель была натурой азартной, жила, что называется, на полную катушку, черпая наслаждение во всем и всему отдавая себя целиком.

– Может, хочешь увидеть, как он умрет? – Рука Сэла с пистолетом опустилась к самому сердцу немца. – Хочешь?

– Пожалуйста, – шептал Дидерих, – пожалуйста, по... пожалуйста.

– Я сегодня уже прикончил троих. Это так просто, – Сэл взглянул на Карла. – Одним меньше, одним больше, не все ли равно.

– Пожалуйста, пожалуйста... – Карл разразился рыданиями.

– Думаешь, она пожалеет тебя? Как бы не так! Посмотри на нее! Она только и ждет, чтобы я всадил пулю в твое поганое сердце.

– О... Пожалуйста, Марко, я... – Тут Карл заметил, что пенис его обмяк и из него прямо на матрац льется моча.

– Шлюха! – в отчаянье кричал Сэл. – Как я тебя любил, чёрт побери! Как любил!

Изабель по-прежнему стояла, прижавшись спиной к стене, держась за нее ладонями, и не сводила глаз с Сэла. Все еще мокрая от пота, она тяжело дышала, раздувая при этом ноздри.

– Я боготворил тебя! – Сэл сейчас походил на явившегося из ада призрака. Грязный смокинг прилип к телу, белая рубашка была в крови, спутанные волосы нависали на глаза, в бороде застряли сосновые иголки. Его ярость распространялась по гостиничному номеру, как сильнодействующий газ. – Я убил троих из-за тебя, мерзкая тварь! И они никогда не смогут причинить тебе вреда.

– Она по-прежнему молчала.

– Я едва не погиб. Был буквально на волосок от смерти. И вернулся, чтобы попрощаться с тобой, потому что должен немедленно уехать отсюда. А ты тут трахаешься с этим дерьмом!

Карл громко застонал от страха.

– Заткнись, паскуда.

– Ну, как? – Он снова повернулся к Изабель. – Хорош он в деле? – Сэл теперь целился Карлу в яички.

Дидерих опять вскрикнул и рухнул на колени.

– Может, отстрелить, к черту, его трахальщик? И подарить тебе на память! Положишь его в вазу на ночном столике и, когда надо, воспользуешься. Вставишь себе в воронку – и все дела. Ну, как, ненасытная тварь, нравится такая идейка?

– Ма... Марко, пожалуйста, – жалобно молил Карл.

– Я сказал – заткнись! – взревел Сэл, уткнул дуло «люгера» Карлу s коленную чашечку и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Карл закатил глаза и рухнул без чувств на кровать. Сэл тоже был в шоке. «Люгер» – незаряженный", – мелькнула мысль. Он запамятовал, что всадил всю обойму в уже мертвого Ники Венезия. Изи смотрела на него, слегка откинув голову и злобно прищурившись. «Боже мой, до чего хороша! Во всем мире такой не сыщешь. А взгляд! Такой знакомый. Она хочет, чтобы я трахнул ее прямо там, у стены. Для нее это все сексуальная забава, своего рода спектакль из нескольких отделений. В первом она трахается с Карлом, за что ему приходится заплатить жизнью, а в последнем я трахаю, ее на его трупе». И тут до Сэла окончательно дошло: да она же ненормальная. Абсолютно чокнутая на сексуальной почве. Но это нисколько ее не оправдывает.

Сейчас, когда Карл полностью отключился и они остались вдвоем, Сэл еще острее ощутил боль, обиду и гнев от ее вероломства.

– Как ты могла это сделать, – прошептал Сэл. – Я же люблю тебя.

Она молчала, но теперь на лице ее отразились вожделение, страх, презрение и тревога.

– Отвечай! – Он бросился к ней и стал колотить «люгером» по стене рядом с ее головой, изрядно повредив обои. Она чуть-чуть отодвинула голову к продолжала вызывающе смотреть на него.

– Отвечай, черт побери! – кричал Сэл, колотя по стене, пока не пробил дыру и на Изабель не упала штукатурка.

– Хочешь, чтобы я прикончил тебя? – Слезы ручьями текли у него по щекам. – Ты этого хочешь?

По губам Изи скользнула презрительная улыбка. Сэл не выдержал и больно ударил ее по щеке. Она храбрилась, но в ее глазах притаился страх. Сэл снова ее ударил. На этот раз она изловчилась и больно укусила его в руку. Сэл взвыл от боли и отшвырнул ее прочь. Она ударилась о стену, и голова ее бессильно упала на грудь. Медленно сползая на ковер, она, чтобы не упасть, схватилась за Сэла. Сердце его бешено колотилось, он жаждал крови и так толкнул ее в грудь, что она упала навзничь. Но когда он занес «люгер» над ее головой, словно для того, чтобы раскроить ей череп, она закричала:

– Марко! Не надо! Не надо!

Ее голос подействовал на него отрезвляюще, словно звонкая пощечина. Это были первые произнесенные ею слова с того момента, как он переступил порог спальни, где она занималась любовью с Карлом. Сэл содрогнулся при мысли о том, что мог натворить. «Люгер» в его руках был подобен топору палача. Изабель не таила своего страха, буквально сковавшего ей лицо. В этот момент на обоих снизошло прозрение, просветлившее их души. Злобу Сэла сменила невыносимая всепоглощающая тоска. Она омыла их, как святая вода. Хватит. С этим покончено. Сэл медленно отвел руку с пистолетом. Изабель откатилась к стене и снова прижалась к ней. Плач перешел в рыдания, горькие, безутешные, как у ребенка. Прижав колени к груди и обхватив ноги руками, Изи сидела голая на полу и совсем не походила сейчас на всемирно известную рок-звезду. Скорее, на убитую горем девчушку.

