Текст книги "Буревестник (СИ)"

Автор книги: Марк Витаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Посвежевший, Валера вернулся в кабинет, где насладился обедом и чтением. Конечно, коротать часы в помещении без окон будет скучновато да и отсутствие видимой смены дня и ночи может немного запутать сознание, но, главное, что ничто и никому больше не угрожает.

Валера ходил и читал, сидел и читал, лежал и читал. В перерывах спал. Иногда к нему приходили с едой. В отличие от прошлого «заключения» не было допросов. Но это и к лучшему. К тому же организм словно был благодарен за пассивный образ жизни, который разительно отличался от чересчур большой активности последних дней.

Неизвестное число часов спустя дверь открылась, и зашёл Умар. Он внимательно осмотрел кабинет, хмыкнул и сел на стул. Валера отложил книгу.

– Если тебе интересно, то Хаким умер, – сообщил Умар. – Сердечный приступ.

– Соболезную.

– Не надо. Нельзя жалеть человека, отравившего колодец. Здесь я имею в виду колодец своей души. Он травил меня своими мыслями, рассуждениями, ложными истинами.

– Ты засомневался только в тот момент, когда понял, что он готов с лёгкостью тебя уничтожить несмотря ни на что?

– Да, – нехотя согласился Умар. – Если ты идёшь поперёк своей логики, то, значит, не веришь в неё. А если сам не веришь, но уверяешь других, то твоя логика лжива.

– Значит, путь, которым ты шёл, увёл тебя в тупик?

Умар на мновение вспыхнул, в его глазах промелькнул гнев, но сразу улетучился.

– Да, ты прав. Единственный из моего окружения. Знаешь, если путь Шаджяры до сих пор был тупиковым, то путь, которым мы шли, начиная с нашей встречи перед… кхм… сражением, навёл меня на множество мыслей. Мне надо будет многое обдумать.

– А что там со следствием? – поинтересовался Валера.

– Мне без разницы, – махнув рукой, ответил Умар. – Лебенслихт, Культ… мне это неинтересно. Сейчас я увезу тело Хакима на родину и похороню со всеми почестями, потому что в Шаджяре наверняка очень много людей, которые считают, что он – истинный Лидер, а я – его кукла.

– Но там наверняка узнают, что произошло?

– Да. Но я продолжу играть роль куклы, чтобы узнать, насколько глубоко гниль проникла в основание моей организации, чтобы потом всё разом вычистить.

– Чем не план. Желаю удачи.

Умар пристально глянул на Валеру.

– Люди сейчас другие: злее, циничнее, глупее. И ты, как музейный экспонат, напоминаешь о временах, когда всё было наоборот. Знаешь, кажется, теперь я согласен с Главой: таких людей в Эннее не хватает. Если бы все Лидеры имели хотя бы долю твоего ума…

– Разве можно управлять, имея один лишь ум? – с сомнением произнёс Валера. – Воля, решимость, навык и желание управлять…

– Наглость, – перебил его Умар, – амбициозность, беспринципность. Ты должен быть гибче травы, твёрже камня! Я боюсь даже думать о том, как нынешние Лидеры оказались на своих местах.

– Гуннар не такой! И Алина тоже.

– Старый рокер себе на уме. А твоя Алина… Да, вы многое пережили, пока боролись с её братом, но я уверен, что сейчас, став Лидером, она поменялась.

Валера хотел было возразить, но… так ведь и есть. «Она взаправду стала другой за те недели, что мы не виделись».

– Я не считаю, – сказал он вслух, – что она изменилась в худшую сторону.

– О, как скажешь, – с ухмылкой отреагировал Умар. Он встал и подошёл к Валере. – В любом случае, я был бы рад видеть тебя в наших рядах.

– Что?..

– Хаким уверял меня в том, что неполноценность Эннеи – фундамент существования Шаджяры и других организаций. Но сейчас я считаю, что нельзя быть частью неполноценности и одновременно считать свою деятельность цельной. Лицемерие, переходящее в глупость.

