Текст книги "Маска теней (СИ)"

Автор книги: Маркус Кас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Освежился, проверил, что костюм в порядке и не помялся. Прихватил трость с клинком, больше по привычке, чем по необходимости. Никаких неприятностей в такой день я не ожидал.

Придирчиво осмотрел себя в зеркале и подмигнул отражению.

Что же, и у меня тоже начинается другой этап в жизни. Кто бы подумал, что я стану учителем… Нет, я об этом думал, но в далёком будущем. И то не в масштабах целой академии.

Главное – всё же ограничиться одной кафедрой.

Глава 3

Церемония открытия нового учебного года, как назвал мероприятие ректор, прошла прекрасно. Не без нюансов, но в общем никто не пострадал.

Первым нюансом стало то, что обращение глав кафедр отменили. Зря я так старательно готовил речь, пусть и не расстроился. Но зато прочие огорчились и попытались возмутиться.

Причина была как раз в новой тёмной кафедре. А точнее в том, что её фактически пока не было. Выступать, соответственно, тоже было некому. Чтобы не ставить академию в неловкое положение, решили изменить традициям и ограничиться речью главы академии. Ряпушкин очень старался сгладить ситуацию, но когда у тебя в подчинении разномастные маги, обладающие столь же разнообразными амбициями, многое может пойти не так.

Студенты, впрочем, краткости вводной части праздника только рады были.

А вот одного преподавателя даже пришлось выводить, чтобы перестал требовать дать ему слово. Справились своими силами, всё же учительский состав обладал внушительной силой.

– Володя – неплохой человек, ваше сиятельство, – рядом со мной появилась Людмила Владиславовна и взяла под руку. – Ума порой не хватает вовремя подумать. Стихийники… Они все своеобразные личности.

Историчка выглядела, как и всегда, сногсшибательно. Насколько я был наслышан, с адмиралом они уже успели сойтись и разойтись несколько раз, дело дошло до помолвки, после чего дама заскучала и отвергла все притязания графа. Правда, потом они снова сошлись…

Но в дела любовные, а уж особенно людей в весьма взрослом возрасте, я не лез. А вот в качестве информатора мне бы милейшая дама пригодилась. Я так и не удосужился изучить коллег по академии.

– Володя? – улыбнулся я её наивной бесцеремонности.

– Ах, прошу простить мне мои манеры, – она и не старалась изобразить раскаяние. – Князь Владимир Аксёнович Пожарский.

А вот фамилия мне была знакома. Роду Пожарских удивительно подходила их фамилия. Огненных стихийников среди них оказывалось стабильно много. Они уступали Оболенским и, по сути, постоянно во всём соперничали. Включая борьбу за внимание императора. Тот, не будь дураком, выделял то одних, то других, держа оба рода в подвешенном состоянии. И правильно, пусть свою вспыльчивость на благо государству пускают.

Огонь – магия взрывоопасная, сильнее этого аспекта влияют разве что тёмные.

Держать таких в узде непросто. Им нужно давать возможность показать нрав, но лучше это направить на противника. Ну или, как в данном случае, соперника.

К тому же Пожарский, возглавляющий кафедру в академии, был младшим братом патриарха рода. Четвёртым, по словам исторички. Оттого за каждую возможность выделиться хватался, как за последнюю. Шансов унаследовать главенство рода у него было крайне мало. Но всё же брат мог принять решение в его пользу.

Видимо, младший князь заготовил поистине великолепную речь, способную поразить всё общество. А ему не дали высказаться…

Огневика быстро скрутили и вывели, а мы продолжили наблюдать за церемонией. В компании Людмилы Владиславовны это стало делать интереснее. И просить даму не надо было, – сама с удовольствием выдавала комментарии.

Второй нюанс оказался лично для меня предсказуемым. Тёмный маг вызвал страх, любопытство, опасения, сомнения в руководстве и так далее по длинному списку нормальных человеческих эмоций. Илью Лопухина на данный момент спасало лишь то, что он сын светлейшего князя.

Но шум поднялся, конечно же. От перешёптываний до прямых вопросов от самых дерзких и высокородных.