Сэл долго смотрел, как она плачет, а она словно не замечала его, подавленная страхом и тоской. «Мне еще тяжелее, детка». Сэл ничего не испытывал сейчас, кроме горечи. Наконец он тяжело поднялся с пола, и теперь, когда ярость прошла, Сэл снова ощутил боль и медленно заковылял прочь, бросив на ходу презрительный взгляд на Карла, в страхе взиравшего на него с кровати, где лежали почетные дипломы «Грэмми». «Один из них – мой», – подумал Сэл. В следующую минуту он уже был у стеклянной двери. Постоял, не оглядываясь, в надежде, что она позовет его, откинул тонкую штору, открыл дверь и снова шагнул под дождь.

Здесь его ждал Джованни, колеса его кресла увязли в намокшей земле. Тщедушный и маленький старик содрогался от плача.

– Марко, – позвал он, высунувшись из-под зонта, – о, Марко, мне очень, очень жаль, что все так случилось.

Сэл заглянул старику вглаза:

– Я благодарю вас за все, что...

– Нет, нет! – перебил его Джованни. – Это я должен благодарить тебя. – Он нажал на рычаги, пытаясь сдвинуть кресло с места. – Мне так жаль!

Сэл достал «люгер». Джованни его не взял.

– Оставь себе. И это – тоже. – Дрожащими руками Джованни протянул лежавший у него на коленях грязный портфель с деньгами. – Возьми, пригодятся.

Сэл задумчиво взглянул на портфель.

– Бери, бери, – настаивал Джованни.

И Сэл взял.

– Ну, а теперь, Джо, мне пора.

– Да, да, знаю.

Странно было видеть этого старого миллионера безутешно рыдающим. И на душе у Сэла стало совсем темно от тоски.

– Я никогда не смогу вернуться сюда.

Джованни печально кивнул.

– Понимаю... – Слезы лились и лились по его морщинистым, пергаментным щекам.

– Пусть сопутствует тебе удача! – Дрожащими пальцами он коснулся руки Сэла. – Бери деньги и уезжай как можно дальше отсюда, Марко. – Он теребил мокрый рукав Сэла. – Я никогда тебя не забуду. Никогда.

Сэлу хотелось сказать старику то, что обычно принято говорить, когда прощаются навсегда, но все свои чувства смог выразить лишь в одной-единственной фразе:

– Я любил ее.

– Знаю, знаю, – подхватил Джованни.

Еще минуту они смотрели друг другу в глаза, потом Сэл, не сказав ни слова, повернулся и пошел к гостинице. Он обошел стороной стеклянные двери ярко освещенного холла и спустя несколько минут уже пробирался вдоль череды высоких пальм, прячась за живой изгородью из аккуратно подстриженного кустарника, обрамляющей извилистую подъездную дорогу. На улице было холодно и пустынно. Из-за сплошной завесы дождя вокруг уличных фонарей возникало тусклое свечение, своеобразная аура света. Внезапно за спиной у Сэла взвизгнули шины автомобиля, и он с ужасом подумал: «Полиция». С незаряженным «люгером» в руках он повернулся лицом к машине, моля Бога лишь об одном – чтобы его застрелили.

– Привет, дружище, где ты, черт возьми, пропадал? Всю церемонию во Дворце пропустил... – Сквозь пластиковый щит, защищающий от дождя, Эрик разглядывал Сэла. В руках «люгер», рубашка в крови, в глазах – отчаяние и тревога.

– Старик, что с тобой? Что случилось? – От веселого тона Эрика не осталось и следа.

Навалившись всем телом, Сэл прислонился к крылу красного «джипа». Судя по выражению лица, Эрик неплохо провел вечер и был настроен на игривый лад.

– Эрик, ты мне должен помочь!

– О чем разговор, брат! Сделаю все, что в моих силах. – Он выключил мотор и распахнул дверцу, собираясь вылезти из машины. – Итак, что от меня требуется, старик?

Сэл кивнул на «джип».

– Дай мне твою машину. Я должен как можно скорее убраться отсюда.

Эрик во все глаза уставился на Сэла.

– Послушай, друг, может быть, ты все-таки скажешь, в чем дело?

– Сейчас не могу, – Сэл положил портфель на капот и стал вынимать грязные пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке.

– Думаю, этого тебе хватит на покупку новой машины, – сказал он, вручая их Эрику, – а если не хватит, возьмешь у Джованни. – Пошатываясь, Сэл подошел к «джипу» и вскарабкался на водительское место. Потом повернулся к Эрику. – Все в порядке?

Эрик посмотрел на груду пачек у него в руках, на таинственный портфель и перевел взгляд на Сэла.

– Что, черт возьми, происходит, старик?

– Не могу задерживаться, дружище. Узнаешь все из газет. – Он бросил портфель рядом с собой, и едва сел за руль, как все поплыло перед глазами. Сказалось невероятное напряжение и потеря крови. Он вцепился обеими руками в рулевое колесо и уткнулся в них лбом.

Эрик тронул его за плечо и увидел на своей руке кровь.

– Боже, да тебе нужен доктор!

Вскоре головокружение прошло, и Сэл взглянул на Эрика. Длинные, пшеничные волосы шведа были зачесаны назад и перевязаны черной ленточкой в тон его черной бабочки и вечернего костюма. На ногах – сделанные на заказ красные баскетбольные туфли. Слишком экстравагантный, этот костюм вызвал у Сэла добродушную улыбку.