– Я не понимаю, о чём ты.

– Так, рассуждения… Что ж, Валера, я благодарен тебе за возможность обдумать свою жизнь. Впереди ещё будут собрания Эннеи, поэтому я уверен, что мы встретимся.

Умар протянул руку, Валера её пожал. «А ведь он тоже поменялся: с наглого парня на красивой машине и безжалостного бойца, который дрался за свои идеалы, он дошёл до правителя, чьё “королевство” вот-вот обрушится, если ничего не предпринять, а идеалы нужно на десять раз пересмотреть».

Умар ушёл, а Валера снова остался один. Только вот новая мысль поселилась в сознании и связана была с тем, что очередной сильный мира сего признал в нём равного. В нём, обычном леснике, который до поры до времени даже не показывал носа из своего леса. Но ведь все же из плоти и крови, со своими плюсами и минусами, с сильными сторонами и слабостями. И единственная разница между Валерой и, допустим, Гуннаром заключается только в том, что Гуннар выбрал контроль над сущностью металла, а у Валеры такого выбора не было. А если бы был?

9.3

За размышлениями проходили минуты (или часы?), они сменялись дрёмой и чтением. Охранник стабильно приносил еду, иногда хотелось спросить его, какое вообще на дворе время суток, но это, по своей сути, не имело значения.

После очередного приёма пищи прошло всего ничего, а снова в дверь постучали. Мягко, неуверенно. Валера отвлёкся от Энциклопедии и с любопытством воззрился на дверь. Она медленно открылась, и в кабинет вошла Алина.

Девушка, увидев Валеру, сразу подбежала к нему и обняла. На ней снова был чуть мешковатый пиджак, косметика придавала деловой вид, но повела она себя как раньше, до Культов, Энней и прочего.

– Как же я рада, что ты жив! – сказала она срывающимся голосом. Глаза её наполнились слезами.

– Ну-ну, – ответил Валера, не очень понимая, как реагировать. – Думаю, тебе говорили, что я появлялся на собрании.

– Да, Камила, Гуннар и Альбина – все подтвердили это, но, знаешь, пока своими глазами не увидишь…

Они присели на кушетку. Алина рассматривала Валеру как музейный экспонат.

– Как же я безумно рада, что всё оказалось неправдой…

– Неправдой, из-за которой ты чуть не пострадала.

– Ага… меня готовы были дематериализовать ни за что! – воскликнула девушка в сердцах. – Ты, Лидер Шаджяры и мой дядя…

– Он точно умер, тебе это сказали?

– Да.

– А… – Валера захотел как можно тщательнее подобрать слова. – Ты знаешь о его связи с наёмниками?

Алина помрачнела.

– Я прочитала стенограмму твоего допроса (Умар не знал моего дядю, поэтому эпизод с его смертью описал без подробностей). Мне плохо верится, что дядя на такое пошёл, но, если вспомнить, то последние дни отговаривать меня от управления Культом – было его идеей фикс. Он давил: логикой, эмоциями, вспоминал моего двоюродного брата… Даже Олега зачем-то приплёл.

– О, я давно не слышал о нём!

– Знаешь, дядя перевёл его из санатория в какую-то реанимацию, но в какую именно – я не знаю. Может, Эннея в курсе, но, по-моему, всякий раз, когда они хотели привлечь его в качестве свидетеля против моего брата, оказывалось, что он до сих пор без сознания. В любом случае, дядя уже давно был нервным. И, видимо, решил пойти на такие меры. Боюсь думать о том, что могло быть дальше…

– Чем не доказательство, что гнев может сыграть против человека.

– Ага! Седой и Клещ, оказывается, были в числе тех наёмников! Уму непостижимо! Но сегодня я узнала, что это могло быть не случайно.

– В смысле?

– Валера, пока я тратила силы и время на Культ, фирма моего дяди, «Недра Земли», под шумок почти поглотила ТНК «КДД», фирму Дениса. Может, таким образом он и вышел на Клеща, который успел сколотить банду.