Тут Драговит Ижеславович опять взял огонь на себя и чётко поставленным голосом объяснил, что раз уж император одобрил подобное, то кто с ним поспорит? Или есть неуверенные в решении правителя?

Это прямо ощутимо снизило боевой настрой отдельных личностей, ну а с другими подсобил я – слегка успокоил магией жизни, а кого-то и тёмным даром. Последних я запомнил. Возможно, поддались общей панике, но вполне вероятно, что могут быть упёртые.

Историчка мне любезно назвала всех.

Моего вмешательства, в принципе, не требовалось. Но мне самому было спокойнее, что никто не испортит праздник. Стоял себе тихо в сторонке, делал скучающий вид и магичил понемножку.

При этом с удивлением отметил, что все защитные амулеты для меня стали какими-то… слабыми, что ли. Пробиваться через контуры не пришлось, удалось обойти их, причём без особых усилий.

От этого открытия я ненадолго перестал следить за происходящим, но благо уже всё закончилось. Доворчали самые упрямые и разошлись.

Громыхнула музыка, оркестр заиграл что-то бравурное и энергичное. Счастливо загомонили студенты, без стеснений признаваясь, что собираются на славу погулять этой ночью.

– Присоединитесь к нам, Александр? – спросила дама, указывая на группу преподавателей, тоже обсуждающую праздник.

– Благодарю вас за приглашение, – поклонился я. – Но увы, у меня уже другие планы.

– Вы восхитительно воспитаны, юноша, – рассмеялась она. – Правильно, что вам со стариками делать. Заскучаете. К тому же знаю я их, после второго бокала заведут вечную тему, как раньше было лучше.

Заскучать – это тоже выбор, да и стариков я там не видел, но в чём-то она была права. Когда впереди ждала чудесная ночь наедине с городом, обсуждения былого уже не привлекает.

Старость не наступает с возрастом. Она лишь в разуме. Встречал я сварливых юнцов, которые устали жить, и боевых дедков, которые только начинали жить. Не в возрасте дело.

Я догадывался, что Людмиле Владиславовне гораздо больше лет, чем я предполагаю. Но это ничуть ей не мешало плевать на это и пленять практически каждого, кто попадал в зону её интереса. И тем тоже становилось плевать.

– Но я вас прикрою, ваше сиятельство, – лукаво подмигнула мне дама. – Придумаю достойную причину вашего отсутствия.

Вот этого не хотелось бы, но я не стал перечить. Всё равно сделает так, как ей в голову взбредёт. Особенно если я попрошу не делать. Впрочем, я не сомневался, что она мне не навредит.

Женщина упорхнула, подхватила под руку новую жертву своего обаяния, вроде это был заведующий арсеналом академии, который моментально оживился и расцвёл, и компания удалилась.

Я же снял галстук, засунул его в карман и расстегнул пару верхних пуговиц. Моё свидание не требовало идеального внешнего вида. Скорее наоборот.

Вышел на набережную и улыбнулся тёмным водам канала.

– Ну здравствуй, дорогая.

Отчего-то мне казалось, что душа Санкт-Петербурга – женская. Возможно, оттого, что хотелось восхищаться городом и склоняться перед его красотой. Я шёл по улицам, даже не зная, куда именно хочу прийти. Бесцельно и вместе с тем очень познавательно.

Заглядывал в горящие светом окна, видел жителей, сценки их вечера, радости и печали. И столица дышала этим так же, как и нагретыми мостовыми, ароматами сирени, повторно цветущей из-за тепла, тихой музыкой уличных ресторанных террас, звонками велосипедов, гудками автомобилей.

Если остановиться на миг и увидеть всё это, то картина вдруг разрастается и становится настолько необъятной, что дыхание перехватывает.

И мне хотелось в эту ночь увидеть каждую из мириадов деталей моего дома.

Запомнить каждую мелочь, каждый неровный камешек тротуаров и каждый барельеф зданий. Так, что окажись я очень далеко отсюда и разбуди меня среди ночи, я смогу назвать форму пуговиц разносчика газет Графского переулка или черты лица памятника дворнику.

Именно в эту ночь, когда город не спит и наполнен смехом и песнями.

Я гулял и гулял, жадно поглощая все эти образы. Словно нёс ночную стражу, убеждаясь, что столица выстоит перед студентами. В особняк я вернулся перед рассветом. Гудели ноги, слипались глаза, но я был совершенно счастлив.

Удивительное дело. Когда я отсюда уезжал в прошлой жизни, у меня не было даже скромной лачуги. Не было необходимости. Когда я вернулся, у меня оказался не просто дом, а целый город. Награда, о которой я и не думал. Лучшая награда.

Волшебная ночь закончилась, а я уснул так крепко и хорошо, как не засыпал очень давно. С чувством глубочайшей удовлетворённости. И вроде ничего такого не случилось, но ощущение было масштабным.

* * *

– И чего вам, молодой барин, на месте не сидится-то, – выговаривал Прохор, намазывая уже десятый по счёту бутерброд толстым слоем масла.

Кусок колбасы, который он укладывал поверх, вообще не укладывался в нормы приличия. Да и в рот вряд ли бы влез. Но слуга, услышав, что я отправляюсь за город, пусть и на полдня, решил обеспечить меня провиантом на полжизни.

Баталов прислал сообщение о том, что нас ждут к обеду. Примерно к этому времени и я проснулся, так что полноценно поесть не успевал. Аргументация в виде логичного предположения, что меня покормят, раз уж на обед позвали, разбивалась о железный довод – лучше, чем дома, невозможно.

Поэтому я смиренно ожидал полагающуюся провизию, тщательно скрывая улыбку. А Прохор продолжал ворчать и отрезать кусок за куском.

– Не бережёте вы себя. Дела сплошные, ни капельки ведь для себя не живете!

Такому заявлению я настолько удивился, что закашлялся. Для себя, наконец, и живу.

– Во! – обеспокоенно посмотрел на меня старик. – Верно, так и заболеть недалече. Захиреете, какая баба тогда на вас взглянет-то?

– Прохор…

– Ну ладно, хоть бы и девица, – отмахнулся слуга. – Вот бы кто дома-то вас усадил.

Дед подговорил, не иначе. И я, на свою голову, решил подшутить.

– А если тёмная девица?

Прохор замер с ножом в руке и медленно повернулся ко мне. Глаза его были огромными. Не успел я объясниться, как он заявил, прищурившись:

– А хоть бы и тёмная. Чой не человек штоль? Ежели такую выберете, то так тому и быть. Примем.

Так, шутить больше не стоит на эту тему. Думал о предстоящей встрече, вот и в голову пришло. Пусть с общим посылом я был согласен, но какие девицы? Куда мне их сейчас, к стройке посольства привлекать? Прорабом разве что назначить. Но мне не казалось, что об этом девичьи грёзы.

О будущем я думал, и много. Было достаточно времени, пока сидел взаперти. И план у меня был лучшим из возможных. Всему своё время. И всё по очереди.

Пока же ни тёмные, ни светлые, да хоть иномирные, в текущий этап плана не вписывались. Успеется.

– Я подумаю об этом, – решил схитрить я и сделал очень серьёзное лицо. – Прав ты, Прохор. И Лука Иванович прав.

Слуга, открывший было рот для следующего веского довода, с клацаньем его захлопнул. Лицо его просияло, и он в качестве поощрения впихнул в корзинку с бутербродами огромную банку с вареньем.

– К ужину непременно возвращайтесь, молодой господин, – напутствовал он меня. – Я паштету готовить буду. Меня этот ваш бесстыдник научил.

– Беспутец.

– А я чо сказал? Ну да, непутёвый ваш, – поморщился Прохор. – В общем, с грибочками, на сливках и с орешками, как их… Мушкетными. Чойта, я не разумею, но в лавке заказал ужо.

Откуда Вуанту известна такая пряность, как мускатный орех, и что именно привезут из лавки, я не стал узнавать. Малинин уже давно привык к специфическим кулинарным запросам Вознесенских и научился распознавать истинные ингредиенты. С переменным успехом, но всё же без последствий.