– Клещ пропал, – с горечью в голосе произнёс Валера.

– Да, я понимаю, но теперь его будут искать с удвоенной силой, чтобы наконец-то посадить в тюрьму.

– Как Седого? Я долго считал, что его поймали.

– Изолятор, в котором он содержался, чуть больше недели назад атаковали неизвестные и освободили нескольких людей. Похоже, это была банда Клеща. Взяли к себе по старой дружбе.

Девушка замолчала, а Валера не знал, какую тему ещё затронуть. Правда, обоим было комфортно в тишине. Алина, улыбнувшись, начала что-то говорить, но её прервал стук в дверь. В кабинет зашли двое: пожилая женщина, Лидер Лебенслихт, и её советник.

– О, entschuldigen Sie bitte [12], я не вовремя…

– Что вы, госпожа Хольцер, мы просто общаемся, – ответила Алина.

– Просто общаетесь… Я бы хотела обратиться к герру Налимову.

– Я весь внимание, – сказал мужчина, повернувшись к ней.

Анке Хольцер прокашлялась и заговорила официально:

– Герр Налимов, организация Лебенслихт просит прощения у вас за своего сотрудника. Действия Германа Штрауба порочат честь Лебенслихт и Эннеи. Он будет дематериализован.

– Даже так? – удивился Валера.

– То, что он делал, недопустимо. Его своеволие…

– Он придумал всё в одиночку и его никто не курировал? Плохо верится, – с едкой ухмылкой на губах вставила Алина.

– Плохо верится… – повторила немка. Взгляд её стал холодным. – Тем не менее, так и есть. Он – очень умный человек и хороший сотрудник. Нам жаль, что он поступил так. Но с этим придётся считаться.

– Будем надеяться, что правосудие над ним станет хорошим примером для других, – сказал Валера.

– Будем, – кивнув, ответила Хольцер. – Всего хорошего, герр Налимов. До встречи, фройляйн Заславская.

Женщина ушла вместе с сопровождавшим.

– Я раньше не была у неё в фаворитах, а уж теперь надо, наверное, ждать подлянки, – с нервным хохотком заметила Алина.

– Это тяжело? Быть одним из Лидеров? – спросил мужчина.

– Валера, тяжело всё решать, но и не решать ничего и молча плыть по течению – тоже тяжело. Но я тебе уже говорила – у меня есть союзники в Совете Девяти – Гуннар и Камила. Да и Глава вроде не показывает явной неприязни. Плюс, может, Умар Нэджем поостынет и не станет смотреть на меня как на грязь под ногами. Вы же с ним скорешились, замолви за меня словечко по старой дружбе, а?

– Ладно.

– Ой, шучу я, шучу! Разберусь уж!

Алина смущённо отвела глаза и нехотя поднялась с кушетки.

– Ладно, не буду тебя отвлекать. У меня тоже много дел впереди. Правда, Аля очень сильно настаивает, что после всех последних событий надо устроить себе отдых.

– Но отдых и правда нужен хоть иногда.

– Хм. Я подумаю. Аля предлагала выбрать какой-нибудь санаторий… Я подумаю, раз и ты настаиваешь.

– Когда в работе успех – и перекур не грех, – выудил из головы Валера.

Алина хихикнула.

– Вот брякнешь иногда… ладно, ещё встретимся! Пока!

Валера хотел после ухода Алины снова перейти на режим «дремота/чтение», но не получилось – голову заполнили фразы, которые девушка произносила, будучи Лидером Культа:

«Я стала Лидером… ради невинных из Культа и ТНК «КДД», моих друзей, всех атомщиков и… тебя».

«Можно, можно приносить пользу людям! Это я пытаюсь сделать».

«Если бы в Эннее у меня было больше таких союзников, как ты, я бы сделала мир атомистов и атомщиков лучше…»

И образ девушки перед глазами, взрослой, но беззащитной. Очень, очень много, о чём подумать.