– Обязательно буду, – пообещал я и отправился в путь.

Судьба благоволила как мне, так и ситуации. Первый настоящий учебный день фактически начинался после выходных. Так уж календарно совпало, и весьма удачно. Было время создать новую кафедру. И отдохнуть ещё успею.

Пока столица будет отходить от празднования, мы быстро решим этот вопрос.

Тем более что от меня требовалась малость – присутствие на встрече, и всё. Всеми формальностями, организационными моментами и прочим пусть занимаются профессионалы. Мне и самому кафедра в готовом виде досталась, вот уж с чем я точно не мог помочь.

Беспечно насвистывая какую-то песенку, я мчался по трассе, опустив всё стёкла и позволяя ветру привести мою причёску в полный кошмар.

Как там «аспид», интересно… Гоночный автомобиль покорил моё сердце. И я планировал, как только поеду к беспутцам, навестить Егора Яковлевича, ещё раз поблагодарить и намекнуть на приобретение славного экземпляра. Негоже такому зверю быть взаперти.

Осень по-прежнему радовала жарой, но на небе собирались пышные облака, да и ветер намекал на изменчивость погоды. По заливу носились катера и белели парусами яхты, а на пляжах всё ещё были загорающие и купающиеся.

Но деревья уже уступали времени года. Всё больше жёлтых и красных листьев, а трава у обочины уже сдалась и пожухла.

В охотничьих угодьях тоже наступила более спокойная пора. Осенний сезон пока не начался, так что охота сейчас велась разве что на грибы и ягоды. Доказательством тому были встреченный деревенские, бредущие вдоль дороги с большими корзинами.

Я прибыл раньше Баталова и вообще раньше назначенного времени, поэтому сначала меня проводили в гостиную и предложили чаю. Я согласился, резонно предположив, что граф где-то в конюшнях или полях, ну а дочь его меня встречать вряд ли выйдет – правила приличия не позволят. Мы не представлены, да и молодая женщина не останется наедине с незнакомцем.

– Значит, это вы! – услышал я, едва поднял чашку с каким-то очень ароматным отваром.

От чая пахло земляникой, травами и мёдом.

Я ошибся. Зотовой, судя по всему, на приличия было так же плевать, как и Людмиле Владиславовне. Аккуратно поставив посуду на столик, я поднялся и поклонился.

– Граф Александр Лукич Вознесенский, к вашим услугам.

– Мария Алексеевна Зотова, – всё же опомнилась девушка и исполнила книксен.

Повисло молчание. Я с интересом разглядывал ту, что долго искал. Она, в свою очередь, делала то же самое.

Пусть я видел её раньше, но так бегло и в плохом освещении, что толком не разглядел. А портрет… Нередко художники сильно приукрашают действительность, стремясь угодить заказчику. Но не в этом случае.

В тёмной было что-то такое живое, что делало её образ более привлекательным, чем на картине. Мрачные черты, свойственные одарённым подобными аспектами, словно стирались из-за выразительной мимики. Зотова напоминала маленькую лисичку, тёмного зверька, настороженно-изучающе смотрящего на меня. Она словно оценивала – стоит нападать или пока затаиться.

А я гадал, как же потомок князя Дашкова связана с царицами и загадкой, скрытой в библиотеке и охраняемой древним призраком. Что же в ней такого?

В наступившей тишине было слышно, как в стекло упорно бьётся пчела, недовольно жужжа.

Девушка перестала сверлить меня взглядом, распахнула окно и выпустила мохнатую пленницу. Обернулась она уже с иным выражением лица. Маска светского приёма подошла ей так же изумительно, как и любопытство.

– У меня не самая лучшая память на лица, ваше сиятельство. Но мне кажется, что мы уже виделись, так?

Перехвалила меня историчка, я откровенно невоспитанно промолчал.

Уже раздумывал, выдаст ли Зотова меня или нет. По большому счёту мне было всё равно. Тогда в темнице я, безусловно, обманул Баталова, но вполне безобидно. Мой поступок не угрожал ни ему лично, ни государственной безопасности. Да и сделал я это, потому что подвернулся случай.