Валера заснул на кушетке, после пробуждения поел, а потом принимал гостей – теперь с ним захотел повидаться сам Глава Эннеи.

– Итак, Валерий, как вам тут живётся? – спросил Бернардо Сегура с добродушной улыбкой.

– В прошлый раз, в гостинице, было поуютнее.

– Ну, хе-хе, в прошлый раз вы там были свидетелем, а не полноправным участником событий, как сейчас.

– Тоже верно.

Где-то в глубине души Валера даже хотел бы злиться на Главу, выказывать недовольство, но… зачем? К чему? «Я действовал так, как считал нужным, никого не убивал и причинял минимальный вред только для того, чтобы добиться правды. Я жду, когда всё закончится».

– Валерий, вообще я просто благодарен вам за то, что вы есть. Ваши действия были безрассудными, но помогли нам докопаться до истины.

– И что же является сейчас истиной?

– Судя по показаниям многочисленных свидетелей, картина, в целом ясна: Леонид Рубинштейн, начальник лаборатории Лебенслихт, в ходе экспериментов создаёт некую сущность, которую считает легендарным архом. Слухи доходят до главного офиса в Германии, где Герман Штрауб, куратор Лебенслихт по России, принимает решение «слегка надавить» на профессора. Он находит наёмников, которые оказываются бывшими членами Культа Девятого Дня…

– И среди них, – перебивает Валера, – Сединин, которого, как я помню, схватили после смерти Дениса Заславского.

– Это правда, его схватили. И через неделю после погрома в лаборатории похитили из нашего изолятора. Произошло нападение, которое, к сожалению, от меня скрыли. Попустительство, соглашусь, всех причастных накажут.

Валера пожал плечами – Седой всё равно мёртв.

– Так вот, наёмники нападают на лабораторию Лебенслихт, но профессор каким-то чудом сбегает, прихватив с собой этот самый арх. После этого он пытается связаться со своими лаборантами, однако тщетно. Леонид рассказал, что на него напали – и до момента похищения его наёмниками он ничего не помнит. Эти дни удалось восстановить благодаря показаниям одного из лаборантов, Марселя Мирё: он поведал о Ксении Игнатьевой, которая ухаживала за профессором, укрывая его от Штрауба, и о том, как ей помогал. Герман пытался подкупить Мирё деньгами и должностями, но тот оставался непреклонен… правда, Герман говорит, что Марсель всё-таки выдал местонахождение профессора, а лаборант предполагает, что за ними просто-напросто следили. Тут они свидетельствуют друг против друга, сложно будет обвинить кого-то конкретного.

В общем, потом Штрауб увозит Рубинштейна, пытками выбивает, где находится шкатулка с фиалом, находит её и везёт на базу к наёмникам. Что было дальше, вы прекрасно знаете сами.

– Но это явно не причина того, что нас с Умаром чуть не убили…

– А вот это уже нагромождение совпадений: каким-то неведомым образом Игорь Прогудин, дядя Алины Заславской, находит для своих целей тех же наёмников, которые уже работают на Штрауба, и приказывает им сначала напасть на здание Культа, а затем выслеживает вас по сигналу от телефона. В том промышленном здании он умирает. Мы могли бы больше пролить свет на происходящее, если бы схватили живым главного наёмника, который контактировал с Прогудиным и Штраубом, но… он мёртв. Понимаете, Валерий? Из всех возможных организаторов у нас только Герман Штрауб, который получит максимальное наказание. Вот так.

– Чем не истина, в самом деле, – нехотя согласился Валера.

– А самое главное, Валерий, что можно не дожидаться окончания всего срока вашего пресного обитания в наших стенах. Мы готовы вас отпустить в течение пары часов.

– Мне нужно на что-то согласиться? Признаться в чём-то?

Бернардо снисходительно улыбнулся.