Маловероятно, что Роман Степанович даже расстроится, не говоря уж, чтобы разозлиться.

Но Мария сейчас пыталась сыграть со мной в старую добрую игру. С одной стороны, продемонстрировать осведомлённость и намекнуть на нечто незаконное, что я совершил. С другой – дать мне возможность самому выбрать цену её молчания.

Нормальная защитная реакция – нападение.

Без вызова и явных угроз, Зотова просто выясняла свой я или чужой. Вот только чтобы с этим определиться, мне было недостаточно симпатичной внешности и непростой судьбы.

Зато девушке было достаточно моего промедления, чтобы вспыхнуть. Щёки её покраснели, а внутри пробудилась смертельная сила.

И правда впечатляюще – почти третий ранг, осталось совсем чуть-чуть.

Глава 4

Мне было крайне любопытно.

Сила тёмной нарастала равномерно, без скачков и падений. Исключительно контролируемый процесс, достойный уважения. Действительно опытный маг, несмотря на возраст.

Опасаться её мне, может, и стоило. Всё же имел дело не с неуравновешенным одарённым, неумеющим толком управляться с даром. Но я в любой момент мог оглушить её магией света, да так, что наверняка.

Самое забавное, что в этом случае разница в рангах вообще не имела значение. Сила света даже в начале пути превосходила любую тёмную магию. Оттого магов света и желали заполучить в ряды воинов. Вот только они категорически такого занятия не хотели. Брезговали, можно сказать. Но этот дар накладывал такой отпечаток на характер.

Так что я наблюдал за происходящим спокойно.

К тому же мне нужно было выяснить, с кем же я имею дело. Стоит ли девушку вообще допускать до академии, если её легко вывести из себя. Уж кто, а студенты способны потрепать самые крепкие нервы.

В памяти графа Вознесенского были такие проделки его друзей, что я лишь удивлялся – как они выжили без особых травм?

Зотова достигла пика силы и… магия схлынула.

И снова – впечатляюще.

Девушка вздохнула, прикрыла на секунду глаза и слегка устало улыбнулась:

– Вы меня испытываете, ваше сиятельство?

– Вы себя сами испытываете, Мария Алексеевна. Но признаюсь, некоторая провокация имела место быть. Прошу прощения, – я тоже улыбнулся и поклонился.

– Я справилась? – с вызовом спросила она, не сумев скрыть возмущения.

– Вы великолепны, – искренне ответил я.

Она вспыхнула и отвернулась, чтобы скрыть смущение.

Я ничуть не стремился ввергать её в подобные чувства. И правда же, тёмный дар держать в узде сложнее всех прочих. Особенно девушкам, банально из-за их большей эмоциональности. Так уж мы устроены, и это хорошо.

А тут – полный контроль и усмирение силы, фактически сводящей с ума.

На миг даже стыдно стало, но лучше заранее проверить, чем потом получить неуправляемый сюрприз. Пока Баталов не прибыл и не начал её уговаривать.

– Вы… странный, – сказала тёмная, по-прежнему не показывая лица.

Но тон её голоса стал гораздо мягче. Да и в общем обстановка разрядилась.

– Благодарю, – усмехнулся я, пока она не видела. – Мне это говорили.

Девушка резко развернулась, отчего скрипнул деревянный пол. Вскинула брови, прикусила губу и затем прищурилась. Видимо, поняла, что я не издеваюсь, поэтому эмоции вновь испарились.

Ну реально будто лисичка, осторожная и опасливая.

– Это я должна вас поблагодарить, Александр Лукич. За спасение отца. Он рассказал мне, что произошло на охоте. Мне неловко, что я встретила вас… вот так.

– Предлагаю забыть об этом, – я кивнул, принимая благодарность и своеобразное извинение.

С грохотом распахнулась дверь и в комнату влетел граф Зотов. Он спешно огляделся, после чего с облегчением выдохнул.

– Мария! – одновременно строго и с волнением воскликнул он.

Явно хотел отчитать, но не решился при мне. Беднягу аж перекосило, но граф сдержался. Опять вздохнул и с усилием мне улыбнулся:

– Александр Лукич, рад вас видеть. Всё ли в порядке?