– Зря вы так плохо о нас думаете… нет, ваших показаний вполне достаточно. Если что-то понадобится, мы вызовем вас отдельно, но это маловероятно.

– Тогда это хорошая новость, – признал Валера.

– Ещё бы. – Бернардо встал и уважительно протянул ему руку. – Я повторюсь: мне приятно, что среди нас, атомистов, есть люди, как вы, пусть и атомсчик. Вот бы побольше таких непосредственно в Эннее… у вас ещё остались вопросы?

Валера вспомнил всё то, о чём размышлял последние часы.

– Пожалуй, есть один…

Глава Эннеи ушёл, а внутри всё перевернулось и забрезжила надежда. Валера привёл себя в порядок, отложил книгу в сторону. Он смиренно ждал момента (если, конечно, Бернардо не обманул), когда ему позволят, наконец, выйти на волю.

Минуты текли, как мёд, дабы скоротать время, Валера погрузился в медитацию. Принесли еду. «В последний раз», – сказал себе мужчина, наслаждаясь каждой ложкой.

Вскоре в кабинет зашёл охранник – только не щуплый, как обычно, а крупный. Вслед за ним появился Семён.

– Кажется, формула осталась той же, – сказал тот, с деланной улыбкой, – вы спасаете Эннею, мы за это вас держим подальше от людей, а потом отпускаем в надежде, что после этого вы к нам примкнёте.

– Надежда умирает последней, – ответил Валера, вставая.

– Вы точно её переживёте… ладно, чего тянуть, по личному указанию Главы мы отпускаем вас. Пойдёмте.

Они зашагали по знакомым (и опостылевшим) коридорам.

– Я забыл спросить у Главы по поводу Клеща, – сказал Валера.

– А, тот самый наёмник, который работал сначала на Дениса Заславского, а потом якобы возглавлял остальных?..

– «Якобы»?

– Валерий, послушайте, да, есть свидетели, которые, работая в ТНК «КДД», видели некоего человека, имевшего прозвище «Клещ», но… и всё. У нас нет понимания, какие его настоящие имя и фамилия – только приблизительный фоторобот. И уж тем более говорить, что он точно участвовал в отряде наёмников…

– Я думаю, он сбежал.

– Вы «думаете», Валерий, а нам нужно «знать». Искать иголки в стогах сена…

Они добрались до большого холла перед выходом. Те немногие люди, которые там уже были, с любопытством смотрели на Валеру.

– Дальше, я надеюсь, мы разберёмся без вашего непосредственного участия, – продолжил Семён. – Если что – мы вас вызовем через Гуннара Иссаксона. Не знаю, чем вы ему так приглянулись…

Валера пожал плечами.

– Да, и по вашей «вечной регистрации»: вопрос по её продлению ещё будет подниматься. У нас ожидается собрание через пару дней – там обязательно поднимут этот вопрос… поэтому просьба оставаться в пределах досягаемости.

– Я понял.

– Тогда хорошего дня.

Семён откланялся и ушёл в сопровождении охранника. Валера же поспешил выйти, наконец, из здания.

Прохладный городской воздух наполнил лёгкие, яркие краски окружающего мира заполняли пространство и радовали глаз. Асфальт тут и там усеивали лужи. Валера прикинул, как сейчас пойдёт с тяжёлым пакетом, где приятным грузом была энциклопедия, но его почти сразу окликнули:

– Валегра!

Из чёрного лимузина с открытой задней дверью махал Гуннар. Он надел свой привычный рокерский костюм и улыбался во все шведские тридцать два. Валера спустился по лестнице. Если бы он посмотрел по сторонам, то заметил бы завистливые взгляды.

В лимузине было тепло и уютно, Гуннар сразу предложил выпить, но Валера отказался.

– После всего, что было, так и не начнёшь? Fan! Удивительный человек!

– Какой есть… да, благодарю за подарок.

Гуннар махнул рукой.

– Ничего такого! Слышал как-то, что ты зачитывался похожей книгой, а у меня одна нашлась. Зачем она тебе – не понимаю. Но ты же удивительный человек. Шеф, гони давай!

Водитель поехал, а Гуннар стал внимательно рассматривать гостя.

– Тебя там не обижали?

– Сложно обидеть человека, которого опекает Глава Эннеи. И который знаком с несколькими Лидерами.

– Двоим из них ты жизнь спас! А сын ещё одного так вообще считает тебя идеалом атомщика.

– Я удивлён, что Сеню не вызвали на допросы.

– Я пока не готов показывать его Эннее, – уклончиво ответил Гуннар. – Поэтому если есть возможность сделать так, что его участие никто не заметит – я это делаю. Поболтать с людьми, намекнуть… но, пока ты отдыхал от погонь, я всё же познакомился с его товагрищами.

– Дарья и Глеб?

– Да. Замечательные! Отличные! Мы, кстати, едем к ним.

– Гуннар, – проскрипел водитель хриплым голосом, – я туда реально не впишусь.

Швед посмотрел в тонированные стёкла – лимузин остановился перед поворотом во двор дома, где был «штаб».

– Да, окей, шеф. Валегра, извини, надо будет пошагать немного, а то в ГРоссии тяжело ездить на длинных машинах.

– Ничего, я пройдусь.

– Что ж, тогда пока! Думаю, мы ещё увидимся!

Гуннар по-отечески похлопал Валеру по спине, а тот выбрался на улицу. В тихом осеннем дворе, который в какой-то мере стал почти родным, его у подъезда ждал Арсений. Он подскочил от радости и готов был кинуться на шею мужчине, но в последний момент одумался.

– Валереверс! Наконец-то тебя отпустили!

– Твой отец этому поспособствовал.

– Это он умеет! Ладно, давай уже наверх поднимемся, а то я весь окоченел.

В квартире было всё так же уютно. Из своей комнаты вышел Глеб и с улыбкой поприветствовал Валеру. Ему передали сумку с вещами, которая ждала его много дней.

Потом был чай с тортом (который Валера снова перестал есть после одного укуса) и рассказ мужчины о пребывании в Эннее.

– Я думал, Дарья будет с вами, – заметил он.

– Ну… она слегка обиделась, – с виноватой улыбкой произнёс Сеня. – Наверное. Видимо, когда я просто говорил, что могу получать информацию из Эннеи, то это её устраивало, а когда узнала, что чаще всего это информация от отца, который состоит в Совете Девяти, то… короче, это Дарчица во всей своей специфической красе. Не хочу сказать, что она некрасивая, в конце концов, что-то в ней есть, но… короче, это не самое главное. Самое главное – как ты себя чувствуешь, остались ли силы…

– Силы на что?

– Ну, например, чисто гипотетически, приблизительно, при определённых обстоятельствах… если бы ты согласился на то, чтобы продолжить меня обучать…

Валера мысленно оценил своё состояние и понял, что ничего этому не мешает, о чём и сообщил.

– Ура! – обрадовался Сеня и достал телефон. – Надо слегка подразнить Дарчицу, хе-хе.

– Валера? – Глеб обратился к мужчине. В его взгляде читалась уверенность, которой раньше не было. – Там мама передаёт тебе привет. И благодарность. Правда, она не пояснила, за что…

– И ей передавай привет.

– Хе-хе-хе! – Сеня был донельзя доволен. – Ну, что, тогда прямо завтра утром и продолжим?

– Можно завтра утром, чем не мысль.

– Ур-р-ра! Слышал, Глебич? Да, и ещё: возьми-ка завтра паспорт, а то у тебя никогда не было собственного номера телефона, мы хоть тебе оформим по нормальному, как белому человеку. Ох, не при Марселе будет сказано… Но фиг с ним, фиг со всеми! Мы – русские, с нами Валера!

Мужчина с непривычки утомился от внимания и чужих эмоций, поэтому внутренне радовался, когда парни, наконец, соизволили уйти.

[12] «Прошу прощения» (нем.)