– В полном, Алексей Романович. Я тоже безмерно рад нашей встрече. Ваша дочь была столь любезна, что поприветствовал меня в вашем доме.

Любезная тёмная снова вспыхнула от такого эпитета, но на родителя взглянула немного торжествующе. Уж не знаю, чего ожидал Зотов – что здесь всё превратится в прах?

Из-за этой сцены я по-иному посмотрел на ситуацию. Баталов предупреждал о нраве девушке, отец в первую очередь заподозрил её в дурном… Неудивительно, что она бунтует.

Снаружи раздался сигнал автомобиля. Приехал глава тайной канцелярии.

И я заметил ещё кое-что. Зотова обрадовалась визиту Романа Степановича. Вытянула шею, разглядывая того через окно, и глаза её загорелись.

– Прошу, – граф сделал приглашающий жест.

* * *

Беседа наша получилась весьма забавной.

Я не вмешивался, просто слушал, как Баталов зашёл издалека. Сначала были обычные светские вопросы о самочувствии, урожае, погоде и прочей ерунде. Затем какие-то не очень умелые намёки на достойное занятие. И лишь через час он всё же озвучил своё предложение.

Благо хоть меня не пытались втянуть в обсуждение.

Нет, что такое манеры я прекрасно знал. Но тут был какой-то цирк. И я не понимал, серьёзно это или игра для нового зрителя. Но судя по выражению лица Марии Алексеевны, стиль разговора был вполне обыденным.

Менталист осторожничал так, словно не владел даром, помогающим понять настроение собеседника.

Я аккуратно прощупал Баталова и всё понял. Чувство вины съедало мужчину и не давало трезво соображать. Такое давнее чувство, что вошло в привычку и сводило на нет все способности.

К тому же…

Ух ты!

На разуме Зотовой была защита. Магия смерти охраняла свою хозяйку от любого ментального вмешательства. Маг разума мог себе выжечь источник, сунься к ней. И девушка делала это не специально, так уж работал дар.

А я…

Чёрт побери, для меня это больше не было препятствием! Получив все начальные ранги, я стал тем, кого чужая магия не считает врагом. Я даже поперхнулся кофе от этого открытия.

Новая грань универсала меня удивила.

– Всё хорошо, ваше сиятельство? – тут же засуетился Роман Степанович.

К сожалению, мой кашель случился очень не вовремя. Как раз на главном вопросе, ради которого мы и приехали. И на меня навалились эмоции сразу всех присутствующих. Зотов был ошарашен, Мария восприняла мою реакцию как осуждающую, примерно то же самое испытал и менталист.

Так, нужно как-то ограждать себя от чужих настроений.

Мне хватало понимать людей и без магии, по жестам, мимике и даже подбором слов. Поток эмоций будет лишь мешать, по крайней мере, в такой острой форме.

– Всё хорошо, – заверил я. – Позволите мне сказать?

Баталов кивнул, и я обратился напрямую к тёмной:

– Мария Алексеевна, ситуация такова, что необходима ваша помощь. В академии несколько тёмных, обучать их некому. Да банально поддержать некому, будем честны. Ваше присутствие обстановку усугубит, но у ребят будет шанс.

Глава конторы так громко фыркнул, что из сахарницы по всему столу разлетелся сахар. Зато девушка расхохоталась.

– Вы не просто странный, ваше сиятельство. Вы… – она осеклась, стараясь удержать смех. – Вы оригинальны. Так что же, Роман Степанович, вы в полной заднице?

– Мария… – вяло возмутился её отец, рассеянно смахивая сахар со стола.

– Ну если честно – да, – сдался Баталов, бросив на меня обвиняющий взгляд.

– Так бы сразу и сказали, – поморщилась тёмная. – Что от меня требуется?

Влюбился бы, будь на то время. Так быстро переключиться на деловой разговор – не каждый умеет. Умничка.

И никаких обид, капризов и прочего. Зотова выслушала текущее положение дел, задала много вопросов, всё по существу, и показала нормальную заинтересованность.

Конечно, нюансов было бессчётное количество.

Начиная с официального статуса, который тоже ещё нужно было получить, заканчивая оборудованием кафедры. И в этом девушка ставила жёсткие условия.

Когда она озвучивала требования по материалам, я про себя довольно кивал, а Баталов пытался противиться и спорить. Ладно, гасители тёмной остаточной энергии, но наглядные пособия из анатомички?

– А как я, по-вашему, буду объяснять принципы некротических потоков и взаимодействия с ними? – спокойно спрашивала Мария. – Я же не прошу вас предоставить живой заражённый материал, чтобы его умерщвлять.

Роман Степанович хватался за сердце, переспрашивал и уступал буквально по вершку в час. Осознавал по мере разговора, во что ввязался, но отступать уже было некуда.

Борьба шла нешуточная, и страсти накалялись.

– Мария Алексеевна! Ну о каких тёмных реагентах может идти речь!

– О тех, что у вас в хранилище припасены, – с ласковой улыбкой отвечала тёмная. – Их там с лихвой хватит на сотню лет обучения, уж не говоря о том, для чего они в принципе предназначены.

– Это секретная информация!

– Ну так мы никому не скажем. Напишем на бочке, что это экскременты больной африканской летучей мыши. Для тёмной кафедры сгодится, никто и не усомнится, что нам это нужно.

– К-к-какой мыши? – менталист даже начал заикаться.

– Тварь та ещё, – отмахнулась Зотова. – Так вот, две бочки реагента. Далее…

Я был восхищен. После того как понаблюдал за вялыми требованиями глав других кафедр на общем собрании, то втройне. Вот у кого надо было поучиться выбивать себе условия. И ведь никаких угроз, мольбы и подобного. Надо, и всё.

В итоге переговоров граф Зотов успел заварить несколько чайников чая, а мне сварить четыре порции крепчайшего кофе. Мы уничтожили все пироги, сладости и остальное, что приносили к столу. А Мария всё перечисляла минимально необходимое.

И ведь ничего лишнего!

Самое потрясающее было в том, что девушка ни разу не повысила голос. В пиковые моменты она просто умолкала и улыбалась, глядя на Баталова с каким-то умилением. И тот, поорав, соглашался.

Нет, всё-таки страшный человек.

– Александр Лукич, – в процессе обратилась она и ко мне. – Вы сможете мне помочь артефактами? Ничего особенного, но очень пригодились бы отражатели и поглотители тёмной магии. Я, безусловно, поделюсь силой для их создания. Хотелось бы сделать кафедру безопасной, насколько это вообще возможно.

– Обсудим, – я уже к этой минуте улыбался как тот кот, что получил бочку сметаны.

Ну одно удовольствие было наблюдать за такой интересной деловой беседой.

– Вы только мне схемы потом покажите, – обречённо попросил глава конторы.

– Непременно.

– Вы не отвлекайтесь, Роман Степанович, – Мария хлопнула по столу. – Это мелочи, мы ещё практику не обсудили. Я предлагаю…

Казалось, менталист был готов взвыть. Но тоже с честью выдержал эту битву, пусть победителем из неё и не вышел.

Я предполагал, что полигонами для студентов станут места, уже обжитые служителями тайного порядка. Собственно, об этом мы раньше говорили. Но Зотова умудрилась выторговать обустройство подходящей территории возле академии. То есть тёмный полигон в центре столицы!

Аргумент при этом был неоспоримым.

– Вы сами рассудите, Роман Степанович. Будете студентов увозить куда-то – другие лишь сильнее станут подозревать и отдаляться. А если сделать это открытым, ну относительно открытым, таким, чтобы каждый мог понаблюдать, как тренируются тёмные маги, то какой эффект будет? Во-первых, все убедятся, что ничего ужасного мы не творим. Мы не будем, точнее. Во-вторых, это ещё раз подтвердит, что всё официально и законно. Иначе не позволили бы, верно?

Менталист только заворожённо внимал и невольно кивал.

– Ну и самое главное – у самих тёмных студентов больше доверия будет. А значит, и лояльности. Поверьте, – понизила голос девушка, – если их не станут скрывать от общественности, то им станет проще.

С этим было вообще не поспорить, поэтому организация тёмного полигона была утверждена. Пусть под кровные клятвы не навредить от всех участников, но тем не менее.

Я слушал и думал – а не мало ли я попросил для кафедры артефакторики?

Но мне было легче, и оборудования требовалось очень мало. В моих планах было учить пользоваться тем малым, что всегда есть под рукой. А уж потом… Но этот разговор с ректором будет.

Но кое-какие приёмы я запомнил.

Удивительно полезная беседа оказалась, пусть я в ней практически не участвовал.

Последним пунктом была проверка. Девушке нужно было прикоснуться к компасу желаний, чтобы доказать чистоту своих намерений. В присутствии попечительского совета как свидетелей. На это она, кстати, согласилась мгновенно и без возмущений. Мол, раз уж такие формальности, то пусть.

После того как всё было досконально оговорено, Баталов отозвал меня в сторону и предложил прогуляться по угодьям. Мы вышли на улицу и двинулись по дорожке к озеру.

– Александр Лукич, вы понимаете, что Мария Алексеевна может быть опасной?

Да боже мой, учитывая, как её боятся, что от неё постоянно ожидают чего-то ужасного и смотрят, как на догорающий фитиль, я удивлён, что у девушки такое самообладание. Да, у Зотовой свои проблемы, но, в конце концов, она просто девчонка.

Поразительно, что именно те два человека, которые ей близки, так и относятся. Из благих побуждений, но тем не менее…

Видимо, мой взгляд был настолько красноречивый, что Баталов нахмурился.

– Будьте осторожны, – подумав, всё же сдался он. – И прошу – присмотрите за ней.

Я хотел было возмутиться, что нянькой становиться не собираюсь, и вообще мне ещё за целым народом приглядывать, но просто усмехнулся. Нормальная она, сама справится. Тем более если не «присматривать». Вот в таком случае снова взбунтуется. Я сам был таким, так что хорошо понял, что она чувствует. Когда вокруг лишь недоверие, что ещё делать?

Видел же, как идея понравилась Зотовой. Для неё это и правда шанс на лучшую жизнь. Помочь тем, кто её сможет понять и не станет осуждать. Общалась ли она вообще с другими тёмными, кроме того, кто учил её в темнице? Сомневаюсь.

Всё будет хорошо. Вот это без сомнений.

Я открыл рот, чтобы сказать менталисту, что ответственности на себя я брать не стану, но не смог говорить. На меня накатила волна ледяного холода.

Мысли я читать не мог, но увидел какие-то обрывки старых эмоций. Боли. У Романа Степановича была дочь. Жена и дочь, вылитая копия матери. Он их потерял примерно в то же время, когда познакомился с Зотовыми. Вот чёрт!

Вот почему это так его цепляло, буквально тащило и порой опустошало.

Для Баталова это было искуплением.

Я положил руку на его плечо, крепко сжал и пристально посмотрел в его разноцветные глаза:

– Я присмотрю.

Он и сам знал, что это глупость. Но всё, что нужно было менталисту – услышать эти слова. Никакой ответственности, просто надежда. И я воспользовался силой, чтобы её вселить в него. Пусть это не очень правильно, но зачем тогда магия, если не помогать людям?

Мировой баланс не дрогнет, если у одного человека на земле станет больше веры в лучшее.

– Александр Лукич, что касается ваших подданных… – сменил тему мужчина. – Возникла проблема. Точнее, не совсем проблема, но я полагаю, что мне нужно обсудить это с вами.

– Не совсем проблема? – насторожился я. – С независимостью?

– Вот с этим всё в порядке. Все стороны готовы подписать признание, в любой момент.

Мы дошли до озера и встали на берегу. Я сделал глубокий вдох – воздух здесь был упоительный. Такой вкусный и опьяняющий, что все тревоги улетучились. В конце концов, не мне это государство нужно.

– Тогда в чём загвоздка?

– В вашем титуле…

– А что не так с моим титулом? – удивился я.

Баталов понял мелкий камушек и запустил по воде. Посчитал, удовлетворённо кивнул и потянулся за следующим.